Я забила на все и пока здесь просто пишу для себя.

На сегодня практически сделала свою работу. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. Сейчас скоро перекушу и потом , может, все-таки доделаю очередную главу "Лестрейда". Меня немного смущает, что так сокращаю - не про Лестрейда ведь речь, хотя и о нем тоже, конечно, но хочется краткости.

А пока чисто впечатления от утреннего блуждания по Сети.

Маркум сделал небольшой отчет о разных вышедших книгах. Хочется отметить и оставить для памяти.



· Уильям Патрик Мюррей, АВТОР АНТОЛОГИИ MX: “Дикие приключения Шерлока Холмса" – Том 2 – 10 коротких рассказов

Ну, это, боюсь, что-то фантастическое, надо будет потом поинтересоваться.

· Джон Лоуренс, АВТОР АНТОЛОГИИ MX: “Шерлок Холмс: дело в Майерлинг Лодж” – действие романа происходит в январе 1889 года

Майерлинг - тема , безусловно, интересная, особенно в плане Холмса, хотя, конечно, не все же записывают его во франко-австрийских принцев

· Эмбер Пеппер, АВТОР АНТОЛОГИИ MX: “Шерлок Холмс и ужасные врата” – приключение Холмса в духе Лавкрафта - проехали)

· Крейг Стивен Копленд, АВТОР антологии MX: Что-то типа“Муки художника” – № 58 в его плане написать 60 романов о Холмсе, связанных с каноническими приключениями. Уже немного осталось!!!

Мне кажется, у меня пара книжек этой эпопеи есть, но мне они показались сомнительными - я вначале часто была неразборчивой) Но надо к ним будет вернуться.

· Стивен Гаспар, АВТОР АНТОЛОГИИ MX: “Холмс с Бейкер–стрит” - 8 рассказов о Холмсе и пара бонусов
· Дж. Б. Варни: “Шерлок Холмс – Дама в черной мантилье” – 7-я книга из этой серии
· Леонард Кортни: “Спиритический сеанс в Белгравии” – приключение доктора Уотсона, действие которого происходит сразу после начала Великого Хиатуса
· Фрэнсис Лондон: “Лучшие рассказы о Шерлоке Холмсе”, 8 томов, переведенных с немецкого, новые будут опубликованы (и приобретены) очень скоро....

Спиритический сеанс во время Хиатуса очень заинтересовал.

И вот эти тома, переведенные с немецкого - очень завлекательно. Граф Негретто Сильвиус и Первая коллекция. Надо будет поинтересоваться

***

Все это хорошо, но как же тяжело приобретаются эти книги. И не менее тяжело переводятся. Мне когда-то говорили, что здесь о Холмсе никто столько, как я, не перевел... А сейчас все это идет как бы между прочим.

***
Вышел очередной номер BSI. Последнее время любят они обложки такого плана. Но это, с одной стороны, неважно, а с другой - сила, так сказать, фандома, в фанатах, в рассказах, написанных с любовью и таких же своих, пусть не всегда умелых, рисунках.



***

Приглядываюсь к итальянским холмсоманам Это какой-то огромный и совсем неохваченный пласт. Может, попробовать все же язык потихоньку освоить? Все равно надо будет переводить книгу о связи Холмса с Христом. Язык хотя бы азы, чтоб ориентироваться в грамматике. Итальянские шерлокианцы - это и крупнейший, наверное, в мире коллекционер Маццони, и фикрайтер Энрико Солито и много еще кого и чего.

И журнал свой есть

Ну, и надо, наверное, сказать вот об этом, чтоб запомнилось.



Сегодня День рождения Бэзила Рэтбоуна. Нас разделяет всего неделя...

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Шерлок Холмс и секретное оружие

Премьера – декабрь 1942 г.
Производство компании Юниверсал Пикчерс
Продолжительность 68 минут
Черно-белый
Режиссер Рой Уильям Нилл



С помощью Шерлока Холмса (Бэзил Рэтбоун) доктор Франц Тобель (Уильям Пост-младший), изобретатель секретного бомбового прицела, сбегает от нацистских агентов в Швейцарии. Прибыв в Англию, Тобель отказывается передавать свое изобретение властям. Вместо этого он делит прицел на четыре части — каждая бесполезна без других — и отправляет их на хранение четырем швейцарским ученым, живущим в Лондоне. Никто из четверых не знает, кто такие остальные трое, но Тобель записывает их имена секретным шифром, состоящим из фигурок пляшущих человечков. Мориарти (Лайонел Этвилл), нанятый нацистами для получения бомбового прицела, похищает Тобеля и узнает о его уловке. Холмс взламывает шифр, а затем спешит, чтобы добраться до ученых раньше Мориарти, но в трех случаях ему это не удается. Профессор похищает четвертого швейцарского ученого и увозит его в свое логово, но обнаруживает, что его пленник - переодетый Шерлок Холмс.
Холмс тянет время, пока не придут на помощь Уотсон (Найджел Брюс), Лестрейд (Деннис Хоуи) и полиция. Пытаясь сбежать, Мориарти падает в потайной люк и разбивается насмерть.




В этой ленте, которая первоначально называлась "ШЕРЛОК Холмс дает отпор", впервые появился режиссер Рой Уильям Нилл, который внес большой вклад в успех фильмов студии «Юниверсал».


Рой Уильям Нилл

Англичанин Нилл стал режиссером оставшихся десяти фильмов серии, спродюсировав девять из них и даже внеся свой вклад в написание сценария "Багрового когтя". Нилл с головой ушел в создание фильмов, и ему так хотелось точно передать образ и характер Шерлока Холмса, что для своих первых фильмов он привлек Томаса Макнайта, ‘технического эксперта’ по Конан Дойлю. Несмотря на то, что эти ленты снимались как фильмы категории В, которые сопровождали показ «главного» художественного фильма, Нилл и его команда сценаристов и технических специалистов придали им качество, которое намного превосходило их скромные возможности. "Приключения Холмса" в фильмах Нила были наполнены тревожными готическими нотками и мрачным освещением, и они на голову превосходили любой другой современный детективный сериал или триллер.
В этом фильме был представлен инспектор Лестрейд из Скотленд-Ярда, тупоголовый, но почему-то симпатичный полицейский, которого сыграл Деннис Хоуи. Высокомерный, невежественный, вспыльчивый и всегда арестовывающий невиновных, он был комическим партнером для Холмса и, иногда, Уотсона. Лестрейд стал постоянным участником сериала, появившись в шести фильмах. Интересно, что Хоуи повторил роль персонажа в фильме Нилла "Франкенштейн и человек-волк" (1943). Полицейского инспектора, которого в этом фильме играет Хоуи, зовут Оуэн, но практически это был сам Лестрейд, с его знакомым котелком, длинным плащом и нахальным характером.



Профессор Мориарти вернулся в "Секретном оружии", чтобы помогать нацистам, и при этом сценаристы сделали тонкий намек на преемственность, сославшись на известное местонахождение профессора — дно Темзы, куда он отправился после сражения с Холмсом в фильме киностудии «Фокс» "Приключения Шерлока Холмса" (1939).). В конце нового фильма главный преступник снова бросается в реку навстречу своей смерти, хотя, как заметил Джозеф Пиходна в «New York Herald Tribune»: "Однако существуют значительные сомнения относительно смерти Мориарти. Есть вероятность того, что студия «Юниверсал» сочтет нужным вернуть его назад’.Пиходна оказался пророком, так как Мориарти вернулся, спустя три фильма, хоть и играет его другой актер.
Жуткой кульминацией фильма становится сцена, где Холмс старается выиграть время, тогда как Мориарти пытается произвести над ним операцию, методично сливая его кровь. «Каждую секунду еще несколько капель оставляют ваше иссушенное тело,’ – язвительно говорит профессор, в сцене, которая может считаться одним из самых ужасных столкновений между сыщиком и "Наполеоном преступного мира".

Мориарти с вкрадчивыми, но угрожающими манерами сыграл вездесущий «злодей» студии «Юниверсал», Лайонел Этвилл, который до этого встречался с Рэтбоуном-Холмсом в качестве доктора Мортимера в «Собаке Баскервилей» (1939).
Сценарий был написан Эдвардом Т. Лоу, У. Скоттом Дарлингом и Эдмундом Л. Хартманном, которые вплели в сюжет некоторые элементы из Дойла — шифр из «Пляшущих человечков» и двойное дно ящика из «Исчезновения леди Фрэнсис Карфэкс» , также используя пристрастие Холмса к маскировке.


По ходу фильма Рэтбоун изображает швейцарского изобретателя, преступника Ласкара и старого немецкого книготорговца —«у меня есть несколько книг старого немецкого писателя... Вильгельма Шекспира». В отличие от некоторых других фильмов о Шерлоке Холмсе, целью маскировки Рэтбоуна в фильмах «Юниверсал» никогда не было одурачивание зрителей - только других персонажей фильма.
И снова в конце Холмс выступает с патриотической проповедью, поднимающей моральный дух. На этот раз слова были заимствованы у старого английского писателя, Уильяма Шекспира.
- Не так плохо, Холмс, - говорит Уотсон, - наш остров не стерт с карты.
- Да, - отвечает детектив. - Наша крепость выстроенная природой. Благословенный уголок, эта земля, эта юдоль, наша Англия.



Фильм получил умеренные отзывы, в которых похвалы достались, в основном, Рэтбоуну за роль великого сыщика. «The Hollywood Repoter» писал: ‘Бэзил Рэтбоун играет роль Шерлока Холмса с неизменно присущей ему учтивостью.’




Деннис Хоуи в роли Лестрейда.

«Черт возьми, мистер Холмс!»



Деннис Хоуи (1893-1960), британский актер, переехавший в Голливуд в конце 30-х годов, достиг своего «звездного часа» , сыграв инспектора Лестрейда в шести фильмах серии «Юниверсал». Наряду с Найджелом Брюсом он представляет шуточный, комический контраст серьезной работе сыщика на переднем плане. Его Лестрейд был несколько утрированной версией его литературного двойника, полицейского, полного благих намерений, о котором Холмс говорил, что он «выделяется среди прочих ничтожеств». В фильмах студии «Юниверсал» его интерпретировали, как некомпетентного, самонадеянного всезнайку – один рецензент написал, что он был «почти неправдоподобен в своей тупости» - и таким играл его Хоуи, надо сказать, просто великолепно. Однако, никто не принял во внимание тот факт, что чем слабоумнее бы была полиция, тем менее выдающимся казался бы и ум Шерлока Холмса. Поэтому так же, как и Уотсон Найджела Брюса, он, конечно, попадал впросак, но подобно Уотсону Найджела Брюса, Лестрейд, сыгранный Хоуи, привнес в фильмы своеобразное, но весьма подкупающее очарование. Если б его там не было, нам бы его сильно не хватало.

***

По традиции добавлю немного собственных наблюдений и впечатлений.
Это был первый фильм с Рэтбоуном, который я посмотрела, наверное, это было где-то в 90-х еще до того, как у нас показали Гранаду. Помню, что я записала его на кассету - интересно, кстати, сейчас посмотреть, что там за озвучка? - и на той же кассете потом был записан фильм "Без единой улики".
Тогда я от фильма явно в восторг не пришла, но я уже видела, к примеру, "Руки убийцы" и даже, наверное, поздние фильмы Гранады, которые показали у нас первыми и отдельно, и у меня давно сложилось впечатление, что "у них там" очень странный Холмс) Кстати, можно подумать, что это тоже была такая политика, сродни пропаганде. И ведь вот даже потом официально никогда не были изданы диски с Гранадой и с тем же Ричардсоном, да и с многими другими Холмсами. И к слову не могу не сказать, что вообще практически остались за кадром фильмы Кушинга, Дугласа Уилмера, Ховарда и замечательные немецкие серии. Ну, это я ворчу, как человек, которому это предстоит переводить, и в случае с Ховардом и немецким Холмсом даже, увы, не с английского. Но я отвлеклась)
Я тогда восприняла фильм как типичный такой старый фильм 30-40 годов со скидкой на время, когда его снимали - примерно, как наш "Остров сокровищ". Только у нас там добавили революционные мотивы, а здесь - антифашистские. Ну, и странная прическа Холмса меня точно совсем не впечатлила. Кстати, вот сейчас не помню, но мне кажется, что я где-то читала об этом , что кудрявый Шерлок Камбербэтча - это своеобразный поклон в сторону "военного" Рэтбоуна.
Но это все было раньше, а сейчас все эти серии очень люблю, хотя военные, наверное, все же меньше. Ну, и я говорила, что еще тогда впечатлило это выкачивание крови - это что-то сродни каким-то потаенным фанатским фантазиям.



Ну, и немного бегло по свежим впечатлениям.

Обратила внимание, какой беспорядок на полках у Холмса.



И в связи с этим забавно, как они с Уотсоном взаимно друг друга именуют неряхами.

Милая сцена со звонком в полицию.



- Кто это? Полиция? И что вы хотите?

А потом идет казалось бы проходной диалог Холмса и Уотсона, но за отдельные моменты я там все же зацепилась. Холмс рассказывает, как вывозил Тобеля, Уотсон привычно внимательно слушает, но вот Холмс, походя, говорит, что за ними по пятам шло гестапо и Уотсон как бы вдруг осознает, что все могло кончиться и трагически, это почти неуловимо - мгновенное осознание и взгляд на Холмса.





А потом, когда Холмс что-то говорит о сэре Реджинальде, и Уотсон очень так по-уотсоновски говорит что-то про его игру в регби, а Холмс очень терпеливо соглашается.

Тобель, на мой взгляд, тут сплошная проблема. Понятно, что иначе было бы неинтересно) Но то он сбегает к возлюбленной - Холмс опять таки тут же прощает Уотсону этот промах - то решает, что он самый умный и все сделает, как хочет, и в результате, вообще-то, погибают три человека.

А еще мне показалась слишком просторной кабина самолета. На военный самолет это точно не похоже - там же чуть ли не два таких углубления, где сидят пилоты. А тут Тобель стоит за своим механизмом, словно в кабинете.



Ну, и вот с этими переодеваниями Холмса... Он вроде изображает преступника, но мне тут видится именно пресловутый капитан Бэзил...




И когда Лестрейд с Уотсоном спасают его, он очень типично так невозмутимо говорит: Зачем было так кричать?))

Здесь один из тех случаев, когда Уотсон "брякает" что-то очень вовремя, это почти озарение свыше)



И еще интересно, что Мориарти и здесь, - да и не только здесь, а к примеру и в фильме Уонтнера, не говоря уже вообще о Каноне - все время падает вниз.

Ну, а вот это вообще тянет на фанфик, очень трогательно и сколько их было таких сцен...

"Ужасный кубок" 1942г
Итальянский художник- иллюстратор Фортунино Матания.

На картине изображена Розамунда, супруга Альбоина - короля древнегерманского племени лангобардов с 566 года, завоевателя части Италии.

Розамунда была дочерью убитого Альбоином короля гепидов Кунимунда. Она прожила в браке с Альбоином несколько лет, когда однажды он нанес ей смертельную обиду, заставив пить из кубка, сделанного из черепа ее отца. При этом Альбоин произнес: "Выпей вместе со своим отцом"...

Решив отомстить, Розамунда в 572 году организовала убийство Альбоина в постели с помощью его же собственного оруженосца.

Все главы - включая и эту - находятся здесь morsten.diary.ru/?tag=6311375&n=t



Тут немного сомнительное название главы. По свойски я бы написала "обращение за подмогой", хотя эта самая подмога тут весьма относительна. Но смысл примерно такой.

Глава 7

Зов о помощи

Около минуты у меня ушло на то, чтоб отметить, что Лестрейд это не какое-то горячечное видение, а существо из плоти и крови. Боюсь, что мое облегчение при этом было очевидно, ибо я заметил неуловимую перемену в выражении его лица, от неуверенности до беспокойства.
- Это сюрприз, инспектор, - сказал я, взяв себя в руки.
- Меня впустила ваша хозяйка, - произнес он. – Надеюсь, вы не против.
- Конечно, нет. Хотите бренди?
Как я и надеялся, он ответил согласием. Я нуждался в этом более, чем он, но никому не нравится, когда его видят пьющим в одиночестве. Я нашел два бокала, вытащил бутылку, а потом расплескал ее содержимое по поверхности стола.
- Ох, дайте лучше я, - сказал Лестрейд, поспешно забирая бутылку из моих дрожащих рук.
Я взял предложенный им бокал, и выпил содержимое, все время чувствуя на себе пристальный взгляд своего компаньона. Я смаковал вкус бренди, более сладкий, чем та пригарчивающая бурда, которой меня угощали за день до этого, и почувствовал, что ко мне мало-помалу возвращается душевное равновесие. Учитывая то, что мое неблагоразумие приняло еще более публичный характер, не надо было обладать мощным интеллектом, чтоб предугадать следующий вопрос инспектора.
- Вы не здоровы, да?
- Так сейчас говорят мне практически все. Что вы здесь делаете, Лестрейд?
читать дальше
Он взял свой бокал и вернулся к своему креслу. Удобно устроившись, инспектор не спеша выпил бренди, после чего смерил меня строгим взглядом. Какова бы ни была цель его визита, сочувствие в нее никоим образом не входило.
- Сказать по правде, мистер Холмс, я беспокоился о вас после нашей встрече на днях. Ну, вы, конечно, можете сказать, что это не мое дело…
- Верно, инспектор. Это не ваше дело.
Он кивнул.
- Так и есть. И, тем не менее, я выскажусь. Не стану отрицать, что мы люди разные, но в прошлом вы помогли мне и вы не тот человек, чтоб с легкостью игнорировать совет, сделанный из благих побуждений.
Я знал, что он был в курсе моего состояния. Дрожь стала уже почти управляемой, хотя стук сердца все еще отдавался у меня в ушах и я чувствовал легкое головокружение. Сохранять самообладание с каждой минутой становилось все трудней.
- Почему бы вам не сесть, пока вы не упали? – предложил он.
- Это ваш совет?
- Нет, это рекомендация. Господи, мистер Холмс, моя жена только что родила двойню, и она выглядит и вполовину не так плохо, как вы.
- Как ваша семья? – спросил я, садясь напротив него.
- Очень хорошо, - сказал он, и его лицо немного просветлело. – Девочки растут и полночи не дают жене спать. К тому же сейчас у нас полон дом народу.
- У вас остановилась ваша теща.
Он бросил на меня взгляд.
- Вообще-то, да, но как вы…
- Что может быть естественнее, что в такой момент мать пожелала увидеть свою дочь и новорожденных внучек? В дополнение к тому факту, что вы здесь занимаетесь пустяками, в то время как предпочли бы быть дома, это говорит мне о том, что вас оттуда выдворили.
- В том, что вы сказали, есть доля правды, - признал он, допивая бренди. – За исключением того, что меня не «выдворяли». Я оставил их там по собственной воле. Женщинам нужно время поболтать, когда им не мешают мужчины. Вот женитесь, узнаете. То есть, если до этого дойдет, - на всякий случай добавил Лестрейд. – И это вовсе не пустяк.
Он бросил мне что-то через всю комнату. Я поймал этот предмет и обнаружил, что держу в руках стеклянный пузырек, который оставил на камине. Остатки рубиново-красной жидкости на его дне выдавали в содержимом лауданум.
- Вы глупец! – прошипел он.
- Он пуст.
- Это многое объясняет.
- Это ничего не объясняет. Вы обыскали мои вещи и , обнаружив то, что сочли существенной уликой, пришли к ошибочному заключению.
- Вы отрицаете, что принимали его?
- Нет. Мне его прописали. У меня были… проблемы.
- Что ж, они определенно у вас есть и сейчас.
- Уже другие.
- Правда?
Лестрейд рывком поднялся с кресла и встал перед камином, держа руки за спиной. Мне это напомнило отца, принимавшего такую же позу, когда он чувствовал, что должен прочесть лекцию о том, как я разочаровал его. Это не слишком способствовало моему благостному расположению духа.
- На днях я понял, что тут что-то не так. Шерлок Холмс, которого я знал, никогда бы не принял шарманщика за кэбмена. Вы сбежали из того паба, как побитый щенок. Мне подумалось, что все это было очень странно. И потом, вот сейчас, когда вы только увидели меня, я заметил выражение вашего лица. Вы не знали, насколько я на самом деле реален, ведь так?
Я ничего не сказал, так как он уже все решил. И я не мог отрицать того, чему он сам был свидетелем.
- Мою матушку, - начал он, откашлявшись на манер какого-нибудь лектора, - слегка прихватывал ревматизм. Местный знахарь говорил, что от боли ей надо принимать лауданум. Он прописал принимать по шесть капель три раза в день, этого было бы вполне достаточно, чтобы ослабить боли, когда они начинали ее мучить. Дело в том, что, похоже, она принимала его всегда, а когда не принимала, то придумывала причины, чтобы принять. Так что, когда дул северный ветер, она пила свое «лекарство». Когда должен был пойти дождь, она уже отсчитывала капли. То и дело, когда у нее болела голова и боль была особенно сильной, она добавляла к своей обычной дозе еще пару капель, просто, чтоб облегчить боль. К тому времени, когда отец почуял, куда ветер дует, она принимала каждый день по две ложки этого снадобья. Когда он увидел, как она большими глотками пьет это зелье прямо из пузырька, то проявил твердость и отобрал его.
- Лестрейд, - устало начал я.
- Дайте мне закончить, мистер Холмс. Как я сказал, он его отобрал. Она стенала и плакала, но он был тверд. Ужасно было смотреть на все это. Я тогда был еще мальчишкой, но помню все, как будто это было вчера. Без своего «лекарства» мать была взмокшей, точно ломовая лошадь, и хлюпала носом, будто у нее был насморк. Не получая свою дозу первые полдня, она корчилась от боли в животе и она пыталась извергнуть его содержимое, хотя ничего не ела, так что это ничего не дало. Когда у нее начались галлюцинации, и она сказала отцу, что во дворе видела демонов, он запер ее в спальне.
Он бросил на меня пронизывающий взгляд.
- Она выпала из окна верхнего этажа, пытаясь выбраться из комнаты и раздобыть хоть немного своего проклятого снадобья. Сломала руку и ключицу. Одному Богу известно, каким образом она не сломала шею. Думаю , что помогло падение в тележку ночного сторожа, понимаете, почва способствовала мягкому приземлению.
Он сделал паузу, как будто ждал, что я что-то скажу. Я знал, к чему он клонит, но он был настолько не прав, что смысл сказанного был весьма оскорбителен.
- Есть ли какой-то смысл в этой истории? – спросил я.
- Смысл, мистер Холмс, заключается в том, что лауданум принадлежит к тем вещам, которые я ни при каких обстоятельствах не позволил бы держать в своем доме. Доктор хотел дать его жене на следующий день после родов. Я отказался. Возможно, он назвал меня жестокосердным, но я видел, к чему это может привести. И не желаю менять одну проблему на другую. Я видел, что он сотворил с моей матерью. – Он вновь посмотрел на меня своими блестящими глазами. – Теперь я вижу все это снова.
Я встал и вновь наполнил свой бокал. Дрожь прекратилась и рука, которой я наливал бренди, была твердой. Я знал, что Лестрейд наблюдает за мной и, судя по выражению его лица, эта демонстрация самообладания не сильно его впечатлила.
- Когда у вас закончился лауданум? – строго спросил он.
- Он не закончился. Я его вылил. Больше месяца назад.
Он нахмурился.
- И у вас все еще сохраняется этот мандраж? Я, конечно, не врач, мистер Холмс…
- Нет, это уж точно.
- Но мне это кажется странным. Либо вы лжете о том, что не принимаете этот препарат, либо… - На этом он сделал паузу. – Либо он нанес вам непоправимый вред. Мозг – чудная штука, мистер Холмс, его легко повредить. Какую дозу вы принимали?
Это был дерзкий вопрос, и я не склонен был на него отвечать. Однако, Лестрейд задел меня за живое и сказанное им совпадало с тем, что уже приходило мне в голову.
- Тридцать пять капель.
- А сколько вам изначально прописали?
- Двадцать.
Лестрейд мрачно хмыкнул.
- Совсем, как матушка. Она так пристрастилась к нему, что, чтоб заставить ее отказаться от лауданума полностью, отцу пришлось для начала с каждым днем уменьшать ее дозу. Доктор сказал, что если б он сразу полностью лишил ее лауданума, она могла бы умереть от шока.
- Ну, я не ваша мать, и, несмотря на ученое мнение профессионала, я не умер, перестав принимать его.
- Возможно, мистер Холмс, но ведь и нельзя сказать, что вы вышли из этого совершенно невредимым, ведь так? Что также крайне досадно. У вас был потенциал. И мне жаль констатировать, что дома для умалишенных в этой стране управляются довольно скверно. Мой дед рассказывал мне о том, как однажды, еще будучи ребенком, он посещал Бедлам. Я никогда не забуду этот его напуганный взгляд, когда он рассказывал о том, как больные оставались раздетыми и голодали, прикованные цепями к стенам, с одной только соломой и одним одеялом на всех, чтобы не замерзнуть. По его словам, это было похоже на псарню.
Я резко опустил на стол свой пустой бокал, который издал при этом достаточно громкий звук, чтоб прервать его монолог. Я знал о своем изъяне. Мне также было известно, что все было скверно и мое состояние быстро ухудшалось. То, что осталось от моей способности рассуждать, говорило мне, что вполне логичное дальнейшее ослабление моего рассудка будет проявляться все сильнее, пока его нельзя будет скрыть. И в тот момент, когда я стану причиной публичного позора для своего брата, мне придется удалиться от общества. Я надеялся только, что Майкрофт проявит достаточно милосердия и выберет для меня лечебницу с более бережным отношением к пациентам, нежели соломенная постель и цепи.
Однако, чего я совсем не хотел слышать, так это любительское суждение о своем стоянии, основанное на случайном наблюдении. И тем единственным, что было у меня общего матерью Лестрейда, был сам Лестрейд. Все прочее было случайным.
-Это все, инспектор? – спросил я. – Потому что, если вы пришли сюда позлорадствовать…
Он возмущенно крякнул.
- Я пришел потому, что беспокоюсь.
- Тогда, полагаю, вы удовлетворены тем, что увидели. Хорошего вечера, Лестрейд. Думаю, вы сами сможете найти дорогу к выходу.
Моя домохозяйка, миссис Балстрод, с безупречной точностью выбрала этот момент, чтобы постучать в мою дверь и войти с миской горячего супа, над которой поднимался пар. Будучи словоохотливой, добродушной женщиной, она вела себя как хлопотливая наседка и придерживалась линии поведения, не доставлявшей особых хлопот ее жильцам. Ее муж, - память о котором она нежно хранила вместе с кольцом, которое она, несмотря на его сжатый размер, продолжала носить на своих пухлых пальцах,- умер много лет назад, и траурный медальон, который она носила на шее, который , открывшись как-то раз, продемонстрировал хранившийся в нем светлый локон, говорил о потере ребенка в весьма юном возрасте. Создавшуюся в ее жизни пустоту отчасти заполняли те, кто снимал ее простые, но удобные меблированные комнаты. И эти неприкаянные души, искавшие убежища в этом тихом конце Монтегю-стрит, не слишком жаловались, если уединение их одиноких вечеров нарушалось появлением с самыми благими намерениями миссис Балстрод с чашками чая или с тарелками, полными еды.
- О, вы еще здесь, инспектор? – сказала она, ставя поднос на стол. – Вы останетесь на ужин?
- Он уже уходит, - сказал я, прежде, чем он успел ответить.
- Что ж, хорошо, что у вас был гость, мистер Холмс, - продолжала она, с улыбкой перенося свое внимание на Лестрейда. – Он был нездоров, сэр. Едва ли выходил за порог на протяжении нескольких недель. Приходили доктора, но ни один из них не смог даже понять, что с ним. Однако, теперь он пошел на поправку, и все это к лучшему. И теперь ему надо поправляться.
- Да, благодарю вас, миссис Балстрод, - сказал я ,провожая ее обратно к двери. Лестрейд проявил слишком большой интерес к тому, что она сказала, и у меня не было желания, чтоб кто-то из них здесь задерживался.
- Просто следите, чтоб у вас было что поесть, мистер Холмс, - настаивала она. – Я только что закончила готовить ужин мистеру Лестеру и у меня кое-что осталось от него, и я знала, что вы, как обычно, не поели, поэтому позволила себе принести сюда немного чечевичного супа с карри. У меня осталось еще немного внизу, если вы захотите. Просто дайте мне знать.
Я заверил ее, что так и сделаю, наконец, закрывая дверь. Повернувшись, я обнаружил, что Лестрейд с аппетитом принюхивается и тыкает пальцем в ломоть хлеба.
- Она – неплохая кухарка, - сказал он. – Она сказала, это чечевица с карри? Какой странный рецепт.
- Мистер Лестер – вегетарианец. Миссис Балстрод готовит для него отдельно. Когда она сделает для него слишком большую порцию – что случается постоянно – она часто приносит оставшееся мне.
- Так он один из этих чудаков. Не могу сказать, что не одобряю подобного поведения. Вы не ошибетесь, отведав горячей похлебки из бычьих хвостов. Не забудьте, был длинный день, и я сомневаюсь, что мне много, чего предложат, когда я приду домой…
Он выжидающе смотрел на меня. Я понял, что так легко мне от него не избавиться. И это не помогло бы моему расследованию, каковы бы ни были мои собственные чувства по поводу его дерзости. Его визит будет в должное время замечен тем человеком, которого приставил к нему Мэттьюс, и, если судить по прошлому опыту , новости скоро будут известны в Уайт-холле,. У Майкрофта будет припадок, когда он узнает, что я принимал у себя этого человека, в доме, за который он платил ренту, как он любил это напоминать мне, и я представил, какую он мне задаст взбучку, независимо от продолжительности визита Лестрейда. И покуда он был в моем распоряжении и был весьма разговорчив, было бы глупо не воспользоваться предоставившейся мне возможностью.
- Да, угощайтесь, - смягчился я.
Он охотно воспользовался моим предложением и начал разламывать хлеб.
- Не плохо, - сказал он, макая его в красновато-коричневый суп. – На мой взгляд, он слишком пряный, но, должен сказать, у него приятный вкус. Но это не та еда, которую моя теща рекомендовала бы выздоравливающему.
- Я ем то, что дают, - сказал я, переключая внимание на свою корреспонденцию. Там было слишком много счетов и слишком мало чего-то такого, что можно было считать развлечением. – Еда стоит денег, а я с трудом могу позволить себе такие расходы.
- У вас же были деньги на докторов.
- Нет. Их прислал мой брат. Он тоже беспокоился.
- А что с вами было?
Я понятия не имел, что должен был сделать, чтобы дать понять инспектору, что его интерес к моему здоровью был неоправданным вторжением в мою частную жизнь. Исчерпав все прочие варианты, я быстро приближался к моменту, когда должен буду схватить его за шиворот и выставить за дверь. Но так как это не принесло бы пользы ни одному из нас, мне пришлось прикусить язык. Как всегда, Лестрейд неверно истолковал выражение моего лица и опередил меня.
- Нет, можете ничего не говорить, я могу догадаться сам, - сказал он, откладывая ложку и откидываясь на спинку стула. – Все это из-за того дела в тюрьме, верно?
- Если вы так считаете, инспектор.
- О, я это знаю, мистер Холмс. Человека не каждый день вешают и вынимают из петли, чтоб это никак не отразилось на нем.
Я почувствовал, как где-то внутри меня пробежал непрошенный холодок.
- Мне уже приходилось глядеть в глаза смерти.
- Да, но это совсем не то, как вы едва не утонули или чуть не погибли в сражении на шпагах. Я говорю о том, каково это стоять там и ждать, когда это случится. Не представляю, каково это. Думать, что вам дали отсрочку в приведении приговора, только для того, чтоб под вами провалился пол и …
- Довольно!
Я не мог сдержаться. Это был непростительный промах, сказавший Лестрейду больше, чем ему надо было знать. Он долго не отрывал от меня взгляда и медленно понимающе кивнул.
- Я думал, что это было что-то в этом роде. Я думаю, что вас подсадили на лауданум, чтоб он помог вам уснуть. Я не могу винить вас. Такой ужасный опыт принес бы мне несколько бессонных ночей.
- Их было гораздо больше.
Он кивнул.
- Я виню в этом себя. Я хотел зайти и узнать, как у вас дела. Но был очень занят.
- Я слышал. У вас все шло отлично.
- Мне повезло. У меня был ряд успешных дел.
Я заглушил в себе желание сказать ему, что нужно нечто большее, чем просто удача, чтоб достичь результатов, вызвавших беспокойство у Скотланд Ярда.
- Как бы там ни было, - продолжал он, - что сделано, то сделано. Все могло быть хуже.
- Не намного.
- Немногим удалось бы так хорошо со всем справиться.
Судя по тому, как изменился его тон, я почувствовал, что он вот-вот начнет читать лекцию, почерпнутую из анналов его богатейшего опыта. И я не ошибся.
- Знаете, мистер Холмс, нечто подобное случилось однажды и со мной. Это произошло, когда я впервые был ранен при исполнении своих обязанностей. Тогда я был еще констеблем, носящем униформу, и вел себя весьма самоуверенно. Я пытался арестовать старого пьяницу, когда он ударил меня ножом, вот сюда, в живот. Рана была не слишком тяжелой, лезвие лишь слегка задело меня, но меня это потрясло. И я был готов бросить все это и попробовать заняться чем-то другим. Знаете, что заставило меня передумать?
Мне пришли в голову несколько ответов на его вопрос, но так как он был склонен продолжать, я не стал его прерывать.
- Мой сын, - сказал он. – Который теперь мой старший сын. Я не хотел, чтобы он вырос, думая, что его отец был трусом. – Его взгляд немного смягчился. – Думаю, вот почему я все еще занимаюсь всем этим. Когда холодно, и негодяи осыпают меня ругательствами, а камеры полны вопящими во весь голос пьянчугами, я думаю о своей семье, и это поддерживает меня.
Если у меня когда-либо были сомнения в честности Лестрейда, то в эту минуту они исчезли. Я подумал о нависшем над ним обвинении. Если кто-то оценивал сложившуюся ситуацию верно, то это был Мэттьюс с его убежденностью, что Лестрейд оказался в опасном положении (забрел в глубокие воды букв.) непредумышленно. А вот сможет ли он выбраться на берег – это уже другой вопрос.
Проще всего было бы предъявить ему все это там и тогда, и послушать, что он скажет. Оглядываясь на прошлое, я дожжен был поступить именно так.
Вместо этого я подумал о том, что я изложил Брэдли, что Лестрейд никогда не должен узнать, что он был предметом таких толков, если они окажутся необоснованными. Лестрейд мог многое вынести на своих плечах, но он гордился своей работой и то, что кто-то сомневается в нем – особенно я, - отныне наложит свой отпечаток на наши отношения. Я проведу свое расследование, прилагая все те способности, что у меня еще остались, представлю свои заключения по делу, и пусть факты говорят сами за себя. Для этого с моей стороны потребуется некоторая ловкость, на что, полагаю, я был еще способен.
- Вам нужно, мистер Холмс, - продолжал он, - найти причину, чтобы продолжать, если это то, чем вы хотите заниматься в жизни.
- Такой причиной были мои исключительные способности, - сказал я, позволив напряжению последних месяцев отразиться в тоне моего голоса. – Я утратил эту часть самого себя.
Я заметил в Лестрейде недостаток, который, заключался в том, что он имел обыкновение выступать в роли покровителя безнадежных случаев. Если бы я мог воззвать к его чувству щедрости, как ничтожество, нуждающееся в его человеколюбии, я мог бы добиться большего, чем если бы просто стал его о чем-то расспрашивать. Я покопался в себе и нашел глубоко внутри что-то вроде вызывающего жалость несчастного, на просьбу которого, как я знал, откликнулся бы Лестрейд, и сыграл свою роль в совершенстве. И поскольку истина обладает той уверенностью, которой недостает выдумке, я доверил ему то, что прежде пытался скрыть.
- Вы были правы, Лестрейд, - заставил я себя сознаться. – В тот вечер я действительно совершил грубую ошибку. Я видел все, что видели вы, и для меня это ничего не значило. Каждый раз, когда я закрываю глаза, я вспоминаю тот день в тюрьме. С того дня ничто уже не было прежним. Если так будет продолжаться… - для пущего эффекта я сделал паузу – не пройдет и нескольких недель, как я окажусь без гроша в кармане.
- О, я не думаю, что до этого дойдет, мистер Холмс, - сказал инспектор.- Работа есть, все в порядке, возможно, не такая необременительная, к которой вы привыкли, и там, как я слышал, есть некоторый дискомфорт, но за нее платят, если вы перешагнете через свою гордость и признаете господство над вами другого человека.
Это был не тот ответ, которого я ожидал. Я подумал, что неверно его понял, ибо никогда не предполагал, что в этом отношении у него такие же широкие взгляды, как у Майкрофта.
- У меня еще осталась капля достоинства, - сказал я.
- Нет ничего плохого в том, чтоб подметать улицы, - бросил мне в ответ Лестрейд, и я поймал себя на том, что почти улыбаюсь тому , как неверно я сперва истолковал его слова. - Как только ваши руки загрубеют, они уже не будут покрываться волдырями. Я знаю, что это неестественно для человека вашего происхождения, но многие зарабатывают на достойную жизнь, работая на других людей.
- Я не против такой работы. Однако, боюсь, что заработная плата не будет соответствовать моим потребностям. У меня есть долги.
Лестрейд вздохнул и сунул руку в карман.
- Сколько на этот раз?
Я назвал сумму, и он вытащил руку.
- Не говоря уже о тех десяти фунтах, что я должен Грегсону. – Естественно он хотел знать подробности. – Мы заключили пари. Я проиграл.
- И у вас хватило наглости изображать передо мной святошу, - сказал он, фыркнув от смеха. – «Человек, играющий в азартные игры, играет своим семейным счастьем». Это вы мне сказали.
- Я от своих слов не отказываюсь. У меня нет вашего умения выбирать победителей.
Лестрейд подозрительно прищурился.
- Кто вам это сказал?
- Ваш шурин Джордж в тот вечер.
Он немного расслабился, и зевнул так, что, казалось, и сам от себя такого не ожидал. - Джордж слишком много болтает. Тем не менее, это правда. В последнее время мне немного везло с лошадьми.
Я решил рассказать ему о своем визите в Скотленд-Ярд, поскольку он, несомненно, услышал бы об этом от других, заменив подлинную цель моего прихода ложью, рассчитанной на то, чтоб сыграть на чувстве его личной выгоды. Я сказал ему, что ходил повидаться с Мэттьюсом в надежде, что он сможет найти мне работу. Я в значительной степени воспользовался предложением Грегсона отказаться от получения выигрыша в обмен на мою помощь. Я надеялся, что Лестрейда достаточно обеспокоит мысль о том, что его соперник одержит над ним верх, чтобы он доверился мне.
Вместо этого я обнаружил, что Лестрейд заснул во время моего объяснения. Его голова склонилась набок, рот приоткрылся, и он тихонько похрапывал. Я грубо встряхнул его, и он, фыркнув, пришел в себя.
- Простите меня, мистер Холмс, я, должно быть, устал больше, чем думал. Что вы там говорили?
- Грегсон, - повторил я. - Он хочет, чтобы я работал на него.
- В самом деле?
Лестрейд встал и чуть не упал. У него был остекленевший взгляд человека, пытающегося пробудиться от глубокого сна. - Ну, этого мы допустить не можем. Что с этим делать, вот в чем вопрос?
- Тут не помешало бы немного вашей удачи, - подсказал я.
- Я в этом не уверен, мистер Холмс.
- Лестрейд, я бы не спрашивал, если бы не было крайней необходимости.
Он задумался.
- Что ж, раз уж так получилось, возможно, я смогу вам помочь. Только один раз, имейте в виду, я не собираюсь превращать это в привычку. Встретимся завтра вечером в семь часов в пабе "Джордж" в Саутворке. Оденьтесь попроще, не забывайте, это южный берег. Вы сможете найти это место?
Я заверил его, что буду там. Он ушел, все еще пребывая в полубессознательном состоянии, и сказал, что направляется домой прямо в свою постель, что, вероятно, было не самой лучшей новостью для его жены с ее выводком детей и новорожденных.
Я сидел в темноте, компанию мне составлял только огонь, защищавший от вечерней сырости, доел свой суп и мысленно вернулся к нашему разговору. Я не напрасно унижался. Встреча за пределами района его проживания предполагала, что он получал там подсказки о скачках. Завтра он приведет меня к источнику этой информации. Личность этого человека и его мотивы определят судьбу Лестрейда. Ради него я надеялся, что это не было чем-то более зловещим, чем человек, играющий на скачках с наметанным глазом на стоящую лошадь.
На фоне всего остального моего дня, по крайней мере, в самом конце он принес свои плоды. Что касается моего собственного затруднительного положения, то с этим придется подождать. Что-то из сказанного Лестрейдом не давало мне покоя, но я был слишком уставшим, чтобы размышлять об этом дальше, и стоило мне только закрыть глаза, как я тут же провалился в глубокий сон, лишенный сновидений.

Поднимаю запись. Записываю тут для себя примерное описание рассказов из 1-го сборника Маркума. Можно сказать, что читаю или проглядываю уже по второму разу, не быстро и от случая к случаю

The MX Book of New Sherlock Holmes Stories - условно говоря, новая Шерлокиана.

Решила сделать рабочий пост по рассказам этой серии по всем имеющимся у меня в том или ином виде томам . Сейчас около 20 (льщу себя надеждой, что будет больше) У меня есть два подробных поста по первым томам, но сейчас хочу просто краткое перечисление для себя на будущее - примерно о чем и опять таки ориентировочное время событий.
Сейчас перечитываю 1 том и по ходу дела буду обновлять.

На всякий случай, еще раз упомяну, что автором и собирателем серии является Дэвид Маркум. И у него есть еще отдельные серии поменьше - о Холмсе до Уотсона(мне понравилось не очень, но возможно, надо перечитать); о раннем периоде партнерства Холмса и Уотсона (3 книги, еще не читала, они в электронном виде, а я вообще-то предпочитаю живые книжки) ; Холмс во время хиатуса (2 книги) и поздний период его жизни (даже не знаю, что там и сколько, но не меньше трех)



Часть 1
1881-1889

"Поденщица в стоптанных башмаках"(автор Джон Холл) 1881. Самое начало совместного проживания на Бейкер-стрит. Эта "старуха в стоптанных башмаках" упомянута в "Этюде". Сейчас отметила, что старый перевод был верен, в новом ее назвали "неряшливо одетой", а в рассказе Уотсон вновь упоминает именно ее стоптанные туфли. Интересно именно как связь с "Этюдом" - получается одна связная история. Сюжет немного похож на "Союз рыжих".

"Дело Личфилдского убийства" (автор Хью Эштон) Трудно сказать, какой год, но Холмс недавно приехал с континента, а Уотсон, видимо, живет на Бейкер-стрит. Из разряда "семейных" преступлений. Фигурируют отец, юный сын и молодая жена отца, то бишь мачеха.

"Дочь ростовщика" (автор Дэвид Маркум). Похоже, 1882 год. Интересно, что клиентку на Бейкер-стрит приводит Лестрейд. Очень неплохо написано с интересной концовкой. Снова "семейное дело".

"Выброшенная из окна принцесса" (автор Джейантика Гангули - как-то так) Индусские мотивы и автор из Индии - вообще, довольно известное в шерлокианских кругах имя. У индусов, кстати, тоже есть свой шерлокианский журнал. Сейчас только начала читать, но помню, что очень романтичная история, как прекрасный сюжет для Голливуда. И тут, если не ошибаюсь, очень романтичный и рыцарственный Холмс. Поздняя осень 1882 года.

"Королевство слепых" (автор Эдриан Миддлтон) Осень 1881 г. К Холмсу приходит монах доминиканского ордена по делу похищения священной книги. И мне и сейчас кажется сомнительной дата - похоже, Холмс тут уже и повидал мир, и побывал у Папы. Проходит тема "Холмс и книги".

"Гостиница на болотах" (скажем так, рабочее название - автор Деннис Смит) К Холмсу приехали молодожены, которые провели несколько дней в гостинице, а потом какое-то время спустя обнаружили, что в книге регистрации не осталось никакого упоминания об этом, словно этого и не было. В деле оказался замешан некий немецкий принц... Не так чтобы очень. На вскидку и без словаря - рассказ на троечку

"Дело бродячего оркестра" (автор Эми Томас) Сначала показалось нудноватым. Но есть интересные детали. Холмс знаком с обычаями таких оркестров, клиент надеялся его одурачить и он хотел создать впечатление, что это ему удалось)

"Призраки Шерлока Холмса" - условное название. Уотсон поехал по телеграмме его невестки, вытаскивать брата из запоя. И думал уже провести там Рождество. Как вдруг телеграмма от миссис Хадсон - с Холмсом беда. Бред, припадки,да кто-то еще вроде его преследует Я бы сказала, что это вообще бред, но у Холмса много способов вызывать к себе Уотсона)

"Тайна в темпе аллегро" (автор Люк Бенджамин Кунс) Помимо всего прочего, тут женская тема. Холмс сообщает Уотсону свои выводы о том, что тот перестал встречаться с очередной своей пассией. А потом произносит интересную фразу: Все дела любви , Уотсон, я оставляю вам. Ибо у меня нет ни времени, ни энергии на подобные вещи. И, по крайней мере, я могу понять игру, в которую вы играете. Ибо любовь - игра, и, может быть, самая опасная из всех игр."
В деле замешана балерина, которую преследует какой-то безумец. Так, по крайней мере, это выглядит.

"Смертоносный воин" (автор Саммер Перкинс) О первом столкновении Морана и Мориарти. Немного фантастично - Морана кто-то нанял, чтоб расквитаться с Мориарти, и тот почти испуган. Характерно тут показан полицейский, которого профессор держит в своих руках мертвой хваткой. Что касается Морана, прямо вспомнилась фраза, "когда вам кто-нибудь предложит деньги за мою гибель, помните, что я всегда дам больше". Довольно атмосферно.

"Песня уличного мальчишки" (Автор Шейн Симмонс) Рассказ от лица Уиггинса. Выудили из Темзы загадочные монеты... Не особо интересно.

"История сорока воров" (С.Г. Дай) Только начала. Люблю, когда есть конкретное указание на время действия. Здесь дело происходит вскоре после "Рейгетских сквайров". Участвует Грегсон и, кажется, Хопкинс, который тут еще констебль. Здесь еще свежи впечатления "Рейгетских сквайров" и тут Уотсону приходится в какой-то степени изображать упавшего в обморок человека. Ну, и тут еще задействовано это "Парадол Чэмбер", правда, на мой взгляд, не очень удачно.

"Странное послание Жермэна Уилкса". (Автор Марк Мауэр). Лето 1887 года. Немного в духе "Долины страха". Инспектор Мак Дональд, шифрованное письмо, "первое" упоминание о Мориарти. Сначала мне подумалось, что не лучшая вещь для перевода со всеми шифрами и устройствами, но тут кроме этого есть много ценного, хотя рассказ совсем короткий. Холмс не хочет делиться с Уотсоном своими знаниями о Мориарти, действует почти тайно. Уотсон пишет все это уже после Рейхенбаха.

Здесь пишу, несмотря ни на что.

Два рассказа совсем мимо, хотя авторы известные - "Дело исчезнувшего убийцы" Деррика Беланжера и "Документы Аспена" Дэниэла Виктора - по-моему , оба с американским привкусом. Во втором задействован писатель Генри Джеймс, но у меня совсем не пошло.

"Волчий вой" Стива Маунтэйна. Не лишено интереса. Игра слов в названии, ибо тут семья Вольфов(wolf- волк) . Это ориентировочно 1888 год. Возможно, еще до "Знака". И были интересные моменты. И Холмс, и Уотсон очень характерные. Примечательно, что тут можно что-то читать за словами или поведением Холмса почти, как в Каноне. Побелевшие кулаки Холмса, когда о нем отозвались пренебрежительно и его слова: "Иногда так бывает. Он был холоден с самыми близкими ему людьми, которым не хватало его любви и привязанности..." - Он помолчал и печально продолжил: "- В семьях такое иногда случается..."
«Случай с исчезнувшей гостиницей» (буквально списываю с предыдущего своего отчета) относится к таким, где почти нет Холмса. Дело происходит в июне 1888 года, как раз после случая с королем Богемии, и , по словам Уотсона, «Скандал в Богемии» потребовал от Холмса такого напряжения, что он уехал. По всей видимости , отдыхать, что уже нетипично, далее Уотсон не уверен, куда вообще уехал Холмс, и еще более нетипичным является то, что сам Уотсон живет себе в это время на Бейкер-стрит. Видимо, писалось под влиянием Гранады. Этот случай примечателен тем, что здесь на сцену выступает Мориарти, и не просто, а под маской немецкого шпиона, и к тому же противостоит ему здесь не Холмс, а Лестрейд, которого Мориарти тщетно старается подкупить.

Вообще вот точно надо все записывать сразу.
Два рассказа тут у меня совсем не пошли , причем и первый раз был такой же результат.

Теперь вот значит "Седьмое пятно". Дело происходит вроде через полгода после женитьбы Уотсона. И я так же, как в первый раз скажу, что здесь много подробностей про само дело, какое-то очень закрученное. И имеется довольно характерный Холмс.

"Два зонтика" Мартин Розенсток. «Два зонтика». Возможно, я не в курсе, но может быть, в где-то Каноне упоминается дело с двумя зонтами? Потому что, если не ошибаюсь, у Адриана Конан Дойла тоже есть рассказ, где задействованы два зонта, хоть и при совершенно других обстоятельствах.
Скажу буквально в двух словах. Майкрофт затевает хитроумную операцию, насколько я поняла, при содействии младшего брата, но в дело вмешивается Мориарти, и Майкрофт терпит фиаско.
«Холмс (Майкрофт) заказал себе портер и сел, обхватив пальцами стакан. Время от времени он хмурил брови или закусывал губы, словно в ответ на какие-то свои мысли. Затем отхлебывал пива.
Он не заметил, как какая-то фигура села на стул совсем близко от него. Когда Холмс в очередной раз отвлекся от своих мыслей, он увидел рядом за барной стойкой какого-то бородатого человека. На нем была поношенная матросская куртка и фуражка, из-под которой выбивались седые волосы – типичный старый морской волк. Холмсу он показался смутно знакомым, одно из тысяч лиц, с которыми ему так или иначе приходилось иметь дело, ни одно из них он не забывал. В левой руке моряк сжимал стакан с джином, правая была скрыта за барной стойкой.
- Папаша, у вас такой вид, словно вы где-то в облаках витаете, - хрипло сказал моряк и добродушно рассмеялся.
- У меня был интересный день.
- И у меня тоже, у меня тоже.
Холмс устало приподнял бровь.
Моряк сделал большой глоток джина, а потом сказал:
- Я , наконец, заполучил нечто такое, папаша, за чем уже давно охотился.
- Какое совпадение, - пробормотал Холмс.
- Как так , сэр?
- Сегодня я потерял из виду одного человека, за которым уже давно наблюдаю.
- Я говорю про ром, папаша. - Глаза моряка сверкнули из под густых бровей холодным весельем. Затем его голос вдруг изменился, начисто лишившись простонародного диалекта , и вместо того в нем появились властные нотки. – Но совпадений не бывает, это лишь оправдания для ленивого ума.
Они смотрели друг на друга. Холмс медленно начал вставать.
- Сядьте, мистер Холмс. Дуло моего револьвера направлено на ваш живот. А мне известно, что сами вы никогда не носите оружия.
Холмс откинулся на спинку, судорожно сжав пальцы на стакане.
- Что вы хотите, Мориарти?
- Наконец-то встретиться, - улыбнулся профессор. – После всех этих долгих месяцев, когда мы кружили друг против друга, словно коты на заднем дворе»

«Случай с роковым недугом.» (1889) Также не лишенный интереса рассказ. За помощью к Холмсу обращается директор Черинг-Кросской больницы сэр Джеймс Сондерс. Речь пойдет о тяжелой болезни, очаг которой медики никак не могут найти, и заболевших становится все больше и больше. Этот клиент упоминается в Каноне в рассказе «Человек с белым лицом», где уже Холмс обращается к нему за помощью.

запись создана: 24.11.2022 в 15:43

А в Sherlock Holmes Journal есть раздел "Я всеядный читатель"

И хочу оттуда выписать кое-что в плане книг, которые меня интересуют. Мне кажется, это писал Роджер Джонсон, хотя на сто процентов не уверена.



"В зимнем выпуске 2008 года я с радостью приветствовал выход первого тома "Досье на полковника Морана", автор - Вернон Милор. Второй том под названием "В дело вмешивается Шерлок Холмс" только что вышел в издательстве "Weirdbook" .
Три этих приключения продолжают эту серию, которая, мы уверены, "впервые появилась в "Дэйли Ньюс" весной 1894 года", то есть после ареста Морана за убийство достопочтенного Рональда Адэра. Из предыдущей книги мы узнали, что в январе 1881 года он снял подвальное помещение в доме 221 по Бейкер-стрит, так что их встреча с Шерлоком Холмсом была неминуемой - и Моран выбрал идеальное место, чтоб шпионить за Холмсом и поставлять ему такую неверную информацию, каковую счел нужной профессор Мориарти. Из этих прекрасно написанных и захватывающих рассказов мы узнаем, как он был назначен главой штаба профессора Мориарти и как Холмс смог сорвать два самых гениальных плана профессора. Надеюсь, что третий том "Досье на полковника Морана" не заставит нас долго ждать."
(Третьего тома так, видно, и не было - как это часто бывает, но эти первые два меня очень интересуют).

И еще сборник Общества "Знатных клиентов Индианаполиса" "70 лет при свете газовой лампы"



Первый их“архив” был опубликован в 1948 году, всего через два года после того, как клуб был основан не по годам развитым подростком по имени Джерри Уильямсон. Двадцать три статьи в этом сборнике впечатляют как своим размахом, так и эрудицией. Энн Маргарет Льюис пишет о полифонических мотетах Лассуса, Дон Кертис - статью “Перья, трубки и лупы”, Пэт Уорд - о теме секса и насилия в "Шерлоке Холмсе", Пэм Вамплер о Холмсе и Фрейде, Майкл Уэйлен - статью“Рекс Стаут: еретик-хулиган” и Стивен Дойл - об истории, стоящей за тем, что многие считают худшим рассказом в Каноне. Как и прежде, не все авторы являются членами Общества.Некоторые главы изначально были лекциями, прочитанными Знатным клиентам. Мне особенно понравились воспоминания Патрика Беннетта Шоу о его отце, великом Джоне Беннетте Шоу; из этой же серии статья Лесли Клингера “Вампир и детектив” в духе Хэллоуинна; и Майкла У. Гомера “Артур Конан Дойл, Шерлок Холмс и мормоны.”
Спустя столько лет Игра все еще продолжается, и она такая же оживленная, как и прежде.

Появившись в первом выпуске, это превратилось в постоянную рубрику, которую вел отец-основатель BSI Кристофер Морли. Сначала я это вообще приняла за мини-фанфик, но на самом деле это просто начало Большой Игры - письмо от старого Стенли Хопкинса, а потом , что называется, галопом по европам. Кое-что ниже добавлю от себя.

Клинические заметки постоянного пациента

Кристофер Морли



По его последним отчетам мой добрый друг, старший инспектор (в отставке)Стэнли Хопкинс жил в сельской местности в Йоксли, графство Кент, на своей вилле (или это был коттедж?) «Бильбо». Поэтому для меня стало неожиданностью, когда прошлой зимой я получил от него весточку с севера Англии: он писал на фирменном бланке поместья Морли, графство Дербишир, с надписью: “Телеграммы, Смолли; Телефон,Хорсли, 47; Станция, Уэст-Халлам, Л.Н.Э.Р."
Его письмо, хотя оно относится к довоенному периоду, заслуживает того, чтобы быть опубликованным полностью:

“По железнодорожному адресу, мой дорогой мистер Морли, вы увидите, что это действительно оригинал частной школы-интерната (PriorySchool)(в Халламшире);я приезжаю сюда с визитом каждую зиму со своей драгоценной маленькой американской портативной пишущей машинкой. Этот регион, конечно, вызывает много ассоциаций с доктором Джонсоном и другими писателями, и я нахожу его,особенно на фоне зимних снежных пейзажей, очень стимулирующим для моих мемуаров. Нынешний герцог Холдернесс (естественно, узаконенный) очень горд своим общением с Холмсом, и одним из самых редких экспонатовв его музее является брошюра, написанная много лет спустя доктором Хакстейблом о визите Холмса в Холдернесс-холл. Подковы в виде раздвоенных копыт, конечно, все еще на месте и тонкая пленка грязи так и не была удалена. Центральное отопление было бы нелишним удобством в Холдернессе, подумал я, когда недавно проводил там ночь; в той жеспальне, где Холмс не слишком устойчиво поставил на кровати керосиновую лампу (как бы это заставило поволноваться герцога, если бы он знал об этом), и честное слово, я думаю, что на покрывале все еще осталось небольшое маслянистое пятно. Его светлость с семьей был в Холле этой зимой,несмотря на суровость этого сезона, потому что в дом на Карлтон-террас попал снаряд - не будет ничего плохого, если я сейчас сообщу Вам об этом.
Меня заинтересовало то, что вы написали мне в своем последнем письме: вы говорили о монсеньоре Рональде Ноксе и мистере С.К. Робертсе как о двух «первопечатниках» (или «зарождателях» - как-то так – в любом случае это слово-экспромт) (что бы это ни значило) ваших современных исследований на Бейкер-стрит, но полагаю, вы не знали, что небольшой биографии Уотсона, написанной мистером Робертсом (1931) предшествовала его же собственная пробная версия на эту тему, его «Заметка о проблеме Уотсона», которая была отпечатана в 1929 году в «University Press», в Кембридже, тиражом в 100 экземпляров. На самом деле, она есть у очень немногих коллекционеров, но, естественно, мистер Робертс прислал ее мне. Я подумал, что вам будет интересно узнать об этом.

...Что бы сделал Холмс при такой нехватке сигарет?

Искренне Ваш
Стэнли Хопкинс, О.Б.Э.”

***

Есть так много более важных дел, что я, естественно, откладываю их на потом, чтобы попробовать выразить возможный новый взгляд на доктора Уотсона и бильярд. Разве не возможно, что ДХУ (JHW) был экспертом и, возможно, пренебрегал медицинской практикой, потому что зарабатывал больше денег на столах, покрытых зеленым сукном? На заметку: перечитывая старое эссе (кажется, около 1905 года) Э. В. Лукаса о знаменитых бильярдистах, я отметил, что крупнейшие чемпионаты по бильярду проводились в Лондоне в клубе Тэрстон-Холл; и это подтверждается ссылкой на Сэрстон-Холл в статье о бильярде, в Британской Энциклопедии, том. III, стр. 568. . . . И раз так, то не возможно ли, что Сэрстон был одним из лучших мастеров бильярда, и, что, тогда JHW был достаточно хорош, чтобы играть с ним? Я проведу некоторое исследование по этому вопросу, когда представится возможность, но хочу, чтобы читатели ЖУРНАЛА были первыми, с кем я поделился этой захватывающей гипотезой.

Мой друг Эдгар Смит настаивал на том, чтобы один этап этого изыскания, когда я возьмусь за него, был посвящен побочному расследованию гигиенических привычек Уотсона. Холмс, напоминает он мне, всегда отличался кошачьей чистоплотностью; но Уотсон, согласно рассказу о вечере, который он провел с Сэрстоном, вернулся на Бейкер-стрит со следами мела, которые все еще виднелись между его указательным и большим пальцем.
Холмс высказал свое замечание об этом только на следующее утро, и из контекста можно было сделать вывод, что тогда отметки мелом все еще были у него на руках. “Трудно поверить, - заявляет мистер Смит, - что человек с медицинским образованием мог так далеко отойти от элементарных принципов гигиены, что забыл вымыть руки”.

***
Меня всегда удивлял сосновый стол на Бейкер-стрит; несомненно, наихудшая из всех возможных поверхностей для химических экспериментов. Сосна (deal), если я понимаю английское словоупотребление, - это не сорт древесины, а любая мягкая древесина, такая как сосна или пихта, распиленная на широкие бруски. Чрезвычайно легковоспламеняющаяся, я бы сказал, и поддающаяся разрушению от воздействия различных кислот.

На юге Франции, в Мюрхеде, под МОНПЕЛЬЕ, обнаружил, что среди картин Грёза в Музее Фабра в этом городе есть картина под названием "Молодой математик". Связано ли это как-то с Мориарти?*
Повинуясь внезапному порыву, я обратился к Энциклопедии художников и иллюстраций относительно Греза. В списке его наиболее известных работ я нашел Молодую девушку с голубями, кроликом, спаниелем, яблоком, часами, разбитой кружкой, мертвой канарейкой - не говоря уже о Старухе с костылем, но ни одной молодой девушки с ягненком: хотя можно быть уверенным, что он нарисовал ее (вероятно, под другим названием).
Но, как всегда, то, что я узнал, еще более захватывающе: в музее в Монпелье шесть этюдов девушек. Конечно, Шерлок видел их, и отсюда его ревнивый интерес к Грёзу. ...Есть ли какой-нибудь способ связать Шерлока с городом Монпелье, в штате Вермонт?
Грёз был довольно близким современником Клода Жозефа Верне. Может быть, нам стоит нанять какого-нибудь энергичного художника, чтобы он написал нам копию Грёза «Девушка с ягненком».
***
Когда однажды, год назад, мне пришлось вести одну из своих дочерей к алтарю - или, скорее, я полагаю, к алтарному престолу, чтобы выдать ее замуж - мы убедились, что на фронтисписе Old Harper с изданием «Приключений», изображено идеальное положение женской ладони на мужской руке (иллюстрация к «Знатному холостяку»)**. Так Священные писания демонстрируют еще одно свое полезное качество.

И это приводит к следующему вопросу: было ли когда-нибудь проведено какое-либо исследование, посвященное символике знаменитого старого дизайна обложек ранних изданий Harper? Я думаю, что однажды я перерисовал его и воспроизвел в"Субботнем обзоре", но если это так, я не знаю, что стало срисунком. ...В любом случае, взгляните еще раз на этот сложный старый дизайн: круг из наручников; через который проходит что-то вроде большого капкана? затем внутренний круг, состоящий из чего-то вроде листьев: это петля палача? вверху и внизу изображены голова полицейского и голова судьи, с полумесяцем над ней ; на востоке - херувим; на западе - Медуза; а в промежутках - различные предметы:наручники, ключ, потайной фонарь, отмычки, ножные наручники. А в центре - кинжал и Гордиев узел...



Теперь здесь есть кое-что действительно странное. Просматривая том свидетельских показаний на процессе Бичера-Тилтона (1875), я узнаю, что одной из ведущих фигур в этом скандале был Фрэнсис Моултон - точнее, Фрэнсис Д. Моултон - очевидно, Фрэнсис Моултоны были обречены на неопределенности в супружеских отношениях. Этот Фрэнсис Моултон был своего рода посредником между преподобным Бичером и Теодором Тилтоном; и сама миссис Моултон была не прочь обняться с красноречивым пастором.
Я уверен, что после того, как деликатный Уотсон прочитал некоторые показания, он решил не покупать рамку для портрета Бичера - хотя сам Бичер утверждал на суде, что его подставили.

***


Старый Стэнли Хопкинс снова написал мне, 4 ноября,что в этом году он отправил свое рождественское письмо заблаговременно. Я бы хотел, чтобы вы рассказали мистеру Эдгару Смиту, говорит он:

“Я углубился в свои мемуары, 4-я глава полностью посвящена Бейкер-стрит, и это напомнило мне: думаю, я первый, кто обратил внимание на странное пристрастие Холмса к цифре 4. Когда B.S.I.,наконец, выпустят тот календарь Бейкер-стрит, который они давно обещали, я вообще-то думаю, что 4-е число каждого месяца должно быть выделено красным цветом. Знак"4" очень странно повторялся в делах Холмса. Именно 4 января он впервые встал на пути у профессора Мориарти. У Уотсона "были веские причины помнить" 4 марта.Апельсиновые зернышки прибыли на 4-й день после Нового года. Первая дата в журнале KKK была 4-го числа. 4 мая скончался сэр Чарльз Баскервиль; и мне нет нужды напоминать вам, что датой Рейхенбаха было 4 мая. Дело «Чертежей Брюса-Партингтона» началось на 4-й день туманной погоды. Сэр Чарльз Деймери нанес визит на Бейкер-стрит 4 сентября. Сенатор Гибсон пришел - 4-го октября. Вайолет Хантер , работая у полковника Спенса Манро получала 4 фунта в месяц. Джабез Уилсон получал 4 фунта в неделю за переписывание Энциклопедии.
“У меня такое чувство, что и Холмс, и Уотсон стали суеверными в отношении числа 4 и всегда просыпались в этот день с ощущением, что, возможно, затевается какая-то игра.
- Кстати, знаете ли вы, что Холмс всегда утверждал, что он никогда не употреблял такую литературную фразу, как "игра началась". Он настаивает на том, что Уотсон, еще толком не проснувшись, неправильно его понял. На самом деле он сказал:

"Быстро, и не обращайте внимания на свою игровую ногу’. (Quick, never mind your game foot.)

Я надеюсь провести Рождество в Холдернессе.”

***
Перечитывая «Убийство Роджера Экройда» (и на этой мысли нынешняя серия этих клинических заметок должна закончиться) я нашел отличный эпиграф для любой публикации в B.S.I.:
- Это совершенно неважно, - сказал Пуаро. - Вот почему это так интересно.

***

* Нашла эту картину.


Жан-Батист Грёз. Молодой математик

Мне кажется о Мориарти тут ничто не напоминает, кроме названия картины вкупе с именем художника.

**
Стало очень интересно, тем более, что мне на ebay уже попадались старые журналы Harper Weekly. Но меня немного сбил с толку тот факт, что иллюстрации там были, кажется, Хайда. Вот пример этих журналов



И страница с рассказом "Желтое лицо"



"Знатного холостяка" искала долго и тщетно. И только сегодня обнаружила, что это таки не журнал, а издательство "Харпер Бразерс", и это старое издание "Приключений". Иллюстрации Пейджета.



А на обложке мудреное изображение, схожее с тем, о котором говорит Морли

Так вышло, что за последнее время перевела несколько статей из первого выпуска BSI. Завтра тоже придется выходить на работу, и если сложится, то, возможно, я этот выпуск добью. Хотя статьи почти все очень странные.

Ну, и вот эта статья... Наверное, кто-то скажет, ну что за бред, мало ли где какие совпадения. Да я и сама вначале так сказала) Но потом как-то подумала, что, возможно, все это из той же оперы, что и другие загадки Канона, когда ты понимаешь, что все это вместе очень странная штука. Когда видишь какие-то взаимосвязи там, где их быть не может просто по определению. Так же, как в той замечательной статье "Янки из Коннектикута в защиту сэра Артура", где связались в один узел Альпы, пчелы, Наполеон и Эксельсиор, и стало быть даже Бретт, ибо это его девиз. И ты понимаешь, что это оозначает что-то невероятное, только вот ты пока не можешь сказать, что) И можно только запомнить этот факт, как советовал сам мистер Холмс.
И здесь почти такая же история. Я вначале только пару слов скажу. Оно даже в худшем случае говорит о том, что нет в Каноне ничего случайного. Семью Верне Дойль взял не с потолка. И Босуэлл там упомянут не просто к слову -типа, тоже биограф, вот и все. Хотя не возражаю, если меня сочтут фантазером. Там все было просчитано и продумано.

Наверное, поставлю тэг "остров Юффа", хотя про него тут как раз как-то очень туманно.

Автор один из классиков шерлокианской науки.

Джеймс Боссуэлл и остров Юффа

Джей Финли Крист


Джеймс Босуэлл

МНОГИЕ были обычными последователями биографических излияний Джеймса Босуэлла и доктора Джона Х. Уотсона. Однако ни один из комментаторов по этому вопросу, похоже, не обратил внимания на некоторые интересные записи в дневнике, которые могли бы выступать в качестве письменного упоминания о том, чем второй был обязан первому. В значительной степени эти элементы состоят не более чем из личных или географических названий, и использование их Уотсоном, конечно, могло быть почерпнуто из других источников; но само по себе их количество делает их заслуживающими внимания. Сам доктор Уотсон принимал участие в беседах с доктором Джонсоном в Сент-Эндрюсе, (не Джон Уотсон, и не доктор медицины, но, тем не менее, доктор Уотсон) записанных примерно на семи страницах, когда Великий моралист находился на пути к Западным островам; и знакомый доктор Шерлок (Томас Шерлок 1678-1761) неоднократно упоминался Босуэллом. Никто не утверждает, что это были источники родового имени нашего Уотсона или христианского имени Холмса; но это, по крайней мере, возможные источники.
читать дальше
В любом случае, существует внушительный список фамилий, с которыми сталкивалсяУотсон. Некоторые из них были вполне обычными в Англии;но они представляют интерес, даже если были выбраны случайным образом. Доктор Эгер ("Дьяволова нога") имеет своего двойника
в примечании благодарственного письма Босуэлла; Барклай («Горбун») был автором работы, издание которой Баскервилем было раскритиковано Джонсоном; Кадоген (молодой Уэст в "Чертежах Брюса-Партингтона") был упомянут Босуэллом как автор книги о подагре; Дандасом, который бросался вставной челюстью в свою жену («Установление личности») также звали шотландского члена парламента и президента Шотландского совета, который вынес решение по одному из дел Босуэлла; Месгрейв фигурирует дважды, один раз как Сэмюэл в небольшом диспуте с доктором Джонсоном относительно значения слова “памфлет”, и еще как-то Ричард Месгрейв, который слишком долго подталкивал Джонсона к какой-то литературной деятельности, безапелляционно получил категорический приказ “Сядьте, сэр!”. Появляются три отдельных Патерсона: один был клиентом Босуэлла, один - лондонским книготорговцем, а третий - сыном последнего, но, к сожалению, Грайса среди них нет.
И даже имя Уоррен, как у домовладелицы («Алое кольцо») принадлежал врачу, который был среди многочисленного персонала во время последней болезни доктора Джонсона. Особого упоминания, по-видимому, заслуживает граф Бесборо, чье имя, возможно, превратилось в Десборо, одну из лошадей в "Серебряном".
"Комментарии" доктора Торникрофта Хакстейбла к Горацию ("Случай в интернате"), возможно, имеют отношение к коллекции доктора Дугласа, состоящей из нескольких сотен томов переводов и комментариев, отмеченных у Босуэлла; и у нее тоже есть свой двойник в комментариях Бентли и Джейсона де Нореса к Горацию, двух работах, которые были раскритикованы доктором Джонсоном. Сэру Джошуа Рейнольдсу от российской императрицы в знак ее уважения к его литературному творчеству была подарена золотая табакерка, украшенная бриллиантами («Установление личности»). Есть высказывание Джонсона (переданное посредством Босуэлла) : “Вы заметите, что ни по одному человеку не скажешь, что он занимается какой-то конкретной профессией, но вы можете узнать это по его внешности. Та или иная часть его тела используется больше, чем остальные, он в какой-то степени деформирован...“; и есть высказывание Холмса (в
«Медных буках»), что наборщика можно узнать по большому пальцу левой руки, а ткача - по зубам. Кроме того, Холмс написал монографию (“Знак четырех”) о “влиянии профессии на форму руки"; он считает, что "расплющенные подушечки пальцев” и “одухотворенное лицо” выдают музыканта (“Одинокая велосипедистка»”), что из-за физического труда правая рука“на размер больше левой” и что "толстые и ороговевшие суставы" профессора Пресбери ("Человек на четвереньках") говорят о его “эксцентричном способе передвижения”, когда он находился под воздействием своей омолаживающей “сыворотки”.
Мы находим Холмса “взвешивающим возможности” в «Знаке четырех» и «Собаке Баскервилей», но доктор Джонсон опередил его, когда сказал относительно некоей комиссии по военно-полевому суду, что “возможно, не было ни одного члена этой комиссии, который за всю свою жизнь хоть час в одиночестве взвешивал возможности.”
Босуэлл цитирует письмо Джонсона, в котором говорится, что миссис Уильямс угасла “просто от истощения”, и Уотсон сообщает, что Холмс однажды лишился чувств по той же причине (Подрядчик из Норвуда").
Холмс, опять же устами Уотсона, любил указывать на важность мелочей, а доктор Джонсон однажды заметил посредством Босуэлла, что “всякое знание само по себе имеет определенную ценность. Нет ничего настолько незначительного и несущественного, что я предпочел бы не знать об этом, нежели наоборот”.
До сих пор Уотсон, возможно, руководствовался простым совпадением; но остаются некоторые моменты, которые нелегко приписать даже этой сверхъестественной воле случая.
В “Пустом доме" грабитель и убийца , помимо всего прочего, еще и "прекрасный органист".(К слову сказать, так у нас это всегда переводили. Но в новом переводе уже стоит мастер игры на варгане, что совсем не орган. А вообще этот инструмент зовется еврейской арфой.) В примечании к изданию книги Босуэлла "Джонсон" 1831 года описывается бурлескный ансамбль, который играл на «соляном ящике, еврейской арфе, костном мозге и мясницком ноже, шарманке и тому подобном…» Тому подобное включало, по меньшей мере, ручку метлы и там был особенно замечателен игрок на еврейской арфе – железной лире.
Но самый замечательный из всех этих связанных между собой примеров был припасен напоследок. Холмсианские ученые долгое время искали таинственный остров Юффа, место малоизвестного приключения Грайса Петерсона ("Пять зернышек апельсина"). Доктор Джулиан Вольф, конечно, нарисовал нам красивую маленькую карту острова; но даже он не показал нам его точное положение на поверхности земли.
В ожидании согласия Шерлокианского мира, этот дефект в наших знаниях теперь можно считать исправленным.
В начале отчета о путешествии на Западные острова был найден остров Ульва. Для этого комментатора ассоциация с Юффой была сиюминутной, но этого было недостаточно для его идентификации. Однако после возвращения в Лондон мы находим беседу об острове Стаффа; и на следующих четырех страницах Стаффа и Ульва находятся в литературной (равно, как и географической) близости.
Это два маленьких острова недалеко от западного побережья Шотландии, расположенные примерно в шести с половиной градусах к западу от Гринвича и примерно в пятидесяти шести с половиной градусах к северу от экватора. Они разделены примерно тремя-четырьмя милями открытой воды. И похоже, и тот, и другой, были владения некоего Маккуорри, и оба были проданы с молотка аукциониста в 1777 году, чтобы удовлетворить кредиторов Маккуорри. Остров Стаффа - меньший из двух, но, поскольку на нем находится знаменитая пещера Фингала, представляется более вероятным, что это он является “разумным факсимиле”, столь тонко скрытым под литературным названием Юффа. Патерсон также является уважаемой шотландской фамилией; и это нисколько не умаляет вероятности того, что Юффа находится не слишком далеко от побережья Шотландии.
Если остров Юффа еще не открыт, то вот ,во всяком случае, около двадцати или более совпадений, представляющих интерес для шерлокианского( и, возможно, босвеллианского) исследователя.