Глава 11

Смерть от воды

Заключив , таким образом, соглашение, мы расстались – Лэнгдейл Пайк отправился брать интервью у одиозного Родни-Вэра , а я в квартиру Майлса в Мэйфэре. Я как никогда намерен был остаться в живых, несмотря на расползавшиеся по городу слухи и праздных бездельников, которые делали ставки на то, выживу я или нет. Никто из них даже не знал меня, и все же я, как Байрон, проснулся в то утро знаменитым – хотя это была дурная слава.
Мне совсем не улыбалось, чтоб меня помнили, как незадачливую жертву мошенника и убийцы. И значит, я буду жить и разрушу дьявольский замысел Риколетти. Все, что мне было нужно, это союзник, и я надеялся, что найду его, затаившимся в роскошных апартаментах Майлса.
Но, когда я вернулся, Майлс все еще не появлялся, и если верить его слуге, в мое отсутствие к нему никто не приходил. Я упустил свой последний шанс загнать Фэйрфакса в угол до того, как он бросится за помощью к моему кузену. Видимо, он достаточно хорошо был знаком с привычками Майлса и мог найти его в какой-нибудь дыре, где тот отсыпался после своих ночных похождений, и в эту минуту они сговаривались о том, как удовлетворить требования алчного шантажиста.
Я мог лишь бранить себя за то, что дал Фэйрфаксу возможность обмозговать наши планы и передумать. Вместо того, чтобы перекидываться парой слов с братом, мне следовало употребить это время на то, чтобы убедить бедного малого в разумности моего плана. И теперь меня не оставляла в покое мысль, что я упустил из рук такую очевидную возможность . И вину за это я мог возложить лишь на свежевыкрашенную дверь в клубе Майкрофта.
Пока я размышлял над тем, как мне сдержать слово, данное Ленгдэйлу Пайку, камердинер объявил, что меня спрашивает инспектор уголовной полиции Лестрейд.
- Сказать ему, что вас нет дома, сэр? - спросил он.
Заманчивое предложение. Я был не в том настроении, чтобы принимать посетителей, но в то же время был не настолько возмущен этим визитом, чтобы проявить неучтивость. Через пару минут в комнату вошел Лестрейд, он изумленно взирал на окружавшую его обстановку и был явно сконфужен.
- А у вас тут мило, - сказал он, присаживаясь на край одного из мягких кресел Майлса, видимо, решив, что он может позволить себе присесть. – Думаю, все это стоило недешево.
- Не знаю, - сказал я. – Мне это не по вкусу. Чаю, инспектор, или чего-нибудь покрепче?
- По мне так чай был бы очень кстати, ну, а вы смотрите сами. Для чего-то иного еще слишком рано. – Пока я наполнял свой бокал, его взгляд неустанно скользил по комнате. – Вашего кузена нет дома?
- Я не знаю, где он. Полагаю, где-то чем-то занят.
- Он малый не промах, этот ваш кузен, как я слышал, - сказал Лестрейд. – Большой любитель женского пола. Вы ладите с ним?
- Не особенно, - сказал я, присаживаясь напротив. – Инспектор, ведь вы же пришли сюда не для того, чтобы обсуждать мои отношения с родней. Что вы хотели?
- Да, мистер Холмс, я все насчет того дела Королевской Академии.
- А, да, Грегсон и его акробаты.
Лестрейд улыбнулся.
- Да, тут вы поставили его на место. Этим утром он развил кипучую деятельность, арестовывая всех подозрительных личностей в этом городе. И он стандартно отвечает на все вопросы, что от него ждут, чтобы он «быстро произвел арест». – Лестрейд рассмеялся. – Что ж, желаю ему удачи. Но, похоже, ему невдомек, что он взял неверный след.
- А каких успехов добились вы? – поинтересовался я.
- Я думал о том, что вы сказали, мистер Холмс, о том, что человек, которого мы ищем, работает один и весьма искусен в своем деле. И мне в голову пришло, что он уже не в первый раз совершает подобное. Поэтому я проглядел некоторые старые дела…
От меня не укрылось ударение, которое он сделал на этих словах.
- Вы имеете в виду нераскрытые преступления?
Лестрейд скорчил недовольную мину.
- Да, можете назвать это и так. Видите ли, не все они произошли здесь – нам присылают эти материалы потому, что украденные вещи в конечном итоге попадают в Лондон, и мы должны быть наготове в случае чего. – Он вытащил из-за пазухи какие-то потрепанные папки. – Я искал что-то похожее. Я не хочу сказать, что все это дело рук нашего молодчика, но у них, кажется, есть кое-какие общие детали. Не хотите взглянуть?
Сейчас мне все равно было нечего делать. Мне нужно было на какое-то время отвлечься от дела Риколетти, и Лестрейд с его коллекцией нераскрытых дел идеально для этого подходили. По большей части, дела эти особо не вдохновляли: кражи в домах были совсем не в стиле нашего грабителя, а вопрос о личности преступника, вырвавшего на бале-маскараде серьги из ушей леди Трандлмир, мне казалось следовало бы задать самой леди. Я оставил без внимания денежные суммы и бриллианты, украденные из сейфа ювелира с Бонд-стрит, когда увидел, что воры проникли туда, разбив окно – и вновь на том основании, что это никак не вязалось с тем, что нам было известно о нашем грабителе – хотя кража римского стеклянного бокала из Бирмингемского музея была более многообещающей.
- Это? – с сомнением спросил Лестрейд, листая папку, на которую я указал. – Отломанная безделушка? Вряд ли наш грабитель стал бы тратить на это время.
- В глазах коллекционера такая вещь стоит целого состояния, и не важно, отломана она или нет. Лестрейд, обратите внимание на детали этого дела. Не известно, как вор мог проникнуть в помещение и его проникновение было обнаружено лишь тогда, когда посетитель указал на то, что посреди экспонатов времен античности стоит стеклянный кувшин с грубым изображением Джона Булля и фривольного стихотворения.
- Как вы и говорите, это похоже на почерк нашего приятеля. А что вы думаете вот об этом?
Он протянул мне последнюю папку.
-Дело кембриджской мумии? – спросил я, взглянув на обложку. – Но я не вижу связи.
- Вы слышали об этом деле?
- Естественно. Насколько я помню, это было четыре года назад. Хранитель музея убил свою жену, бальзамировал труп и поместил его в саркофаг египетской мумии.
Лестрейд кивнул.
- Но вам не известно, как об этом узнала кембриджская полиция. Если б не ужас происшедшего, то все дело было бы достаточно гротескным. Видите ли, музей был ограблен и был похищен ряд ценных экспонатов. Выяснилось, что примерно через час после совершения преступления стоявшего на посту констебля отозвали. Вернувшись, он нашел на своем посту эту мумию с белой лилией на груди и с открытым лицом, с которого были сорваны все повязки.
- Вы хотите сказать, что мумия – или вернее, труп убитой женщины – была вытащена из музея и оставлена там, где ее после и нашли и обнаружили, что музей был ограблен? Ну, наш грабитель, явно, не ведает страха, не говоря уже об угрызениях совести. Что было похищено?
- Здесь эти предметы фигурируют как «содержимое захоронения», - морщась, сказал Лестрейд. – Хотя зачем кому-то грабить мертвых, это выше моего понимания.
- И снова мы возвращаемся к ценности этих реликвий для коллекционера. Что-то из этого удалось найти?
Дверь открылась и с серебряным подносом в руках вошел камердинер .
- Но вот что самое странное, мистер Холмс, - сказал Лестрейд, наклоняясь вперед. – Примерно год назад умер Сэр Генри Хакнесс-Джонс и завещал всю свою коллекцию Британскому музею.
- Чаю, сэр? – вмешался в наш разговор камердинер.
- Да, спасибо, оставьте все там. А теперь, мистер Холмс, угадайте, что нашли, когда пришли составлять опись.
- Содержимое захоронения.
- Молока, сэр?
- Только немного. Да, вы правы. И не какие-нибудь старые. Там были как раз предметы, похищенные в Кембридже.
- Сахара, сэр?
Терпение Лестрейда, наконец, лопнуло.
- Я возьму сам, - сказал он, бросая на камердинера грозный взгляд. Он собирался сказать что-то еще, когда я вдруг заметил, как изменилось его лицо . Теперь он пытливо всматривался в камердинера. – Послушайте-ка, я вас знаю?
- Не думаю, сэр.
- Мне знакомо ваше лицо.
Камердинер хранил полную невозмутимость.
- Мне и прежде говорили такое, сэр.
- Как ваше имя?
- Элджернон, сэр.
- А фамилия ?
- Элджернон, сэр.
Лестрейд вытаращил глаза.
- Элджернон Элджернон? Что за смешное имя!
- Элджернон, это его фамилия, инспектор, - вздохнул я.
- О, так вы один из этих слуг, не так ли? – сказал Лестрейд, окидывая своего собеседника критическим взглядом.
- Я – камердинер, сэр.
- И какое же ваше христианское имя?
- Уолтер, сэр. Пишется через «Л».
Лестрейд искоса взглянул на него, чувствуя выпад в подобострастном тоне этого человека и не зная, как на него ответить.
- Что ж, просто держитесь подальше от неприятностей, мистер Элджернон. Вот и все.
- Сделаю все, что в моих силах, сэр, - с презрением в голосе сказал камердинер. – Вам что-нибудь нужно, мистер Холмс?
Я покачал головой и Элджернон вернулся в кухню к своим обязанностям.
- Вот уж верно, камердинер, - пробормотал Лестрейд. – Я принял его за пажа. Такой манерный. А какое непомерное самомнение. Наглый выскочка.
В этих словах я уже услышал явное оскорбление, и особенно, если вспомнить мой последний разговор с Пайком, когда он сказал, что в устах некоторых офицеров Скотланд Ярда такой эпитет неразрывно связан с моим именем. И вот Лестрейд спокойно и с такой готовностью произносит это в моем присутствии. Уж не возникло ли у него невольной ассоциации? Вот он я, выскочка детектив-консультант, в доме моего декадента кузена, и мне прислуживает выскочка камердинер.
Подчиняясь не самой лучшей стороне моей натуры, я имел склонность подолгу видеть в людях только худшее, пока какой-нибудь факт не убедит меня в обратном. И сейчас в голове у меня быстро промелькнуло, что Лестрейд также был среди тех, что критиковали мои методы, он несомненно пошел бы на это для упрочения своего положения и чтоб достойно выглядеть в глазах своих коллег.
И эта мысль была довольно мучительна.
Конечно, я пытался сказать себе, что это мелочно, но зерно сомнения уже было брошено в почву. Возможно, я и был выскочкой, но ведь это ко мне он пришел за помощью, чтоб добиться успеха. В этом отношении он мало чем отличался от Риколетти, только один убьет меня, не причинив вреда моей репутации, а другой станет улыбаться мне в лицо, присваивая между тем мои достижения и умалчивая о моих достоинствах.
И сейчас, когда в глубине моей души кипело возмущение, я наблюдал за тем, как инспектор кладет себе сахар и делает первый глоток.
- А, это как раз то, что нужно, - сказал он. – Может, он и чудной малый, но чай он готовит превосходно, надо отдать ему должное.
- У всех нас есть подкупающие черты, компенсирующие наши недостатки, - сказал я, надеясь, что мне удалось при этом скрыть горечь, которую я испытывал.
Тут я подумал, что мне следует сразу перейти к делу и положить конец своим подозрениям. Однако, это значило , что мне придется открыть, что у меня тоже были свои источники информации, слишком выгодное преимущество, чтоб растратить его на минутное удовольствие. И я также понимал, что получу большее удовлетворение, продемонстрировав, что методы сыщика-выскочки способны привести к гораздо более лучшим результатам, чем все их вместе взятые усилия. И я не мог отрицать, что дело заключало в себе большой интерес, особенно его некоторые черты.
- Мы говорили о Кембриджском деле, - сказал я, ступая на менее шаткую почву. – Если Харкнесс-Джонс обладал музейными артефактами, то мы можем предположить, что наше изначальное подозрение подтвердилось, что украденное окажется не на открытой продаже, а в руках частных коллекционеров. Следовательно, у нашего грабителя есть связи. Может быть, торговец-антиквар?
Лестрейд был слишком увлечен, чтобы ответить ,записывая мои мысли в свою записную книжку,.
- И возможно, вы захотите поговорить с миссис Фаринтош.
Он поднял на меня взгляд.
- По какой-то особой причине?
- По той простой причине, что она наверняка что-то скрывает. Вам что-нибудь известно об этой леди?
- По общему мнению, это уважаемая вдова.
- Когда людей называют «уважаемыми», то этим чаще всего компенсируют их замеченные недостатки. Да, Лестрейд, поговорите с этой миссис Фаринтош. Расскажите ей, что вам известно о диадеме.
- Но мне ничего о ней не известно.
Я вздохнул.
- Да, но пусть она думает, что это не так. Скажите ей, что вы сможете ей помочь только в том случае, если она вам доверится. Это ее убедит.
Лестрейд отложил свой карандаш и нахмурился.
- Послушайте, мистер Холмс, я немного знаком с вашими методами…
- Весьма нешаблонными? – спросил я не без горечи.
- Но я не могу по первому вашему слову идти беспокоить достойных людей, - продолжал он, не оспаривая моего замечания. – Что я должен знать о ее диадеме из опалов?
- Если б мы это знали, то вам не о чем было бы ее спрашивать. Но я бьюсь об заклад, что ей что-то известно. На это указывают сами похищенные ценности. Заметьте, что в тех других случаях не было похищено ничего, что принесло бы владельцу большое горе.
- Думаю, что музеи смогут оспорить это ваше утверждение.
- Но подумайте, Лестрейд. Кроме диадемы миссис Фаринтош , все прочие предметы принадлежат государственным заведениям. Это поставило их в унизительное положение, но вор не лишил ни одну семью наследственных ценностей, ввергнув ее тем самым в пучину горя и нужды.
- Вы забываете о диадеме Марии Шотландской.
- Ее владельцы так же как и многие другие не будут долго горевать по своей потере, - сказал я. – Ибо миссис Фаринтош, также лишенная своей собственности, предполагает, что злоумышленник желал привлечь к чему-то наше внимание, как он поступил в деле с кембриджской мумией.
- Либо он настолько бездушен, что может обокрасть и вдову.
- Нет, ведь там же были и другие драгоценности, которые он мог бы похитить. Наш приятель был конкретен в своем выборе. – Тут с улицы до меня донесся стук копыт и позвякивание упряжи. – Он продаст королевскую диадему частному лицу, но диадему из опалов и brayette он взял с другой целью, - продолжал я, подходя к окну, и весьма своевременно, чтобы увидеть выходящего из кэба Майлса. – Единственный вопрос, на который я не могу ответить, это почему украденные драгоценности до сих пор не возвращены.
- Вы думаете, что он вернет их?
- О, да. Уж, диадему-то наверняка, хотя не могу сказать, в каком состоянии. Что касается brayette, я не могу решить, была ли у грабителя какая-то иная цель помимо простой бравады, вроде того эпизода, когда он поставил простой кувшин на место кубка из римского стекла. – Я повернулся к инспектору. – Но, уверен, что время покажет. А пока побеседуйте с миссис Фаринтош. Возможно, когда настанет время, вам удастся помочь ей выйти из затруднительного положения.
- Я сделаю, как вы говорите, - сказал Лестрейд, недовольно качая головой . – Но хотел бы я знать, что, по вашему, она может рассказать нам о краже. Если только вы не думаете, что она похитила свою собственную диадему.
- Я не исключаю такой возможности. Как считаете, она на такое способна?
- Право же, мистер Холмс, ведь всему же есть предел. То о чем выговорите, невозможно для такой ува… я хотел сказать ,достойной женщины.
- Скорее невероятно, чем невозможно, и следовательно это можно исключить. Что-нибудь еще, Лестрейд? Если нет, то мой кузен уже дома и мне нужно обсудить с ним кое-какие дела.
Инспектор поднялся и выронил бумаги из своих папок, которые соскользнули с его колен. Когда он нагнулся, чтоб собрать рассыпавшиеся листы, дверь отворилась, и вошел Майлс, серый от усталости и с синяками вокруг воспаленных глаз. Если бы речь шла о ком-то другом, то я бы подумал, что этот человек страдает от ужасной депрессии, но в данном случае я понял, что это результат его ночного кутежа. Он задержал на мне взгляд с усталой покорностью человека, держащего на плечах целый мир , а потому не имеющий сил расправить их.
- Шерлок, я…
Он резко остановился, увидев распрямившегося Лестрейда. Его руки были заняты, и он мог лишь кивнуть в знак приветствия, а Майлс не смог сделать и того, хотя его руки были свободны.
- Инспектор, это мой кузен, мистер Майлс Холмс, - сказал я. – Майлс, это инспектор уголовной полиции, Лестрейд.
- Вот как, - произнес Майлс. И судя по его тону, он был не особенно рад видеть у себя этого незваного гостя. – Могу я узнать причину вашего прихода?
- Кража, произошедшая прошлой ночью в Королевской Академии, - поспешно сказал я, прежде, чем Лестрейд смог сообщить о нашем разговоре. – Инспектор спрашивал, не видел ли я чего, после того, как покинул Сент-Джеймс-холл.
- Так ты что-нибудь видел?
- Нет.
Майлс изобразил на лице неприветливую улыбку.
- В таком случае, инспектор, я не вижу, чем мой кузен может вам помочь. И если это все…?
- Да, мистер Холмс, я уже как раз ухожу, - сказал инспектор, смущенно взглянув в мою сторону. – Спасибо, сэр, что уделили мне время и за ваш чай. Всего доброго.
- Не за что, - сказал я.
Кивнув последний раз, он поспешил прочь. Майлс закрыл дверь и без сил привалился к ней.
- Как ты смеешь, - прошипел он, его взгляд потемнел, и все его тело задрожало от едва сдерживаемого гнева. – Как ты смеешь приводить в мой дом этого человека!
Сказать, что я был застигнут врасплох такой произошедшей в нем переменой, значило не сказать ничего. Образ Майлса, который старательно окружал себя аурой томности и безразличия никак не вязался с человеком, который столь яростно воспринял то, что у меня был посетитель. Я не мог вообразить, что его так взволновало.
- О чем ты? – воскликнул я.
- Ты здесь гость, Шерлок, как было уговорено. – Он повысил тон и его голос задрожал, становясь все более взволнованным. – Где же уважение, которого я заслуживаю? Или ты настолько беспечен, что радостно развлекаешь незнакомцев, не думая о последствиях?
- Майлс, я не мог не впустить полицейского.
- Да, полагаю, что не мог. – Он испустил глубокий вздох и его гнев слегка утих. – Прости меня. Я сейчас немного не в себе. – Он стащил с себя пальто и, бросив его на диван, стал устало тереть глаза. – Ты не нальешь мне выпить?
Я налил ему бренди. К тому времени, когда он допил его, щеки кузена вновь окрасил слабый румянец и к нему вновь вернулось самообладание. Наконец, он задержал на мне взгляд, одновременно печальный и осуждающий. И я ощутил себя до смешного виноватым, хотя еще даже не знал, что послужило причиной этой его вспышки.
- Я получил ужасные вести об одном близком друге, - медленно произнес он. – Ты помнишь Теодора Фэйрфакса? Ты видел его в прошлый вечер на балу.
При одном этом имени все мое существо объяла холодная дрожь ужаса. Я представлял, что Фэйрфакс и Майлс объединят усилия , не дав мне привести в исполнение свои лучшие планы, но слова и тон моего кузена могли означать лишь то, что произошла какая-то трагедия.
- Да, я помню его, - с трудом вымолвил я. – Что случилось?
- Хуже всего то, что я достал ему деньги, - проговорил Майлс. – Если б он только поверил и немного подождал. Разве тысячу фунтов можно сравнить с человеческой жизнью?
- Майлс, - более настойчиво произнес я. – Скажи мне.
Он содрогнулся и прикрыл глаза.
- Тео мертв , Шерлок. Несколько часов назад его тело извлекли из Темзы.