Продолжение дневника Майкрофта Холмса

1 апреля 1881 г., пятница

Вот и снова, вернувшись к своему дневнику, я обнаружил, что проявил некоторую небрежность в ведении своих записей. Последнюю запись отделяет от этих чистых страниц три долгих месяца. И кажется, я не могу припомнить ничего происшедшего за этот период, что касалось бы моего брата или моих собственных дел. Эти три месяца я не видел Шерлока и вел обычное рутинное существование, не стоящее того, чтобы оставлять какой-то след на бумаге.
Надо, впрочем, признать, что наша жизнь, к счастью, совсем не драма. Существование наполнено обычными событиями, большинство из которых быстро забывается. Если мелочи и важны, как я часто говорил Шерлоку, то они все-таки не стоят того, чтобы перегружать ими память. Ну зачем мне знать, что мои туфли почистили в четверг, а дымоход прочищали в понедельник? Я горжусь тем, что держу в голове большое количество информации самого разного характера, но тем не менее…
Так что, я доволен тем, что веду самое обыкновенное существование, и в равной степени меня радует то, что я могу забыть об этом. То, что я взялся за перо, говорит о том, что произошло событие, стоящее того, чтобы его записать. И, как всегда, оно касается моего вездесущего брата Шерлока.
Но даже и без него, мой день был наполнен событиями. От мальчика-прислужника в офисе я узнал, что сегодня 1 апреля – день дурака, так сказать, вот отсюда и сахар вместо соли в нашей местной столовой и прочие курьезы.
К счастью, весть обо всех этих происшествиях не достигла ушей премьер-министра, который не отличается терпимостью к дуракам. Если бы только что-то подобное стало бы ему известно, некоторым лицам, наверняка не избежать наказания, а ведь я все еще был на испытательном сроке. Как долго это продлится неизвестно, но если попасть под руку премьеру, то можно оказаться без места еще до обеда.
Я пытался как можно лучше справиться с возложенными на меня задачами, надеясь, что это убедит его восстановить меня в прежних правах. Я неуклонно следовал этим курсом, когда однажды утром во время нашей встречи премьер намекнул, что дела разрешились к его полному удовлетворению, и что мое присутствие ему несколько наскучило. Я собрался уже уходить, заметив, что критический взор премьер-министра скользит по моей фигуре, и тут он вдруг заговорил.
- Некоторое время назад я прочел в «Эхе» сообщение о вашем Шерлоке, - сказал он. – Судя по последним газетным сообщениям, он становится известным.
Иногда премьер-министр выражается довольно эксцентрично, впрочем, я уже начинаю к этому привыкать. И все равно, когда я услышал, как брата назвали «моим Шерлоком», то почему-то сразу представил себе какого-то непослушного щенка.
- Я удивлен, что вы не упомянули об этом раньше, - продолжал премьер.
На самом деле я и сам впервые слышал об этом. В клубе «Диоген» не читают «Эхо», на том основании, что радикальные газеты часто разводят шумиху и вызывают у своих читателей излишнее возбуждение. Но сказать так премьер-министру будет равносильно сиюминутному увольнению, поэтому я дипломатически пошел на компромисс.
- Я не предполагал, что это может заинтересовать вас, сэр.
- Не предполагали?
- Нет, сэр.
- Должен признать, что ваша сдержанность меня восхищает. Пост, который я сейчас занимаю, привлекает неимоверное количество льстецов и лизоблюдов, которые толкутся вокруг меня в надежде получить доходные места для себя и членов своих семей. Даже садовнику что-то от меня нужно! На днях он спросил меня, не нуждается ли кто-нибудь из моих знакомых в стрижке кустарника или живой изгороди. Право же, меня восхищает такая предприимчивость, но всему есть предел.
- В самом деле, премьер-министр.
- Ваш Шерлок – это совсем другое дело, - он шутливо погрозил мне пальцем. – Если читать между строк, то мне кажется, что в этом своем последнем деле он обвел вокруг пальца парней из Скотланд Ярда. У этого мальчика талант.
- Это верно, сэр.
- Рад, что вы со мной согласны. Вот это мне в вас и нравится, Холмс. Вы знаете, что значит преданность интересам семьи. У братьев часто бывают натянутые отношения.- Нотка горечи в его голосе навела меня на мысль, что он говорит, основываясь на собственном опыте. – Но у вас все не так, верно? Вы помогаете своему брату, поддерживаете его. Это мне нравится. Я даже восхищен. Знаете, когда я только пришел сюда, то думал, что вы принадлежите к числу этих болванов из Уайт-холла, которые только занимают должности да получают жалование, а проку от них – никакого. – Он постучал пальцем по лбу. - Нет, вы знаете свое дело, Холмс, но, должен сказать, что это именно ваши отношения с братом заставили меня переменить о вас мнение. Я принял решение. Мы будем платить вам ваше прежнее жалование.
- Благодарю вас, сэр.
- Не торопитесь. Вряд ли вы будете меня благодарить, когда узнаете, какую задачу я поставлю перед вами на следующей неделе. А сейчас вы свободны и передайте мой привет вашему брату.
Я почувствовал уколы совести, которые не давали мне успокоиться до вечера, пока я не отправил Шерлоку записку с просьбой прийти ко мне в клуб «Диоген». Он не замедлил явиться.
- Как твой компаньон, Шерлок? – это первое о чем я вспомнил.
- Пока еще не зарезал меня в постели. – Он улыбнулся. – Справедливости ради надо признать, что все устроилось очень неплохо. Я ведь прекрасно сознаю, что жить со мной под одной крышей совсем не просто…
Я хмыкнул. Брат бросил в мою сторону раздраженный взгляд.
- Последние несколько месяцев я пытался вести более спокойный образ жизни. Ты бы не узнал меня, Майкрофт. Я рано ложился и вставал с петухами. Был тише воды, ниже травы. Но как ни странно, думаю, именно это и привлекло ко мне внимание. Видимо, тут было принято во внимание старое выражение, что тихие воды – глубоки.
Я попросил его объясниться яснее.
- Он пытался изучать меня. Составил «список моих возможностей», представляешь? – Шерлока это явно забавляло. – Доктор считает, что у меня глубокие познания в области химии, огромные - по части уголовной хроники, что я совершенно не знаю философию и астрономию, и понятия не имею о садоводстве.- Он засмеялся. – Прекрасная оценка, ты не находишь?
- Мне кажется, что он любит совать нос не в свое дело.
- Нет-нет. Просто его поведение еще раз показывает, что любопытство свойственно человеку с умом. Да и что еще делать выздоравливающему инвалиду, кроме как изучать окружающую обстановку вообще и своего соседа в частности, дабы избавиться от смертной скуки?
Что-то в его тоне сказало мне, что этот интерес был, отнюдь, не односторонним.
- Можно подумать, Шерлок, что ты что-то сделал, чтобы помочь этому бедняге.
- В общем-то, да. Я предложил ему принять участие в моем расследовании. Не бросай на меня таких испуганных взглядов, Майкрофт. Он заинтересовался моей работой, но выказал кое-какие сомнения. Что может быть естественнее в такой ситуации, чем продемонстрировать ему все на практике? Дело было довольно интересное – классический случай мести – мне кажется, на доктора оно произвело большое впечатление, настолько, что он намерен написать свой собственный отчет об этом деле, чтобы исправить все неточности, которые были допущены газетчиками. Мои заслуги должны быть признаны публично, так сказал мне доктор. Он был весьма воодушевлен этим своим намерением и даже начал цитировать мне Горация.
Вообще-то, Шерлок скромен как Чеширский кот. И если я скажу, что он был доволен такой перспективой, то это будет еще слабо сказано. Я решил, что ему не помешают несколько слов братского предостережения.
- Слава – коварная штука, брат. Прозябающие в безвестности мечтают о ней, а те, кто познал ее, жалеют о прошлом. Помнишь, у Поупа где-то говорится о человеке, «осужденном на вечную славу». В этих словах много мудрости.
- Он также говорил о людях, чья похвала равносильна осуждению, - холодно заметил Шерлок. – Но я понимаю, что ты имеешь в виду. Исходя из того, что я знаю об Уотсоне, я не совсем уверен в том, какую форму примет этот его отчет. С другой стороны, должен признать, что мне льстит подобное внимание. Когда есть человек, записывающий твои собственные деяния … Вообще, в этом что-то есть.
Мой брат явно был не в меру горд, и это вызвало мое беспокойство.
- Когда я познакомлюсь с этим образцом всех добродетелей? – спросил я.
- Познакомишься с ним? – Шерлок резко выпрямился. – О, Господи, нет … Он и меня считает странным, а что же он подумает о нашей семье, когда познакомится с тобой! Да и какой интерес для тебя представляет это знакомство?
- Судя по твоим рассказам, мой мальчик, мне совершенно очевидно, что ты нашел человека, которого вполне можно считать твоим другом. Ты это отрицаешь?
- Полностью, - мой брат заколебался. – Он просто знакомый.
Я покачал головой.
- У меня есть знакомые, Шерлок, но ни один из них не оказал мне чести, выразив желание записывать мои деяния.
- Это потому, Майкрофт, что твои дела и поступки не подлежат опубликованию.
- Ты будешь удивлен, - заявил вдруг я, - последние несколько лет я веду дневник.
Лицо Шерлока прояснилось.
- А я в нем есть?
- Несколько раз я мимоходом упоминал некоторых членов нашей семьи.
- Понятно. Ты должен позволить мне как-нибудь прочитать его. Мне было бы очень любопытно узнать, чем мой брат заполняет свои дни.
- Думаю, это будет моей прерогативой. Когда будет опубликован этот отчет о твоем расследовании?
- Когда он будет написан, - уклончиво сказал мой брат. – А сейчас, надеюсь, ты извинишь меня, Майкрофт, но я сказал Уотсону, что встречусь с ним у Симпсона, где мы намерены поужинать. Ведь ты же не против, не правда ли?
Собственно говоря, я был против, ибо пригласил его с тем, чтобы мы поужинали в клубе «Диоген», где сегодня должны были подать запеченного лосося. Я тактично умолчал об этом и поужинал в одиночестве, пытаясь утешиться при помощи такого нехитрого средства , как бутылка превосходного портвейна, и закончил этот вечер, размышляя, сознает ли мой брат, на какой опасный пусть он вступил.