Перевод начала еще на работе, а заканчиваю на второй неделе отпуска.
Не помню, писала ли это здесь, но недавно обнаружила, что Westron Wynde уже полностью удалила свой профиль на fanfiction.net. Так что теперь это точно раритет. И совсем не факт, что все эти вещи будут изданы. Она теперь как-то больше что-то новое пишет.

Здесь в начале приложу картину Филиппо Липпи, о которой, возмжно, будет упомянуто ниже. У меня нет уверенности, что речь именно об этой "Мадонне", но я выбрала ее чисто инстинктивно, пытаясь встать на место кузена Майлса)



Глава 17
Побуждение к действию.(Пришпорить)

Жоселин Майлс Холмс, или для остальной части семьи кузен Майлс, также уставился на меня с чувством близким к легкому удивлению, которое быстро сменилось неодобрением. Конечно, я буду крайне банален, если скажу, что он был последним человеком, которого я ожидал увидеть. Каким бы он ни был, я не могу отрицать это обвинение. Однако в свою защиту могу сказать, что здешняя обстановка, вынуждавшая его оказаться в толкучке, плечом к плечу со своими собратьями, не была тем, что я бы назвал его естественной средой обитания. Это давало основания предположить, что здесь было нечто, вызывающее его интерес. Мои мысли тут же устремились к призам и кубкам, которые уже были приготовлены к вручению победителям скачек, и я усомнился в их безопасности.
Каковы бы ни были планы Майлса в отношении них, тут мне придется положиться на бдительность Жокейского клуба. Я должен был остановить скачки. Но Майлс, казалось, склонен был задержаться.
- Шерлок, мой дорогой мальчик, - сказал он, довольно приветливо. – Господи, это ты! Я так и подумал, но надеялся, что ошибся. – Он окинул меня критическим взглядом и брезгливо поморщился. – Но что же случилось? Что такое на тебе надето, и боже милостивый, что это за запах? От тебя несет конюшней. Мне больно видеть, что все мои труды пропали даром.
- Майлс, я все объясню позже, - ответил я. – Позволь мне пройти.
Я попробовал от него отделаться, но хватка, которой он держал меня за руку, стала только крепче.
- А что такое? - спросил он с невинным видом, хотя по блеску его глаз я видел, что ему прекрасно известна причина.
- Если хочешь знать, исход следующего забега предрешен заранее. Я должен сообщить об этом стюардам скачек.
Майлс покачал головой.
- И испортить день для всех этих добряков с их дешевыми входными билетами и безвкусными нарядами? Право же, Шерлок, ты говоришь, как брат Эндимион, вечно сражаясь против удовольствий честного человека. Пусть у них будет свой спорт.
- Ты не понимаешь. Сейчас речь идет о чем-то большем, чем несколько разочарованных любителей скачек.
- Согласен. И понимаю я, Шерлок, гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Пойдем со мной.
читать дальше
Он попытался потянуть меня в сторону. Я воспротивился. Я пристально вглядывался в эти его коварные серые глаза и видел, какое удовольствие он испытывал в предвкушении такого вызова. Майлс в те дни был отнюдь не слабаком и был более, чем достойным противником для полуголодного, ослабевшего от лауданума доходяги, которого он схватил за руку. Казалось, что, пока толпа то прибывала, то исчезала вокруг нас, мы, два противника, безнадежно долгое время стояли лицом к лицу, сойдясь в поединке своеволий.
А затем что-то изменилось. Улыбка, игравшая на кончиках его губ, потухла. Его юмор и решительность сменились чем-то , очень похожим на грусть. Его хватка, казалось, ослабла, и рука дрогнула, и в ту же минуту сбитый с толку этой произошедшей в нем переменой, я дрогнул и он взял верх.
Он вытащил меня из толпы, на его лице застыла холодная маска гнева, не терпящая ни малейшего сопротивления, которое я счел нужным оказать. Мы повернули за угол и прошли вперед к видневшейся двери. Одним быстрым движением он распахнул ее и толкнул меня внутрь. От силы его броска я зашатался и , поскользнувшись, растянулся на влажном каменном полу, ударившись головой о керамический унитаз. Смею заметить, что для семейного воссоединения бывали места и похуже, чем уборная для джентльменов на ипподроме в Эскоте, наполненная запахом карболки и мочи, но их было не так уж много.
Я временно утратил бдительность, и на достаточно долгое время для того, чтобы Майлс уверился в том, что я не смогу стремительно вскочить. Я смотрел на то, как он повернул набалдашник трости, которую держал в руках, и медленно извлек из нее отполированную сталь клинка. Он держал его в нескольких дюймах от моего лица, достаточно близко, чтобы я мог в нем увидеть свое собственное размытое отражение.
- Я не могу позволить тебе вмешаться, - спокойно сказал он.
Я оттолкнул лезвие. Майлс тут же вернул его в исходное положение и протянул вперед. Его кончик заплясал у меня перед глазами, заставляя меня пятиться назад по лужам, скопившимся вокруг водостока, пока я не уперся в кафельную стену, а острие не коснулось моего горла.
- Майлс, ты собираешься меня убить? – спросил я.
- Если придется. Это будет быстрее, чем , если я позволю тебе следовать этим губительным курсом, что ты, кажется, намерен сделать.
- Ты знаешь об этом заезде. – Это было весьма очевидно. – Каким образом?
Он слегка пожал плечами.
- То, что тебе это неизвестно, говорит о твоем неведении. Это простительно. Но другие могут быть не столь великодушны. Если я отпущу тебя, Шерлок, если ты убежишь рассказывать свою маленькую историю стюардам, если ты будешь вмешиваться в дела, которые тебя не касаются, я сомневаюсь, что ты доживешь до следующего рассвета.
- Ты, кажется, совершенно уверен в том, что я потерплю неудачу.
- Напротив, я абсолютно уверен, что ты добьешься успеха. В этом-то и кроется опасность.
Я пристально посмотрел на него.
- Тогда тебе придется убить меня, потому что я ухожу.
Я начал подниматься с грязного пола и почувствовал укол лезвия, когда Майлс прижал его к коже над моим адамовым яблоком. Я колебался, зажатый в угол между полом и раковиной, чувствуя, как кровь течет у меня по шее. Я не верил, что он мог хладнокровно убить человека. Но что мне, на самом деле, было о нем известно? То, что он определенно был вором. Числилось ли когда-нибудь средь его преступлений и убийство?
Я снова попробовал встать. Лезвие вошло чуть глубже. Я почувствовал, как острие стали царапает мне горло. Я пытливо смотрел ему в глаза и видел там мрачную решимость. Говорят, во всех людях есть способность к злу. Но иногда весь вопрос только в том, до какой степени развита эта способность. Я был уверен, что Майлс убил бы меня, если бы счел, что должен так сделать из-за какого-то ложного представления о моей же защите. С другой стороны, он не питал ко мне большой любви, несмотря на наши семейные узы. Я знал, что он винил меня в смерти друга. Из-за этого он пытался повредить моей карьере. Было ли этого достаточно, спрашивал я себя, для уплаты долга?
Но этот вопрос так и остался без ответа. Из тупика нас вывел внезапный лязг металла и скрежет поворачиваемой дверной ручки. Майлс убрал лезвие настолько, чтоб у меня перестала течь кровь, но держал его так близко, чтоб не дать мне ускользнуть. И вот такая сцена предстала перед изумленным взглядом седовласого служащего, появившегося со шваброй и ведром. Он уставился на кровь, сочащуюся между пальцами, которые я прижал к шее, чтобы остановить кровотечение, а затем перевел взгляд на блестящее непоколебимое лезвие клинка-трости.
- Вор, - беззаботно ответил Майлс. - Я просто преподаю мерзавцу урок.
- Понятно, - настороженно сказал служащий.
Майлс бросил ему полсоверена.
-Почему бы вам не зайти попозже?
- Будет сделано, шеф, - сказал этот малый, приложив руку к своей кепке. – И я ничего не видел. На этом я оставлю вас, джентльмены. Я ничего не видел.
С этими словами он ушел, закрыв за собой дверь. Майлс, не отрывая от меня взгляда, сделал шаг назад, и, протянув руку, задвинул засов на место.
- Ну вот, теперь нас больше никто не потревожит. - Он достал носовой платок, чтобы стереть мою кровь со своего клинка. - Кузен Шерлок, вечно сражающийся с ветряными мельницами. Когда ты, наконец, поумнеешь?
Мне пришлось признать, что Майлс выиграл эту битву. Теперь уже должны были начаться скачки. Через несколько минут Артемида, замаскированная под Екатерину Великую, пересечет финишную полосу к ужасу букмекеров и восторгу публики, делающей ставки. Однако, мое пленение здесь было не совсем уж даром потраченным временем. Майлс знал об этом деле больше, чем это удалось разузнать мне. Я знал, как, а вот почему – это пока не приходило мне на ум.
- Ты скажешь мне, как ты узнал?
- Скажем так, мне нравятся рисковые ставки.
Я покачал головой.
- Делать ставки на скачках с заранее предопределенным победителем? Прости, но я тебе не верю. Майлс, в этом не чувствуется твоего обычного чутья. Ты не находился бы здесь без веской причины, особенно, если учесть, что тебя разыскивает Скотланд Ярд.
- О, причина отличная. Я ставлю 500 фунтов на Екатерину Великую, чтобы выиграть по ставке 100:1. Этот выигрыш позволит мне поддерживать тот стиль жизни, к которому я привык за последние несколько месяцев.
Меня не обманула его бесцеремонность.
- Не стоит приводить мне свои противоречивые доводы. Если ты здесь, то потому, что тебе сказали об этих скачках. Почему тебе доверили такую информацию?
Майлс с интересом разглядывал меня.
- И каков же был бы твой вывод?
На ум мне пришли несколько вариантов, наиболее очевидный из которых был наименее приемлемым.
- Оплата за оказанные услуги. Средство узаконивания тайной сделки. Твой клиент платит букмекерам, которые, в свою очередь, платят тебе, когда выигрывает лошадь.
- Превосходно, мой дорогой мальчик, превосходно, - сказал он, покровительственно хлопнув меня по плечу.
- Я надеюсь, что это того стоило.
При этих словах выражение его лица стало серьезным. Он бросил мне испачканный платок и осторожно вернул клинок в трость.
- Так получилось, что я начал сожалеть о своем участии в сделке. Полагаю, что метал бисер перед свиньями.
- В деле портрета Карла I работы Ван Дейка, похищенного из дома виконта Лонсестона?
Брови Майлса одобрительно приподнялись.
- Это все, в чем признался бледнолицый дьявол? Что ж, я не так уж удивлен, учитывая тот коварный метод, с помощью которого он стал владельцем этого произведения искусства. Я оставил картину Ван Дейка себе. Это... позабавило меня. Я повесил ее в своей парижской квартире. Я смотрю на нее так, как кошка смотрит на короля, и размышляю о том, насколько универсальна человеческая глупость, даже в божественно вдохновенных вещах.
- Тогда что ты украл?
Мне показалось, что я увидел, как потускнели эти проницательные глаза, словно обратившись внутрь, чтобы рассмотреть темное пятно на его душе.
- Портрет мадонны с младенцем эпохи Ренессанса, написанный флорентийским художником Филиппо Липпи. Это было сокровище, Шерлок, вещь изысканной красоты. Когда я увидел ее прекрасное лицо, я поймал себя на том, что верю в существование Творца. Как такое возможно, если только она не создана рукой того, кому знакомо совершенство?
Он крепко зажмурил глаза, словно пытаясь удержать свое воспоминание.
- Интересно, есть ли в Дантовом аду особое место для тех, кто предает красоту? Я отдал ее в руки варваров за немало количество золотых монет. Ты можешь с полным основанием называть меня Иудой. Это ничто по сравнению с презрением, которое я сам испытываю к себе.
- Кому ты продал картину?
Майлс отмахнулся от моего вопроса.
- Это тебя не касается.
- Позволь мне высказать свое предположение, Майлс.- Я поднялся с грязного пола, на этот раз беспрепятственно.- Это человек, имеющий дорогие вкусы и богатство, чтобы потакать им, достигая этого самыми грязными средствами, если этого нельзя добиться честным путем. У него есть возможности и способность влиять на исход скачек и, таким образом, узаконивать платежи, которые он выдает своим приспешникам. Это не алчный коллекционер. Если я не ошибаюсь, это тот человек, которого вы назвали Профессором.
Взгляд Майлса на мгновение метнулся в мою сторону, после чего он отвернулся.
- Скажи, что это не так, - с горячностью воскликнул я.
Он пожал плечами.
-Это абсолютная правда, Шерлок. Что бы ты хотел, чтобы я сказал?
- Назови мне его имя.
- Будь осторожен в своих желаниях, - сказал Майлс. - Помяни дьявола, и он явится.
- Это не игра. Погибли люди.
- И это будут не последние жертвы. Не буди спящих собак, дорогой мальчик. Так ты проживешь дольше. Что касается меня, я должен примириться со своей совестью.
- Меня не волнует картина, - возразил я. - Человека убили за то, что он осмелился произнести его имя.
- Тогда он действительно был глупцом.
- Нет, он был напуганным человеком. Он был заключенным в Постернской тюрьме. Его убили прежде, чем смог раскрыть личность человека, на которого работал.
Пока я говорил, я заметил в нем едва заметную перемену. Напряженная спина, жесткая линия подбородка и жесткий взгляд, который он теперь устремил на меня, сказали мне, что ему что-то было известно об этом деле.
- Его имя, оно тебе известно? – спросил он.
- Мостейн Джонс. Он был…
- Фальшивомонетчиком, да, я знаю. Но еще он был другом. – На его губах появилась странная улыбка, когда он начал в нетерпении постукивать тростью об пол. - Посредственный художник, но, как имитатор, он не имел себе равных. Профессору был нужен такой человек.
- Пока он не стал помехой.
Майлс кивнул, почти устало, как будто он устал от сети лжи и интриг, в которой запуталась его жизнь.
- Мостейн был хрупким деликатным человеком. Ну, ты знаешь его артистический темперамент. Его следовало защитить, а не бросать в качестве подачки полиции. Его смертный приговор был подписан в тот день, когда он попал в ту тюрьму. Это был только вопрос времени.
Он взглянул на меня.
- Как его убили? Ты знаешь?
-Его задушили подушкой. Я оставил его на минутку, а когда вернулся...
Я умолк, ибо Майлс издал рев человека, испытывающего глубочайшую агонию. Прежде, чем я успел как-то отреагировать, он бросился на меня с горящими глазами, схватил за лацканы и прижал к стене.
- Ты идиот! - бушевал он. - Ты законченный болван! Ты знаешь, что ты наделал? Скажи мне, Шерлок, ты собираешься убить всех моих друзей? Тебе , что, было недостаточно одной жизни, что ты почувствовал себя обязанным забрать еще одну?
Я пытался освободиться от его хватки. Все силы, которые я обрел за время, проведенное в конюшнях, не шли ни в какое сравнение с гораздо большей мощью человека, движимого гневом.
- Джонс был слаб, - возразил я.
- У него была добрая душа! - Майлс стукнул меня головой о кафель, чтобы подчеркнуть свою точку зрения, и я начал чувствовать, что моя хрупкая власть над сознанием ослабевает. - Он не заслуживал смерти!
- Я не убивал его. Это сделал ты, Майлс, в тот день, когда порекомендовал его тому, кто платил за твои преступления!
Тут я увидел, как пламя, бушующее в его взгляде, потухло. Свирепая хватка на моем воротнике ослабла, и я снова смог дышать. Он отпустил меня и отступил на шаг.
- Кто это сделал?
- Голубоглазый блондин, среднего роста и телосложения. Я принял его за тюремного надзирателя. Помню, что у него были отличные зубы, потому что он улыбнулся мне, когда мы проходили мимо.
Майлс кивнул.
- Они называют его "Улыбающийся". Он гордится своей работой, даже слишком, насколько я слышал. Я могу только надеяться, что все это произошло довольно быстро.
- Так оно и было.
Он вздохнул и воспользовался моментом, чтобы разгладить складки, которые он оставил на моем пиджаке.
Его проницательные глаза встретились с моими, и я увидел, как он медленно нахмурился.
- Полагаю, это было еще одно из твоих дел, - сказал он.
- Но не из числа тех, что можно было бы считать успешными.
Он хмыкнул.
- У всех нас такое бывает. О человеке можно судить по тому, как он реагирует на поражение, а не по количеству его триумфов. - Он замолчал - Шерлок, они знали твое имя?
-Нет, я использовал псевдоним.
- А теперь, в этом деле, в которое ты вмешиваешься?
-Никто не знает, кем я на самом деле являюсь.
Прошла долгая пауза, прежде чем он заговорил снова.
- Когда ты начал принимать настойку опия?
Я вздрогнул.
- Как ты...
- Твои зрачки расширены, - объяснил он. - Я заметил это еще снаружи. Присмотревшись к тебе поближе, я вижу признаки этого. Какую дозу ты принимаешь?
- Достаточную, за что надо сказать спасибо моему брату.
- Майкрофту? - Он выглядел озадаченным. - Какое он имеет к этому отношение?
- Он травил меня последние несколько месяцев. А если точнее, он заставил своих ставленников сделать это за него. Чтобы не марать руки такой работой.
- Мой дорогой мальчик, - сказал Майлс, едва не смеясь от самой этой мысли, - твой брат – способен на многое, но я не могу поверить в такое обвинение. Теперь, если бы ты спросил меня, мог ли бы я убить своих собственных братьев, я бы сказал, несомненно. Но будь ты моим братом, я бы дорожил тобой, как редчайшей драгоценностью. Майкрофт знает тебе цену. Если только... - Мысль, пришедшая ему в голову, запечатлелась в глубоких складках на его лице. - Если только Майкрофт не утратил контроль. Думаю, это несомненно. У тебя есть доказательства?
- У меня есть доказательства из его собственных рук. Майлс, что ты подразумеваешь под "утратил контроль"? Конечно, он вел себя странно. Ты знал, что он собирался жениться?
Его брови поднялись.
- Ты меня удивляешь. На ком?
- На старшей дочери графа Роузлинна.
- Я знаю эту семью, - сказал Майлс. – Младшая дочь … энергична.
- Я познакомился с ней. Она довольно откровенно рассказала о ваших отношениях.
Он пытался сдержать свое веселье.
- Если сестра хоть немного похожа на леди Эстер, я не понимаю, что заставило ее принять предложение Майкрофта.
- Предыдущая помолвка была расторгнута ее женихом.
- Ах, бедная девочка. А каковы мотивы Майкрофта?
- В этом отношении он был довольно расплывчат.
- Позволю себе заметить, что так оно и есть.
Он задумчиво прищурился. Повинуясь импульсу, он , подбадривая, сжал мою руку.
- Мой дорогой мальчик, что они с тобой сделали? Что случилось с тем энергичным молодым человеком, которого я вырастил под своим крылом? - Когда он это говорил, я мог бы поклясться, что увидел в его глазах слезы. - Что ж, еще не слишком поздно. Нет ничего, что не могли бы улучшить хорошая еда, солнечный свет и смена обстановки. В конце недели я уезжаю во Флоренцию. Я был невнимателен к одной графине и должен ухаживать за ней. Я хочу, чтобы ты поехал со мной, Шерлок.
- Я не могу. Я должен закончить это дело.
- Оно заканчивается сегодня, - сказал он. - После того, как скачки будут выиграны, после того, как будут произведены выплаты, обман станет достоянием общественности. Так что, видишь, тебе, и правда, нет необходимости вмешиваться. Покинь эти промозглые острова и присоединяйся ко мне на континенте.
При этих его словах я почувствовал, как кровь отхлынула от моего лица. Я подумал о фуроре, который последует за этим разоблачением. Я подумал о результатах расследования и букмекере, который признается, что принимал ставки от некоего детектива из Скотленд-Ярда. Копнут глубже, и обнаружат, что это было не в первый раз. Скандал, который последует сразу за предыдущим, станет последним гвоздем в крышку гроба Скотленд-Ярда. Чтобы предотвратить это, спасти то, что осталось от веры общественности в то, что это был следственный эксперимент по предотвращению преступления, им придется принести жертву.
- Зачем? – требовательно спросил я.- Какую пользу может принести это разоблачение профессору?
В глазах Майлса вспыхнуло раздражение.
-Откуда, черт возьми, мне знать? Я работал на них только временно. Я не посвящен в его самые сокровенные секреты. Но если бы мне пришлось гадать...
- Гадать не надо.
- Очень хорошо, тогда, если бы мне пришлось бы сделать предположения, - сказал он, - то полагаю, что никто не отказывается от удовлетворительного делового соглашения, если в этом нет какой-то выгоды.
- Если у него были другие планы, то он использовал бы Лестрейда как средство отвлечь Скотленд-Ярд, в то время, как он будет действовать беспрепятственно.
Потенциал событий, которые вот-вот должны были развернуться, был слишком ужасен, чтобы о нем думать. Я знал, что должен был сделать. Я также знал, что мне нужен союзник.
- Мы должны остановить это, - сказал я. - Мы не можем допустить, чтобы эта лошадь была разоблачена как подставная.
- Ты противоречивый малый, - сказал Майлс. – Ты только что был поборником правосудия. И в следующее мгновение ты уже выступаешь за сокрытие правды.
- От этого зависит жизнь человека.
- Твоя? - спросил он.
- Инспектора Лестрейда. Он будет замешан.
- Этот елейный маленький сыщик, который хочет видеть меня за решеткой? - Майлс фыркнул.- Почему, черт возьми, это должно меня волновать?
-У него есть семья.
- А у остальных, что, ее нет?
- Они пострадают из-за этого.
- Уверен, что пострадают. Но ты все еще не ответил на мой вопрос.
Я проглотил остатки своей гордости.
- Помоги мне. Я не могу снова потерпеть неудачу.
Майлс криво улыбнулся.
- В таком случае, как я могу тебе отказать?
- Ты можешь это остановить?
- Думаю, что смогу. Что с твоим инспектором?
- Если он раскроет обман раньше, чем это сделают они, он может заявить, что все ставки, которые он делал, были сделаны в ходе его расследования.
В этот момент раздался резкий стук в дверь.
- Я надеюсь, он ценит усилия, прилагаемые ради него, - неохотно сказал Майлс. - Ты же понимаешь, Шерлок, что я могу сделать не так уж много. Если ты окажешься в затруднительном положении из-за своей глупости, то тебе придется выпутываться своими силами.
- Я понимаю. Опасность - часть моей профессии.
- Значит, так тому и быть.
Майлс отодвинул засов и, открыв дверь, обнаружил на пороге разгневанного мужчину в шелковой шляпе.
- Скажите мне, сэр, - обратился он к нему, - забег Альберт Стэйкс уже состоялся?
-Да, разумеется. Его с легкостью выиграла лошадь, имевшая очень мало шансов на успех. Кобыла по имени Екатерина Великая. А, что здесь происходит? Почему эта дверь была заперта? Разве вы не знаете, что здесь очередь?
Майлс кивнул мне.
-Этим другим делом я займусь после того, как получу свой выигрыш. Хорошего дня, кузен. Не забудь о моем предложении. Если ты передумаешь, а я очень надеюсь, что ты передумаешь, я остановлюсь в Лэнгхэме.
Он вышел и исчез. Прежде, чем выскользнуть наружу, мне пришлось подождать, пока стайка недовольных джентльменов проберется внутрь. Если Лестрейд следовал моим инструкциям, то я должен найти его возле Парадного круга. Когда ввели лошадей-победителей, у ограждения собралась толпа человек в тридцать, масса румяных лиц, мужчин и женщин, богатых и бедных, аплодирующих и машущих руками. Пол был усеян выброшенными бланками ставок от тех, кто поддерживал побежденного фаворита, растоптанными теми, кто верил в аутсайдера.
Их энтузиазм был мне не на пользу. Среди такого количества людей было трудно найти Лестрейда. Мне показалось, что я заметил его спину, но был разочарован, когда увидел красный массивный нос этого малого, воспаленные глаза и густые рыжие усы. Когда, наконец, я заметил инспектора, он был на другой стороне круга, наполовину скрытый паром, поднимавшимся от вздымающихся боков лошади.
Я стал проталкиваться к нему, подняв руку, чтобы привлечь его внимание. Как только я это сделал, я почувствовал, как маленькое твердое дуло пистолета уперлось мне в поясницу.
- Спокойно, - раздался голос Билли Уильямса. - Не поднимай шум, Генри. Кто-нибудь может пострадать. Вот так, не торопись. Ты пойдешь со мной. Мистер Мильтон хочет поговорить с тобой.