Давно не заходила в свой дневник. Зашла - показалось мрачновато.
Поменяла дизайн. Пусть будет больше позитива.
Может, таким образом, будет больше желания сюда заходить. Со своими переводами и не только.

Ну, и очередная порция "Дневника ШХ"

6 февраля 1881 г.

Вчера я впустую потратил время – вернулся только к ужину, мокрый как мышь и без особых результатов.
Сегодня утром дела обстоят не лучше – погода, правда, не такая мерзкая, как вчера, по крайней мере, нет дождя. С утра я был в суде, где выступал свидетелем на процессе Уайлдера, и вернулся домой голодный, как волк (потому что к ужасу миссис Хадсон, завтракать не стал.)
И что же ждало меня в гостиной? Оба окна открыты, газеты разлетелись и среди всей этой вакханалии доктор преспокойно читает свои бесконечные книги.
- Честное слово, доктор! Вы знаете, сколько сейчас градусов на улице?
- Свежий воздух еще никому не повредил, - ответил он, - особенно, если учесть, что прошлой ночью вы здесь курили, и дышать было просто нечем.
Я удивленно поднял бровь – видимо, это потепление вернуло ему боевой дух и еще раз показало, что у этого человека явно есть характер. Давно я не встречал человека, который был настолько смел (или глуп), что позволял бы себе со мной пререкаться. Восхитительно.
- Кстати, утром к вам приходили.
- Да? Случайно, не Лестрейд?
- Нет, но пришла телеграмма, возможно, от него, - доктор помахал желтым бланком и положил его рядом с моей тарелкой.
- Кто же тогда?
- Она сказала, что является вашей клиенткой – мисс Вайолет Халверстон. Блондинка с большими голубыми глазами… прекрасная молодая леди.
Последнее было сказано таким оценивающим тоном, что я не смог сдержать усмешку.
- Да, это клиентка, - подтвердил я, разглаживая складки на своем халате.
- Счастливчик, - тихо пробормотал мой компаньон.
Я усмехнулся и приступил к супу, который принесла миссис Хадсон.
- Что ей было нужно?
- К сожалению, вы, - сказал он, делая недовольную гримасу, что вызвало мой смех.
- Уверяю вас, доктор, она приходила по делу.
- Гм..
- Уотсон!
Господи, ну что это еще за намеки! Даже, если он шутит – все равно.
Доктор рассмеялся моему возмущению и с аппетитом приступил к еде. Когда к нему вернулась серьезность, а ко мне – привычный цвет лица, я поинтересовался, что все-таки хотела клиентка. Не застав меня дома, она попросила, чтобы я зашел к ней сам. Часом позже я так и сделал.



Он нашел мой револьвер!
По возвращении войдя в гостиную, я застал доктора на диване у горящего камина.
- Это случайно не ваше, Холмс? – спросил он, осторожно протягивая мне револьвер.
- Где же вы нашли его?
- Я только что на него сел, - сухо ответил доктор. – Он был засунут между спинкой дивана и диванной подушкой. Если вы оставляете, где попало заряженное оружие, неплохо бы предупреждать об этом.
Я нахмурился, услышав эту отповедь, но конечно, она была вполне заслужена. Безусловно, чтобы произошел выстрел, надо было, конечно, взвести курок, но, тем не менее, оружие остается оружием, и больше я не сделаю такой ошибки.
Так я и сказал доктору, и его лицо прояснилось, когда я торопливо разрядил револьвер и убрал его в свой стол.
- Я вижу, доктор, вы были сегодня на Беркли-сквер, - заметил я, увидев грязь на отвороте его брюк.
Он лениво перелистывал свой роман, но тут остановился и настороженно взглянул на меня.
- Холмс, вы никак не могли этого узнать, если сами там не были, - веско заявил он.
- Нет-нет, доктор, сегодня я был в совершенно другой части города. Эта сероватая грязь на ваших брюках говорит именно об этом районе. Если бы вы были в Сент-Джеймс- или Гайд-парке, вы бы испачкались сильнее, и к тому же на одежде были бы скорее следы от мокрой травы, чем простая грязь, значит, вы шли по мостовой. В той части города, помимо парков, не так уж много мест, представляющих для вас интерес. Вчера я сам был в Вест-Энде и видел, что на Беркли-стрит раскопали часть улицы, и белая пыль на вашей трости подтверждает мое предположение о направлении вашей вчерашней прогулки.
- У вас очень острый глаз! – восхищенно воскликнул мой компаньон, взглянув сначала на брюки, а затем на трость. – И, очевидно, еще более острый ум.
- Спасибо, доктор, - его комплимент почему-то доставил мне большое удовольствие. Я и раньше имел случай показать ему свою наблюдательность, но еще никогда не использовал его самого в качестве объекта наблюдения. Доктор пришел в полный восторг, судя по тем заинтересованным и восхищенным взглядам, которые он бросал в мою сторону.
Подойдя к своему столу, я очень вовремя наткнулся на лежащую там телеграмму Лестрейда, подтверждающую, что завтра я должен явиться в суд. И кроме всего прочего, после суда он хотел бы обсудить со мной дело контрабандистов.
Но как же я ненавижу все эти процессы, все таки надо стараться, чтобы по возможности мое имя не упоминалось во всех этих газетных шумихах, ибо потом это тянет за собой мое непременное участие в судебной проволочке.