У Холмса уже несколько месяцев не было ни одного дела, что не могло не привести к печальным последствиям – он был на грани нервного истощения. Я пытался развлечь его беседой, но все мои попытки завязать разговор игнорировались ; Холмс самым тщательным образом штудировал утренние газеты , пока его пальцы не почернели от свеженапечатанных страниц; можно было подумать, что мой друг надеялся, будто внезапно эти четко напечатанные слова в колонке о преступлениях каким-то чудесным образом сами собой превратятся в самые свежие и интригующие новости криминального характера.
И хотя миссис Хадсон подавала нам на стол свои самые вкусные яства, а я все уговаривал и уговаривал Холмса хоть что-нибудь поесть, он даже не прикасался к еде.
Однажды утром, когда Холмс, бросив взгляд на поднос, вновь погрузился в свои мрачные думы, миссис Хадсон, которая уже собиралась выйти из гостиной, внезапно остановилась в дверях.
- Мистер Холмс… ну если хотите, вы можете есть, пока ходите по комнате. Даже если и появятся несколько крошек на полу, я совсем не против, - она попыталась улыбнуться.
Но он, кажется, даже не услышал ее слов; бросив на меня взгляд, полный отчаяния, миссис Хадсон вышла из комнаты.
Холмс стоял у окна, прислонившись лбом к стеклу - казалось, у него даже не было сил просто держать голову.
Я снял с полки Брэдшоу, чтобы взглянуть на расписание пригородных поездов, возможно день, проведенный за городом, хоть как-то поможет моему другу развеяться. Но повернувшись к Холмсу, я обнаружил, что с ним произошла поразительная перемена – вялость сменилась кипучей энергией.
- Он идет сюда, - прошептал он, забарабанив пальцами по оконному стеклу. – Да, определенно. И видимо у него что-то важное. Думаю…
Умолкнув, Холмс опустился в кресло и выжидающе сложил руки. Ждать пришлось не долго, раздался стук в дверь, и в комнату вошел мужчина средних лет. Лицо его было очень серьезно, а в руке он держал серую шляпу.
- У меня к вам дело, мистер Холмс, - произнес он, - надеюсь, вы не очень сейчас заняты.
- Присаживайтесь, пожалуйста, - Холмс указал ему на кресло.
- С удовольствием, как только мы останемся одни.
- Мы и так одни, - сказал Холмс довольно резко. – Или вы думаете, что здесь за каждой дверью таятся шпионы? А теперь скажите: чем я могу быть вам полезен?
- Я пришел к вам от имени моего хозяина, и мне были даны твердые указания : говорить лишь с вами и больше не с кем, - невозмутимо продолжал наш посетитель с самым беззлобным видом. – Я должен требовать, чтобы доктор ушел.
Холмс сделал небрежный жест.
- В каждой профессии есть свои особенности и специфика. И именно поэтому вы пришли со своим делом ко мне, а не к жестянщику из дома напротив.
- Это понятно, сэр, только ведь я могу и не прибегать к вашей помощи. Вы наверное считаете меня старомодным упрямцем, но уверяю вас, я делаю только то, что приказал мне мой хозяин. Это чрезвычайно тонкое и сложное дело, и оно не терпит легкомысленного отношения.
На губах Холмса заиграла самая обаятельная улыбка, на какую он был способен, но мне больно было сознавать, что сейчас она плохо сочеталась с его изможденным лицом. Поняв, что клиент отказывается присесть, Холмс вскочил и сделал шаг в его сторону, протянув руку.
- Сложные дела – это моя специальность, мистер Грин, я редко разочаровываю своих клиентов. Уверяю вас, - тут он замолчал и на секунду за его улыбкой я почувствовал некоторую нервозность. – Вы останетесь довольны нашей помощью. Я знаю некоторым клиентам нужно время, чтобы почувствовать себя … уверенней. И мы готовы пойти вам на встречу, не правда ли, Уотсон? Ваш хозяин, видимо, вполне достойный и разумный джентльмен, вполне понятно, что он не хочет, чтобы какой-то посторонний человек узнал, что-нибудь о столь деликатном деле. Но дело в том, что доктор Уотсон отнюдь не посторонний, совсем наоборот! Он мой близкий друг, и я уверен, что его помощь будет совершенно необходима и в вашем деле. Так что сейчас мы отправим срочную телеграмму вашему хозяину и…
- Прошу прощения, сэр, но мой хозяин предпочел бы вынести свое суждение, увидев доктора воочию, но у него совершенно нет времени, чтобы прийти сюда. Так что мне придется искать помощь в другом месте…
Холмс поднял руку и его указательный палец властно указал в сторону двери, но тут силы оставили его, и рука моего друга безвольно опустилась.
- Послушайте, мистер Грин, - заговорил я самым спокойным тоном, повернувшись к нашему клиенту, - поверьте, вам не найти никого лучше мистера Холмса. И ничто не помешает нам удовлетворить все ваши требования – сейчас я уйду к себе в комнату. Был рад познакомиться с вами, желаю вам хорошего дня.
И я уже собрался было пожать ему руку на прощание, но меня остановил резкий холодный голос, в котором явно слышались металлические нотки.
- Нет, Уотсон, вам не надо никуда уходить – я не возьмусь за это дело. Всего хорошего, мистер Грин. Миссис Хадсон проводит вас.
- Холмс, позвольте мне вернуть его, - сказал я, когда за нашим посетителем закрылась дверь. – Может быть, вы все- таки передумаете? Я сбегаю вниз, верну его – Холмс, вам же нужно это дело! – невольно вырвалось у меня. – Я отнюдь не возражаю против того, что не буду принимать участия в этом расследовании, ничего страшного, но вам оно сейчас необходимо, пожалуйста, возьмитесь за него, Холмс! Вашему уму это пойдет на пользу. Пожалуйста, Холмс…
Невидящим взглядом он смотрел прямо перед собой.
- Скажите, Уотсон, вы когда-нибудь хотели так сильно курить свою любимую трубку, что если бы у вас не было возможности курить табак именно из нее, то вы предпочли бы не курить вовсе?
Я не ответил, ибо был отнюдь не в том настроении, чтобы разгадывать загадки, чувствуя, как мной все больше и больше овладевает раздражение и отчаяние. Я шагнул к окну и, отодвинув портьеру, с тяжелым сердцем наблюдал, как мистер Грин скрылся за углом.
- М-да, досадно! – разочарованно пробормотал я.
- Вы хотели, чтобы я ушел с ним?
- Холмс, ну я же ясно сказал, что я не против. И когда он ушел, я ведь предлагал вам – черт возьми, Холмс! - теперь в нашей квартире снова будет царить дух вашей депрессии, и я не хочу… - Холмс, подождите!
- Нет, я буду в своей комнате. И если я закрою эту дверь, то полагаю, что черный туман депрессии не выйдет за ее пределы.
- Простите меня, Холмс, простите. Я не это имел в виду, - остановил я его на пороге комнаты.
- Нет, именно это, и кроме того, вы совершенно правы. Я вел себя, как идиот. Конечно, мне следовало одному взяться за это дело и конечно все это очень досадно. О чем я думал? – я вообще не думал!
- Вас захлестнули эмоции…
- Именно, и теперь все просто чудесно. Черт! Пустите меня, позвольте сохранить хоть какое-то достоинство! Сходите на прогулку, узнайте, чем дышит общество, напишите великий роман.
- Вообще-то, я предпочел бы остаться здесь.
- Уотсон, сейчас я прилягу, вряд ли мне понадобится помощь для того, чтобы вздремнуть.
- Ну, а что если я сделаю для вас что-то типа гнезда из подушек здесь, на полу? Ведь иногда вам это нравится, правда? И давайте, я принесу чай и тосты, мы можем немного перекусить перед тем, как вы будете отдыхать.
Мы вдвоем усеяли пол целым ковром из крошек, но, унося поднос, миссис Хадсон лишь с улыбкой покачала головой. Я укрыл одеялом задремавшего Холмса и стал размышлять, чем еще мы можем сегодня заняться.
Писаниной, уборкой и мелкими бытовыми проблемами можно заниматься в любое время.
А близкий друг дается человеку лишь однажды и на всю жизнь.