Тревор Холл. Заметки о школьном обучении Шерлока Холмса

Это, как я уже говорила, довольно проходная статья, а точнее даже глава вот в этой книге Тревора Холла.



Кстати, иллюстрация для обложки выбрана довольно странная. Это же, если не ошибаюсь, отец и сын Треворы. Ну, и каким-то косвенным образом это, наверное, говорит о том, что в книге много страниц посвящено детским и юношеским годам Холмса.
Я предварительно кое-что еще скажу от себя.
На самом деле, я, как оказалось, уже переводила большую главу из этой книги "Ранние годы Шерлока Холмса". Не знала тогда, что это глава книги, это эссе я нашла в сборнике "Большая игра". Если кому интересно, то вот ссылка morsten.diary.ru/?tag=5587155 Там три части.
Это эссе мне очень тогда понравилось, потому что в нем не было никаких особых фантазий, все выводы автор делал исключительно, опираясь на цитаты из Канона.
И вот после той статьи поэтому в этой меня немного смутила отсылка к письму племянника Мориарти. "Большая игра", конечно, предполагает существование такого персонажа, но тут все же какая-то явная фантазия и для этого автора, как мне кажется, не особо свойственная.

В этой статье, собственно, в основном критика теории Баринг Гоулда, что Мориарти был домашним учителем Холмса. Мне это вообще казалось странным еще со времен "Семипроцентного раствора" Николаса Мейера, хотя я, конечно, не знала, что идея принадлежит Баринг Гоулду. Тем не менее, она дала пищу для фантазии целому ряду авторов и фикрайтеров, в том числе и слэшеров, и порой выглядит очень правдоподобной.

Еще, наверное, надо добавить, что Тревор Холл в ранних годах Шерлока Холмса" выдвинул предположение, что Холмс родом из Восточного Сассекса, поэтому он тут временами противопоставляет Сассекс Северному Йоркширу (по теории Баринг Гоулда). При том он смело говорит, что Холмс родился в 1852 году, хотя вроде большинство признает годом его рождения 1854-й.

Ну, и это вот, наверное, все, что можно добавить, а теперь сама статья. Она, возможно, не особо информативна, просто интересно было еще что-то почитать на тему "Мориарти - учитель Холмса")

Тревор Холл

Заметки о школьном обучении Шерлока Холмса

Многие биографы, за одним единственным исключением, обычно предпочитают избегать любых дискуссий об образовании юного Холмса перед тем, как он поступил в университет. Гевин Бренд писал:

«Очень жаль, что мы ничего не знаем о школьных годах юного Шерлока. Был ли он одаренным ребенком или же не обнаруживал выдающихся способностей, которые развил позже в течение своей жизни? Увы, в то время рядом с ним не было Уотсона, который мог бы рассказать нам об этом. Мы не можем ответить на вопрос, играли или нет его школьные учителя роль, которая позже принадлежала неудачливой команде из Скотленд-Ярда. В любом случае чувствуется, что он не мог быть совершенно обычным учеником.»


Сэр Сидни Робертс также уклонился от этой важной темы:


«Но возвращаясь к воспитанию Холмса, очень мало, что можно заключить о его раннем образовании. Если, подобно Уотсону, он посещал одну из хорошо известных государственных школ, то трудно поверить, что Уотсон ни разу не воспользовался случаем упомянуть об этом.»

Мистер Томас Блейкни не стал пускаться в рассуждения:

«О школьной жизни Холмса нам ничего неизвестно, но когда пришло время, он поступил в один из наших университетов.»


Все три исследователя не смогли оценить огромное значение того, что в Каноне отсутствуют сведения о столь важном предмете, и что, надеюсь, мне удастся вам продемонстрировать.
С другой стороны, Уильям Баринг Гоулд сказал нам, что «за всю жизнь Шерлок посещал обычную английскую школу в общей сложности всего три года». По его мнению, два из них юный Холмс провел, будучи «учеником, посещающим в дневное время школу-интернат», находившуюся в шаговой доступности от Пинчин-лейн, в Ламбете, где согласно мистеру Баринг Гоулду Шерлок водил дружбу со «старым Шерманом, натуралистом и чучельщиком». Это не очень легко согласовывается с утверждением Баринг Гоулда, приведенным на той же странице его глубокомысленной биографии Холмса, о том, что в этот период «Шерлок был болен, проведя несколько месяцев спальне, в мансарде, где находился его дортуар», и эта фраза говорит о том, что он не только посещал школу, но и жил там. Однако, возможно, что мистер Баринг Гоулд тем самым ясно дал понять, что для этой теории посещения Холмсом школы-интерната, он не полагался ни на какие доказательства, кроме той одобрительной фразы о школах, сказанной Холмсом Уотсону, когда они «мчались в портсмутском поезде» по дороге от Уокинга к вокзалу Ватерлоо, после того, как откликнулись на призыв о помощи от школьного приятеля Уотсона Перси (Головастика) Фелпса из министерства иностранных дел. Холмс был погружен в глубокую задумчивость, и едва ли произнес хоть одно слово, пока они не проехали узловую станцию Клэпем :


«- Очень интересно подъезжать к Лондону по высокому месту и смотреть на дома внизу.
Я подумал, что он шутит, потому что вид был совсем непривлекательный, но он тут же пояснил:
- Посмотрите вон на те большие дома, громоздящиеся над шиферными крышами, как кирпичные острова в свинцово-сером море.
- Это казенные школы.
- Маяки, друг мой! Бакены будущего! Коробочки с сотнями светлых маленьких семян в каждой. Из них вырастет просвещенная Англия будущего.»


В отношении этой теории я все же хоть и довольно миролюбиво,но не соглашусь с мистером БарингГоулдом. Я уже указал на довольно веский аргумент в рассказе «Обряд дома Месгрейвов», в котором Холмс сам сказал Уотсону, что впервые приехал в Лондон, покинув университет в 1874 году, и в любом случае я думаю, что Баринг Гоулд опирался на нечто большее, нежели лишь на это похвальное слово Холмса школам-интернатам. Я порой выражал свое одобрение по поводу наличия исправительных центров, где содержатся юные правонарушители, но был бы очень огорчен, если бы Баринг Гоулд счел это доказательством того, что некогда я пребывал там и сам.
«Судя по всему, после того, как Шерлок поправился после тяжелой болезни, родители увезли его на ферму «Майкрофт» в Йоркшире (где он, собственно, и родился по словам БарингГоулда). Там он около года посещал среднюю школу, расположенную в близлежащем городке, старинном тихом местечке.»
Я уже предположил, что заманчивая теория о том, что Холмс был уроженцем Северного Райдинга в Йоркшире, не имеет под собой никакого основания. Ни один йоркширец никогда не станет говорить о Дербишире, который находится в самом сердце центральных графств , как о «Севере Англии» или (что еще хуже) о Норфолке, как о «севере». Поэтому боюсь, что год, проведенный Холмсом в средней школе в Северном Йоркшире это уже перебор, равно, как и другие измышления относительно его предполагаемого рождения в «Майкрофте».
Теория Баринг Гоулда относительно финального этапа образования Шерлока перед его поступлением в университет была довольно захватывающей. Он предположил, что отец Холмса «летом 1872 года нанял весьма необычного учителя», который приехал на ферму «Майкрофт», чтоб учить Шерлока математике:

«Профессор Джеймс Мориарти был очень высоким и очень худощавым, с сутулыми из-за многочасовых занятий плечами, выпуклым белым лбом и глубоко посаженными глазами. В те времена, когда ему было только двадцать шесть, в его волосах уже была седина. Говорил он напыщенно, был чисто выбрит, бледен и имел аскетический вид, как и надлежит ученому. Но общее впечатление благородного достоинства несколько портила его голова, которая выдавалась вперед и неестественно покачивалась из стороны в сторону, точно у змеи.»


Мистер Баринг Гоулд ,как до него – Уотсон , рассказал нам, , что в 1867 году учитель Холмса, когда ему был двадцать один год, написал трактат о биноме Ньютона, который снискал в Европе большую известность. И в силу этой известности он получил кафедру математики в одном из наших провинциальных университетов. «Там, - писал Баринг Гоулд, - он вскоре создал свой magnum opus – работу, благодаря которой, несмотря на ту дурную славу, что позже окружила его имя, он снискал всемирную и нерушимую известность. Он стал автором «Динамики астероида».
Так как Мориарти стал профессором примерно в возрасте двадцати одного года и написал свой magnum opus вскоре после того, как занял свой пост в университете, то (если верить Баринг Гоулду) из этого следует, что когда он стал наставником Холмса, он был уже одним из ведущих и самых превосходных математиков своего времени. По собственным словам Холмса, он был «знаменитым автором «Динамики астероида», в которой вознесся на такие высоты чистой математики, что в научном мире, говорят, не было человека, который способен был бы подвергнуть ее критике». Трудно поверить, что сквайр Холмс нанял бы математика такого уровня в качестве учителя для мальчика в возрасте Шерлока. Цитируя предшественника Холмса, Огюста Дюпена, я бы сказал, что предположение о том, что профессор Мориарти был учителем Холмса, было подсказано "скорее неожиданностью и мелодраматичностью этой идеи, нежели ее правдоподобием», что делало ее столь привлекательной в глазах Баринг Гоулда.
Конечно же, можно выдвинуть предположение, что Мориарти уже был вынужден оставить свой пост в университете, когда принял предложение отца Холмса:

«Но у этого человека наследственная склонность к дьявольской жестокости. В его жилах течет кровь преступника. И его необыкновенный ум не только не умеряет, но даже усиливает эту склонность и делает ее еще более опасной. Темные слухи поползли о нем в том университетском городке, где он преподавал, и , в конце концов, он был вынужден оставить кафедру.»


Однако, все сказанное выше никак не подтверждает теорию Баринг Гоулда, ибо он сообщил нам, что Шерлок и его преподаватель испытывали друг к другу антипатию и это начинание оказалось весьма безуспешным, и Мориарти «вскоре покинул ферму «Майкрофт» и вернулся к своим академическим занятиям».
Правда, есть несколько опубликованных фактов, которые отнюдь не противоречат теории Баринг Гоулда. Один из самых интересных документов, опубликованных в последние годы и имеющих отношение к профессору Мориарти, - это письмо доктору В.С.Бристоу от мистера Джеймса Мориарти, полученное им в августе 1960 года. В этом длинном послании племянник профессора Мориарти рассказал о некоторых подробностях жизни своего печально знаменитого дяди, которые до сих пор были неизвестны исследователям. К чести Баринг Гоулда надо отметить, что племянник профессора оценил указанную им дату рождения «около 1846 года», и она прекрасно согласуется с 1867 годом, который был упомянут Баринг Гоулдом, как год, в который Мориарти в возрасте двадцати одного года опубликовал трактат о биноме Ньютона. Мистер Джеймс Мориарти сказал, что в этот период его дядя испытывал нужду в деньгах:

«В этот период он жил искусством и научными изысканиями. И то и другое требовало средств. Ему нужны были приборы, которые его скромный университет не мог себе позволить, а любовь к искусству выражалась в приобретении картин Грёза и других художников, стоящих многие тысячи фунтов. Его страстные амбиции взяли над ним верх, и он посвятил свои поразительные способности преступной деятельности. И, в конце концов, по городу поползли темные слухи, и даже без каких-то особых доказательств, их было достаточно, чтобы профессор лишился своего поста в университете.»


Полагаю, исходя из этого, можно было бы утверждать, что у профессора Мориарти был мотив попытаться заработать какие-то деньги честным путем, в качестве частного преподавателя во время каникул, до того, как он решил встать на путь преступления, хотя нельзя всерьез предполагать, что Мориарти считал, будто он за несколько недель в Йоркшире, где денежные траты являются предметом серьезного беспокойства, сможет заработать сумму, которая будет значительным вкладом в приобретение картины Грёза.
В дополнение к фундаментальным возражениям против идеи ранних отношений между Холмом и Мориарти существует целый ряд других фактов, которые опровергают ее. Так, например, Холмс родился в 1852 году и поступил в университет в 1870-м, поэтому нанимать ему учителя в 1872 году было уже поздно. А текст рассказа «Последнее дело Холмса» довольно решительно указывает на то, что визит Мориарти к Холмсу был их первой встречей лицом к лицу:


«Его колючие глаза так и впились в меня.
-У вас не так развиты лобные кости, как я ожидал, – сказал он, наконец.»


Более того, кажется невероятным, чтоб в двух пространных повествованиях о жизни Мориарти, которые Холмс поведал Уотсону в «Последнем деле Холмса» и в «Долине ужаса» не было бы упомянуто о столь примечательном стечении обстоятельств, как обучение у Мориарти в юности, если бы такое происходило в реальности.
Когда я перед этим обсуждал родителей Холмса, то позаимствовал у мисс Дороти Сейерс аргумент, названный ею « очаровательной остротой, которую отец Рональд Нокс остроумно окрестил «Шерлокисмусом», цитируя (или, скорее, несколько переиначивая, как сделал перед тем и преподобный Нокс) хорошо известный пример «странного поведения собаки в ночь преступления» из «Серебряного». Собака ничего не делала, и это-то и было столь же странно, как и тот факт, что на протяжении всех записанных разговоров с Уотсоном Холмс ни разу не упоминал свои школьные годы. И если учесть, что Уотсон откровенно делился с Холмсом подробностями своих собственных школьных лет, даже такой деталью, как его номер в школьной раздевалке, то здесь напрашивается вывод, что Холмсу просто нечем было поделиться в ответ, и я полагаю, все дело именно в этом.
В колледже у Холмса появилось несколько друзей, но более всего его привлекал Реджинальд Месгрейв, который также «не пользовался особой популярностью среди студентов». Месгрейв, как и Холмс, воспитывался в загородном доме в Сассексе, и это было одним из тех первых вещей, которые их объединили. Кроме того, Месгрейв не был членом какой-либо группировки в университете, сложившейся еще со школьных лет, ибо получил образование у частного учителя дома:

«Когда мой домашний учитель задавал мне задачи по тригонометрии, они всегда были построены на измерениях высоты. Поэтому я еще мальчиком измерил каждое дерево и каждое строение в нашем поместье.»

И вполне резонно будет предположить, что не слишком большая популярность среди сверстников самого Холмса объяснялась тем фактом, что он и сам обучался дома, что было еще одним связующим звеном между ним и Месгрейвом.
Я нахожу дополнительное подтверждение выводу, что Холмс не посещал школу, в том факте, что в отличие от любителя регби Уотсона, он не проявлял особого интереса к спорту, который является неотъемлемой частью школьной жизни. Хорошо известно его мастерство боксера, и в предыдущей своей работе я уже предполагал, что весьма вероятно, что он добился его в дружеских поединках с деревенскими чемпионами в поместье своего отца. Стрельбе из револьвера его, видимо, научил отец или преподаватель. Но тут я нахожу крайне существенным и убедительным, что Холмс удивил Сирила Овертона своим полным равнодушием к регби:

«В таком случае, надо полагать, что имя Сирила Овертона вам также ни о чем не говорит?
Холмс с добродушной улыбкой покачал головой.
– О боже! – вскричал атлет. – Ведь я был первым запасным в матче Англия – Уэльс, а с этого года капитан университетской команды. Но это неважно. Не думал я, что в Англии найдется хоть один человек, который не слышал о Годфри Стонтоне. Ведь это знаменитый трехчетвертной – гордость Кембриджа и Блэкхита, участник пяти международных встреч! Боже мой! Мистер Холмс, где вы были все это время?»



Подводя итог, скажу, что согласен с Баринг Гоулдом в том, что у Холмса был домашний учитель, но я не верю в то, что это был профессор Мориарти. Думаю, что именно этот учитель дал Холмсу то образование, которое он получил до поступления в университет, и все это происходило довольно длительное время в Восточном Сассексе, а вовсе не было несколькими неделями подготовки к экзаменам в Северном Йоркшире. После чего, как всем известно, Холмс поступил в университет, и этот крайне интересный период его жизни будет в свое время надлежащим образом исследован.

@темы: Шерлок Холмс, Детство, Исследования, Профессор Мориарти, Баринг Гоулд, Тревор Холл, Шерлок Холмс с Бейкер-стрит

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Я, Моран...

Сегодня у меня тут аттракцион неслыханной щедрости)) Давно обещала поделиться небольшим набором, что у меня имеется относительно полковника Морана - это перевод 2-х глав незаконченного фика Aleine Skyfire и клипа, на который в какой-то степени меня вдохновил этот фик. Автор на мой взгляд очень хороший и я уже неоднократно еездесь нахваливала. К сожалению, многое у нее осталось незаконченным, хотя порой она пишет кое-какие мелочи по Холмсу. В частности, к Рождеству, но к старым вещам увы, пока не возвращается.
Что же касается клипа, то решила, что все-таки поделюсь им, но прошу учесть, что он был сделан исключительно для домашнего использования, я не особо пыталась следовать единообразию в изображении Морана - это довольно трудно, хотя сейчас у меня есть один кандидат на эту роль. Здесь же роль Морана исполняют кроме гранадовского Патрика Аллена еще несколько актеров, в том числе.. Трелони Хоуп)) И сразу скажу, что в клипе отражен диалог, вычитанный мной в дневнике Sherlock, о чем заранее прошу прощения. И ешще раз говорю, что клип очень любительский

Итак,

Я, Моран : Нерассказанные истории с Кондуит-стрит

Глава 1,
в которой мы знакомимся с главными героями.


Давайте не будем тратить попусту время. Приведу лишь основные факты из моего прошлого, а затем уже мы будем разбираться, почему вы это читаете. Доктор Уотсон пока еще не соизволил упомянуть в своих историях ни обо мне, ни о моем патроне; в опубликованном им отчете он очень тщательно удалил любое упоминание о нас из дела с Ирен Адлер и так называемом «Королем Богемии». «Скандал в Богемии» - это увлекательное чтение для досуга, но в нем нет и слова правды. У доктор, безусловно, писательский дар.
Но я не всегда буду столь снисходителен, и когда он начнет описывать то, что случилось весной 1891 года, то в очередном его опусе придется поставить все точки над i. Уж можете быть уверены, он не станет изображать ни профессора, ни меня в выгодном свете.
Меня зовут Себастьян Моран, полковник в отставке Индийской армии Ее Величества, а точнее, 1-го Бенгалорского саперного полка. Родился в старом добром Лондоне, воспитывался в Индии, так как мой отец был британским посланником. Возможно, это было прекрасное место для становления характера, но совершенно не подходило для воспитания богобоязненного британского джентльмена. Поэтому, сначала я был отправлен в Итон, а потом в Оксфорд.
Это общеизвестные факты, а вы, мои дорогие читатели, собрались здесь для того, чтоб узнать ужасные вещи о тех противозаконных деяниях, что я совершил вместе с моим преступным другом и патроном, профессором Джеймсом Мориарти.
Так случилось, что наша первая встреча была не совсем такой, как вы возможно представляете. Видите ли, между мной и старым добрым сэром Огастесом была большая неприязнь. Сэр Огастес – образец соблюдения приличий и британской благопристойности, пример для своих соотечественников в Индии. В душе же я считал его самым отвратительным типом из всех, кого я имел несчастье знать, - и это включая воров самого разного толка, убийц и различных негодяев – из числа тех, кого я знал на службе королеве и на службе моему старому учителю. Старик хотел, чтобы я пошел по его стопам, но я уклонился от такой чести. Забросив учебу в Оксфорде, хотя , к вашему сведению, я обладал неплохим интеллектом, я поступил на военную службу. К счастью, у меня было несколько влиятельных друзей, и они проявили сочувствие к моему положению. Мне оставалось лишь пройти комиссию. Но армии Ее Величества нужны умные и образованные офицеры, а то образование, которое я успел получить в Оксфорде, было не на должном уровне.
Мориарти был моим репетитором по математике. Он был классическим учителем-наставником:
умел слушать, учил мудрости и обладал неиссякаемым запасом терпения. Для полного совершенства ему не хватало лишь более почтенного возраста – в то время ему было лишь тридцать с небольшим. Но о таком друге, я мог только мечтать, и у меня никогда не было лучшего друга, чем он. Профессор учил меня математике, а я, смею сказать, научил его некоторым карточным трюкам, которых он не знал.
Мы переписывались с ним около десяти лет, когда я был в Индии и Афганистане, сражаясь за королеву и Британию. Как это патриотично с моей стороны, не правда ли? Да, конечно, я предан своей стране и никогда бы не предал своих, но дело не в этом. Оказалось, что я прирожденный стрелок, - собственно говоря, лучший стрелок в Индии – и сражения всегда обладали для меня необыкновенной притягательной силой. Некоторые называли меня героем, и думаю, что я им и был с чисто британской точки зрения. Я спас больше жизней наших солдат, чем все остальные офицеры вместе взятые, но, несмотря на все это я так и не стал генералом. Возможно, я бы достиг этого чина, если б не был таким… беспутным.
Почти у всех офицеров были мелкие грешки, о которых они предпочитали не распространяться. Мне просто не повезло, что я пару раз попался. Шулерство, похищенные индийские идолы, дочь старшего офицера, уличенная в тайном романе с неотразимым удальцом, полковником Мораном. Может, еще слишком много связей с местными уроженками? Как-то я натолкнулся на смуглого индийского мальчишку, с его худого лица на меня смотрели голубые глаза Морана. Ничто так, как встреча с вашим неизвестным отпрыском, не заставляет задуматься о том, куда катится ваша жизнь, даже если это жизнь неотесанного тупого мерзавца, Себастьяна Морана.
Но я отвлекся. Я вышел в отставку, когда мне стукнуло сорок, пока меня не уволили под каким-нибудь позорным предлогом, и вернулся в Лондон.
Джеймс Мориарти встретил меня с распростертыми объятиями. Не думаю, что он имеет какое-то отношение к моей вынужденной отставке, хотя был свидетелем, как он устраивал подобные фокусы с теми, кто был ему нужен. Но нет, мое злосчастье было совершенно непреднамеренным, и здесь совершенно не замешан тот, кого я имею привилегию называть другом.
Профессор рассказал, чем он зарабатывает на жизнь и каковы его моральные принципы, а затем предложил мне должность своего помощника. Я буду хорошо обеспечен и весьма респектабелен, взамен от меня требуется безукоризненное выполнение заданий криминального характера. Разве я мог отказаться от столь щедрого предложения? К тому же, по правде говоря, мне открыли так много, что вряд ли бы я ушел из кабинета профессора живым, если б только не стал его союзником. Но я хотел этого.
Любой, кто встречался с Джеймсом Мориарти , поймет меня. Обладающий невероятной силой убеждения и мощной харизмой, властный и опасный, живое воплощение лидера, ради которого люди рискнули бы всем и здоровьем, и жизнью. Даже этот проклятый великий сыщик не мог не восхищаться им – по его же собственным словам, я слышал это своими собственными ушами.
- Итак, вы будете работать со мной, старина?
- Почту за честь, сэр.
Дело сделано, контракт подписан, и моя судьба окончательно и бесповоротно была связана с судьбой профессора. Доктор Джон Уотсон будет известен потомкам благодаря тому, чьим другом он был. Также, как и я.


Глава 2,

в которой излагается история профессора

Думаю, что прежде, чем я пойду дальше, мне стоит обрисовать для вас профессора Мориарти. Как я сказал ранее, доктор Уотсон вряд ли будет приукрашивать его образ, когда станет писать о нас, а ведь всегда лучше иметь две точки зрения, не правда ли? Как бы там ни было, профессор – один из величайших гениев Англии, и это в ту эпоху, когда гениев и так было пруд пруди. И это будет достойным воздаянием, что его история будет известна теперь широкой публике, которая совершенно о нем не знала.
Джеймс Ричард Пол Мориарти родился в Ирландии, в Дублине , в 1829 году, по любопытному совпадению в том же году была учреждена лондонская полиция. Его отец, сэр Джеймс Мориарти третий, был англо-ирландцем, мать, Катриона, чистокровной ирландкой. Я упоминал прежде, что никогда не знал человека хуже, чем мой отец, сэр Огастес; если б я был знаком с сэром Джеймсом, то возможно это было бы не так. Этот негодяй оскорблял и бил жену и своего первенца, он был чрезвычайно жесток с молодым Джеймсом Ричардом. Мальчик рос очень болезненным, еще не достигнув десятилетнего возраста, он несколько раз стоял на пороге смерти. Когда бедная Катриона родила второго сына, более крепкого, чем ее первенец, сэр Джеймс назвал ребенка в свою честь, желая иметь наследником более здорового отпрыска.
Джеймс Роберт, или новый Джеймс Мориарти четвертый , вырос точь в точь таким же пустым и жестоким, как и его отец. Джеймса Ричарда брат и отец называли просто Ричардом, если вообще его как-то называли. Чаще всего они награждали его какими-нибудь оскорбительными прозвищами, на их взгляд он был слишком хилым, худым и даже женоподобным. Но Джеймс Ричард был очень одаренным юношей, и он поехал в Итон. Каким же трагичным должно быть детство, если переезд в Итон кажется переменой к лучшему!
Находясь там, Джеймс смог сменить свой акцент на тот язык, которым говорят лондонцы из высших слоев общества. Он прекрасно учился, превзошел знаниями даже преподавателей и закончил Итон, когда ему еще не исполнилось и тринадцати лет. Продолжил учебу в Оксфорде, куда поступил, несмотря на чрезвычайно юный возраст, удивив профессоров своим умом. В двадцать лет этот юноша стал магистром искусств. Даже старик Диккенс не написал бы более волнующей истории триумфа при подобных обстоятельствах.
Ко всему прочему произошла трагедия, его отец в припадке пьяного безумия до смерти избил свою жену . Джеймс Ричард чуть не убил отца на месте, но овладел собой, хоть и был лишен наследства. Его первым преступлением была организация убийства собственного отца, когда он буквально воплотил в жизнь пословицу о том, что хорошо смеется тот, кто смеется последний.
Вряд ли в течение всех этих лет он видел своего брата, я же видел, в Индии. Джеймс Роберт стал офицером в Индийской армии Ее Величества и одним из самых порочных офицеров, которых я имел несчастье знать. И, поверьте мне, я знаю, что говорю. Последнее, что я слышал о нем это, что он был замешан в какой-то скандальной истории, вышел в отставку и вернулся в Англию; и подумать только, стал начальником станции в Девоншире.
Господь свидетель, я никогда не пойму членов этой семьи.
Но вернемся к Джеймсу Мориарти. Когда ему исполнился 21 год, он опубликовал трактат о биноме Ньютона. Я прочел его. Неплохая работа, но читать это было не просто. Хотя, с другой стороны, профессор то же самое говорил и о моих книгах. Наши умы разделяет сотня миров, и профессору было бы столь же неуютно в индийских джунглях, как и мне в лекционном зале.
Но вернемся к моей истории. После выхода этого памфлета Мориарти предложили место профессора математики в Оксфорде. Он с радостью принял это предложение. Числа – это его страсть, логика – его возлюбленная, и по правде говоря, я никогда не видел человека, в такой мере созданного для преподавания. У него все есть для этого: и способности, и навыки, и к тому же большая любовь к этой профессии. Некоторые , возможно, полагают, что человек, сурово управляющий созданной им криминальной империей и жестоко наказывающий за малейшую неудачу, был бы жесток и в классной комнате, но это не так. Он терпелив и, позволю заметить, даже добр к своим студентам, пожалуй, даже слишком. И невольно задумаешься, что же могло произойти в жизни этого человека, что заставило его так измениться.
Его карьера в криминальной среде началась как интеллектуальное упражнение, которым он занялся от скуки в один из нескончаемых душных летних дней. Кроме того, это было сделано в знак полного презрения к полиции, ничего не смыслящей в своем деле. Он был убежден, что сможет действовать столь ловко, что они ни за что не распутают эту загадку и не найдут нить, которая привела бы их к профессору. И впоследствии оказалось, что это было не просто самомнение молодого гения. Он совершил свое первое преступление, были украдены бриллианты, причем профессор твердо решил вернуть все украденные драгоценности. Что он и сделал, скурпулезно точно, подготовив и выполнив всю операцию через своих агентов.
Профессор начал действовать, проверяя на что он способен, и вскоре понял, что его возможности ограничивает лишь нехватка ресурсов, материальных и человеческих. Но он был молод и наивен, идеалист, которого еще не била жизнь, и его немало встревожило то, с какой легкостью он встал на тропу преступления. Поэтому он остановился и посвятил себя карьере, не идущей наперекор закону.
К сожалению, для законопослушных граждан и к счастью для преступных элементов этот мир сам решил подавить его. Оружием убийства стала профессиональная ревность. В то время Мориарти был одним из самых молодых профессоров, он придерживался передовых новаторских и радикальных идей, а вдобавок ко всему был еще и ирландцем. Многие из коллег стали открыто выражать свое неодобрение, особенно когда он стал высказываться против общепризнанных взглядов, которые он сам считал нерациональными и непрофессиональными.
В жарком споре с подвыпившим старым профессором Мориарти ударили в присутствии свидетелей, и все они засвидетельствовали , что это он поднял руку на человека преклонного возраста, хотя на самом деле он лишь оттолкнул его, дабы избежать второго удара.
Поползли темные слухи, и над профессором нависла угроза скандала. Конечно, у него были товарищи – нет, наверное, человека настолько непопулярного, чтобы совсем не иметь единомышленников – и они пытались защитить молодого профессора, но тщетно. Его ментор, по-отечески относящийся к Мориарти , посоветовал ему смириться и пытаться спасти то, что осталось от его карьеры, ибо у него было слишком много врагов, и они были очень могущественны.
Это было чистым совпадением, что пуля пробила мозг этого человека. Конечно же. Полиция пришла к заключению, что это было самоубийство, потому что убитого нашли с пистолетом в руке. Не важно, что выстрел не могли сделать из этого оружия и пуля, убившая жертву, никак не могла быть из него пущена .
Но я отвлекся. Профессор мало рассказывал мне о том времени, но за него говорили его поступки. Он принял эту игру, никогда в жизни еще он не чувствовал себя настолько преданным и одиноким. Он вернулся в Лондон, измученный и разочаровавшийся в жизни. Идеалист умер, а вместо него появился вдохновитель и организатор преступного мира. Но он пока еще не оставлял своей легальной деятельности, открыл свое дело, став репетитором для молодых офицеров – вот так мы и познакомились.
А между тем за кулисами этой обыденности он стал консультантом для нескольких матерых лондонских преступников. Одного за другим он вытеснял их, поглощая их небольшие группировки, убивал одних, налаживал связи с другими и наконец, объединил под своей властью почти весь лондонский преступный мир. За пять лет профессору удалось создать самую крупную организацию преступности, какую когда либо видел мир.
К тридцати пяти годам Джеймс Мориарти стал одним из самых могущественных людей в Лондоне, он властвовал над половиной лондонских преступников и имел непосредственное влияние на другую половину. Добившись этого, он обратил свое внимание на привилегированные классы, желая контролировать как можно большую часть населения Лондона, великого города, который правил значительной частью этого мира. Мориарти распространил свое влияние на политиков и военных высшего ранга , и даже на саму полицию. Скандальные истории, случившиеся в Скотланд Ярде в 70-е годы были для него тяжелым ударом , а после одного из них его империя никогда полностью не оправилась. Только благодаря этому Великий Проныра и смог в 1891 г. уничтожить всю организацию.
Без сомнения, сейчас вы нарисовали в своем воображении одержимого властью маньяка, вызывающего в памяти образ доброго старого Наполеона и его ненасытную жажду власти над всей Европой. Что ж, я не буду отрицать, что профессор, в самом деле, наслаждался своей властью – в армии я был офицером, и мне знакомы все симптомы этого. Но личность Мориарти этим не исчерпывалась. Он общепризнанный мизантроп, это несомненно, но профессор остается логиком и он не видит смысла в большинстве социальных и политических норм нашего века. «Мир мог бы быть гораздо лучше, а получается, что его едва можно считать хотя бы невыносимым» - ворчливо буркнул он как-то, проглядывая утреннюю газету, полную новостей о бедствиях и волнениях.
Он вновь стал обращать свое особое внимание на реформы в различных областях. Теоретически он бы даже не испытывал отвращения к реформам законодательства и правоохранительных органов, если б только они работали и приносили обществу пользу.
Однако, как я сказал полицейские скандалы нанесли удар организации – нашей организации. Тем не менее, я лично был свидетелем, как Мориарти жертвовал крупные суммы денег в особые благотворительные фонды, которые, как выяснилось, были именно тем, чем и казались ( Я также видел, как он основывал фиктивные благотворительные общества, наподобие Союза рыжих, но об этом позже.)
В 70-х годах, когда ему было уже сорок, и он руководил крупнейшим преступным синдикатом Британской империи, Мориарти снова занялся преподавательской деятельностью, на этот раз в Кембридже. (Он здорово утер этим нос своей «альма матер» ,а Кембридж торжествовал. «Ха! Теперь у нас есть гений-математик, которого вы выставили вон!» )И там он впервые встретил Шерлока Холмса. В общем, Мориарти взял под свое крыло молодого Холмса, а затем дал узнать ему свою подлинную натуру… и сделал это не так мягко, как это было со мной. Это отпугнуло молодого человека, и все попытки профессора восстановить разорванные отношения кончились тем, что вместо укрепления отношений с бывшим подопечным, он лишь получил смертельного врага.
Я встречал этого джентльмена, когда он был еще юношей. Мне бы следовало придушить мальчишку, пока у меня был такой шанс. Но моя собственная сентиментальная жилка не допускала в те времена ничего подобного, тем более, что он очень сильно напоминал мне самого профессора. По своей внешности они почти могли бы сойти за отца и сына: примерно одного сложения, роста, схожие черты лица и серые глаза. И много общего было и в их истории, и в юношеском идеализме.
Шерлок Холмс также пережил некоторое крушение и, также как профессор, начал все сначала – но он обратил свой взор не на преступления. На их раскрытие. На то, чтобы преступления не остались безнаказанными. Вскоре Холмс стал частным сыщиком (довольно позорно для него, между прочим: ведь молодой человек был джентльменом, сыном деревенского сквайра). Мориарти оставил Кембридж, решив просто читать лекции и больше внимания посвятить своей незаконной деятельности. А я примерно в это время вернулся в Англию и таким образом, наши пути вновь пересеклись.
Имея пенсион и аванс полученный от Мориарти, я обосновался в небольшом, но весьма респектабельном доме на Кондуит-стрит. Там было гораздо больше комнат, чем мне могло понадобиться – ведя походный образ жизни в армии почти всю мою взрослую жизнь ,у меня было не так много вещей, в основном оружие и гардероб, вполне достаточный, чтобы я мог свободно себя чувствовать, обращаясь в высшем свете. Убитых мной тигров, в виде шкур или же чучел, мне приходилось приносить в дар клубам, членом которых я был. Никто не потащит за собой бенгальского тигра через дикие леса Афганистана.
Профессор нанес мне визит через несколько часов после того, как я въехал на квартиру, мне хватило два часа, чтобы устроить все по своему вкусу .
- Довольно много свободного места, - сказал он, бросая критический взгляд на пустые полки и стены, на которых не было ничего, кроме обоев, - но это дело наживное. Вам нравится эта квартира?
- Вряд ли бы я здесь находился, если бы это было не так, сэр, - усмехнулся я, выпуская облако сигарного дыма. Я указал ему на одно из кресел у камина, а сам уселся в другое. – Хороший район и соответствующая цена. Как вы и заметили, много места, но у меня есть несколько идей, как его заполнить.
- Хорошо-хорошо.
Он одобрительно кивнул, выглядев при этом как снисходительный отец. Возможно, именно так и было. Вряд ли бы кто-то заподозрил в Мориарти матримониальные склонности, но у него было что-то вроде отцовских чувств к тем, кто, также как и он сам, был лишен этой любви.
- Профессор, могу я задать вам вопрос относительно истории Фирмы?
Мориарти по-разному называл свой бизнес: Клан (это традиция называть преступную организацию кланом); Империей – редко, всегда с гордостью, не оставляющей сомнений в том, чья это была империя, а, в основном, Фирма , так он чаще всего называл ее в разговоре.
Мориарти откинулся назад, положив ногу на ногу и соединив кончики пальцев.
-Конечно.
- Вряд ли меня можно назвать первым помощником у вас на службе; он давно бы уже должен понадобиться вам и я не могу поверить, что вы как-то обходились без него. Что стало с моим предшественником?
Я никак не ожидал увидеть на его лице такую смесь чувств. Думается, тут была и грусть или может, сожаление, и определенно, гнев, и другие чувства, о которых я не мог даже догадаться. Профессор сделал затяжку от сигареты, что держал в руке, и стал смотреть в огонь, пылающий в камине. Он выглядел старше своих пятидесяти лет, как если бы его тяготил груз какой-то тайны, хранимой им. Наконец, он заговорил, не поднимая на меня глаз и очень тихо.
- Ваш предшественник был членом одного из небольших обществ, которые я объединил в Фирме на заре ее существования. Хороший организатор, с острым умом, он был очень мало востребован в качестве младшего клерка, которым он работал и в открытой своей деятельности и в тени. Я увидел его талант, его потенциал, его ум. Я стал продвигать его. И он прекрасно служил мне на протяжении нескольких лет.
Я нахмурился, предчувствуя нехороший оборот, который может принять наш разговор.
- Наша работа всегда подразумевает опасность, Моран, и внутреннюю, и внешнюю. Амбиции могут быть гораздо опаснее полиции. Всегда кто-то хочет занять лучшее место, потеснив тех, кто стоит выше его. Я сам низверг всех своих патронов и поднялся выше их, дабы занять место, которого они никогда не смогли бы достичь, власти над многочисленными кланами, большими и малыми. Император, если хотите. Это путь криминальных классов.
Мой помощник был амбициозен. Мы прекрасно работали вместе, но никогда не были друзьями. Не думаю, что его бы удовлетворило всегда находиться в моей тени, и если б я ничего не имел против него, он бы просто попытался повредить мне в своей игре за власть.
Я нахмурился еще больше.
-Эта его игра нанесла вред другим?
Мориарти на секунду бросил на меня взгляд своих темно-серых глаз и снова стал смотреть в огонь. В их глубине в самом деле таился гнев, но также и печаль.
- Полковник, как в армии наказывают за дезертирство?
- Смертью.
- Почему?
Я вспомнил одного малого из своего полка, который дезертировал и был пойман. Ему не надо было идти в армию, я понял это с того момента, как впервые его увидел. Слишком чувствительная натура для того, чтобы убивать самому и видеть, как вокруг тебя гибнут твои товарищи. Он был похож на испуганного жеребца, помню его широко распахнутые глаза и безумный взгляд. Он умолял о пощаде – он лишь хотел вернуться домой к матери, он был единственным сыном.
Его приговорили к смертной казни через расстрел. И хотя я знал, что так должно быть, я был не в силах смотреть на это. Армия не место для мальчишек.
- Потому что это предательство. Жизнь в армии зиждется на доверии, на морали – никуда не годится, если у солдат упадет боевой дух. Дезертиры своим побегом рушат веру в людей, они предают тех, кто остается верен и сражается дальше.
- Совершенно верно. Ваш предшественник не просто предал меня, он также предал тех, перед кем нес ответственность. Он начал тайно посылать закодированные сообщения полиции, информируя их, где и как схватить наших людей на месте преступления. Среди низших чинов моих людей разразилась паника, почти уже начался хаос. Этот человек стал еще более дерзким; он сосредоточил свое внимание на самой полиции, окольными путями провоцируя скандал, произошедший около десяти лет назад. Все на Фирме были в полном смятении, мой авторитет был дискредитирован, и тогда он сделал последний шаг, используя эти свои послания. Он признался в своих преступлениях и заключил сделку, что суд ему заменят несколькими неделями заключения, если он назовет имя и местопребывание своего патрона. И как только я бы оказался под арестом, не сомневаюсь, что он вернулся бы в Фирму, во всем обвинив меня и может быть, он постарался бы сократить организацию по возможности, чтобы укрепить. Думаю все это весьма вероятно.
Я не мог убить его. Подобное убийство лишь вызвало бы у полиции безумное желание схватить виновных и посадить на скамью подсудимых. Моя организация была ослаблена , я не мог гарантировать, что не буду раскрыт я, а вместе со мной и Фирма.
Я нахмурился еще сильнее.
- Значит, вы не могли уговорить его? Или пообещать денег? Хотите сказать, что он хотел уничтожить вас?
- Хотел. Мне совсем не нравилось подобное разрешение этой дилеммы. Но это надо было сделать. В Фирме служат несколько химиков . Особенно я подумал об одном из них – это женщина, которая предприимчива, как мужчина, когда дело касается ее желаний, и она творит настоящие чудеса с помощью наркотиков и ядов. Его горничная подмешала нужный препарат в то бренди, которое он пил вечером, и когда утром прибыли сыщики, они нашли лишь лопочущего что-то сумасшедшего. Он сошел с ума после ужасов, что видел на протяжении минувшей ночи.
Я вздрогнул при мысли о том, как опасен был человек, сидевший напротив меня. Определенно он был опаснее меня, ничего подобного никогда бы не пришло мне в голову.
- Мне это не нравилось, - тихо повторил профессор. – Но моя судьба стояла на кону и за жизнь тех мужчин и женщин, что он предал, надо было кому-то расплачиваться. Он нарушил данную всем клятву, Моран.
Я понял. Мориарти знает, как сделать так, чтобы человек понял его точку зрения, как говорить на понятном собеседнику языке, чтобы быть понятым. И у меня промелькнула мысль, что я определенно не амбициозен: у меня не было желания править империей, я всего лишь хотел иметь работу и достаточно времени, чтобы потакать своим порокам. Я никогда не претендовал на то, чтобы считаться непростым человеком.
- Может, это прозвучит глупо, профессор, но вам следует знать , что я не собираюсь подводить или же предавать вас.
Некое подобие улыбки скользнуло по его губам.
- Знаю, что не предадите, Моран. Я бы не стал брать вас на службу или доверять важные вещи, если бы не был в этом уверен.
О, доверие. Колеса, которые движут этим миром. Хорошо, когда вам доверяют, пусть даже один единственный человек на свете.
Тогда я понял, что никогда не знал никого лучше профессора, и уже не узнаю. У него нет иллюзий относительно собственной морали или ее отсутствия и, тем не менее, он, вероятно, делает больше добра, чем ваш средний «достойный» гражданин, чему я лично был свидетелем. Может быть, он не ангел, но и не дьявол. Он не добрый человек, он великий человек.
И теперь , я хотел с ним работать более, чем когда либо.

Клип

@темы: Шерлок Холмс, Мои клипы, Профессор Мориарти, Полковник Моран, Aleine Skyfire

---

Клипы по Холмсу

Хочу здесь поделиться своими последними клипами по ШХ

Клип-фантазия на тему детства Холмса. Моим вдохновителем был Джереми Бретт и его идеи о детстве и отрочестве Холмса




И клип про Мориарти. Это просто как бы иллюстрация





Шерлок Холмс и доктор Уотсон - Во имя жизни

@темы: Шерлок Холмс, Детство, Мои клипы, Профессор Мориарти, Гранада