Мастер Шерлок и мистер Хэтуэй

Отъезд мастера Майкрофта был довольно обыденным делом, хотя для слуг он оказался довольно болезненным, а уж для его брата, полагаю, еще того пуще. Он попрощался с отцом в его кабинете, затем со слугами, мистером Хэтуэем и мистером Гоффом, и еще раз со мной. Полчаса он провел в комнате брата, а когда вышел оттуда, было заметно, как крепко он стиснул зубы. Он попросил мистера Хэтуэя пойти к мастеру Шерлоку, медленно спустился вниз, сел в экипаж, Уилкокс взмахнул кнутом, и мастер Майкрофт уехал.
Следующие два дня прошли гладко.
На третий день, рано утром, перед завтраком, я не смог поверить своим глазам, когда увидел, как по холлу нетвердой походкой ко мне направляется мистер Холмс, держа в руке пустую бутылку. Он привалился к стене, но затем выпрямился, как это свойственно подвыпившим людям, пытаясь держаться с достоинством, что в корне противоречило тому состоянию, в котором он находился.
Он наклонился ко мне и прошептал с видом заговорщика:
- Так Майкрофт уехал, да?
- Да, сэр, он вернулся в Итон, - ответил я, слегка опешив.
- Он умен, этот малый, и хитер.
Он похлопал себя по голове и тихо срыгнул.
Мое сердце разрывалось на части от жалости к нему.
- Те джентльмены все еще здесь?
Прошло только три дня.
- Да, сэр.
- Их нанял Майкрофт, а?
- Да.
- Он хитер. Лучше держаться от него подальше. Очень может быть, что им управляют эльфы; нельзя приписывать все одной лишь наследственности Верне.
Я ничего не сказал. Всего год назад, во время празднования дня рождения мастера Шерлока, мистер Холмс не стал никому говорить, что он думает о причине гениальности своих сыновей. Я расстроился, услышав, какой у него странный на это взгляд и как он несправедлив к мастеру Майкрофту. Оглядываясь назад, я теперь понимаю, что алкоголь уже разрушал разум мистера Холмса и те зарождавшиеся подозрения были предвестниками будущих клеветнических измышлений и конфликтов с ни в чем не повинным мальчиком.
Мистер Холмс стал оглядывать холл, словно он никогда не был здесь прежде; он шатался и держался рукой за стену, чтобы обрести устойчивость. Я бы отдал свою правую руку, чтоб только услышать, что он беспокоится о мастере Шерлоке.
- Думаю, Брюстер, мне надо принять ванну. Согрейте мне воды.
Я бы сделал это с большой радостью. Страшно сказать, но он не мылся со дня кончины своей сестры, а с тех пор миновала уже не одна неделя.
- Конечно, сэр.
Не говоря уже о том, что ему давно было пора принять ванну, путь в ванную комнату лежал мимо комнаты мастера Шерлока.
- Вот, - он протянул мне бутылку. – Принесите еще этого вина. Оно отличное и от него нет изжоги. Я подожду в утренней комнате.
Он проковылял туда и тяжело опустился на диван.
Элиза уже развела там огонь и теперь чистила каминную решетку в гостиной перед тем, как растопить камин и там. Я отправил ее приготовить ванну для мистера Холмса, который откинувшись назад, захрапел. Я осторожно разбудил его и протянул ему чашку чая. Я принял самый бесстрастный вид и спросил:
- Мне сказать мастеру Шерлоку, что сейчас к нему зайдет отец?
Мистер Холмс поставил пустую чашку на блюдце.
- Нет, - сказал он.
И тут я чуть было не совершил самую большую ошибку в своей жизни.
- Но, сэр, - выпалил я, - вы нужны ему!
Только благодаря моей долгой преданной службе, он не выгнал меня в ту же минуту, а лишь пришел в ярость.
- Да как вы смеете так со мной говорить! – проревел он.
Тут он полностью сник и говорил так, словно не спал несколько месяцев, его речь была ровной, лишенной каких бы то ни было интонаций.
- Он нуждается во мне? Он пугает меня, Брюстер! Мне нечего дать ему. – Он сделал паузу, качая головой взад и вперед. – Он напоминает мне о моей жене и сестре. И он слишком похож на Майкрофта, которому я никогда не доверял. Они стоят за гранью реальности, один твердый, как кирпич, другой – весь в слезах. От их необычности меня охватывает озноб и кажется, что это мое проклятие. Я больше не хочу их знать. Нет, нет. Я просто не могу его видеть. – Он откинулся назад и закрыл глаза. – Мне привиделось, что Шерлок тянул меня в зияющую пропасть и мы лежали там на дне и кругом раздавались вопли точно из Ада, а я выбрался оттуда по лестнице из бутылок. Наверное, это был сон. Вино – пастырь мой; и я ни в чем не буду нуждаться. Я ненавижу этот мир, Брюстер, и его ложные надежды. Этот Хэтуэй – все , что нужно Шерлоку. И , кроме того, если бы мальчик не повел ее тогда на прогулку…
Он не сознавал, что из его воспаленных глаз текут слезы, пока влага не достигла его губ, тогда он сердито вытер лицо.
- Такой же, как и он, о,проклятие, он точно такой же. - Он наклонился вперед, упершись локтями в колени, и опустив голову на руки. – Мне нужно выпить.
Я стоял на месте , как вкопанный. Тут послышался его приглушенный голос.
- Брюстер, вам нравится мистер Хэтуэй?
- Да, сэр.
- Он… заботится о Шерлоке?
- Да.
Но, сказал я себе, он не его отец.
- Оставьте меня, пока не будет готова ванна. И никогда больше не говорите об этом со мной.
Я сделал, как мне было велено.


В последующие месяцы то все шло хорошо, то очень плохо. Теперь, когда мастер Майкрофт вернулся в школу, мистер Холмс надолго оставлял свой кабинет, хотя он по-прежнему оставался его главным убежищем. Было совершенно очевидно, что он смотрит на старшего сына с подозрением, ибо целые дни напролет он предавался рассуждениям о мастере Майкрофте и мотивах его поступков, пренебрежительно отзываясь о нем и умаляя его достижения.
- Что он хочет, Брюстер? – спросил он меня как-то про мастера Майкрофта, когда он сидел в библиотеке и пил свой виски.
- Чтобы вы и мастер Шерлок снова были счастливы и здоровы, - ответил я.
- Счастье Майкрофта зависит от его ума, а не от его сердца. Он ведь не любит, он разрабатывает план, - с издевкой сказал мистер Холмс. – Всегда он был замкнутым, погруженным в свои размышления. Боюсь, он планирует низвергнуть меня, возможно, при участии мистера Гоффа.
Я ничего не сказал. Я понял, как мало он фактически знал мастера Майкрофта, и как то малое, что он знал, было запутано вероломным воздействием его замутненного вином рассудка. Я хотел сказать ему, как рыдал мастер Майкрофт после смерти матери, но не мог. Это была наша с мастером Майкрофтом тайна, и я не хотел рушить эту связь между нами , рассказав об этом без его позволения. Возможно, это также было ошибкой, иногда бывает очень трудно решить, как лучше поступить, поэтому я просто промолчал.
Выйдя из кабинета, мистер Холмс бесцельно бродил по дому, очень часто опутанный сетями своего алкогольного дурмана. Он мог часами сидеть в библиотеке или в гостиной с неизменной бутылкой или стаканом. Он редко бывал совершенно трезв, а если такое и случалось, то продолжалось это не долго. Когда он в первый раз после длительного перерыва появился в конюшне, Уилкокс пытался отговорить его от езды верхом, но он сердито пресек все его уговоры и уехал; к нашему облегчению он не упал.
Отец Меткалф и мистер Рут заходили к нему, как и обещали, пару раз в неделю, обычно по одному, но случалось, что приходили и вместе. Но мистер Холмс не желал участвовать в разговоре, не желал обсуждать свое пристрастие к выпивке, не желал навещать сына, не хотел играть в карты и был не в состоянии играть в шахматы. Он мог бы пойти прогуляться, хотя за последний год ревматизм стал беспокоить его гораздо сильнее, и у него не было желания для долгих прогулок. Я был бесконечно благодарен двум этим джентльменам за их неустанную настойчивость, ибо их визиты мистер Холмс часто встречал в штыки, однако они неизменно приходили снова и снова. Казалось, что сначала мистер Холмс нуждался в их обществе, ибо он не отвергал их, когда они приходили, однако, что-то удерживало его от того, чтобы принять их целительную дружбу. Мне кажется, это была осторожность, желание избежать боли потери – если бы они перестали приходить к нему или же, также бы, умерли.
Мистер Холмс стал демонстрировать свой гнев в мелочах, к примеру, отталкивая Уилкокса; требуя что-то резким и грубым тоном с мрачным нахмуренным выражением лица. Только мистер Гофф не стал жертвой его неудовольствия; он бы непосредственным представителем мастера Майкрофта, чьи воображаемые махинации все еще, как яд, пропитывали мысли мистера Холмса; он избегал управляющего и провожал его подозрительным взглядом. Очень часто мистер Холмс старался избегать встреч с мистером Гоффом и шел в библиотеку лишь, когда мистер Гофф отправлялся с визитом на какую-нибудь ферму или находился в другой части дома. Ел он, по-прежнему уединившись в своем кабинете, и к сыну своему все также не заходил.
Мастер Шерлок пытался преодолеть свою депрессию, но для мальчика это было нелегко. Менее, чем за два года он потерял свою мать – и чувство вины все висело камнем на его совести – и тетю, а отец пал жертвой своего ужасного порока. Я уверен, что через дверь спальни мальчик слышал, как его отец ходит по дому и, должно быть, для него было невыносимо, что тот ни разу не постучался в его дверь. Мастер Шерлок оставался в своей комнате два долгих месяца и теперь рядом с ним был мистер Хэтуэй.
Все мы считали, что прогулки под ярким весенним солнцем пошли бы ему на пользу, но у мальчика не было никакого желания выходить из комнаты, и никто его не заставлял. Мистер Хэтуэй читал ему ребусы, которые он разгадывал, играл с ним в шахматы и просто ему читал. Мистер Хэтуэй выписывал газеты из Йорка и Лондона и читал мальчику про различные совершенные преступления и про преступников; он определенно выполнял свою домашнюю работу, заданную ему мастером Майкрофтом. Порой он тихо разговаривал с мастером Шерлоком или просто часами сидел с ним рядом, когда мальчик не отрывал глаз от окна.
Скрипка мастера Шерлока лежала нетронутая на его туалетном столике. Сначала, его ничто, казалось, не волновало, хотя он и интересовался криминальными новостями. Слова его брата, что его разум поможет ему преодолеть эмоциональные страдания, казалось, были обречены на неудачу, побежденные его внутренней опустошенностью. Мастер Шерлок уже слышал от брата нечто подобное после смерти матери, но справиться с горестными переживаниями ему тогда помогла любовь тети, для него это было более естественно. Теперь, когда она тоже покинула его, а отца не было рядом, мальчик был погружен в печаль, и чтобы вернуться к жизни, ему надо было научиться сосредоточиться на работе своего гениального ума, а не на чувствах.
Как-то раз мистер Хэтуэй сказал, чтобы я принес в кабинет мальчика те ящики, что он привез с собой и которые мы осторожно хранили в комнате на третьем этаже. Я выполнил его просьбу, сгорая от любопытства. Он протер большой стол, который стоял в центре комнаты между письменными столами мастера Майкрофта и мастера Шерлока, убрал с него все бумаги и книги и положил их на стол мастера Шерлока, где и так царил беспорядок и с их появлением там ничего не изменилось. Затем он распаковал ящики, и выставил на стол большие и маленькие стеклянные сосуды разной формы, трубки, резиновые пробки, зажимы, маленькие ложечки, весы, круглые масляные лампы и пузырьки с химикалиями. С одной стороны он привинтил трубку, с другой поставил стеклянную стойку, и вот уже была полностью готова маленькая лаборатория. На стулья он положил схемы и диаграммы, а записные книжки на пустой стол мастера Майкрофта. В других ящиках были книги, о чем свидетельствовала моя разболевшаяся спина.
- Ну, что вы думаете? – спросил мистер Хэтуэй, гордо глядя на стол, точно перед ним был его сын, готовящийся к королевской аудиенции.
- Это… впечатляет. Вы собираетесь познакомить мастера Шерлока с работой этих сложных приборов?
- Да, чтобы занять его ум изучением, заметьте, совершенно безопасным, различных химических реакций.
-Вот как, - сказал я, кивая, завороженный видом цветных жидкостей и соединенных между собой сосудов. – Когда вы думаете начать?
Он потер руки и улыбнулся с самым сияющим видом.
- Прямо сейчас,- сказал он, идя к двери. У двери он остановился и, нахмурившись, повернулся ко мне.
- А… мистер Холмс дома?
- Сейчас он в своем кабинете.
Лицо мистера Хэтуэя вновь просветлело.
- Хорошо, - сказал он и вышел.
У меня были кое-какие дела в доме, но я очень уж хотел увидеть, заинтересует ли мальчика эта необычная лаборатория. Я стоял неподалеку и наблюдал за коридором возле спальни мастера Шерлока; дверь была приоткрыта. Я ждал несколько минут, меня терзало то, что я пренебрегал своими обязанностями, и тут каким-то чудом мне удалось увидеть мистера Хэтуэя, несущего мальчика из спальни в кабинет, одной рукой он прикрывал мастеру Шерлоку глаза.
Сначала я был возмущен, моей первой мыслью было, что он понес туда мальчика против его воли, но затем увидел, что мастер Шерлок не возражал против этого. Мы должны настоять, чтобы он больше ел и совершал прогулки, заметил я сам себе, видя его ослабленное состояние. Я стоял возле кабинета, прислонившись к стене, не желая вмешиваться, хотя знал, что меня могут тут же заметить. Если они попросят, чтобы я ушел, я уйду.
Они вошли, и мистер Хэтуэй посадил мальчика на стул у стола. Затем он убрал руку от его лица и широким жестом указал на стол.
- Та-да! – торжественно воскликнул он.
Мастер Шерлок удивленно смотрел на маленькую химическую лабораторию, украшавшую теперь его кабинет, взгляд его широко распахнутых глаз скользил по всему этому великолепию.
- Итак, что скажете, мастер Шерлок? – спросил мистер Хэтуэй, подмигнув мне из-за спины мальчика. – Приготовим какую-нибудь волшебную смесь, от которой у коров вырастут маленькие крылья? Или же сотворим отвратительный дым, который повалит от кипящей красной жидкости? Или просто , по ошибке взорвем почти весь Карперби? Известно ли вам, что у Юстуса фон Либиха, знаменитого немецкого химика как-то раз в молодости сорвало половину крыши, когда он пытался приготовить фульминат серебра? Мы тоже можем сделать это .
Мне было трудно сдержать свою радость, и я прилагал неимоверные усилия, чтобы не улыбнуться. Я был бесконечно благодарен мистеру Хэтуэю.
Мастер Шерлок все еще был захвачен видом всех этих пузырьков и пробирок. Он протянул свою худую руку и осторожно коснулся стеклянной колбы, а затем дотронулся до пузырька с белым порошком.
- Хлорид кальция, - пояснил мистер Хэтуэй, - если смешать его с борнокислым натрием, то в результате этой реакции мы получим метаборнокислый кальций.
- Я бы хотел посмотреть, как это произойдет, - сказал мальчик.
- Конечно, - сказал мистер Хэтуэй, подвигая к столу еще один стул. – Сейчас я покажу вам, как. Но сперва позвольте мне познакомить вас со всеми компонентами химических опытов и множеством книг об этом для безопасного проведения химических опытов требуются большие знания. Даже уважаемый ученый Бунзен лишился глаза во время взрыва цианистого какодила, хотя большинство опытов не настолько взрывоопасны. – Он вытащил из ящика книгу. – У меня всегда был огромный интерес к химии, с тех пор, как я работал лаборантом в аптеке, в те времена, когда я учился, желая получить ученую степень. Я даже хотел, чтоб это стало моей профессией и поехать на континент, чтобы учиться у Уолера, Либиха или Дюма, если бы кто-нибудь их них счел бы меня достойным этого. Однако, этого никогда не случилось, и когда сильные головные боли вынудили моего отца удалиться от дел , я вынужден был оставить учебу и взять на себя обязанности по ведению семейного бизнеса, связанного с продажей зелени. Тем не менее интерес к химии у меня остался, и ничего я так не любил, как воссоздавать эксперименты, проводимые какими-нибудь выдающимися людьми, чтобы открыть для себя новые идеи и новые вещества. И мне нравилось разрабатывать свои собственные идеи, ни одна из которых, правда, не пошатнула основ химической науки, но для меня они были постоянным источником удовлетворения. Мне бы очень хотелось, чтобы и вы заинтересовались этим моим хобби, мастер Шерлок, если конечно, пожелаете.
Мальчик глаз не мог отвести от стеклянных колб и пробирок.
- Я очень бы хотел, мистер Хэтуэй. Я много слышал о химии, и она меня увлекает.
- Отлично. Просто замечательно. – сказал мистер Хэтуэй. – Хорошо, в таком случае сначала нужно, чтобы вы научились читать по-немецки; французский вы уже знаете; именно эти страны стали родиной самых знаменитых химиков. Конечно, помимо нас, англичан и еще шведов и бельгийцев. Я начну ваше образование с того, что расскажу, как я понимаю химию, а затем, когда благодаря книгам, которые вы прочете, вы узнаете больше меня – вероятно это случится где-то через месяц – вы начнете уже учить меня. Ибо, говоря по чести, множество концепций этой науки ускользают от моего понимания. Вы же, без сомнения, схватите все на лету, как матрос хватает якорь своего корабля. Также я покажу вам все оборудование, нужное для проведения химических опытов и правила, необходимые для безопасной работы в химической лаборатории, даже такой маленькой, как наша. Затем я буду показывать вам множество основных химических реакций до тех пор, пока мы не уверимся, что вы превосходите меня в этих и в еще более сложных экспериментах. Таким образом, мы окажем друг другу взаимную помощь.
- Ваша уверенность в моих успехах в этой области очень льстит мне, хотя вы, наверняка, ошибаетесь, - сказал мальчик, рассматривая сосуд с белым порошком. Было ясно, как день, что мастер Шерлок был ужасно заинтересован в изучении химии; его взгляд цепко скользил по всему столу с приборами и химикалиями; он брал в руки то одну, то другую книгу, с интересом рассматривая их содержимое.
- Однако, - продолжил мастер Шерлок, - я с радостью возьмусь за изучение немецкого, так как кроме книг немецких химиков есть еще и книги немецких философов, которые я также очень хотел бы прочесть. Я попрошу мистера Уортона, чтобы мы начали изучать этот язык.
- Да, и думаю, что тут может оказаться полезен и мистер Гофф, - откликнулся мистер Хэтуэй.
Затем увидев выражение неприязни, появившееся на лице мальчика, он добавил:
- А может быть, и нет. Ну, я и сам немного знаю немецкий; вместе мы как-нибудь с ним управимся.
Он вздохнул.
- Ну, давайте начнем с основ. – Он порылся в одном из ящиков и вытащил оттуда несколько толстых томов.
- Прочитайте вот эти книги. Это «История химии» Хофера на французском и «Химические эссе» Шееле. Из первой вы узнаете краткую историю этой науки, а вторая познакомит вас с одним из самых выдающихся, наблюдательных и блестящих химиков прошлого века, который открыл кислород, хлор, глицерин, мочевую кислоту, и который рассмотрел здесь множество других вопросов. Хотя теория флогистона, преданным сторонником которой был Шееле, была опровергнута, вы увидите, как должно проводить химические эксперименты. И прочитайте вот этот перечень «Двадцать правил, которых следует придерживаться в лаборатории», который я написал для себя несколько лет назад, и с тех пор следую ему буквально. Эти правила не требуют пояснений и продиктованы в основном здравым смыслом, но я буду твердо настаивать, чтобы вы все время придерживались этих указаний.
Он вручил их мальчику.
- По изучению химии у меня такая прекрасная библиотека, какую только может пожелать химик-любитель. Любая из этих книг к вашим услугам. Я поставлю их вон на те полки, чтобы они были в пределах легкой досягаемости.
- Благодарю вас, - сказал мастер Шерлок, - я это очень ценю.
Я увидел, что от нетерпения скорее приступить к занятиям, его лицо окрасилось еле заметным румянцем, и мое сердце переполнилось радостью.
Мистер Хэтуэй повернулся ко мне.
- Может быть, мистер Брюстер будет настолько любезен, что попросит Денкинса сделать еще несколько полок для химических препаратов, так как мне бы хотелось, чтобы они хранились, как положено и в надлежащем порядке.
- С этим не будет никаких проблем, мистер Хэтуэй.
- Отлично. Позже я поподробней объясню, какими они должны быть.
Мистер Хэтуэй взял со стола какую-то штуку, похожую на тонкий железный подсвечник.
- Мастер Шерлок, вас это утомило? Если это так, то мы можем продолжить после того, как вы немного вздремнете.
- Нет, нет, - мальчик решительно покачал головой. – Я совсем не устал. Пожалуйста, рассказывайте.
У меня появилась робкая надежда, что к мальчику возвращалась энергия , вызванная этим новым интересом, и что его уединение, возможно, скоро подойдет к концу.
Мистер Хэтуэй кивнул.
- Хорошо, тогда продолжим. Давайте-ка мы с вами теперь перейдем к оборудованию, которое используют химики. Вот это бунзеновская горелка, названная так в честь Роберта Вильгельма Бунзена, немецкого химика, который ее сконструировал. Это одна из самых ценных моих вещей. Он, между прочим, еще жив и хоть у него только один глаз, он профессор в Гейдельберге. Эта горелка способна произвести чрезвычайно сильное, почти несветящееся пламя. Также Бунзен создал спектроскоп, изображение которого есть в одном из моих журналов. С его помощью он открыл такие элементы, как рубидий и цезий. Он также создал бунзеновский клапан и другие поразительные изобретения. – Он остановился и перевел дух. – Простите, что я отвлекся, мастер Шерлок, но признаюсь, я очень взволнован, что теперь мне есть с кем разделить мою увлеченность химией.
- Конечно. Пожалуйста, продолжайте, мистер Хэтуэй, - с нетерпением сказал мальчик. Мистеру Хэтуэю потребовалась еще минута, чтобы собраться, и когда он вновь заговорил, его голос был ровный и спокойный.
- Другие горелки на столе, которые вы, несомненно заметили, это маленькая спиртовка и масляная лампа, которые тоже неплохи, хотя им требуется больше времени, чтобы нагреть жидкость, нежели бунзеновской горелке. И так как в вашем доме нет газа, мы как раз ими и будем пользоваться.
Теперь позвольте мне рассказать вам о стеклянных сосудах. Этот цилиндрический сосуд с плоским дном называется мензурка, и она используется для смешивания и переливания жидкостей. А этими стеклянными палочками мы можем смешивать жидкости , не загрязняя их примесью металла.
Урок продолжался дальше, и, подобно мастеру Шерлоку, я ощущал, что вот уже несколько месяцев я не чувствовал себя лучше.
Ни у каких коров не появилось крыльев, не произошло ни одного взрыва, но едкий запах порой появлялся. Мы, слуги, стали побаиваться использования химикалий, в состав которых входила сера или другие ядовитые соединения, и, как правило, окна в кабинете были открыты днем и ночью. Миссис Бёрчелл, которая была подвержена сильным головным болям, возникавшим от запаха серы, разрешалось не убирать в кабинете, если она ощущала там подобный запах. У нее хватало смелости входить туда не более пары раз в месяц. В результате этого там царил полный беспорядок, но, кажется, ни мастер Шерлок, ни мистер Хэтуэй ничего против этого не имели.
Они часто заказывали книги по химии, все, какие только были доступны. Мастер Шерлок написал нескольким книготорговцам в Лондоне открытое письмо с просьбой присылать ему всю литературу, какой они располагали по этому предмету на английском, французском и немецком языках. И так как мистер Гофф подчинялся мне, я позволил мастеру Шерлоку покупать эти книги и химикалии. Таким образом, химикалий также становилось все больше и больше, и Денкинс сделал для них три комплекта прочных полок – один для твердых веществ, один для органических, и один для неорганических препаратов; все они должны были содержаться отдельно друг от друга, потому что, как сказал мне мистер Хэтуэй, их было опасно смешивать.
После того первого дня мастер Шерлок стал ежедневно ходить по холлу, пока еще в ночной рубашке, шлепанцах и халате, и он очень много читал, читал книги и записи мистера Хэтуэя и ставил опыты, руководствуясь теми указаниями, которые написал для него мистер Хэтуэй. Он очень полюбил эти занятия, и можно было легко заметить, что каким бы серьезным экспериментом он не был занят, его депрессия значительно уменьшилась. Казалось, он не обращает никакого внимания на спертую и зачастую зловонную атмосферу, из-за которой все мы бежали прочь, даже Дэйзи и мистер Хэтуэй, он лишь отмечал это, как еще одно наблюдение, которое нужно запомнить. Когда мы чувствовали, что в кабинете снова можно свободно дышать, мы вновь входили туда и находили там мастера Шерлока, который усердно что-то записывал в свой блокнот.
- Господи, мастер Шерлок, неужели вас не сводит с ума эта ужасная вонь? – спрашивал я, закрывая рот носовым платком.
Мальчик поднимал на меня голову, слегка смущенный тем, что я чувствую здесь себя довольно дискомфортно.
- Напротив, Брюстер,, я нахожу, что такая атмосфера лишь наоборот усиливает мои умственные способности и не позволяет ни на что отвлекаться.


Мистер Холмс, должно быть, иногда сознавал, что его сын занимается химическими опытами.
Как-то раз мастер Шерлок пошел в своем эксперименте дальше, чем следует и у него вышла не капля, а полная мензурка «Особого пробуждающего газа мистера Хэтуэя» - и из кабинета запах проник в гостиную, а потом даже в утреннюю комнату и библиотеку, где сидел в задумчивости мистер Холмс. Когда он поинтересовался, откуда этот запах, и я сказал ему, он как ни странно , ничего не возразил и не произнес ни слова против. Однако, теперь, когда мальчик начал выходить за пределы спальни, мистер Холмс старался не заходить на второй этаж, а в гостиную входил лишь поздно вечером, после одиннадцати – когда мастер Шерлок был уже в постели. Когда же приходили мистер Рут или отец Меткалф – они все еще заходили примерно раз в неделю – то их он принимал в библиотеке.
Не могу описать вам, как неприятно было всем нам то, что мистер Холмс столь решительно избегал своего сына, и как Хиллкрофт Хаус, казалось бы, разделился на два отдельных дома: в одном был мистер Холмс, в другом – его сын. Напряжение, неизменно окружавшее мистера Холмса, его постоянные попойки, его раздражительность, которая с каждым днем все увеличивалась, и его отказ вновь впустить в свою жизнь сына, были ужасны. И еще больше усугубляло ситуацию то, что чем дольше мистер Холмс действовал подобным образом, тем больше утверждался в своей позиции. Все больше и больше он верил в то, что за мальчика теперь несет ответственность мистер Хэтуэй, он же теперь совершенно свободен и что теперь ему не нужно даже пытаться быть отцом мастеру Шерлоку. Можно только догадываться, как чувствовал себя мальчик, ибо после отъезда мастера Майкрофта в его присутствии о его отце никогда не говорили. Однако, когда мастер Шерлок был за пределами своего кабинета с его колбами и реактивами, то его меланхолия по-прежнему сохраняла над ним свою власть, и я не сомневаюсь, что понимание того, что он был отвергнут своим отцом, мучило его гораздо больше, чем смерть тети.
Для мальчика, который некогда куролесил по всему дому и окрестностям, было крайне удручающе влачить свое существование в пределах двух комнат. Как бы мне хотелось увидеть, как он бросает Дэйзи палку, возвращаясь домой после прогулки с друзьями, или играет на скрипке в утренней комнате. В кабинет к отцу мальчик никогда не ходил, так как знал, что тот не впустит его.
Мастер Шерлок все еще был не в состоянии полностью возобновить занятия с мистером Уортоном, но учитель прислал ему учебник по немецкому языку. Опираясь на свой интеллект и на помощь мистера Хэтуэя, он вполне смог начать изучение этого языка.
Утро было самым худшим временем дня для мастера Шерлока. Для него начинался еще один день без его матери и тети. Затем я приносил ему завтрак, и как бы официально и натянуто или , напротив, дружелюбно и непринужденно, я бы не держался, он туже узнавал по моему лицу или еще по каким-то приметам, что его отец пил. Это еще более усугубляло его страдания, и даже мистер Хэтуэй, с его ласковой поддержкой, своими ребусами и чтением, по нескольку часов не мог добиться от мальчика никакой реакции. Однако, позже его интерес к книгам по химии брал верх над его отчаянием, и мастер Шерлок садился читать свои малопонятные книги. К полудню он, обычно, выходил из депрессивного состояния и шел в свой кабинет, где мистер Хэтуэй рассказывал ему об известных химиках и их работах, а потом мальчик сам ставил какие-то опыты. В его жизни все меньше и меньше времени оставалось для скорби. Как-то раз, проходя мимо его спальни, я услышал звук потревоженной скрипичной струны, точно кто-то прикоснулся к ней; я остановился и стал слушать, мое сердце затрепетало, но больше не раздалось ни единого звука. Тем не менее, всех нас это порядком подбодрило.
В июне, когда пошел уже третий месяц изучения химии, миссис Уинтерс , перекрестившись три раза, твердо сказала, что если мастер Шерлок должен запираться в своем кабинете среди газов и ядовитых испарений, то нужно выводить его и на свежий воздух.
- Через год или два у него будут больные легкие, и к своему двенадцатилетию он начнет кашлять кровью, - предрекла она.
Я разделял ее опасения, но не представлял, как эту идею привести в исполнение. Июнь выдался дождливый, но миссис Уинтерс удовлетворило бы, даже если бы мальчик сидел в конюшне, конечно, если там открыть двери.
Я пришел с этой идеей к мистеру Хэтуэю и он предложил обсудить это с мастером Шерлоком; к моей радости мальчик покорно согласился. И несколько раз в неделю, после занятий он одевался и, когда я давал сигнал, что на горизонте нет его отца, спускался вниз в сопровождении мистера Хэтуэя.
В солнечные дни он сидел на задней лужайке или немного гулял; в дождливые дни они оба сидели у входа в конюшне, защищенные от ливня, но, тем не менее, дыша свежим воздухом, и мастер Шерлок там еще и читал. Возвращались они столь же осторожно, наблюдая за тем, какие знаки я им подам, в зависимости от того не было ли поблизости мистера Холмса. Мастер Шерлок и его отец ни разу не встретились, что было источником бесконечной грусти для первого и источником удовлетворения для второго. Такова была ситуация, когда в начале июля домой вернулся мастер Майкрофт.