Праздники с Холмсом. Новый год

Когда я оглядываюсь назад на долгие годы моей дружбы с лучшим в мире детективом-консультантом, мне вспоминаются всего несколько праздников. Объясняется это просто: так как, в основном, либо они были проведены дома в обществе раздражительного Шерлока Холмса, либо же мы провели их в далеко некомфортных условиях, на расследовании очередного дела – бродя по болотам, ежась от холода в нетопленных покоях каких-нибудь старинных замков, пробираясь в отвратительные лондонские притоны, или же лежа где-нибудь в засаде в ожидании убийцы или взломщика, который должен был благополучно попасть в нашу ловушку – и все это в то время, как весь мир вокруг нас праздновал, поднимая бокалы с шампанским и ведя дружеские беседы у горящего камина.
У Шерлока Холмса праздники вызывали лишь раздражение, они представлялись ему лишь помехой в делах, по крайней мере, так было в те первые годы нашего знакомства. Хотя со временем и в какой-то степени снисходя к моим просьбам, он слегка смягчился в этом плане, Холмс всегда испытывал некоторую толику неприязни к этим дням всеобщего веселья; и дело тут было не в том, что он терпеть не мог праздников и связанного с ними веселья, а просто, как мне кажется, не понимал этого.
Однако же, мне памятен один новогодний вечер, это было года через два, после того, как я познакомился с человеком, изменившим весь ход моей жизни, хотя ни один из нас тогда этого, конечно, не знал.
Запомнился он мне вовсе не потому, что дело, которым занимался тогда Холмс, оказалось довольно опасным и носило довольно своеобразные черты, о чем я расскажу ниже – а исключительно благодаря его последствиям и той ночи, когда, кажется, впервые Шерлок Холмс слегка ослабил свою оборону, которой он отгораживался от всего мира, и на какое-то время за холодным фасадом, который он так тщательно оберегал, я увидел тонкого и ранимого человека. Эта перемена в поведении моего друга частично была вызвана развязкой этого дела, частично духом новогоднего праздника, которым было насквозь пропитано место нашего тогдашнего пребывания (это был великолепный старинный замок на севере Англии), а частично некоторыми внешними силами, о которых я расскажу позднее.
Я не буду сейчас полностью описывать все подробности этого дела, во-первых, дабы не затягивать повествование посторонними, хотя и весьма интересными деталями, а во-вторых, чтобы сохранить конфиденциальность и не упоминать здесь имен членов благородного семейства, о котором пойдет речь.
Однако, краткий обзор фактов будет весьма полезен, так чтобы читатель мог полностью понять, что произошло по завершении этого дела.
Как помечено в моих записях в декабре 1882 года к Шерлоку Холмсу обратился за помощью один новоиспеченный лорд, потомок знатного рода, ведущего свое начало чуть ли не от Вильгельма Завоевателя. Его семье принадлежал старинный фамильный замок, в котором, собственно, и произошли все последующие события. Об этом месте существовало множество легенд, восходящих к средневековью, и обитатели замка хранили эти предания столь же бережно, как и наследство своих предков. Как можно представить, любые даже хоть немного подозрительные случаи из прошлого и настоящего сразу же превращались в легенды о духах и призраках, которые должны населять столь таинственное место.
Шерлок Холмс, конечно же, не верил в подобные легенды, я же вынужден был признать, что столь яркое и колоритное прошлое замка чарующе подействовало на мое воображение. И во время нашего затянувшегося пребывания там я с наслаждением читал старые легенды, которых было в избытке в старом пыльном томе летописей, найденном мной в огромной библиотеке замка.
Но, конечно же, нас пригласили приехать в это поместье отнюдь не для изучения ветхих свитков и рассказов о благородных рыцарях и драконах, владелец замка,( чье имя и титул я не могу назвать из соображений соблюдения конфиденциальности) просил Холмса расследовать смерть его дяди ( от которого он унаследовал поместье, как ближайший родственник, своих детей у покойного не было) и двух человек из прислуги; все они погибли во время «несчастного случая» в поместье.
Племянник был молодой человек двадцати семи-двадцати восьми лет, всю жизнь проведший в Австралии до тех пор, пока до него не дошла весть о получении наследства. Добродушный и прямой молодой человек честно признавал, что его культурный уровень не совсем соответствовал тому положению, которое он теперь занимал, и потому упорно работал над тем, чтобы стать достойным владельцем поместья.
Его жена, прекрасная молодая леди, года на два моложе своего мужа, быстро освоилась со своим новым положением, хотя также признавала, что потрясена такой переменой. Однако ее очарование и грация совершенно не оставляли места для критики нового лорда и его супруги за все время нашего пребывания в замке.
Сам лорд не верил ни в какие призраки, но слуги так часто пугали его маленького сынишку рассказами о черных рыцарях, ходящих доспехах, боевых секирах, наносящих свой удар в глухую полночь и прочих вещах, что малыш клялся, что сам не раз видел подобные чудеса.
К моему удивлению, Холмс выслушал рассказ юного мастера Роберта с самым серьезным видом, и именно это заставило его взяться за это дело, сначала показавшееся ему лишенным какого бы то ни было интереса. Вот так и произошло, что 16 декабря 1882 года мы оказались на севере Англии в связи с этим довольно своеобразным расследованием.
Это старая история и сюжет, наверно, один из самых тривиальных – неизвестный наследник поместья, убийство ради получения наследства и титула. Своеобразие этого дела состояло в том, что появившаяся вдруг сестра погибшего лорда , у которой был юный сын – была совершенно безумна, хотя тогда этого никто не знал. Холмс сказал, что она была одной из самых ужасных женщин- убийц, с которыми ему приходилось сталкиваться, и самой безжалостной, и я вынужден с ним согласиться.
Наверное, мой рассказ немного путанный – ибо я, с одной стороны, пытаюсь не влезать в ненужные подробности, но и в то же время дать некоторое представление о том, с чем мы имели дело. Прошло почти две недели прежде, чем мы смогли схватить эту женщину и ее сына, все произошло как раз накануне Нового года, днем 31 декабря. Семья готовилась к традиционному новогоднему приему, на который была приглашена половина всей округи, и поэтому то, что маленький Роберт исчез, заметили далеко не сразу.
И после этого события стали разворачиваться, словно по спирали. Мы с Холмсом были вынуждены разделиться : я искал ребенка и его похитителя – сына этой ужасной женщины, который скрывался где-то в высокой башне замка, а Холмс преследовал мать юного похитителя в надежде предотвратить трагедию прежде, чем вся семья падет жертвой ожившей легенды.
Впервые мой друг доверил мне часть самостоятельной работы, и я решил, что сделаю все от меня зависящее, чтобы оправдать его доверие.
Так и случилось. Хотя я, конечно, и не претендую на многое лишь за то, что смог выследить и задержать юношу шестнадцати лет, который в действительности лишь выполнял приказания своей матери, и вовсе не желал причинить маленькому Роберту ни малейшего вреда. Как бы то ни было, я отвел всхлипывающего малыша к матери, попросил всех оставаться в зале и не спускать глаз с юного преступника до тех пор, пока мы не найдем его мать, а сам отправился искать Шерлока Холмса.
Чтобы не затягивать и без того уже затянувшееся повествование, я не стану здесь описывать все подробности этой финальной погони. Скажу лишь, что мне повезло случайно наткнуться на преступницу на самой верхней площадки каменной лестницы, а Холмс тем временем пытался выбраться из каких-то тайных коридоров, в которых ей удалось закрыть его несколько минут назад.
Никогда мне и в голову не могло прийти причинить какой-нибудь вред женщине. Но я врач, и к тому же бывший военный, и вскоре по некоторым признакам я убедился, что эта женщина, стоявшая передо мной, совершенно безумна. Я понял, что помочь ей уже нельзя, и раздумывал, хватит ли у меня духу выстрелить в нее, если она попытается убить меня или Холмса этой старинной секирой, которой она угрожающе размахивала. Но когда это случилось, у меня не было ни возможности, ни времени на дальнейшие размышления об этом, ибо, как раз в ту минуту, когда Холмс появился на лестничной площадке, я почувствовал сильную боль в и без того уже сильно болевших ногах(моя старая рана снова разболелась от перенапряжения), а затем что-то сильно ударило меня в спину, и мои ноги соскользнули со скользкой каменной ступеньки.
Сердце мое бешено заколотилось во внезапно накатившем приступе панического страха, и я отчаянно пытался ухватиться за перила, но тщетно - руки лишь мимолетно скользнули по голому камню. Уже ничто не могло остановить моего падения, в голове молнией промелькнуло – сейчас я упаду на самый низ и, наверняка, сломаю шею.
Холмс увидел мое бесславное падение и бросился вверх по ступенькам, чтобы хоть как-то помочь мне. Одной рукой он зацепился за балюстраду, а другой схватил меня за сюртук, когда я поравнялся с ним. К сожалению, он не смог одновременно держать меня и держаться за перила – и я увлек его вниз – мы уже вместе летели прямо на нижнюю площадку.
Наш клиент отправился за мной вопреки моим распоряжениям, за что мы оба были ему благодарны, ибо ему удалось задержать женщину, похитившую его сына и пытавшуюся методично убить всех членов семьи, но это я узнал уже потом.
Холмс сильно ударился головой и потерял сознание минут на пятнадцать , и еще два часа после этого он пребывал в крайне восприимчивом, болезненно- раздраженном состоянии, а вид его ссадин исторг у хозяйки дома громкие восклицания, (отчего его головная боль стала еще сильнее).
Мне же повезло гораздо меньше. Хотя если бы мой друг не замедлил некоторым образом мое падение, то все было бы гораздо хуже.
И вот, в то время, как новогодние празднества возобновились, снова заиграли музыканты, начались танцы, и в коридорах замка зазвучал веселый смех, я вынужден был остаться в своей спальне и заняться своей вывихнутой ногой. Дело усугублялось еще и тем, что каждое движение причиняло мне сильную боль из-за сломанного ребра и не прекращающейся пульсирующей боли чуть ли не во всех частях тела, включая голову и мое раненное плечо.
Холмс почти целый час нервно расхаживал по комнате, пока я не осознав, что он крайне возбужден и издерган, не выслал его из своей спальни, посоветовав ему, по крайней мере, появиться на приеме у его клиента, несмотря на то, что он терпеть не мог подобные собрания. И очевидно, что-то там привлекло его внимание, так как после его ухода прошло почти уже два часа, а он все еще не вернулся. Вынужден признать, что этот факт вызвал у меня какое-то болезненное раздражение.
Впрочем уже через какое-то время я испытывал досаду уже на себя - во мне явно говорило ущемленное самолюбие, и мне даже стало немного стыдно, что я был так мелочен. Дело было, слава богу, успешно завершено и надо быть благодарным судьбе, что мы оба остались живы. Я закрыл глаза, пытаясь не обращать внимания на жгучую боль в плече и ребрах, которую я ощущал при каждом вздохе и попытался успокоиться, чтобы немного заснуть.
Не знаю – то ли я самом деле на минуту задремал, то ли просто не осознавал, что происходит вокруг меня, но я вздрогнул, когда дверь моей спальни распахнулась с громким звуком. Я охнул, ибо тут грудь пронзила острая боль, и на мгновение прикрыл глаза, а когда открыл их, то увидел слегка растерянного малыша, стоявшего у двери, который явно не ожидал, что произведет столько шума и недоуменно и даже сердито смотрел на дверь.
- Простите, - сказал он искренне огорченный, - я не хотел производить столько шума. Я просто постучал, а она распахнулась, вот и все!
Я невольно улыбнулся при виде этого ангелочка в ночной рубашке с падающими на глаза белокурыми локонами и с плюшевым медведем под мышкой; он что-то осторожно держал в руках, но что это было, я не мог разглядеть со своей кровати, ибо свет в комнате был довольно тусклый. Я пытался сесть чуть повыше, но тут же откинулся на подушки, слегка сморщившись от боли и стараясь не издать стон, чтобы не напугать ребенка. Наконец, мне удалось приподняться на локте, чтобы лучше разглядеть мальчика.
- В чем дело, малыш? Разве мама уже не велела тебе идти спать?
Мастер Роберт самодовольно кивнул.
- Мама танцует с мистером Беттсом, - сообщил он. – Она не узнает.
Эта детская логика весьма позабавила меня, но я сдержал усмешку и таким образом поощрил мальчика продолжить разговор.
- Доктор, мама сказала, что вы упали с лестницы, - выпалил он, и в его устах это больше походило на вопрос, чем на утверждение.
- Увы, да, - осторожно подтвердил я. У меня не было никакого желания встревожить мальчугана, подробно рассказывая ему о том, что произошло этим вечером в его доме; он и так был достаточно напуган.
-Когда я недавно упал с садовой лестницы, мама разрешила мне взять с собой в постель мистера Бублса, - поделился малыш.
Тут я порадовался тому, что не принял морфин или какое-нибудь другое болеутоляющее, ибо тогда я бы ничего не соображал, и не понял бы, что, вероятно «мистер Бублс» это какая-нибудь игрушка, а не реальное лицо. Внезапно я вспомнил, как в детстве какой-то карнавальный клоун с точно таким же именем безумно меня напугал.
Тут я снова почувствовал болезненную дрожь и рассеянно потер правой рукой вновь заболевшую голову, пытаясь придумать как бы потактичнее выпроводить своего гостя за дверь и остаться, наконец, в одиночестве.
- Кого?
- Он помог мне быстро поправиться, - с живостью воскликнул малыш.
- Неужели? – пробормотал я. В комнате было холодно, я едва сдерживал дрожь и хотел лишь одного – свернуться калачиком под одеялом, хотя, конечно, мои ранения не позволили бы мне сейчас это сделать.
- Мастер Роберт…
- … поэтому я и принес его вам, доктор, - сказал ребенок, радостно улыбаясь мне и осторожно опуская на постель небольшую картонную коробку. Я лихорадочно пытался сообразить, что бы ему на это ответить, не зная даже, кто этот «мистер Бублс», но мальчик беспечно продолжил:
- … потому что вы спасли меня от этого противного мальчишки. И теперь вам нужно скорее поправляться.
Я был совершенно с ним согласен, и ,несмотря на то, что испытывал сильную боль, от всего сердца улыбнулся мальчику.
- Спасибо, Роберт, - мягко сказал я, - я уверен, что через несколько дней я уже буду совершенно здоров.
Малыш состроил недовольную гримасу.
- Я терпеть не могу, когда меня называют Робертом, мама зовет меня так только, когда я плохо себя веду, - ворчливо сообщил он.
Я засмеялся, но тут же сморщился от боли.
- Н-ну, извини, малыш. А кстати, насчет плохого поведения… вдруг твоя мама сейчас зайдет сюда?
Мальчик испуганно ахнул и настороженно покосился на дверь с видом сорванца, уже не раз проказничавшего за спиной у родителей, который совсем не хочет быть застигнутым на месте преступления.
- Лучше я удеру, - пробормотал он .
- Да, пожалуй, так будет лучше, - засмеялся я (на этот раз очень осторожно).
-Присмотрите за мистером Бублсом, доктор, - строго сказал мальчик, слегка погрозив пальчиком в моем направлении с самым серьезным видом.
Я с важностью кивнул. Коробка была совершенно неподвижна, и я подумал, что видимо в ней находится какая-нибудь мягкая игрушка, наподобие плюшевого медведя, который был в руках у мальчика.
Улыбнувшись мне напоследок, молодой хозяин поместья осторожно приоткрыл дверь и выглянул в коридор, убедившись, что там никого нет, он быстро убежал к себе в спальню. Я улыбнулся, откинулся на подушку и натянул одеяло до самого подбородка, потому что уже давно трясся от холода.
Приход мальчика подействовал на меня явно благотворно – во-первых, отвлек меня от болезненных ощущений, а во вторых, просто согрел мне душу , и на несколько минут я расслабился, пытаясь задремать, не прибегая к помощи каких-нибудь болеутоляющих и снотворных порошков. Но в комнате становилось все холоднее и холоднее, а огонь в камине уже еле теплился, и вскоре меня снова затрясло от холода уже даже под толстым одеялом, и как следствие этого, в голове у меня вскоре слегка помутилось от боли, вызванной даже таким легчайшим движением.
Я задремал, то и дело просыпаясь и нервно вздрагивая, но вскоре эта легкая дремота сменилась беспокойным сном, мне виделись какие-то смутные образы, причем и во сне меня постоянно преследовало чувство боли и пронизывающий холод, и вновь я чувствовал , как прикасаюсь к каменным ступенькам лестницы и видел чью-то мрачную тень, угрожающую невинному ребенку. Все эти призрачные тени колыхались вокруг меня, исполненные какой-то таинственной силой, готовой опутать меня непроницаемой пеленой и унести с собой в неведомые дали.
Проснулся я внезапно, тихо вскрикнув, когда почувствовал, как чья-то холодная рука коснулась моего лица, и попытался из последних сил прорвать этот туман, все еще висевший надо мной…
- Уотсон, не двигайтесь…
Это поспешное предостережение запоздало, и я рывком сел на постели, вскрикнув от боли, от которой у меня потемнело в глазах. Я закашлялся, схватившись за бок, и почувствовал, как чья-то сильная рука осторожно обхватила меня за здоровое плечо, принуждая снова опуститься на подушку.
- Тихо-тихо. Все в порядке, друг мой, - раздался спокойный голос над моей головой.
Болело у меня буквально все ,ноющая, тупая боль пульсировала в боку, плече, руке …голова просто раскалывалась, реагируя на малейшее движение. Ив довершение ко всему в комнате был страшный холод. Я вздрогнул, тихо застонал и начал шарить руками в поисках одеяла. Мое зрение и слух были сейчас несколько ослаблены, можно было подумать, что я находился на большом расстоянии отсюда или был окружен грядой облаков. Я сделал глубокий вдох и неожиданно сильно закашлялся, вновь почувствовав уже знакомую боль в груди, от которой у меня просто перехватило дыхание, и слегка отдышавшись, я попробовал принять более удобное положение.
Кто-то встревоженно охнул у меня над головой и мое плечо отпустили. Я продолжал шарить рукой в поисках одеяла, но прежде чем я успел найти его, оно каким-то волшебным образом оказалось на мне и окутало меня с головы до ног, полностью прикрыв доступ холода. Я облегченно вздохнул и благостно вытянулся на постели, всецело сосредоточившись на том, чтобы отрегулировать свое дыхание.
С моих глаз спала эта болезненная пелена, и я медленно заморгал, пытаясь вглядеться в неясные очертания комнаты. Каким-то чудесным образом вновь в камине вспыхнул огонь, отбрасывая золотистые отблески и темные тени на деревянный паркет и старинные гобелены. Я слабо кашлянул и слегка протер глаза, и вот перед моим взглядом появились знакомые резкие черты мистера Шерлока Холмса.
Мне еще не приходилось видеть столь явных признаков тревоги на его худощавом лице, и он осторожно присел на край постели и весьма обеспокоенно поинтересовался, как я себя чувствую.
- Ваш сон был довольно тревожный, видимо вам что-то снилось, - тихо сказал он, - а когда я проверял, не сбился ли ваш бинт, боюсь, разбудил вас – примите мои извинения.
- Да нет, все в порядке, - хрипло прошептал я, стараясь не стучать зубами.
- Когда я вернулся, в этой комнате было холодно, как в погребе, - продолжал он с видом самоосуждения, теребя манжеты и запонки. – Мне ужасно жаль, я и не представлял, что у меня уйдет столько времени на то, чтобы выбраться из того великосветского собрания, не нарушая этикет.
Я улыбнулся, представив его замешательство, и твердые линии вокруг его губ и глаз слегка смягчились.
- Я принес чай, который любезно приготовила горничная , - сказал он, указывая на прикроватный столик, где поблескивал изящный серебряный поднос. – Хотите?
Я благодарно вздохнул, ибо промерз до костей и был ужасно рад и теплу и горячему чаю.
- Посмотрим, как бы это сделать поудобнее… - пробормотал Холмс, нахмурившись и задумчиво потирая свой ушиб на затылке.
Я прервал его неловкое колебание, приподнявшись на локте, и он осторожно помог мне приподняться в постели. Даже такое легкое движение было чрезвычайно болезненным для моего несчастного тела, и минуты на две я прикрыл глаза и слегка стиснул зубы.
- Все в порядке, друг мой?
Я молча кивнул, открывая глаза и встречаясь с его обеспокоенным взглядом.
- Благодарю вас, - проговорил я, чувствуя, как от смущения, что я столь беспомощен, краска прилила к моему лицу.
Холмс неловко кивнул и занялся чаем.
- Я вижу, юный Роберт уже посетил вас в мое отсутствие, - заметил он, не поднимая головы.
- Да, - по инерции согласился я, не спрашивая, как он пришел к этому заключению. Холмс осторожно вручил мне чашку, налитую до половины, и затем мягко подоткнул мне одеяло.
- Благодарю вас. А кстати, вам известно, кто такой «мистер Бублс»?
Он усмехнулся, бросив на меня довольный взгляд поверх своей чашки.
- Ни в малейшей степени. Надо думать, это один из ваших знакомых?
- Нет-нет, - я улыбнулся ему в ответ, отпивая чай с молоком и чувствуя, как волны тепла приятно расходятся у меня в груди. – Мальчуган сказал, что он вот в той коробке, в ногах моей кровати, и что его мать разрешила ему спать с ним, когда он тоже упал с лестницы и после этого он быстро поправился. Я могу лишь предположить, что это какая-то игрушка или что-нибудь в этом роде.
Холмс засмеялся, и, отставив свою чашку, подошел к коробке и с любопытством заглянул внутрь. Я увидел, как глаза его раскрылись от удивления и ярко блеснули при мерцающем свете огня, и он обернуля ко мне с лукавой улыбкой.
- Что там?
- Ни то, и ни другое, мой дорогой доктор. Взгляните-ка на вашего дорогого мистера Бублса, - сказал он с улыбкой, взяв коробку и поставив ее мне на колени. Я удивленно приподнял бровь и одной рукой передал ему свою чашку, а другой - снял крышку с коробки.
- Уфф! – приветствовал меня радостным ворчанием единственный ее обитатель , сидевший на куске голубого выцветшего одеяла.
- О, господи!
Холмс затрясся от своего характерного беззвучного смеха, а потом сел верхом на стул рядом с моей кроватью, весело поглядывая на маленького щенка бульдога.
Я с улыбкой наблюдал, как маленький плутишка сонно выкатился из коробки, после того, как я слегка перевернул ее. Он безмятежно взглянул на меня, а потом зевнул, обнажив маленькие клыки, и смешно засопел у меня на руках.
- Ну, разве он не восхитителен? – засмеялся я, на минуту забыв о боли в плече, а маленький пес крутился у меня на коленях, как живая бутылка с горячей водой.
- Это отнюдь не то определение, которое первым приходит на ум.
- В детстве у меня тоже был щенок, вроде этого, - вспомнил я с нежной улыбкой, гладя добродушно урчащего щенка.
- Только не говорите, что вы называли его каким-то ужасным прозвищем.
Я засмеялся и отрицательно покачал головой, опуская коробку на пол.
- Ох, кажется это была не самая лучшая идея… – пробормотал я, охнув от боли, вспыхнувшей в руке, а потом отдавшей в плечо.
Холмс обеспокоенно сдвинул брови.
- Думаю, мистера Бублса нужно вернуть его хозяину, а вам, доктор, нужно немного поспать, - строго сказал он.
- Я не хочу спать, - запротестовал я, в шутку постукивая по щенячьему клыку и отдергивая руку, когда он пытался схватить меня за палец.
- Уотсон, - голос моего друга смягчился, хотя думаю, он этого не заметил, - вы должны принять немного лауданума, который оставил деревенский врач – или хоть что-то – и вам нужно отдохнуть. Вы перенесли ужасное падение, друг мой.
Я вздохнул и откинулся на прохладную подушку, лениво наблюдая, как щенок тащит к себе угол моего одеяла, сердито рыча и энергично тряся головой. Я повел рукой у него за ушами, и он засопел в ответ, заставив меня улыбнуться и взглянуть на Холмса, который все еще сидел задом наперед на стуле, сложив свои длинные руки на его спинке, и бросая на меня довольно строгий взгляд, который более пристал бы врачу, чем сыщику.
- Холмс, а разве у вас в детстве никогда не было собаки? – рассеянно спросил я.
- Нет. И у меня никогда не было особого желания ее иметь, после того как в семилетнем возрасте меня укусил соседский терьер.
- Но как же это случилось – ведь обычно эти маленькие собачки вполне дружелюбны? – удивленно спросил я, взглянув на него.
- Я пытался удостовериться в том, что возможно идентифицировать породу собаки по отметинам ее зубов, - коротко ответил он, и можно было заметить, что это воспоминание было для него неприятно. – Этот дьяволенок не хотел брать в зубы трость, которую я подсовывал ему, и вместо этого впился зубами мне в руку.
Ради него я героически пытался удержаться от смеха, но тщетно. В уголках его глаз все еще плясали веселые искорки, а я схватился за бок, сморщившись от боли, но все еще смеясь.
- Вообще-то, у меня была кошка, по крайней мере год или два, - проговорил он, сменив тему, наблюдая, как маленький бульдог устроился под одеялом, рядом со мной.
Я скептически посмотрел на этого человека.
- Холмс, вы не производите впечатление человека, который держит кошку.
- Да? Ну и какое животное у меня, по-вашему, было в детстве? – резко спросил он, выпрямляясь в той особой, свойственной ему манере, по которой я понял, что если я буду зарываться, то он начнет довольно безжалостно подразнивать меня.
- Ну… например, пиранья, - ляпнул я первое, что пришло мне в голову. – Или какое-нибудь земноводное из Южной Америки. Что-нибудь экзотическое и смертоносное.
- И это говорит человек, согласившийся делить со мной квартиру? – с усмешкой ответил он, насмешливо приподняв бровь. – Я крайне удивлен, что имея такое мнение, вы все еще не съехали.
- Когда вы скажете, что мне лучше всегда держать в своей медицинской сумке какие-нибудь противоядия…, то я возможно, подумаю об этом.
- Никогда.
Его тон почему-то утратил свою язвительность, но не могу точно сказать, относился ли его ответ к тому, что он никогда не попросит меня о противоядиях, или же, что я никогда не покину нашу уютную квартиру, по которой сильно сейчас скучал.
На минуту воцарилась полная тишина, нарушаемая лишь потрескиванием угольков в камине, а затем мой друг как-то неловко прокашлялся, как бы собираясь что-то сказать. Я поднял голову, чтобы встретиться с ним глазами, но он просто похлопывал своими тонкими пальцами по макушке щенка и старательно избегал моего взгляда.
- В чем дело, Холмс? – мягко спросил я, потому что теперь я уже прекрасно мог определить по его виду, какое у него на самом деле настроение.
-В вас ! - воскликнул он с резкостью, которая, на мой взгляд, была сейчас не совсем оправдана. Я открыл, было, рот, чтобы возразить или защититься, но он продолжал с необычной горячностью. – Вы представляете, как легко могла убить вас эта сумасшедшая? Я ведь раньше уже предупреждал вас о подобных методах убийства!
Я видел, как пока он говорил, мертвенная бледность его лица стала почти пепельно-серой. По одному этому мне уже было видно, что за его холодным тоном стоит не гнев, а скорее, страх и беспокойство, а также и то, что подобные чувства были ему непривычны.
Я постарался, чтобы мой собственный голос был как можно более спокоен, дабы умиротворить его, как мне не раз уже приходилось делать в минуты его раздражения и беспокойства.
- А вы сами представляете, каким безумием была ваша попытка ослабить силу моего падения? – прямо спросил я, аппелируя к его интеллекту в надежде, что к нему вернется самообладание, и прекрасно понимая, что он и сам желал бы того же самого.
Он вздрогнул, его рука, судорожно дернувшись, упала на одеяло, и он бросил на меня сердитый взгляд. Я оставил это без внимания и продолжал, держась за больной бок.
- Возможно, мне не очень хорошо известны приемы самообороны и может быть, я не знаю, насколько вы сильны, но я же врач, Холмс. И я прекрасно понимаю, что даже если бы вам удалось удержать меня, вы наверняка бы сломали руку или даже обе или же, по меньшей мере, вывихнули бы плечо.
Я оставил без внимания его гневный взгляд и продолжал более мягким тоном:
- Или же, Холмс, вас столь же легко могли бы убить. Должен признать , что я пострадал исключительно благодаря моей собственной глупости и медлительности. Но с вашей стороны это был вполне осознанный выбор.
Я увидел, как его тонкие пальцы на минуту задрожали, а затем схватились за одеяло, чтобы скрыть это, и огонь, теплившийся в его глазах, внезапно вспыхнул и погас. Не думая о том, как он защищается от любого вторжения в свое пространство, я на минуту накрыл его пальцы своей ладонью.
Он не убрал свою руку. Эта ночь была полна сюрпризов.
- И за этот выбор … спасибо вам, - просто сказал я, - был момент, когда я подумал, что все кончено.
Пальцы Холмса сжались под моими, и наконец, он поднял на меня глаза; их взгляд был мягким и уязвимым, и сейчас они не напоминали собой поблескивающую сталь… скорее тающий лед.
- Я тоже, Уотсон, - прошептал он.
На какое-то мгновение мне показалось, что он собирался еще что-то к этому добавить, но пока я гадал, о чем он думает, Холмс снова надел на себя бесстрастную маску и начал складывать обратно на поднос чайные принадлежности.
Я вздохнул, внезапно почувствовав необыкновенную усталость , и стал пытаться вытащить здоровой рукой подушку из-под своей спины, которая служила мне опорой. Ребра тут же обожгла острая боль, и я заскрежетал зубами, но мой приглушенный стон не остался без внимания – и минуту спустя Холмс, нахмурив брови, уже помогал мне лечь поудобнее.
Мистер Бублс сердито зарычал, когда мой друг посадил его назад в коробку, но быстро выполз из нее и свернулся калачиком у меня на ноге – слава богу, на здоровой. Холмс бросил на щенка сердитый взгляд, но оставил его лежать на месте, и лишь подоткнул мне поплотнее одеяло.
- Доктор, вы уверены, что вам не нужно принять какое-нибудь обезболивающее? – спросил он еще раз, убавляя свет в лампе, стоявшей рядом с моей кроватью.
Я сонно кивнул, теперь мне было очень тепло, меня согрела чашка горячего крепкого чая и в комнате ярко горел огонь и к тому же я всеми фибрами ощущал присутствие человека, которого , наконец, имел привилегию назвать своим другом.
- Все в порядке, Холмс, - пробормотал я. – Благодарю вас.
Я услышал, как заскрипели пружины, когда мой друг протащил через всю комнату большое кресло, стоявшее у камина, и поставил его у моей кровати.
- Что это вы делаете? – сонно спросил я.
Он усмехнулся, бросив насмешливый взгляд на щенка, спавшего у меня на ноге.
- Хочу быть уверенным, что дорогой мистер Бублс не задушит вас во сне, раз уж вы так пристрастились к его компании.
- Если вы проведете здесь всю ночь, то к утру растянете шею, - пробормотал я, слегка ворочаясь по одеялом, чтобы устроиться поудобнее. Щенок недовольно заворчал и даже слегка ущипнул меня за палец.
- А ну-ка, тихо, - раздраженно буркнул Холмс.
- Прошу прощения?
-Это я не вам, а этой животине. Уотсон, а теперь, я прошу вас – отдыхайте.
Я почувствовал, как на мою душу и все мое существо снизошел необыкновенный покой, когда я увидел, как мой друг лениво устроился в кресле, прихватив с собой увесистую книгу о малоизвестных тропических болезнях, очевидно, собираясь дежурить у моей постели. Может, тогда я и смогу спокойно спать безо всяких ночных кошмаров…
Я проснулся несколько часов спустя, когда снизу раздались звуки новогоднего гимна и приглушенный звон бокалов, сопровождаемые двенадцатью ударами старинных часов на башне замка.
Но тут еще один, уже не столь громкий звук привлек мое внимание, и я почувствовал, как по моим губам невольно скользнула нежная улыбка – мой бедный друг заснул, сидя в кресле; его худощавая фигура была, словно мумия, закутана в единственное одеяло, оставшееся в комнате. Его рот был полуоткрыт, и он тихо посапывал, что явно свидетельствовало о том, что он был совершенно обессилен, но героически сражался с воинствами Морфея, и, в конце концов, был вынужден признать себя побежденным.
И, видимо, мистер Бублс, в конце концов, отдал предпочтение моему другу, ибо щенок лежал, свернувшись клубком на коленях у Холмса, тоже сопя и временами подергивая лапами во сне.


Вскоре я снова заснул, и в этот раз в моих снах не было никаких кошмаров, а лишь умиротворяющие и спокойные образы, которые позволили мне хорошо отдохнуть.
И даже сейчас, спустя уже несколько лет, я не помню более счастливой новогодней ночи, чем та, что я провел тогда в покоях старого замка.

@темы: Шерлок Холмс, Новый год, KCS, Праздники с Холмсом, Первые годы на Бейкер-стрит

---

С Днем Рожденья!

С Днем рождения

Мы с Холмсом вернулись после одного ужасного дела в предместье Хаммерсмита уже далеко за полночь. Настроение было ужасное, все меня раздражало, и особенно мой компаньон. Я был совершенно без сил после этого бешеного кросса по улицам (нога все еще болела и совершенно не годилась для подобных пробежек); Холмс повредил себе обе руки, за что мог винить только себя и свою пресловутую склонность к драматическим эффектам во время задержания преступника.
Миссис Хадсон сонно взглянула на нас и сочла нужным поспешно ретироваться . Она еще больше убедилась в правильности этого решения, когда Холмс что-то грубо буркнул в ответ на ее вопрос будем ли мы ужинать.
Я был слишком сердит на своего друга – если я мог сейчас так его называть – чтобы извиняться за его действия; мне крайне надоело, выпутываться из неприятностей, которыми был обязан исключительно Холмсу, и наименьшей из них была наша сегодняшняя погоня за преступником через шесть кварталов по темным , залитым дождем улицам.
Я вежливо пожелал ему спокойной ночи, а мой компаньон соблаговолил что-то нечленораздельно буркнуть мне в ответ, удобно расположившись в моем кресле и кольцами пуская дым в потолок, наподобие отходящего паровоза.
Поднимаясь к себе в спальню, я услышал, как забарабанил по крыше дождь, и это подействовало на меня весьма умиротворяюще. А потом я почувствовал себя и вовсе на седьмом небе, особенно когда снял промокшую одежду ( я упал, поскользнувшись на влажном булыжнике, а мой компаньон мало того, что не стал помогать мне подняться, так еще и буквально перелетел через меня и продолжил погоню).
Я швырнул в угол этот влажный ворох одежды, но потом подумал, что будет несправедливо вымещать на миссис Хадсон свое раздражение, и, нехотя, повесил одежду на стул. И теперь меня занимали лишь две мысли – как бы поскорее заснуть, и еще я бы не отказался от бутылки с горячей водой под одеялом – ибо в комнате становилось все холоднее и холоднее.
Конечно, если в нижнем этаже все еще царит этот ад, то до утра я могу прокоптиться в своей постели, не хуже какого-нибудь рождественского гуся.
Думаю, именно этот довольно тревожный образ и не дал мне мирно заснуть этой ночью. Я метался и ворочался на кровати чуть ли не до самого утра и, наконец, где-то в половине третьего погрузился в беспокойный тревожный сон, услышав снизу какие-то громкие звуки, говорившие о том, что Холмс не спит, а значит, не подожжет ненароком весь дом.
Прошло совсем немного времени, и я почувствовал, как меня довольно бесцеремонно трясет за плечо чья-то худая прохладная рука. Ничего не понимая, я сонно заморгал глазами, уставившись на колеблющееся пламя свечи, которую поднесли к самому моему носу.
- Уйдите… - недовольно пробормотал я, быстро переворачиваясь и не обращая никакого внимания на настойчивое требование Холмса немедленно вставать. Но на него не подействовало даже то, что я снова натянул на голову одеяло.
И это человек, равного которому не было по части умения наблюдать и строить выводы!
- Уотсон, вставайте! Пришел клиент, и кажется, дело весьма необычное! Ваше присутствие совершенно необходимо – мы вас ждем! – воскликнул он, отворачивая газ, и я недовольно поморщился, когда комнату залил ослепительный свет.
- Холмс… - простонал я, сонно протирая глаза и вытаскивая из-под одеяла руку, чтобы взглянуть на часы прежде, чем мой друг выхватил их у меня. – Ради всего святого, сейчас только…. десять минут восьмого! Мы же вернулись всего несколько часов назад!
- К сожалению, клиенты приходят не тогда, когда нам это было бы удобнее всего, - бодро ответил он откуда-то слева; я видел, как его тень падает на одеяло рядом с моей головой. – Вставайте, Уотсон! Сейчас прекрасное утро и, думаю, еще до полудня у вас появится довольно интересный материал для ваших анналов.
Я уже хотел сказать , куда ему идти вместе с его интересным материалом, но увидев, что Холмс находится в опасной близости к моему кувшину с водой, передумал. Может, если не обращать на него внимание, он все поймет и уйдет…
Как бы не так, внезапно эта тень бросилась ко мне и сдернула одеяло не только с моей головы – а вообще сорвала его с кровати, швырнув прямо на пол, несмотря на то, что столь дерзкое поведение вынудило меня выругаться на том жаргоне, что я подцепил во время своей военной карьеры.
- Боже мой, доктор… и это говорит джентльмен!?
-Убирайтесь из моей комнаты!
- Доктор, если вы будете так кричать, то напугаете нашего клиента! – столь же резко ответил он, бросая мне чистую рубашку.
- Очень на это надеюсь. Может, тогда нормальные люди, живущие в этом доме, смогут хоть немного поспать!
- Пойдемте,пойдемте, я же знаю, что вы не хотели бы пропустить этого не за что на свете. Поторапливайтесь, доктор. Или вы хотите, чтобы я прислал будить вас миссис Хадсон, а?
Вздрогнув, я потянулся за домашними туфлями – пол был просто ледяной; и, судя по этому пасмурному сероватому свету, проглядывавшему сквозь шторы, город по-прежнему был погружен в облачную дымку. Холмс удовлетворенно хмыкнул и вышел, притворив за собой дверь. Мне же не осталось ничего другого, как только насупившись, пробормотать несколько нелестных слов о клиентах с ужасными манерами, которые появляются в столь неподходящее для этого время. Если мне когда-нибудь придется опубликовать этот случай, то, клянусь, я дам вот этому клиенту самое отвратительное имя, какое только придет мне в голову.
Я быстро оделся и привел себя в порядок, холодной воде каким-то чудом удалось (хотя это и было довольно болезненно!) встряхнуть меня и вывести из того сонного состояния, в котором я все еще находился. Затем я распахнул рывком дверь спальни и чуть не налетел на Шерлока Холмса, который ждал меня в коридоре.
- Что вы здесь делаете? – буркнул я, раздраженно взглянув на него.
- Просто пришел удостовериться, что вы снова не заснули, - улыбнулся он.
В утренние часы я не в силах оценить бодрость в других , тем более, если такое поведение вовсе не свойственно им и в более подходящее время, не говоря уже о предрассветных сумерках. Так я и сказал Холмсу, естественно слегка понизив голос, чтобы не услышал наш клиент, но этот невозможный человек лишь рассмеялся, откинув назад голову.
Когда мы спустились на нижнюю площадку, я бросил на него сердитый взгляд.
- И кто же этот клиент, у которого столь неотложное дело? – язвительно вопросил я, когда мой компаньон взялся за ручку двери нашей гостиной.
- Увидите, - ответил Холмс в свойственной ему таинственной манере, и усмехнулся, заметив мое недовольство. Он распахнул дверь, а потом чуть отступил назад, давая мне возможность первым войти в комнату, благодаря чему секундой позже налетел на меня, когда я встал, как вкопанный, глядя прямо перед собой.
- Что, черт возьми,..
Я услышал сдержанный смех у себя за спиной и тут же меня так энергично втолкнули в комнату, что я вынужден был схватиться за сервант, чтобы сохранить равновесие. Холмс закрыл дверь и улыбнулся, потирая руки с самым довольным видом.
- Добрый день, доктор, - сказала миссис Хадсон, накрывавшая на стол, на котором красовался великолепный обед. В довершении всего я увидел большой вишневый торт с зажженными свечами. Добрая женщина улыбнулась мне и затем бросила строгий взгляд на моего компаньона, когда он чуть не задел графин, стоящий на буфете.
- День? – выдохнул я, все еще пытаясь понять, что происходит.
- Ну, конечно, доктор, - Холмс рассмеялся своим особым беззвучным смехом, - из-за этой бесконечной пелены облаков невозможно сказать, который час на самом деле. Поэтому я взял на себя смелость передвинуть стрелки ваших часов назад на целых пять часов и убил этим сразу двух зайцев – вы получили свой заслуженный отдых, а у нашей доброй хозяйки появилась возможность совершить все это волшебство без опасения, что вы ворветесь на кухню, как голодный рыщущий зверь, что, кстати, часто происходит после такой длинной ночи, как эта.
- Но, что, сейчас ,и правда … десять минут второго?
- Доктор, свечи вот-вот догорят до самой корочки пирога, - заволновалась миссис Хадсон, подталкивая нас обоих к накрытому столу.
С минуту я что-то рассеянно бормотал, отчего улыбка Холмса превратилась уже в явную усмешку, а наша добрая домохозяйка просто улыбнулась, и ,кивнув, вышла из комнаты, чтобы, по ее словам, принести остальную еду… господи неужели здесь еще чего-то не хватает?
Я озадаченно посмотрел ей вслед, а Холмс, тихо посмеиваясь, указал мне на стул, а сам сел напротив.
- Я уже говорил вам, когда мы въехали сюда год назад, что одной из ее главных задач было достигнуть того, чтобы мы оба сильно прибавили в весе.
Я покраснел, ибо было очевидно, что эта цель была достигнута только в отношении меня, и глаза моего друга сверкнули озорным огоньком.
- Да, но…
- Доктор, будьте добры, задуйте свечи, пока они не оплыли до самого торта. И если я не ошибаюсь, в таких случаях следует загадывать желание.
- Да… только я с детства не делал ничего подобного, - смущенно проговорил я.
- Ну и что, просто сделайте это, Уотсон, и все. Что касается меня, то я голоден, как волк, после этой погони вчера ночью, - Холмс отмахнулся от меня и начал резать торт, не дожидаясь, пока я задую на нем свечи.
Я засмеялся и пожелал, чтобы следующий год моей жизни был столь же богат событиями, как и этот, и задул свечи.
- Знаете, - сказал Холмс , в то время как его рот был набит вишнями, - я никогда не понимал этой традиции – ведь это довольно негигиенично.
- Ну, конечно, это все равно, что разговаривать с полным ртом, - веско заметил я, посмотрев на крошки на столе.
- Гм, - вот и все, что я услышал в ответ, и через минуту заметил виноватую улыбку на лице Холмса.
- Лучше положите что-нибудь еще себе на тарелку, а то вряд ли миссис Хадсон одобрит, что вы начали с десерта, - предостерег я, положив себе на тарелку кусок бифштекса, а потом подцепил еще один кусок – уже для Холмса.
- Это еще одна традиция, логика которой ускользает от моего понимания, - сказал он, приступая к овощам которые я незаметно положил ему на тарелку. – Нет, в самом деле, почему не надлежит прикасаться к наиболее вкусной части обеда, пока вы не набили желудок всем остальным?
- Потому что питание более важная вещь, чем вы считаете. Нельзя чтобы организм поглощал больше табака и сладостей, чем протеинов и овощей.
- Доктор, ради бога, вы можете не твердить об этом хотя бы один день!? – буркнул Холмс, отпивая глоток воды из своего стакана, и мрачно взглянул на ломтик дыни, который довольно соблазнительно красовался на его тарелке.
Я улыбнулся и поднял взгляд на миссис Хадсон, входящую в этот момент в комнату с подносом, на котором поблескивал графин с холодным лимонадом.
- Миссис Хадсон, вы – удивительная женщина! – искренне сказал я нашей хозяйке.
Она очаровательно покраснела и сказала лишь что-то типа: «- Ешьте, ешьте, молодой человек!», на что Холмс закатил глаза и совсем по-мальчишески быстро засунул в рот кусок тоста, намазанный маслом. Наша хозяйка одарила его строгим взглядом и предостережением не приступать к сладкому, пока он не съест все на своей тарелке.
Не успела за ней закрыться дверь, как мой компаньон моментально переложил все овощи со своей тарелки на пустое блюдо из-под бифштекса, а на их место положил довольно приличный кусок торта, удовлетворенно хмыкнув при этом. У него был столь довольный вид, что я не мог удержаться от смеха.
Я спокойно доел свой обед и сухо поинтересовался, могу ли рассчитывать на десерт или же Холмс намерен съесть весь торт, несмотря на то, он испечен в честь моего дня рождения.
- Нет, нет, берите, пожалуйста, доктор, - весело сказал Холмс, махнув ножом в сторону торта. – Я так понимаю, что воспоминания о прошедшей ночи уже больше не вызывают у вас раздражения, не так ли? По-моему, вы сейчас в гораздо лучшем расположении духа, чем в полночь, когда вы, словно ураган, унеслись к себе в комнату.
- Ну, уж не вам говорить о дурном расположении духа, - отозвался я, поливая сиропом свой кусок торта.
- Истинная правда, - миролюбиво согласился он. – Хотите лимонада?
- Да, благодарю вас. Вы действительно перевели мои часы?
- О, да. Сейчас уже почти два часа. В любом случае требовалось некоторое время, чтобы все здесь приготовить, а вы бываете довольно несносны, если не выспитесь. Так что ради всех нас, мне пришлось это сделать.
Я посмотрел на него, и Холмс ответил мне спокойным взглядом, а потом передал мне стакан с лимонадом.
- Все это было очень любезно со стороны вас обоих, - наконец, сказал я на полном серьезе, улыбнувшись своему компаньону. – Не говоря уже о том, что для меня это был полный сюрприз - и как вы только узнали, что сегодня мой день рождения? В волнениях последних дней, связанных с этим делом, я совершенно забыл о нем.
- Я проглядывал ваши увольнительные документы, - спокойно сообщил он, нанизывая на вилку последнюю вишенку, катавшуюся по его пустой тарелке. – Право же, вам нужно найти более подходящее место для хранения ваших бумаг, нежели ящик вашего стола; этот смешной замок легко откроет и ребенок.
- Вероятно, - сухо согласился я, тут же подумав, что в ближайшее время нужно найти какой-нибудь жестяной ящик с хорошим замком или хоть сумку для деловых бумаг. Я уже знал, что если Холмс может куда-то проникнуть, то, наверняка, сделает это, причем без всякого злого умысла. Меня совершенно не обидел подобный инцидент, даже наоборот, подобные случаи вносили в наше существование некоторое разнообразие, а ведь жизнь бывшего военного врача без определенных занятий могла быть довольно скучной.
Кроме того, любопытство Холмса было совершенно безобидным, и это была ничтожно малая цена за общение и сотрудничество с этим странным человеком , ставшим моим ближайшим другом, несмотря на все трудности этого прошедшего года.
Тут Холмс замолчал на полуслове, не закончив свою мысль ( он рассуждал вслух о немецкой музыке и ее способности воздействовать на мыслительный процесс); чертыхнувшись, он бросился к своему столу и начал с шумом выдвигать ящики, при этом подняв настоящий вихрь из лежащих там газет и папок с файлами. Когда я поинтересовался, что он ищет, то он угрюмо пробормотал, что, «естественно, ваш подарок, Уотсон!». Я улыбнулся, а потом и рассмеялся от всей души.
В первый раз, с тех пор, как я вернулся в Англию, я почувствовал себя совершенно счастливым – и более того, я почувствовал, что я, наконец-то, дома.

@темы: Шерлок Холмс, ДР, Джон Уотсон, KCS, Праздники с Холмсом, Первые годы на Бейкер-стрит

---

С праздником светлой Пасхи!

Поздравляю всех с праздником и хочу выложить совсем свежий перевод, закончила в субботу утром.



Пасха
(из серии «Праздники с Холмсом»)
Автор фанфика KCS
(она же автор «Дневников Шерлока Холмса)

****

- Миссис Хадсон!
Стоя перед зеркалом и заканчивая повязывать галстук, я вздрогнул, услышав знакомый голос Шерлока Холмса, буквально прогремевший из гостиной. Он звал нашу многострадальную хозяйку.
- МИССИС ХАДСОН!
Глубоко вздохнув, я натянул сюртук и стал спускаться вниз, как раз в этот момент прозвучал еще один громогласный призыв, достаточно громкий для того, чтобы его услышали даже на Мэрилбоун Роуд.
- МИССИС ХАДСОН!
- Холмс, ради всего святого! Сегодня воскресенье – вы разбудите всех наших соседей! – воскликнул я, войдя в гостиную.
Шерлок Холмс сидел за обеденным столом и пил, должно быть, уже седьмую чашку кофе, судя по его чрезмерной активности. Он барабанил пальцами по краю стола и швырял на пол прочитанные страницы «Таймс», с таким видом, будто бы покрытие пола листами свежеотпечатанной газеты было новым словом в дизайне.
- Вы видели миссис Хадсон?
- И вам доброго утра…
- Нашу хозяйку, Уотсон. Вы ее видели?
- Да, я знаю, что она наша хозяйка. Нет, не видел. Вы не передадите мне кофейник?
- Он пуст. МИССИС ХАДСОН!
Я поморщился, едва не оглохнув от его мощного крика, усиленного к тому же изрядной долей кофеина.
- Вы выпили весь кофейник? – изумился я.
- Сегодня утром, Уотсон, «Таймс» предлагает нашему вниманию кое-что не лишенное интереса. Вы уже читали?
- Я как раз смотрю на безжалостно искромсанный образчик этого печатного издания, - сухо ответил я, оглядывая комнату и наливая молоко в свою кофейную чашку. Неужели он, и, правда, выпил целый кофейник?
- Ха! Позвольте мне просветить вас, Уотсон. Вы помните то объявление в разделе происшествий, на которое я обратил ваше внимание, о старике, который в прошлый вторник помог перейти улицу леди в пурпурной шляпе и т.д. и т.п. В этот раз объявление немного другое, в нем говорится…
Я вздохнул и приступил к выполнению своей регулярной повинности, которая заключалась в том, что я в течение часа выслушивал подробное обсуждение колонки происшествий в «Таймс», что неминуемо сопровождалось опустошением кофейника, причем еще до моего появления в гостиной.
Я, скучая, допил свое молоко и снял чехол со сваренных всмятку яиц. Холмс в это время как раз перешел ко второй колонке столь любимого им раздела происшествий.
- И это нытье вновь подписано этим малым по имени Горацио – уверен, что таким образом поддерживают связь члены шайки… – что за черт?
Я уставился на свою тарелку столь же пораженно, как и Холмс.
- Уотсон?
- Да?
- Что такое с этими яйцами?
Я увидел, как ошеломленно он смотрит на мою тарелку и рассмеялся.
- Холмс, похоже, что миссис Хадсон решила приготовить нам нечто особенное – взгляните на то, что на вашей тарелке.
- Я что-то не решаюсь.
- Посмотрите, посмотрите, - сказал я, усмехнувшись.
Холмс осторожно приподнял чехол с яиц на своей тарелке и, заглянув под него, издал возглас отвращения.
- Ну?
- Да что с ними такое?
- Холмс, вы знаете, какой сегодня день? – спросил я, осторожно снимая скорлупу с яйца, после чего слегка его посолил.
- Воскресенье.
- Воскресенье, и ?
- 23 марта.
- Нет, нет, нет, Холмс. Сегодня же праздник! – сказал я, пробуя яйцо. Обработка, которой его подвергли, никак не повлияла на вкус.
- Праздник? – машинально повторил Холмс.
Честное слово, я уверен, что этот человек забыл бы и о Рождестве, если бы мы с миссис Хадсон не начинали называть его Скруджем за две недели до Сочельника. Кажется, он понятия не имел вообще ни о каких праздниках. Я вздохнул.
- Холмс, сегодня Пасха.
- Пасха?
- Пасха.
- Гм, очень хорошо. Какая логическая связь между этим и таким вот разноцветным завтраком на наших тарелках?
- Холмс, очевидно, миссис Хадсон подумала, что она будет отмечать праздник, и вчера приготовила пасхальные яйца, - ответил я, покончив с одним яйцом и принимаясь за другое.
И снова этот непонимающий взгляд.
- Пасхальные яйца?
- Пасхальные яйца. Со времен Средневековья люди красят и украшают яйца, как символ воскрешения, - медленно объяснил я, словно говоря с ребенком. – И разве вы не помните, Холмс, что четыре года назад, в 1883 году Фаберже изготовил золотое яйцо для супруги русского царя Александра?
Холмс смотрел на меня, потом снова заглянул под чехол, которым все еще были накрыты яйца на его тарелке.
- Вы говорите мне правду или это еще одна из ваших попыток приукрасить действительность в духе ваших романтических опусов? – спросил он.
Я возмущенно фыркнул и доел второе яйцо.
- Просто съешьте их, Холмс. И проявите доброту к бедной женщине; она старалась приукрасить для нас этот день. Господи, ведь вы всегда в мрачном настроении, в любой праздник.
- Вовсе нет!
- Да. Вы бы не стали признавать даже Рождество, если бы я постоянно не понукал вас и буквально не заставлял отмечать этот праздник.
- Идиотские традиции! – проворчал Холмс, но снял чехол с яиц, - которые были выкрашены в красивый синий цвет с золотым узором – разбил скорлупу и попробовал.
- На вкус оно, как обычное яйцо, - удивленно заметил он.
- А вы, что, ожидали, что у него будет вкус синей краски и сусального золота? – сухо спросил я, еще подливая себе молока.
Холмс насупился, энергично поперчил яйцо и попробовал снова.
- Вот так гораздо лучше.
Я покачал головой, и в этот момент в комнату как раз вошла миссис Хадсон.
- А, миссис Хадсон… Вы не принесете нам еще кофе? – оживился Холмс.
Я метнул на него грозный взгляд и повернулся к нашей хозяйке.
-Миссис Хадсон, спасибо вам за то, что поделились с нами светлым пасхальным настроением, - сказал я с улыбкой, указывая на скорлупу на своей тарелке.
Она так и просияла.
- Вечером ко мне приезжала моя племянница, доктор, вы оба в это время преследовали этого негодяя, ограбившего банк, и девочка хотела приготовить пасхальные яйца – несколько у меня осталось, и я подумала, что они могут сделать ваш день немного ярче, - сказала наша хозяйка с ласковой улыбкой.
- Мистер Холмс был очень удивлен, когда узнал об этой традиции, - лукаво заметил я, бросив взгляд на своего компаньона.
Он уже покончил с яйцами и теперь, доедая завтрак, был поглощен криминальными новостями, которые предлагала еще не искромсанная часть «Таймс».
- Доктор, а вы уже рассказали ему о Пасхальном зайце?
Холмс чуть не подавился сосиской.
- Пасхальном зайце? – воскликнул он, изумленно глядя на нас.
-Да, Холмс.
- Какое, черт возьми, отношение имеет к яйцам… заяц?
- Вы логик , Холмс, - насмешливо ответил я, вставая из-за стола, - и сами способны сделать вывод относительно того, что их связывает.
- И пока вы этим заняты, мистер Холмс, - сказала наша добрейшая хозяйка, направляясь к двери, - может быть, вы с доктором отправите свои пасхальные поздравления. В книжной лавке на Оксфорд-стрит прекрасный выбор пасхальных открыток…
Я во время пригнулся, ибо ужасный метательный снаряд, состоящий из остатков «Таймс», пролетел в опасной близости от моей головы и ударился в дверь, только что закрывшейся за нашей достойной домовладелицей.
- Холмс, ради бога!
- Пасхальные яйца, пасхальные зайцы, пасхальные открытки – что за вздор! – воскликнул он, направляясь к камину за трубкой и пиная ногой попавшийся ему на пути ворох газет. Несколько минут мой друг , нахмурившись, сидел в кресле и курил, не говоря ни слова.
- Холмс?
- Пфф.
- Вы бы не хотели чуть позже пойти со мной к собору Святого Петра, где состоится Пасхальный парад?
Я во время захлопнул за собой дверь гостиной, обороняясь от следующего снаряда, который Холмс метнул в мою сторону, и, прислонившись к стене, разразился неудержимым смехом.
Что ж… Может, когда-нибудь я смогу убедить Шерлока Холмса, что праздники - это время для веселья, а не для депрессии.
И, возможно, когда-нибудь будет научно доказано, что сказочный пасхальный заяц на самом деле был реальным живым существом.
Сколь бы невероятным не казалось сейчас и то, и другое.

@темы: Шерлок Холмс, Пасха, KCS, Праздники с Холмсом, Первые годы на Бейкер-стрит