- Холмс, - полувздохнул я, - вас совсем не беспокоит, что в газетах вам почти не отдают должного и, практически все похвалы обрушивают на головы полицейских, в то время, как они только все запутывают и лишь при необычном везении делают что-то сколько-нибудь полезное; и всю работу делаете вы?
Шерлок Холмс, сидящий за столом напротив, бросил на меня взгляд, удивленно приподняв бровь. Мне почти не свойственны были вспышки, особенно, задевающие кого бы то ни было, и я почувствовал, как к щекам слегка прилила кровь. Я указал на статью в газете, которую читал, где излагались подробности дела, которое он раскрыл в начале этой недели. Холмс был в прекрасном расположении духа после его завершения, чему я был очень рад. Это была приятная перемена, ибо обычно после расследования он погружался в состояние «черной депрессии». И, кажется, вместо него я впал в раздраженное состояние, так как в то утро проснулся в довольно сердитом настроении.
Холмс, казалось, с удовольствием завтракал, да так, что я даже не надеялся, когда-нибудь такое увидеть. Хорошо, что он вообще ел, с аппетитом подцепляя на вилку ломтик бекона. Однако, я не получил ответа на свой вопрос, и в свою очередь вернул ему его жест, вопросительно приподняв бровь.
На губах Холмса промелькнула свойственная ему полуулыбка, и, промокнув салфеткой рот, он выпрямился на стуле.
- Уотсон, вы когда-нибудь получали признание за свои профессиональные достижения?
Я слегка нахмурился.
- Нет, но я врач, а не сыщик. На мой взгляд, вашу работу надо скорее сравнивать с работой инспекторов Скотланд Ярда, чем с работой медика, - ответил я, не понимая, к чему он клонит.
- Я думаю, Уотсон, что если б я мог выбирать сравнивать себя с каким-нибудь простофилей из Скотланд Ярда или с таким человеком, как вы, то я бы, наверняка, выбрал последнее. Есть люди гораздо более меня, заслуживающие хвалебных слов в прессе.
Я был немного поражен этим сомнительным комплиментом и сидел, полуоткрыв рот, а Холмс с удовольствием вернулся к своему бекону.
Однако, я с радостью заметил, что моя раздражительность исчезла без следа.