Все-таки в Холмсо-фандоме, в нашем российском, стало совсем тихо. Именно в нашем, потому что за бугром там по-прежнему жизнь бурлит, пишутся фанфики,(хотя надо признать все более и более слэшной направленности), снимаются клипы и т.д. Справедливости ради хочу заметить, что вот на сайте fanfiction.net, где я собственно и подчерпнула кучу материала для перевода тоже жизнь мало-помалу затихает. Был бурный всплеск где-то в 2008-2011, а потом он стал затихать. Иногда создается впечатление, что на сайте много подростков , которые выкладывают соответствующие возрасту работы. "Зрелые мастера" ушли в тень.

У меня практически на глазах появилась прекрасная эпопея "Deliver us from evil" о борьбе Холмса с Мориарти. Автор Aleine Skyfire написала, что хочет сделать целый сериал. Первая часть "Mortality", 2- я - The Road to Reichenbach", потом еще две или три части. Заранее подробно изложила, как будут развиваться события. Это было многообещающе. Писала она довольно быстро, по крайней мере раз в неделю появлялись новые главы, потом все медленнее, медленнее. В "Road to Reichenbach" есть только три главы, прошло уже несколько лет и все, тишина. Причем на своей странице на тумблере она порой упоминает это свое творение.,но на этом все и кончается. Очень грустно.

Я тут у себя в файлах наткнулась на сохраненный перевод дискуссии на странице Spacefall, которую перевелаAnnun, за что ей большое спасибо. Хочу привести это здесь. Как же не хватает таких исследований и подробных обсуждений...


рассуждения по поводу хронологии "Пляшущих человечков" (мне от этого хочется посыпать себе голову пеплом от осознания собственного ничтожества))).


Что забавно про DANC [«Пляшущие человечки»]: чувствуешь, что для этого рассказа одновременно «хронология совершенно неважна» и «хронология очень важна», если мы придумываем, каким содержанием наполнить датировку канона. Для тех, кто участвует в Игре, стоит выбор между двумя датами, 1888 либо 1898 – на год позже Юбилея [англ. “Jubilee” – кто может подсказать? Празднование юбилея королевы? Ее правления? В переводе это «праздники», гррр]. Многие выбирают 98-й, из-за женитьбы, Бурской войны и т.д., но DANC для меня чем-то очень сильно чувствуется как дело после Перерыва, несмотря ни на какие логические попытки обосновать датировку. Правда, эта «игра на публику» с чтением мыслей может показаться ранней стадией их отношений; здесь мои варианты такие: раннее дело, авторская вставка Уотсона либо игривое настроение (как вы могли догадаться, я радею не за более раннюю дату Но, за исключением этого, в DANC изображены люди, знающие друг друга наизусть. Не только Уотсон прекрасно видит, что Холмс просто напускает на себя смелый вид, но и сам Холмс уверен, что Уотсон это поймет. Он уверен, что Уотсон понимает, что именно скрывают от окружающих его оживленные речи, что под «удобное время, чтобы уйти» он подразумевает «поскорее сбежать отсюда». Можно с полной уверенностью сказать, что Уотсон, не теряя ни минуты, проверил расписание поездов и сразу же приготовился в путь, как только Холмс позовет. Это уже не Уотсон, который готов называть Холмса бесчувственным, это не Холмс, который рассчитывает, что Уотсона обманет его бесстрастная маска. Забудьте все это: жену, записную книжку, золото, - забудьте все детали, которые используют для датировки этого рассказа. Я покажу пальцем в небо и в любом случае соглашусь с 1898-м годом.

Так что это (по стандартам помешанных на порнохронологии) расплывчатый вопрос о датировке DANC… Но, заметив, что устанавливать «правильную» дату излишне, я начинаю, как всегда, бормотать о важности относительного расположения рассказов во времени для понимания динамики отношений. Это имеет большое значение, произошел ли DANC в 1898 году или… в общем, понятно, к чему я склоняюсь. В 1898 году Уотсон должен смотреть на неудачи Холмса с гораздо более личным отношением, чем неловкость и сочувствие. Легко представить себе, как через год с небольшим после DEVI [«Дьяволова нога»], через 6-18 месяцев после MISS [«Пропавший регбист»] он думает: «Черт, кажется, в этот раз рванет». 1898 год отнюдь не изобилует опубликованными делами, и если DANC попадает на июль 98-го, то следующим известным нам делом может оказаться RETI [«Москательщик на покое»] в июле-августе того же года. Если так обстояли дела, нет ничего удивительного, что Холмс в таком унынии во время дела Амберли [=RETI].

[из комментариев]

Jane Turenne:

DANC – один из тех рассказов, где датировка по ощущениям, на которую, боюсь, я чересчур часто опираюсь, заводит меня в неприятности, потому что здесь я не особенно чувствую ни 88-го, ни 98-го года. Здесь им так удобно друг с другом – и Холмс внешне остается таким спокойным при известии о смерти Хилтона Кьюбитта, что сильно отличает его поведение от FIVE [«Пять зернышек апельсина»], что если бы я пыталась угадать дату, я бы интуитивно отнесла его к «медовому месяцу», 94-му или, вероятней, 95-му году, или, МОЖЕТ БЫТЬ, к раннему периоду, в районе 85-го, ЕСЛИ мы предполагаем, что а) малый Перерыв – всего лишь совпадение дат известных нам, опубликованных рассказов, б) они стали любовниками довольно рано, рядом со SPEC [«Пестрая лента»] или около того, так что 85-й тоже будет, в некотором роде, медовым месяцем. Но для меня это слишком много предположений, и потом, это все несущественно из-за проклятого юбилея. В целом, я согласна, что 98-й год из этих двух – намного более вероятная дата. В этом рассказе нет никакой напряженности и скрытого подтекста касательно любовных дел, какие мы находим в NOBL [«Знатный холостяк»] и в SCAN [«Скандал в Богемии»]. Здесь они ведут себя совершенно естественно, в собственном неподражаемом прекрасном стиле.

(Я с легкостью соглашаюсь, что мое мнение сильно пропитано влиянием Гранады, а вот перечитывала его в последний раз я около года назад.)

Spacefall:

Что касается спокойствия Холмса, я бы сказала, что это торопливое, деловитое волнение (что не обманывает Уотсона ни на секунду). Уотсон очень подробно описывает его реакцию:

«Не часто случалось мне видеть его в таком мрачном расположении духа. Он и раньше, в продолжение всей нашей поездки из Лондона, испытывал какую-то тревогу, и я с самого начала заметил, с каким беспокойством просматривает он утренние газеты; но теперь, когда внезапно оправдались самые худшие его опасения, он как бы окаменел от печали. Он сидел, откинувшись назад, погруженный в тоскливые думы.»

Холмс затем встречает инспектора в очень сдержанной, но торопливой манере, гонит вперед расследование и давит на свидетелей. Он словно предугадывает все вопросы, так что никто не успевает вставить и слова, не то что возразить ему. Его инструкции по поимке Слени заканчиваются тем, что он придумывает плохо прикрытый предлог, чтобы поскорее уехать (и он знает, что Уотсон разгадает его слова и все для этого сделает со своей стороны).

«- Мне кажется, инспектор, - заметил Холмс, - что вам следует вызвать
по телеграфу конвой, так как, если мои предположения оправдаются, вам предстоит препроводить в тюрьму графства чрезвычайно опасного преступника. Мальчик, которого я посылаю с запиской, может заодно отправить и вашу телеграмму. Мы вернемся в город послеобеденным поездом, Уотсон, так как сегодня вечером мне необходимо закончить один любопытный химический анализ. А дело, которое привело нас сюда, быстро приближается к развязке.»

Повествование после их отъезда как ножом отрезано; нам только сообщается новости, которые помогают немного оправдать Элси Кьюбитт. Очень правдоподобно, хотя неприятно, что за DANC сразу же следует RETI. Если читать их одно за другим, становится понятной подавленность Холмса при появлении нового клиента (отсутствие энтузиазма и энергии, и, возможно, нечто вроде неохотного сочувствия – из-за самоидентификации - к Амберли, чья жена бросила его ради более уравновешенного соперника. И все эти странные разговоры о «врожденном обаянии».)

Jane Turenne:

Да, я согласна, что Холмс совершенно потрясен случившимся в DANC. Но он уже скрывает это лучше, чем в более молодые годы, да и Уотсон – либо потому, что при написании этого рассказа он уже не считает Холмса погибшим, либо потому, что он стал осторожнее к его чувствам, –
несколько тактичнее об этом пишет. В FIVE Уотсон сообщает, что «никогда не видел Холмса таким угнетенным», и как Холмс «вскочил со стула, зашагал по комнате с пылающим румянцем на бледном лице, нервно сжимая и разжимая свои длинные, тонкие пальцы», и каким Холмс выглядит «бледным и усталым», и этот рассказ тоже заканчивается обрывисто. Скорее всего, Холмс просто больше показывал свои чувства, потому что они были наедине, а в DANC он получает плохие новости на публике; но при этом я считаю, что он становится чуть-чуть более невозмутимым с возрастом, – и в хорошем смысле, и в плохом, - и эта перемена говорит в пользу датировки DANC 98-м годом.

Такое знание Канона, во всех тонкостях, сопоставление манеры поведения... Снимаю шляпу!