Эта статья практически знаменует начало 3-го выпуска "Baker Street Journal" за июль 1946 года и начала ее тоже еще на работе. Ну, вот, да, можно сказать, что за отпуск я успела немного) Состояние здоровья никуда не годится.
Что касается статьи, то ничего в ней особого нет, она только как бы передает общее впечатление. Но я извлекла из нее очень важную информацию.
Дело в том, что, когда я некоторое время назад переводила одну статью о Майкрофте из июльского номера "Sherlock Holmes Journal" за 2012 год, то наткнулась там на фразу "parent vicarage", которая поставила меня в тупик.morsten.diary.ru/p221558055.htm К тому же там еще была ссылка якобы на работу Нокса, и я ее тогда очень тщательно проглядела, но никакого намека на дом какого-либо викария не нашла. И вот здесь снова упоминается этот дом священника, но на этот раз уже приводится информация, что это из работы Нокса "Загадка Майкрофта" (а не из "Исследования литературы о Шерлоке Холмсе, как я предположила). И что статья эта находится в сборнике "Baker Street Studies". Сборник нашла. Статью обязательно изучу, а, возможно, и приведу здесь, но... Я ее пробежала глазами, и она мне показалась, с одной стороны, сомнительной, с другой - возможно, это первоисточник всех идей о "темном" Майкрофте. И я прямо увидела, что во многом ноги "Шерлока" растут оттуда. Наверное, неплохо бы сделать перевод, хотя бы для истории. До сих пор у нас Нокс представлен только "Исследованием литературы о Шерлоке Холмсе".

Так что статья оказалась по-любому полезной.

Шерлок Холмс, химик.

Д.Х. и Хамфри Митчелл



«Знания в области химии – глубокие»- гласит краткая запись в перечне Уотсона “Возможности Холмса”, этом любопытном и интригующем документе, который можно найти в "Этюде в багровых тонах". Уотсон, возможно, сильно заблуждался в некоторых своих оценках пределов интеллектуальных достижений Холмса, но, по крайней мере, в этом он был недалек от истины, хотя, возможно, определение“глубокие” граничит с преувеличенным описанием его способностей в химии. Но как бы там ни было, в данном конкретном случае Уотсон действительно знал, о чем говорил, ибо каждый,кто был удостоен степени доктора медицины в Лондоне - степени, надо сказать, очень высокого уровня, как замечает мисс Хелен Симпсон - получил отличное образование в области химии.
Уотсон был многострадальным человеком, и из-за стрельбы из револьвера в комнате, зловонных экспериментов и общего нагромождения приборов,пробирок и флаконов, которые переполняли импровизированнуюлабораторию, его жизнь иногда была довольно тяжелой. Его терпение, и правда, подверглось жестокому испытанию; и однажды, когда во время дела «Пяти апельсиновых зернышек» Холмс вспомнил об их раннем приключении, Уотсон был уязвлен и пересмотрел свою оценку с “глубоких” до "эксцентричных". Но, возможно, это была всего лишь еще одна из маленьких насмешек, почерпнутых из той “жилки лукавого юмора”, которой Холмс так и не научился остерегаться. Удивительно, что Уотсон не окрестил научные занятия Холмса “вонючими” и ограничился лишь этим. Но он сам получил научное образование и не был выпускником Оксфорда, чтобы использовать эту неэлегантную, но классическую фразу для обозначения любой отрасли чистой науки.
Интригующе наблюдать, как на протяжении всей его карьеры химический лейтмотив остается верным и неизменным. Та удивительная первая встреча Холмса и Уотсона произошла в лаборатории Бартса, “высокой комнате, где на полках и где попало поблескивали бесчисленные бутыли и пузырьки. Всюду стояли низкие широкие столы, густо уставленные ретортами, пробирками и бунзеновскими горелками с трепещущими язычками синего пламени”. Холмс только что добился триумфа - он открыл реагент, осаждаемый “гемоглобином и ничем иным”. Это замечательное достижение, и мы можем задаться вопросом, нашло ли оно свое место в практике судебной медицины до тех пор, пока его использование не было вытеснено микроскопическим анализом. “Его руки были вечно в чернилах и в пятнах от разных химикалий”, - немного позже говорит нам Уотсон в «Этюде в багровых тонах», что немного расходится с его “кошачьей аккуратностью”.Но, по крайней мере, он осторожен, потому что часто балуется ядами.
«Я обычно держу дома химикалии и время от времени ставлю опыты. Это не будет вам мешать?»– спрашивает он, когда они обсуждаютсовместное проживание в той квартире на Бейкер-стрит, которую присмотрел Холмс и решил, что она подойдет им во всех отношениях. “Нисколько”, - неосмотрительно отвечает Уотсон. Возможно, если бы он догадался, во что ввязался, его готовность разделить с Холмсом жилье могла бы засохнуть на корню, и в результате мир многого бы лишился.
читать дальше
Но, к счастью, никакие дурные предчувствия не омрачили его согласия, и они поселились под одной крышей. И разве захотела бы миссис Хадсон пустить в свой дом жильца, несомненно, самого худшего в Лондоне, с его отвратительными химикатами и неизлечимой неряшливостью?
Но добрая женщина все время была у него под каблуком; одного его взгляда было достаточно, чтобы подавить любые протесты с ее стороны, и в любом случае эти его “царские платежи” во многом компенсировали общий беспорядок. Что же касается Уотсона, временами страдая от этого, он в то же время все это любил, - стрельбу из револьвера в комнате, скрипичные медитации, семипроцентный раствор кокаина и ужасающую вонь, которая отравляла атмосферу и иногда вынуждала его бежать прочь. С какой радостью он вернулся в дом 221В после того, как они благополучно избавились от полковника Морана! Правда, он увидел “непривычную опрятность”, но все старые достопримечательности были на своих местах. «На месте был "уголок химии", в котором по-прежнему стоял сосновый стол, покрытый пятнами от едких кислот.» с диаграммами над ним, одной из которых, несомненно, была периодическая таблица элементов. «уголок химии» - какая восхитительная фраза, напоминающая об ”уютных уголках" викторианцев! Несомненно, “уютное пристанище” мистера Милвертона - если использовать насмешливую фразу мистера Морли - было дополнено одним из таких уголков, где он мог немного потолковать со своими клиентами. Но уголок на 221B был далек от уютного; он был оборудован исключительно для дела, и притом дела очень серьезного.
Достаточно ясно, что хобби Холмса, его настоящей любовью, была органическая химия. Занимаясь ею, он отдыхал и расслаблялся. В «Знаке четырех» мы находим типичную ремарку. – «Так вот, я решил дать голове полный отдых и занялся химическими опытами. Когда мне удалось наконец разложить углеводород, я вернулся к нашей загадке и все заново обдумал.». А в “Медных буках" он называет органические химикаты, с которыми работал, когда после лабораторной сессии, занявшей целую ночь, говорит: «Тогда, пожалуй, я отложу анализ ацетона, завтра утром нам может понадобиться максимум энергии.»
«Мы вернемся в город послеобеденным поездом, Уотсон, - говорит он в “Пляшущих человечках”,- так как сегодня вечером мне необходимо закончить один любопытный химический анализ.»
Способность полностью переключать свои мысли с одного занятия на другое была преимуществом, которое во многих случаях сослужило Холмсу хорошую службу. Это способность, присущая многим первоклассным умам. “Один из наших великих государственных мужей сказал как-то, что перемена занятия - лучший отдых. ” (Холмс, конечно, имеет в виду хорошо известный афоризм мистера Гладстона), - говорит он в "Знаке четырех" и перейдя от проблемы Шолто к вопросу углеводородов, ему удается расслабиться. Онбыл настолько поглощен своим занятием, что едва ли отвечал на вопросы, которыми Уотсон несколько бестактно засыпал его о деле, вызывавшем у него интерес.
Но Холмса не интересовала проблема Пондишери Лодж; его разум был погружен в еще более запутанную проблему, и бедному Уотсону пришлось остаться неудовлетворенным. Поэтому он выбрал наилучший способ действий,возможный в данных обстоятельствах; он оставил Холмса в покое и отправился навестить мисс Морстен, чье общество в данный момент было гораздо более приятным, чем общество раздраженного химика.
Если позволено будет немного удивиться, то можно сказать, что, по-видимому, Холмс при проведении своих экспериментов работал в довольно тяжелых условиях. Трудно предположить, что сантехника в доме 221B могла быть приспособлена для установки раковины в гостиной, и мы можем представить мальчика-слугу, поднимающегося по лестнице с ведрами воды и спускающегося с ведрами, полными отходов. Но без сомнения Холмс давал ему щедрые чаевые за эти дополнительные услуги. Мы можем предположить, что вся эта научная деятельность была неодобрительно встречена хозяйкой его квартиры на Монтегю-стрит, которая сильно возражала против химических экспериментов, не говоря уже о стрельбе из револьвера на втором этаже ее квартиры. Это была не верная Марта Хадсон, и Холмс был выдворен в лабораторию Бартса. Но как только он смог соорудить свою собственную лабораторию, мы больше не слышим о том , чтобы он не выходил из больницы целыми днями и неделями. Он больше туда не ходил; за исключением, возможно, тех случаев, когда хотел проверить какие-то свои выводы по определенным “темам”.
К своим химическим экспериментам он неизменно обращался, когда дела шли плохо и семипроцентный раствор кокаина не достаточно его стимулировал. “Огромное количество бутылок, пробирок и едкий запах соляной кислоты свидетельствовали о том, что он посвятил весь день столь любезным его сердцу химическим опытам.
– Ну что, нашли, в чем дело? – спросил я, входя в комнату.
– Да, это был бисульфат бария", - ответил он в "Установлении личности». В “Медных буках" мы видим , как Холмс "приступил к опытам, за которыми частенько проводил ночи напролет. Когда я уходил к себе, он стоял, наклонившись над ретортой и пробирками; утром, спустившись к завтраку, я застал его в том же положении.”
Мы знаем, что во время «Морского договора»он воспользовался своими химическими опытами для очень серьезных нужд; жизнь человека зависела от изменения цвета кусочка лакмусовой бумажки. Даже находясь в ужасном напряжении от затянувшейся дуэли с Мориарти и когда он почти достиг предела своей огромной силы и выносливости, мысли Холмса с тоской возвращаются к миру и спокойствию своего любимого занятия. «Между нами говоря, -говорит он Уотсону, когда уже близка развязка, - благодаря последним двум делам, которые позволили мне оказать кое-какие услуги королевскому дому Скандинавии и республике Франции, я имею возможность вести образ жизни, более соответствующий моим наклонностям, и серьезно заняться химией.»
Какова была научная подготовка Холмса? Стоит задаться этим вопросом, и хотя есть определенные неясности, которые нелегко прояснить, все же нет ничего невозможного в том, чтобы прийти к достаточно точному представлению об этом. Важнейшие доказательства были предоставлены в «Этюде в багровых тонах». “ Холмс не занимался медициной. Он сам однажды ответил на этот вопрос отрицательно, подтвердив тем самым мнение Стэмфорда. Я не видел также, чтобы он систематически читал какую-либо научную литературу, которая пригодилась бы для получения ученого звания и открыла бы ему путь в мир науки”. Одним словом,Холмс никогда не получал ученой степени, и тщательно продуманная и остроумная реконструкция его карьеры в Кембридже сделанная мисс Дороти Сэйерс, рушится. Мы можем принять то, что мисс Сэйерс называет Кембридж его университетом, и мы даже можем, хотя и с сомнением, признать Сидни Сассекс его колледжем; но дальше этого мы пойти не можем. Холмс провел в Кембридже всего два года и ушел оттуда, не получив ученой степени; ничто не может быть более бесспорным, чем это. Его собственное недвусмысленное заявление о том, что его первое дело, "Глория Скотт", имело место во время его двухлетнего пребывания в колледже, является весьма убедительным. Можно отметить, что мисс Сэйерс строит свою теорию о том, что он провел в Кембридже обычные четыре года студенческой жизни, на благовидном, но, тем не менее, совершенно ошибочном толковании употребления предлога. Холмс говорит "в (at) колледже", а мисс Сэйерс превращает это в "в (in) колледже" и утверждает, что, как это принято в Оксфордеи Кембридже, он провел обычный двухлетний период в стенах колледжа и еще два –снимая квартиру за его пределами. Но если бы Холмс имел в виду «в стенах колледжа», он бы так и сказал; немыслимо, что бы он совершил то, что для выходца из Кембриджа было бы солецизмом. Он разговаривает с Уотсоном, который не учился ни в Оксфорде, ни в Кембридже, и использует разговорное выражение “в колледже” (at college) для обозначения своего пребывания в университете. Он проучился в Кембридже два года,и не больше, и покинул его в конце второго курса.
Почему прервалось его обучение в Кембридже? Должна была быть какая-то веская причина, и мы ни на мгновение не можем предположить, что какой-либо проступок стал причиной его изгнания. Не может быть другого объяснения этого неожиданного отъезда из Кембриджа , кроме каких-то перемен, происшедших с семейным благосостоянием. Холмс определенно был обеспечен, когда поступил в университет, и на протяжении тех двух лет, что он там провел. В «Глории Скотт» он говорит : «Все это произошло во время первого месяца летних каникул. Я поехал в свои лондонские комнаты, где провел семь недель, сделав несколько экспериментов в области органической химии». Выражение «мои лондонские комнаты» весьма показательно. Очевидно, Холмс был достаточно обеспечен, чтобы иметь в городе временное жилье. А затем случилась катастрофа. Что же произошло? Единственным объяснением должен быть внезапный финансовый крах. Возможно, его отец играл на бирже и разорился. Последний отпрыск старинного рода сельских сквайров лишился фамильного поместья;*старший сын, Майкрофт, который должен был унаследовать его, вынужден был занять скромную должность на государственной службе, а Шерлок , блестящая карьера которого в Кембридже резко оборвалась, удаляется на Монтегю-стрит, чтобы зарабатывать себе на хлебс маслом в качестве детектива-консультанта. Мы можем скорбеть о несбывшихся надеждах и внезапном погружении из достатка в бедность; но мы должны согласиться, что это было лучшее, что когда-либо случалось с семьей Холмсов. Майкрофт, который “временами и был самим британским правительством”,и Шерлок, обретший бессмертную славу, - это фигуры, которые с успехом заменяют сельского джентльмена и выдающегося ученого, неизвестного за пределами ученого мира.»**
В чем заключался особый интерес Холмса к химическим исследованиям? На этот вопрос нетрудно ответить, и мы можем сказать без колебаний - производные каменноугольной смолы. Перкин незадолго до этого сделал свое эпохальное открытие лилового цвета, и работники лабораторий в
Кембридже были глубоко взволнованы. Неудивительно, что нетерпеливый студент испытал всепоглощающий интерес к этому исследованию, настолько всепоглощающий, что у него нет времени на светское общение в колледже. И вот в начале вторых летних каникул на своем курсе он покинул Кембридж и отправился в Лондон. Если бы мы не знали, в чем заключаются его интересы, это было бы трудно объяснить, поскольку, как принято в Кембридже, старшекурсники проводят большую часть летних каникул в университете, и особенно те, кто сдает экзамены по естественным наукам, которые работают вдоступных им там лабораториях. Но Холмс поехал в Лондон с особой целью: он хотел быть вблизи работ Перкина, расположенных в Харроу, и, без сомнения, связаться с самим их великим автором.
Очень показательно отметить, что на протяжении всей его карьеры Холмс сохранял эту преданность исследованиям в области каменноугольных смол. Должно быть, на его лице появилась мрачная улыбка, когда он увидел треснувшую бутыль в комнате Шолто и почувствовал запах вытекшего креозота. Этот запах был ему знаком; он сам работал с ним, и никто лучше его не знал, что с помощью Тоби он сможет проследить его след по всему Лондону.
С каким облегчением он, должно быть, прибыл в Монпелье после своих напряженных путешествий в Лхассу и Мекку и приступил к своему любимому изучению угольных смол, и прервал это занятие только тогда, когда стало необходимо положить конец нечестивой деятельности печально известного полковника Морана.
Последнее его изображение в удалении от дел, которое у нас есть, так очаровательно выполненное мистером П.М. Стоуном***, показывает, что он все еще интересуется производными каменноугольной смолы. Быстрый взгляд на лабораторию показывает доменную печь с кирпичным покрытием”. Но мистер Стоун не специалист в этих областях, и то, что он увидел, на самом деле было печью для перегонки нефти, заключенной в “оправу” из изоляционного кирпича. Такая перегонная печь используется для получения в чистом виде некоторых редких и уникальных углеводородов, которые можно найти в угольной смоле. Смола перегоняется мелкими фракциями; некоторые при высоких температурах, оставляя остаток кокса, и таким образом Холмс, возможно, находился в процессе получения каких-то новых углеводородов со странными свойствами и ценностью. Несомненно, он наблюдал за этой процедурой в лаборатории в Монпелье и воспроизвел ее для собственного использования в своем уединении на холмах, где у него были возможности для поистине скрупулезных методов, сильно отличающиеся от довольно тесной квартиры в доме 221B и тамошнего“химического уголка”.
Какая нам представляется восхитительная картина жизни великого человека в безмятежной тишине его уединения! После завтрака - такого же вкусного, как, мы надеемся, всегда готовила ему миссис Хадсон, а ее завтрак был поистине великолепен, - если день выдался погожий и позволял его ревматизм, он шел в сад осмотреть ульи и посмотреть комфортно ли себя чувствует пчелиная королева, которую он недавно отделил от роя. Возвращаясь, он обнаруживает, что "Таймс" доставил мальчик из "У. Х.Смит", который приезжает на велосипеде с железнодорожной станции.
За бокалом хереса и бисквитом "Абернети" он читает новости, с интересом просматривает колонку объявлений и внимательно следит за любыми сообщениями о преступлениях. Скотленд-Ярд, похоже, занимается ими без своего обычного... ну, что ж, все идет довольно неплохо. Пришла его почта, и есть письмо от миссис Хадсон, выражающей надежду, что оно застанет его в таком же добром здравии, в каком пребывала она, отправляя его. Вдали от его властного присутствия и не испытывая смущения от одного из его пронзительных взглядов, она становится смелее, чем прежде, и настаивает на том, что в это время года было бы желательно пить что-то прохладительное и напоминает, что он должен менять носки после прогулок в саду?
Затем следует ланч - холодный фазан и небольшой выбор белых вин. Полуденный сон, чашка чая и он снова выходит из дома, чтоб осмотреть свои розы. Он экспериментирует с химическим обрызгивателем собственного изобретения для борьбы с тлей. Последний, что он сделал, был чересчур крепким, с несколько неудачными результатами, и он надеется, что более слабый раствор может оказаться менее разрушительным для роз. Или лучше придерживаться того никотинового вещества, которое рекомендуют флористы? Что ж, возможно, но, в конце концов, он имел дело со столькими человеческими вредителями, что его сил должно хватить, чтобы справиться с этими надоедливыми паразитами. И он загадочно улыбается, размышляя о том, что отошел от своей борьбы с преступностью среди людей и приступил к другой –с опустошительными набегами насекомых. Все они одинаковы, эти паразиты, и должны быть безжалостно уничтожены, если мы хотим сохранить все хорошее и милосердное в жизни. Какая же это борьба!
Снова вернувшись в свой уютный дом, он находит пару написанных страниц из своего magnum opus, своего руководства по раскрытию преступлений; а потом ужин. Он несколько минут дремлет у огня, потомучто июньские вечера немного прохладные, и он, наконец, засовывает пальцы ног в
персидские туфли - теперь нет Уотсона, который настаивал бы на изяществе в одежде.
А затем идет в лабораторию, где он занимается своими исследованиями до тех пор, пока старые глаза не устанут настолько, что не позволят ему осторожно обращаться с его хрупкими химическими приборами, и день закончится. Finis coronat opus.( Конец делу венец.)

* Приятная картина с изображением двух мальчиков Холмс в милом старом деревенском доме священника в “Тайне Майкрофта”(BAKER STREET STUDIES), написанная преподобным Рональдом Ноксом, невозможна.

** Можем ли мы рискнуть и предположить, как это сделал мистер Морли, что замечание Шерлока о том, что ни одной из его сестер не следовало бы входить в дом ДжефроРукасла, указывает на сестер Холмса, которые в результате краха семейного состояния, возможно, были обречены на тяжелую работу благородной гувернантки?

***Статья "Сассекское интервью" в сборнике "221B: Studies in Sherlock Holmes"