8 сентября 16.. года

Поясница опять болит. Я еле хожу.
Нужно попросить выходной день.
Вчера считал доходы и расходы.
С удовлетворением выяснил, что последний месяц доходов больше, чем расходов. Немного отложил на черный день. Запас хорош тем, что он всегда под рукой.
Из крупных трат: покупка стола, замена ставней в гостиной, покупка двух пуховых перин и трех подушек. Пополнение дровяных запасов (на месяц вперед).
Провел инвентаризацию нашего постельного белья. Для моей постели есть четыре полных комплекта белья. Для постели господина – десять, разного качества. Это уже то белье, что мы покупали сами. У нас есть четыре скатерти и достаточное количество салфеток. Если вести дом на широкую ногу, то этого мало. Но у нас редко бывает более пяти гостей.
читать дальше
Почтил своим визитом г-н де Тревиль.
Обратил внимание на то зеркало, что висит в гостиной. Странно, что господин никогда не смотрит, какое у нас зеркало. Я подтвердил г-ну де Тревилю, что зеркало прекрасной венецианской работы, стоит никак не меньше 50 ливров. Г-н де Тревиль долго смотрелся в наше зеркало.
Оценил он и наше столовое серебро. Я подсчитал стоимость приборов, которыми мы владеем. Часть из них господин недавно получил из своего поместья. Я теперь благодаря его бумагам знаю, какой недвижимостью располагает господин Арамис. Очень скромные владения. Удивляюсь, почему семья, к которой принадлежит мой господин, так мало ему выделила. В любом случае, у нас серебра на три тысячи двадцать пять ливров, причем приборы довольно тонкой работы.
Я не знаю, стоит ли вкладывать деньги в ремонт в спальне господина, поскольку не уверен, что мы останемся жить на этой квартире.

15 сентября 16.. года

Боже, боже.
Всякий раз, как является этот бешеный, у нас все начинает идти кувырком.
Хотел сделать запись философского характера, но лишен такой возможности. За час нужно собрать вещи для путешествия. Мы куда-то едем.
Моя поясница. Мои ноги.
Но я не могу оставить своего господина.
Иду собираться. Хорошо, что я аккуратен и приучен к быстрым сборам.
Тетрадь беру с собой.

18 сентября 16.. года
Наше путешествие закончилось нынче днем. Хорошо, что оно закончилось так быстро, и мы не поехали в Англию. Плохо, что оно закончилось так, как закончилось.
Мой бедный господин лежит в постели. Благодаря нашим с мадам Валье стараниям он забылся сном. Лекарь осмотрел его и оказал необходимую помощь.
Постараюсь изложить по порядку отчет о событиях, которые привели к ранению моего господина. Я, благодарение святой Женевьеве, жив и цел, но все еще в это не верю. У меня ощущение, что я побывал у черта в пекле, да простят мои святые такие кощунственные слова!
Мы выехали в ночь. Господа и мы.
Ехать ночью по совершенно темной дороге было невыносимо. Да, я боялся. А кто бы не боялся на моем месте? Я всего лишь мирный парижанин, я не привык к таким нервным потрясениям. Ночью я привык спать в своей постели или читать духовные книги. Здесь же мне оставалось молиться и говорить с Мушкетоном и Планше, чтобы было не так страшно.
Однако, повезло. Ночь закончилась, начался день. При свете дня было как-то не так страшно.
С господином Портосом неладное вышло на постоялом дворе. Никогда не понимал его привычку бахвалиться и набивать себе цену. К чему? Будь тем, кем ты являешься: пикардийским дворянчиком не самого высокого полета на службе короля. Да, я пишу это совершенно свободно, особенно после того, что сотворил господин Портос. Надеюсь, что он остался жив после дуэли, в которую ввязался. Все же он не самый плохой человек. Несмотря на все свои недостатки, он является другом моего бедного господина.
Мы поехали дальше. Я не слишком хорошо держусь в седле и предпочитаю ездить ровным шагом, по хорошей дороге. Потому тряска вызвала во мне неприятные ощущения. Да, и это еще очень мягко сказано. Я думал, что у меня весь завтрак вылетит наружу.
К счастью, последовала остановка, я имел время опомниться.
Мы подождали господина Портоса, хотя я был за то, чтобы его не ждать.
Дальше началось самое страшное.
Мы попали в переделку. Какие-то негодяи вздумали обстрелять нас после того, как мой бедный господин сделал им замечание. Я бы и сам сделал замечание, если бы господин промолчал. Только полный дурак будет рыть ямы посреди проезжей дороги вместо того, чтобы мостить ее.
Господин Атос сказал, что это засада, ее нужно миновать во что бы то ни стало. Гримо поехал за господином, следом Мушкетон. Тут начали стрелять. Я не помню, почему поехал вперед, потому что первым моим побуждением было повернуть назад.
Таким образом, я чуть не упал с лошади. Вокруг палили из мушкетов, а я только бил свою лошадь пятками и молился.
Я так за свою жизнь ни разу не молился!!!
Пресвятая Дева сжалилась надо мной. Я остался жив. Мы проехали засаду. Мою лошадь остановил Гримо, потому что я едва не въехал в лошадь господина Атоса. Все были целы, кроме моего господина. Мушкетона и вовсе не было. Только его лошадь. Планше мне шепнул, что видел, как Мушкетон падал с коня.
Надеюсь, что он тоже жив, и эти мерзавцы не добили его. Все же как хорошо, что я забрал свои деньги из нашего общего дела. Как не похвалить себя за предусмотрительность.
Бедный господин мой вынужден был около двух часов испытывать страшные мучения, потому что двигались мы с невероятной скоростью по отвратительной дороге. Господин Атос поддерживал его, потому что мой господин то и дело терял сознание.
Я опасался, что господин будет упрямиться и настоит на том, чтобы продолжать путешествие вместе с остальными. Но опасения мои оказались напрасными. Рукав камзола господина Арамиса был совсем мокрым от крови. Потому мы оказались здесь, в Кревкере, на постоялом дворе мадам Валье.
Когда пришел лекарь, господин мой был без сознания.
Пулю удалять не пришлось – ранение сквозное.
Мадам Валье сказала, что выбрала для нас уютную светленькую комнатку на третьем этаже. Двое ее слуг занесли господина по лестнице.
Я полагаю, что мы пробудем здесь не менее двух недель. Господин Арамис совсем слаб. Он потерял очень много крови. Лекарь сказал, что до завтрашнего утра будет здесь же, т.к. раненному потребуется его помощь.
Пока могу отлучиться. Иду осматривать место, где мы оказались.
Бедный Гримо! Бедный Планше! Бедные господа!
Суждено ли им добраться туда, куда они стремились?
А все этот бешеный гасконец. Ненавижу его.






19 сентября 16.. года

Сегодня почти не пришлось спать. Может быть, я и дремал, но не помню этого.
Очень болит голова, постоянно хочу пить. Вдоволь местного вина. Оно славное. Распробовал и то вино, которое буду давать господину, когда он очнется. Это прекрасное испанское вино. Настоящий солнечный нектар. Господину Атосу, без сомнения, понравилось бы.
Надеюсь, что они целы и живы. Я про господина Атоса, про дуралея Мушкетона, про верного Гримо и славного парня Планше. Если погибнет господин д`Артаньян, закажу мессу за его погубленную душу, но слишком убиваться не буду. Было бы с чего. Гасконцем больше, гасконцем меньше. Уж больно он бешеный. И в эту историю господа ввязались только из-за него.
Хватит про гасконца. Мне бы вздремнуть хотя бы часа два. Или три. А то сейчас день. Голова тяжелая, а дела делать надо.
Господин приходил в себя под утро, затем снова потерял сознание. Лекарь сделал ему перевязку. Рана должна бы закрыться давно, а она все кровит и кровит. Только что щипал корпию. Хозяйка отдала две старые чистые рубашки под это дело. Волокно мягкое, сойдет.
Корпию щиплют и сама мадам Валье, и три ее служанки. Их никто не заставлял.
Здесь очень простые нравы. Я рассказал, что на нас напали грабители и просто расстреляли в упор. Мадам Валье – женщина умная, она удовольствовалась тем, что сказал я, и не стала задавать лишних вопросов. От служанок я держусь подальше. Нужно сразу поставить их на место. Те двое, что помоложе, вчера помогали мне ухаживать за господином. Одна вымыла пол, другая принесла воды и чистого полотна.
Боюсь, что обе не самой высокой нравственности, и, едва мой бедный господин придет в себя, начнут его соблазнять. Я даже убежден в этом, потому что слышал, как они говорили в коридоре о том, что господин мой красив как ангел. Не знаю, ангелов не видел. Библия уверяет, что ангелы являются к людям и в человеческом обличии, но мой господин точно не такой.
Нет, мой бедный господин не должен унижаться дл связи с трактирной служанкой. Пусть обе очень хорошенькие и свеженькие. Особенно Анна.
Нет, никаких женщин.

21 сентября 16.. года

Господин сегодня вставал с постели с моей помощью. Он очень бледен и слаб. Рука у него двигается, но при этом он испытывает сильную боль. Лекарь навещает нас каждый день и велит поберечь руку.
Еще я добился того, чтобы к господину сегодня пришел местный кюре. Они поговорили примерно час. Господин сказал, что желал бы причаститься и исповедоваться.
Мне было приятно видеть, что господин мой в здравом уме и трезвом рассудке. Он так умно и красиво говорил с господином кюре, что я заслушался. Господин кюре, уходя, долго кланялся и заверил, что исповедь и причастие непременно состоятся через день. Дело в том, что к господину кюре должен приехать его старинный знакомый, который занимает немалый пост: он -настоятель монастыря иезуитов в Амьене. Господин объяснил мне нынче, что у иезуитов монастырей нет, есть общины, где братья живут вместе. Не понимаю, в чем тут разница, но разберусь с этим сам. Не хочется показывать свою неосведомленность перед господином.
Господин сегодня один раз поел, и видно было, что еда ему не в радость. Пока больше не буду умолять его съесть хотя бы кусочек. Лекарь говорит то же,
Еще раз отмечаю простоту нравов, и смею думать про себя, что я вполне справился бы с обязанностями кюре в городке вроде Кревкера.
Господина кюре здесь все очень уважают. Все ему кланяются. У него хороший каменный дом.
Если господин отпустит, вечером наведаюсь к нему в гости. Господин кюре обещал угостить вином со своего виноградника.

22 сентября 16.. года

Чудо. Чудо Господне!
Нас посетил господин настоятель Амьенского монастыря иезуитов. Очень представительный мужчина. Я присутствовал при беседе и имел возможность убедиться в его высокой учености. Как я люблю слушать умных людей, даже если ничего не понимаю из их бесед! Дивно, чудесно и очищает душу!
Господин почти сразу стал говорить на латыни. Господин настоятель удивился и принялся его о чем-то расспрашивать. Я стоял и улавливал знакомые слова и выражения. Из того, что я понял, следовало, что господин настоятель призывал моего господина к покаянию.
Вечером у господина было видение. Или мне так показалось, что у него было видение. Потому что он долго стоял на коленях и молился. Я даже уснул, пока он молился, а когда проснулся, то господин все еще пребывал в молитве. Хотя было уже восемь часов вечера, а на молитву он встал в пять.
Господин сказал мне, что он твердо уверовал в то, что его ранение – это прямое указание свыше. Он должен снять мундир и оставить мир.
Какое счастье! Мои молитвы услышаны! Правда, я не могу быть спокоен, пока господин еще не принял священные обеты. Дьявол рыскает рядом. Я буду начеку. Я не пущу к господину ни один соблазн.
Еду снизу буду носить сам, хотя у меня болит спина, и нести поднос на третий этаж по крутой лестнице не так и просто. Но я принесу эту жертву ради того, чтобы ни одна женщина порог этой комнаты уже не переступила. Делать уборку тоже буду сам.
Я полон решимости на сей раз довести дело до конца. Он должен стать священником.
Fiat lux!






23 сентября 16.. года

Дьявол рыщет вокруг и поджидает удобного момента. Я не дам ему погубить душу моего господина!
В таком деле не бывает мелочей. Я первый раз настолько серьезно борюсь с соблазнами моего господина, потому не всегда могу опередить дьявола. Вот сегодня господин решил спуститься вниз. Я еле успел перехватить его на лестнице и истратил все свое красноречие на то, чтобы убедить господина Арамиса в опасности такого перехода. Он слишком слаб, он едва встал на ноги, он пока должен передвигаться только с моей поддержкой.
Святая Женевьева помогла мне. Господин неловко двинул раненным плечом и принужден был схватиться за стену. Видимо, боль была такой, что он несколько минут стоял в неподвижности и не мог пошевелиться. Я стоял рядом, поддерживал его и молился. Молился так, чтобы господину было слышно. И дьяволу тоже!
Мы вернулись в комнату. Примерно час я мог не думать о том, что нужно молиться и отгонять дьявола. Затем дьявол предпринял новую атаку. Он забрался в воротник господина, пока ходил вниз за вином и фруктами. Когда я вернулся, господин задумчиво поглаживал кружево воротника пальцем и бормотал какие-то слова. Сначала я подумал, что господин Арамис молится – и порадовался за него. Затем я прислушался (все же хорошо, что у меня такой хороший слух, и еще я очень внимателен!) и понял, что душа господина в опасности. Воротник-то подарила наша благодетельница. Впрочем, я более не намерен так называть эту дьяволицу. Богомерзкая предательница и прелюбодейка, коварная интриганка и враг государства. Господин мой вспоминал про нее и шептал сонет Камоэнса. Я был в величайшем потрясении! Насколько погубитель рода человеческого силен и изворотлив! Кто бы мог подумать, что он может притаиться в кружеве! Конечно, я настоял на том, чтобы господин немедленно сменил рубашку.
Кружево пришлось незаметно отпороть. К счастью, господин днем прилег в постель и уснул. Я тут времени даром не терял. Я внимательно осмотрел комнату и убрал с глаз долой все предметы, в которых мог быть дьявол. Чтобы господин не нашел их случайно, все сложил в сундучок и отнес нашей хозяйке. Пусть хранит. Там перевязь, шляпа с плюмажем, шпага и все украшения, которые хороши для светского кавалера, но не для лица духовного.
Затем я решил, что стоит вложить средства в одежду духовного лица. Ведь не может же мой господин ходить в одной ночной сорочке! Я нашел портного. Странно, что в таком захудалом городишке, как Кревкер, есть хороший портной. Мы сговорились на вечер, я его жду с минуты на минуту.
Господин еще спит.
Нужно помолиться. В нашей ситуации лишняя молитва никогда не помешает. Нужно еще отправить кого-то из слуг за господином настоятелем. Я сам отлучиться не могу, поскольку не уверен в духовных силах своего господина. Вдруг он сам вместо Божьего имени начнет опять призывать имя своей дьяволицы?

24 сентября 16.. года

Мы здесь почти неделю.
Рана господина, наконец, стала рубцеваться. Плечо выглядит не самым лучшим образом. Но лекарь уверяет, что господину моему очень повезло. Если бы пришлось вырезать пулю, все выглядело бы еще хуже.
Хорошо, что господин Арамис не слишком переживает по этому поводу.
Я поделился своими опасениями с господином настоятелем. Набрался смелости и рассказал, как нас атакует дьявол. Господин настоятель одобрил мое рвение и благословил меня.
Он принес красивый молитвенник, четки и много-много книг.
Господин Арамис сегодня не ложился днем. Какой он благочестивый молодой человек. Теперь, когда его душа освобождается от влияния мирской скверны, он нравится мне все больше. Такой тихий, кроткий, вежливый. С господином настоятелем они разговаривают только на латыни. Я не слишком уважаю это, потому что мне хочется быть в курсе их разговоров, а я половины не понимаю. Но это повод попросить господина Арамиса заняться со мной латынью. Как слуга духовного лица, я обязан знать латынь и производить благоприятное впечатление на собеседников моего господина.
Господин кюре в растерянности от учености моего господина. Я сам слышал, как он внизу говорил хозяйке, что ожидал встретить робкого неофита, нуждающегося в наставлениях, а встретил почти готового настоятеля монастыря. О, если бы это было так!
Еще я выяснил вещь не очень приятную. Оказывается, господин кюре прекрасно готовит собственное вино, очень хороший собеседник за столом, но латынью владеет хуже, чем я. Как такое могло случиться? Возможно, он забыл латынь после болезни? Ведь как тогда вести мессу?
Мы с господином кюре сговорились сегодня вечером пропустить по паре стаканчиков, пока господин Арамис беседует с господином настоятелем.
Господину кюре мое общество по нраву, вино у него замечательное, как и бисквиты. У него еще есть красивая племянница, вдова. Она тоже составит нам компанию.
Я могу передохнуть от своей борьбы с дьяволом. Пока у нас будет господин настоятель, дьявол к нам не прорвется. А меня он не очень-то атакует, поскольку понимает, что я тверд как скала в своей решимости следовать по пути, который выбрал мой господин.




25 сентября 16.. года

Местная вода дурно влияет на меня. Constipatia уже второй раз за время, что мы в Кревкере. Кроме того, сегодня обнаружил, что начинаю лысеть. Нужно что-то срочно предпринимать. Я не честолюбив и не являюсь рабом своей внешности, но волосы – это то, что составляет предмет моей законной гордости. Нужно посоветоваться с кем-то сведущим. Пожалуй, вечером, когда приедет господин настоятель, пройду к племяннице кюре. Она наверняка посоветует спасительное средство. Она показалась мне женщиной разумной и испытывает ко мне определенную симпатию. Иногда женщины тоже на что-то пригодны. Я подразумеваю не любовные шалости, а серьезные дела. По вопросам внешности лучше всего советоваться именно с женщиной, которой доверяешь.
Правда, я помню историю, которая описана в Библии. Ее очень любила моя матушка, да пребудет ее душа в покое в райских садах. Господин Атос тоже неоднократно вспоминал именно про нее. Я подразумеваю историю про Самсона, у которого были превосходные длинные волосы, и его коварную жену Далилу. Кроме того, я помню, что… Впрочем, неважно. Это касается женщин и приемов обольщения, которые мне совершенно ни к чему.
Сейчас разбужу господина, помогу ему умыться. Дождусь врача с перевязкой. Мне кажется, что этот плут здорово наживется на нас. Он выписывает какие-то мази, которые нужно накладывать на рану и сам занимается перевязками. Господин заплатил ему уже двадцать пять пистолей. Не многовато ли? Проверю, сколько он берет с местных дворян за свои услуги такого рода. Не поверю никогда, что здесь не дерутся и не стреляют друг в друга почем зря.
Господин еще бледен, но чувствует себя гораздо лучше. Рукой двигает с осторожностью.

26 сентября 16.. года

Испытал огромное облегчение. Помогла процедура, которую вчера вечером провела мадам Куртуа. Мадам Куртуа очень мила. Она заявила, что я совершенно прав. Местная вода плоха.
После того, как я избавился хотя бы от одной своей проблемы, которая не давала мне покоя и мешала исправно выполнять обязанности, мы с мадам Куртуа мило провели время. Господин отпустил меня отдыхать, сам же вместе с господином настоятелем отправился к мессе. Как это прекрасно. Господин полон благочестия.
Мадам Куртуа сказала, что у меня есть небольшая очаровательная лысинка. Она так и выразилась – «очаровательная». Признаться, я не знаю, как к этому относиться. Но утешаю себя мыслью о том, что лысинка на макушке подготавливает меня к тонзуре. Это даже удобно. Никто никогда не подумает, что у меня лысинка. Все прочие волосы в хорошем состоянии, даже седина еще не пробивается. Надеюсь, что седина меня не испортит. Она придает лицу своеобразную значительность и подчеркивает солидный возраст.
Мадам Куртуа не согласна, что у меня солидный возраст. Ей самой сейчас тридцать шесть лет, она овдовела два года назад. Местные правила приличия призывают носить строгий траур в течение года, затем год уклоняться от светских развлечений, после чего женщина может опять выходить замуж. Мадам Куртуа намерена посвятить себя благочестию и благотворительности, как и подобает родственнице священника.
Правда, я не знаю, как это у нее получится. Может быть, со временем ее кровь станет менее горячей. Пока же… впрочем, не буду компрометировать даму. Я расцениваю нынешнее приключение как искушение перед принятием послушания в монастыре. К тому же пусть грехи будут на мне, а господин мой войдет в стены монастыря незапятнанным и чистым.
Он сегодня должен исповедоваться.
В монастыре хорошо кормят. Амьен – хороший город. Но господин настоятель уверяет, что мой господин далеко пойдет. Амьен для него маловат.

27 сентября 16.. года

Сегодня в течение часа таскал наверх книги, которые доставили из Амьена. Воистину: познание – самый тяжкий труд.
Господин велел его не беспокоить. Он трудится над тезисами диссертации. Оставил ему хлеб, воду и немного зелени. Поскольку он недавно потерял много крови, решил добавить к разрешенным продуктам виноград.
Местный виноград приятен на вкус, хотя выглядит невзрачно. Но ценность каждой вещи не в материальной оболочке, а в содержимом.
Я свободен целый день.
Раздумываю, куда пойти. В храм или к мадам Куртуа.

30 сентября 16.. года

Крушение надежд и планов. Я уничтожен. Это еще слабо сказано, но я не намерен богохульствовать в открытую, как этот ненавистный мне гасконский кадет.
Он явился нынче к обеду, как раз тогда, когда господин сидел и показывал своим ученым коллегам тезисы диссертации. Я попытался его задержать, но он не проявил ни малейшего признака obnoxietas. Он грубо оттолкнул меня, ухмыльнулся и прошел дальше по лестнице. Пресвятая Дева мне в свидетели – я ухватил его за рукав. Рискуя собственной жизнью (кому хочется свернуть шею на лестнице), я пробовал увещевать. Я возвышал голос и требовал его удалиться. Я говорил, что господин уже решился стать священником, что он ведет серьезный научный разговор, что мешать моему господину в такой ситуации – верх неприличия.
На кого я расточал свое красноречие!
Господин д`Артаньян – образец in–civilitas.
Он стряхнул меня, нимало не заботясь о том, что я могу получить физические повреждения. Что делать. Такова жизнь. Ум и добрые намерения часто вынуждены подчиняться грубой силе.
Я предпринял еще одну попытку помешать дьяволу ворваться к нам, но было поздно. Оставалось только молиться. Конечно, молитва помогла бы. Она наверняка помогла бы, если бы гасконец не притащил письмо от турской дьяволицы.
Она все же написала. Она уверила моего бедного господина в том, что верна ему. Я читал письмо. Что мне еще оставалось делать, когда господин оставил его лежать на видном месте? Там было немного слов, но все они источали яд соблазна.
Господин так молод. Он опять попался в сети лукавого.
Я убит. Я уничтожен.
Перед этим ничто даже мое собственное разочарование. Вчера и второго дня я ничем не мог порадовать г-жу Куртуа. Она была удивлена и немного разочарована.
Как раз перед тем, как явился гасконец, я был у лекаря. Он осмотрел меня и сказал, что я подвергся приступу impotentia coeundi. Это может быть временным явлением: все же я мужчина солидного возраста, а мадам Куртуа отличается горячей кровью. Кроме того, я сознался, что употреблял перед встречами с моей прелестницей напитки, которые могут сыграть с мужчиной злую шутку.
Надеюсь, что все придет в норму.
Теперь, когда мы вернемся в Париж, я совсем избавлен от необходимости блюсти обеты.
Впрочем, есть еще надежда. Я буду молиться всю ночь, пока не усну. Завтра этот чертов гвардеец собирается ехать и искать господина Атоса с Гримо. Господин намерен сопровождать его. Но я сейчас напишу записку господину настоятелю. Пусть приедет к нам как можно раньше.
Я верю, что сила Божьего слова повлияет на моего господина. Ведь он был уже такой превосходный богослов! Неужели он не понимает, что губит свою душу!
Грешно желать ближнему своему зла. Особенно своему господину. Но я желаю, чтобы с ним приключилось то же, что и со мной.




1 октября 16.. года

В местной церкви есть фреска с изображением адских мук. У сатаны на фреске лицо господина д`Артаньяна. Я убежден в этом. Сегодня специально еще раз присмотрюсь к изображению. Но уверен, что не ошибся.
Сам сатана. Как мне уберечь моего бедного господина?
Только вмешательство Провидения помешало господину Арамису поехать вместе с этим исчадьем ада. Господин Арамис сел на новую лошадь, которую привел гасконец. Конь прекрасен с виду. Только я считаю, что от него надо избавиться как можно скорее, поскольку подарок сделан сатаной, и ничего хорошего из этого не выйдет. Недаром после моей молитвы животное споткнулось, господин почувствовал себя дурно и так побелел, что даже в сердце господина д`Артаньяна шевельнулось что-то человеческое.
Господин сейчас уже пришел в себя и изволит принимать господина настоятеля и господина кюре.
Боже, Боже! Вразуми моего господина!

2 октября 16.. года

Кюре довел меня до белого каления.
Он ходит пьяным, является к нам за добавкой и требует громогласно, чтобы господин мой как можно скорее вернулся к военной службе. Он совершенно безумен. Полагаю, что в него вселился нечистый дух.
Я выставляю его вон. Приходится откупаться. Даю ему полпистоля на то, чтобы он купил себе вина.
На помощь господина настоятеля надеяться не приходится. Они с моим господином сегодня с утра упражняются в фехтовании. Господин настоятель пребывает в отменном расположении духа. Он, оказывается, неплохо фехтует. Господин же мой разрабатывает руку.
Еще мне Провидение послало новое испытание.
Признаться в этом сложно. Вчера к ночи к нам пришла мадам Куртуа. Я уже говорил, что она очень хороша собой. Даже странно, что она рождена простолюдинкой. У нее красивые белокурые волосы, аппетитный стан и ямочки на щеках. Меня не было, поскольку я отводил домой господина кюре и мы разминулись. Госпожа Куртуа тоже явилась за своим родственником.
Когда я пришел помочь господину разоблачиться на ночь, то обнаружил, что дверь заперта на засов. К счастью, у меня есть отдельная комнатка.
Мне было слышно все до звука. Они смеялись. Они доедали остатки ужина. Затем даме следовало бы удалиться. Но дама осталась – и, судя по всему, прекрасно провела время.
Как она могла. Даме ее положения, живущей в глуши, следовало бы заботиться о своей репутации! И о репутации ее родственника! Она – племянница священнослужителя! Что подумают люди?
Мне кажется, я ревную. Это ужасно. Моя любовница стала любовницей моего господина. Я унижен и опозорен. Как вероломны женщины! Пока я был здоров, она говорила мне о том, что я вернул ей молодость и желание жить. Я ощущал себя соблазнителем, мне было неудобно думать о том, что я погубил праведную душу. И вот мадам Куртуа провела ночь с моим господином.
Утром я осмелился напомнить о том, что даме пора уходить. Дама посмотрела на меня как на обычного слугу. Она!
Я обдумываю мысль о том, чтобы во всем признаться господину. Пусть знает, что эта ветреница прежде была со мной. Наверняка это отвратит его от ее чар.

3 октября 16.. года

Мы остались без денег. Господин Арамис решил наградить мадам Куртуа небольшим подарочком. О кольце речи не шло, а вот воротничок из хорошего кружева она, по мнению моего господина, заслужила.
Я пробовал протестовать. Я доказывал, что это неразумная трата. Я говорил, что обычной мещанке достаточно носить самые простые воротнички. Господин Арамис только рассмеялся и сказал, что красота сословий не имеет.
Нынче воротничок был вручен.
Эта бесстыдница осталась благодарить. Немедленно. День на дворе! Опасаюсь, что у них в комнате даже ставни не прикрыты! Что подумают люди! Какая глубина падения!
Я более не намерен удостаивать эту развратницу даже взглядом.
Я выше этого.

3 октября 16.. года, вечерняя запись

Сказал господину, что у нас осталось 26 су.
Господин сохраняет безмятежность. Он поглощен написанием поэмы любовного содержания.
Какое лицемерие. Ласки одной вдохновили его воспевать свою любовь к другой.
Он написал в Тур. Я сам отправил это письмо. Очень хотелось рассказать нашей благодетельнице правду. Удерживает меня исключительно преданность моему господину и мужская солидарность.
Я понимаю, что господин мой решил развлечься со свеженькой мещаночкой, которая напомнила ему г-жу де Шеврез.
Откуда у него силы? Он едва оправился после болезни. Он бледен. Боль в руке сильно беспокоит его, особенно по вечерам. Забыл главное: господин не только болел, он еще и постился.
Нужно будет попробовать тоже попоститься.



4 октября 16.. года

Лошадь продана. О сумме сделки не спрашивал. Мое дело – расплатиться с хозяйкой. Нужно поскорее уезжать отсюда. Хозяйка как-то странно подмигивает мне и интересуется состоянием моего здоровья.
Неужели мои проблемы уже проявляются внешне?
Не хотелось бы.
Ощущаю себя вполне здоровым и полным сил.
Господин сочиняет свою поэму. Листы с тезисами диссертации я прибрал к себе в сундук. У господина такое переменчивое настроение. Возможно, он еще вернется к выбранной теме. У меня все сохранится лучше, чем у него.
На одном из листов увидел след от сапога. Какое варварство. Разумеется, это сотворил не господин Арамис, а его нечестивый приятель.
Если с господином Атосом и Гримо все в порядке, то нынче к вечеру они приедут в Кревкер. Сейчас начну собирать вещи. Не забыть бы чего. Вещей у нас прибавилось, потому что я забираю сшитое для господина платье духовного лица и собственный костюм лакея.

8 октября 16.. года

Мы вернулись в Париж.
Господина все еще беспокоит его плечо. Сегодня он не пошел на учения. Ему разрешил это сам г-н де Тревиль.
Пересчитал деньги, которые имеются у нас. Не так плохо. Около ста пистолей. На это можно безбедно жить около полутора месяцев. Я один прожил бы и больше, но с моим господином экономия превращается в очень сложную науку. На книги, украшения и кружева господин тратит много денег. Ограничивать его в чем-либо мне удается редко.
Я удивлен тому, что обрадовался этому шельме Мушкетону. Он словил пулю той частью тела, которую обычно показывают только аптекарям. Он показывал мне шрам. Ничего особенного. Не понимаю, почему Мушкетон так гордится этой отметиной. Держится героем и рассказывает про ужасы лечения. Гримо тоже скептически отнесся к ранению Мушкетона. Только Планше пришел в восторг и назвал Мушкетона героем. Ему простительно. Он еще так молод и так мало видел.
Гримо рассказал о похождениях в Амьене. Я так понимаю, что им с господином Атосом пришлось выдержать настоящую осаду. Но они засели в правильном месте, в погребе гостиницы. Таким образом, вся гостиница оказалась у них в заложниках.
Если слушать такую историю со стороны, так весело. А если ехать по дороге и попасть в подобную ситуацию – куда как невесело. Даже вовсе плохо. Я бы обозвал идиотов, засевших в погребе, последними словами. Да, я бы им все высказал. Даже попавших в плен положено кормить. Чем провинились простые путешественники перед господином Атосом, хоть он и важный господин?
Я вижу в этом не геройство, а глупую выходку. Даже странно, что господин Атос оказался способен на такое, а Гримо его не удержал.

9 октября 16.. года

Мои опасения подтвердились. Не может быть, чтобы удача постоянно сопутствовала человеку.
На пропитание и оплату жилья деньги у нас есть. Зато ходят слухи о том, что король в ближайшее время предпримет рискованный поход под Ла-Рошель.
Гугенотов нужно поставить на место. В этом я понимаю политику его величества и господина кардинала. В стране должна быть одна вера, как до появления еретического вероучения этого нечестивца Кальвина. Довольно того, что много стран совершенно отпали от истинной веры. Я полагаю, что в такой стране, как Швеция, вовсе католиков не осталось. Мне страшно представить, как они живут без мессы. Целая страна обрекла себя на горение в адском пламени. Мушкетон не раз говорил о том, что его родной брат придерживается реформаторской веры. Спаси Пресвятая Дева его душу!
Пусть он последует мудрейшему примеру доброго короля Генриха, да упокоит Господь его в райских кущах, и обратится к истинной вере!
Я не хочу воевать. Я человек маленький, боюсь лишений и трудностей, которые неизбежны в походах. Я еще кое-как сгожусь господам на привале, но совершенно теряюсь, когда начинают стрелять. Особенно боюсь пушечных ядер. Однажды я видел, что осталось от человека, в которого попало ядро. Больше не хочу.
Нужно подумать, как устроить, чтобы мы остались в Париже.
Вот господину урок: нужно все делать сразу. Если он решил стать священником, оттягивать рукоположение опасно.
Вдруг его убьют?
И душа его будет навеки погублена?
Завтра же закажу мессу за спасение души господина Арамиса. Как не благословить собственное любопытство, которое позволило мне узнать настоящее имя своего господина?
Если наберусь смелости, то подойду к господину коадьютеру и попрошу его благословления для меня и господина Арамиса. Благословление со стороны высокопоставленного духовного лица никогда не бывает лишним.

10 октября 16.. года

Так и есть. Так и есть. Сбываются худшие опасения.
Король принял решение выступать под Ла-Рошель.
Кто я такой, чтобы роптать против королевской воли? Упаси Боже обвинить меня в таких мыслях. Королевская воля священна. Но на месте его величества я бы не стал начинать военные действия осенью. Осенью начинается распутица, войско пойдет по разбитой передовыми частями дороге. Конечно, как мушкетерский полк, мы будем иметь некие послабления. В частности, можно не беспокоиться о провианте. Думаю, что господ не будут слишком часто посылать в траншеи. Если все окажутся в траншеях, кто же станет охранять его величество в лагере? Истории известно немало поучительных примеров, когда излишняя беспечность коронованных особ стоила им жизни. Правда, мне приятно думать о том, что наш нынешний монарх не из трусливых. О битве при Сэ я кое-что слышал, и считаю короля способным на самые лихие подвиги. Уж он не усидит в лагере, если начнется пальба. Будет возмутительно, если окаянные еретики посмеют в него стрелять! Он все же их король, хоть и ходит к мессе.
На месте еретиков я бы без боя сдал крепость хотя бы ради уважения к сыну Генриха Великого. Я бы задумался о своей будущности и последовал примеру этого короля. Пошел бы к мессе. Месса – дело самое приятное и полезное для души.
Я задумываюсь, как бы я поступил с такими закоренелыми еретиками, как гугенотские пастора. Открываю в себе способности, которые пугают меня. Я человек миролюбивый. Но тех, кто не пошел бы к мессе, я сжег бы на костре как закоренелых грешников.
Мои мысли мало волнуют господина кардинала, его величество и его высочество герцога Орлеанского. Господина де Тревиля они тоже вряд ли способны заинтересовать.
Наша беда в том, что экипировка для похода стоит не меньше двух тысяч ливров. Откуда взять денег?
Не я же буду бегать по дамам и умолять их оказать нам помощь! Да и не знаю я, с кем общается мой господин!