А это картина Россетти "Леди Лилит", упомянутая в этой главе.



ГЛАВА 3

Холмс с улыбкой смотрел на мое удивленное выражение лица.
- Я не сказал вам, Уотсон, что действующие лица были довольно интересными? А станут еще более интересными. Что до Марвуда МакИнеса, сапожника и палача, то позже мы еще встретимся с ним в моем повествовании, хотя он будет занимать свое место в анналах преступлений не так уж долго после этой встречи. Летом 1879 года он должен был оставить свой зловещий пост и покинуть Лондон.
В магазине Броуди, как правило, стояла тишина, как в клубе «Диоген», и сам пожилой джентльмен обычно сидел за столом или дремал у камина. Поэтому я был удивлен, никого не увидев в передней части его владений и услышав смех Броуди, донесшийся из задней части магазина, тем более, что в ответ на него я услышал остроумный выпад, произнесенный женским голосом.
Я направился сквозь лабиринт стеллажей к небольшой свободной площадке, где Броуди держал свою шахматную доску. На доске оставалось четыре фигуры , а единственная белая – которая была королем пожилого джентльмена –потерпев поражение, была удалена с поля. Было очевидно, что он только что был разбит на голову и этот разгром порядком забавлял его.
- Отлично! – воскликнул Броуди. – Блестяще! Ваше мастерство служит вам хорошую службу. Позволю себе заметить, что кое-кто пожалеет о том, какого он воспитал проницательного и серьезного противника!
Его компаньонка подняла голову и ответила:
- Надеюсь, что вы не станете недооценивать тот вклад, что я сама внесла в этот процесс. Нельзя лепить кирпичи, не имея глины. Но я думаю, - добавила она, взглянув на меня, - что мы заставляем этого клиента ждать.
читать дальше
- Шерлок! –воскликнул Броуди. – Я не слышал звонка. Давно вы стоите там?
- Не больше минуты.
- Вы пришли как раз во время, чтоб быть свидетелем моего унизительного поражения! – Он повернулся к леди. - Шерлоку нужно, чтобы его обыграла женщина, потому что это может пристыдить его и заставить его добиться мастерства в игре. Он довел его до совершенства, но слишком ленив, чтобы заниматься этим искусством.
- Или, может быть, слишком галантен, чтобы овладеть хитрыми приемами?
Девушка одарила меня самой обворожительной улыбкой.
Она была – и я говорю это совершенно беспристрастно, Уотсон – самой прекрасной женщиной, какую я когда-либо видел и до и после нашей встречи. Она была стройная и немного выше среднего роста, с золотисто-каштановыми волосами и большими глазами фиалкового цвета, взгляд которых был сверхъестественно пронзителен , словно бы она сосредоточенно размышляла о вещах, слишком сложных для девушки ее лет. Вы знаете картину «Леди Лилит»?
- Кисти Россетти, - кивнул я. – Картина, написанная маслом с изображением девушки в белом платье, которая держа зеркало, расчесывает волосы.
- Россетти писал картину, используя в качестве натурщицы эту леди.
Я готов признать, что в своих познаниях об искусстве уступаю моему другу, но при этих словах я запротестовал.
- Этого не может быть, Холмс. Натурщицей Россетти для этого полотна была белошвейка, которую он встретил на улице.
- Алекса Уайлдинг, - улыбнулся Холмс. – Да, Россетти маслом написал лицо мисс Уайлдинг, но этому предшествовало акварельное изображение модели столь же поразительной в каждой детали, хотя явно моложе, что было видно по лицу и фигуре, ибо мисс Тернер в то время было не больше десяти-одиннадцати лет. Мне говорил это сам художник на открытии галереи Гросвенор в 1877 году.
Но не только это утонченное лицо я находил столь интригующим. Это был тот факт, что молодые леди, которые посещали заведение Броуди, ограничивались ассортиментом современных романов, которые можно было найти в передней части магазина. Совсем немногие осмеливались пуститься в беспорядочный лабиринт стеллажей с академическими томами, и никто не был настолько дерзок, чтобы бросить старику вызов , сыграв с ним партию в шахматы.
- Что вы возьмете в качестве победного приза? – спросил ее Броуди. – У меня есть двадцать экземпляров «Девушки из Кремоны», еще лежащих в ящиках.
- Я предпочитаю свою Страдивари из Кремоны,- ответила она. – Она гораздо более лирична. По крайней мере, настолько, насколько этого могут добиться эти бедные пальцы. Но вы не представите меня своему другу?
- Мисс Вайолет Тернер, позвольте мне представить вам мистера Шерлока Холмса.
Леди протянула мне свою руку, и мы обменялись рукопожатием. К моему удивлению, она не выпустила мою руку, а держала ее в своей, внимательно рассматривая выражение моего лица, как если бы читала один из научных томов Броуди. Когда она закончила изучать мое лицо, то перевела взор на мою руку и стала изучать ее с тем же серьезным и начисто лишенным сентиментальности пристальным взглядом.
- Как вам повезло, что у вас такие длинные пальцы. Для музыканта это явное преимущество. Но вы должны быть осторожнее в химической лаборатории, ожоги от кислоты на ваших пальцах могут принести ущерб вашей игре. И вам следует заклеивать их пластырем, сэр, если вы имеете дело с ядовитыми веществами.
- Вижу, как вы сделали вывод о том, что я химик, - ответил я с улыбкой. – Но музыка? Это, полагаю, было догадкой.
- Никогда не гадайте, - ответила она. – Если вы уверены в своих наблюдениях и памяти, то вам это никогда и не понадобится. В прошлом году я видела вас, мистер Холмс, на фестивале Вагнера. Вы присутствовали на каждом концерте, где дирижировал сам Вагнер. Все настоящие музыканты, присутствовавшие в зале, неосознанно дирижировали вместе с композитором. Этих взмахов руками было достаточно, чтобы поднять освежающий ветерок. Я думала, что некоторые из них вот-вот взлетят ввысь.
В ответ на веселый смех Броуди эхом раздался звон его старых каминных часов. Молодая леди накинула плащ и взяла со стула две книги, те самые, что Крэйден передал мальчику.
- Я должна идти. Если смогу, то зайду на следующей неделе после лекции и предоставлю вам шанс отыграться, - пообещала она Броуди. – Если Вы будете здесь, сэр, я сыграю и с вами.
- Недели достаточно, чтоб подготовиться к неизбежному поражению?
Я шутил, но леди ответила очень серьезным тоном.
-Методическая подготовка может исключить возможность поражения, - сказала она. – По меньшей мере, смягчит его удар.
Мы трое прошли в переднюю часть магазина. Леди набросила на волосы широкую шаль с бахромой, и когда она это делала, я увидел, как языки пламени в камине взметнулись вверх и мельком заметил брошенный туда конверт до того, как его поглотил огонь. Она сожгла записку Крэйдена.
Сквозь стеклянную дверь я наблюдал, как она побежала к краю тротуара и остановила свободный кэб, так беспечно бросившись к нему, что едва не попала под копыта лошади.
- Она могла погибнуть! – воскликнул я.
Броуди только пожал плечами.
- Так она играет в свою игру. Беспечно и смело, и всегда , когда нужно, готова импровизировать и, тем не менее, никогда не сделает ложного шага.
- Я бы не позволил своей сестре подобным образом сломя голову носиться по улицам.
- Ну, она ведь не ваша сестра, не правда ли? Скажите мне, молодой человек, в этом вечном споре о том, что дала нам природа, а что воспитание , какой вы придерживаетесь стороны?
- Полагаю, что есть полученные от рождения наклонности, так же, как врожденный талант и интеллект.
- Артистичность в крови, да?
- Как заметила сама леди, нельзя слепить кирпичи, не имея под рукой глины.
- А, так вы это слышали? Ну, глину можно найти повсюду, - ответил Броуди. – Но кирпичи? Лучшие из них получаются, благодаря не одному только материалу - нужно отдать должное и каменщику. В конце концов, в природе существуют необработанные алмазы, те необработанные камни в русле реки, которые только и ждут, когда кто-нибудь, обладающий проницательностью, отличит их от гальки и своим мастерством придаст им блеск. Мне редко приходилось встречать более многогранный ум, чем у нее, определенно созданный не из грубого природного сырья.
- И кому она обязана своим совершенством? – поинтересовался я с нарочитым безразличием.
- Простому армейскому репетитору. Хотя согласитесь, в природе мало по настоящему простых вещей, разве не так? Это профессор Джеймс Мориарти. Я знаю, что вам известно это имя.