Итак , лиха беда - начало. Начинаю выкладывать главы фанфика Westron Wynde "Тайна Танкервилльского леопарда"
Но прежде, чем читать его, я бы посоветовала прочитать первую часть этого цикла "Скользкое дело о дрессированном питоне" в замечательном переводе Tenar

archiveofourown.org/works/666751/chapters/12176...

ибо там Холмс знакомится с Лестрейдом и вообще это самое начало этого цикла, который про себя я назвала "Молодой Холмс"

Поясню, на всякий случай, что в этой истории рассказ начинается как бы с конца, такая завлекалочка. А с первой главы уже пойдет повествование. Но не забудьте и прочтите сначала первую часть. Я ее когда-то забраковала и эти замечательные истории чуть было не прошли мимо меня)

Тайна Тэнкервилльского леопарда


Пролог

Я бегу, ибо при столь неравных силах медлить безрассудно. В своем противостоянии этим безжалостным людям я пошел на отчаянные меры, и был настолько безрассуден, что недооценил своих противников. Я не предвидел другого поворота событий, не мог предугадать, что они используют подставное лицо, чтобы поймать своего неосторожного врага. И поэтому я должен спешить, попытаться сбежать из этого дьявольского заведения, и в спешке я сбиваюсь с пути.
Мои шаги гулким эхом раздаются по пустынным коридорам, отбивая четкий ритм стаккато по полированным доскам паркета. Я слышу их у себя за спиной, этих жаждущих крови охотников, идущих по следу. Их крики, и собачий лай привлекают в их ряды и других и они во весь опор гонятся за мной.
Я не оглядываюсь назад. Впереди лестница, и если позволят мои пылающие легкие и мучительно ноющие ноги, я выберусь отсюда и окажусь на улице, там, где черные дела не будут более вершиться в тайне за респектабельными стенами и в подведенных черной сурьмой глазах ,без слов, можно будет прочесть доказательство преступлений, что совершались у ног их обладательницы. Лестрейд уже должен быть там, но если миссия моего посланника не увенчалась успехом, я знаю, они не посмеют поднять на меня руку в столь публичном месте. Ведь даже самый тупоумный из лондонских полицейских не сможет не заметить кровавого убийства, совершенного у него на глазах.
Я бегу, все еще надеясь на спасение. И тут передо мной появляется фигура человека, который должен воспрепятствовать моему побегу. Если я остановлюсь и буду драться, остальные в мгновение ока настигнут меня. Поток моих мыслей устремляется в ином направлении, и я нахожу выход, открытую дверь, в которую тут же вбегаю.
И тут я совершаю промах. В этом гимнастическом зале, пол которого я натирал целую вечность до мучительной боли в спине и коленях, был только один выход, тот через который я вошел. Слишком поздно, я пытаюсь ретироваться и все-таки сбежать. Но они уже здесь, во главе со своим вожаком и мне некуда идти, кроме, как назад.
- Ну, что же, мистер Холмс, - говорит он, выступая вперед, держа в руке трость с вкладной шпагой. – Вы думали так легко ускользнуть отсюда после того, как так опорочили меня? Теперь вы у меня в руках, негодяй!
- Лучше быть негодяем, чем убийцей! – восклицаю я.
Он останавливается и смотрит на меня из-под полуопущенных век.
- Сэр, вы вновь повторяете свои клеветнические домыслы. За тот позор, которым вы запятнали мое доброе имя, я требую сатисфакции!
Его слова были встречены рокотом одобрения из толпы у него за спиной.
- Не бойтесь, в суде у вас будет такая возможность.
- О, нет, мистер Холмс, я требую этого немедленно! Вы забываете, где находитесь, сэр. Это Тэнкервилльский клуб. Здесь действуют другие правила. Здесь мы устанавливаем собственные законы.
Он идет к стойке с фехтовальным оружием. Его рука задумчиво останавливается над рапирой, но потом по его губам скользит зловещая улыбка и он выбирает саблю. Другую бросает мне – я подхватываю ее, чувствуя в руке ее значительный вес.
Прошло уже некоторое время с тех пор, как я держал в руках подобное оружие, и, как ни прискорбно, но последнее время я совершенно пренебрегал моей техникой, хотя позже она и была описана моим другом и биографом, как «искусная». Стоя лицом к лицу со вторым по своему мастерству фехтовальщиком по эту сторону Альп, я бы не стал держать пари, что выйду победителем из этой схватки.
- Дуэль, сэр, - говорит мой противник. – До первой крови, а потом я жду от вас извинений. Если же нет…
Он ласково поглаживает лезвие своей сабли и пробует большим пальцем насколько отточено острие. Это соприкосновение с ребром его оружия, которому предполагалось бы быть тупым, тут же повлекло за собой появление капельки крови на его пальце, к которому он тут же приник губами. Как и пристало военному клубу, здесь применяют настоящее боевое оружие , не предназначенное для спортивных поединков. Зазубрины и выемки, которые я заметил на своем собственном клинке, могли быть сделаны только на поле битвы.
- И я предпочитаю саблю, - говорит он. – Нет, в самом деле, это оружие мужчины. Я вижу, мистер Холмс, вы держите его с привычной легкостью.
- Полагаю, имея дело со мной, вам потребуется приложить больше сил, нежели с вашим последним противником.
- Ха! Но ведь он не был джентльменом. Это был опустившийся мерзавец из отбросов общества, трусливый слюнтяй. А вы, сэр! Волк в овечьей шкуре, насколько я могу судить. Пришли шпионить за нами, а? Но то, что происходит в Тэнкервилле, остается в его стенах, в чем вы скоро убедитесь!
Он подносит эфес к лицу в знак традиционного салюта противников, а потом приноравливает руку к гарде. Я, пользуясь этим, отбрасываю сюртук и жилет, а потом отвечаю на его жест. Не имеет значения, что то, что мы делаем, было запрещено двадцать шесть лет назад; как он сказал, члены клуба Тэнкервилль устанавливают свои собственные правила. К которым относятся запрещенные законом поединки, такие как этот; по довольно высоким ставкам, ибо за его спиной я замечаю, как прочие члены клуба уже заключают пари на то, кто окажется победителем в предстоящей схватке. Он говорит «до первой крови», но я знаю, что ему нужна лишь моя смерть, на меньшее он не согласится.
С любезностями покончено, он нападает на меня, как сумасшедший, выписывая передо мной смертоносную дугу своим клинком. Я вынужден тут же отступить, пятясь, оказываюсь у дальней стены и уворачиваюсь как раз во время, когда его сабля обрушивается на то место, где я стоял секунду назад. Он делает ложный выпад и, когда я парирую его удар, то он всем своим весом нажимает на мой клинок.
Огромная сила этого человека поистине ужасна. Он пристально смотрит на меня безумным взглядом, глаза налились кровью, из полуоткрытого рта вырывается почти звериный рык. Мы отказались от изящных манер в пользу грубой силы. Он намерен взять надо мной верх; если это случится, то будет стоить мне жизни.
Гарды наших клинков сомкнулись, и лишь с большим усилием мне удается высвободить свой клинок и отбросить прочь своего оппонента. Он не сводит с меня горящих глаз, его ноздри раздуваются. Мы кружим друг против друга, как готовые к нападению львы, пока, наконец, отбросив прочь осторожность, он не нападает на меня. Зал наполняется звуками звенящей и скрежещущей стали, пока мы не отходим друг от друга. Его сабля со свистом проносится мимо моего уха и с грохотом падает на пол. Если бы не моя реакция, то он бы снес мне голову.
Он оправляется и начинает фехтовать с безумной яростью. Вновь отступая, я падаю, в спешке споткнувшись об собственную ногу, и растягиваюсь на полу. Он обрушивается на меня; я парирую и каким-то образом ухитряюсь увернуться от смертоносного удара его сабли. Вскочив, я вижу, что оставил на месте падения клок своих волос. При этом последнем ударе я был на волоске от гибели. Становится очевидным, что мои возможности не безграничны.
Ноет плечо и со лба градом течет пот. Я слишком давно не практиковался. Невыносимо даже думать, к чему может привести такое пренебрежение к своим занятиям.
Мы продолжаем кружиться по залу в своем смертельном танце, то нападая, то отступая, но с неумолимой настойчивостью приближаясь к самому дальнему углу. Я спохватываюсь слишком поздно. Ударяюсь спиной об стену и в ту минуту, что я замешкался, перед глазами вдруг мелькает ослепляющий отблеск стали, сабля вылетает у меня из рук, и я чувствую внезапную резкую боль над левым глазом. Мой противник отступает назад и опускает свою саблю, его глаза горят триумфом победы. Что-то теплое течет по моим векам и я стираю кровь, которая грозит залить мне все лицо.
Он победил. Первая кровь пролита. Я проиграл.
Его приятели аплодируют и поздравляют его, но это еще не конец. Он хочет большего. Он поднимает саблю, прижав острие к моему горлу.
- На колени, негодяй, - шипит он сквозь зубы. – Я хочу услышать ваши извинения, мистер Холмс.
- Возможно, но вы их не дождетесь! – заявляю я.
- Вам не следовало совать нос в мои дела, молодой человек, - говорит он.– Нет в мире человека, что пересек бы мне дорогу и дожил до того, чтобы мог похвастаться этим.
- Полиции все известно. У них достаточно оснований для того, чтобы арестовать вас и отправить на виселицу.
Он мрачно смеется.
- Таких людей, как я, не вешают , как обычных преступников.
- И, тем не менее, именно к ним вы и относитесь. Такие, как вы, переоценивают свою значимость.
Его глаза округлились. Именно этого он и ждал все это время.
- Прочь отсюда! – кричит он через плечо.- Мне нужно обсудить с этим мерзавцем одно личное дело.
Остальные с подозрением глядят на нас. Им известно, что значит этот приказ. Как и прежде, они подчиняются. Один за другим, они выходят за дверь , не оглядываясь. У них нет желания стать участниками убийства. Когда последний член клуба выходит, его друзья закрывают дверь и один из них прислоняется к ней, поигрывая пистолетом, который постоянно носит в кармане. На тот случай, если я вдруг каким-то невероятным образом одержу верх, он позаботится о том, чтобы его хозяин был отомщен.
- А теперь, - говорит мой противник. – Берите оружие.
У меня нет выбора. Я вынужден подчиниться.
Я уповаю на быстроту мальчишеских ног и вверяю свою судьбу лучшему из профессиональных сыщиков. Если они подведут меня, я знаю, что не выйду отсюда живым.