Чего-то мне как-то стало стыдно, что я забросила дневник и не выкладываю свои переводы, хотя и не знаю, нужно ли это кому-то кроме меня. Переводы не официальные, никаких разрешений на перевод не имеется, духу на это у меня не хватит, ибо я ни разу не переводчик, хотя когда-то и собиралась в Иняз. Переводы исключительно любительские, сделанные из одной большой любви к Холмсу, и сделанные, подчеркиваю, для себя.
Но подумалось, вдруг кому будет интересно...
Наверное, тут штука в том, что мои личные обстоятельства складываются так, что практически не с кем поговорить не только о Холмсе, но и душу, по большому счету, излить не кому.
И перед очередной порцией Холмса небольшое отступление... Зашла я тут на Rutracker, захожу туда часто, ибо киноман. Так вот , в комментах одной из выкладок гранадовского сериала разгорелась борьба на извечный вопрос - кто лучше Бретт или Ливанов. Как всегда, меня взяло за живое. Причем вот эти наши люди, которые считают, что Ливанов - лучший в мире, они просто удивительны... Они порой даже не читали канон, либо читали уже через призму советского сериала. На этот раз их возмутил кокаин То есть, кокаин - это придумки Бретта. Холмс ни разу ни наркоман, а цитирую "настоящий джентльмен, гениальный сыщик", который наркоманом быть не может по определению. Да где вы прочли, что он наркоман? Не наркоман, он сильный человек, мог кочергу разгибать руками. Поразительно это. Вообще, кажется, что мы с ними читали совершенно разные книги. Так вот живешь, и не знаешь, что можно одно и то же воспринимать совершенно по-разному.
Еще с "Горбуном" мне понравилось. Это, говорят, что за фигня - Холмс только посидел и послушал, как свидетель, ничего не расследовал, ни за кем не гонялся. Неправильный какой-то эпизод.
Ну это я так, пар выпускаю. Теперь дальше.

8 января 1881 г.
Мои карманные часы куда-то пропали в этом море чемоданов и ящиков .
Если весь мир это театр ,то я очень счастлив сменить эту сцену на другую, с другими актерами и актрисами.
Осталось провести всего одну ночь в этом притоне…сама эта мысль наполняет меня таким восторгом, какого я не помню с детства. Завтра в это же время я буду вести эти записи в совершенно другом месте.
День промелькнул незаметно как по волшебству и слишком быстро, чтобы почувствовать его реальность – этот друг Стэмфорда заехал за мной в кэбе и мы тут же отправились на Бейкер-стрит . К моему глубокому удивлению, в отличие от большинства моих знакомых этот джентльмен ничего не имел против молчания после небольшой беседы о погоде и местных новостях. Но еще более удивительным было то, что это молчание было совершенно естественным и не вызвало обычного чувства неловкости или напряжения.
Через 15 минут я постучал в квартиру на Бейкер-стрит и секунду спустя мы были приняты доброжелательной хозяйкой.
- Вы передумали, молодой человек ? спросила она, бросив на меня подозрительный взгляд.
- Нет-нет, - заверил я , шагнув в сторону и давая ей возможность разглядеть моего спутника. – Это доктор…неожиданно я понял, что даже не знаю его имени – Стэмфорд представил его только по фамилии.
-Доктор Джон Уотсон,- мой компаньон пришел ко мне на помощь, сняв левой рукой свою шляпу и улыбаясь хозяйке,- бывший военный врач, мисс…?
Её строгость моментально скрылась за румянцем и смущенной улыбкой.
-Миссис Хадсон, доктор, - поправила она его назидательным тоном, хотя в глазах у нее еще плясали веселые искорки.
Меня немного покоробил одобрительный взгляд, который получил доктор за свою смехотворную ребяческую ошибку, лично я до сих пор был удостоен только грозного взора этой леди, когда собрался было положить свою шляпу на столик в передней и тут же отдернул руку.
Возможно мне показалось, что когда мы начали подниматься по лестнице, она взглянула на него почти жалостливо и взгляд этот говорил: «Вы представляете, во что Вы ввязались?»
Я поднялся наверх и распахнул дверь гостиной.
- Как видите, доктор, комната очень большая, - сказал я, еще раз одобрительно взглянув на два больших окна и значительных размеров камин.
Не дождавшись никакого ответа, я повернулся, чтобы увидеть, что он прошел только половину (из семнадцати, как я заметил) ступенек. Поняв, что поспешил, я тщательно изучал обстановку, когда он, наконец, вошел слегка запыхавшись, но ничуть не смутившись и не извиняясь за свою медлительность. Гордый и упрямый. Очень хорошо.
Глаза доктора методично оглядели всю комнату, вспыхнув от удовольствия при виде большого письменного стола в удобной близости к окну.
- А спальни ?
- Одна здесь, другая – наверху.
Хозяйка следовала на несколько шагов позади доктора и теперь стояла в дверном проеме,наблюдая за нами. Миссис Хадсон еще раз назвала стоимость квартиры, (разделенная пополам она была более, чем приемлема) и мы тут же согласились без дальнейших разговоров.
Затем мы вернулись к кэбу; давно я не был в таком прекрасном настроении, одна только мысль, что я покину «особняк Дадли» была слишком волнительна для моей нервной системы. Видимо, из-за этого я был довольно болтлив на обратной дороге к лаборатории.
- Доктор, а давно вы знаете этого Стэмфорда?
Я спросил это больше из любопытства, чем из интереса. Мой новый знакомый был совершенно непохож на Стэмфорда и как двое таких разных людей могли быть друзьями было непонятно.
Он вздрогнул, очевидно , не ожидая ,что я обращусь к нему.
- Он был моим ассистентом в больнице Святого Варфоломея, - спокойно ответил он.
- Так , вы закончили Лондонский Университет ?
- Да.
Я уловил оттенок сдержанности в его тоне и односложный ответ тут же свел нашу беседу на нет – видимо, мое любопытство пришлось ему не по вкусу. Но даже я не стал бы вести себя вызывающе с человеком, с которым вскоре буду сидеть за одним столом, - это не безопасно, особенно если учесть, что в глубине души он довольно вспыльчив. А у меня не было желания узнать, как глубоко спрятан его темперамент, по крайней мере пока мы не распакуем свои чемоданы.
Меня ожидало еще исследование по дальневосточным ритуальным ядам и к тому же надо было закончить статью о дедукции и анализе, над которой я работал. Поэтому я попросил кэбмена отвести меня к больнице – хотя лаборатория и была еще закрыта, это учреждение больше подходило для занятий, чем дом миссис Дадли.
Однако к моему удивлению, когда я выскочил из кэба, военврач последовал моему примеру, заметив, что он хочет пройтись пешком до его гостиницы на Стрэнде . Этот факт заинтересовал меня и я обдумывал его ,когда доктор уже скрылся в толпе.
Он рассказывал, что жил в гостинице на Стрэнде, но его пенсион был слишком скудным ,чтобы оплачивать гостиницу в самом центре Лондона. Значит, он ,явно.живет не по средствам. Только этого не хватало, этак он окажется банкротом .а я останусь без компаньона ! Но еще раз, поглядев на его удалявшуюся фигуру ,я вздохнул с облегчением. Он пошел в гостиницу пешком вместо того, чтобы ехать в кэбе. Это была элементарная попытка экономии , так как за поездку с Бейкер-стрит заплатил я ; и кроме того, он, видимо, заставлял себя двигаться, упражняться несмотря на слабое здоровье и заметную хромоту. Отсюда можно было сделать два вывода – сила характера и предусмотрительность. Ну что ж, отлично.
Когда я наконец вечером прибыл сюда (я больше не зову это помещение домом), после трех часов бесплодной писанины, вычеркивая целые абзацы , редактируя и все еще не найдя подходящего названия для этой чертовой статьи, я сообщил миссис Дадли, что буду иметь счастье покинуть ее дом завтра утром.
Мадам вскрикнула так громко, что ее было слышно на улице и на шум появился Тэйдер с бутылкой в руках, желая знать, что «черт возьми , происходит в этом проклятом доме ?»
- И на кого же вы нас оставляете ? На нее ? Неужели вы ,правда, уезжаете ?- он задавал целую уйму вопросов, и не дождавшись ответа ушел к себе, хлопнув дверью, а я с воодушевлением занялся упаковкой своих вещей.
Я справился ,довольно, быстро, но наверное слишком поторопился. Засовывая в чемоданы и ящики все, что подворачивалось, мне под руки, я особенно не заботился, чтобы запомнить, что и куда я положил. Вот так я и потерял где-то свои карманные часы.
Так что теперь я понятия не имею сколько сейчас времени и даже не знаю, что лежит в чемодане, на котором я сижу и набрасываю эти строки.


9 января 1881 года.

13ч.15 мин.

Итак, я нашел свои часы. Вернее, их нашел доктор. Во всяком случае они снова в моем распоряжении. Я очень рад, что они оказались в коробке с моими париками, и не попали в большой ящик с химикалиями. Майкрофт убил бы меня, если бы что-нибудь случилось с часами отца. Для меня вообще загадка, как они оказались у меня , а не у моего дорогого братца.
Утро выдалось нелегкое. На Бейкер-стрит я приехал ни свет, ни заря – у меня был свой коварный план. Так как доктор сказал, что любит поспать подольше, я предположил , что половина девятого утра будет подходящим временем, чтобы завладеть нижней спальней, еще до того как он раскроет портьеры в своем номере.
Каково же было мое разочарование, когда приехав, я обнаружил, что доктор въехал накануне вечером (без сомнения, это еще один способ экономии – чтобы не платить за лишнюю ночь в гостинице), судя по чемоданам и ящикам, которые все еще стояли в холе и еще два на лестничной площадке. Судя по состоянию его здоровья, он был не в силах сдвинуть их с места. Поразительно, ожидается, что я с утра возьму на себя роль вьючной лошади ?
Мое прекрасное настроение испарилось, как только я понял, что предстоит битва за территорию, ибо я не собирался уступать нижнюю спальню без борьбы.
Когда я ввалился в гостиную с тяжеленным ящиком в руках, доктор Уотсон собственной персоной сидел за столом и потягивал кофе. Кофе, не чай? Необычно для англичанина…я то думал, что я единственный человек в Лондоне, который начинает день с напитка наших колониальных кузенов.
-Доброе утро ! Кофе?
-Нет, не сейчас, благодарю вас,- сдержанно ответил я. Вести разговоры по утрам было непривычно, до сих пор в это время суток я обычно слышал только брань миссис Дадли да бормотание Тейдера.
Подавшись чуть назад, я попытался определить, какая из спален занята.
Мне казалось, что мои инсинуации были совершенно незаметны постороннему глазу, но доктор выглянул из-за своей газеты и проговорил, как если бы читал мои мысли :
- С вашего позволения, вчера я занял верхнюю спальню…если только вы не против…
Я был поражен не только тем, что он уловил все мои действия, но и выбором его комнаты. И видимо от неожиданности, я вместо того, чтобы воспользоваться предоставившейся возможностью, стал его отговаривать. Что, черт возьми, могло так подействовать на мои мозги, кроме беседы в столь ранний час?
-Вы уверены, доктор ? Простите, но мне кажется, что эти ступеньки будут утомительны для вас.
Доктор только улыбнулся и добавил сахара в свой кофе.
- Вообще-то, я сплю очень чутко и хотел бы оказаться подальше от всех возможных шумов.
Какое-то время я молча смотрел на него, а потом задумчиво кивнул. Господи, наверное, после всего ,что он пережил , странно, что он вообще может спать целую ночь, а уж если к тому же он чутко спит…весьма вероятно, что он храпит. И, конечно, не хочет, чтобы я узнал об этом.
Свой ящик я опустил на сосновый столик у двери в спальню и окинул взглядом гостиную. Со вчерашнего дня в ней ровно ничего не изменилось.
-Я не хотел размещать свои вещи, не посоветовавшись с вами, - проговорил доктор. – Вы точно не хотите кофе? Он довольно крепкий, но холодным утром это как раз то, что нужно.
На мгновение я застыл, поразившись его словам. Он не занял ни одного шкафа, никуда не убрал свои вещи, хотя приехал вчера вечером ! Ведь он спокойно мог это сделать по праву первого, как говорят американцы «поставить свое клеймо». И на его месте я бы , наверное, так и поступил. Странно, очень странно.
Не зная, как расценивать его первое предложение, я вместо этого ответил на второе и уселся напротив него. Молча я наблюдал , как он начал было поднимать кофейник левой рукой, но тут же с болезненной гримасой поставил его обратно и потом уже передал мне правой. Рассеянно добавляя в кофе молоко, я чуть не рассмеялся абсурдности ситуации – за последние три года это случилось со мной впервые – сидеть рядом с кем-то так, почти по- домашнему , и пить кофе.
Кофе, кстати, очень вкусный. Моя новая домохозяйка, может и строгая, но варить кофе она умеет.
- Миссис Хадсон сказала, что на завтрак будут яйца и ветчина, - робко прервал доктор неловкую тишину.
- Отлично, - механически ответил я, отчаянно пытаясь найти какую-нибудь тему для разговора, кроме погоды, которая была по обыкновению ужасной и не представляла никакого интереса.
Воцарилась длинная пауза, во время которой я ухитрился выпить три чашки кофе. Мой ищущий взгляд упал на большой стол у окна. Ага, вот она тема для беседы !
- Доктор, я заметил вчера, что вам приглянулся тот вишневый письменный стол, - сказал я по- детски радуясь, что первый нашел, что сказать. – Я не возражаю, если вы завладеете им.
Широкая улыбка озарила его лицо.
-Это очень мило с вашей стороны, Холмс, - сказал он с некоторым волнением. –Признаюсь, я временами пишу и он идеально подошел бы для этого.
-Значит, решено. А…вы не очень будете возражать, если я займу тот угол для своих химикалий ?
- Конечно, нет, - ответил он, как-то нерешительно глядя на меня поверх своей чашки.
Я налил себе еще кофе и прежде чем успел попросить, доктор передал мне молочник. Он, действительно, наблюдателен и это при такой безобидной внешности. Очень интересно .
И снова молчание. Нервно ерзаю в кресле, доктор задумчиво перекладывает столовые приборы на скатерти.
Наконец…
- Утренние газеты ? – радостно спросил он, передавая мне «Таймс».
Я издал вздох облегчения и в ожидании завтрака погрузился в криминальные новости.
Уж не знаю по какой причине, но завтрак (кстати, отменный) прошел без чувства дискомфорта. После того, как убрали со стола, я начал перетаскивать свои ящики и чемоданы из холла наверх. Затаскивая в спальню ящик с отчетами о старых делах, я заметил как доктор внизу пытается поднять один из его чемоданов.
У меня появилось странное чувство, что-то между жалостью и восхищением, когда я заметил, что у него ушло не меньше двух минут, чтобы поднять этот чемодан, что совершенно неудивительно при его раненом плече и затрудненных движениях. Левой ногой он подвинул свой багаж ближе к лестнице и затем с трудом поднял на три ступеньки, шатаясь под его весом.
Что случится раньше – он упадет без чувств или отнесет весь багаж в свою комнату ? Я покачал головой и направился со своим саквояжем в спальню, где засунул его пока под кровать. Ну вот, одежда, парики и все мои маскировочные костюмы на месте, самое время заняться химическими приборами…А вот и доктор…
Я встревожился , увидев как он побледнел и тут же вскочил, чтобы взять ящик из его дрожащих рук. Тут было больше здравого смысла, чем заботы – мне вовсе не улыбалось вместо того, чтобы распаковывать свои вещи , возиться с раненным военным хирургом, потерявшим сознание .
Господи боже ! не удивительно, что он чуть не лишился чувств, ящик весил не меньше сорока фунтов! Я бы никогда не подумал, что человек с таким слабым здоровьем вообще бы смог поднять эту махину, уж не говоря о том, что бы взобраться с ней на семнадцать ступенек. Этот парень был гораздо крепче, чем показался на первый взгляд.
- Ну, что за беда такая, доктор, какого черта вы делаете ?- выдохнул я, когда он упал на ближайший стул, пробормотав что-то вроде благодарности.
- Я по глупости положил в этот ящик большую часть своих книг,- признался он слабым голосом.
Я кивнул в знак согласия.
-Куда вы хотите их положить, на тот стол ?
-Да, спасибо, Холмс.
Я с грохотом опустил свою ношу на стол, надеясь, что его ножки достаточно крепкие, чтобы выдержать эту тяжесть, а сам краем глаза наблюдал за доктором. Через пару секунд он отдышался, и его лицо приняло обычный оттенок.
Неожиданно для себя я спросил не помочь ли ему с другим багажом, но в ответ получил вежливый отказ –мол, тот ящик был самый тяжелый, а с остальными он управится сам.
Упрямый осел.

Ланч прошел довольно спокойно ( и был очень вкусным, хотя мне и не особенно понравился пирог с черникой) и я покончил с ним настолько быстро, насколько это только дозволяется правилами приличия, только чтобы не оказаться вновь в плену вымученных разговоров.
Доктор проспал чуть ли не весь день, видимо совершенно обессиленный, и только после легкого ужина мы начали распределять между собой территорию гостиной.
Мой компаньон в мгновение ока распаковал свой книжный ящик – в основном журналы и дешевые романы - и быстро расставил их на столе и на одной из полок. Честно говоря, я позавидовал его быстроте, ибо мне понадобилась целая вечность, дабы снять плотную оберточную бумагу со своих ящиков, а этот шустрый медик уселся в кресло у камина и с интересом на меня уставился.
Я проклинал чертов ящик, который никак не хотел открываться, несмотря на все мои усилия , и я готов был уже в сердцах пнуть его ногой, но тут в дело вмешался доктор.
- У вас есть удобные ножницы ? – услышал я за спиной.
Поразительно умная мысль ,доктор! -Понятия не имею , куда они делись в этом бедламе,- проворчал я ,вовсе не намеренный отвечать на глупые вопросы.
Он осторожно встал со своего кресла и стал что-то искать по всей комнате, я же решил вскрыть бумагу при помощи ногтей.
- Разрешите, я попробую, -произнес мой компаньон. О чудо ! через минуту при помощи доктора и какого-то его инструмента, похожего на скальпель ящик был открыт.
- Хотите, чтобы я открыл остальные ? Это то, что я могу сделать,- уныло заметил он, с легкой завистью глядя, как легко я протянул руку, чтобы поставить книги на самую верхнюю полку.
- Буду признателен, доктор.
На некоторе время воцарилась тишина, нарушаемая лишь тиканьем каминных часов миссис Хадсон да звуком рвущейся бумаги.
-«Механизмы для средневековых пыток и их использование»…-я усмехнулся, когда он прочитал название книги, лежавшей сверху.- Господи помилуй, Холмс, что это вы читаете?
-Да, тематика моих книг, вероятно вызовет ваше удивление и беспокойство, - не без гордости откликнулся я.
- Это что же предостережение или вызов ? –спросил он, удивленно подняв бровь и передавая мне книгу о ядовитых растениях.
По его тону я вдруг понял, что он слегка …поддразнивает меня. Для меня это было внове, таким тоном со мной никто не говорил , кроме, пожалуй, моего брата. Все мои знакомые знали, что состязаться в остроумии с Шерлоком Холмсом – неблагодарное занятие. Этот человек еще не знает, с кем он имеет дело.
Но он узнает…
Между тем мой сосед начал складывать пустые коробки в аккуратную стопку, затем скатал валявшуюся повсюду упаковочную тесьму в клубок и положил его поверх этой коробочной пирамиды.
Он что, маньяк аккуратности ? Еще один Майкрофт, о господи, нет! Если он и дальше будет продолжать в том же духе , то не пройдет и недели , как он доведет меня до сумашествия.
Он повернулся и начал было подбирать с пола очередную коробку, но я бросился к нему в состоянии легкой паники.
-Не трогайте это, доктор ! –рявкнул я гораздо яростнее , чем хотел. Шокированный медик мягко опустил коробку на стол.
- Простите,- тихо извинился он, заставив меня почувствовать, как громко я закричал. Видимо, мне надо привыкать общаться с человеком несколько иного сорта, чем пьяный сосед или визжащая домохозяйка.
-Все в порядке, доктор, я просто не могу вспомнить, что я туда положил, возможно это легковоспламеняющиеся химикалии…
Недоумевающее лицо и шаг назад от стола.
- У вас кругом эти «легковоспламеняющиеся химикалии».
-Да. Я же сказал вам, что я временами ставлю опыты.
-А вы не считаете, что надо наклеить на эту коробку соответствующий ярлык ?
-Я …просто забыл.
У этого дружелюбного, иногда до тошноты, человека есть недостаток – он не может вовремя прекратить неприятный разговор. Но, вообще , он либо слишком добр, либо совершенно не конфликтен. Но в последнем я сомневаюсь – ведь он солдат и врач, но время покажет. У меня нет желания проверять, где предел его доброте и терпению.
Пока нет.
- Ладно, сказал он, отодвигая пресловутую коробку. – Скажите, как я могу вам помочь с уборкой, без риска самосожжения ?
Какое все-таки странное чувство юмора у этого типа. Но я еле сдерживаю смех, это еще более странно. В его шутках была определенная новизна, какая-то искра, как все это было непохоже на плоский юмор моей бывшей («бывшей» - как мне нравится это слово!) квартирной хозяйки и недалеких медиков в больнице.
Ну вот, кажется, убрали все следы наших распаковочных работ и неугомонный доктор понес весь хлам в чулан наверху. Я хотел сделать это сам, но он заявил , что ему надо больше двигаться, тем более, что из-за снегопада он не выходил сегодня на улицу. Я согласился, чувствуя смертельную усталость после целого дня, проведенного на ногах.
На столе возвышалась кипа журналов и еще множество предметов самого разного назначения. Я переложил журналы на кресло доктора, потом взял себя в руки и со вздохом решил закончить уборку комнаты. Бутылку чернил – на другой стол , трое запонок - в мою спальню, моток бечевки – в мусорную корзину, этот столь счастливый скальпель – назад , в медицинский чемоданчик (честное слово, этот человек разложил все лекарства в алфавитном порядке! Майкрофт, видно, не зря говорит, что мне не хватает организованности…).


Все-таки, камин это великая вещь. Сидеть в тепле и смотреть на яркое пламя было так ново , что я заснул прямо в кресле (и именно по этой причине я не сплю теперь, черт возьми) . Когда я проснулся часы пробили половину одиннадцатого, огонь уже еле-еле теплился и комната была освещена только мягким светом лампы.
Мой компаньон, судя по всему , ушел спать; единственными свидетелями его ухода были роман, оставленный им на кресле и пустой стакан на столе…и еще плед, которым он накрыл меня, пока я спал…
Какой странный медицинский инстинкт; полагаю, он не хотел возиться с соседом, схватившим простуду в холодной комнате. По крайней мере, это единственное логическое объяснение, которое хоть как-то объясняет этот непонятный мне факт…