Дописала эту главу, теперь можно ее дочитать)


Глава 4



Я совсем не удивился, когда примерно за час до закрытия (о, еще один час всеобщего временного помешательства!) я увидел этого высокого типа. Кажется, его звали Холмс, если я, конечно, правильно запомнил его среди нескольких десятков покупателей, которых имел честь обслужить в течение дня. Итак, я увидел, что он вновь появился в магазине и вид у него был еще менее радостный, чем в прошлый вечер. А если точнее, то его настроение было средним между слегка раздраженным и крайне расстроенным.
Я потерял его из виду, ибо даже его высокую фигуру заслонили стальные объятия шкафов и стеллажей с одеждой. А потом мое внимание было полностью сосредоточено на матроне в крикливо-бордовом бархатном платье и, на мой взгляд, чрезмерно надушенной , так что нечем было дышать. Она тут же заворковала надо мной, лепеча, что ей так бы хотелось увидеть моего дядю Гарольда. И , ну, разве же не прекрасен этот его магазин ( то есть деньги, которые он с него имеет), а я , должно быть, самый прекрасный племянник, о котором только можно мечтать ( то есть, она хотела бы стать моей тетей; ох прошу прощения, что-то меня замутило), и , может, я мог бы представить их друг другу на Рождественском приеме в Вестминстере в доме лорда Никак-не –упомню-его-чертовски-длинное-имя и т.д. и т.п., можете продолжать эту речь по своему вкусу.
Я так сильно хотел спастись от этой доморощенной обольстительницы, что так и кинулся к этому Холмсу, когда он бесшумно приблизился к прилавку, взирая на женщину, стоявшую у него на пути, с отрешенным видом ученого, изучавшего чучело какого-нибудь мутанта.
- Да, конечно, мисс Вестлейк, я скажу об этом дяде, - поспешно произнес я, церемонно поклонившись. – А теперь прошу меня извинить, но я должен заняться покупателем. И не околачивайтесь тут, пожалуйста, уйдите…
Женщина (я не могу назвать ее леди, ибо она ею не была) одарила меня напоследок целой гроздью своих жеманных улыбок, и отправилась взглянуть на дамские туалеты (естественно, больших размеров). Мистер Холмс с минуту смотрел ей вслед, а затем повернулся ко мне, насмешливо приподняв бровь.
Взглядом я дал ему понять, чтоб даже не начинал. Я определенно был не в том настроении, а завтра еще предстояла круговерть рождественского вечера; мне было крайне необходимо сохранить здравомыслие еще хотя бы на один день. Но джентльмен просто понимающе улыбнулся, и с доверительным видом перегнувшись через прилавок, понизил голос до шепота:
- Не позволяйте дяде жениться на этой женщине; за последние десять лет она четыре раза была замужем, и все ее мужья нашли свой конец в результате очень удобного «несчастного случая», сказал он совершенно серьезно.
Если этот странный тип смог каким-то образом выяснить, что последнюю неделю отпуска я провел в Брайтоне, то он видимо мог неким (законным или незаконным) способом узнать, что эта женщина была охотницей за богатыми мужьями и/или убийцей. Как бы там ни было, я для памяти записал себе, что должен поговорить с дядей, когда у него будет время и почувствовал себя довольным от того, что оказался прав в своем отвращении по отношению к этой старой кляче.
- Я должен извиниться за то, что буквально удрал отсюда прошлый раз, - продолжал мой собеседник. Надо же, оказывается, когда хотел, он мог быть очень вежлив – я же знал, что он джентльмен, хоть и весьма эксцентричный. – Дело… не терпело отлагательств.
- Так я и понял, - сухо отозвался я.
- Да, я подумал, что вы должны это понять, - рассеянно пробормотал он и в задумчивости стал постукивать по губам своим длинным пальцем.
- Все еще не решили, что подарите, сэр?
- Нет. И у меня есть только полчаса, я ужинаю неподалеку отсюда с этим моим другом… У вас, наверное, вряд ли есть какие-нибудь предложения? Я знаю, что я...
Вместе с проходящей мимо нас семьей из четырех человек – мать испуганно охнула, отец, как мог, прикрыл своим близнецам уши – потрясенный, я смотрел, как мой покупатель резко оборвал свою речь , очень громко и яростно выругавшись. Он смотрел на вход в магазин с непередаваемым выражением, которое я не могу назвать никак иначе, как только испуганным.
- Сэр?
- Какого черта он здесь оказался? – простонал мистер Холмс, и вид у него был такой, словно либо его сейчас стошнит (а я уж точно не хотел, чтоб такое произошло в моем отделе), либо, он, того гляди, провалится сквозь пол, точно призрак, и исчезнет ( а вот это , может и было бы хорошей рекламой, но вряд ли могло принести пользу достойной репутации нашего заведения).
- Кто здесь оказался?
- Этот человек!
И мистер Холмс довольно бесцеремонно указал на джентльмена, медленно и осторожно пробиравшегося сквозь шумную толпу – и я тут же узнал в нем того странного доктора, который был здесь в вечер понедельника. И он же как раз и был человеком, для которого мой нынешний покупатель выбирал подарок; а он , очевидно, вообще, был новичком в делах приобретения и вручения подарков, и теперь впал в настоящую панику, а ведь все можно было исправить при помощи достоверной выдумки и непроницаемого выражения лица.
А поведение мистера Холмса было именно паническим, хотя он, кажется, так не думал.
- Он не должен меня здесь увидеть! – обезумев, зашипел этот странный человек, а его взгляд стремительно метался по сторонам, ища куда бы можно ускользнуть из этой давки, и понимая, что он окружен со всех сторон радостными, улыбающимися покупателями. Внезапно в его взгляде появилось что-то дикое , что напоминало о попавшем в западню олене, заметавшимся во все стороны , чувствуя приближение охотника.
Я собирался предложить ему спрятаться за стойку с шляпами (ибо даже при его росте она с легкостью могла бы полностью скрыть его), но вскрикнув, тут же забыл об этом, крайне ошеломленный; ибо бросив еще один взгляд в сторону доктора, который сквозь толкотню осторожно пробирался к нашему прилавку, мистер Холмс , не успел я и глазом моргнуть, обежал вокруг меня, на минуту замер и , согнувшись, оказался под прилавком!
-Ой! Нет, вы не можете! – я был в полном ужасе, ибо он нарушил все правила, какие только существовали в этом магазине (а я при этом вероятно – еще и полдюжины неписанных законов профессионала), и дядя вышвырнет меня отсюда, если я допущу подобное нарушение.
Помимо этической стороны дела, этот джентльмен выглядел крайне смешным со своими длинными руками и ногами, походя на огромного черного паука, спрятавшегося от кухарки, охотящейся за ним с тряпкой в руке. Несмотря на весь ужас, который я испытывал перед тем, как явно игнорировал этот человек все правила и нормы поведения в обществе, мне ужасно хотелось рассмеяться ребячливым выходкам этого странного типа.
- Обещаю, что ничего не буду трогать, - прошипел он, и его лицо вспыхнуло от напряжения, - но я не могу допустить, чтоб он меня здесь увидел!
- А я не могу пустить вас за этот прилавок! – отозвался я столь же воинственно. Наглость этого человека была просто потрясающей! Очевидно, он совершенно не привык к тому , чтоб ему прекословили.
- Даю вам честное слово джентльмена, что от моего пребывания здесь ничто и никто не пострадает.
Кажется, теперь он уже почти меня умолял, и я чуть не рассмеялся, но вовремя остановился; не стоит принимать его сторону, по крайней мере, так уж явно.
- Знаете, есть и более легкие способы сделать сюрпризом свой рождественский подарок, - я выразительно поглядел на согбенную фигуру этого малого и в ответ получил его гневный взгляд, способный расплавить стекло витрины , стоявшей неподалеку.
Хорошо одетый, седовласый джентльмен, проходящий мимо прилавка, остановился и окинул меня подозрительным взглядом, как видно, недоумевая, почему я разговаривал с полом под прилавком, а не с раздраженными покупателями, толпившимися вокруг.
- Мой мальчик, вы просто не понимаете! – простонал мистер Холмс, горестно опустив голову на руки и мучительно сжимая ими лоб.
- Нет, это вы, сэр, не понимаете, что я просто не могу допустить… - я откашлялся и поспешно поднял голову с (надеюсь) обаятельной улыбкой, и увидел, что передо мной остановилась молодая леди, года на два -на три старше меня.
- Да, мисс, могу я помочь вам?
Я рассеянно прикидывал, кому предназначались те носовые платки, что она покупала – ее отцу или брату, ибо она была довольно хорошенькой… пока не увидел кольцо с бриллиантом, сверкавшее на ее левой руке. Черт.
Наконец, она ушла, а я вернулся к тому, на чем закончил разговор с тем сумасшедшим, что самодовольно сидел у меня под прилавком.
- Я не могу позволить вам там остаться, меня вышвырнут отсюда, если только это станет известно дяде!
- А я думал вы так или иначе хотите избавиться от этого вашего ученичества? – вполне разумно заметил он, и когда он поднял на меня взгляд , в нем засверкали серебряные искорки. Вот наглец!
- Я… я… ну, да… но я все равно не могу позволить вам просто сидеть тут и… - о! - У меня перехватило дыхание, когда прямо передо мной из праздничного полумрака вдруг материализовалась знакомая фигура. – Добрый вечер, доктор.
Я услышал приглушенное восклицание человека, сидевшего подле моих ног, и слегка пнул его ботинком , надеясь вопреки всему, что попал в более или менее чувствительное место. Увы, этот тип был таким худым, что можно было весь день пинать наугад пространство под столом, но так в него и не попасть.
- Добрый вечер, - довольно приветливо ответил этот эскулап. Он снял перчатки и, аккуратно сложив их, засунул в карман пальто. – Сожалею, что у вас столь горячая пора и столько народу делает покупки в последнюю минуту. Да еще и я свалился вам на голову?
Этот малый так и светился золотистыми лучами добродушия, что было весьма приятным после этого долгого дня, и я вдруг понял, что улыбаюсь, несмотря на то, что был полумертвым от усталости и своих усилий скрыть под прилавком самого странного покупателя в Лондоне.
- Все в порядке, доктор. Собственно говоря, сегодня был только один покупатель, который причинил мне много хлопот. – Я изо всех сил сопротивлялся порыву бросить испепеляющий взор на тихо посмеивающегося джентльмена, припавшего к полу у моих ног, но вместо этого просто прикусил язык и заставил себя безмятежно улыбаться. – Я приготовил для вас то, что вы просили, доктор, и вы сможете взглянуть на этот товар, если будете столь любезны и минутку подождете.
Он кивнул и начал хоть и рассеянно, но с заметным благоговением листать прекрасное издание Шекспира в кожаном переплете, что лежало на ближайшем к нему столике с книгами, а я, молча, сделал знак мистеру Холмсу ничего не трогать, или я немедленно выдам его, после чего ушел, чтобы принести со склада тяжелую трость. Я почти уже дошел обратно, до своего отдела, когда мне внезапно пришло в голову, что, по всей видимости, это был подарок как раз для этого смешного мистера Холмса; ведь он как раз выше шести футов и вполне похож на человека, который будет очень рад получить на Рождество смертоносное оружие.
С каждой минутой вся эта ситуация становилась все более забавной и странной.
Когда я вернулся, мистер Холмс имел довольно смущенный вид и едва не окосел, пытаясь, не двигаясь и не производя ни малейшего шума, увидеть, что делает доктор. И если б такое и впрямь случилось с его глазами, то это послужило бы ему хорошим уроком. Когда я вернулся, и подал доктору трость, чтоб он смог хорошо разглядеть ее, он осторожно закрыл книгу и отложил ее в сторону. Он поднял трость и тут внезапно ойкнул и поспешно переложил трость из левой руки в правую… странно, возможно, его левая рука по какой-то причине была слабее. С минуту он взвешивал ее на руке, не обращая ни малейшего внимания на настороженные взоры проходящих мимо мужчин и восхищенные взгляды женщин. Затем доктор улыбнулся и одобрительно мне кивнул.
- Она просто идеальна, - сказал он со вздохом облегчения, столь знакомым мне у покупателей в это время года. – А уже, наверное, слишком поздно надеяться сделать на ней гравировку, если учесть, что завтра уже канун Рождества?
- Вовсе нет, - ответил я, начиная подсчитывать сумму на листке бумаге и высчитывать разницу в стоимости с учетом цены за гравировку. – Но она будет готова только завтра днем, а в шесть мы закрываемся, так как завтра предпраздничный день.
- Отлично. У вас есть какая-нибудь бумага, чтобы я написал то, что нужно?
- Вот, пожалуйста. Только я бы ограничился тремя строчками или даже меньше, учитывая размер пластины для гравировки, - посоветовал я, пододвигая ему соответствующий бланк для заполнения.
Мистер Холмс изо всех сил вытягивал шею, чтоб увидеть, за что платил доктор, но в этот раз я таки попал в него ботинком, он приглушенно вскрикнул и вернулся в исходное положение, посулив мне своим свирепым взглядом медленную и мучительную смерть.
Доктор перестал писать и склонил голову на бок, словно щенок, услышавший свист хозяина.
- Вы ничего не слышали, мастер Тимоти?
- Нет, сэр, - ответил я с самым невинным видом. – Может быть, это шумел какой-нибудь ребенок, вон там, в отделе игрушек, они бывают очень шумными, когда сильно возбуждены.
- Готов поспорить, что вы устаете от всего этого в это время года, не правда ли?
Он сочувственно кивнул, быстро, но аккуратно набрасывая что-то на бумаге (аккуратно особенно для доктора, ибо те врачи, которых я знал, писали такими же каракулями, как и семилетний Дэвид)
Я пожал плечами.
- Это моя работа. И откровенно говоря, бывают взрослые, которые еще хуже – можно подумать, что это мальчишки в теле взрослого мужчины, так они себя ведут. Ой! – я закончил свою речь, позорно взвизгнув, когда кто-то ущипнул меня за ногу в ответ на мой завуалированный намек в адрес эксцентрика, сидевшего под моим прилавком.
При этом моем восклицании доктор приподнял бровь на целый дюйм.
- С вами все в порядке, мой мальчик?
- Гм… да, абсолютно, - проговорил я. Я чувствовал, как вспыхнуло мое лицо; я убью этого Холмса, как только получу с него деньги. – Мне показалось… показалось, что кто-то пробежал у меня по ноге; у нас тут, увы, есть мыши из-за шоколада, которым мы торгуем и некоторых других товаров.
Смешное и унизительно девчоночье объяснение, но это было лучшее оправдание, что я мог придумать за столь короткий отрезок времени. Однако, мне не стоило беспокоиться, ибо , очевидно, доктор был настолько честен, что готов предоставить любому презумпцию невиновности; он просто кивнул и продолжал писать, временами закусив губу, когда, видимо, не мог подобрать подходящее слово.
Я воспользовался тем, что он отвлекся, дабы бросить мрачный, угрожающий взгляд (который, обычно, повергал Эстеллу в слезы в течение трех-четырех секунд – я усовершенствовал этот навык до автоматизма) на маньяка, скорчившегося под моим прилавком, а в ответ получил совершенно безумный взгляд , сопровождаемый какой-то смешной жестикуляцией, значение которой я никак не мог интерпретировать. Видя мое замешательство, мистер Холмс шумно выдохнул через нос, придя в совершенно беспричинное раздражение, а затем сжал руку в кулак и стал делать им движения вверх и вниз, будто качает воду насосом.
Оу! Нужно выкачать из доктора информацию о подарке на Рождество? Я не собирался выставлять себя дураком ради эксцентричного гения, прячущегося у меня под прилавком; нет уж, хоть я, конечно, сделаю, что смогу, пусть скажет спасибо и за это.
- Ну, вот, я думаю так подойдет… как вы считаете? – неуверенно спросил доктор, передавая мне лист бумаги. Я приготовился внимательно его изучить и тут же про себя усмехнулся: надпись гласила Мистеру Шерлоку Холму.
Господи, какая же это мать ухитрилась дать своему сыну имя Шерлок? Говорю сразу: я никогда больше не стану роптать, что ношу имя Тимоти Крэтчетт.
- Очень хорошо, доктор. Может, я могу вам предложить купить что-нибудь для себя? – закинул я удочку, прикрепляя к трости этот листок бумаги и начиная подсчитывать общую стоимость покупки.
- Это после того, что я потрачу на этот подарок? И думать об этом нечего, - невесело рассмеялся он.
- Совсем ничего?
- Нет, мой мальчик. Сожалею, что вы напрасно потратили на меня свое красноречие, но боюсь, что большинство товаров здесь мне совершенно не по карману, - усмехнулся он и вытащил чековую книжку из внутреннего кармана своего все еще припорошенного снегом пальто.
Я получил удар локтем по колену и беспомощно посмотрел на этого идиота под прилавком. Что, черт возьми, я еще мог сделать? Сказать: кстати, доктор, тут один ваш друг спросил меня, какой подарок вы хотите получить на Рождество? Так что ли, да?
Я думал, что не могло быть более странного вечера, но, кажется, у меня уже вошло в привычку каждый раз ужасно ошибаться , когда я так думал, и этот вечер уже начал превращаться в настоящее безумие, еще более странное и неудержимое.
Когда мистер Шерлок Холмс решил поменять позу, чтоб дать отдых затекшим ногам, этот, так называемый, гений случайно опрокинул вешалку с шляпами , и она с грохотом рухнула – прямо на доктора, меня и весь представленный ассортимент рождественских музыкальных шкатулок.