Когда мы служим великим, они становятся нашей судьбой
Перси Брюстер
На следующее утро я встал весьма неохотно, и после позднего завтрака, принеся искренние благодарности Колфилдам за их гостеприимство, я направился обратно в Аскригг. На расспросы Колфилдов я ответил, что один день блужданий по прекрасным окрестностям Карперби не утолил моего аппетита исследовать эту местность, и с приходом тепла и весны я вернусь, чтобы более глубоко изучить ее естественную красоту.
В Аскригге я принес извинения хозяину гостиницы за то , что так надолго завладел его лошадью и двуколкой, и вкупе с несколькими лишними фунтами, добавленными мной к оплате за его услуги, они развеяли легкое облачко, набежавшее на его лицо при моем появлении. Я собрал свой багаж и стал готовиться к обратной дороге в Йорк, которая началась с того, что в полдень я сел на поезд и покинул Аскригг. Все шло очень гладко, и хотя дорога была утомительной, поздно вечером я вернулся в Гранд Отель в Йорке, где смог прекрасно выспаться.
На следующее утро я послал телеграмму Тиммсам и вскоре получил на нее ответ, в котором говорилось, что меня ждут на ужин. И я был рад понять по тону этой ответной телеграммы, что они не считают мою просьбу слишком уж поспешной и не думают, что я слишком тороплюсь. Затем я отправил телеграммы в Лондон своим издателям, рассказав, что иду по следу, и дело продвигается весьма успешно. Я не хотел сообщать в этом послании излишние подробности из репортерской осторожности и развившейся у меня паранойи, что некие таинственные люди, возможно, наблюдают за мной. Мне было трудно сейчас сохранять вид полнейшей невозмутимости , ибо на самом деле, я вглядывался в каждого человека, что появлялся в моем поле зрения. Я чувствовал себя при этом крайне неуверенно, особенно если учесть, что со своими опасениями не мог обратиться в полицию. И сейчас я , как никогда понимал тех мужчин и женщин, что столкнувшись со странными и нелепыми случаями, искали помощи у частного детектива-консультанта. К сожалению, так как мистер Холмс был предметом моего исследования, то я был лишен столь блестящего соратника. Поэтому я был рад, что во время нашего последнего полуночного разговора Гарри продемонстрировал немалую силу духа и, разрабатывая наш план, показал себя сообразительным малым, и я надеялся, что Эдгар Тиммс охотно сыграет ту роль, что мы отвели ему в наших планах.
С утра дул сильный ветер, а днем и вечером начал падать снег, накрыв город пеленой белого безмолвия. У меня не было желания разгуливать в такую погоду по улицам, поэтому весь день я читал газеты и проводил время, общаясь с другими постояльцами гостиницы.
Я попросил привратника вызвать мне кэб к четверти седьмого, чтобы иметь запас времени и не опоздать к Тиммсам к назначенному часу. Они ожидали меня в некотором волнении, боясь, что установившаяся погода может чинить какие-нибудь препятствия моей поездке, и я был очень тронут их беспокойством.
На этот раз, как только были поданы напитки, Тиммсы сразу заговорили о моей поездке в Аскригг и Карперби. Меня порадовал их интерес, и я понял, что Эдгар готов помочь мне.
Я рассказал им все вышеизложенное и поделился нашими с Гарри планами. На это ушло не так уж много времени, но Тиммсы слушали мня так внимательно, что дворецкому пришлось трижды возвестить, что ужин подан. Эдгар поспешно отпустил его, сказав, что мы будем ужинать позже, и сделал мне знак продолжать. Подойдя к концу, я поправил галстук и заговорил о помощи, в которой я нуждался. Сказав все, я откинулся на спинку и осушил бокал вина, который мне налили чуть ли не час назад.
- Скажи, Джозайя, как мы можем помочь тебе, - сказал мой друг.
- Все очень просто, - ответил я, - мне бы хотелось, чтобы вы попросили одного из ваших друзей или родственников в Бридлингтоне написать Гарри и его дяде и пригласить их вновь приехать туда с визитом. Как я уже говорил, они уже ездили раньше отдохнуть на побережье. Жителям деревни было известно, что они ездили к друзьям в Бридлингтон, но Гарри сказал, что имена друзей не были известны. Таким образом, если бы они получили еще одно такое письмо со штемпелем Бридлингтона с приглашением – и весть об этом распространилась бы по городку,- то ни у кого не появилось бы никаких подозрений относительно этой поездки. Но на самом деле мы – я, Гарри и его дядя – поехали бы в Ричмонд, и если кто-нибудь стал искать их в Бридлингтоне, то вернулся бы ни с чем. Конечно, Гарри приложит все силы, чтобы увериться, что за ними никто не следит. Он знает гостиницу «Ричмонд Армс» в Ричмонде и там мы остановимся на то время, пока дядя Гарри не расскажет всю свою историю. Гарри постарается убедить дядю Перси заговорить теперь, когда Холмс уже мертв. Если ему это не удастся, тогда все ухищрения ни к чему. – Я сделал паузу. – Вы знаете в Бридлингтоне кого-нибудь, кто может нам помочь?
Я думал, что мои друзья станут раздумывать над этим вопросом, но, к моему удивлению, Камилла заговорила почти тут же.
- Эдгар, у Форсайтов дом в Бридлингтоне, помнишь, мы были там шесть лет назад. Хотя последнее время мы не поддерживали с ними связей, такой искатель приключений, как Гораций не будет против, особенно, если причина стоящая. И ему можно доверять. Как ты считаешь?
- Что ж, дорогая, - ответил Эдгар, - думаю, с Горацием ты попала в точку. А я думал об Уилсоне Тэггерте, кузене Флоры Гарднер, но я ведь встречался с ним лишь дважды. Как же я не подумал о Горации?
Эдгар повернулся ко мне.
- Скажи, Джозайя, много ли мы можем сообщить своему знакомому?
- Честно говоря, Эдгар, я предпочел бы сообщить ему лишь то, что будет крайне необходимо для наших целей. Чем меньше людей будут об этом знать, тем в большей безопасности буду и я, и Брюстеры, да и ваш знакомый тоже.
Камиллу поразили мои слова.
- Боже мой, как ужасно то, что ты говоришь! Ты, правда, думаешь, что помогая нам, Гораций может оказаться в опасности?
- В действительности, Камилла, я так не считаю, - сказал я, пытаясь не убить их живой интерес к нашему делу беспокойством за их знакомого, - я вовсе не хочу сказать, что написание вот такого подложного письма непременно повлечет за собой неприятности; даже если за мной следят, то лишь наша фантазия может допустить, что это может навлечь опасность на невинного мистера Форсайта.
Я отчаянно боялся лишиться их поддержки, и чувствовал, что мое неразумное предостережение могло в одночасье погубить все наши с Гарри планы. К счастью, Эдгар никогда не был боязливым человеком.
- Хотя я сознательно никогда не стал бы никого втягивать в рискованную игру, - сказал он, - думаю, нам не стоит делать никаких намеков на возможную опасность. Мы всего лишь просим написать письмо, и давайте не будем позволять своему воображению кружить нам головы. Я за то, чтобы обратиться за помощью к Горацию. Что скажешь ты, Камилла?
- Я согласна , дорогой.
- Отлично.
Эдгар встал, и мы с Камиллой последовали его примеру.
- А теперь давайте приступим к ужину, пока он не остыл. Потом напишем Горацию и… - Он поднял свой бокал и засмеялся. – Игра началась!
Все шло, как по маслу. На следующий день Эдгар отправил письмо мистеру Форсайту, и два дня спустя от него пришла телеграмма.
«Рад услышать, что у вас все хорошо. Могу сказать то же самое. Ваша просьба будет исполнена. Надеюсь, что в ближайшем будущем вы приедете ко мне с визитом. Гораций.»
Так как мы рекомендовали Горацию послать письмо недели через две, на это время я остался у Тиммсов. И вот первого марта я обнял Камиллу, пожал руку Эдгару и отправился в Ричмонд. Приехав в город, я остановился в гостинице «Ричмонд Армс» под именем Эдриана Уортера и снял соседний номер для своих друзей, Кэллоуэев, которые приедут в Ричмонд на следующий день.
Весь вечер я провел в своем номере , где места не находил от волнения. Ужин пошел мне явно не впрок – разумный человек в моем состоянии явно отказался бы от ужина. Ночь казалась мне бесконечной. Я подумал о Холмсе, о том, как терпеливо они с Уиггинсом сидели, подкарауливая какого-нибудь негодяя, и пытался воодушевиться их примером. Это не помогло, и я провел беспокойную ночь. Я мучил себя, думая о том, как Гарри и его дядя могли пострадать во время своей поездки – случайно, или же, боже упаси, от рук этих людей, связанных с договором. Когда я уже совсем обезумел, то насыпал соль на собственные раны, решив, что в последнюю минуту дядя Перси мог отказаться сообщить то, что было ему известно. По мере того, как ночь шла на убыль, и мое тело было уже совершенно без сил, мой разум громоздил самые ужасные идеи – что в наши спальни могут подложить бомбу, нас могут отравить, все мы закончим свои дни в какой-нибудь ужасной тюрьме.
Словом, эта ночь была ужасной.
Утро было хмурым, и у меня болела голова. Когда уже рассвело, мой разум слегка утихомирился и прекратил свои блуждания, я упал в кресло и на несколько часов забылся коротким сном. Проснувшись, имел довольно жалкий вид и стал приводить себя в порядок. Мой желудок уже пришел в норму после неудачного ужина, и черный кофе, выпитый мной за завтраком, помог мне несколько приободриться. Кажется, все мои ночные страхи исчезли без следа, и поджидая Брюстеров, я смог спокойно читать газету и даже перекинулся парой слов с постояльцами гостиницы. В предвкушении предстоящей работы я отправил посыльного за пачкой бумаги, и бутылкой чернил.
Без четверти четыре я увидел, как припорошенные снегом Брюстеры входят в гостиницу. За ними шел портье, неся багаж, и когда они подошли к стойке дежурного, я приблизился к ним. Дядя Перси шел медленно, тяжело опираясь о трость, и было очевидно, что поездка оказалась очень утомительной для него. Гарри шагал, стараясь приноровиться к его походке, и коротко кивнул, увидев меня. Вскоре они уже поднимались в свой номер. Дядя Гарри тут же прилег, а мы перешли в мой номер, чтобы, не тревожа его, обсудить ситуацию.
Оказавшись там, мы с жаром пожали друг другу руки.
- Вы не представляете, как я счастлив, что вы благополучно добрались сюда. Поездка была спокойной?
- Ну, я не заметил, чтобы за нами кто-то следил, если вы об этом. Дядя Перси привычный путешественник, но двигается сейчас довольно медленно, и это давало мне возможность смотреть, нет ли поблизости таинственных незнакомцев. Я никого не видел.
- Отлично, просто отлично! Я полагаю, вы убедили дядю поделиться с нами своими ценными воспоминаниями? Он не против нарушить условия этого таинственного договора?
- Мы обсудили это после вашего ночного визита. Я не знал, что оказывается дядя Перси был немного привязан к Ною Коттеру, и его сильно расстроило случившееся с ним. И с тех пор, хоть это и противоречило желаниям правительства, он начал подумывать о том, чтобы нарушить этот договор, чтоб только помочь восстановить доброе имя Коттера, рассказать, какой он был достойный, честный юноша. И он , к тому же, чувствовал, что писать о жизни известных людей исключительно важно для того, чтобы люди могли понять мотивы их поступков и особенности их характера. Теперь, когда Шерлок Холмс мертв и дядя больше не беспокоится о том, что может расстроить его, ибо мой дядя очень уважал детектива, он желает во всех подробностях рассказать о семье Холмсов. Когда я напомнил ему о возможной каре за предательство, он сказал: - Пусть они до конца дней упрячут меня в тюрьму. Мне все равно, где умирать, в своей постели или в тюремной камере. – Широко улыбнувшись, Гарри потер руки. – Он готов.
- Отлично, отлично, - повторял я. – Сегодня мы сделали большой шаг. Давайте поужинаем и пораньше ляжем, а завтра примемся за работу.
Вот так и случилось, что в девять утра, позавтракав, мы собрались в спальне Брюстера, я за столом, они - в креслах. Я старался писать разборчиво, хотя моя рука слегка дрожала от возбуждения. Дядя Перси вытащил из саквояжа множество записных книжек, открыл ту, что лежала сверху, сделал глоток воды, и, поглядывая на свои записи, дабы освежить память, начал свое повествование.
Далее следует его рассказ о семье Холмсов.
На следующее утро я встал весьма неохотно, и после позднего завтрака, принеся искренние благодарности Колфилдам за их гостеприимство, я направился обратно в Аскригг. На расспросы Колфилдов я ответил, что один день блужданий по прекрасным окрестностям Карперби не утолил моего аппетита исследовать эту местность, и с приходом тепла и весны я вернусь, чтобы более глубоко изучить ее естественную красоту.
В Аскригге я принес извинения хозяину гостиницы за то , что так надолго завладел его лошадью и двуколкой, и вкупе с несколькими лишними фунтами, добавленными мной к оплате за его услуги, они развеяли легкое облачко, набежавшее на его лицо при моем появлении. Я собрал свой багаж и стал готовиться к обратной дороге в Йорк, которая началась с того, что в полдень я сел на поезд и покинул Аскригг. Все шло очень гладко, и хотя дорога была утомительной, поздно вечером я вернулся в Гранд Отель в Йорке, где смог прекрасно выспаться.
На следующее утро я послал телеграмму Тиммсам и вскоре получил на нее ответ, в котором говорилось, что меня ждут на ужин. И я был рад понять по тону этой ответной телеграммы, что они не считают мою просьбу слишком уж поспешной и не думают, что я слишком тороплюсь. Затем я отправил телеграммы в Лондон своим издателям, рассказав, что иду по следу, и дело продвигается весьма успешно. Я не хотел сообщать в этом послании излишние подробности из репортерской осторожности и развившейся у меня паранойи, что некие таинственные люди, возможно, наблюдают за мной. Мне было трудно сейчас сохранять вид полнейшей невозмутимости , ибо на самом деле, я вглядывался в каждого человека, что появлялся в моем поле зрения. Я чувствовал себя при этом крайне неуверенно, особенно если учесть, что со своими опасениями не мог обратиться в полицию. И сейчас я , как никогда понимал тех мужчин и женщин, что столкнувшись со странными и нелепыми случаями, искали помощи у частного детектива-консультанта. К сожалению, так как мистер Холмс был предметом моего исследования, то я был лишен столь блестящего соратника. Поэтому я был рад, что во время нашего последнего полуночного разговора Гарри продемонстрировал немалую силу духа и, разрабатывая наш план, показал себя сообразительным малым, и я надеялся, что Эдгар Тиммс охотно сыграет ту роль, что мы отвели ему в наших планах.
С утра дул сильный ветер, а днем и вечером начал падать снег, накрыв город пеленой белого безмолвия. У меня не было желания разгуливать в такую погоду по улицам, поэтому весь день я читал газеты и проводил время, общаясь с другими постояльцами гостиницы.
Я попросил привратника вызвать мне кэб к четверти седьмого, чтобы иметь запас времени и не опоздать к Тиммсам к назначенному часу. Они ожидали меня в некотором волнении, боясь, что установившаяся погода может чинить какие-нибудь препятствия моей поездке, и я был очень тронут их беспокойством.
На этот раз, как только были поданы напитки, Тиммсы сразу заговорили о моей поездке в Аскригг и Карперби. Меня порадовал их интерес, и я понял, что Эдгар готов помочь мне.
Я рассказал им все вышеизложенное и поделился нашими с Гарри планами. На это ушло не так уж много времени, но Тиммсы слушали мня так внимательно, что дворецкому пришлось трижды возвестить, что ужин подан. Эдгар поспешно отпустил его, сказав, что мы будем ужинать позже, и сделал мне знак продолжать. Подойдя к концу, я поправил галстук и заговорил о помощи, в которой я нуждался. Сказав все, я откинулся на спинку и осушил бокал вина, который мне налили чуть ли не час назад.
- Скажи, Джозайя, как мы можем помочь тебе, - сказал мой друг.
- Все очень просто, - ответил я, - мне бы хотелось, чтобы вы попросили одного из ваших друзей или родственников в Бридлингтоне написать Гарри и его дяде и пригласить их вновь приехать туда с визитом. Как я уже говорил, они уже ездили раньше отдохнуть на побережье. Жителям деревни было известно, что они ездили к друзьям в Бридлингтон, но Гарри сказал, что имена друзей не были известны. Таким образом, если бы они получили еще одно такое письмо со штемпелем Бридлингтона с приглашением – и весть об этом распространилась бы по городку,- то ни у кого не появилось бы никаких подозрений относительно этой поездки. Но на самом деле мы – я, Гарри и его дядя – поехали бы в Ричмонд, и если кто-нибудь стал искать их в Бридлингтоне, то вернулся бы ни с чем. Конечно, Гарри приложит все силы, чтобы увериться, что за ними никто не следит. Он знает гостиницу «Ричмонд Армс» в Ричмонде и там мы остановимся на то время, пока дядя Гарри не расскажет всю свою историю. Гарри постарается убедить дядю Перси заговорить теперь, когда Холмс уже мертв. Если ему это не удастся, тогда все ухищрения ни к чему. – Я сделал паузу. – Вы знаете в Бридлингтоне кого-нибудь, кто может нам помочь?
Я думал, что мои друзья станут раздумывать над этим вопросом, но, к моему удивлению, Камилла заговорила почти тут же.
- Эдгар, у Форсайтов дом в Бридлингтоне, помнишь, мы были там шесть лет назад. Хотя последнее время мы не поддерживали с ними связей, такой искатель приключений, как Гораций не будет против, особенно, если причина стоящая. И ему можно доверять. Как ты считаешь?
- Что ж, дорогая, - ответил Эдгар, - думаю, с Горацием ты попала в точку. А я думал об Уилсоне Тэггерте, кузене Флоры Гарднер, но я ведь встречался с ним лишь дважды. Как же я не подумал о Горации?
Эдгар повернулся ко мне.
- Скажи, Джозайя, много ли мы можем сообщить своему знакомому?
- Честно говоря, Эдгар, я предпочел бы сообщить ему лишь то, что будет крайне необходимо для наших целей. Чем меньше людей будут об этом знать, тем в большей безопасности буду и я, и Брюстеры, да и ваш знакомый тоже.
Камиллу поразили мои слова.
- Боже мой, как ужасно то, что ты говоришь! Ты, правда, думаешь, что помогая нам, Гораций может оказаться в опасности?
- В действительности, Камилла, я так не считаю, - сказал я, пытаясь не убить их живой интерес к нашему делу беспокойством за их знакомого, - я вовсе не хочу сказать, что написание вот такого подложного письма непременно повлечет за собой неприятности; даже если за мной следят, то лишь наша фантазия может допустить, что это может навлечь опасность на невинного мистера Форсайта.
Я отчаянно боялся лишиться их поддержки, и чувствовал, что мое неразумное предостережение могло в одночасье погубить все наши с Гарри планы. К счастью, Эдгар никогда не был боязливым человеком.
- Хотя я сознательно никогда не стал бы никого втягивать в рискованную игру, - сказал он, - думаю, нам не стоит делать никаких намеков на возможную опасность. Мы всего лишь просим написать письмо, и давайте не будем позволять своему воображению кружить нам головы. Я за то, чтобы обратиться за помощью к Горацию. Что скажешь ты, Камилла?
- Я согласна , дорогой.
- Отлично.
Эдгар встал, и мы с Камиллой последовали его примеру.
- А теперь давайте приступим к ужину, пока он не остыл. Потом напишем Горацию и… - Он поднял свой бокал и засмеялся. – Игра началась!
Все шло, как по маслу. На следующий день Эдгар отправил письмо мистеру Форсайту, и два дня спустя от него пришла телеграмма.
«Рад услышать, что у вас все хорошо. Могу сказать то же самое. Ваша просьба будет исполнена. Надеюсь, что в ближайшем будущем вы приедете ко мне с визитом. Гораций.»
Так как мы рекомендовали Горацию послать письмо недели через две, на это время я остался у Тиммсов. И вот первого марта я обнял Камиллу, пожал руку Эдгару и отправился в Ричмонд. Приехав в город, я остановился в гостинице «Ричмонд Армс» под именем Эдриана Уортера и снял соседний номер для своих друзей, Кэллоуэев, которые приедут в Ричмонд на следующий день.
Весь вечер я провел в своем номере , где места не находил от волнения. Ужин пошел мне явно не впрок – разумный человек в моем состоянии явно отказался бы от ужина. Ночь казалась мне бесконечной. Я подумал о Холмсе, о том, как терпеливо они с Уиггинсом сидели, подкарауливая какого-нибудь негодяя, и пытался воодушевиться их примером. Это не помогло, и я провел беспокойную ночь. Я мучил себя, думая о том, как Гарри и его дядя могли пострадать во время своей поездки – случайно, или же, боже упаси, от рук этих людей, связанных с договором. Когда я уже совсем обезумел, то насыпал соль на собственные раны, решив, что в последнюю минуту дядя Перси мог отказаться сообщить то, что было ему известно. По мере того, как ночь шла на убыль, и мое тело было уже совершенно без сил, мой разум громоздил самые ужасные идеи – что в наши спальни могут подложить бомбу, нас могут отравить, все мы закончим свои дни в какой-нибудь ужасной тюрьме.
Словом, эта ночь была ужасной.
Утро было хмурым, и у меня болела голова. Когда уже рассвело, мой разум слегка утихомирился и прекратил свои блуждания, я упал в кресло и на несколько часов забылся коротким сном. Проснувшись, имел довольно жалкий вид и стал приводить себя в порядок. Мой желудок уже пришел в норму после неудачного ужина, и черный кофе, выпитый мной за завтраком, помог мне несколько приободриться. Кажется, все мои ночные страхи исчезли без следа, и поджидая Брюстеров, я смог спокойно читать газету и даже перекинулся парой слов с постояльцами гостиницы. В предвкушении предстоящей работы я отправил посыльного за пачкой бумаги, и бутылкой чернил.
Без четверти четыре я увидел, как припорошенные снегом Брюстеры входят в гостиницу. За ними шел портье, неся багаж, и когда они подошли к стойке дежурного, я приблизился к ним. Дядя Перси шел медленно, тяжело опираясь о трость, и было очевидно, что поездка оказалась очень утомительной для него. Гарри шагал, стараясь приноровиться к его походке, и коротко кивнул, увидев меня. Вскоре они уже поднимались в свой номер. Дядя Гарри тут же прилег, а мы перешли в мой номер, чтобы, не тревожа его, обсудить ситуацию.
Оказавшись там, мы с жаром пожали друг другу руки.
- Вы не представляете, как я счастлив, что вы благополучно добрались сюда. Поездка была спокойной?
- Ну, я не заметил, чтобы за нами кто-то следил, если вы об этом. Дядя Перси привычный путешественник, но двигается сейчас довольно медленно, и это давало мне возможность смотреть, нет ли поблизости таинственных незнакомцев. Я никого не видел.
- Отлично, просто отлично! Я полагаю, вы убедили дядю поделиться с нами своими ценными воспоминаниями? Он не против нарушить условия этого таинственного договора?
- Мы обсудили это после вашего ночного визита. Я не знал, что оказывается дядя Перси был немного привязан к Ною Коттеру, и его сильно расстроило случившееся с ним. И с тех пор, хоть это и противоречило желаниям правительства, он начал подумывать о том, чтобы нарушить этот договор, чтоб только помочь восстановить доброе имя Коттера, рассказать, какой он был достойный, честный юноша. И он , к тому же, чувствовал, что писать о жизни известных людей исключительно важно для того, чтобы люди могли понять мотивы их поступков и особенности их характера. Теперь, когда Шерлок Холмс мертв и дядя больше не беспокоится о том, что может расстроить его, ибо мой дядя очень уважал детектива, он желает во всех подробностях рассказать о семье Холмсов. Когда я напомнил ему о возможной каре за предательство, он сказал: - Пусть они до конца дней упрячут меня в тюрьму. Мне все равно, где умирать, в своей постели или в тюремной камере. – Широко улыбнувшись, Гарри потер руки. – Он готов.
- Отлично, отлично, - повторял я. – Сегодня мы сделали большой шаг. Давайте поужинаем и пораньше ляжем, а завтра примемся за работу.
Вот так и случилось, что в девять утра, позавтракав, мы собрались в спальне Брюстера, я за столом, они - в креслах. Я старался писать разборчиво, хотя моя рука слегка дрожала от возбуждения. Дядя Перси вытащил из саквояжа множество записных книжек, открыл ту, что лежала сверху, сделал глоток воды, и, поглядывая на свои записи, дабы освежить память, начал свое повествование.
Далее следует его рассказ о семье Холмсов.
Всё таки автор издевается над читателями. Хорошо хоть не скучно и бодро написано. Но, думаю, это твоя заслуга.
Все, теперь пойдут Холмсы
Я вот обратила внимание, что очень любят они эти подробности. У нас ведь в русских текстах этого особо нет. Встал-умылся, это само собой подразумевается))
О, здорово, когда поиски успешны! Надеюсь, и твоим читателям потом перепадет что-нибудь интересное))
что автор этой книги все-таки не просто писала, что пришло ей в голову, а отталкивалась от каких-то фактов из исследований по тому же детству.
Мне кажется, по Холмсу вообще нельзя писать просто то, что придет в голову. Наверняка автор перелопатила кучу всего. И может быть мы вообще зря считаем это фанфиком, а оно вполне может называться исследованием. Тебе, конечно, видней, ведь ты до конца добралась.
Обязательно)), на этот раз это исследования, в том числе на тему "Холмс и христианство"
Мне кажется, по Холмсу вообще нельзя писать просто то, что придет в голову.
Мне встречались такие авторы)).
Сейчас, когда я уже добралась до сути, это не перевод , а настоящее удовольствие.Но глава опять большая, так что надо набраться терпения. И у меня и правда впечатление, что то, что рассказывает этот дядя , это то, что и было на самом деле))
Обалдеть. Это может оказаться очень интересным. И интересно, в каком плане исследование: об отношении Холмса к христианству или что-то вроде "личность Х
ристаолмса в христианстве"?Мне встречались такие авторы)).
)))
И у меня и правда впечатление, что то, что рассказывает этот дядя , это то, что и было на самом деле))
И это не может не радовать. Всегда приятно читать фанфик-исследование, в которое верится.
Обалдеть. Это может оказаться очень интересным. И интересно, в каком плане исследование: об отношении Холмса к христианству или что-то вроде "личность Христаолмса в христианстве"?
По-моему, там все вместе. Автор, кажется, священник. Если приобрету, обязательно поделюсь
И это не может не радовать. Всегда приятно читать фанфик-исследование, в которое верится.
Да, у меня вот сейчас впечатление, что пишу книгу из серии "Жизнь замечательных людей")) Вначале экскурс в историю, про сквайров 18-го века. Я вот честно говоря, в сомнениях - там будет рассказ о предках и родне, оно , в принципе, интересно, но боюсь как бы ни вышло каши в голове и у меня и у тех, кто будет читать. Потому что , когда читала в оригинале, был такой момент.
Я даже не знаю, что на это сказать. Тебе видней. В конце-концов, рассказ о предках можно пустить отдельной главой, чтоб не путаться, а можно и просто пересказать в нескольких словах))
Вообще, у меня впечатление, что я доклад пишу или курсовую))
))) Ну так это ж исследование!
Дошло до того, что полезла в подробную карту Северной Англии,
Ты как дух Холмса, который бродил по Девонширу, пока его тело оставалось в кресле, выпило два больших кофейника и выкурило огромное количество табака.
Зато ты наверное теперь там так здорово ориентируешься....
У меня такое впечатление, что я уже в каком-то краеведческом музее. И меня очень радует, что все так серьезно
Сколько приятного и полезного!
Знаешь, вот опять, как мы уже отмечали, когда читаешь в оригинале одно, а садишься переводить - немного другое. Мне казалось, что там чуть ли не все предки перечислены с подробными биографиями, а оказалось, все не так страшно - дед и прадед довольно кратко, сейчас дошла уже до юности отца. И все вроде понятно, никакой каши. Довольна как слон))
И опять , наверное, приложу фотки.
С фотками всегда атмосферней.