Дом без мастера Шерлока

Вторая часть этой истории , мистер Коббет, уже не будет иметь столь большого значения и не столь сильно затрагивает меня эмоционально. Тут осталось рассказать гораздо меньше, так как главные действующие лица здесь, на самом деле, только мистер и миссис Холмс. И история эта повествует о том, как они встретили свой окончательный непоправимый конец.
Мистеру Холмсу потребовалось четыре дня, чтобы заметить, что его сын исчез, и не сомневаюсь, что, если бы он не обратил внимание на слезы и всхлипывания миссис Бёрчелл, когда она меняла портьеры в спальне хозяина, то, возможно, не понял бы это еще несколько дней – или даже недель. А миссис Холмс если и осознала, что мальчика нет в доме, то ничего не сказала ни мне, ни кому-либо еще. Они постоянно выпивали, по нескольку дней находясь в состоянии оцепенения, которое периодическисменялось лишь их ссорами.
- Что же так мучает тебя, что ты так горюешь? – спросил мистер Холмс у миссис Бёрчелл, входя в комнату, чтобы переодеться. Он пролил на себя вино, когда они с женой предавались разгулу в библиотеке. Я сопровождал его, чтобы помочь переодеться.
- Ничего, сэр, - ответила она, вытирая платком лицо. – Просто взгрустнулось, вот и все.
- Взгрустнулось о чем? – настаивал он. Он чувствовал потребность знать все о своей прислуге.
- О боже, да о мастере Шерлоке, сэр! – пояснила она, как ей казалось, совершенно очевидную вещь.
Подозрительно прищурившись, мистер Холмс пристально взглянул на нее, по-хозяйски подбоченившись.
- Что с ним такое?
Миссис Бёрчелл беспомощно посмотрела на меня. Ее удивило, что мистеру Холмсу не известно о том, что его сын ушел, и поэтому она не переживала относительного того, что ей придется поведать хозяину эту новость. Сам я до этой минуты был не уверен, известно ли ему об отсутствии сына , и у меня, конечно, не было ни малейшего желания спрашивать об этом. Я подумал, что теперь самый подходящий момент информировать его об исчезновении мастера Шерлока, и сообщить эти ужасные новости должен именно я.
Мистер Холмс заметил, что миссис Бёрчелл посматривает на меня и повернулся ко мне.
- Брюстер? Что там с Шерлоком?
Уходя, мальчик дал мне письмо, адресованное его отцу, и попросил передать ему, когда тот спросит о нем. Я нащупал это послание, ибо оно лежало у меня в кармане сюртука.
Я бы никогда не пошел против желаний мастера Шерлока.
- Он убежал из дома четыре дня назад, сэр, - сказал я. «И унес с собой частичку наших сердец» - добавил я про себя. Мы, слуги, сильно скучали по мальчику и переживали за него.
Некоторое время мистер Холмс , молча, смотрел в одну точку, а затем стало понятно, как он поражен.
- ЧтО он сделал?
- Сбежал, сэр.
Я вытащил письмо и протянул его мистеру Холмсу. Он не замечал мою протянутую руку, все более выходя из себя.
- Куда, черт возьми? – воскликнул он. – Бьюсь об заклад, что он поехал к Майкрофту. Или к Хэтуэю. К кому, Брюстер? К кому из них двоих он помчался?
- Ни к тому, ни к другому, сэр. Вот письмо , которое написал вам мастер Шерлок.
Мистер Холмс все еще не брал его у меня из рук, поэтому я решил сообщить, о чем в нем говорилось; ибо мальчик рассказал мне его содержание перед тем, как запечатать конверт.
- Вы можете удостовериться, посетив их обоих – мальчик вместе со своей собакой отправился в неизвестные края. И он не будет искать пристанища ни у своего брата, ни у мистера Хэтуэя. Он сказал, что сперва будет просто бродить по Англии, а потом возможно обоснуется и за границей. У него есть небольшие сбережения, и он будет путешествовать налегке и станет работать, если его средства иссякнут.
Я помахал конвертом и подошел к мистеру Холмсу.
- Все это здесь, в этом письме.
Он выхватил его у меня и засунул глубоко в карман брюк.
- Работать? Как он смеет? – воскликнул разъяренный отец. – Как смеет он пренебрегать моими намерениями в отношении его? Как он посмел… я не давал ему такого права… Я… Я не говорил, что он может…Я…я…
Внезапно мистер Холмс побледнел и зашатался, и прежде, чем я успел прийти ему на помощь, он споткнулся об ночной горшок, упал на колени, и его вырвало в вышеупомянутую ночную вазу. Потом он вытер рот рукой и, шатаясь, встал. Он сердито отмахнулся, когда я, было, бросился к нему. Придерживаясь за стены, он пошел по коридору, спустился вниз по лестнице, обеими руками держась за перила , и проковылял в свой кабинет. Он не покидал его в течение месяца, впуская только меня; он прогонял даже миссис Холмс, поэтому она пила в одиночестве, сидя в утренней комнате и безостановочно ругая своего супруга.
Чувствую, что я должен рассказать вам о том, как складывалась ситуация у прислуги. Мы все еще находились в доме, выполняя свою работу, чаще по своей собственной инициативе, хотя у нас была большая причина поступать таким образом, ибо, когда мистер Холмс был трезв, он хотел, чтобы дом был в идеальном порядке. И, конечно же, у достойных уважения слуг присутствует привычка и определенная гордость, а прислуга Хиллкрофт Хауса обладала и тем и другим. Таким образом, мы с прежней энергией выполняли свои привычные обязанности. Возможно, человеком, на которого довольно сильно подействовала атмосфера частично опустевшего дома Холмсов, была миссис Уинтерс, которая теперь постоянно готовила лишь для слуг и лишь время от времени для супружеской четы Холмсов. Должен с гордостью сказать, что это была женщина, которая сделала Хиллкрофт Хаус довольно популярным местом светских приемов, в те времена, когда мистер и миссис Холмс следовали обычаям своего класса и постоянно принимали у себя гостей. Ни один человек не встал из-за стола, отведав ужин, приготовленный миссис Уинтерс, недовольным или проголодавшимся. Она любила свое дело, поэтому мы, несомненно, питались лучше всей прислуги в северной Англии. Денкинс, Уилкокс, миссис Бёрчелл и Элиза были вполне независимы в выполнении своих обязанностей так же, как и я, хотя мне пришлось управлять поместьем и фермами и даже делами фабрики в Хаддерсфилде, по мере того, как мистер Холмс все более становился зависим от своего порока и все менее был способен заниматься финансовыми вопросами.
- Займись этим, - бормотал он, когда я сообщал ему, что не оплачены торговые счета.
Безвольно сидя в своем кабинете, он написал мне доверенность, в которой позволял мне выписывать чеки и оплачивать счета, вот так вот я и стал всем распоряжаться.
Случилось еще кое-что; после ухода мастера Шерлока миссис Уинтерс больше не стала оставлять еду для маленького народа.
Когда мистер Холмс, наконец, вышел из кабинета, они с женой собрали довольно много чемоданов и уехали из Хиллкрофт Хауса. Меня это не слишком расстроило, ибо я был рад тому, что не вижу его обрюзгшего лица, и признаюсь, мое сочувствие к этому человеку исчезло без следа, оставив после себя лишь горькую оскомину. И он не сказал мне, куда они отправились.
Через неделю после их отъезда и примерно через полтора месяца после ухода мастера Шерлока Денкинс принес мне письмо, лицо его сияло от радости. Я собрал всех слуг в библиотеке и открыл конверт, чтобы прочесть вслух его содержимое. Признаюсь, что когда вынимал письмо из конверта, руки у меня дрожали. Я сохранил это письмо, вот оно здесь, оно единственное, что осталось у меня из всех писем, что он посылал.

«Дорогой Брюстер и все мои дорогие слуги,
Простите, что пишу так поздно. У меня все хорошо, я привыкаю к новой жизни, которую приходится вести. Я не скажу вам, где я и куда намерен направиться из страха, что мой отец найдет эту записку, скажу лишь, что я все еще в Англии. От даты, указанной на почтовом штемпеле меня отделяет неделя, так как любезный хозяин гостиницы обещал отправить это письмо через семь дней после того, как я покину его скромное, но очень приятное заведение. Я нигде не останавливаюсь подолгу. Я получаю большое удовольствие от своего путешествия и наблюдений, которые делаю во время пути. Дэйзи не дает мне скучать, а книги заставляют думать. Сплю я в полях, в сараях и гостиницах. Миссис Уинтерс, ем я достаточно, хотя еда эта не такая великолепная, как та, что готовили вы.
Остаюсь благодарный и искренне преданный вам, Шерлок Холмс.»


Конечно, не много, но мальчик никогда не любил много писать, даже своему брату. Однако, каждого из нас порадовало уже сознание того, что он жив и здоров и привыкает к своим одиноким странствиям. Я дал почитать это письмо каждому, а потом спрятал его у себя в спальне, в одной из своих записных книжек. Другие письма я потом запер в дорожном сундуке; но это, самое первое было так дорого мне, что я хотел иметь возможность часто перечитывать и рассматривать его, поэтому поместил его в одну из своих самых первых записных книжек. Свои записные книжки я держал в незапертом ящике своего стола, быстрый доступ к своим записям был мне более удобен, нежели запертый сундук. Мистер Холмс никогда не входил в комнаты своих слуг, поэтому не было никакого риска, что он что-то обнаружит.
Мастер Шерлок продолжал писать, хоть и не часто. Много месяцев спустя, к концу года, мы получили от мальчика известие, что он получил место актера в бродячей актерской труппе. Он не упомянул название труппы, и, сказав, что действует под псевдонимом, не назвал мне его. Он все еще боялся, что его может найти отец.
Естественно, я очень удивился тому, что он стал актером. Однако , поразмыслив, я вспомнил, что один раз, когда труппа известного Сэма Уайлда была в Хаддерсфилде, - в июле 1860 года, как значится в моих записях – так совпало, что мастер Шерлок с родителями как раз был там по делам отца. Мастер Шерлок упросил свою бедную матушку пойти с ним на представление, которое доставило ему большое удовольствие, но миссис Холмс чувствовала себя там дискомфортно, так как подобные спектакли пользовались большой популярностью у низших классов, многие из которых часто нарушали порядок. Мастер Шерлок не ощущал никаких неудобств, находясь в такой компании, учитывая то, что он дружил с деревенскими мальчишками, но миссис Холмс, если не брать в расчет ее благотворительную деятельность, обычно не общалась с простым людом. Тем не менее, счастливая, что доставила радость сыну и довольная тем фактом, что мистер Уайлд предложил им занять лучшие места в зале, подальше от буйно настроенных зрителей, она получила некоторое удовольствие от спектакля. А впоследствии мастер Шерлок разыгрывал сцены из пьес Шекспира, читая их по ролям вместе с матерью. Его мимолетное желание стать актером быстро прошло, и я никак не думал, что он питает тайную страсть к сцене, желая стать трагиком. И я подумал, что между актерской игрой и химическими опытами нет ничего общего, но тут же интуитивно вспомнил о его фокусе с окровавленной рукой.
Вся моя жизнь теперь протекала между заботами о поместье и ожиданием очередного письма от мастера Шерлока. Так прошел этот год и половина следующего. Я заметил в делах поместья досадную тенденцию – счета все росли благодаря некоторым лицам, ювелирным магазинам, модным салонам, дорогим гостиницам в Лондоне, например, Лэнгхэм и другим заведениям, чье название ничего не говорило мне о роде их занятий. Когда мистер Холмс заехал как-то домой, я спросил его об этих счетах.
- Когда мы путешествуем, миссис Холмс нужны новые наряды и украшения, - сказал он. – Я также должен поддерживать свой статус. Никуда не годится, если мы будем одеты не наилучшим образом или станем останавливаться в гостиницах, которые не могут похвастаться незапятнанной репутацией и знатной клиентурой.
- Конечно, сэр, - ответил я. – Но вот другие счета… Вот счет от лондонского заведения некоего мистера Камминса, счет мистеру Фитцпатрику, счет мистеру Бигелоу, все они пугающе большие, эти счета, и я не знаю, по какой статье расходов мне следует вписать их в конторскую книгу.
Мистер Холмс бросил на меня взгляд.
- Как неудачные вложения.
Я поклонился.
- Как вам будет угодно, сэр.
Мне тут же все стало ясно; он играл; в игорных лондонских домах, пользующихся дурной славой, может быть, в каком-нибудь клубе, и несомненно, играл на скачках, ибо после его возвращения домой, я находил у него в карманах брюк билеты на поезд, туда, где находились ипподромы – Йорк, Риппон и даже Эскот – в Беркшире . Меня сильно беспокоили эти поездки, ибо такие счета явно шли вразрез с его доходом.
- Брюстер, - позвал меня как-то мистер Холмс, когда я в одно сентябрьское утро 1868 года проходил мимо библиотеки. Миссис Холмс дремала наверху, в их спальне.
- Сэр?
Тучный и полысевший, однако, одетый в безупречный твидовый костюм, он стоял у незажженного камина.
- У тебя есть какие-нибудь вести от Шерлока?
Этот прямой и неожиданный вопрос поразил меня, и я не мог не почувствовать некоторой доли сочувствия к нему за то, что он об этом спросил. Мастер Шерлок не хотел, чтобы я говорил отцу о его письмах и советовал мне в подобных случаях говорить, что мне ничего не известно. Однако, сейчас это была не злоба взбешенного человека, который хотел выследить и наказать своего сына; я чувствовал душевную боль отца, который потерял всю семью из-за болезней, смертей и собственных прегрешений. Тем не менее, я был осторожен, ибо в менее трезвом состоянии это его беспокойство могло превратиться в нечто гораздо более отвратительное. Я бы ни за что не сделал ничего такого, что могло бы навлечь на мальчика опасность. Я часто спрашивал себя, не нужно ли мне сжигать письма, которые он присылал, но я был так рад , когда доставал их из сундука и перечитывал. И мне в голову пришло, как лучше ответить на его вопрос.
- В прошлом месяце я получил записку, всего несколько слов. Он здоров. Желает всем всего наилучшего. Не уверен, что напишет еще.
Немного правды, немного лжи…
- У тебя осталось это письмо?
- Нет, сэр. Я сжег его, как приказал мастер Шерлок. Простите, сэр, я не знал, что оно вас заинтересует.
- Брюстер, показывай мне все письма, какие будут приходить от Шерлока. Мои приказы важнее, чем его.
Я не мог точно понять, по какой причине он хотел видеть эти письма и потому испугался за мальчика.
- Конечно, сэр, - беззастенчиво солгал я.
- А сейчас , пожалуйста, оставь меня.
После этого мистер Холмс редко спрашивал меня о мастере Шерлоке – может быть, три или четыре раза в год, но каждый раз, когда он спрашивал, я говорил ему, что больше никаких известий у меня нет, и он стал ужасно много пить. Насколько мне известно, мистер Холмс никогда не пытался связаться с мастером Майкрофтом или мистером Хэтуэем, чтобы узнать что-то о мастере Шерлоке. А Ной и Денкинс оказались прекрасными конспираторами; мистер Холмс, тщательно просматривая все письма, что прибывали в Хиллкрофт Хаус, никогда не поймал их на месте преступления и не узнал, что они тайные почтальоны. А я стал вкладывать по шиллингу в пакет со съестными припасами, который каждую неделю готовил для Коттеров.