Уже целую неделю ни одного клиента. Скука. Я знаю, что это только начало. Скучно было вчера, и два дня назад. А сегодня уже наступила реакция – бесконечный поток черных мыслей неотступно преследует меня, думаю, что однажды во время таких приступов черной хандры я просто лишусь рассудка. Мой собственный мозг является источником этих мучительных обрывков мыслей. С этим почти невозможно бороться. Я и не пытаюсь – жутко подавленный, сижу в кресле у погасшего камина и тупо смотрю в одну точку. Я почти не в состоянии пошевелиться. И чувствую, как погружаюсь в свой собственный ад все дальше и дальше, хотя, казалось бы, это уже невозможно.
Внизу хлопает входная дверь, и призрачная пелена моего летаргического исступления рассеивается. Я немного прихожу в себя и понимаю, что уже десять.
В гостиную устало входит Уотсон и с обессиленным вздохом падает на диван.
- Почему вы так задержались?
- Принимал роды, - еле слышно пробормотал он, - и чертовски устал.
- Идите спать.
- Не могу, - сонно отозвался он, - нужно записать в журнал сделанные мной назначения и ререпты.
- Да ведь у вас совсем закрываются глаза!
Беру из его устало опущенных рук стопку рецептов и журнал.
- К утру я должен это сделать, - упрямо проговорил он.
- Идите спать. Мне все равно больше нечего делать.