Перевела первую часть этой большой статьи. И сразу скажу, что, конечно, тут можно и запутаться - много цифр, имен и критики других исследователей. Но, как я поняла, в среде холмсоманов это одна из руковод
ящих статей по данному вопросу. Да и вообще очень интересно познакомиться с трудами этого автора. Возможно, что-то покажется спорным и даже путанным, но, как говорится, за что купила, за то и продаю)


Дороти Сейерс.


Холмс в колледже

Более известная сегодня, как автор книг о лорде Питере Уимси, Дороти Ли Сейерс (1893-1957), английская писательница детективных романов, драматург, переводчик, автор эссе. Она стала одним из первых членов Общества Шерлока Холмса в 1934 году и была президентом Детективного клуба, группы британских авторов, с 1949 года по 1957. Данное эссе об университетских годах Холмса отражает ее собственный огромный интерес к жизни и обстановке в колледже и оно установило стандарты для множества последующих исследований в этой области.
***
Информация о годах, проведенных Холмсом в колледже, основывается на двух коротких отрывках из рассказов: «Глория Скотт» и «Обряд дома Месгрейвов». Как бы коротки они не были, в них содержится несколько явных расхождений, которые дают возможность обсудить целый ряд любопытных и интересных вопросов.
В отрывке из «Глории Скотт» говорится:
«Он (Виктор Тревор) был моим единственным другом в течение двух лет, которые я провел в колледже. Я не был общителен, Уотсон, я часами оставался один в своей комнате, размышляя надо всем, что замечал и слышал вокруг, - тогда как раз я и начал создавать свой метод. Потому-то я и не сходился в колледже с моими сверстниками. Не такой уж я любитель спорта, если не считать бокса и фехтования, словом, занимался я вовсе не тем, чем мои сверстники, так что точек соприкосновения у нас было маловато. Тревор был единственным моим другом, да и подружились-то мы случайно, по милости его бультерьера, который однажды утром вцепился мне в лодыжку, когда я шел в церковь.»
В отрывке из «Обряда дома Месгрейвов» также приводятся слова самого Холмса. Он говорит:
«Когда я впервые приехал в Лондон, я поселился на Монтегю-стрит, совсем рядом с Британским музеем, и там я жил, заполняя свой досуг - а его у меня было даже чересчур много - изучением всех тех отраслей знания, какие могли бы мне пригодиться в моей профессии. Время от времени ко мне обращались за советом - преимущественно по рекомендации бывших товарищей студентов, потому что в последние годы моего пребывания в университете там немало говорили обо мне и моем методе. Третье дело, по которому ко мне обратились, было дело "Дома Месгрейвов", и тот интерес, который привлекла к себе эта цепь странных событий, а также те важные последствия, какие имело мое вмешательство, и явились первым шагом на пути к моему нынешнему положению.
Реджинальд Месгрейв учился в одном колледже со мной, и мы были с ним в более или менее дружеских отношениях. Он не пользовался особенной популярностью в нашей среде, хотя мне всегда казалось, что высокомерие, в котором его обвиняли, было лишь попыткой прикрыть крайнюю застенчивость. По наружности это был типичный аристократ: тонкое лицо, нос с горбинкой, большие глаза, небрежные, но изысканные манеры. Это и в самом деле был отпрыск одного из древнейших родов королевства, хотя и младший его ветви, которая еще в шестнадцатом веке отделилась от северных Месгрейвов и обосновалась в Западном Суссексе, а замок Харлстон - резиденция Месгрейвов - является, пожалуй, одним из самых старинных зданий графства. Казалось, дом, где он родился, оставил свой отпечаток на внешности этого человека, и когда я смотрел на его бледное, с резкими чертами лицо и горделивую осанку, мне всегда невольно представлялись серые башенные своды, решетчатые окна и все эти благородные остатки феодальной архитектуры. Время от времени нам случалось беседовать, и, помнится, всякий раз он живо интересовался моими методами наблюдений и выводов.
Мы не виделись года четыре, и вот однажды утром он явился ко мне на Монтегю-стрит.»
Сколь бы мизерна не была содержавшаяся в этих отрывках информация, они крайне важны, ибо это почти все, от чего мы можем отталкиваться в попытке установить не просто некие аспекты образования и формирования характера, имевшие место в юности великого сыщика и оказавшие на него большое влияние, но также фактическую дату его рождения. Поэтому, мы не потратим время впустую, если изучим их с особым вниманием, в надежде найти ответы на нижеследующие вопросы :
1) В каком университете учился Холмс?
2) Сколько времени он провел в университете?
3)Когда он в него поступил?
4) В каком году он родился?
5) Какие предметы он изучал?
6) В каком именно колледже?
7)Чем он занялся, покинув университет?

Предыдущие попытки решить эти вопросы отличала неопределенность, которая проистекала от предположения, что основные нормы и правила в университетах того времени были те же, что и сейчас. Считается само собой разумеющимся, что последние экзамены проводятся в Пасхальном семестре, и что, при обычном положении вещей, студент приезжает к месту учебы в октябре и уезжает оттуда в июне. Мы увидим, что в изучаемом нами вопросе дело обстоит совершенно не так. Весь этот вопрос значительно более сложный, и различные альтернативные теории настолько многочисленны, что прийти к какому-то точному выводу, чрезвычайно проблематично. Я надеюсь, что на следующих страницах мне удастся более точно, чем это было сделано прежде, установить главные трудности стоящей перед нами задачи и предложить вашему вниманию что-то вроде гипотетического ответа на все вопросы в моем списке.
1) Рассматривая сперва то простое разделение на две части, которое полностью делит на двое всю университетскую вселенную, мы задаемся вопросами: учился Холмс в Оксфорде или в Кембридже или же вообще в каком-то другом университете? Уж, по крайней мере, здесь мы можем говорить достаточно определенно. Не подлежит сомнению, что , по крайней мере, какое-то время он провел в одном из двух самых старейших университетов. Мы и на минуту не можем предположить, что Реджинальд Месгрейв (один вид которого неминуемо был связан в представлении Холмса с серыми башенными сводами и решетчатыми окнами) мог бы посещать какой-нибудь менее значимый университет. На этом пункте сходятся все комментаторы.
Однако, Блейкни в его глубоком небольшом труде «Шерлок Холмс: факт или вымысел?» делает интересное предположение, что после двух лет в Кембридже Холмс «решил направиться в Лондон», который, таким образом, «претендует на звание города, где прошли студенческие годы Холмса». Он основывает это предположение на следующих фактах. (1)Что Холмс непосредственно говорил о двух годах, проведенных им в колледже,(2) что во время событий дела «Глории Скотт» он уже занимал комнаты в Лондоне,(3) что во время больших каникул в Кембридже он занимался химическими исследованиями в Лондоне, и(4) что в 1881 году он все еще пользовался лабораторией в Бартсе,(5) что Лондон лучше подходил для его «несистематических занятий», чем один из старейших университетов, и(6) что Холмс говорит о приезде в Лондон за некоторое время до начала расследования «Обряда дома Месгрейвов».
Эта теория на первый взгляд довольно убедительная, но я полагаю, она не выдерживает никакой критики. Давайте по порядку разберем все отправные пункты теории Блейкни.
Пункт 1 тут же поднимает очень важный вопрос несоответствия между двумя утверждениями Холмса. А именно: в отчете о деле «Глории Скотт» он утверждает, что он был в колледже только два года; в «Обряде дома Месгрейвов говорит о «последних годах», проведенных в университете. Теория Блейкни, очевидно, должна была как-то примирить между собой два этих конфликтующих утверждения, но как мы увидим, ей это не удается, и, потерпев это поражение, она утрачивает одну из важных причин, дающих право на ее существование.
Пункт 2 предполагает, что Холмс поступил в Лондонский Университет в октябре того же года, в котором происходили события «Глории Скотт». Мы обнаружим, что, допустив этот факт, мы столкнемся с серьезными хронологическими трудностями. Однако, пока достаточно сказать, что ничто не препятствует студенту кембриджского университета снять комнаты в Лондоне, чтобы в летние каникулы посещать курс лекций, и в целом рассказ Холмса подразумевает, что в конце каникул он намерен был вернуться в свой университет. Такой тезис заключает в себе и ответ на 3 пункт.
Пункт 4, кажется, имеет весьма небольшое отношение к вопросу, ибо разрешение пользоваться лабораторией могло бы быть получено и компетентным студентом-исследователем и из другого университета. В пункте 5 есть некоторый смысл, и мы вовсе не говорим, что совершенно невозможно, чтобы Холмс по окончании университета взялся за курс лекций в Лондоне в 1876 или в 1877 году, но все же не в столь ранний период, как предполагает Блейкни. Пункт 6 заключает в себе и свое же собственное опровержение. Блейкни признает, что Холмс приехал в Лондон «по всей видимости, после того, как покинул университет и начал свою карьеру» и он добавляет: «Это, наверняка, указывает на то, что до сих пор он жил где-то еще». И это означает, что приезд Холмса в Лондон и начало его карьеры были синхронны, и что следовательно и то и другое имело место в год событий«Глории Скотт», о котором сам Блейкни говорит, что это было «не менее , чем за четыре года до дела «Обряда Месгрэйвов», а вероятнее всего за пять лет до этого. Он сам предлагает дату 1874 г. и это согласуется с предположением Белла, что события «Обряда дома Месгрейвов» происходили в сентябре 1878 года. Таким образом, мы обнаруживаем, что Холмс (будучи в то же время все еще в статусе учащегося) «ждал» на Монтегю-стрит, пока ему не подвернется работа и заполнял досуг, «которого у него было слишком много» накоплением тех или иных знаний, четыре года, в течение которых у него было всего два дела. Этот длительный период он впоследствии назовет «все эти месяцы бездействия». Ничего себе! Так можно было бы сказать о двенадцати месяцах, даже о восемнадцати, но, наверняка, если б ему действительно пришлось ждать четыре долгих года, то он бы так и сказал.
Нет, мы не можем принять эту гипотезу; Холмс не мог приехать в Лондон до 1876 года. И таким образом, теория относительно прохождения учебы в Лондоне рушится, фраза «приехал в Лондон» подразумевает город , как метрополию, но не в его академическом значении, и вопрос относительно того, сколько продолжалась учеба Холмса в университете, остается открытым.
А этот вопрос очень реальный. И дело не только в том, что утверждения на этот счет самого Холмса довольно неопределенны. Но тут возникают и хронологические трудности, которые лучше можно будет оценить, когда мы перейдем к последней части этой задачи.
Поэтому, отложив пока в сторону вопрос проживания Холмса в Лондоне, мы должны рассмотреть два конкурирующих меду собой претендента – Оксфорд и Кембридж. Я думаю, из текста очевидно, что дружба с Виктором Тревором у Холмса завязалась в одном из старейших университетов, а не в Лондоне: бультерьер, посещение церкви и упоминание о занятиях спортом, как основном интересе для студентов, все пункты приводят к этому заключению; кроме того, мистер Тревор, будучи теперь мировым судьей и землевладельцем, несомненно желал бы, чтобы у его сына были те социальные преимущества, в том числе и в области образования, которых сам он был лишен, а в те дни таковыми являлись только Оксфорд и Кембридж.
Нам также представляется вероятным, что дружба с Тревором предшествовала знакомству Холмса с Месгрейвом, ибо в первом случае Холмс описан, как человек начисто лишенный друзей, тогда как в другом случае он производил на окружающих его студентов настолько сильное впечатление, что давал пищу для разговоров о себе и своих методах исследования.
Ключевым моментом в «Глории Скотт» явно является пес Тревора. Преподобный Нокс с неопровержимой уверенностью указывал, что это животное не позволялось содержать в стенах университета. Блейкни говорит, что это возражение несущественно, так как Холмс тогда вполне вероятно проживал не в помещениях университета и мог быть укушен псом и в городе. Теперь, если этим университетом был Оксфорд и если Холмс находился там только два года, или если даже, положим, знакомство с Тревором состоялось в первые два года учебы в Оксфорде, то такая ситуация в корне невозможна. В Оксфорде первокурсникам тут же отводятся комнаты в колледже; они проживают в них два года и лишь на третий год учебы могут снять квартиру где-то в городе. Следовательно, в Оксфорде собака не могла наброситься на Холмса , когда он шел по городским улочкам к церкви, до его перехода на третий курс, если только не предположить, что Холмс был настолько благочестив, что по собственному желанию посещал какие-то вечерние богослужения, что исходя из склада его ума и характера, нам представляется маловероятным.
Однако, в Кембридже совсем другая система. Там новоприбывший студент обычно снимает квартиру в городе на время первого, а порой и второго (если колледж переполнен) года обучения. Тут же становится очевидно, что при такой системе для замкнутого и сдержанного человека весьма трудно приобрести друзей среди однокурсников по сравнению с Оксфордом. И это весьма согласуется с тем, что в течение первых двух лет, проведенных в Кембридже, у Холмса сосем не было друзей, и на самом деле он вполне мог сказать Уотсону что-то вроде: «Он был моим единственным другом за те два года, что я провел в Кембридже, когда жил за пределами университета.» А Уотсон либо что-то недопонял, либо не расслышал. Без друзей прошли первые два года, а не последние; а проживание на территории университета подразумевает Оксфорд: гипотеза, которую мы вынуждены были отбросить из-за случая с собакой.
Но даже если допустить, что все было передано верно, вполне вероятно, что расхождение между этим утверждением Холмса и его дальнейшим утверждение в «Обряде Месгрейвов» только кажущееся. Мы рассмотрим этот момент более внимательно, когда начнем исследовать дисциплины, которые изучал Холмс. В действительности очень важно, что на момент знакомства с Тревором Холмс был более одиноким, чем в свои «последние годы, проведенные в университете», и что этот период одиночества совпал с его проживанием в городе, такое положение вещей явно указывает на то, что он учился в Кембридже, а не в Оксфорде.
2) Теперь мы подходим к важному вопросу, сколько времени провел Холмс в Кембридже. Теория, что он был там только два года, принятая Блейкни на основании отрывка из «Глории Скотт», противоречит фразе Холмса «последние годы моего пребывания в университете» из «Обряда Месгрейвов». Теперь посмотрим, можно ли примирить между собой две эти фразы.
Учитывая различные соображения, нам представляется практически несомненным, что верным было предположение будто события «Обряда Месгрейвов» имели место в 1878 году. На тот момент Холмс не встречался с Реджинальдом Месгрейвом четыре года, т.е. с 1874 года. Так как они были знакомы лишь поверхностно, маловероятно, что они встречались после того, как покинули университет; следовательно, в 1874 году и Холмс, и Месгрейв все еще были в Кембридже. Когда и в каком возрасте Месгрейв оставил университет? Определенно не позже 1876-го, ибо он утверждает, что со времени смерти в том году своего отца он управлял своим поместьем, что вряд ли было бы возможным, если б он все еще был студентом. И, кроме того, он «депутат от своего округа». Учитывая эти факты, мы попробуем установить самую раннюю возможную дата его поступления и самый поздний возраст, когда он мог покинуть колледж. Если он поступил в Кембридж, как обычно, в возрасте восемнадцати лет, оставался там на принятый для того времени период немногим более трех лет, и четырьмя годами позже посетил в Лондоне Холмса, то на момент событий «Обряда Месгрейвов» ему должно быть 25-26 лет и вряд ли бы он мог стать членом Парламента в более юном возрасте. Таким образом, мы полагаем, что он окончил университет не позже 1874 года.
Теперь мы должны рассмотреть вопрос, насколько его пребывание в колледже дольше, чем у Холмса. Из того описания Месгрейва, что у нас есть (его аристократическая внешность, изысканная одежда, спокойное изящество манер и т.д.) не похоже, что он относился к тому типу людей, что «время от времени беседуют» с первокурсниками, и еще менее он похож на студента первого курса, пытающегося завязать знакомство с тем, кто старше его. То же самое можно сказать и о самом Холмсе. Недоверие первокурсников к тем, кто водит компанию со старшими студентами вошло уже в привычку среди студентов и считается обычной университетской философией. Вероятно, между двумя молодыми людьми не могло быть большой разницы в возрасте – может быть, год или около того. И фактически собственные слова Холмса в «Глории Скотт» говорят о том, что если у него было мало точек соприкосновения с ровесниками, то со студентами с других курсов и подавно. Исходя из этих причин, я считаю невозможным принять теорию Белла, что Холмс поступил в университет в 1873-м, тогда как Месгрейв закончил его в 1874-м. Более вероятным кажется, что на тот момент они оба были старшекурсниками – Холмс на третьем курсе, Месгрейв – на третьем или на четвертом.
Предполагается, что Месгрейв посетил Холмса благодаря тем разговорам, что велись в университете о его методе дедукции. Эти разговоры имели место во время «последних лет» пребывания Холмса в университете, а если он поступил туда лишь в 1873-м, то вероятно они должны бы происходить в 1875-м или 1876 –м, что на год или два позже последней его встречи с Месгрейвом. Хотя Месгрейв мог бы услышать о них от студентов, окончивших университет позже него, но по некоторым замечаниям в тексте видно, что он сам принимал участие в этих разговорах, это утверждение, следовательно, предоставляет нам дополнительное доказательство того, что Месгрейв и Холмс были ровесниками.
3,4) Таким образом, чтоб в июне 1874 года он предстал перед нами уже студентом третьего курса, мы вынуждены перенести дату поступления Холмса в университет на октябрь 1871 года. Так как при первой дате ему не могло быть намного меньше восемнадцати лет, то в качестве года его рождения мы получаем 1853-й или самый конец 1852-го. Такой расчет вполне согласовывается с подсчетами Блейкни, который также выдвигает гипотезу о 1852-1853, отдавая предпочтение 1852-му. Датирование Беллом 1854-го все же немного поздновато. Как среднее арифметическое мы можем выбрать 1853-й.
Экстраординарная внутренняя хронология «Глории Скотт» не позволяет нам опираться на нее относительно точной даты в биографии Холмса. Даты, названные Холмсом, явно не верны. Таким образом, мы вновь вынуждены вернуться к внешним указателям, приведенным во вступлении к этой истории и к «Обряду Месгрейвов». Если мы правы в своем заключении, что «два года», упомянутые в «Глории Скотт», относятся к двум первым годам Холмса в колледже, то следует предположить, что его знакомство с Виктором Тревором состоялось где-то между октябрем 1871 –го и июнем 1873-го. Визит в поместье Треворов имел место в первый месяц летних каникул, так что мы можем выбирать между июлем 1872-го и июлем 1873-го. Информации немного, но Холмс определенно говорит, что они с Тревором стали «близкими друзьями» к концу того семестра, во время которого на него напал бультерьер Тревора, и вполне можно предположить, что приглашение в Донифорп созрело как раз к ближайшим каникулам. Тот факт, что Холмс все еще жил за пределами колледжа, позволяет нам предположить, что все это произошло к концу первого курса, с другой стороны, то, что он уже занимался химическими исследованиями в Лондоне, вкупе с тем, что Тревор весьма полагался на его совет и помощь, позволяет нам склонить свое мнение в пользу более поздней даты. Однако, все зависит от точной даты поступления Холмса, которую мы будем рассматривать, когда приступим к вопросу о его выпускных экзаменах.