Сегодня немного оторвусь со всяким разным с тумблера и не только.

Еще один диалог

"-Насколько Холмс в курсе дела, когда Уотсон пишет свои черновики?
Да, да, Холмс считает эти истории романтической чепухой (по крайней мере, он так говорит), но как вы думаете, поможет ли Холмс Уотсону найти подходящее слово, когда тот пожалуется, что встал в тупик?

Когда Уотсон вскользь дает кому-то нелестную характеристику, описывая его в мимолетном разговоре, издает ли Холмс смешок, а затем говорит что-то вроде: “Мой дорогой Уотсон, я прошу вас поместить это в свой опубликованный отчет. Вы так подмечаете детали.”?

Когда Уотсон пишет об одной из ошибок Холмса или об одной из его наиболее раздражающих эксцентричностей, как вы думаете, они спорят об этом , не проявляя особого гнева?

Когда Холмс видит, что Уотсон преуменьшает свою роль в повествовании, как вы думаете, он умалчивает о том, как сильно это его раздражает, или , возможно, они начинают обсуждать это?

А я тут опять таки вспомнила одну зарисовку

Холмс никогда не скрывал своего мнения, прочитав в печати очередной мой отчет о его приключениях.
Некоторые его возражения я прекрасно понимал. Он считал меня романтиком, которого больше волнует человеческая драма, нежели сухие, холодные факты того или иного дела. Я этого и не отрицаю. Как врач, я был приучен видеть не только болезнь, но и человека; как писатель, я поступал точно так же.
Но некоторые другие возражения удивили меня. Как-то раз Холмс с неудовольствием заметил, что я никогда не описываю в своих рассказах самого себя. Почему его это беспокоило, он никогда не говорил.




- Мне нравится представлять, как он иногда наклоняется над плечами Уотсона и наблюдает за тем, что тот пишет, с небольшого расстояния. Вы же знаете тот эпизод в Гранаде, где он предлагает Уотсону сменить название рассказа на "Постоянного пациента", потому что он подумал, что так будет лучше звучать? Что-то в этом роде

Он упоминал свои дела под названиями, которые дал им Уотсон или теми, которые они придумали вместе, и благодаря этому, Уотсон ЗНАЕТ, что он, по крайней мере, прочитал пару строк из его работы, и он достаточно внимательно отнесся к повествованию, чтобы начать называть свое дело этим названием.

Однако он был бы абсолютно строг (на самом деле не особенно) по поводу несоответствий в книгах. Он слышит о них или натыкается на них при чтении и подходит к Уотсону, чтобы спросить: “Простите меня, dear boy, но... с каких это пор вашей дорогой жене приходится навещать родителей? Я думал, она сирота?”



***
И, кстати, о "Постоянном пациенте"


При то, что двум добрым друзьям (или двум женщинам) вполне пристало ходить "под ручку", думаю, большинство людей предполагали, что это Холмс предложит свою руку Уотсону. И снова Гранада (или, возможно, Бретт/Бёрк) , как и во многих других случаях представляя все очень правильно, решили, что это Холмсу следует опереться на Уотсона. Это тонкий способ показать, что не всегда Холмс был ведущим.



Это также соответствует их попыткам быть феноменально верными оригинальным иллюстрациям - Пейджет также изобразил надежную руку Уотсона, за которую держится Холмс.