Ну, раз обещала, то буду выполнять, хотя, может, потом еще и пожалею)
Но на самом деле, переведены пока только две главы. Не получается заниматься всем одновременно. А перевод с французского - причем адекватный перевод, а не корявый пересказ электронного переводчика - дело все же не простое. Многое приходится править, очень многое. Язык знаю совсем чуть-чуть, но все же оно помогает. А вот ведь лежит у меня еще та самая книжка на итальянском о параллелях между Холмсом и Христом... Это будет в разы труднее. Но я отвлеклась)
Наверное, надо предупредить, что местами тут определенные физиологические подробности в связи с Джеком Потрошителем
Жан-Жак Сиркис.
Бабушка Шерлока Холмса
Посвящается Нику и Бернару, нашим неизвестным дедушкам
История — это правда, которая становится ложью. Миф — это ложь, которая становится правдой.“ — Жан Кокто
Предисловие«Я знаю, что скоро умру. Мне также известно, что я погружусь в ту вечность, которую лишь некоторые редкие книги приберегают для своих героев.
И сейчас, весной 1929 года, года многие ли из читателей моих "подвигов" знают, что я еще жив и что мне далеко за семьдесят пять? Для них моим последним вздохом было мое последнее приключение, как будто моя жизнь должна была закончиться в тот момент, когда Артур Конан Дойл написал слово «Конец» в финале своих рассказов.
Его читатели знают, что, хотя я приобщил доктора Уотсона к некоторым перипетиям моей профессиональной деятельности, я ничего не рассказывал ему о своей личной жизни. Меня удивило, что они вполне охотно приняли то, что мои способности использовались в делах, которые, несмотря на весь интерес к ним, были весьма незначительны. Меня шокировало то, что можно было поверить, будто я держался в стороне от великих драм, потрясших мое время. Правда, если бы сэр Артур знал некоторые вещи, произошедшие в реальности, он не смог бы их опубликовать. Он младше меня. Его железное здоровье, несомненно, позволит ему надолго меня пережить , и я не хотел бы, чтобы мои заметки могли бросить тень на его творчество. Поэтому я прошу, чтобы эти архивы, которые я собираюсь хранить в надежном месте, были открыты только через пятьдесят лет после его смерти.»
Шерлок ХолмсЯ обнаружил это письмо поверх кипы папок, наваленных в случайно обнаруженном старом железном погребе у торговца бакалейными товарами. Сэр Артур Конан Дойл умер 7 июля 1930 года. Установленный срок истек, поэтому я смог открыть его, разобрать и разложить по папкам.
Мне известно, что скептики, те, кто с большей готовностью воспринимают выдумки истории, чем реальность вымыслов, ставят под сомнение существование детектива. Сомневайся, кто хочет! Разве некоторые сильные умы не осмеливаются подвергать сомнению историчность Иисуса? Я прошу вас поверить мне, когда я заявляю, что персонажи, которые окружали Шерлока, несомненно, существовали, равно , как и события, упоминаемые здесь, - увы! - происходили на самом деле.
Ж-Ж. С.
Часть 1
(сентябрь 1888-декабрь 1889)
ЛондонПусть будет так;
Его кончина, тайна похорон,
Где меч и герб костей не осеняли,
Без пышности, без должного обряда,
Взывают громко от небес к земле,
Да будет суд.Шекспир Гамлет (Акт 4, сцена 5)
Глава 1
Силы злаВ субботу 29 сентября 1888 года над королевством Виктории дул сильный ветер. Ветер, пришедший со Скандинавии, вместе с обильным дождем.
Ливни и прояснения сменяли друг друга над Шотландией, где королева все дольше и дольше оставалась в своем замке Бэлморал. Несмотря на неустойчивую погоду, ее внук, принц Альберт Виктор, готовился отправиться на охоту на рябчиков с Генрихом Баттенбергским.
Над Англией ветер утих, и облаков стало меньше. Лондонцы могли надеяться, что грандиозное народное гуляние в Хрустальном дворце не будет омрачено дождем: огромный парк, водопады и знаменитые струи воды будут освещены. И перед тем, как брызги водного фейерверка взовьются в небо, оркестр гвардейских гренадеров даст концерт.
Сэр Генри Баскервиль не смог бы присутствовать на этом феерическом представлении, потому что у него уже было забронировано купе первого класса в Плимутском поезде, идущем в Девоншир. В 12: 45 на Паддингтонском вокзале провоз уже находился под парами, когда он увидел , что к нему подходит доктор Уотсон в сопровождении своего друга Шерлока Холмса.
Позже, рассказывая об этом, сэр Артур Конан Дойл предоставит слово доктору:
читать дальше
«– Я не стану говорить вам, кого я подозреваю и какие строю догадки, Уотсон, чтобы у вас не создалось предвзятого мнения, –– сказал он. –– Мне нужны факты, изложенные подробнейшим образом, а уж сопоставлять их я буду сам.
–– Что же вас интересует? –– спросил я.
–– Все, что так или иначе касается этого дела…–– Оружие вы взяли?
–– Да, думаю, это будет не лишним.
–– Безусловно. Держите револьвер при себе и днем и ночью и не ослабляйте бдительности ни на секунду. И не забывайте слова из легенды: «остерегайтесь выходить на болото в ночное время, когда силы зла властвуют безраздельно».
Поезд тронулся; я увидел вдали высокую, худощавую фигуру Холмса, который неподвижно стоял на платформе и смотрел вслед удаляющемуся поезду.»
Дойль опубликует эту повесть спустя четырнадцать лет; и он забудет , что в ночь с субботы на воскресенье , с 29 на 30 сентября 1888 года, силы зла вырвались на волю не в Дартмурских пустошах, а в самом центре Лондона, в Уайтчепеле.
Поезд только что отъехал от станции Паддингтон, когда информационное агентство «Сентрал Нью Эйдженси» получило письмо, отправленное накануне из Лондона :
« Дорогой Босс!
Я против проституции и не прекращу это делать до тех пор, пока меня не арестуют. Замечательное дело - эта моя последняя работенка ; дама не успела даже вскрикнуть. Я люблю свою работу и хочу продолжать ее. До скорой встречи с новостями о моих маленьких шалостях. Ха! Ха! В следующий раз я отрежу леди уши и отправлю их в полицию. Хорошая шутка, вы не находите?
Искренне ваш: Джек Потрошитель.»
Тот, кто уже перерезал горло двум проституткам – позже были названы имена этих несчастных-Мэри Никол - 31 августа и Энни Чепмен - 8 сентября, - впервые присвоил себе имя, которое он собирался вписать кровавыми буквами в историю преступлений.
В это же время некий Джордж Ласк получил письмо, отправленное накануне в Ливерпуле :
«Внимание! Я буду работать 1-го и 2-го числа в полночь в Майнори. Так что я даю властям хороший шанс заполучить меня. Но когда я делаю свое дело, вокруг никогда не бывает никаких копов.»
Этот Джордж Ласк был энергичным человеком. Живя в Уайтчепеле, он устраивал там ночные обходы, чтобы восполнить недостаточную бдительность полиции. Кроме того, в открытом письме он призвал правительство предложить крупную награду тому, кто разоблачит преступника, как это было успешно сделано в Дублине несколькими годами ранее после двойного убийства в Феникс-парке : убийцы двух членов правительства были выданы одним из своих сообщников. . "Предложенная награда, - писал Ласк, - докажет скромным жителям Уайтчепела, что правительство так же свято желает отомстить за кровь наших несчастных жертв, как и за кровь лорда Кавендиша и Томаса Берка».
Вечером 29 сентября доктор Уотсон и сэр Генри отправились в Девоншир.
«Лучи заходящего солнца превращали бегущие ручейки в золотые ленты, горели на поднятой плугом земле и густой чаще кустарника, - рассказывал доктор Уотсон. - Наша дорога, пересекающая красновато-оливковые перевалы с огромными валунами. А потом глазам нашим предстала похожая на глубокую чашу долина с чахлыми дубами и соснами, искореженными и погнутыми ветром, бушующим здесь спокон веков. Над деревьями поднимались две высокие узкие башни . Наш возница показал на них кнутом:
- Баскервиль-Холл, - сказал он….
- Что и говорить, обстановка не из веселых, - сказал Сэр Генри... Что ж давайте, пожалуй, ляжем спать ...
Прежде чем лечь в постель, я раздвинул шторы и выглянул в окно. В просвете между быстро бегущими облаками проглянул месяц. Несмотря на усталость, я все-таки не мог заснуть. Где-то далеко часы отбивали каждые пятнадцать минут, и больше ничто не нарушало тишины, царившей в доме. И вдруг в глухую полночь моего слуха коснулся явственный звук: рыдания, приглушенные, судорожные всхлипывания женщины, чье сердце разрывалось от горя..»
В Лондоне только что прошел дождь. Редкие уличные фонари освещали почерневшие от грязи кирпичные стены Уайтчепэла. И там , гонимые ветром, облака играли в прятки с Луной. Элизабет Страйд, известная как Долговязая Лиз, сорокапятилетняя проститутка, занималась своим ремеслом на Бернер-стрит. На ней была креповая шляпа с перьями, спускавшимися ей на шею, старая черная атласная юбка и бархатный лиф, а сверху было надето пальто, сшитое из полос черной ткани. Её,обутую в черные ботильоны и белые носки, сопровождал молодой с виду мужчина в длинном темном пальто и охотничьей шляпе.
Уже давно пробило полночь, когда, совершая свой обычный обход , полицейский Уильям встретил их возле убогого Клуба международных рабочих, где после долгих дебатов о «Необходимости социализма у евреев » русские и польские иммигранты громко пели ностальгические песни Восточной Европы. Так что, когда вскоре после этого Долговязая Лиз закричала, ее никто не услышал.
Часы церкви Святой Марии пробили час, когда Луи Димшутц, управляющий клубом, приехал в своей коляске, полной безделушек, которые он ездил продавать в окрестностях Хрустального дворца. Он проехал через деревянные ворота Дуртфилдс Корт, темный небольшой закуток, в который выходила дверь зала для собраний. Но едва он проехал в ворота, его лошадь сделала шаг в сторону, остановилась и, несмотря на удары кнута, отказалась сделать хоть еще один шаг. Димшутц соскочил с коляски и в темноте стал ощупывать землю рукояткой кнута, чтобы обнаружить то, что препятствует движению его лошади. Почувствовав что-то мягкое, он поднес к нему руку : это было еще теплое тело. Затем он чиркнул спичкой и обнаружил у ног лошади тело женщины с перерезанным горлом.
В ужасе он бросился в зал и приглушенным голосом попросил своего товарища Козебродского оповестить о случившемся полицейский участок на Коммершл-стрит.
Менее, чем в миле отсюда, в это же время, в первом часу ночи в воскресенье, 30 сентября на колокольне Святой Елены ударили в колокол, когда где-то между ливерпульским вокзалом и лондонским Тауэром в полицейском участке Бишопсгейт дежурный открыл дверь камеры Кэтрин Эддоуз, несчастной сорокатрехлетней женщины которую подобрали пьяной посреди проезжей части:
— В этот час ты вряд ли найдешь что-нибудь выпить, - сказал ей полицейский. - Давай, проваливай!
Одетая в свою черную соломенную шляпку, украшенную стеклярусом, и бархатные брюки, в маленьком белом фартучке под потертым пальто, Кэтрин вышла в ночь, не зная, куда идти : у нее не хватало нескольких пенсов, чтобы позволить себе ночлег в приюте.
В 1: 30 утра полицейский Эдвардс Уоткинс делал свой обход неподалеку от Майнори и пересек Митр-сквер. Все было спокойно. В 1: 35 утра коммивояжер Джозеф Лоуэнд выходил из клуба «Империал» и пересекал Черч-пассаж, который тянется вдоль Большой синагоги между Дюк-стрит и Митр-сквер, когда услышал женский смех. Выглянувшая из-за облаков луна позволила ему различить пару у входа в небольшой сквер : мужчине было около тридцати, он был с небольшими усами и в охотничьей кепке с двумя козырьками.
Четверть часа спустя Эдвардс Уоткинс снова пересекал площадь, когда яркий луч его тусклого фонаря выхватил из темноты тело женщины, лежащее в луже крови.
В то время как труп Долговязой Лиз уже лежал в морге Сент-Джордж в Ист-Энде, труп Кэтрин Эддоуз был отправлен в морг на Голден-Лейн.
В отчете уточнялось, что она была найдена лежащей на спине, с головой, повернутой к левому плечу, руки были разведены в стороны, ладони подняты вверх, возле правой руки лежал наперсток. У нее было перерезано горло, а лицо изрезано от основания носа до выколотого правого глаза. Была отрезана часть мочки правого уха. Женщина была обута в мужские ботильоны, ее левая нога была вытянута, правая согнута. Живот был распорот, кишки лежали на правом плече, а отрезанный от них кусок находился между левой рукой и телом. Печень была перфорирована, а левая почка удалена. В карманах нашлась матерчатая сумочка и две маленькие железные коробочки : в одной - пять кусков мыла, в другой - немного чая и три кусочка сахара ; в сумочке находились: маленькая расческа, красная митенка и клубок шерсти. Все ее богатства.
В 2 часа 55 минут возле еврейской школы полицейский Альфред Лонг обнаружил в подъезде дома на Гулстон-стрит окровавленный кусок фартука Кэтрин. Его не было там во время его предыдущего обхода, который имел место быть всего получасом ранее, не больше, на стене была надпись мелом: « Евреи - это люди, которых ни в чем не обвинят». Оповещенный о случившемся, начальник лондонской полиции сэр Чарльз Уоррен прибыл на место происшествия и заставил ее стереть.
В то же воскресенье утром, прогуливаясь по болотам, Уотсон встретил натуралиста, который стал расспрашивать его о Шерлоке Холмсе :
— Не удостоит ли он нас своим посещением ?
— Сейчас он не может уехать из Лондона, - ответил Уотсон. – У него есть другие дела.
В Уайтчепеле в почтовый ящик было опущено новое сообщение, как всегда, адресованное в «Сентрал Нью Эйдженси» :
"Я же не шутил, дорогой старина шеф, когда давал вам наводку. Завтра вы услышите о работе озорного Джека. На этот раз двойной удар, номер один немного дрогнул. Не смог закончить с этим быстро. Из-за появления полиции не было времени отрезать уши. Буду признателен, если сохраните мое письмо, пока я снова не примусь за работу.
Джек Потрошитель. »
Прошло пятнадцать дней. А в Девоншире Уотсон прогуливался с сэром Генри Баскервилем :
«Монотонно завывал осенний ветер. А как только мы вышли на болота, заморосил мелкий дождь.
— А что бы сказал об этом Холмс ? Ночное время, когда силы зла властвуют безраздельно… - произнес сэр Генри.
И, словно в ответ на его слова, на мрачных просторах болот возник странный звук, который ветер разнес в тишине ночи: сначала глухое ворчание, а потом рев, мало-помалу перешедший в тоскливый вой. Он звучал снова раз за разом. У меня застыла в жилах кровь.
- Уотсон, - прошептал баронет, - это выла собака !
- Здешние жители говорят, что это воет собака Баскервилей.»
Это было вечером 15 октября.
16-го числа в Лондоне Джордж Ласк принес в полицейский участок на Леман-Стрит только что полученную почтовую посылку : небольшую картонную коробку с половиной почки и частью сонной артерии. К письму прилагалась записка :
"Мистеру Ласку из Ада.
Я посылаю вам половину почки, которую я взял у этой женщины. Я сохранил ее для вас. Вторую половину я поджарил и съел. Это было очень вкусно. Если вы хотите немного подождать, я пришлю вам все еще окровавленный нож, которым она была разрезана.
Поймайте меня, если сможете, миштер Ласк».
Ужасное письмо было отправлено на экспертизу доктору Опеншо из лондонской больницы.
19-го числа, в самом сердце Дартмурских пустошей, Шерлок Холмс, несколько дней скрывавшийся в пещере, затерянной среди болот, столкнулся лицом к лицу с собакой Баскервилей, огромным черным зверем, какого никогда не доводилось видеть ни одному смертному, когда он готов был вонзить свои клыки в горло сэру Генри :
Он всадил одну за другой пять пуль в бок зверя, который взвыв в последний раз, повалился на спину, судорожно дернув всеми четырьмя лапами. Из его отверстой пасти, казалось, вырывалось голубоватое пламя, а глаза метали искры. Вскоре после этого, его хозяин навсегда погрузился в огромное болото, посреди Великой Гримпенской трясины.
— Никогда, Уотсон, нам не приходилось иметь дело с человеком более опасным, чем тот, кто лежит теперь там ! - говорит Шерлок Холмс.
Сыщик вернулся на Бейкер-стрит, когда доктор Опеншо передал полиции свое заключение: кусок внутренностей, присланный Ласку, действительно был изъят у несчастной Кэтрин Эддоуз, почка была поражена той же болезнью (Брайта), что и оставшаяся часть, а артерия явно была соединена с почкой погибшей.
Врач, в свою очередь, получил письмо от Потрошителя :
« Старина, вы правы, почка действительно удалена... я надеюсь, что скоро вернусь к работе и пришлю вам еще один кусок требухи.»
Вскоре после этого из Глазго Джек отправил еще одно сообщение :
"Я оставлю свой прекрасный острый нож. Я приехал сюда купить шотландский кинжал. Ха-ха, он будет щекотать их яичники ! »
В течение этого времени, если верить Конан Дойлю, Шерлок Холмс занимался лишь незначительными делами : мошенничеством в клубе «Патриций» и ложным исчезновением молодой девушки. Чтобы объяснить такую неправдоподобную вещь, можно выдвинуть две гипотезы : либо Уотсон не сообщал Конан Дойлю о важных делах своего друга — что маловероятно; либо Холмс, опасаясь несдержанности доброго доктора, оставлял его в неведении относительно дел, о которых общественность не должна была знать, особенно когда речь шла о государственных интересах. И вторая была более вероятной.
К тому же на тот момент Шерлок еще не сообщил Уотсону о существовании своего старшего брата Майкрофта, советника правительства, с которым он постоянно поддерживал связь. И утром в среду, 31 октября, он не показал своему другу телеграмму, в которой ему в тот же вечер была назначена встреча.
Двигаясь по Пэлл- Мэлл, улице Клублэнда (знаменитой страны лондонских клубов), кэб Шерлока миновал Мальборо-Хаус, резиденцию принца Уэльского, а затем последовательно проехал «Клуб армии и флота», клуб офицеров армии Ее Величества, Гвардейский клуб, (Клуб офицеров ее гвардии), «Оксфорд и Кембридж»- клуб ученых, консервативный клуб «Карлтон» и либеральный клуб «Реформ», из которого Филеас Фогг отправился путешествовать по миру, прежде чем был принят в клуб путешественников «Тревеллерс». Оказавшись напротив «Атенеума», который был пристанищем для интеллектуальной элиты королевства, кэб остановился у неприметной отметки клуба "Диоген", основанного несколькими годами ранее Майкрофтом Холмсом для тех, кто не хотел выставлять себя напоказ, укрываться от городских слухов и вкусить эту и без того редкую ценность: тишину.
Было 6 часов вечера, когда портье поприветствовал Шерлока. Пройдя через большую комнату с плотным ковровым покрытием, кожаными креслами и мебелью красного дерева, где пятнадцать серьезных джентльменов были погружены в газеты, он направился прямиком в особую гостиную, предназначенную для посетителей. Майкрофт ждал его там. У грузного и такого же высокого, как и его брат, Майкрофта, с бледным лицом и властной внешностью, не было ничего общего с Шерлоком, кроме пронзительного взгляда серо-голубых глаз: рядом с ним сидел высокий и крепкий мужчина с бакенбардами цвета перца с солью, одетый в строгий элегантный костюм.
— Позволь представить тебе сэра Ричарда Ривингтона Холмса, - сказал Майкрофт.
Мужчина протянул Шерлоку руку.
— Моего отца звали просто Холмс; имя моей матери было Ривингтон. Несмотря на свое увлечение генеалогией, мне ничего не известно о возможных связях между нашими семьями. Тем не менее, я нахожусь здесь, благодаря нашей общей фамилии.
— Сэр Ричард -хранитель Королевской библиотеки Виндзорского замка, - объяснил Майкрофт. - Его прислала Королева.
— Его Величество придает огромное значение своим коллекциям. Память о ее семье и престоле помогает ей общаться со своими предками. Однажды, сказала она мне, в читальном зале к ней подошла королева Елизавета.
- Они о чем-нибудь говорили? - спросил Майкрофт.
— Я не осмелился спросить ее об этом. Но с ее слов я знаю, что ее покойный муж часто отвечает на ее призывы во время спиритических сеансов. Три дня назад, когда Ее Величество срочно вызвала меня в Бэлморал, я совершенно не подозревал, что это было сделано для того, чтобы поговорить о вас, мистер Холмс. Я не знаю, какой голос намекнул ей, что между вами и мной может быть какая-то связь, но я был избран ею, чтобы поручить вам, конфиденциально, но настоятельно, самую деликатную из миссий.
— Я без труда представляю, какую именно, мистер Ривингтон Холмс. И я удивлен, что именно Ее Величество заявила об этом первой, а не Министерство внутренних дел.
— Вы должны знать, мистер Холмс, что методы патрона Скотленд-Ярда далеко от того, чтоб снискать ее одобрения. Но сэра Джорджа Уоррена, старого и верного слугу империи, трудно сдвинуть с места.
— Уоррен приложил все усилия, чтобы подавить анархистскую агитацию, - сказал Майкрофт.- Я знаю, что некоторые обвиняют его в том, что он использовал для этого средства, ранее предназначенные только для Банту. Но разве это не то, чего от него ожидало Министерство внутренних дел ?
— Королева отдает себе отчет в том, что его методы совершенно неэффективны против Потрошителя, - сказал сэр Ричард. - Агитация в Уайтчепеле ничего не дает. Обыски оказались безрезультатными, и всех арестованных подозреваемых пришлось быстро отпустить.
- Обнаружение преступника требует не столько агитации, сколько размышлений, - произнес Шерлок. - Я бы даже сказал, что на протяжении ни одной ночи.
— Вы когда-нибудь думали над этим делом ?
— Неужели вы думаете, что оно оставило меня равнодушным ? Кстати, Джек был первым, кто дал мне знак.
- Каким образом? - воскликнул Майкрофт. - Ты тоже получил сообщение?
— Я не сказал "сообщение", я сказал "знак".
— Я не понимаю, - сказал Сэр Ричард.
— Тем не менее, это ясно. Все газеты опубликовали показания Джозефа Лоуэнда, человека, который на Митр-сквер видел Потрошителя в обществе Кэтрин Эддоуз. Ты, должно быть, читал это, Майкрофт.
— Конечно, конечно ! Но я не увидел знака.
— Дело в том, что от тебя ускользнула одна маленькая деталь : на мужчине была охотничья шляпа, похожая на мою. Согласитесь, что в Уайтчепеле не принято носить дирстокер. Уотсон рассказал о моем пристрастии к таким головным уборам. Одеваясь таким же образом, Джек тонко дал мне понять, что он хочет помериться силами именно со мной. В то же время он развлекается с Уорреном, направляя его по ложному следу, поскольку он вводит полицию в заблуждение, заводя ее в тупики Уайтчепела.
— В том то и дело, - сказал сэр Ричард.
- Джунгли Уайтчепела для Потрошителя - столь же лакомое место для охоты на проституток, как Эфиопия для археолога в поисков коптских рукописей, - сказал Шерлок, улыбаясь.
Майкрофт удивленно посмотрел на брата.
— Откуда вы знаете ? - спросил библиотекарь.
— Мне случается бывать в Британском музее. Маленький серебряный крестик, висящий на цепочке ваших часов, похож на те коптские кресты, которые вы туда представили по возвращении с миссии у Негуса.
— От вас ничего не ускользнет !
- Надеюсь на это. С другой стороны, Уоррен, должно быть, страдает недальновидностью, раз ревностно обыскивает убежища и трущобы, когда у него на руках есть все свидетельства, подтверждающие, что Джек не иммигрант, не нищий и не еврей.
— Что позволяет вам утверждать это ?
— Письма Джека, опубликованные в прессе. Помощник комиссара Андерсон считает их дурными шутками. Тем не менее, только кровожадный псих мог на следующее утро после двойного убийства отправить по почте письмо, в котором он ссылается на предыдущее послание, неизвестное публике, и содержащее детали, о которых было известно не всем. Элементарно ! С другой стороны, вспомните письмо, написанное из Ада. В начале его автор пишет «мистер Ласк», в конце «миштер Ласк", тем самым намекая, что у него якобы еврейский акцент. Разве еврей совершил бы такой грубый проступок ? Одно убийство совершено у дверей еврейского клуба, другое - возле синагоги, надпись, осуждающая евреев, появляется рядом с еврейской школой : все это признаки, свидетельствующие о желании пробудить антисемитские настроения. Поступил бы так еврей ? Наконец, жалкий иммигрант, русский или поляк, не смог бы так искусно апеллировать нашим языком. Потрошитель - англичанин, сэр Ричард, и, несомненно, прекрасный литератор.
Сэр Ривингтон Холмс слушал с серьезным видом.
— Мистер Холмс, я уполномочен сообщить вам, что королева оказывает давление на Солсбери, чтобы добиться отставки Уоррена. В ожидании этого, можете ли вы провести собственное расследование ? Чтобы не раздражать Скотленд-Ярд, Ее Величество желает, чтобы вы действовали с максимальной осмотрительностью. Через вашего брата Уайтхолл уполномочен передать вам все материалы, которые вы пожелаете изучить.
— В данный момент мне нужны только подлинники писем Потрошителя. Все письма. Особенно те, которые никогда не публиковались.
— Могу ли я сказать королеве, что вы согласны ?
- Шерлок не может отказать, - сказал Майкрофт.
- Ну, уж раз мой брат так утверждает! – произнес сыщик с натянутой улыбкой. - Я просто боюсь, что не смогу завершить начатое до того, как произойдет новое убийство. Передайте Её Величеству, что я сделаю все возможное, чтобы оно было последним. Но если, увы, мои предположения подтвердятся, это последнее преступление расширит границы ужаса !
-Откуда вам это известно ?
— Я знаю это, потому что так написано.
— Написано! - воскликнул сэр Ричард. - Где ? Кем? Потрошителем ?
— Это написано более века назад, сэр Ричард. И это должно быть доступно для прочтения в Виндзорской библиотеке.