Еще один пост по следам пересмотра и сохранения постов. Самая памятная для меня цитата из "Не заслоняя глаз от света" Ольги Новиковой. Я ее привела отрывочно где-то комментариях к ее стихам. Пусть будет здесь этот эпизод в более полном объеме.



"- Ну, что там такое? – вскинул голову Крам. – Новое нападение? Говорите членораздельно, Остин – вы полицейский всё-таки.
- Нападение, да. На этот раз на самого мистера Холмса. Ему превратили голову в месиво – я насилу опознал труп.
Стену бросило на меня так проворно, что я не успел отскочить, и она, больно ударив, сшибла меня на пол.
- Гм... – сказал Марсель. – Похоже, госпожа Благов права – он сам вырыл себе могилу. Жаль, он был неординарным человеком. Куда его дели?
- Перенесли в подсобное помещение станции.
- Вставайте, доктор, - Марсель протянул мне руку. – Вы мне понадобитесь.
Я потянулся ухватиться за него, но почему-то с первого раза промахнулся.
- Дайте-ка мне кто-нибудь нашатырь, - попросил Марсель, протягивая руку назад, словно каждый присутствующий просто обязан иметь при себе флакон с нашатырным спиртом.
- Не надо, - сказал я. – Я в порядке, - и со второй попытки всё-таки ухватился за его запястье и встал.

Дорогу до станции я не запомнил – просто тупо переставлял ноги. И в голове у меня не было ни одной мысли – я даже не предполагал, что такое может быть: ни одной мысли в голове. Марсель что-то говорил, о чём-то спрашивал – я не слышал и не понимал его, как порой бывает во сне. И мне настолько хотелось, чтобы это было сном, что я почти убедил себя в том, что это сон.
- Сюда, - сказал Остин, и мы вслед за ним вошли в пустую каморку с оштукатуренными стенами. Местами штукатурка потемнела от сырости, и пахло здесь сыростью же. И кровью, ибо крови было предостаточно. Тело перенесли, закутав голову какой-то тряпкой, и она вся пропиталась, облепив контуры лица – вернее, того, что когда-то было лицом. Я видел часть щеки и пряди волос, тоже вымазанные кровью. Пальто, бывшее прежде светло-серым, сделалось бурым, руки с обломанными грязными ногтями тоже были перепачканы в крови.
- Откройте ему лицо, - велел Марсель.
- Не надо, - просипел я, чувствуя, как горло сжалось и пересохло, как будто моя слюна превратилась в песок. – Это не Холмс.
- А кто же это? – глуповато спросил Крам.
- Я не знаю, кто он. Должно быть, какой-нибудь бродяга – нищий. На нём пальто Холмса, и сложением он немного напоминает Холмса, но Холмс худее и выше, ступни у него меньше, а кисти рук тоньше и длиннее, чем у этого человека. Волосы у Холмса могут быть перепачканы и взъерошены, но они острижены аккуратно, а ногти чисты и подпилены – не так, как у этого типа. Холмс бледнее, у него не так развит верхний плечевой пояс, и талия выше и более выражена...
- Хватит! - резко сказал Марсель и сжал моё плечо. – Успокойтесь, доктор. Это не он. Сержант, тело необходимо отправить в полицейский морг и оставить там для возможного опознания. Мистер Холмс ещё объяснит нам, почему на трупе оказалось его, Холмса, пальто, но это позже. Мы устроим отдельную экскурсию.
- Да я сам объясню, - сказал я, чувствуя неудержимое желание болтать и болтать. – Холмс – добрый самаритянин, увидел нищего, подарил ему пальто, штаны, ботинки – всё подарил. Он внешне суховат – да, но на самом деле он очень чуткий и отзывчивый человек. У него доброе сердце, он...
- Успокойтесь, доктор, - повторил Марсель, с состраданием глядя на меня сквозь свои стёклышки.
- Я уверен, он даже деньги из кармана не вытащил – вот вы проверьте, проверьте. Холмс страшно щедр к тем, кому не повезло в жизни.
- Вы издеваетесь над нами?! – вспылил, наконец, Крам.
- Да ничего он не издевается, - буркнул Марсель. – Не видите, что ли, что это нервы. Пусть кто-нибудь проводит его в гостиницу. Оставайтесь в своём номере, доктор, и примите там что-нибудь успокоительное. Если мы что-то узнаем о Холмсе, мы сообщим.
Проводить меня вызвался Беллью. Должен заметить, что обратная дорога со станции отличалась от дороги на станцию только тем, что шатало меня даже больше. Но едва я открыл дверь в наш номер, я увидел Шерлока Холмса, стоящего у окна в домашней куртке с поясом, с мокрыми волосами, ещё хранящими следы расчёски и с маленькой чашечкой кофе в руке. Это было как удар по лицу, и я даже слегка отшатнулся, но потом вошёл и повесил своё пальто на вешалку, только тогда сообразив, что на мне, оказывается, всё это время не было шляпы."

Пока рыскала по журналам BSI в поисках статей о происхождении Холмса, наткнулась на статью "Шерлок Холмс в Советском Союзе" в июньском номере за 1991 год. Статью с таким названием из "Sherlock Holmes Journal" я уже выкладывала morsten.diary.ru/p219280976_sherlok-holms-v-sov... Но там дело было в 50-е годы, а здесь же все уже гораздо позже. Статья опять таки оказалась совсем иной, чем мне это представлялось, и возможно, ни о чем особом тут не говорится, но она показалась мне очень атмосферной. Дело там происходит в ноябре, как-то сразу представила себе центр Москвы и 90-е годы. И сразу подумала, что хорошо бы ее как раз сейчас и перевести. Заранее извиняюсь за возможно не совсем изящный перевод.

Итак,

Шерлок Холмс в Советском Союзе

Дэвид Масто

Мы знаем, что Холмс был популярен в Российской империи и продолжает оставаться популярным и в СССР. К примеру, во время Второй Мировой войны карманные издания его приключений были широко распространены среди бойцов Красной Армии. А в настоящее время, как сказал мне один издатель, тираж книг о Холмсе в Советском Союзе достиг 300 миллионов. Многие годы авторские права и выплата авторского гонорара здесь игнорировались, но не так давно СССР стал частью мировой системы авторского права.
Я давно искал способ, каким мог бы посодействовать созданию там филиала Общества, и по прежнему опыту здесь мне было хорошо известно, что к частным группам, вроде дочерних филиалов Общества, здесь относились с некоторым подозрением. Но в последние несколько лет гласность (glasnost) изменила такой подход, и , наконец, пришло время оказать содействие созданию здесь Шерлокианской группы. Я упомянул об этом в разговоре с коллегой, Катериной Кларк, которой хорошо были известны литературные и издательские круги СССР, и в июне она передала в Москву приглашение от Йельского Общества Шерлока Холмса с предложением принятия определенных мер в этом направлении.
В ноябре я полетел в Москву , для консультации по вопросам политики в области наркотиков и алкоголя и воспользовался представившейся возможностью переговорить с доктором Владимиром Скороденко, с которым профессор Кларк встречалась в июне.
В ноябре рано темнеет, и в четыре часа было уже довольно темно, когда я вошел в Московский метрополитен, опустил в турникет свои копейки и вскоре приступил к нелегкому процессу расшифровки указателей, так чтоб сесть на нужный мне поезд, идущий в верном направлении. Издательство, куда я, собственно и направлялся, находилось в паре миль от Кремля. Я вышел на станции «Красные ворота», поднялся по одному из высоченных эскалаторов, который вынес меня наружу под мелкий моросящий дождь на тротуар, покрытый затоптанным снегом и коркой льда. Пересекая широкую улицу и уклоняясь от самого опасного оружия Советского Союза – московских таксистов – я двинулся по улице, надеясь, что это была Новая Басманная. Миновав несколько домов, я подошел к дому номер 19, вошел и нашел там доктора Скороденко, поджидающего меня у ресепшн.
Он был в приподнятом настроении, прямо таки лучился радостью, рассказывая, что в создании общества произошел некоторый прогресс. Мы прошли с ним по зданию, поднялись на два лестничных пролета и очутились в его офисе. Как только мы там сели в кресла, доктор Скороденко достал из своего стола папку, вытащил из нее несколько листов и вручил их мне. Это был протокол встречи Московского Общества Шерлока Холмса , состоявшейся 2 октября 1990 года, на русском языке и в переводе. Можете себе представить, как я был рад, читая их. И я спрашивал себя, что же было причиной такого энтузиазма и целеустремленности? Дух Шерлока Холмса? Или перестройка (perestroika)?
На встрече присутствовало девять человек, редакторы нескольких крупных издательств, научный сотрудник Всесоюзной Библиотеки Иностранной Литературы, его коллега из Института мировой литературы Академии Наук СССР и один профессор.
Вот протокол этой встречи, в переводе моей коллеги Эмилии Храмов:

«Владимир А. Скороденко сообщил, что получено адресованное москвичам предложение от Йельского Общества Шерлока Холмса (США), основать в Москве Общество Шерлока Холмса, как полноправное подразделение международной общественной организации под названием «Нерегулярные части Бейкер-стрит». Основание этого Общества не только позволит придать более организованный характер безграничному восхищению гениальным сыщиком в Москве и Подмосковье, но и позволит членам Общества внести свой вклад в издание «Baker Street Journal».
Проанализировав свои самые сокровенные чувства и найдя в глубине сердец бессмертный образ чародея с Бейкер-стрит, и, кроме того, приняв во внимание, что основание вышеупомянутого Общества, помимо других очевидных преимуществ, послужит на благо общего дела и укреплению сотрудничества…члены данной ассамблеи единогласно Постановили:

1. Учредить Московское Общество Шерлока Холмса и присвоить ему метафорическое название «Союз рыжих Москвы», имея в виду, что в английском языке слово «red» имеет два значения: как цвет (рыжеволосый(red-haired или по-шерлокиански red-headed) и некий политический оттенок…
3. Избрать сэра Артура Конан Дойля (посмертно) вечным патроном Общества…Георгия Анджапаридзе – Председателем, и Владимира Скороденко – Ответственным Секретарем.
4.Поручить Ответственному Секретарю Общества к 1 января 1991 года приготовить проект устава Общества, указав, что данный проект должен быть ограничен по объему, но не иметь ограничений в рамках своей направленности; рассмотреть проект и принять устав на общем собрании Общества в первой половине 1991 г..
5.До принятия устава действовать, исходя из того, что любой москвич или любая московская организация … могут быть приняты в ряды Общества, для чего будет достаточно подачи письменного уведомления о намерении вступить в Общество, адресованного Председателю Общества…»

Затем мы перешли в другой офис, где был подан чай, и мы немного поговорили о Шерлоке Холмсе с председателем нового филиала доктором Анджапаридзе. Тут я узнал нечто такое, что было для меня полным сюрпризом. Оказалось, что на советском телевидении был снят сериал о Шерлоке Холмсе, который пользовался в этой стране большой популярностью. Я поинтересовался, нельзя ли прислать кассету с записью хотя бы одной серии, чтоб доставить такое удовольствие членам Общества «Нерегулярных частей Бейкер-стрит».
Полчаса спустя мы распрощались, и я вновь вышел на улицу и осторожно, хоть и бодро, зашагал по заснеженной улице, задавшись единственным вопросом: иду ли я в сторону станции метро или наоборот, удаляюсь от нее?
Такова история первого дочернего филиала Общества в Советском Союзе, «Союза рыжих Москвы». Кажется, он находится в надежных руках, и я с нетерпением буду ждать того дня, когда наш представитель сможет присутствовать на одном из этих обедов.
Я предоставил Тому Стиксу копию этого исторического протокола.
В заключении я прошу вас вместе со мной поразмыслить об огромной притягательности Шерлока Холмса, узы привязанности к которому простираются от Арктики до Антарктики.
***

Честно говоря, сама я удивилась, потому что никогда о таком, кажется, не слышала. И подозреваю, что с этим Обществом что-то было не так, хотя может я и ошибаюсь. В Сети ничего на сей счет не увидела. Время было непростое, к тому же это было еще в СССР, а потом могло всякое случиться...
Правда, в последнее время мне все больше кажется, что у нас подобные идеи могут и не прижиться). На первых порах, когда и в самом деле были перестроечные настроения, это было воспринято на ура, а потом могло и заглохнуть.
Как бы то ни было, жаль если эта идея была загублена.

Ну, и опять же здесь вот можно заметить, что в девяностые о нашем сериале в шерлокианских кругах никто не знал

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Скажу пару слов и о нашем Холмсе. Благо, что подвернулись гифки)

На самом деле, я очень люблю наше "Знакомство", то, которое до "Пестрой ленты". Вот ее почему-то совсем не люблю. Вообще я рассчитываю позже, когда в книге дойду до 70-80-х, обязательно про наш сериал написать очень подробно. Свои мысли и впечатления, тогда и теперь. А в книге Дэвиса о нем, кстати, почти ничего нет и фотография Ливанова там более, чем скромная. Где-то в разделе про то, что Холмса снимают во всем мире.

Так вот о "Знакомстве". Когда я его в первый раз в сознательном возрасте увидела (это был, как я недавно узнала, второй показ сериала по телевидению), меня совершенно очаровала эта серия. И опять, наверное, благодаря тому, что это было некоторое отступление от книги. Но не только.
Очень интересен этот период знакомства, когда все только начинается. Вот эта тема более развернуто звучит в "Дневнике Шерлока Холмса", и он также притягателен именно этим. И, кстати, по-моему, довольно интересный ход, что Ватсон подозревал Холмса в преступных деяниях.





И вот за этой сценой с омлетом вообще-то можно очень много чего увидеть. Я все время говорю, что гифки дают многое разглядеть, на что иногда при просмотре можно не обратить внимания. Ну, и вот тут ... поразительная химия. Замечательно показаны мельчайшие оттенки чувств и очень канонично по-моему. Холмс довольно властно пытается командовать, но во взгляде - в котором тут просто утонуть можно, такой он глубокий - видна какая-то все же нерешительность. Ну, или это я так вижу... И Ватсон столь же неуверенно пытается, кажется, разглядеть что-то за этой властностью.

Данфермлинское аббатство, Шотландия

- Мне приятно думать, что я могу избавить общество от дальнейших неудобств, связанных с его существованием, но боюсь, что это будет достигнуто ценой, которая огорчит моих друзей, и особенно Вас, дорогой Уотсон.

Пост "Янки из Коннектикута в поддержку сэра Артура" morsten.diary.ru/p220117636_yanki-iz-konnektiku...


Хотела вообще вот на эти дополнения к Наполеноам, пчелам и Меровингам забить, но информация все ж таки довольно важная. Потому просто в рабочем порядке.

Нашла небольшой сайт, где как бы галопом по Европам упоминается о том, что шерлокианцы давно пытались изучить, а за неимением данных в Каноне восстановить самим - предысторию Холмса.

И тут упоминается Баринг-Гоулд с его "Шерлоком Холмсом с Бейкер-стрит". Согласно его теории Холмс родился в Йоркшире и был младшим из трех сыновей Сайгера Холмса и Вайолет Шеринфорд. Автор дает братьям Холмс старшего брата Шеринфорда, чтоб избавить их от забот, связанных с поместьем. Ну, и к тому же вначале Дойль хотел назвать своего героя Шеринфордом, так что его по праву можно считать первенцем.

Упоминается также версия Николаса Мейера в "Семипроцентном растворе кокаина", где мать Холмса изменила его отцу и была им убита. Эта идея была высказана Тревором Холлом.morsten.diary.ru/?tag=5587155

В книге Майкла Харрисона "Я, Шерлок Холмс" Великий сыщик говорит, что его отец капитан Сайгер Холмс из британской ост-индской компании.

В "Детстве Шерлока Холмса" Моры Морстейн morsten.diary.ru/?tag=5521476 (прямо порадовало, что вспомнили эту книгу) отец Холмса- Дэвид Уильямс Холмс, а мать Катрин-Симона Лекомт Верне.

Таддеуш Хольт считает Холмса праправнуком Наполеона Первого, а его отец - плод тайного брака сына Наполеона, герцога Рейхшадтского.

Здесь же упоминается даже Энола Холмс), естественно в книжном варианте.



Ну, и о Меровингах, которые вчера из-за этих пчел привлекли мое внимание. Династия вообще таинственная, и есть несколько интересных деталей.


Вообще, начала по ним копать и погрузилась в дебри, в которые, видимо, вернусь позже, а пока лишь информация к размышлению.

Если верить преданиям, меровингские короли, по примеру их знаменитого современника Мерлина, были приверженцами оккультных наук и любых форм эзотеризма.

Впрочем, их часто называли королями-"колдунами" или "чудотворцами", ибо они обладали, чудесной силой исцелять только наложением рук, и кисти, свисающие по бокам их одеяний, обладали такими же целительными свойствами.

У них также был дар ясновидения и экстрасенсорного общения с животными и силами окружающей их природы, и рассказывали, что на шее они носили магическое ожерелье.



Короли из династии Меровингов были знаменитыми провидцами наподобие самаритянских волхвов и твердо верили в тайную силу медовых сот. Поскольку медовые соты имеют форму призм с основаниями в виде правильного шестиугольника, то все философы считали их проявлением божественной гармонии в природе . Их строение связывалось с познанием и мудростью, как это подробно объясняется в притчах Соломоновых

«Ешь, сын мой, мед, потому что он приятен…

Таково и познание мудрости для души твоей…»

И кстати, насчет пчел еще вот такая интересная запись из энциклопедии "Мифы народов мира" " "В раннехристианском искусстве катакомб (период, когда скрывавшиеся от язычников ранние христиане рисовали не лики, а черточки, жучков, геометрические фигуры: чтобы гонители не догадались, кому они поклоняются) пчела символизировала воскресшего Христа, бессмертие."

Интересная деталь, предполагающая, что французским лилиям начало также положили пчелы Меровингов.



Наконец, их объявляли обладателями таинственной формулы, которая защищала их и гарантировала долголетие - дар, который, однако, не подтверждается Историей.

Меровингов называли также "королями с длинными волосами".
По примеру знаменитого Самсона из Ветхого Завета, они на самом деле отказывались стричь волосы, в которых помещалась вся их "доблесть" - сущность и секрет их сверхъестественных способностей.

На самом деле их считали не королями в современном смысле этого слова, а скорее королями-священниками, земным олицетворением всемогущества Божия, каковыми до них были фараоны Древнего Египта.

Они не царствовали милостью Божией, но были живыми ее представителями, воплощением - качество, обычно признаваемое только за Иисусом Христом.


Окутано тайной происхождение королевского рода. Средневековая легенда гласит, что короли франков ведут свой древний род от троянцев, героев гомеровской "Илиады", прибывших в древние времена на земли Галлии. Хроники Средних веков называют предками Меровингов последнего царя Трои Приама или героя Троянской войны, царя-путешественника Энея.

Есть также версия, что Меровинги произошли от потомков Иисуса Христа и Марии Магдалины. Ни много, ни мало...




Меровей

По легенде Меровей был плодом противоестественного союза женщины с морским чудовищем. Это предание, видимо, существовавшее с давних пор, записал в VII веке летописец Фредегар: «Утверждают, что, когда Хлодион, отец Меровея, летней порой остановился на берегу моря, в полдень его супругой, отправившейся на море купаться, овладел зверь Нептун, похожий на квинотавра (кентавра). Впоследствии, забеременев то ли от зверя, то ли от человека, она родила сына по имени Меровей, и по нему затем франкские короли стали прозываться Меровингами».

Каждая легенда далека от того, чтобы быть полностью вымышленной, а является символической и за своей чудесной видимостью скрывает конкретную историческую действительность. В случае с Меровеем, эта аллегория означает передачу ему матерью иностранной крови или же смешением династических родов, следствием чего явилось то, что франки оказались связанными с другим племенем, пришедшим, возможно, "из-за моря". С течением лет и с развитием легенд оно, вероятно , превратилось в морское существо.


Наибольшую известность и популярность среди королей этой династии приобрел Кладо-вей, внук Меро-вея. Иногда его называли Кладовик (франкск. Hlodowig). Хлодвиг. Именно этот монарх стал крестителем франков. Популярность его была необычайно велика во все времена. Имя его, в дальнейшем, носили 14 монархов из разных династий. Сегодня оно известно нам как Людовик. Так чудно преломилось оно, пройдя через языки европейских народов.




Примерно в 498 году король принял крещение. Этому способствовали необычные обстоятельства. Во время битвы с алмандцами, когда чаша весов уже склонялась в пользу врагов, Хлодвиг вспомнил о рассказах своей жены, Клотильды, о христианской вере, о том, что Иисус — Спаситель, — и совершил молитву: «О, милостивый Иисус! Я просил своих богов о помощи, но они отвернулись от меня. Теперь я думаю, что они просто не в силах мне помочь. Сейчас я прошу тебя: помоги мне справиться с моими врагами! Я верю тебе!» Как только были произнесены эти слова, франки перешли в наступление и повергли алмандцев в беспорядочное бегство с поля боя.
Крещение Хлодвига состоялось в Реймсе.
С тех пор все короли Франции принимали крещение именно в этом городе. В годы правления Хлодвига также был издан знаменитый средневековый кодекс законов «Салическая правда». Столицей государства Хлодвига стал Париж. Именно с этого правителя начался меровингский период истории Франции.



Отпрыски династии Меровингов обладали в глазах франков священным, таинственным могуществом. Другими словами, их считали чудотворцами или даже колдунами. Вот так прямо и называли этим вот словом - КОЛДУНЫ. И именно на этом основании полагали, что власть их священна. Т.е., здесь мы, по всей видимости, имеем дело с религиозной формой организации общества, когда вождь одновременно является и верховным жрецом.
Само слово кол-дун (кол-дей), по моему мнению, не всегда носило тот смысл, который мы вкладываем в него сегодня. Царь Египетский, например, называл колдуном пра-отца Авраама, который, как известно, был жрецом Бога Единого.
А вот есть еще такой древний народ - халдеи...

А вот тут поневоле еще вспомнилось :"Холмс заинтересовался также древним корнуэльским языком и, если мне не изменяет память, предполагал, что он сродни халдейскому и в значительной мере заимствован у финикийских купцов, приезжавших сюда за оловом. "

Чисто, как наблюдение за работой дневников.
Как я уже писала вчера, пропал у меня свежий черновик. Когда хватилась, чтоб попробовать отыскать, оказалось, что в данный момент в дневнике никаких черновиков нет. Попробовала вытащить их из архива. Пришло 19 совершенно одинаковых страниц, с черновиками прошлого года. В тех поддержке мне пояснили, что теперь все сложно, и чтоб увидеть то, что пришло, надо воспользоваться кодом. А вот почему нет последних дневников это вообще никто не знает. Код на самом деле не помог(
В общем, пост я, конечно, практически полностью восстановила своими силами - куда деваться. Но вот что самое интересное - на утро весь этот архив черновиков исчез без следа. На всякий случай, чтоб его сюда притащить с меня списали 15 ед. Видимо, это слишком уж одноразовая услуга, хотя толку от нее по любому никакого.
В общем, проехали. Но для меня это был "звоночек" - работает сейчас тут все весьма приблизительно, и не удивлюсь, если при переезде на новую версию - та же история произойдет вообще со всеми постами.
А с новыми админами говорить практически бесполезно, почитала вчера дайри спирит. Это как прямая линия с президентом или мэром - все замечательно, только сплошное вранье. И я, конечно, в чем-то лох, но сайт они, кажется, потихоньку ломают...
Но как бы то ни было, я тут все равно буду до последнего.

Пост дался с большим трудом, когда был уже почти готов исчез и пришлось восстанавливать. Надеюсь, что ничего главного не забыла, если что потом буду дополнять и исправлять.

***
Довольно неоднозначная статья, несколько хаотичная,местами притянутая за уши сверх всякой меры, но в ней был ряд очень интересных фактов и я очень рада, что все же перевела ее, хотя были сомнения. Под конец она меня очень воодушевила и даже немного отвлекла от горьких и тревожных мыслей, за что, как всегда, отдельное спасибо мистеру Холмсу. Ну, и я там попозже немного прокомментирую кое-что от себя, потому что много было разных идей и соображений, надеюсь, что ничего не забуду.
А перед тем, как переходить к статье все же еще раз скажу, что здесь было несколько фактов, которые чрезвычайно важны, хоть воде и не совсем бывает понятно, что с ними делать и как найти "точку наименьшего сопротивления, которая бы их примирила меж собой", выражаясь словами самого мистера Холмса.
И в связи с этим эпиграфом к статье прекрасно может послужить вот этот диалог из Канона:


- Но что нам делать с этим фактом, мистер Холмс?
-Запомните его. Впоследствии мы можем наткнуться на обстоятельства, которые заставят вас вернуться к нему.

Янки из Коннектикута в защиту сэра Артура

Рольф Босуэлл

Когда сгустились сумерки, поднялся ветер. Капитан аккуратного баркаса, три дня назад вышедшего из Саванны, отдал приказ своей измученной команде бороться за жизнь. К восходу швыряемое волнами суденышко продиралось вперед сквозь бушующую стихию брызг, тумана и пенистых волн. Все присутствующие на борту опасались, что они уже обречены. И хотя капитан задействовал все ресурсы, какие были подвластны старому шкиперу, даже вел судно без парусов, но он не в силах был остановить мощные струи воды , заливающие палубу корабля.
Днем огромные гребни волны накатывали на борт и разбивались о шканцы. Волной унесло небольшие шлюпки и все, что можно было сорвать и расколоть на щепки. Шкипер покатился по палубе под пиллерс и застрял там. Когда едва не захлебнувшийся помощник с моряком вытащили его оттуда, то обнаружили, что у него сломано бедро.
К счастью, одним из пассажиров баркаса был врач. Доктор Лэтроп Холмс из Вудстока, штат Коннектикут, с женой занимали одну из немногих пассажирских кают. Капитан не позволил своему помощнику и матросу отнести его вниз, поэтому они , как могли, привязали его, пока янки из Коннектикута не взял все это дело в собственные руки, пренебрегая указами упрямого уроженца Джорджии. Едва только шкипера отнесли в его рубку, как упали мачты баркаса. Разбитое судно, накренившись, наполнилось водой и стало тонуть.
Когда это случилось, на палубе было только два человека – рулевой и доктор Лэтроп Холмс, остававшийся у двери в рубку, пока капитана укладывали на койку. Видимо, рулевой, привязавший себя к штурвалу, утонул, но доктору Холмсу удалось каким-то чудом уцепиться за разбитый архиштевень.
Однако, суждено было случиться еще одному чуду, когда полчаса спустя потерпевший кораблекрушение был подобран французским фрегатом, вскоре после того, как буря утихла так же внезапно, как и началась.
За несколько месяцев до этого две молодых республики были втянуты в необъявленную войну американского флота с французскими каперами, но фрегат, название которого не сохранилось в записях, был первым французским военным судном, вошедшим в американский порт после объявления мира. 18 марта 1801 года министерство морского флота написало в своем письме из Вашингтона Уильяму Пенноку, представителю военно-морского ведомства в Норфолке, что «французский фрегат, недавно прибывший в Норфолк, имеет право заходить в наши порты и быть принятым там, как судно дружественного нам государства – прошу вас довести это до сведения тех, кого это может касаться и прошу оказать капитану любые услуги, какие только будут в вашей власти.»
Таким образом, доктор Лэтроп Холмс, врач и хирург из Вудстока, штат Коннектикут, в начале апреля 1801 года плыл во Францию. Об остальной части его истории можно лишь догадываться, и эти догадки еще более усиливают те скупые замечания о своем происхождении, которые произносит его внук, Шерлок Холмс. Возможно, что одним из первых официальных лиц, встретивших доктора Холмса по прибытии во Францию, был коммодор Джошуа Барни, воинственный янки, который служил во французском морском флоте. Как бы то ни было, доктор принял назначение на пост военного хирурга во французском морском флоте.
К 1806 году, когда доктор Холмс, возможно, уже открыл частную медицинскую практику в Париже, победа британцев при Трафальгаре сокрушила военно-морские силы французов. Где-то между 1806 и 1808 годами доктор Лэтроп Холмс, видимо, женился на дочери Антуана Шарля-Ораса Верне, знаменитом художнике, который более был известен, как Карл Верне. В этом браке у доктора Холмса родился, по меньшей мере, один ребенок, сын, которого, очевидно, нарекли Сигером. Это довольно странное имя, и как ни странно, скандинавское, вероятнее всего, оно происходит от Сигера Брабантского (1235-1281), французского философа и основателя латинского аверроизма в Париже, который утверждал, что мир вечен, был поборником вечного разума и единого интеллекта у всех людей; доктрин, подобных тем, что проповедовал преподобный Эбиел Холмс, старший брат доктора Лэтропа Холмса, и отец Оливера Уэнделла Холмса Старшего.
Вероятно, это ниспровержение императора Наполеона побудило доктора Холмса эмигрировать в Англию, землю его предков. Там молодой Сигер получил образование и, очевидно, там и женился. Сперва на мисс Майкрофт, а после ее смерти на мисс Шерлок. Обе супруги родили ему сыновей, которым дали имена по фамилии матерей.
Как указывал доктор Руфус Такер в своих «Заметках о генеалогии Холмса» : «Мы располагаем тремя фактами, которые бесспорны, ибо основаны на утверждении самого Холмса. Его предки были деревенскими сквайрами; его бабушка была сестрой французского художника Верне и его старшего брата звали Майкрофт». Доктор Такер также припоминает, что «литературный агент доктора Уотсона, Дойль, утверждал, будто Холмс был дальним родственником Оливера Уэнделла Холмса».
Фактически, Шерлок был двоюродным племянником Оливера Старшего, поскольку он был внуком доктора Лэтропа Холмса; и троюродным – мистера Джастиса Холмса.
Вышеупомянутые генеалогические выводы, как это должно быть видно, твердо придерживаются известной шерлокианской заповеди: «Отбросьте все возможное, и то, что останется, как бы ни было оно невероятно, и будет правдой».
В «Случае с переводчиком» Мастер говорит Уотсону, что его предки были деревенскими сквайрами, но не говорит в какой именно местности. То, что этой местностью был Коннектикут, видно из родословной, проработанной Е. Холмсом Багби в его «Генеалогии семьи Холмсов из Вудстока».
«Первым Холмсом этой ветви рода был Томас Холмс из Лондона, юрист из Грейс Инн, убитый во время гражданской войны при осаде Оксфорда (1646 г.)», - как выяснил мистер Багби. «Регистр поступивших в Грейс-Инн 1521-1889, составленный Джозефом Фостером и опубликованный в Лондоне в 1889 году, показывает, что Томас Холмс, сын и наследник Томаса Холмса из Холборна, Миддлсекс, был принят в Грейс-Инн 23 февраля 1626 года.
Предком американских Холмсов из Вудстока был Дэвид Холмс, умерший в Милтоне, Массачусетс 2 ноября 1666 года. Он женился в Дорчестере 28 апреля 1659 года, его супругу звали Джоан. Их сын Джон Холмс родился в Милтоне 10 июля 1661 года, умер в Вудстоке 20 июня 1713 года и женился также в Вудстоке на Ханне Ньюэлл 9 апреля 1690 года. Джона и Ханна были родителями священника Дэвида Холмса, родившегося примерно в 1693 году и умершего в Вудстоке 22 мая 1745 года.
Доктор Дэвид Холмс, сын вышеупомянутого Дэвида Холмс, родился в Вудстоке 11 августа 1721 года и умер там же 10 марта 1779 года. Среди его восьмерых детей были Эбиел, отец Оливер Уэнделла Холмса и Лэтроп Холмс, родившийся в Вудстоке 7 мая 1768 года. Лэтроп пошел по стопам отца, став врачом и хирургом. Навещая своего брата Эбиеля, священника в Медвэе, он встретил там и полюбил Сару Самнер и они поженились 30 января 1794 года. У них был один ребенок, Эмма Темперанс, которая предпочитала, чтоб ее называли Темпа. Она вышла замуж за Сполдинга Барстоу 3 ноября 1818 года и у них была одна дочь, Сара Самнер Барстоу , которую крестили в Кентербери 1 ноября 1819 года.
Все документы, касающиеся семьи Холмсов из Вудстока, ограничены исключительно доктором Лэтропом Холмсом и его супругой, ибо они потонули во время кораблекрушения в апреле 1801 г., когда возвращались из Мидвэя, где миссис Холмс продала все свое имущество. Таким образом, у их маленькой дочери было хорошее приданое. Когда доктор Лэтроп Холмс был спасен французским фрегатом, он выказал свою благодарность спасшим его людям, тем ,что стал служить в качестве корабельного врача, но это порядком отсрочило его возвращение на родину к дочери, ибо он попал бы в руки британцев, если бы осмелился пересечь тщательно патрулируемый ими Атлантический океан.
И до 1815 года такое путешествие было невозможно; и к этому времени стали считать, что при кораблекрушении баркаса, плывшего в апреле 1801 года из Саванны, никто не спасся.
Упоминание о докторе Лэтропе Холмсе встречается в бумагах Мак Клелана. Там отмечено, что Джеймс Мак Клелан 3 августа 1803 года дал показания, что в ноябре 1799 года доктор Лэтроп Холмс приобрел у доктора Ли Фуллера из Вудстока контрабас, который был совершенно никудышным. Доктор Фуллер согласился заказать еще один у Лютера Лиона и принять обратно негодный инструмент. Знаменитый внук доктора проявил куда большую ловкость, когда «за пятьдесят пять шиллингов купил у одного еврея, торгующего подержанными вещами на Тоттенхем-Корт-роуд, скрипку Страдивариуса, которая стоила, по меньшей мере, пятьсот гиней».

Ну, вот если честно, вот эта часть мне показалась вообще очень сомнительной. Здесь все та же американская теория и якобы родственные связи с Оливером Уэнделлом Холмсом, на мой взгляд , мало чем обоснованные, за исключением того, что вроде об этом упоминал сам Дойль. И я даже хотела отложить эту статью до поры до времени, но потом кое-что во второй ее части привлекло мое внимание, чему я очень рада) Хотя и там тоже есть довольно странные соображения.

***
Ответить на вопрос , каким, на самом деле, был герб Холмса, совсем не просто. То, что самый отдаленный его пращур должен был иметь свои геральдические знаки, подразумевается в записи, сделанной в Грейс-Инне: «Кристофер Холмс из Лондона, джентльмен», а в 1612 году такой титул так просто не приписывали.
В своей биографии Оливера Уэнделла Холмса, опубликованной в Бостоне в 1883 году В. Слоун Кеннеди делает предположение, что «обман» - самый типичный прием для представителей семейного древа Холмсов. Нет необходимости выходить за пределы Канона, чтоб описать герб Шерлока Холмса. Поле почти в точности описано в «Знатном холостяке». И, в самом деле, какой холостяк мог быть благороднее, чем «самый лучший и самый мудрый из всех известных мне людей»? Описывая там своего клиента, Холмс заметил, что семья его посетителя происходит от«Плантагенетов по мужской линии и Тюдоров – по женской». Единственное семейство в Англии, соответствующее этому описанию, - Сомерсеты, герцоги Бофорт.
Хотя Уотсон ознакомился с письмами от торговца рыбой и таможенного чиновника, доставленными в тот день на Бейкер-стрит, послание от «одного из самых знатных в Англии» клиентов непосредственно ему показано не было. Следовательно, Холмс вполне мог мистифицировать Уотсона, в круг знакомств которого скорее входили завсегдатаи пабов, нежели пэры Англии, заменив мифическим именем Сент-Саймона подлинное – Сомерсета. Но чтоб разузнать, о каком же члене этого многочисленного семейства пойдет речь, потребуется пространное исследование, ибо в Англии девятнадцатого столетия было множество Сомерсетов.
Читая вслух выдержки из своей «книги в красном переплете», которую Холмс не намерен был открыто продемонстрировать Уотсону, «раскрывая ее у себя на коленях», Мастер изменяет фамилию Сомерсет на Сент-Саймон и тут же делает своего клиента «вторым сыном герцога Балморалского», быстро заменяя королевским замком в Шотландии, резиденцией некой высокопоставленной леди, инициалы которой Холмс порой выводил на стене при помощи пуль, замок в Анжу (также бывший некогда королевским), который и дал начало сомерсетскому титулу герцогов Бофорт. Даже Уотсон мог бы заметить столь очевидную подмену.
Затем Шерлок восклицает : «Хм!», но это вполне могло бы быть похоже на «Холмс» с тем большим основанием, что дальше он продолжает описывать герб не Сомерсетов, герцогов Бофорт, а свой собственный; единственный герб, описание которого у него вертелось на языке, если заходила речь о гербах. На разделенном на четыре части гербе Сомерсета Бофорта, потомка «моего доброго Гонта, Ланкастера престарелого» французские лилии сошлись с английскими леопардами в обрамлении ланкастерской каймы.



Герб Бофортов
Зная, что недостаточно просто сказать «Хм!», чтоб привлечь внимание к своей подмене , Холмс умышленно продолжает развивать эту геральдическую ошибку, расписывая герб: «Герб: лазурное поле, три кальтропа над полоской собольего меха».



Основополагающим законом геральдики является то, что один металл никогда не должен наноситься на другой, так же как предметы какого-то оттенка на поле того же цвета. Это четкое правило, которое должно соблюдаться. Нарушение этого закона представляет собой то, что знатоки геральдики называют поддельным гербом. Таким образом, Холмс опять таки привлек внимание к тому факту, что он заменил описание герба Сомерсетов своим собственным. Довольно просто восстановить правильное описание, если вспомнить, что кальтропы это заградительные железные шары с четырьмя шипами, разбросанные по земле во времена средневековых войн с целью задержать продвижение вражеской армии.

«Полагаю, они усеяли дороги кальтропами, - сообщают Бомонт и Флетчер в «Любви пилигрима», - через них не проедет ни одна лошадь.»



Ну, вот тут я позволю себе небольшое лирическое отступление на тему трудностей перевода. Как я уже говорила, я всегда стараюсь цитировать Канон, пользуясь классическим старым советским переводом, но в этой статье были случаи , когда он был весьма полезен, но бывало и наоборот. Случай с гербом в очередной раз показал, что надо бы, конечно, изучать Канон в оригинале, именно в оригинале, потому что новый перевод тоже не без греха, не говоря уже о том, что он бывает довольно неуклюжим. Но обо всем по порядку. На самом деле, этот герб ведь уже был слегка затронут в статье Баринг-Гоулда " Самый благородный и мудрый из всех известных мне людей"morsten.diary.ru/p220013755_samyj-blagorodnyj-i... вот там я даже написала, что не уверена в правильности перевода, но и кроме того, я тогда понятия не имела о том, что описание герба взято из "Знатного холостяка", потому переводила сама, как могла, и caltrops перевела как васильки - это одно из значений этого слова, тем более, что эти узоры вполне могут сойти и за васильки. Перевод там потом поправлю, но пока оставлю для примера.
Здесь же я открыла старый перевод, и там значились не васильки, а "три звездочки чертополоха". И я сначала хотела на них остановиться, но далее следовал рассказ об этих заградительных приспособлениях и я поняла, что речь точно не о растениях. В новом переводе значились калтропы. И тут я уже полезла в интернет и для наглядности представляю здесь изображения этих штук.



В описании, которое могли бы сделать специалисты по геральдике в двадцатом веке, фамильный герб Холмса мог бы выглядеть так: «Серебристое поле, пересеченное полосой собольего меха, с тремя кальтропами в верхней части .» Герб в их исконных цветах, которыми являются оттенки серо-стального цвета. Небольшой полумесяц, символ второго сына, изображен на горизонтальной полосе, для отличия Шерлока от его старшего брата.
Использование кальтропов возродили колонисты Новой Англии в их войнах с индейцами, и их изображение на гербе Холмсов может служить напоминанием о каких-то забытых подвигах их предков во времена колониальных войн. Также возможно, что Томас Холмс из Лондона, юрист из Грейс-Инна, «убитый во время гражданской войны при осаде Оксфорда (1646 г.)», мог быть пронзен кальтропами при падении с лошади. И определенно простота рисунка герба подразумевает его создание в семнадцатом столетии, или даже ранее. В любом случае, невероятно, что такой герб был присвоен непосредственно Шерлоку или Майкрофту. Похоже, что он появился, по меньшей мере, шесть поколений назад.
Что касается нашлемника (венчавшего герб украшения) и девиза, они также сугубо каноничны и речь о них шла в разговоре во время дела «Человека на четвереньках»:

Холмс: - Хватит ли только у вас духу на такое нахальство?
Уотсон: - Риск – благородное дело.
Холмс: - Отлично, Уотсон! Смесь «Трудолюбивой пчелки» с «Эксельсиором». Девиз фирмы – «Риск благородное дело.»


Нашлемники и девизы часто бывали присвоены гораздо позже самого герба. Эмблема «Трудолюбивой пчелки» может означать преданность доктора Лэтропа Холмса Наполеону, геральдической эмблемой которого была пчела, которую обычно изображали золотой на алом фоне. А вот слово «Эксельсиор» является довольно веским аргументом:

«В ущельях Альп сгустилась темнота,
К деревне шёл по тропке изо льда
Красивый юноша и флаг в его руках,
Слова на нём внушали людям страх:
Excelsior! (Всё выше)»


Какие пророческие стихи и какой предвидящий будущее нашлемник для Холмса, ибо все это было задолго до того, как он побывал маленькой альпийской деревушке под названием Мейринген! И мы знаем, что «сгустилась темнота», ибо Холмс «в темноте прошел через горы десять миль».
Но его, конечно же, не нашли замерзшим

«среди снегов, в руке всё тот же флаг,
На нём слова – отваги юной знак:
Excelsior!»

Но стихотворение Генри Уордсворта Лонгфелло «Эксельсиор», похоже, довольно сильно подействовало на его воображение, чтобы принять в качестве нашлемника «зловещую руку, покрытую льдышками, сжимающую знамя с изображенной на нем золотистой пчелой и серебристой надписью «Эксельсиор».
Девиз Холмса «Риск – благородное дело» говорит сам за себя, и за автора этого опуса в области шерлокианской генеалогии и геральдики, который может лишь рискнуть совершить попытку из мельчайших намеков и полуправды собрать воедино относительно достоверную мозаику фактов, имеющих отношение к Канону.

***
Решила не прерывать повествование своими выводами и соображениями и потому пишу уже все здесь.
Ну, во-первых, опять насчет перевода. Этот разговор между Холмсом и Уотсоном мне всегда очень нравился. В старом переводе Холмс как бы с усмешкой говорит: "Не то стишок для самых маленьких, не то поэма Лонгфелло." Это, конечно, совсем не точный перевод, но вышло довольно живо и остроумно, а переводчики, видимо, не хотели лезть в дебри и пояснять то, что не мог знать советский читатель.
Но новый перевод мне тоже не совсем понравился, поэтому перевела сама. Интересно, что в оригинале значится "busy bee", которую в сети сразу перевели, как пчела Майя)) Но вообще все эти слова Холмса - тема для отдельного исследования, как оказалось. Сейчас попробую изложить немного подробнее.
В оригинале Холмс говорит: "Compound of the Busy Bee and Excelsior." И вот за этой фразой, которая в старом переводе практически осталась за рамками, таится немало интересного. Выглядит это вроде его откликом на девиз, который произнес Уотсон. Прямо видится ирония -и попытка отнести эту фразу либо к детской книжке про пчелку, либо к героической поэзии. Но если принять на веру вот этот изображенный выше его герб, то все это приобретает совсем иное звучание.
И пчела, и лонгфелловский "Эксельсиор" присутствуют на знамени. Насчет пчелы сразу невольно появляются мысли и о пчеловодстве, но как оказалось, пчеловодством все не исчерпывается. Обратила внимание на попытку автора объяснить присутствие пчелы преданность вот этого самого доктора Холмса Наполеону, эмблемой которого, оказывается, была пчела. Вот этот факт меня вообще поразил и я опять таки начала копать. И действительно, все именно так и есть . На его гербе, на различных изображениях гербов - пчелы. На подушках, салфетках и королевской мантии.



А особо поразило меня это вот почему. Несколько лет назад, когда еще только переводила "Детство Шерлока Холмса" наткнулась случайно в сети на список теорий о предках и родителях Холмса, где присутствовала и Мора Морстейн с ее "Детством Шерлока Холмса". Так вот я обратила тогда внимание, что там было упомянуто, что кто-то считает Холмса неким потомком (видимо, незаконным) императора Наполеона. Помню, что мне это показалось интересным и что-то в этом было. А тут - вот такая связь! Кстати, список этот вчера нашла, и чтоб не мешать все в кучу выложу, пожалуй, для памяти отдельным постом.

Ну, и вот еще что нашлось.

"Пчела есть эмблема, символ мирского, земного. Символ служителей, задача которых — взять божественный нектар знаний Высших и превратить его в мед земной пищи, усвояемой людьми. Пчела — символ посредников между знаниями Посвященных и обществом. Символ земного Нижнего мира. Нижнего царства. Опять же уточним: Низшего (в духовном понимании) царства.

Остается добавить слова менестреля XVII века Хохберга:
«Прилежные пчелки находят цветочный сок, Поэтому полно меда их восковое королевство; Следовательно, там, где единение может связывать между собой сердца, Одновременно процветает польза и цветет сладкий плод».

Одним из священных символов Меровингов была пчела, и таких пчелок из золота в могиле Хильдерика было около трехсот.

Золотые пчелы из гробницы Хильдерика I




Введение пчелы во французскую геральдику приписывают Наполеону Бонапарту, хотя, как мы увидели, это древний символ, использовавшийся с древнейших времен вплоть до времен Луи XII (1498—1515) в различных гербах. Наполеон же, реформируя французскую геральдику, заменил королевскую лилию пчелой. Даже во время коронации в 1804 году Наполеон сделал пчел главным украшением своего парадного облачения, для чего использовал тех самых пчел из могилы Хильдерика Меровинга.
Впоследствии подавляющее большинство гербов, затронутых наполеоновской системой, вернулись к использованию лилий, особенно в гербах, содержащих «французскую главу».
Интересно, кем себя считал Великий Император и какой он видел свою миссию в этом мире?
К Меровингам вернусь в другом посте - показалось интересным.

Это то, что касается пчел.

Теперь, "Эксельсиор". Ну, во первых, конечно, впечатляет это стихотворение и его связь с альпийскими горами. Само стихотворение будет в самом конце поста. Но и помимо этого стихотворения.
Насчет самого слова "Эксельсиор". Итак, «эксельсиор» - это латинское слово, которое означает «все выше», но иногда используется в английском языке в качестве междометия.В Словаре Мюллера В.К. термин переводится с английского на русский как «выше и выше» или «лучший из лучшего».
Ну, и кроме всего прочего вчера в ночи невольно вспомнилось об одном из любимых иречений Джереми Бретта. Если память мне не изменяет: Вперед и вверх! Хотя могу немного ошибаться, а поглядеть сейчас , увы, негде. Но в очередной раз поразила эта взаимосвязь.

Ну, и еще чисто мое восприятие. Запечатлелись в памяти сразу несколько пунктов. Исконный цвет Холмса - серо-стальной. Кальтропы - предназначение которых - преграждать путь врагу. Золотая пчела Наполеона, герой, пробирающийся во мраке по альпийским скалам и девиз "Эксельсиор!(Все выше!) Ну, и в довершение основной девиз "Риск - благородное дело" в самом деле говорит сам за себя.


Я приводила цитаты из другого варианта перевода, а сейчас мне понравился этот. Приведу его, а другой вариант и оригинал находятся здесь stihi.ru/2018/08/26/3864

EXELSIOR!

Тропой альпийской в снег и мрак
Шел юноша, державший стяг.
И стяг в ночи сиял, как днем,
И странный был девиз на нем:
Excelsior!

Был грустен взор его и строг,
Глаза сверкали, как клинок,
И, как серебряный гобой,
Звучал язык для всех чужой:
Excelsior!

Горели в окнах огоньки,
К. уюту звали очаги,
Но льды под небом видел он,
И вновь звучало,словно стон:
Excelsior!

«Куда? — в селе сказал старик.-
Там вихрь и стужа, там ледник,
Пред ним, широк, бежит поток».
Но был ответ, как звонкий рог:
Excelsior!

Сказала девушка: «Приди!
Усни, припав, к моей груди!»
В глазах был синий, влажный свет,
Но вздохом прозвучал ответ:
Excelsior!

«Не подходи к сухой сосне!
Страшись лавины в вышине!» —
Прощаясь, крикнул селянин.
Но был ответ ему один:
Excelsior!

На Сен-Бернардский перевал
Он в час заутрени попал,
И хор монахов смолк на миг,
Когда в их гимн ворвался крик:
Excelsior!

Но труп, навеки вмерзший в лед,
Нашла собака через год.
Рука сжимала стяг, застыв,
И тот же был на нем призыв:
Excelsior!

Меж ледяных бездушных скал
Прекрасный, мертвый он лежал,
А с неба, в мир камней и льда
Неслось, как падает звезда:
Excelsior!

Перевод В. Левика

А позже нашла еще несколько укороченный перевод Михайлова. Показался мне очень благородным) Пусть тоже будет здесь

Уж Альпы крыла ночь туманом.
Селом, схороненным в снегах,
Шел юный путник и в руках
Нес знамя с начертаньем странным:
Excelsior!

Чело задумчиво и строго;
Но взгляд, как обнаженный меч,
Порой сверкал; звучала речь
Как звон серебряного рога:
Excelsior!

Вокруг сверкали так приветно
В домах огни; а с высоты,
Как призраки, грозили льды;
Но он шептал свой клич заветный:
Excelsior!

И в ссылке к этому переводу Эксельсиор был уже непосредственно переведен, как "Вперед и вверх!". То есть это непосредственная отсылка к словам Джереми Бретта. Информация для размышления...