Многострадальная глава. Где и как я ее только не переводила. И по-хорошему, можно было бы все передать несколькими фразами, потому что текст довольно безыскусный, и даже в чем-то детский. Но я как-то втянулась и просто придерживалась текста, сокращая только самые уже безынтересные подробности. Вообще, надеюсь уже в самое ближайшее время покончить с этой книгой, осталось всего несколько глав, и я постараюсь быть лаконичной. Не буду уже особо ни на что прерываться, хочется уже с этим покончить и перейти к главам "Университета".

А пока хочу только сказать, что меня тут удивила переписка Шерринфорда и Майкрофта. Из серии "вы все пишете и пишете, а ваш друг все не едет и не едет")) Ну, правда же: сначала он послал Майкрофту телеграмму: Приезжай. Тот, типа, приеду. Потом еще одну. То же самое. Потом еще письмо, которое будет идти несколько дней. Майкрофт все не едет, а Шерринфорд все это воспринимает, как должное, или я чего-то не понимаю)

В общем, вот

Болезнь

Как только тем вечером Шерринфорд вошел в дом, к нему тут же подбежала Аманда.
- Ты выглядишь усталым, дорогой, - сказала она.
- Так и есть, - сказал он, снимая пальто.
Она прильнула к нему, и он поцеловал ее в макушку.
- Как Шерлок? - спросил он.
Она вздрогнула.
- Он очень болен. После твоего ухода он согрелся и уже не дрожал так сильно, но затем начал кашлять. Мы тут совсем сбились с ног. А затем его стала сотрясать ужасная дрожь. Помощники доктора принесли с собой лед, мы обложили им голову Шерлока и дрожь прекратилась. Но я в жизни не видела ничего более пугающего. У него ужасная лихорадка. Он мечется по постели, что-то бормочет и вскрикивает, да еще эти ужасные приступы кашля. О, бедный мальчик!
читать дальше
Аманда вздохнула и спрятала лицо на груди мужа. Шерринфорд погладил ее по волосам.
- Аманда, может , тебе стоит пока съездить к родителям и побыть у них некоторое время?
- Мое место здесь, с тобой, Форд , - возразила она. – Я нигде бы сейчас не хотела быть, только здесь. И если я могу хоть чем-то помочь , ухаживая за твоим братом, то готова сделать все от меня зависящее.
- Но я боюсь, что болезнь Шерлока расстроит тебя, - сказал Шерринфорд. – А в твоем положении…
- Шерринфорд, со мной все будет в порядке.
- Ладно, я спрошу, что думает об этом доктор. Ну, пойдем, я хочу видеть Шерлока.
Когда они вошли в комнату Шерлока, раздался сухой, громкий кашель. На какую-то минуту Шерлок согнулся от боли. Затем доктор мягко принудил его вновь опуститься на подушки, которые помогали ему оставаться в сидячем положении. Глаза Шерлока были закрыты, а на щеках пылал лихорадочный румянец.
Доктор Томпкинс промокнул ему лоб, на котором выступила испарина.
- Как он, доктор? – спросил Шерринфорд.
Доктор Томпкинс покачал головой.
- Ваш брат очень болен. Гораздо хуже, чем, когда-либо прежде. Мучительно видеть, как он мечется в жару, не находя себе покоя. Вы можете мне сказать, что случилось? Он весь в ссадинах и синяках.
Шерринфорд рассказал доктору, что он видел и как нашел Шерлока.
- Думаю, что заблудившись во время метели, он упал, - сказал он.
- Да, это бы все объяснило. Его нельзя оставлять одного. Нужно, чтобы здесь постоянно находился кто-нибудь из домочадцев.
- Да, доктор. Можем ли мы еще что-нибудь для него сделать? – спросил Шерринфорд.
Доктор снова покачал головой.
- Просто старайтесь, чтоб его тело было в тепле, а голова – наоборот, в холоде. И ему легче дышать, когда ему под спину подложены подушки. А на огне всегда должен стоять полный чайник.
Когда доктор Томпкинс собрался уходить, Шерринфорд на минуту задержал его и сказал:
- Доктор, я хочу , чтоб Аманда уехала отсюда и немного погостила у своих родителей. Не думаю, что для нее полезно сейчас пребывание в этом доме. Атмосфера здесь довольна тревожная для женщины в ее положении.
Доктор Томпкинс улыбнулся:
- Шерринфорд, вы, в самом деле, считаете, что ей будет гораздо лучше быть вдали отсюда, где она ничего не сможет делать, только переживать и ждать? Это ни в коей мере не убережет ее, и она будет тревожиться наравне с вами. Здесь она, по крайней мере, чувствует себя полезной. Пусть остается, если хочет.
- Спасибо доктор, - ответила Аманда.
После ужина Шерринфорд снова сидел возле Шерлока. Тот снова бредил и звал Вайолет. Он метался в жару так сильно, что, того и гляди, норовил упасть с кровати, и Шерринфорду приходилось держать его. Шерлок хватал его за руки, отчаянно вцепившись в них. Его собственные руки были горячими, и Шеринфорду казалось, что даже если бы не горел камин, жар, от которого страдал его брат, мог бы согреть всю эту комнату. Он пытался поговорить с Шерлоком, но юноша казалось, совсем не слышал его и продолжал что-то бормотать в бреду. Той ночью, перед тем, как забыться сном, Шерринфорд опустился на колени и молил Бога простить их всех за безрассудство и помочь его бедному брату.
На следующий день он вновь поднялся очень рано. Немного посидел с Шерлоком, а потом вновь отправился на поиски. Он и его помощники прочесали всю долину, стучались во все коттеджи и фермы, спрашивая, не слышал ли кто вестей о мисс Рашдейл. Никто не видел ее с тех пор, как она погнала свою лошадь по дороге, ведущей в пустошь, два дня назад. Никто не слышал, чтоб у нее были друзья, к которым она могла бы поехать. Она вела довольно уединенную жизнь с тех пор, как умерла ее мать. И у нее, кажется, вообще не было друзей, за исключением – тут фермеры слегка запинались, но Шерринфорд настаивал, и с удивлением слышал, как они смущенно говорили, - ну, да, кроме его брата Шерлока. Некоторые видели, как они вдвоем бродили по дороге, другие видели их верхом среди пустоши, а третьи просто что-то слышали. Рассказ о том, как Шерлок увез ее домой после того, как Вайолет лишилась чувств во время жатвы, облетел всю долину, хотя прежде Шерринфорд ничего об этом не слышал. Его поразило, как много простому люду из долины известно о романе его брата, тогда как он сам еще несколько дней назад и понятия ни о чем не имел. Услышал он и слухи о том, что Вайолет ждала от его брата ребенка, и это пролило некоторый свет на произошедшие события, но в то же время и сделало еще более непроницаемым покров тайны, окутывающий их.
Никому не было известно о какой-нибудь родне мисс Рашдейл, за исключением только сестры ее матери, которая вышла замуж за уроженца юга Англии и покинула эти места. Никто не знал, куда она уехала. Наконец, Шерринфорд вновь пришел на ферму Рашдейлов. Проезжая через ворота, он не заметил там никакой перемены, но когда он приблизился к дому, дверь отворилась. На пороге стоял Годфри , направив на него заряженное ружье.
- Что вам нужно, мистер Холмс? – выкрикнул он.
- Поговорить с вами, мистер Рашдейл.
- И все? Вы явились не для того, чтобы вышвырнуть меня отсюда?
- Пока еще нет, - ответил Шерринфорд. Он знал, что до срока следующего платежа оставались лишь четыре недели. Без Вайолет невозможно будет заплатить , и его отец решил, что весной у него уже будет новый арендатор.
- Я ищу вашу дочь. Вы ее видели? – спросил Шерринффорд.
Годфри насупился.
- Нет, - ответил он. – Я и сам ищу мою девочку.
Он подозрительно прищурился.
- А с какой стати вас интересует, где она сейчас?
- Мой брат Шерлок просил меня… - начал Шерринфорд.
Годфри топнул ногой.
-Этот ваш проклятый брат! – воскликнул он. – Так я и думал, что этим все кончится. Скажите ему, чтоб оставил мою дочь в покое!
Больше Шерринфорд от него ничего не добился. К тому же он понимал, что не слишком благоразумно так долго стоять под дулом винтовки, которое на него направил Рашдейл. Нельзя быть полностью уверенным в том, что случайно или разгневавшись, он не спустит курок.
Поэтому Шеринфорд уехал с фермы и вернулся в поместье. Шерлок был в таком же состоянии, как и утром.
Тем вечером Шерринфорд написал телеграмму Майкрофту в Лондон. Он сообщил ему, что Шерлок болен и попросил приехать «если это его не затруднит».
Утром он послал мальчика с конюшни отправить ее из Тирска и велел дождаться ответа.
Днем Шерринфорд отправился в деревню. Он долго говорил с местным констеблем и вместе они потом долго переходили от одного дома к другому, спрашивая всех, не известно ли им что-нибудь о Вайолет Рашдейл.
Констебль занес в свою записную книжку массу всяких деталей и подробностей, но от них было не особо много пользы. Лавочники любили девушку, так стойко боровшуюся с нуждой, но она очень мало говорила о себе.
К концу дня они собрали не так уж много информации, но решили на следующий день еще раз организовать поиски пропавшей на пустоши.
Когда Шерринфорд вернулся домой, его ждал ответ Майкрофта на его телеграмму.
«Затруднит. Приеду, как только скажешь. Майкрофт.»
Читал его Шерринфорд, вновь сидя возле Шерлока. Майкрофт полагался на его суждение тогда, как он отнюдь не был ни в чем уверен. Но поскольку его младший брат бредил, он написал: «Приезжай, как только сможешь» и добавил: «Он не узнает о твоем приезде»
В этом Шерринфорд был уверен, с тех пор как они обменялись парой фраз в пещере, Шерлок никого не узнавал. На то, чтоб доехать сюда из Лондона, уйдет целый день, а у него не было полной уверенности в том, что Шерлок будет жив к вечеру следующего дня. На следующее утро вновь отправил мальчика в Тирск с тем же наказом, что и накануне. После этого прибыл констебль в повозке, где было еще несколько мужчин и пара псов-ищеек.
Шерринфорд сперва повел розыскную партию к пещере, где он нашел своего брата. Он рассказал об этом констеблю и потом все отправились к развалинам старого аббатства, где, как надеялся Шерринфорд, девушка могла найти убежище. Но там никого не было.
Местные фермеры , отвечая на расспросы Шеррингфорда сказали, что вряд ли Вайолет могла куда-то еще направиться. Одна дорога вела на юг, но даже если скакать по ней полдня, и то не встретишь никакого жилища. Другой путь вел на восток, где была довольно ухабистая местность, и в паре миль находился крутой утес. Дорога шла через него, постепенно спускаясь на узкий уступ. И думать было нечего, чтоб проехать там в такую непогоду. Мельник предположил, что Вайолет укрывается в каком-нибудь овраге.
Наконец, было решено, что дальнейшие поиски среди пустоши ничего не дадут. Поэтому они развернулись и вновь направились на запад, продолжая осматривать местность.
Констебль пытался успокоить Шерринфорда, убеждая его, что возможно с девушкой ничего дурного не случилось, просто они не могут ее пока найти.
Вернувшись в Холмс-Холл , Шеррингфорд прежде всего отправил своих помощников на кухню – согреться и подкрепиться, а сам двинулся в гостиную и тут услышал голос матери:
- О, доктор, слава богу, что вы пришли! Прошу вас, быстрее.
На главной лестнице раздались шаги. Шерринфорд бросился следом.
У Шерлока был ужасный приступ кашля. Доктор Томпкинс велел немедленно покинуть комнату всем собравшимся там женщинам, но Шерринфорда попросил остаться, и он заметил, как доктор стер с губ Шерлока красную каплю.
- О, господи! – простонал Шринфорд. – Он кашляет кровью?
- Да, - ответил доктор.
После этого он вытащил из своего саквояжа шприц, набрал из пузырька какую-то жидкость и ввел этот раствор в вену Шерлока. После чего обратился к Шеринфорду.
- Вы образованный человек, Шерринфорд. Вам известно о тех переменах, что происходят в мире, о все новых и новых фабриках и машинах. То же самое происходит и в мире медицины. К услугам докторов сейчас много новых приспособлений и лекарственных средств, о которых совсем нет информации. Возможно, в лондонских больницах врачи могут экспериментировать на сотнях пациентов, и таким образом прийти к выводу, какие медикаменты лучше применить и как лучше их использовать, и если несколько их пациентов умрут, то такова цена прогресса. Но здесь, в Йоркшире все, что у меня есть, это очень больной юноша и надежда, что это средство сможет остановить кровотечение в его легких и не вызовет никакой иной нежелательной побочной реакции.
- Мы понимаем, что вы делаете все возможное, - сказал Шеринфорд.
- Я останусь с ним на некоторое время. А вам, возможно, стоит повидать вашу милую женушку, - сказал доктор Томпкинс.
Шерринфорд нашел Аманду в гостиной. Увидев его, она вскочила, и они молча обнялись. Потом она взяла со стола конверт.
- Мальчик привез это, пока тебя не было.
Шерринфорд вскрыл конверт и прочитал:
«Понял. Держи меня в курсе. Майкрофт.»
Тем вечером Шерринфорд написал Майкрофту длинное письмо, объясняя все, что случилось за последние четыре дня. Он знал, что письмо дойдет до Майкрофта только через несколько дней, но в телеграмме он не мог сказать все, что хотел.
На следующий день Шерринфорд с констеблем вновь предприняли попытку найти пропавшую девушку.
Пока их не было, Шерлока посетил викарий, он перекрестил его и произнес несколько молитв, сокрушенно качая головой.
Внезапно внизу раздался страшный шум. Кто-то что есть мочи колотил во входную дверь. И продолжал стучать и тогда, когда двери уже открылись. Из своего кабинета вышел сквайр, и дамы выбежали из своих комнат, изумленно глядя на непрошеного гостя.
- Где она? Где моя дочь? – проревел Годфри Рашдейл.
- Вашей дочери здесь нет, - зычно буркнул ему в ответ сквайр.
- А где тогда этот подлец – ваш сын? Уверен, что это все из-за него. Я узнаю, что он сделал с моей дочерью!
- Шерлок очень болен, Годфри, - сказал доктор Томпсон, стоящий на верхней площадке лестницы. – Вы не можете его сейчас увидеть.
- Следовательно, вам здесь нечего делать и вам следует немедленно уйти, - заключил сквайр.
- Я пришел сюда за своей дочерью и не уйду, пока не узнаю, где она
- Сэр, вы покинете этот дом и мое поместье, или я пошлю в деревню за констеблем и вас посадят под замок! – воскликнул сквайр.
Годфри не двинулся с места.
Сквайр велел слугам прогнать его, и вновь направился в свой кабинет.
В тот день Шерринфорд приехал домой рано. Небо заволокло тучами, и пошел снег. Метель продолжалась еще и следующие два дня. Шерринфорд постарался заняться делами, которые совсем забросил. Но он не знал покоя. Когда ему становилось невмоготу, он шел и садился рядом с братом, а когда не мог больше выносить и это, возвращался к своей работе.
Шерлок стал гораздо спокойнее. Его кашель стал тише и он уже не так часто бредил. Шерринфорд считал это добрым предзнаменованием, но доктор Томпкинс покачал головой.
- Это сказывается действие тех инъекций, что я ему делаю. Но он слабеет. А мы пока можем влить ему в рот лишь немного подслащенной медом воды.
Если бы он только очнулся… – думал Шерринфорд. Эта мысль словно колокол звучала у него в голове. Как-то вечером, когда он сидел возле Шерлока, он неожиданно встал, схватил брата за плечи и стал его трясти, как сделал это в пещере. Он позвал его, и Шерлок открыл глаза.
- Вайолет? – прошептал он. – Где Вайолет?
- Я не знаю, не знаю, - воскликнул Шерринфорд. – Я пытался…
- Найди ее – обещай, - прошептал Шерлок и снова прикрыл глаза.
- О, господи, Шерлок, - произнес Шерринфорд, обхватив брата за плечи, - если бы я знал, что она находится на другом конце света, то поехал бы туда и привез ее, если б это только помогло вернуть нам тебя.
Но Шерлок снова был без сознания и ничего ему на это не сказал. Шерринфорд опустил брата на постель и сидел, уронив голову на руки, пока не пришла его мать и не велела ему идти отдыхать.
На следующее утро не успело еще солнце показатья сквозь облака, а Шерринфорд со своими спутниками уже ехал по пустоши. Они медленно двигались по довольно глубокому снегу.
Наконец, они остановились на краю утеса, в том месте, где дорога начинала уходить вниз.
Эстон поглядел вниз.
- Не хотел бы я проехать здесь даже в зной, а уж тем более во время ночного бурана. Вы думаете, она поехала здесь?
Шерринфорд вздохнул.
- Я вообще уже ничего не думаю, - сказал он. – Просто продолжаю повсюду искать ее. Если она направилась на восток, то должна была пересечь этот кряж, а это единственная дорога , по которой можно спуститься вниз.
Они, молча, стояли, глядя на замерзший каскад льда и снега на утесе.
- Я поеду туда, - сказал Шерринфорд.
Эстон нахмурился и покачал головой. Шерринфорд подумал, что сейчас он скажет ему, что он сумасшедший, но Эстон повернулся к своей лошади и сказал:
- Тогда те веревки, что я прихватил с собой, будут очень кстати.
- Вам не нужно ехать за мной, - возразил Шерринфорд.
- Ну, конечно. Я поеду за вами, а эти двое останутся здесь.
Когда лошади стали спускаться вниз, они точно попали в какой-то новый мир. Над краем утеса свисали огромные сосульки. Кое-где торчали настоящие ледяные шпили. Этот путь был совсем не по вкусу их лошадям. И как широка ни была дорога, казалось, что край пропасти совсем близко. Половину пути они проделали без приключений. Но неожиданно прямо перед Шерринфордом сверху вдруг упала большая сосулька, напугав его лошадь. Она попятилась, оступившись на снег, лежавший на самом краю, который под ее весом стал таять и она начала падать. В эту минуту, показавшуюся Шерринфорду вечностью, когда он почувствовал, как его лошадь соскальзывает с узкой тропинки вниз, унося его за собой, он понял, что имел в виду его отец, когда просил его не забывать, что у него есть и другие обязанности. Он понял, как глуп он был и постарался выбраться из седла, понимая, что, наверное, уже поздно. Затем он почувствовал, как его грудь плотно обхватила веревка, и схватился за нее двумя руками.
Вскоре он оказался на твердой земле и Эстон помог ему встать. Он стал благодарить его, но стоический йоркширец отмел все его благодарности с таким видом, будто бы ничего неожиданного не случилось.
- Я не мог допустить, чтоб ваша жена стала вдовой, еще даже не став матерью, - сказал он. – И не хочу даже думать, что сделал бы со мной ваш отец, если б я позволил его наследнику упасть с утеса. И полагаю, что потеря этой лошади по сравнению с этим просто пустяк. Но я думаю, что пора возвращаться.
- Да, поедем домой, - согласился Шерринфорд.

В последующие дни Шерлок еще более ослабел. Но бредить перестал. Теперь он лишь временами тихо стонал. Пульс и дыхание были сбивчивыми и неровными.
- Это самый худший случай пневмонии, какой я только видел, - сказал доктор Томпсон. – Мне приходилось видеть, как этот недуг унес в могилу кое-кого из стариков. Они не боролись за жизнь так, как он. – Он покачал головой. – Не думаю, что у него надолго хватит сил. Я вернусь утром.

На следующее утро у Шерлока начался сильный жар. Доктор сказал, что если температуру не сбить, то он опасается воспаления мозга.
Шерринфорд посмотрел на брата. Шерлок сильно исхудал. Щеки с лихорадочным румянцем совсем ввалились. На лбу выступили вены, а губы были синюшного цвета.
- Думаю, что сегодня вечером будет кризис. Либо лихорадка отступит… либо…

Доктор Томпкинс заколебался.

-Либо что? – спросил Шерринфорд.
- Либо он умрет.
Эту ночь доктор провел возле постели Шерлока. Мерил температуру каждые полчаса. Щеки Шерлока теперь были мертвенно бледного цвета. Доктор с жадностью ловил каждый его вздох, боясь, что он будет последним. Но неожиданно температура начала падать.
Около полуночи в комнату вошел Шерринфорд.
- У вас изможденный вид, Шерринфорд. Ложились бы вы спать, - сказал врач.
- Я не могу заснуть. Как он?
- Лихорадка отступила. Его температура уже близка к нормальной.
- Так он будет жить, доктор? – с надеждой спросил Шерринфорд.
- Об этом еще рано говорить, - сказал доктор Томпкинс.- А теперь идите отдыхать.
Через некоторое время он и сам задремал, а проснулся из-за прихода миссис Холмс, которая отправила доктора спать.
Наутро ничего не изменилось. Температуры у Шерлока не было, но он лежал совершенно бесчувственный, и это немало напугало Аманду, которая сидела подле него, и доктора Томпкинса.
Он уходил и возвращался на протяжении всего дня, проверяя состояние Шерлока между визитами к другим своим пациентам. У миссис Уолд того гляди должны были начаться роды и они обещали быть тяжелыми. Деревенский пекарь сломал большой палец, а сынишки Тэйлора тоже слегли с каким-то недугом. Температура Шерлока оставалась почти нормальной, но он был так тих и спокоен, слишком спокоен.