[morsten]

Вчера , наткнувшись на залежи иллюстраций к "Саге о Видящих" я вновь углубилась в этот мир и захотелось , чтоб здесь больше было постов о нем. Хотя бы просто с иллюстрациями и цитатами; ну, может, с парой моих слов о мыслях и впечатлениях.

А вчера нашла портрет принца Верити, самый удачный из всех немногих, что мне приходилось видеть. Он очень созвучен тому образу, что сложился у меня в голове. А это что-то неуловимое. Грубоватый и простой в обхождении принц, что, наверное, делало его популярным среди солдат и слуг. При всем при том это же принц, занимающийся какими-то государственными делами, хоть и не очень любит это. И он с большей охотой проводил бы время более легкомысленно, и уж точно не готов к свалившемуся на него бремени наследника престола. И он, конечно, добр и благороден. Добр к Фитцу, хотя, на мой взгляд, ему, наверное, было как-то не до него. Потому что эта его доброта проявлялась на мой взгляд как-то временами.
Ну, и хочу здесь поместить большую цитату о первом появлении Фитца во дворце и первом знакомстве с Верити.

"В огромном камине горел огонь, наполняя комнату теплом и приятным смолистым запахом. У очага, чуть наискось, стоял необъятный стол, а за ним сидел крепкий человек, склонившийся над грудой бумаг. Брови его были нахмурены. Он не сразу поднял глаза, и некоторое время я мог видеть только копну спутанных темных волос.



Когда он посмотрел на меня, то, казалось, одним быстрым взглядом черных глаз охватил и меня, и стражника.

– Ну, Джейсон? – спросил он. Несмотря на нежный возраст, я различил в его голосе стоическое терпение – его работу грубо прервали, и тут уж ничего не поделаешь. – В чем дело?

Стражник легонько подтолкнул меня вперед, и я примерно на фут придвинулся к сидящему человеку.

– Старый пахарь его оставил, принц Верити, сир. Сказал, стало быть, что это бастард принца Чивэла.

Несколько мгновений усталый человек за столом продолжал разглядывать меня с некоторым смущением. Потом нечто похожее на удивленно-веселую улыбку осветило его лицо, он встал, обошел вокруг стола и остановился рядом со мной, уперев кулаки в бедра и глядя на меня сверху вниз. Я не почувствовал угрозы в этом пристальном взгляде; скорее мне показалось, что нечто в моей наружности ему до крайности понравилось. Я с любопытством смотрел на него. У принца была короткая черная борода, встопорщенная и лохматая, как и его шевелюра, обветренные щеки, грудь, похожая на бочку, и широкие плечи, натянувшие ткань рубашки. Его квадратные кулаки были покрыты пятнами и царапинами, но тем не менее пальцы правой руки были в чернилах. Он смотрел на меня, удивленно подняв густые брови, его улыбка делалась все шире, и наконец он весело фыркнул и заявил:
– Будь я проклят, паренек действительно похож на Чива, верно? Эда Плодородная, кто бы мог ждать такого от моего добродетельного братца!

Стражник ничего не ответил. Впрочем, никто и не ждал от него ответа. Он продолжал стоять в ожидании дальнейших распоряжений. Настоящий солдат, до мозга костей.

Чернобородый продолжал с интересом меня рассматривать.

– Сколько лет? – спросил он стражника.

– Тот пахарь сказал, стало быть, шесть. – Он собрался было почесать щеку, но потом, очевидно, вспомнил, что находится при исполнении служебных обязанностей, опустил руку и добавил – Сир.

Принц, похоже, не заметил нарушения дисциплины. Его темные глаза продолжали меня осматривать, и веселое удивление становилось все заметнее.
Он помолчал и внезапно спросил: – Кто мать?

Переминаясь с ноги на ногу, стражник буркнул:

– Так… это… кто ж ее знает, сир. Там только и был этот старый пахарь, и он сказал, что вон этот вот бастард принца Чивэла и что он, пахарь то бишь, не хочет мальчишку кормить и одевать не хочет. Дескать, кто его сделал, тот пускай о нем и заботится.

Принц пожал плечами, как будто это не имело никакого значения.

– Мальчишка выглядит ухоженным. Через неделю – в крайнем случае через две – мать будет топтаться у кухонных дверей и скулить, что скучает без своего щенка. Тогда я узнаю – если не раньше. Ну, мальчик, как тебя зовут?

Его камзол был застегнут затейливой пряжкой в виде головы оленя. В свете колеблющегося пламени она казалась то медной, то золотой, то красной.

– Мальчик, – ответил я.

Не знаю, просто ли я повторил то, что говорили он и стражник, или у меня действительно не было другого имени. Принц вроде бы удивился, и что-то вроде жалости мелькнуло на его лице. Впрочем, так же быстро оба эти чувства исчезли, уступив место смущению или просто раздражению. Он оглянулся на карту, которая все еще ждала его на столе.

– Ладно, – сказал он. – Надо его как-то опорядить, по крайней мере до тех пор, пока не вернется Чив. Джейсон, проследи, чтобы мальчишку накормили и нашли место, где спать, – хотя бы на сегодняшнюю ночь. Я пока прикину, что с ним делать завтра. Нельзя, чтобы королевские зауголыши бродили по всей стране.

– Сир, – сказал Джейсон ровным тоном, в котором не прозвучало согласия или несогласия: солдат просто принял распоряжение.

Он положил мне на плечо тяжелую руку и развернул меня назад к двери. Я пошел немного неохотно, потому что в комнате было тепло и светло. Замерзшие ноги начало покалывать, и я понял, что если бы мне разрешили погреться еще немного, то я оттаял бы весь. Но рука стражника непреклонно сжимала мое плечо, и меня вывели из теплой комнаты в холодные сумерки мрачных коридоров."