Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Вообще, это, конечно, очень сомнительная вещь и я во все это почти совсем не верю, но все же кое-что в этом есть. И в частности ответ на вопрос, который мне недавно задали: почему в книге Майкрофт довольно положительный и отношения у него с братом нормальные, а в фанфикшене и в кино все немного иначе? И в частности в голову приходит именно Майкрофт из "Шерлока". Не то, что бы я думала, что Моффат настолько в теме всех шерлокианских исследований, хотя кто его знает, конечно. Ну, и я опять вспомню о теории "живых кораблей" и героях, впитавших в себя по дороге самые разные характеристики.
Очень тяжело дался перевод и сейчас попутно редактирую и пишу какие-то свои примечания.

Прямо в начале в эпиграфе снова немного другая, чем в переводе, фраза из оригинала.
Будут внезапные строки, которые оставлю, как есть.
И сейчас мне представляется вполне логичным то, что Нокс вообразил, что Холмсы были сыновьями священника. Во-первых, он смотрел на них со своей колокольни, а во-вторых, вот эти Уильям и Томас Шерлок, в честь которых могли назвать Холмса.


Тайна Майкрофта – Рональд Нокс
(Входит в сборник "Baker Street Studies" Х.У. Белла)

«Не могу поверить, что вы могли до такого опуститься. Вы разузнали о судьбе моего несчастного брата.»

-Знак четырех.

Тайна Майкрофта

ЭТО бесславный удел - быть известным, как брат бессмертного.
Если у Джона Китса было мало овсянки или вообще никакой, то какую амброзию, какую медвяную росу ел Джордж? Как унизительно поправить полоумную соседку за ужином со словами "Нет, нет, я Уильям Россетти, мадам" или «Боюсь, что не Энтони, а Адольфус Троллоп!» Несомненно, что-то из этого унижения выпало и на долю Майкрофта Холмса и нашло отражение в его первом приветствии при встрече с Уотсоном: "С тех пор, как вы стали биографом Шерлока, я слышу о нем повсюду." Однако, он нашел для себя утешение, знакомое всем , прозябающим в безвестности — он мог стать великим, говорил он себе, но у нет к этому склонности. "Вся энергия нашей семьи досталась Шерлоку.»
И что касается его,то он гордился собой не напрасно; у нас есть свидетельство его брата на этот счет, и какого брата! Того, кто никогда не был обманут ложной видимостью и , будучи логиком, не позволял себе из скромности неверно излагать факты. «Следовательно, если я говорю, что Майкрофт обладает большей наблюдательностью, чем я, то так оно и есть, и вы можете понимать мои слова в прямом и точном смысле.» Возможно, мы смогли бы по-другому оценить ту роль, которую он сыграл в истории своей семьи, если бы у нас не было такой уверенности. Но одно можно сказать наверняка: на Майкрофте Холмсе не было мух, даже при осмотре через лупу Шерлока.
Если бы позволяло пространство, мы могли бы сократить несколько абзацев, реконструируя по разрозненным признакам атмосферу их общего детства. Я полагаю, оно прошло в сельской местности, поскольку они происходили из семьи сквайров, и Майкрофт, лондонец по своим привычкам, без труда смог править экипажем: к тому же умело, иначе он едва ли смог бы, даже в те дни, «вырваться» из гущи уличного движения у вокзала Виктория. В остальном, они оба, должно быть, наслаждались простыми радостями мальчишек, растущих в деревне, которые они ощущали еще более остро, благодаря тому замечательному дару наблюдательности, которым они были наделены. Майкрофт, старший на семь лет, развеет миф о Санта-Клаусе, когда Шерлок еще будет лежать в колыбели; и сотней других способов Шерлок с самого начала будет избавлен от иллюзий. Как только он наденет брюки, он станет лидером в их спортивных играх, просто благодаря своей природной энергии. Вы представляете Майкрофта, растянувшегося на коврике у камина и предсказывающего местонахождение птичьих гнезд, и он был слишком ленив, чтобы достать их; он выяснял, какие деревенские мальчишки, какими окольными путями, были ответственны за разграбление фруктового сада, и уговаривал Шерлока вылезти из постели и поймать их с поличным. Визит к семье Холмсов, должно быть был весьма нервирующим опытом; можно было быть уверенным, что тебя вывернут наизнанку в тот момент, когда ты будешь уходить. «Мамочка, - спрашивал маленький Шерлок, - кто был тот мужчина, который приходил на ланч? Я имею в виду эту жертву хронического алкоголизма с грязными ногтями? Я, конечно, увидел, что у него неприятности с женой и что его счет за газ за последний квартал остается неоплаченным; что он не бережлив, рассеян и евразиец по происхождению; но я не мог до конца понять, был ли он рекламным агентом или просто обычным шантажистом?»
Затем с коврика у камина раздавалось: "Не выставляй себя таким никчемным ослом, паршивец; ты хочешь сказать, что не можешь отличить издателя по тому, как он облизывает палец, прежде чем перевернуть страницу рукописи?" «- Мои дорогие, - увещевала их миссис Холмс, подавляя в себе гордость Семпронии в пользу хороших манер: - Право же, вы не должны говорить таких вещей».
читать дальше
Насколько я понимаю, они были северянами; южные графства довольно хорошо освещены в воспоминаниях Уотсона, и ни разу его друг не выдает своего знакомства с местными пейзажами и не демонстрирует в отношении них какого-либо энтузиазма. Их жилище мне представляется домом священника, вполне достойным, но не слишком обеспеченным материальными удобствами. Теологические взгляды их отца невозможно точно определить из-за отсутствия каких-либо свидетельств того, в честь кого был назван будущий сыщик - Уильяма или Томаса Шерлока. Творения обоих богословов, должно быть, были скучным чтением для воскресных вечеров, но они оказали свое формирующее влияние; именно этому источнику можно приписать определенную склонность к морализаторству. Что касается Майкрофта, то с первого взгляда легко можно предположить, что его крещение отражало вкусы большого поклонника крикета. Но он родился, если верен расчет мистера Белла, в 1847 году, а на тот момент будущему игроку в боулинг за Дербишир шел всего шестой год. Вероятно, в таком случае имя «Майкрофт» было фамильным ; и можно даже предположить, что оно было дано при условии или в надежде на наследство от какого-нибудь родственника. Надежда эта, похоже, в любом случае не оправдалась. Ранние финансовые трудности сыщика наводят на мысль, что у него не было личных средств; и когда он говорит Уотсону, что его брат "получает четыреста пятьдесят фунтов в год"(Чертежи Брюса Партингтона), он не дает ни единого намека на какой-то независимый источник дохода.
Был ли Майкрофт старшим или младшим клерком? То, что он должен получать 450 фунтов стерлингов в год в возрасте сорока восьми лет, является обстоятельством, которое не проливает свет на этот вопрос. В целом, кажется вероятным, что он был старшим клерком, который поступил на службу через какой-то закулисный ход после опыта работы в другом месте. Об этом промежуточном периоде Уотсон молчит; и его молчание является отражением молчания Шерлока. К этой проблеме мы должны теперь обратиться сами: почему Холмс в течение почти десяти лет их близости ни разу не упомянул о брате, который жил через несколько улиц от них? Дело было не в том, что отношения между двумя братьями были напряженными или их общение каким-то образом было прервано: "Снова и снова я приходил к нему с какой-то своей задачей".{Случай с переводчиком} «Некоторые из моих самых интересных дел пришли ко мне вот таким же образом через Майкрофта».{Случай с переводчиком} Правда перед делом Брюса-Партингтона Майкрофт никогда не приезжал на Бейкер-стрит, за исключением одного раза, и это, должно быть, было связано с делом переводчика с греческого, так что не было никаких причин, по которым Уотсон действительно должен был встретиться с ним, хотя, как мы знаем, в обязанности Уотсона входило впускать посетителей, когда миссис Хадсон уже легла спать.{Пенсне в золотой оправе}. Но невероятно, что Холмс не упомянул бы о единственном живом члене своей семьи, к тому же, жившем так близко, если бы за его молчанием не стояло никаких причин. Уотсон, конечно, только однажды упоминает о своем собственном брате, но не без оснований; ибо этот брат был пьяницей, и не исключено, что такая порочность была наследственной.
Эта тайна только усугубляется тем фактом, что Шерлок, по его собственному признанию, не рассказал Уотсону всей правды о своем брате, даже тогда, когда он раскрыл тайну существования этого брата. Во время дела «Случай с переводчиком» Уотсону дали понять, что Майкрофт занимал
«какую-то небольшую должность при британском правительстве». Только в рассказе «Чертежи Брюса Партингтона» он знакомится с истинным положением дел; Майкрофт занимает настолько важную должность, что «иногда он и является британским правительством». И как же сыщик объясняет свое прежнее умалчивание? «В те дни я знал вас не так хорошо». Можно с уверенностью сказать, что такое объяснение не понравилось бы никому, кроме Уотсона. Холмс говорит это зимой 1895 года; и говорит о лете 1890 года. В 1890 году маленькая община на Бейкер-стрит существовала уже девять лет. За этот период у нас нет записей ни об одном случае, когда Уотсона хотя бы выдворяли из комнаты, даже когда обсуждались секреты какой-либо королевской семьи. Можем ли мы действительно поверить, что Холмс на столь позднем этапе их знакомства испытывал какие-либо трудности в понимании характера своего друга? Испытывал ли Шерлок что-то подобное? Если да, то это был бы не Шерлок.
По-настоящему правдоподобно только одно объяснение: в 1890 году он как можно меньше рассказывал Уотсону о Майкрофте, потому что в жизни Майкрофта была тайна, о которой необходимо было любой ценой умалчивать.
Тогда почему, вы спросите, Холмс вообще упомянул своего брата? Случайно ли это имя сорвалось с его губ? Едва ли; это не было вызвано внезапными эмоциями. Лучшее объяснение этого уже у нас под рукой; Холмс намеренно упомянул своего брата, намеренно представил его, потому что его брату предстояло сыграть важную роль на заключительных этапах его борьбы с Мориарти. Мориарти, на самом деле, не знал о надвигающемся кризисе до января 1891 года, то есть примерно пять или шесть месяцев спустя. Но Холмс, как мы знаем, "имел виды " на Мориарти самое позднее с 1889 года.{Долина страха}.Он знал, что их с Мориарти противостояние будет полно опасностей для него самого; возможно, он захотел использовать Майкрофта в качестве своего защитника, своего кучера, своего предполагаемого душеприказчика и фактического доверенного лица. Очевидно, было бы лучше, чтобы Уотсон и Майкрофт встретились, и встретились в самое ближайшее время. Так что Холмс вполне обдуманно проводил своего друга в клуб "Диоген" тем летним вечером 1890 года.
Даже в этом случае, Уотсону рассказали совсем немного, и это немногое ввело его в заблуждение.
Нельзя позволять ему проявлять любопытство к Майкрофту, потому что в Личном деле Майкрофта было нечто такое, что заглядывать в него было крайне нежелательно. Что же это было? Чтобы получить хоть какое-то представление об истине, необходимо очень внимательно изучить «Случай с переводчиком».
Совершенно случайно, в комнате для посетителей клуба "Диоген", Майкрофт вспоминает, что с греком, который живет в комнатах над ним, произошел любопытный случай. За ним посылают, и он рассказывает, как за две ночи до этого его посадили в кэб и отвезли в неизвестный дом в пригороде, где он выступал в качестве переводчика во время беседы между другим греком (по имени Кратидес) и двумя очевидными мошенниками, которые, моря его голодом, хотели, чтобы он под принуждением отписал им свою собственность. Полиция слышала эту историю, но, похоже, не придала ей значения; посольству Греции ничего не известно; Майкрофт поместил в газетах объявление о местонахождении Софи Кратидес, сестры похищенного. Шерлок и Уотсон возвращаются на Бейкер-стрит, отправляя по дороге несколько телеграмм, одна из которых, очевидно, была адресована афинской полиции. Добравшись до дома 221B, они обнаруживают, что Майкрофт добрался туда раньше них, приехав в кэбе. Он получил ответ на свое объявление от мистера Дж. Дэвенпорта, который пишет из Лоуэр Брикстона. (Название газеты, в которой он его видел, не упоминается, но чутье мне подсказывает, что это была "Дейли телеграф".) Майкрофт
предлагает отправиться в Лоуэр Брикстон; Шерлок решает, что лучше получить в полиции ордер на обыск виллы «Мирты», в Бэккенхэме, где (по словам Дэвенпорта) проживает София Кратидес.
По дороге в Скотленд-Ярд они заезжают к мистеру Меласу, чтоб взять с собой переводчика, и обнаруживают, что его снова увез один из злодеев. Драгоценное время тратится впустую на проведение в Скотленд-Ярде надлежащих юридических процедур; затем они отправляются поездом в Бэккенхэм, вламываются в «Мирты» и обнаруживают, что ее обитатели бежали. Но двух греков, Меласа и Кратидеса, оставили в верхней комнате, где, связанных по рукам и ногам, их медленно травили угарным газом. Спасти Кратидеса уже не удалось; но Мелас пришел в себя и рассказал все, что ему известно о происшедшем. Из рассказа Дж. Дэвенпорта следует, что София Кратидес вышла замуж за Латимера, одного из двух злодеев, вопреки советам своих друзей, и что ее брат приехал, чтобы попытаться ее спасти. «Несколько месяцев спустя мы получили любопытную газетную вырезку из Будапешта», где описывалось, как были найдены заколотыми два английских путешественника; Холмс предположил, что это была месть Софии Кратидес убийцам ее брата.
Я не сомневаюсь, что Уотсон добросовестно сообщал факты в том виде, в каком они были ему известны; эта уверенность лежит в основе всего нашего изучения литературы о Холмсе.
Но из этого не следует, что он видел все, что происходило. Я приглашу своих читателей рассмотреть ряд любопытных аномалий в приведенной выше истории и спросить себя, нельзя ли их легко устранить, если у нас возникнет подозрение, которого никогда не было у Уотсона, — что Майкрофт был знаком с этими негодяями, Латимером и Кемпом, и на протяжении всего дела действовал в их интересах.
Это, конечно же, совпадение, что мистер Мелас, чьи услуги были так необходимы Латимеру и Кемпу, на самом деле жил в том же доме, что и брат великого сыщика, которому предстояло раскрыть эту тайну. В реальной жизни преступление не преследует сыщиков по пятам. Совпадение исчезнет, если мы предположим, что Майкрофт был союзником Кемпа и Латимера, тогда как Мелас каким-то образом вызвал их неприязнь. Квартирная хозяйка Майкрофта, сама принадлежавшая к банде, предложила исключительно выгодные условия сдачи комнаты и таким образом заманила любопытного грека к себе в мансарду. Теперь он был во власти своих врагов. Таким образом, разрешается множество мелких вопросов; например, как возможно, что Кемп и Кратидес недостаточно владели французским, чтобы вести свой чрезвычайно отрывистый диалог на этом языке; или почему Кемп мог пригрозить переводчику разоблачением, если тот расскажет о том, что видел. "Нам будет известно, если вы проговоритесь.- У нас есть свои каналы осведомления."Какими каналами осведомления могли располагать два джентльмена из Бэккенхэма о поведении греческого переводчика, живущего на Пэлл Мэлл, если только он не жил под одной крышей с их сообщником?
Почему Шерлоку не сказали об этом раньше? Дело явно было срочным; здесь был человек, умирающий с голоду; Майкрофт, при всей своей лени, наверняка позвал бы своего брата, если бы не действовал в интересах злодеев. С другой стороны, можно предположить, что полиция была проинформирована утром во вторник; разве они не обратились бы на Бейкер-стрит для консультации? Ответ, очевидно, таков: они это явно сделали; и Шерлок уже слышал историю Меласа в общих чертах от Лестрейда; и он пошел в клуб "Диоген", чтобы получить более полную информацию; и что Майкрофт, догадавшись о его деле, опередил его, якобы позвав его по собственной инициативе.
Тем временем, что сделал Майкрофт? Вы могли бы подумать, что у любого дурака хватило бы ума не делать этого: он дал объявление во всех утренних газетах, разузнавая о местонахождении Софии Кратидес. Майкрофт не был дураком; он точно знал, что делал. По сути, он посылал сигнал своим сообщникам в Бэккенхэме: "Ваш секрет раскрыт, и полиция уже идет по вашему следу. Подбавьте угля".
Нелепо предполагать, что публикация объявления в газете было единственным возможным методом действия. Как отметил Шерлок, можно было бы уведомить полицию Афин. Можно было бы навести справки в окрестностях Уондсуэрт-Коммон относительно появления там ранним утром во вторник экипажа джентльмена с запряженной в нее лошадью, которая после наступления темноты преодолела тридцать миль. Опять же, если Мелас под давлением проделал всю эту "бесконечную поездку", которая закончилась в полночь на Уондсуэрт-Коммон, то было бы легко
построить треугольник, показывающий районы Бэккенхэм и район Илинг в качестве строгих альтернатив; ни один из них тогда не был перенаселен, и местный аптекарь запомнил бы невысокого посмеивающегося джентльмена, которому он продал необычное количество пластыря. Единственным роковым способ действия было разместить объявление в газете, и именно это и сделал Майкрофт.
Почему Майкрофт, получив письмо от Дж. Дэвенпорта, немедленно взял кэб и впервые в своей жизни посетил квартиру Шерлока? Почему, если он был в кэбе, он по дороге не заехал за Меласом?
Ответ очевиден — он знал, что Кемп придет через несколько минут, чтобы похитить Меласа во второй раз из квартиры на Пэлл-Мэлл. Быть там или даже в клубе "Диоген", расположенном прямо за углом, для Майкрофта означало быть замешанным в этом деле. Нужно было алиби: а какое алиби может быть лучше, чем взять кэб и присоединиться к своему брату на Бейкер-стрит?
Почему он предложил нанести визит Дж. Дэвенпорту в Брикстоне, когда уже был известен адрес в Бэккенхэме, и, очевидно, было важно как можно скорее отправиться в этот квартал? Единственный разумный ответ заключается в том, что он хотел выиграть время, чтобы до прибытия помощи несчастный Мелас мог основательно надышаться угарным газом. Его предложение было отклонено; оно, естественно, не вызвало никаких подозрений у Уотсона; но можем ли мы сказать то же самое о Шерлоке? Он ничего не сказал; но, как мы увидим позже, вполне вероятно, что Шерлок многое знал о гнусных связях своего брата и изо всех сил старался скрыть свои знания. Что представляется на данном этапе наших рассуждений несомненным, так это то, что Майкрофт был человеком, который не гнушался пособничеством в убийстве.
С другой стороны, едва ли можно предположить, что такой человек, как он, добровольно связался бы с парой убийц вроде Латимера и Кемпа. Их связь друг с другом можно объяснить только , если предположить, что и он, и они были частью более крупной организации. Сказанного вполне достаточно для каждого, кто изучает литературу о Холмсе; следующее имя, которое приходит на ум, - Мориарти. Предполагая, что Майкрофт в этот период своей жизни состоял на службе и получал жалованье у бывшего профессора, я знаю, что вызову определенное недоверие. Но мы должны смотреть фактам в лицо; «когда вы исключаете невозможное" — это собственный принцип Шерлока — "все, что остается, каким бы невероятным оно ни было, и окажется правдой». Реконструировать последовательность событий совсем нетрудно. Семья Холмсов по неизвестной нам причине лишилась своего состояния. Майкрофт каким-то образом получает назначение, которое включает в себя проверку отчетности в некоторых правительственных департаментах; вполне вероятно, что даже эта должность, пожалованная ему ввиду его "необыкновенных способностей к вычислениям", была получена благодаря влиянию человека, который прежде был профессором математики. В любом случае, сомнительно, что Майкрофт был в то время кем-то большим, чем просто младшим клерком; каким образом он должен был пополнять свои финансы, чтобы вести такую жизнь, которую он любил, и которая проходила между клубом "Диоген" и его квартирой на Пэлл-Мэлл, которая, наверняка, была недешевой? Решение проблемы было найдено, когда он обратил свои таланты на службу «Наполеону преступного мира». Организации Мориарти было бы вполне уместно вести наблюдение за отчетностью государственного аппарата. Но дело было не только в этом; Майкрофт, как мы узнаем позже, обладал талантом к координации; «остальные являются специалистами в той или иной области, его специальность - знать все.» У Мориарти была крупнейшая организация лондонских преступников, с их неизбежными столкновениями, трениями, конфликтами; в таком деле Майкрофт был бы для него бесценен.
Но для амбиций брата Шерлока этого было бы недостаточно. Его особое положение давало ему возможность снискать благосклонность и, в некоторой степени, финансовую помощь, раскрыв секреты Мориарти Шерлоку. Легко понять, что некоторые из его "наиболее интересных случаев" пришли к нему через Майкрофта, и что Майкрофт смог предоставить своему брату, озадаченному сложным делом, "объяснение, которое впоследствии оказывалось правильным". Хотя это и не возможно доказать, я твердо придерживаюсь той точки зрения, что на самом деле именно Майкрофт и был "Фредом Порлоком", действуя как информатор своего брата в «Долине страха». Шерлок—Порлок; в выборе псевдонима есть подсознательное воспоминание, которое предполагает семейную связь. И у кого больше шансов, чем у Майкрофта, с его аккуратным и упорядоченным мозгом, с его огромной способностью запоминать факты, использовать Альманах Уитакера в качестве основы для зашифрованного сообщения?
Итак, перед вами Майкрофт; человек, играющий деликатную роль в непримиримом поединке между его братом, с одной стороны, и супер-преступником - с другой; человек, конечно, достойный критики, но не лишенный благородных качеств. Теперь нам нужно рассмотреть позицию, которую он занимает в решающий момент «Последнего дела». С одной стороны, ясно, что информация просочилась из лагеря Холмса в лагерь его противника. «Все было бы хорошо, если бы я мог действовать так, чтобы профессор Мориарти не знал об этом. Но он слишком коварен. Ему становился известен каждый шаг, который я предпринимал для того, чтобы поймать его в свои сети.». С другой стороны, ясно, что Майкрофт не стал бы участвовать в каких-либо махинациях против жизни своего брата, которые могли бы повлечь за собой семейные неприятности. Комнаты Майкрофта на Пэлл-Мэлл это, так сказать, "дом" в Большой игре между двумя протагонистами; именно там Шерлок находит убежище после того, как в одно прекрасное утро его чуть не задавил фургон и едва не убил упавший с крыши кирпич. Когда он ушел оттуда, то уже не был в безопасности; какой-то хулиган с дубинкой напал на него по пути к дому Уотсона. Там (хотя только тогда, когда он ушел через сад за домом) его след потеряли; Мориарти удовлетворился поджогом дома 221Б по Бейкер-стрит, в то время как Шерлок бродил по улицам незамеченным. Все зависело от следующего дня и от действий Уотсона. Читатель должен извинить нас за то, что мы напоминаем ему о точных договоренностях в отношении поездки на Континент.
Уотсон должен был с вечера отправить свой багаж на вокзал «Виктория»; на следующее утро он должен был взять кэб, но не брать ни первый, ни второй, которые попадутся ему на встречу; сесть в него и вручить вознице листок бумаги, в котором говорилось, чтобы он ехал на Стрэнд, к Лоусерскому Пассажу; прибыв туда, он должен был пробежать по нему и сесть в частный экипаж, который доставит его прямо к месту назначения. Теперь у нас есть собственные слова Уотсона о том, что он выполнил эти распоряжения, вплоть до того, что запрыгнул в кэб, что было немалым подвигом. Уотсон считался хорошим бегуном, и он, должно быть, быстро бежал по Пассажу; успешная погоня была бы невозможна, учитывая, как трудно следить за человеком и одновременно на максимальной скорости лавировать в толпе. И все же Мориарти вбежал на вокзал Виктория, когда поезд только начал движение - так близко он был от своей жертвы. Как же объяснить его появление?
Шерлок довольствуется предположением: «Но потом они, как видно, стали следить за вами –– вот что привело Мориарти на вокзал Виктория.» Эта теория, как мы видели, неприемлема; и Холмс , должно быть, знал, что она неприемлема. Он выдвинул ее только для того, чтобы выгородить своего брата, скрыв истинную причину. Его едва не настигли на вокзале «Виктория», потому что его выдал Майкрофт.
Как мы знаем, именно Майкрофт управлял экипажем, стоявшим на другом конце Лоусерского Пассажа. Очевидно, у него было распоряжение Шерлока; не говоря ни слова, он едет на вокзал «Виктория». Почему же тогда Мориарти не ждал на вокзале, чтобы перехватить свою жертву? Если Майкрофт знал, то знал и Мориарти. Это верно, но жертвой Мориарти был Холмс, а не Уотсон. И Мориарти, естественно, предположил, что вся эта скоростная гонка Уотсона была просто блефом; Шерлок отправит Уотсона на поезде, согласованном с пароходным расписанием в Дувр, а сам направится в Саутгемптон через Ватерлоо. Или же он решит пойти на двойной блеф и все-таки отправится с Уотсоном? Мориарти, в своей неуверенности, был вынужден играть в выжидательную игру; он затаился где-нибудь поблизости, вероятно, в комнатах Майкрофта на Пэлл-Мэлл. Майкрофт высадил Уотсона на вокзале и "умчался", но прежде успел заметить пожилого итальянского священника, который, по мнению его брата, был загримированным Шерлоком . Он на полной скорости помчался за Мориарти, заверив, что Шерлок действительно направляется в Дувр.
Когда он посадил в экипаж Мориарти, то направляясь обратно на вокзал «Виктория»,вез ли он его на полной скорости или только сохранял видимость этого? Мы этого никогда не узнаем; это интересное психологическое предположение. В любом случае, независимо от того придержал ли Майкрофт лошадь, или был задержан вполне реальным затором в уличном движении, план просто провалился; поезд, согласованный с пароходным расписанием отправился в путь, оставив Мориарти чертыхаться, стоя на главной платформе.
Мы могли бы надеяться, что распад его организации и собственная гибель Мориарти на Рейхенбахском водопаде повлияли бы на изменение мировоззрения Майкрофта, и что с этого момента он должен был встать под знамена цивилизации. Но до боли очевидно, что полковник Моран, оставшийся в живых лидер этой обреченной на гибель команды, оказывал сильное влияние на нашего героя, хотя бы путем шантажа. Сам Шерлок говорит, что, когда весь остальной мир считал его мертвым, у него было только одно доверенное лицо - его брат.
Майкрофт хранил это в секрете от Уотсона; к сожалению, он не соблюдал подобной скрытности в отношении других лиц. Когда Шерлок сообщает Уотсону о том, что выжил, он заявляет, что в тот же день прибыл в Лондон с континента . Однако в тот же вечер полковник Моран с духовым ружьем идет к дому 221B. Чем же объясняется такая точность полученной им информации? Шерлок, как обычно, дает нам не верную информацию, но такую, которая подойдет Уотсону. Организация Мориарти, те из них, кто еще остался, знали, что он жив; "Они были уверены, что рано или поздно я вернусь в свою прежнюю квартиру. Они не переставали следить за ней, и вот сегодня утром они увидели, что я возвратился.". Credat Judaeus Apella (Пусть этому верит иудей Апелла", т. е. пусть верит кто угодно, только не я.Гораций, "Сатиры", I, 5, 100.); на самом деле на протяжении трех лет никто не следит за домом, на тот случай, что вернется его жилец. Нет, полковник Моран, как обычно, все узнает от Майкрофта;
Шерлок, как обычно, скрывает двусмысленную роль, которую сыграл его брат в этой драме, и обманывает своего доверчивого биографа явной ложью.
Чтобы отдать Майкрофту справедливость, следует отметить, что в этом деле у него, вероятно, были намерения предать не своего брата, а полковника Морана. Бюст Шерлока, искусно вылепленный мсье Менье из Гренобля, вряд ли мог попасть на Бейкер-стрит без ведома Майкрофта; и поэтому он, вероятно, осознавал, что, распространяя новость о возвращении Шерлока, он, по сути, расставлял ловушку. Тем не менее, у нас вызывает инстинктивное отвращение то, что Майкрофт по-прежнему является надежным союзником полковника Морана, в то время как шайке Мориарти было нанесено сокрушительное поражение. Некоторые люди, кажется, никогда не осознают, что они побеждены.
Много ли было известно Шерлоку, многое ли на протяжении всего этого времени он подозревал о двуличии своего брата? И как он использовал свои знания? У нас нет точной информации по этому вопросу, но представляется вероятным, что Мориарти потерял больше, чем приобрел, наняв такого агента. Он не знал, что его все время обманывали, хотя, если мы примем как аксиому, что Порлок и Майкрофт – это одно лицо, то может показаться, что он иногда подозревал это. С другой стороны Шерлок, вероятно, точно знал, какую тот занимает позицию, хотя и давал своему брату много поводов для беспокойства— это было характерно для его дерзкого образа действий. Очевидно, он пошел на риск из-за разоблачений Майкрофта. Во-первых, его внешность была точно известна членам организации Мориарти, хотя и не самому Мориарти, в то время как широкой публике она вообще была незнакома. Впервые оказавшись на Бейкер-стрит, Джон Гектор Макфарлейн "переводил взгляд с одного из нас на другого"; и король Богемии «переводил взгляд с одного из нас на другого, словно не зная, к кому обратиться»; доктор Дж.Гримсби Ройлотт спрашивает: «Который из вас Холмс?» И Уотсон описывает, как мисс Тернер " переводя взгляд с него на меня, наконец ,с безошибочной женской интуицией остановилась на моем друге". Но эмиссары Мориарти точно знают, на кого нападать, кого сбивать с ног, на кого бросать сверху кирпичи; очевидно, они были тщательно подготовлены кем-то, кто хорошо его знал, и были знакомы с описанием его фигуры и походки. Должно быть, Майкрофт снабдил Мориарти и подробностями маршрута Холмса в Швейцарии, хотя, возможно — такая уж странная штука человеческая натура—утешая себя при этом мыслью, что он всего лишь заманивал заклятого преступника на верную гибель.
Приятно, что нужно записать продолжение. Когда полковника Морана посадили, Майкрофт, казалось бы, полностью отмежевался от своей прежней криминальной карьеры и нашел средства честно зарабатывать на жизнь. Именно в этот период, а не раньше, он занял эту любопытную нишу на государственной службе, которая позволяла ему координировать деятельность великой Империи, как раньше он координировал деятельность криминальной кухни. Сделать предположения о том, как он добился этого, можно с уверенностью исходя из того, что нам известно о деятельности его брата. Дело «Второго пятна» датировано мистером Беллом осенью 1894 года, через несколько месяцев после Возвращения, за год до «Чертежей Брюса Партингтона». Европейское значение услуг, которые Шерлок оказал правительству в деле с письмом, хранившимся у Трелони Хоупа, позволило бы ему легко потребовать награду от самого высокого лица в стране; это было типично для его бескорыстия, если вся награда, на которую он претендовал, была должность для его брата, с жалованьем 450 фунтов стерлингов в год, достаточным, чтобы обеспечить его скромные потребности и уберечь от неприятностей.
Итак, Майкрофт сходит со сцены. Он не упоминается в «Его прощальном поклоне»,где появление на сцене видных правительственных чиновников побудило бы нас ожидать его посредничества. Я так понимаю, что ему не довелось увидеть Великую войну, которая для человека со столь странно ориентированной совестью могла бы стать суровым испытанием патриотизма. Что ж, возможно это было удачей для Англии, что разведывательное управление ее главного врага зависело от неумелых методов некоего фон Борка. Майкрофт умер, оставив почетный послужной список и, возможно, старшие члены клуба "Диоген" до сих пор произносят его имя с почтением. Его тайна, похороненная на самом дне души молчаливого Шерлока, может быть собрана воедино только по фрагментам, когда время от времени Уотсон невольно натыкался на истину. Подобное исследование вряд ли можно счесть неосторожностью в те дни, когда переписывается так много биографий, и с такими удивительными результатами. Он стоит перед нами таким, каким Уотсон нарисовал его на все времена: «Он был, что называется, грузным человеком, и только в его лице, хоть и тяжелом, сохранилось что-то от той острой выразительности, которой так поражало лицо его брата. Его глаза… водянисто-серые и до странности светлые», а рука, которую он протянул в знак приветствия, была "широкой и плоской, как ласты тюленя". Можно было бы предположить, что это был характер без особых склонностей к добру или злу; но у нас был учитель, который не советовал доверять таким аргументам. " Помните Берта Стивенса, этого кровавого убийцу, который рассчитывал, что мы спасем его? А ведь на вид был безобиден, как ученик воскресной школы." Глаза водянистого цвета, ластообразные руки, могли бы обмануть самых избранных, но не Шерлока.

Антон Пик

Наверное, я сейчас где-то, как вот эта самая кляча. Лишь вышла из отпуска, а я уже совсем никакая и еле-еле отработала очень тяжелые два дня и спала в дороге беспробудным сном. За ужином, правда, не спала спасибо и на этом. Но просто и не так, чтобы как-то особо отдохнула, потому что полно было проблем со здоровьем - да и сейчас они никуда не делись. Вот разве что с мамой все продержалось очень неплохо вплоть до последнего дня, когда снова все рухнуло, и мне почему-то кажется, что произошло это как-то не случайно. Ну, ладно, я привыкла ко всему.
В общем, сегодня так или иначе отходняк. И потом попытка как-то со всем разобраться.

***
Как бы вот еще приучить себя к тому, что это просто необитаемый остров. Что я здесь одна и , возможно, всегда была одна. Просто была недолгая счастливая полоса, и какое-то удачное пересечение. Но, видимо, это было что-то вроде транзитного вокзала, про который поется в песне. И дальше все поехали в разные стороны. Но меня , видно, тогда переклинило и никак я не могу этого забыть и перевернуть страницу - ведь даже вплоть до самой войны здесь была жизнь и не было этой пустоты. Но насчет того, что в одну реку дважды войти нельзя, я могу рассказать очень многое. А я уже взрослая девочка и чувствую разницу. Поэтому в закрытые двери биться перестала, это довольно болезненно.

***

Короче, как пойдет. Эти Черные камни Гингемы все равно меня не отпускают. Иногда дайри работает совсем плохо и все чаще задумываюсь о том, что надо бы все же перенести все это на бумагу, продолжить это делать. Ибо интернет все же штука ненадежная, да и вообще... И когда говорю, что все остается людям, мелькает мысль - сколько вообще просуществует этот сайт или какой-либо другой. Ну, то, что ничто не вечно, понятно и так.

***
У меня на старом планшете перестал работать ютуб. Потому частично смотреть всякое разное стала меньше, вот только по ночам на ноуте качала на всякий пожарный выпуски "Я слышу о Шерлоке повсюду". Скоро начну потихоньку заниматься ими. И еще радиоспектакли Берта Коулза. Их еще выкладывают, а я ловлю.
Но я просто хочу сказать, что на душе муторно от происходящего в стране и в мире. И как-то уже безнадежно. По крайней мере, у меня этой самой надежды нет. Я не хочу, чтоб зло победило, но очень боюсь, что так оно и будет. На работе все то же, правда, один человек, кажется, начал что-то понимать и пытается не соглашаться с другими, но уклончиво говорит: меня там не было и я не знаю, как там на самом деле.
А на дайри тоже бывают сюрпризы. И не всегда приятные.
Дневник до сих пор открыт для всех, несмотря на все недавние события. Надо как-нибудь еще пройтись по нему и посмотреть, где еще есть "опасные" места".

У меня сегодня впечатление, что я вот также "прорываю блокаду" и танцую в черном платье под возмущенными взорами.

Вполне объяснимое впечатление, когда ты в ЖЖ выкладываешь один интересный пост за другим, а народ молча взирает на это без какой бы то ни было реакции. У меня уже даже какой-то азарт появился, особенно когда отписался очередной товарищ. Но хватит ерундой заниматься. Майкрофт ждет.

Но я как-то ближе прочувствовала, как у нас воспринимают Гранаду. Ее смотрят чем угодно, но не глазами. Отсюда все прочие проблемы.

Как-то я совсем не в форме. В таком состоянии уходят в отпуск, а не выходят из него. Подробности даже писать не буду.

Но пытаюсь что-то ваять.

Вот эта "Тайна/загадка Майкрофта" - довольно тяжелый случай. И язык там такой, что дело идет очень медленно и никакие автоматические переводчики не помогают. Если только самую малость. Но, по -моему, даже если мне не очень по душе эта статья, там все же есть немало интересного. Ну, и просто было бы неплохо, чтоб это было по-русски. Даже, если будет немного коряво.

Выходят журналы. Совсем уже собралась заказать два последних номера "Sherlock Holmes Magazine". Трогательно было получить очередное письмо редактора о выходе номера - это отзвук тех времен, когда можно было что-то заказывать самой, без посредников.

Рождественский номер BSJ будет посвящен Джону Беннетту Шоу.



Это пока из разряда мечт, как и прочие их журналы за этот год - ужасно хотелось бы приобрести, но бум надеяться на лучшее.

Пока ковыряюсь с Майкрофтом, буду хаотично тащить сюда что-то с тумблера. Если жива буду)

У меня была мечта идиота - к Новому году дойти в своей хронологии до соответствующего дня 1881 года. Была уверена, что у меня это получится, но, увы... И сейчас спешить уже не имеет смысла - точно ничего не выйдет. Ну, не шмогла) Это не что-то из разряда "сделать к определенной дате". Это мои собственные фантазии и детские попытки своей собственной Большой игры) Ладно, проехали.

Перевод начала еще на работе, а заканчиваю на второй неделе отпуска.
Не помню, писала ли это здесь, но недавно обнаружила, что Westron Wynde уже полностью удалила свой профиль на fanfiction.net. Так что теперь это точно раритет. И совсем не факт, что все эти вещи будут изданы. Она теперь как-то больше что-то новое пишет.

Здесь в начале приложу картину Филиппо Липпи, о которой, возмжно, будет упомянуто ниже. У меня нет уверенности, что речь именно об этой "Мадонне", но я выбрала ее чисто инстинктивно, пытаясь встать на место кузена Майлса)



Глава 17
Побуждение к действию.(Пришпорить)

Жоселин Майлс Холмс, или для остальной части семьи кузен Майлс, также уставился на меня с чувством близким к легкому удивлению, которое быстро сменилось неодобрением. Конечно, я буду крайне банален, если скажу, что он был последним человеком, которого я ожидал увидеть. Каким бы он ни был, я не могу отрицать это обвинение. Однако в свою защиту могу сказать, что здешняя обстановка, вынуждавшая его оказаться в толкучке, плечом к плечу со своими собратьями, не была тем, что я бы назвал его естественной средой обитания. Это давало основания предположить, что здесь было нечто, вызывающее его интерес. Мои мысли тут же устремились к призам и кубкам, которые уже были приготовлены к вручению победителям скачек, и я усомнился в их безопасности.
Каковы бы ни были планы Майлса в отношении них, тут мне придется положиться на бдительность Жокейского клуба. Я должен был остановить скачки. Но Майлс, казалось, склонен был задержаться.
- Шерлок, мой дорогой мальчик, - сказал он, довольно приветливо. – Господи, это ты! Я так и подумал, но надеялся, что ошибся. – Он окинул меня критическим взглядом и брезгливо поморщился. – Но что же случилось? Что такое на тебе надето, и боже милостивый, что это за запах? От тебя несет конюшней. Мне больно видеть, что все мои труды пропали даром.
- Майлс, я все объясню позже, - ответил я. – Позволь мне пройти.
Я попробовал от него отделаться, но хватка, которой он держал меня за руку, стала только крепче.
- А что такое? - спросил он с невинным видом, хотя по блеску его глаз я видел, что ему прекрасно известна причина.
- Если хочешь знать, исход следующего забега предрешен заранее. Я должен сообщить об этом стюардам скачек.
Майлс покачал головой.
- И испортить день для всех этих добряков с их дешевыми входными билетами и безвкусными нарядами? Право же, Шерлок, ты говоришь, как брат Эндимион, вечно сражаясь против удовольствий честного человека. Пусть у них будет свой спорт.
- Ты не понимаешь. Сейчас речь идет о чем-то большем, чем несколько разочарованных любителей скачек.
- Согласен. И понимаю я, Шерлок, гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Пойдем со мной.
читать дальше
Он попытался потянуть меня в сторону. Я воспротивился. Я пристально вглядывался в эти его коварные серые глаза и видел, какое удовольствие он испытывал в предвкушении такого вызова. Майлс в те дни был отнюдь не слабаком и был более, чем достойным противником для полуголодного, ослабевшего от лауданума доходяги, которого он схватил за руку. Казалось, что, пока толпа то прибывала, то исчезала вокруг нас, мы, два противника, безнадежно долгое время стояли лицом к лицу, сойдясь в поединке своеволий.
А затем что-то изменилось. Улыбка, игравшая на кончиках его губ, потухла. Его юмор и решительность сменились чем-то , очень похожим на грусть. Его хватка, казалось, ослабла, и рука дрогнула, и в ту же минуту сбитый с толку этой произошедшей в нем переменой, я дрогнул и он взял верх.
Он вытащил меня из толпы, на его лице застыла холодная маска гнева, не терпящая ни малейшего сопротивления, которое я счел нужным оказать. Мы повернули за угол и прошли вперед к видневшейся двери. Одним быстрым движением он распахнул ее и толкнул меня внутрь. От силы его броска я зашатался и , поскользнувшись, растянулся на влажном каменном полу, ударившись головой о керамический унитаз. Смею заметить, что для семейного воссоединения бывали места и похуже, чем уборная для джентльменов на ипподроме в Эскоте, наполненная запахом карболки и мочи, но их было не так уж много.
Я временно утратил бдительность, и на достаточно долгое время для того, чтобы Майлс уверился в том, что я не смогу стремительно вскочить. Я смотрел на то, как он повернул набалдашник трости, которую держал в руках, и медленно извлек из нее отполированную сталь клинка. Он держал его в нескольких дюймах от моего лица, достаточно близко, чтобы я мог в нем увидеть свое собственное размытое отражение.
- Я не могу позволить тебе вмешаться, - спокойно сказал он.
Я оттолкнул лезвие. Майлс тут же вернул его в исходное положение и протянул вперед. Его кончик заплясал у меня перед глазами, заставляя меня пятиться назад по лужам, скопившимся вокруг водостока, пока я не уперся в кафельную стену, а острие не коснулось моего горла.
- Майлс, ты собираешься меня убить? – спросил я.
- Если придется. Это будет быстрее, чем , если я позволю тебе следовать этим губительным курсом, что ты, кажется, намерен сделать.
- Ты знаешь об этом заезде. – Это было весьма очевидно. – Каким образом?
Он слегка пожал плечами.
- То, что тебе это неизвестно, говорит о твоем неведении. Это простительно. Но другие могут быть не столь великодушны. Если я отпущу тебя, Шерлок, если ты убежишь рассказывать свою маленькую историю стюардам, если ты будешь вмешиваться в дела, которые тебя не касаются, я сомневаюсь, что ты доживешь до следующего рассвета.
- Ты, кажется, совершенно уверен в том, что я потерплю неудачу.
- Напротив, я абсолютно уверен, что ты добьешься успеха. В этом-то и кроется опасность.
Я пристально посмотрел на него.
- Тогда тебе придется убить меня, потому что я ухожу.
Я начал подниматься с грязного пола и почувствовал укол лезвия, когда Майлс прижал его к коже над моим адамовым яблоком. Я колебался, зажатый в угол между полом и раковиной, чувствуя, как кровь течет у меня по шее. Я не верил, что он мог хладнокровно убить человека. Но что мне, на самом деле, было о нем известно? То, что он определенно был вором. Числилось ли когда-нибудь средь его преступлений и убийство?
Я снова попробовал встать. Лезвие вошло чуть глубже. Я почувствовал, как острие стали царапает мне горло. Я пытливо смотрел ему в глаза и видел там мрачную решимость. Говорят, во всех людях есть способность к злу. Но иногда весь вопрос только в том, до какой степени развита эта способность. Я был уверен, что Майлс убил бы меня, если бы счел, что должен так сделать из-за какого-то ложного представления о моей же защите. С другой стороны, он не питал ко мне большой любви, несмотря на наши семейные узы. Я знал, что он винил меня в смерти друга. Из-за этого он пытался повредить моей карьере. Было ли этого достаточно, спрашивал я себя, для уплаты долга?
Но этот вопрос так и остался без ответа. Из тупика нас вывел внезапный лязг металла и скрежет поворачиваемой дверной ручки. Майлс убрал лезвие настолько, чтоб у меня перестала течь кровь, но держал его так близко, чтоб не дать мне ускользнуть. И вот такая сцена предстала перед изумленным взглядом седовласого служащего, появившегося со шваброй и ведром. Он уставился на кровь, сочащуюся между пальцами, которые я прижал к шее, чтобы остановить кровотечение, а затем перевел взгляд на блестящее непоколебимое лезвие клинка-трости.
- Вор, - беззаботно ответил Майлс. - Я просто преподаю мерзавцу урок.
- Понятно, - настороженно сказал служащий.
Майлс бросил ему полсоверена.
-Почему бы вам не зайти попозже?
- Будет сделано, шеф, - сказал этот малый, приложив руку к своей кепке. – И я ничего не видел. На этом я оставлю вас, джентльмены. Я ничего не видел.
С этими словами он ушел, закрыв за собой дверь. Майлс, не отрывая от меня взгляда, сделал шаг назад, и, протянув руку, задвинул засов на место.
- Ну вот, теперь нас больше никто не потревожит. - Он достал носовой платок, чтобы стереть мою кровь со своего клинка. - Кузен Шерлок, вечно сражающийся с ветряными мельницами. Когда ты, наконец, поумнеешь?
Мне пришлось признать, что Майлс выиграл эту битву. Теперь уже должны были начаться скачки. Через несколько минут Артемида, замаскированная под Екатерину Великую, пересечет финишную полосу к ужасу букмекеров и восторгу публики, делающей ставки. Однако, мое пленение здесь было не совсем уж даром потраченным временем. Майлс знал об этом деле больше, чем это удалось разузнать мне. Я знал, как, а вот почему – это пока не приходило мне на ум.
- Ты скажешь мне, как ты узнал?
- Скажем так, мне нравятся рисковые ставки.
Я покачал головой.
- Делать ставки на скачках с заранее предопределенным победителем? Прости, но я тебе не верю. Майлс, в этом не чувствуется твоего обычного чутья. Ты не находился бы здесь без веской причины, особенно, если учесть, что тебя разыскивает Скотланд Ярд.
- О, причина отличная. Я ставлю 500 фунтов на Екатерину Великую, чтобы выиграть по ставке 100:1. Этот выигрыш позволит мне поддерживать тот стиль жизни, к которому я привык за последние несколько месяцев.
Меня не обманула его бесцеремонность.
- Не стоит приводить мне свои противоречивые доводы. Если ты здесь, то потому, что тебе сказали об этих скачках. Почему тебе доверили такую информацию?
Майлс с интересом разглядывал меня.
- И каков же был бы твой вывод?
На ум мне пришли несколько вариантов, наиболее очевидный из которых был наименее приемлемым.
- Оплата за оказанные услуги. Средство узаконивания тайной сделки. Твой клиент платит букмекерам, которые, в свою очередь, платят тебе, когда выигрывает лошадь.
- Превосходно, мой дорогой мальчик, превосходно, - сказал он, покровительственно хлопнув меня по плечу.
- Я надеюсь, что это того стоило.
При этих словах выражение его лица стало серьезным. Он бросил мне испачканный платок и осторожно вернул клинок в трость.
- Так получилось, что я начал сожалеть о своем участии в сделке. Полагаю, что метал бисер перед свиньями.
- В деле портрета Карла I работы Ван Дейка, похищенного из дома виконта Лонсестона?
Брови Майлса одобрительно приподнялись.
- Это все, в чем признался бледнолицый дьявол? Что ж, я не так уж удивлен, учитывая тот коварный метод, с помощью которого он стал владельцем этого произведения искусства. Я оставил картину Ван Дейка себе. Это... позабавило меня. Я повесил ее в своей парижской квартире. Я смотрю на нее так, как кошка смотрит на короля, и размышляю о том, насколько универсальна человеческая глупость, даже в божественно вдохновенных вещах.
- Тогда что ты украл?
Мне показалось, что я увидел, как потускнели эти проницательные глаза, словно обратившись внутрь, чтобы рассмотреть темное пятно на его душе.
- Портрет мадонны с младенцем эпохи Ренессанса, написанный флорентийским художником Филиппо Липпи. Это было сокровище, Шерлок, вещь изысканной красоты. Когда я увидел ее прекрасное лицо, я поймал себя на том, что верю в существование Творца. Как такое возможно, если только она не создана рукой того, кому знакомо совершенство?
Он крепко зажмурил глаза, словно пытаясь удержать свое воспоминание.
- Интересно, есть ли в Дантовом аду особое место для тех, кто предает красоту? Я отдал ее в руки варваров за немало количество золотых монет. Ты можешь с полным основанием называть меня Иудой. Это ничто по сравнению с презрением, которое я сам испытываю к себе.
- Кому ты продал картину?
Майлс отмахнулся от моего вопроса.
- Это тебя не касается.
- Позволь мне высказать свое предположение, Майлс.- Я поднялся с грязного пола, на этот раз беспрепятственно.- Это человек, имеющий дорогие вкусы и богатство, чтобы потакать им, достигая этого самыми грязными средствами, если этого нельзя добиться честным путем. У него есть возможности и способность влиять на исход скачек и, таким образом, узаконивать платежи, которые он выдает своим приспешникам. Это не алчный коллекционер. Если я не ошибаюсь, это тот человек, которого вы назвали Профессором.
Взгляд Майлса на мгновение метнулся в мою сторону, после чего он отвернулся.
- Скажи, что это не так, - с горячностью воскликнул я.
Он пожал плечами.
-Это абсолютная правда, Шерлок. Что бы ты хотел, чтобы я сказал?
- Назови мне его имя.
- Будь осторожен в своих желаниях, - сказал Майлс. - Помяни дьявола, и он явится.
- Это не игра. Погибли люди.
- И это будут не последние жертвы. Не буди спящих собак, дорогой мальчик. Так ты проживешь дольше. Что касается меня, я должен примириться со своей совестью.
- Меня не волнует картина, - возразил я. - Человека убили за то, что он осмелился произнести его имя.
- Тогда он действительно был глупцом.
- Нет, он был напуганным человеком. Он был заключенным в Постернской тюрьме. Его убили прежде, чем смог раскрыть личность человека, на которого работал.
Пока я говорил, я заметил в нем едва заметную перемену. Напряженная спина, жесткая линия подбородка и жесткий взгляд, который он теперь устремил на меня, сказали мне, что ему что-то было известно об этом деле.
- Его имя, оно тебе известно? – спросил он.
- Мостейн Джонс. Он был…
- Фальшивомонетчиком, да, я знаю. Но еще он был другом. – На его губах появилась странная улыбка, когда он начал в нетерпении постукивать тростью об пол. - Посредственный художник, но, как имитатор, он не имел себе равных. Профессору был нужен такой человек.
- Пока он не стал помехой.
Майлс кивнул, почти устало, как будто он устал от сети лжи и интриг, в которой запуталась его жизнь.
- Мостейн был хрупким деликатным человеком. Ну, ты знаешь его артистический темперамент. Его следовало защитить, а не бросать в качестве подачки полиции. Его смертный приговор был подписан в тот день, когда он попал в ту тюрьму. Это был только вопрос времени.
Он взглянул на меня.
- Как его убили? Ты знаешь?
-Его задушили подушкой. Я оставил его на минутку, а когда вернулся...
Я умолк, ибо Майлс издал рев человека, испытывающего глубочайшую агонию. Прежде, чем я успел как-то отреагировать, он бросился на меня с горящими глазами, схватил за лацканы и прижал к стене.
- Ты идиот! - бушевал он. - Ты законченный болван! Ты знаешь, что ты наделал? Скажи мне, Шерлок, ты собираешься убить всех моих друзей? Тебе , что, было недостаточно одной жизни, что ты почувствовал себя обязанным забрать еще одну?
Я пытался освободиться от его хватки. Все силы, которые я обрел за время, проведенное в конюшнях, не шли ни в какое сравнение с гораздо большей мощью человека, движимого гневом.
- Джонс был слаб, - возразил я.
- У него была добрая душа! - Майлс стукнул меня головой о кафель, чтобы подчеркнуть свою точку зрения, и я начал чувствовать, что моя хрупкая власть над сознанием ослабевает. - Он не заслуживал смерти!
- Я не убивал его. Это сделал ты, Майлс, в тот день, когда порекомендовал его тому, кто платил за твои преступления!
Тут я увидел, как пламя, бушующее в его взгляде, потухло. Свирепая хватка на моем воротнике ослабла, и я снова смог дышать. Он отпустил меня и отступил на шаг.
- Кто это сделал?
- Голубоглазый блондин, среднего роста и телосложения. Я принял его за тюремного надзирателя. Помню, что у него были отличные зубы, потому что он улыбнулся мне, когда мы проходили мимо.
Майлс кивнул.
- Они называют его "Улыбающийся". Он гордится своей работой, даже слишком, насколько я слышал. Я могу только надеяться, что все это произошло довольно быстро.
- Так оно и было.
Он вздохнул и воспользовался моментом, чтобы разгладить складки, которые он оставил на моем пиджаке.
Его проницательные глаза встретились с моими, и я увидел, как он медленно нахмурился.
- Полагаю, это было еще одно из твоих дел, - сказал он.
- Но не из числа тех, что можно было бы считать успешными.
Он хмыкнул.
- У всех нас такое бывает. О человеке можно судить по тому, как он реагирует на поражение, а не по количеству его триумфов. - Он замолчал - Шерлок, они знали твое имя?
-Нет, я использовал псевдоним.
- А теперь, в этом деле, в которое ты вмешиваешься?
-Никто не знает, кем я на самом деле являюсь.
Прошла долгая пауза, прежде чем он заговорил снова.
- Когда ты начал принимать настойку опия?
Я вздрогнул.
- Как ты...
- Твои зрачки расширены, - объяснил он. - Я заметил это еще снаружи. Присмотревшись к тебе поближе, я вижу признаки этого. Какую дозу ты принимаешь?
- Достаточную, за что надо сказать спасибо моему брату.
- Майкрофту? - Он выглядел озадаченным. - Какое он имеет к этому отношение?
- Он травил меня последние несколько месяцев. А если точнее, он заставил своих ставленников сделать это за него. Чтобы не марать руки такой работой.
- Мой дорогой мальчик, - сказал Майлс, едва не смеясь от самой этой мысли, - твой брат – способен на многое, но я не могу поверить в такое обвинение. Теперь, если бы ты спросил меня, мог ли бы я убить своих собственных братьев, я бы сказал, несомненно. Но будь ты моим братом, я бы дорожил тобой, как редчайшей драгоценностью. Майкрофт знает тебе цену. Если только... - Мысль, пришедшая ему в голову, запечатлелась в глубоких складках на его лице. - Если только Майкрофт не утратил контроль. Думаю, это несомненно. У тебя есть доказательства?
- У меня есть доказательства из его собственных рук. Майлс, что ты подразумеваешь под "утратил контроль"? Конечно, он вел себя странно. Ты знал, что он собирался жениться?
Его брови поднялись.
- Ты меня удивляешь. На ком?
- На старшей дочери графа Роузлинна.
- Я знаю эту семью, - сказал Майлс. – Младшая дочь … энергична.
- Я познакомился с ней. Она довольно откровенно рассказала о ваших отношениях.
Он пытался сдержать свое веселье.
- Если сестра хоть немного похожа на леди Эстер, я не понимаю, что заставило ее принять предложение Майкрофта.
- Предыдущая помолвка была расторгнута ее женихом.
- Ах, бедная девочка. А каковы мотивы Майкрофта?
- В этом отношении он был довольно расплывчат.
- Позволю себе заметить, что так оно и есть.
Он задумчиво прищурился. Повинуясь импульсу, он , подбадривая, сжал мою руку.
- Мой дорогой мальчик, что они с тобой сделали? Что случилось с тем энергичным молодым человеком, которого я вырастил под своим крылом? - Когда он это говорил, я мог бы поклясться, что увидел в его глазах слезы. - Что ж, еще не слишком поздно. Нет ничего, что не могли бы улучшить хорошая еда, солнечный свет и смена обстановки. В конце недели я уезжаю во Флоренцию. Я был невнимателен к одной графине и должен ухаживать за ней. Я хочу, чтобы ты поехал со мной, Шерлок.
- Я не могу. Я должен закончить это дело.
- Оно заканчивается сегодня, - сказал он. - После того, как скачки будут выиграны, после того, как будут произведены выплаты, обман станет достоянием общественности. Так что, видишь, тебе, и правда, нет необходимости вмешиваться. Покинь эти промозглые острова и присоединяйся ко мне на континенте.
При этих его словах я почувствовал, как кровь отхлынула от моего лица. Я подумал о фуроре, который последует за этим разоблачением. Я подумал о результатах расследования и букмекере, который признается, что принимал ставки от некоего детектива из Скотленд-Ярда. Копнут глубже, и обнаружат, что это было не в первый раз. Скандал, который последует сразу за предыдущим, станет последним гвоздем в крышку гроба Скотленд-Ярда. Чтобы предотвратить это, спасти то, что осталось от веры общественности в то, что это был следственный эксперимент по предотвращению преступления, им придется принести жертву.
- Зачем? – требовательно спросил я.- Какую пользу может принести это разоблачение профессору?
В глазах Майлса вспыхнуло раздражение.
-Откуда, черт возьми, мне знать? Я работал на них только временно. Я не посвящен в его самые сокровенные секреты. Но если бы мне пришлось гадать...
- Гадать не надо.
- Очень хорошо, тогда, если бы мне пришлось бы сделать предположения, - сказал он, - то полагаю, что никто не отказывается от удовлетворительного делового соглашения, если в этом нет какой-то выгоды.
- Если у него были другие планы, то он использовал бы Лестрейда как средство отвлечь Скотленд-Ярд, в то время, как он будет действовать беспрепятственно.
Потенциал событий, которые вот-вот должны были развернуться, был слишком ужасен, чтобы о нем думать. Я знал, что должен был сделать. Я также знал, что мне нужен союзник.
- Мы должны остановить это, - сказал я. - Мы не можем допустить, чтобы эта лошадь была разоблачена как подставная.
- Ты противоречивый малый, - сказал Майлс. – Ты только что был поборником правосудия. И в следующее мгновение ты уже выступаешь за сокрытие правды.
- От этого зависит жизнь человека.
- Твоя? - спросил он.
- Инспектора Лестрейда. Он будет замешан.
- Этот елейный маленький сыщик, который хочет видеть меня за решеткой? - Майлс фыркнул.- Почему, черт возьми, это должно меня волновать?
-У него есть семья.
- А у остальных, что, ее нет?
- Они пострадают из-за этого.
- Уверен, что пострадают. Но ты все еще не ответил на мой вопрос.
Я проглотил остатки своей гордости.
- Помоги мне. Я не могу снова потерпеть неудачу.
Майлс криво улыбнулся.
- В таком случае, как я могу тебе отказать?
- Ты можешь это остановить?
- Думаю, что смогу. Что с твоим инспектором?
- Если он раскроет обман раньше, чем это сделают они, он может заявить, что все ставки, которые он делал, были сделаны в ходе его расследования.
В этот момент раздался резкий стук в дверь.
- Я надеюсь, он ценит усилия, прилагаемые ради него, - неохотно сказал Майлс. - Ты же понимаешь, Шерлок, что я могу сделать не так уж много. Если ты окажешься в затруднительном положении из-за своей глупости, то тебе придется выпутываться своими силами.
- Я понимаю. Опасность - часть моей профессии.
- Значит, так тому и быть.
Майлс отодвинул засов и, открыв дверь, обнаружил на пороге разгневанного мужчину в шелковой шляпе.
- Скажите мне, сэр, - обратился он к нему, - забег Альберт Стэйкс уже состоялся?
-Да, разумеется. Его с легкостью выиграла лошадь, имевшая очень мало шансов на успех. Кобыла по имени Екатерина Великая. А, что здесь происходит? Почему эта дверь была заперта? Разве вы не знаете, что здесь очередь?
Майлс кивнул мне.
-Этим другим делом я займусь после того, как получу свой выигрыш. Хорошего дня, кузен. Не забудь о моем предложении. Если ты передумаешь, а я очень надеюсь, что ты передумаешь, я остановлюсь в Лэнгхэме.
Он вышел и исчез. Прежде, чем выскользнуть наружу, мне пришлось подождать, пока стайка недовольных джентльменов проберется внутрь. Если Лестрейд следовал моим инструкциям, то я должен найти его возле Парадного круга. Когда ввели лошадей-победителей, у ограждения собралась толпа человек в тридцать, масса румяных лиц, мужчин и женщин, богатых и бедных, аплодирующих и машущих руками. Пол был усеян выброшенными бланками ставок от тех, кто поддерживал побежденного фаворита, растоптанными теми, кто верил в аутсайдера.
Их энтузиазм был мне не на пользу. Среди такого количества людей было трудно найти Лестрейда. Мне показалось, что я заметил его спину, но был разочарован, когда увидел красный массивный нос этого малого, воспаленные глаза и густые рыжие усы. Когда, наконец, я заметил инспектора, он был на другой стороне круга, наполовину скрытый паром, поднимавшимся от вздымающихся боков лошади.
Я стал проталкиваться к нему, подняв руку, чтобы привлечь его внимание. Как только я это сделал, я почувствовал, как маленькое твердое дуло пистолета уперлось мне в поясницу.
- Спокойно, - раздался голос Билли Уильямса. - Не поднимай шум, Генри. Кто-нибудь может пострадать. Вот так, не торопись. Ты пойдешь со мной. Мистер Мильтон хочет поговорить с тобой.

Что-то вроде проиллюстрированной цитаты

"Он достал где-то большую карту здешних мест, разложил ее у меня в комнате на кровати и поставил посередине лампу. Потом закурил и стал сосредоточенно разглядывать свое приобретение, время от времени показывая мне интересующие его пункты дымящимся янтарным мундштуком трубки."

Что-то как-то с большим трудом перевела эту статью. И, возможно, она не самая нужная и содержательная. Но все же не лишенные интереса рассуждения о происхождении Холмса. Поневоле вспомнила "Шестого Наполеона" morsten.diary.ru/?tag=6342710&n=t. Не скажу, что я сторонник таких теорий, но все это вполне логично.
Немного запуталась тут с Сигером Холмсом, не сразу поняла и осознала, что это он сын той самой бабушки Верне)

Как я уже говорила, всплывают периодически интересные несостыковки в переводе Канона, и даже не то, что несостыковки, а такие фразы, которые, наверное, трудно перевести адекватно. Знаменитые слова Холмса: "Благодаря мне воздух Лондона стал чище" тоже имеют несколько иное звучание. Во первых, там "sweeter" , а это не только чище, но и ароматнее, благоуханнее, приятнее. И буквально это звучит как "Воздух Лондона стал приятнее, благодаря моему присутствию") Немного нескромно, да?)

Обратила еще внимание на идею Холмса-старшего - мега-шпиона. Мне кажется, что Мора Морстейн могла взять ее именно отсюда для своего "Детства Шерлока Холмса".
В общем, не самая бесполезная статья.

ЭТО был не американец! Или французские связи.
Джеффри Алан Брэдуэй

Статья из сентябрьского номера 1995 года Baker Street Journal

Прошло более шестидесяти лет с тех пор, как Кристофер Морли рассматривал вопрос об истинной национальности Шерлока Холмса в своей колонке для «Субботнего литературного обозрения». По его мнению, у Холмса были родители-американцы, и он провел довольно много времени среди
деятелей преступного мира в Соединенных Штатах. В той же статье он также выразил мнение: “Прискорбно, что наши исследователи Холмса сделали так мало, чтобы проследить за его французскими родственными связями.” Я согласен с этим заявлением и предприму собственную попытку заполнить этот пробел в наших шерлокианских познаниях.
В “Случае с переводчиком”, доктор Уотсон заметил:

«За все мое долгое и близкое знакомство с мистером Шерлоком Холмсом я не слышал от него ни слова о его родне и едва ли хоть что-нибудь о его детских и отроческих годах. От такого умалчивания еще больше усиливалось впечатление чего-то нечеловеческого, которое он на меня производил, и временами я ловил себя на том, что вижу в нем некое обособленное явление, мозг без сердца, человека, настолько же чуждого человеческих чувств, насколько он выделялся силой интеллекта. И нелюбовь его к женщинам и несклонность завязывать новую дружбу были достаточно характерны для этой чуждой эмоциям натуры, но не в большей мере, чем это полное забвение родственных связей.»

То, что добрый Доктор никогда не требовал от своего друга полного отчета о его прошлом, объясняют его же слова:
«В холодных бесстрастных манерах моего компаньона было нечто такое, что делало его последним человеком, с которым было бы желание пойти на такую вольность» (ЗНАК ЧЕТЫРЕХ).
Вспомним, что Уотсону было известно о семье Холмса только то, что он узнал, когда после первых лет совместного проживания в квартире на Бейкер-стрит, 221Б, сыщик заговорил об “артистичности в крови” (Случай с переводчиком). В тот день Уотсон узнал не только о том, что Холмс происходил от французского художника Верне, но также и о том, что у него был брат, более интеллектуально одаренный, чем даже он, и который, фактически, жил в том же городе.
Давайте рассмотрим, что именно нам известно о прошлом Шерлока Холмса. “Случай с переводчиком” предоставляет нам те немногие факты, которыми мы располагаем. В этом рассказе Холмс говорит Уотсону:

«Мои предки были захолустными помещиками и жили, наверно, точно такою жизнью, какая естественна для их сословия. Тем не менее, эта склонность у меня в крови, и идет она, должно быть, от бабушки, которая была сестрой Верне, французского художника.»

В этих нескольких предложениях – вся информация, которой Шерлок Холмс когда-либо непосредственно удостаивал Уотсона относительно истории своей семьи.
Однако мы можем вчитаться в эти скупые фразы и почерпнуть еще несколько подробностей. Например, Холмс говорит, что его “предки” были сельскими сквайрами. Несомненно, слово “предки” подразумевает более отдаленные отношения, чем одно поколение между родителем и ребенком. Вряд ли кто-то стал бы даже называть своих бабушку и дедушку “предками”. Потом опять таки, там это заявление Холмса, что эти предки “похоже, жили точно такою жизнью, какая естественна для их сословия ”. И, конечно, вновь эта неопределенность со стороны Холмса в отношении их образа жизни, говорит о довольно большой временной дистанции поколений между великим сыщиком и его предками-сквайрами.
Затем в Саге есть любопытный инцидент, связанный с родителями Холмса.
читать дальше
Они никогда не упоминаются в Каноне — что, конечно, любопытно. В то время как нам дается лишь самая краткая информация относительно предков братьев Холмс, нам вообще никогда не предоставляют никакой информации об их родителях: ни об их именах, занятиях, ни о месте жительства. Мы бы никогда даже не заподозрили об их существовании, если бы не бесспорное существование Шерлока и Майкрофта. Кем были эти старшие Холмсы? Как они формировали и направляли жизнь своих юных сыновей, особенно Шерлока?
Еще одно направление исследования прошлого Мастера заключается в различиях между Шерлоком и Майкрофтом. У них определенно странные отношения. У них обоих мощный интеллект, и все же они сильно отличаются по внешности, характеру и привычкам.
Внешность Шерлока Холмса, конечно, настолько хорошо известна, что нет необходимости описывать ее здесь. Его привычки были весьма умеренными, даже аскетичными, и он мало интересовался собственным комфортом. Он всегда натренированный, с железной хваткой. Он живет ради своей работы, в то время как безделье изматывает его. Тем не менее, он становится жертвой периодов черной депрессии. Как правило, он встает поздно, за исключением тех случаев, когда он не спит всю ночь из-за дела. Он может работать без отдыха несколько дней, даже неделю. У него инстинктивная любовь к драме. Он увлеченный и опытный музыкант, который любит концерты и оперу. Он “не является искренним поклонником женщин”. Любовь и любые сильные эмоции противоречат его точному, холодному уму.
У Майкрофта Холмса, который старше Шерлока на семь лет, есть некоторые общие с его братом черты. Он высок и обладает такими же поразительными чертами лица, включая большой лоб и серые глаза. Однако, он абсолютно тучен. Его лицу присуще то пронзительное выражение, которое было столь примечательно у Шерлока. И его опять таки серые глаза, «как будто навсегда удержали тот устремленный в себя и вместе с тем отрешенный взгляд, какой я подмечал у Шерлока только в те минуты, когда он напрягал всю силу своей мысли» (Случай с переводчиком). Его умственные способности намного превосходят способности Шерлока. Его способность фиксировать разрозненные факты в своем упорядоченном мозгу и позже извлекать их наружу , чтоб объяснить последствия комбинации любого их количества сделала его незаменимым для британского правительства. Фактически, временами его можно было бы назвать тем самым британским правительством. Эта аккуратность ума распространяется и на его личные привычки. Его распорядок дня неизменен (за исключением тех случаев, когда он проводит время со своим братом): квартира на Пэлл-Мэлл, клуб "Диоген", Уайтхолл. Он не занимается физическими упражнениями, за исключением ходьбы от одного из этих объектов до другого (Чертежи Брюса Партингтона).
Тогда, как карьера Майкрофта была посвящена службе британскому правительству, карьера Шерлока уводит его за границу. Помимо его работы в Англии, крупнейшая сфера деятельности великого детектива находится во Франции. На протяжении всего Канона встречаются многочисленные ссылки на эту страну.
В начале своей дружбы с Холмсом Уотсон получил телеграмму из Лиона, в которой говорилось, что сыщик заболел там после того, как сорвал грандиозные планы барона Мопертиуса (Рейгетские сквайры). Позже к Холмсу обратились из Марселя с довольно запутанным делом (Установление личности). Затем он защищал мадам Монпансье от обвинения в убийстве ее падчерицы мадемуазель Карер (Собака Баскервилей).
Весной 1891 года французское правительство наняло Холмса по делу чрезвычайной важности, и Уотсон получил известия от своего друга, отправленные из Нарбонна и Нима (Последнее дело Холмса). Во время второй половины Великого хиатуса он занимался исследованиями производных каменноугольной смолы на юге Франции (Пустой дом). В 1894 году он участвовал в выслеживании и аресте Юре, убийцы на Бульварах, за что получил благодарственное письмо от президента Франции и был награжден Орденом Почетного легиона (Пенсне в золотой оправе).
Холмс поддерживал тесные контакты с различными французскими детективами, в том числе с Франсуа ле Виларом, который консультировался с ним и перевел некоторые из его монографий на французский язык (Знак четырех), и Дюбюком из полиции Пана,которому он продемонстрировал истинные факты другого случая второго пятна (Морской договор). Наконец, Холмс свободно владел французским, о чем свидетельствует та легкость, с которой он вел многие дела на французской земле и способность цитировать Уотсону французские эпиграммы (которые, к сожалению, неверно были записаны Уотсоном).(Союз рыжих)
Давайте подведем итог нашего обсуждения: и Майкрофт, и Шерлок обладают общим багажом знаний и интеллектуальных способностей. У обоих эксцентричные личные привычки, которые, однако, принимают самые разные формы. Майкрофт так же постоянен в своих привычках, как Филеас Фогг, ни на йоту не отклоняясь от своего распорядка дня. Вся его жизнь посвящена службе британскому правительству. У него нет друзей; когда он не на работе, он либо находится у себя в квартире или в клубе "Диоген", где каждому члену воспрещается обращать малейшее внимание на другого (Случай с переводчиком). Шерлок яркая, богемная натура, ведет нерегулярный образ жизни, готов пойти куда угодно и сделать что угодно. У него есть один настоящий друг и бесчисленное множество знакомых всех типов, классов и национальностей. Он неизменно вежлив с женщинами, но никому не доверяет и никогда не поддастся никаким сильным эмоциям, и меньше всего любви. Ему комфортно работать на чужой территории, и он делает это с определенной регулярностью и успехом. В то время как оба брата унаследовали кровь Верне, на долю Шерлока ее, бесспорно, пришлось больше, поскольку он демонстрирует гораздо более широкий спектр “артистических” качеств, чем Майкрофт: богемные привычки, космополитизм, неугомонность, любовь к драматизму. Как можно объяснить столь несопоставимую долю характеристик?
Нашему анализу можно придать форму, которую монсеньор Рональд Нокс идентифицировал, как Шерлокисмус: чему мы можем приписать тот факт, что братья Холмс так странно отличаются друг от друга? Братья Холмсы так странно отличаются друг от друга, потому что они вовсе не родные братья, а всего лишь сводные. У них был общий отец, от которого каждый унаследовал кровь Верне. Но матери были разные : мать-англичанка у Майкрофта, француженка - у Шерлока. Таким образом, французский элемент во всем существе Шерлока Холмса усугубился: вместо того, чтобы быть французом на четверть, он был французом на три четверти. И точно так же, как Уотсон не был женщиной, Шерлок Холмс не был американцем (мои извинения доктору Джулиану Вольфу и мистеру Кристоферу Морли).
Как только эта гипотеза будет принята, многие детали встанут на свои места. Эта теория долгое время находилась в разработке. Многие из ее элементов выдвигались на протяжении многих лет шерлокианской интерпретации. На довольно раннем этапе Рольф Босуэлл утверждал, что Холмс-старший был женат дважды: на мисс Майкрофт, затем на мисс Шерлок. Каждая жена произвела на свет сына, который носил фамилию своей матери в качестве своего настоящего имени. Позже Жак Барзун выдвинул смелую гипотезу о том, что Шерлок был незаконнорожденным. Как он отметил, это отвечает на большинство вопросов о различиях между братьями: физических, темпераментных, мировоззренческих. Он говорит: «Они были сводными братьями, и не питали друг к другу ни вражды, ни привязанности.»
В колонке “Субботнего литературного обозрения, процитированной в начале этого эссе, Кристофер Морли привел разговор между Шерлоком и Майкрофтом.

“ Еще никогда не выпадало тебе случая оказать родине столь большую услугу, - восклицает Майкрофт.
- Ну что же,(well, well) - отвечает Шерлок, пожав плечами.»

Морли продолжает: “Очевидно, его [Шерлока] возмущало предположение Майкрофта о том, что Англия была его единственно родной страной…“ В то время как Морли ошибался, полагая, что другой страной Шерлока были Соединенные Штаты, он был прав, указывая на эту деликатную тему в отношении его национальности.
Тревор Холл в своем превосходном сборнике эссе утверждал, что Шерлок очень гордился своим французским происхождением. В то время как С. С. Робертс заметил, что

«Вкусы и привычки Холмса были... далеки от вкусов и привычек сквайра... Именно галльская сторона родословной Холмса сильнее всего повлияла на его образ жизни. . . Примечательно, что он редко пренебрегал возможностью расследовать французскую загадку. . . Весьма многозначительно и то, что Холмс принял орден Почетного легиона, а когда в 1902 году ему предложили рыцарское звание, он отказался от него…»

Таким образом, несколько выдающихся шерлокианцев намекнули на аспекты настоящей теории, а именно: Шерлок Холмс - сводный брат Майкрофта, рожденный от второй жены его отца, француженки. Можем ли мы пойти дальше и предположить вероятную последовательность событий, происшедших в середине девятнадцатого века, которая будет охватывать “факты”, изложенные выше? Как однажды заявил сам Холмс : Девиз фирмы – «Мы можем только попытаться»”. (Человек на четвереньках).
Эдгар Розенбергер изучил семейную историю Холмсов. Он предположил, что дед Холмса по материнской линии служил в Британском Министерстве иностранных дел. Этот джентльмен после беспорядков наполеоновской эпохи отправился во Францию и там познакомился с мадемуазель Верне. У них родилась дочь, которая вышла замуж за мистера Холмса. Их первенец, Майкрофт, решил пойти по стопам своего деда в Министерстве иностранных дел. Уильям С. Баринг Гоулд в своей впечатляющей и весьма художественно написанной биографии написал, что некто Сигер Холмс, отец Шерлока и Майкрофта, кавалерист, служивший в Восточной Индии, по инвалидности вернулся домой, где унаследовал имущество своего покойного брата. После рождения Шерлока он не находил покоя и повез свою семью на юг Франции, где они прожили много лет.
Используя эти идеи (с некоторыми изменениями) в качестве основы, можно построить весьма правдоподобный сценарий.
Когда Сигер Холмс (если использовать имя, данное ему Баринг Гоулдом) переехал во Францию, его первая жена была уже мертва. Учитывая более позднюю комплекцию Майкрофта, вполне вероятно, что миссис Холмс умерла после особенно трудных родов своего сына. Обезумевший от смерти жены, Сигер стал искать, чем бы заняться. Он знал, что работа - лучшее противоядие от горя, и это его мнение его сын повторит несколько десятилетий спустя (Пустой дом).
Благодаря посредничеству своего отца (ибо это именно он служил в Министерстве иностранных дел), Сигер получил там должность. Его задачей было проникнуть во французские военные круги и получить информацию, полезную британскому правительству. Короче говоря, он стал шпионом. Оставив своего сына Майкрофта на попечении бабушки и дедушки, Сигерсон отправился во Францию. Он проводил много времени на юге Франции, полностью погрузившись в свою новую роль. Он научился безупречно говорить по-французски. (Без сомнения, благодаря разговорам со своей матерью он уже был близко знаком с этим языком.) Он жадно впитывал в себя французскую культуру и историю. Наконец, он научился отлично маскироваться, что было необходимо в его новой профессии.
Примерно через год он почувствовал, что может переехать в столицу, где, учитывая его военное прошлое и подготовку (он, без сомнения, был снабжен соответствующими документами), он смог получить доступ к обществу французских военных. Учитывая способности его сыновей и карьерные успехи, это не слишком притянуто за уши. Даже не трудно предположить, что он добился немалого успеха во французских военных кругах или во французских правительственных министерствах, которые занимались военными вопросами, — все это время тайно передавая полученную информацию в Британию.
Через некоторое время Сигер Холмс (так его будут называть и впредь, поскольку его псевдоним неизвестен) стал вполне преуспевающим человеком. Вероятно, он смог приобрести виллу на юге Франции, где он сперва поселился. Там он встретил молодую леди , тамошнюю уроженку, на которой в свое время женился. В начале 1854 года у них родился сын. Какое имя ему дали изначально, мы, возможно, никогда не узнаем.
В какой-то момент мадам Холмс раскрыла тайну своего мужа. Она поставила ему ультиматум: либо он откажется от своей двойной жизни, либо она разоблачит его. Сигер Холмс разрывался на части. Он любил свою жену, но был англичанином до мозга костей, как бы хорошо он ни приспособился к жизни во Франции. Он согласился отказаться от своей карьеры в шпионаже, но не мог отказаться от Англии. Сигер уехал на родину. Мадам Холмс, будучи такой же патриоткой своей родины, не захотела покидать свой дом; она оставила сына при себе. Однако вскоре она впала в отчаяние и покончила с собой.
Ее юного сына отправили в Англию. Его отец, терзаемый чувством вины за свою роль в безвременной кончине жены, замкнулся в себе. Он отослал своего сына, поскольку тот был постоянным напоминанием обо всем случившемся. От французского имени мальчика решили отказаться. Его переименовали в “Шерлока”, что означает не только “светловолосый”, но и “блестящий”, что, несомненно , было очень дальновидным выбором со стороны Сигера. Со временем его отправили в школу-интернат. Сигер Холмс умер через несколько лет разбитым и ожесточенным человеком.
Только во время учебы в колледже Шерлок Холмс узнал о своем истинном происхождении. От потрясения, вызванного этим открытием, он так никогда и не оправился. Это постоянно оказывало на него влияние. Вся его личность, стиль жизни и карьера сформировались благодаря тому, что он узнал о своих родителях.
Придя в смятение от того, что произошло между его матерью и отцом, Холмс отказался от любых эмоциональных отношений. Он посвятил себя своей карьере — карьере, которая основывалась на опыте его родителей. Его поразило то, как его отец занялся шпионажем: интенсивной подготовкой к своей “роли”, мастерством маскировки, тайными расследованиями. Точно так же его глубоко интересовала родина его матери — интерес, которому суждено было перерасти в настоящую любовь, поскольку, хотя он и считал себя англичанином, тем не менее, Шерлок Холмс сохранил неизменную привязанность к Франции.
Итак, вот моя скромная попытка прояснить один аспект Шерлокианской саги. Если кто-то будет возражать против этой теории, давайте вспомним изречения самого Шерлока Холмса. Во-первых, “ Все теории, объясняющие явления природы, должны быть смелы, как сама природа ” (Этюд в багровых тонах) и ”... жизнь несравненно причудливее, чем все, что способно создать воображение человеческое.– Нам и в голову не пришли бы многие вещи, которые в действительности представляют собою нечто совершенно банальное”. (Установление личности). Судьбы родителей Холмса были действительно печальными. Об их истории великий детектив мог бы сказать фразу, которую он произнес в одном своем деле: “ Бедные мы, бедные! Почему судьба играет такими жалкими, беспомощными созданиями, как мы? (Тайна Боскомбской долины)
И все же, несмотря на все невзгоды их жизни, они все же принесли счастливые плоды. Как сказал Холмс Уотсону: “ Мне кажется, я имею право сказать, что не совсем бесполезно прожил свою жизнь. Благодаря мне воздух Лондона стал чище. ” (Последнее дело Холмса). Сама жизнь, для всех и каждого из нас, всегда будет чище и приятнее, благодаря этому великому человеку.

Кажется, это тоже Антон Пек, которого здесь скоро будет много в преддверии Рождества и Нового года.

***
О всяком разном.
В ночи у меня отвалились две закладки с дайри. Настолько капитально, что скопированные с дайри изображения отвалились вместе с ними. Я уже приготовилась к худшему, но потом в планшете все работало. И утром все восстановилось, но потом отвалилось опять. Сейчас все работает, но очень досадная штука. Ибо посты делаются только на ноуте, планшет - это чисто полистать в дороге и написать какой-то коротенький пост. Так что если вдруг что, то все накроется медным тазом.

Последние дни ковырялась с переводами на тему "Обряда Месгрейвов". Забраковала два, причем один, переведя до конца, а другой - до половины. В первом были очень завлекательные схемы и рисунки Херлстона, которые я, надеюсь присовокупить к более содержательному посту, который еще впереди. А так-то единственное, что я вынесла оттуда, это, то , что у Месгрейвов была куча денег и весьма неслабый замок, который каким-то образом обслуживали всего несколько слуг. Ну, и еще вот это новое крыло, видимо, было выполнено в неоготическом стиле и предполагалось, что тут сказалось влияние Горация Уолпола, с которым, вроде как должен был общаться один из Месгрейвов.

Вторая статья показалась интересней - Аномалии "Обряда". Но автор был настроен на философско-психологический лад, статья пестрела латинскими терминами и при пятом заявлении в стиле "такой прием в психологии носит название..." я сломалась. Возможно, вернусь к нему позже. Пока я уловила то, что все там было не так, как надо, ничто задуманное не было закончено, различные намерения не были доведены до конца, все обрывалось на полпути. И Холмс хотел, чтоб Уотсон понял, что он там был далек от совершенства...

Сейчас пытаюсь переводить опять что-то на тему происхождения Холмса. Посмотрим, как пойдет. И там я наткнулась на очередную фразу из "Знака четырех", измененную при переводе. На самом деле, смысл там, может, не сильно изменился, но оригинал все же немного отличается от перевода. Хотя надо будет еще над ним посидеть. Пока же могу только довольно грубо показать примерно, что в старом переводе и что дословно в оригинале.
Старый перевод : "...его холодная, бесстрастная натура пресекала всякие поползновения наставить его на путь истинный." Вот это по большей части опять фантазии переводчика, ибо о наставлении Холмса на путь истинный речь вообще не идет. Это, наверное, довольно замысловатая фраза в плане перевода, поэтому переводчика можно понять. Но звучит это примерно так: "«В холодных бесстрастных манерах моего компаньона было нечто такое, что делало его последним человеком, с которым было бы желание пойти на такую вольность» То есть вообще завести разговор на эту тему, не говоря о каких-то поучениях.
С "Этюдом" я не сильно продвинулась, но поняла, что, возможно, лучший на настоящий момент перевод у Савельева в шеститомнике "Шерлок Холмс с комментариями и иллюстрациями". А проще говоря, наше издание "Комментариев Баринг Гоулда", но там , возможно, не все рассказы переведены Савельевым. Потом проверю там вышеупомянутую фразу из "Знака".

Заказала две книги в Gasogene books. Сборник Общества Знатных клиентов Индианаполиса и SH Review за 2021 год. Пыталась предупредить фирму-посредник, что могут прислать не то, что надо. Чуть не напугала их) Заверила, что возьму то, что пришлют. Ну, и снова - вот эти заказы через третьих лиц - дело очень нервозатратное и недешевое. И это не то, что ты вдруг решил: а не купить ли мне вот эту книгу? Все это всегда вымеряется и обдумывается по десять раз. Ибо я совсем не миллионер, и везти из-за океана через третьи руки абы что совсем бы не хотелось. При том, что хотелок очень много.

Пока я мучительно ищу подходящее по хронологии - и не совсем безумное - исследование, буду выкладывать всякое разное.

Из серии "Kiss Art February"

Автор, насколько я поняла, Вайолетт Нувель



День 6; "Почти"

Так близко, но так далеко.