С Днем Рожденья, меня

Наверное, неплохо было бы подвести какие-нибудь итоги, но я уже совершенно без сил) И вместо этого просто продублирую свой старенький перевод на тему. Как говорится, без комментариев)


С Днем рождения!



Мы с Холмсом вернулись после одного ужасного дела в предместье Хаммерсмита уже далеко за полночь. Настроение было ужасное, все меня раздражало, и особенно мой компаньон. Я был совершенно без сил после этого бешеного кросса по улицам (нога все еще болела и совершенно не годилась для подобных пробежек); Холмс повредил себе обе руки, за что мог винить только себя и свою пресловутую склонность к драматическим эффектам во время задержания преступника.
Миссис Хадсон сонно взглянула на нас и сочла нужным поспешно ретироваться . Она еще больше убедилась в правильности этого решения, когда Холмс что-то грубо буркнул в ответ на ее вопрос будем ли мы ужинать.
Я был слишком сердит на своего друга – если я мог сейчас так его называть – чтобы извиняться за его действия; мне крайне надоело, выпутываться из неприятностей, которыми был обязан исключительно Холмсу, и наименьшей из них была наша сегодняшняя погоня за преступником через шесть кварталов по темным , залитым дождем улицам.
Я вежливо пожелал ему спокойной ночи, а мой компаньон соблаговолил что-то нечленораздельно буркнуть мне в ответ, удобно расположившись в моем кресле и кольцами пуская дым в потолок, наподобие отходящего паровоза.
Поднимаясь к себе в спальню, я услышал, как забарабанил по крыше дождь, и это подействовало на меня весьма умиротворяюще. А потом я почувствовал себя и вовсе на седьмом небе, особенно когда снял промокшую одежду ( я упал, поскользнувшись на влажном булыжнике, а мой компаньон мало того, что не стал помогать мне подняться, так еще и буквально перелетел через меня и продолжил погоню).
Я швырнул в угол этот влажный ворох одежды, но потом подумал, что будет несправедливо вымещать на миссис Хадсон свое раздражение, и, нехотя, повесил одежду на стул. И теперь меня занимали лишь две мысли – как бы поскорее заснуть, и еще я бы не отказался от бутылки с горячей водой под одеялом – ибо в комнате становилось все холоднее и холоднее.
Конечно, если в нижнем этаже все еще царит этот ад, то до утра я могу прокоптиться в своей постели, не хуже какого-нибудь рождественского гуся.
Думаю, именно этот довольно тревожный образ и не дал мне мирно заснуть этой ночью. Я метался и ворочался на кровати чуть ли не до самого утра и, наконец, где-то в половине третьего погрузился в беспокойный тревожный сон, услышав снизу какие-то громкие звуки, говорившие о том, что Холмс не спит, а значит, не подожжет ненароком весь дом.
Прошло совсем немного времени, и я почувствовал, как меня довольно бесцеремонно трясет за плечо чья-то худая прохладная рука. Ничего не понимая, я сонно заморгал глазами, уставившись на колеблющееся пламя свечи, которую поднесли к самому моему носу.
- Уйдите… - недовольно пробормотал я, быстро переворачиваясь и не обращая никакого внимания на настойчивое требование Холмса немедленно вставать. Но на него не подействовало даже то, что я снова натянул на голову одеяло.
И это человек, равного которому не было по части умения наблюдать и строить выводы!
- Уотсон, вставайте! Пришел клиент, и кажется, дело весьма необычное! Ваше присутствие совершенно необходимо – мы вас ждем! – воскликнул он, отворачивая газ, и я недовольно поморщился, когда комнату залил ослепительный свет.
- Холмс… - простонал я, сонно протирая глаза и вытаскивая из-под одеяла руку, чтобы взглянуть на часы прежде, чем мой друг выхватил их у меня. – Ради всего святого, сейчас только…. десять минут восьмого! Мы же вернулись всего несколько часов назад!
- К сожалению, клиенты приходят не тогда, когда нам это было бы удобнее всего, - бодро ответил он откуда-то слева; я видел, как его тень падает на одеяло рядом с моей головой. – Вставайте, Уотсон! Сейчас прекрасное утро и, думаю, еще до полудня у вас появится довольно интересный материал для ваших анналов.
Я уже хотел сказать , куда ему идти вместе с его интересным материалом, но увидев, что Холмс находится в опасной близости к моему кувшину с водой, передумал. Может, если не обращать на него внимание, он все поймет и уйдет…
Как бы не так, внезапно эта тень бросилась ко мне и сдернула одеяло не только с моей головы – а вообще сорвала его с кровати, швырнув прямо на пол, несмотря на то, что столь дерзкое поведение вынудило меня выругаться на том жаргоне, что я подцепил во время своей военной карьеры.
- Боже мой, доктор… и это говорит джентльмен!?
-Убирайтесь из моей комнаты!
- Доктор, если вы будете так кричать, то напугаете нашего клиента! – столь же резко ответил он, бросая мне чистую рубашку.
- Очень на это надеюсь. Может, тогда нормальные люди, живущие в этом доме, смогут хоть немного поспать!
- Пойдемте,пойдемте, я же знаю, что вы не хотели бы пропустить этого не за что на свете. Поторапливайтесь, доктор. Или вы хотите, чтобы я прислал будить вас миссис Хадсон, а?
Вздрогнув, я потянулся за домашними туфлями – пол был просто ледяной; и, судя по этому пасмурному сероватому свету, проглядывавшему сквозь шторы, город по-прежнему был погружен в облачную дымку. Холмс удовлетворенно хмыкнул и вышел, притворив за собой дверь. Мне же не осталось ничего другого, как только насупившись, пробормотать несколько нелестных слов о клиентах с ужасными манерами, которые появляются в столь неподходящее для этого время. Если мне когда-нибудь придется опубликовать этот случай, то, клянусь, я дам вот этому клиенту самое отвратительное имя, какое только придет мне в голову.
Я быстро оделся и привел себя в порядок, холодной воде каким-то чудом удалось (хотя это и было довольно болезненно!) встряхнуть меня и вывести из того сонного состояния, в котором я все еще находился. Затем я распахнул рывком дверь спальни и чуть не налетел на Шерлока Холмса, который ждал меня в коридоре.
- Что вы здесь делаете? – буркнул я, раздраженно взглянув на него.
- Просто пришел удостовериться, что вы снова не заснули, - улыбнулся он.
В утренние часы я не в силах оценить бодрость в других , тем более, если такое поведение вовсе не свойственно им и в более подходящее время, не говоря уже о предрассветных сумерках. Так я и сказал Холмсу, естественно слегка понизив голос, чтобы не услышал наш клиент, но этот невозможный человек лишь рассмеялся, откинув назад голову.
Когда мы спустились на нижнюю площадку, я бросил на него сердитый взгляд.
- И кто же этот клиент, у которого столь неотложное дело? – язвительно вопросил я, когда мой компаньон взялся за ручку двери нашей гостиной.
- Увидите, - ответил Холмс в свойственной ему таинственной манере, и усмехнулся, заметив мое недовольство. Он распахнул дверь, а потом чуть отступил назад, давая мне возможность первым войти в комнату, благодаря чему секундой позже налетел на меня, когда я встал, как вкопанный, глядя прямо перед собой.
- Что, черт возьми,..
Я услышал сдержанный смех у себя за спиной и тут же меня так энергично втолкнули в комнату, что я вынужден был схватиться за сервант, чтобы сохранить равновесие. Холмс закрыл дверь и улыбнулся, потирая руки с самым довольным видом.
- Добрый день, доктор, - сказала миссис Хадсон, накрывавшая на стол, на котором красовался великолепный обед. В довершении всего я увидел большой вишневый торт с зажженными свечами. Добрая женщина улыбнулась мне и затем бросила строгий взгляд на моего компаньона, когда он чуть не задел графин, стоящий на буфете.
- День? – выдохнул я, все еще пытаясь понять, что происходит.
- Ну, конечно, доктор, - Холмс рассмеялся своим особым беззвучным смехом, - из-за этой бесконечной пелены облаков невозможно сказать, который час на самом деле. Поэтому я взял на себя смелость передвинуть стрелки ваших часов назад на целых пять часов и убил этим сразу двух зайцев – вы получили свой заслуженный отдых, а у нашей доброй хозяйки появилась возможность совершить все это волшебство без опасения, что вы ворветесь на кухню, как голодный рыщущий зверь, что, кстати, часто происходит после такой длинной ночи, как эта.
- Но, что, сейчас ,и правда … десять минут второго?
- Доктор, свечи вот-вот догорят до самой корочки пирога, - заволновалась миссис Хадсон, подталкивая нас обоих к накрытому столу.
С минуту я что-то рассеянно бормотал, отчего улыбка Холмса превратилась уже в явную усмешку, а наша добрая домохозяйка просто улыбнулась, и ,кивнув, вышла из комнаты, чтобы, по ее словам, принести остальную еду… господи неужели здесь еще чего-то не хватает?
Я озадаченно посмотрел ей вслед, а Холмс, тихо посмеиваясь, указал мне на стул, а сам сел напротив.
- Я уже говорил вам, когда мы въехали сюда год назад, что одной из ее главных задач было достигнуть того, чтобы мы оба сильно прибавили в весе.
Я покраснел, ибо было очевидно, что эта цель была достигнута только в отношении меня, и глаза моего друга сверкнули озорным огоньком.
- Да, но…
- Доктор, будьте добры, задуйте свечи, пока они не оплыли до самого торта. И если я не ошибаюсь, в таких случаях следует загадывать желание.
- Да… только я с детства не делал ничего подобного, - смущенно проговорил я.
- Ну и что, просто сделайте это, Уотсон, и все. Что касается меня, то я голоден, как волк, после этой погони вчера ночью, - Холмс отмахнулся от меня и начал резать торт, не дожидаясь, пока я задую на нем свечи.
Я засмеялся и пожелал, чтобы следующий год моей жизни был столь же богат событиями, как и этот, и задул свечи.
- Знаете, - сказал Холмс , в то время как его рот был набит вишнями, - я никогда не понимал этой традиции – ведь это довольно негигиенично.
- Ну, конечно, это все равно, что разговаривать с полным ртом, - веско заметил я, посмотрев на крошки на столе.
- Гм, - вот и все, что я услышал в ответ, и через минуту заметил виноватую улыбку на лице Холмса.
- Лучше положите что-нибудь еще себе на тарелку, а то вряд ли миссис Хадсон одобрит, что вы начали с десерта, - предостерег я, положив себе на тарелку кусок бифштекса, а потом подцепил еще один кусок – уже для Холмса.
- Это еще одна традиция, логика которой ускользает от моего понимания, - сказал он, приступая к овощам которые я незаметно положил ему на тарелку. – Нет, в самом деле, почему не надлежит прикасаться к наиболее вкусной части обеда, пока вы не набили желудок всем остальным?
- Потому что питание более важная вещь, чем вы считаете. Нельзя чтобы организм поглощал больше табака и сладостей, чем протеинов и овощей.
- Доктор, ради бога, вы можете не твердить об этом хотя бы один день!? – буркнул Холмс, отпивая глоток воды из своего стакана, и мрачно взглянул на ломтик дыни, который довольно соблазнительно красовался на его тарелке.
Я улыбнулся и поднял взгляд на миссис Хадсон, входящую в этот момент в комнату с подносом, на котором поблескивал графин с холодным лимонадом.
- Миссис Хадсон, вы – удивительная женщина! – искренне сказал я нашей хозяйке.
Она очаровательно покраснела и сказала лишь что-то типа: «- Ешьте, ешьте, молодой человек!», на что Холмс закатил глаза и совсем по-мальчишески быстро засунул в рот кусок тоста, намазанный маслом. Наша хозяйка одарила его строгим взглядом и предостережением не приступать к сладкому, пока он не съест все на своей тарелке.
Не успела за ней закрыться дверь, как мой компаньон моментально переложил все овощи со своей тарелки на пустое блюдо из-под бифштекса, а на их место положил довольно приличный кусок торта, удовлетворенно хмыкнув при этом. У него был столь довольный вид, что я не мог удержаться от смеха.
Я спокойно доел свой обед и сухо поинтересовался, могу ли рассчитывать на десерт или же Холмс намерен съесть весь торт, несмотря на то, он испечен в честь моего дня рождения.
- Нет, нет, берите, пожалуйста, доктор, - весело сказал Холмс, махнув ножом в сторону торта. – Я так понимаю, что воспоминания о прошедшей ночи уже больше не вызывают у вас раздражения, не так ли? По-моему, вы сейчас в гораздо лучшем расположении духа, чем в полночь, когда вы, словно ураган, унеслись к себе в комнату.
- Ну, уж не вам говорить о дурном расположении духа, - отозвался я, поливая сиропом свой кусок торта.
- Истинная правда, - миролюбиво согласился он. – Хотите лимонада?
- Да, благодарю вас. Вы действительно перевели мои часы?
- О, да. Сейчас уже почти два часа. В любом случае требовалось некоторое время, чтобы все здесь приготовить, а вы бываете довольно несносны, если не выспитесь. Так что ради всех нас, мне пришлось это сделать.
Я посмотрел на него, и Холмс ответил мне спокойным взглядом, а потом передал мне стакан с лимонадом.
- Все это было очень любезно со стороны вас обоих, - наконец, сказал я на полном серьезе, улыбнувшись своему компаньону. – Не говоря уже о том, что для меня это был полный сюрприз - и как вы только узнали, что сегодня мой день рождения? В волнениях последних дней, связанных с этим делом, я совершенно забыл о нем.
- Я проглядывал ваши увольнительные документы, - спокойно сообщил он, нанизывая на вилку последнюю вишенку, катавшуюся по его пустой тарелке. – Право же, вам нужно найти более подходящее место для хранения ваших бумаг, нежели ящик вашего стола; этот смешной замок легко откроет и ребенок.
- Вероятно, - сухо согласился я, тут же подумав, что в ближайшее время нужно найти какой-нибудь жестяной ящик с хорошим замком или хоть сумку для деловых бумаг. Я уже знал, что если Холмс может куда-то проникнуть, то, наверняка, сделает это, причем без всякого злого умысла. Меня совершенно не обидел подобный инцидент, даже наоборот, подобные случаи вносили в наше существование некоторое разнообразие, а ведь жизнь бывшего военного врача без определенных занятий могла быть довольно скучной.
Кроме того, любопытство Холмса было совершенно безобидным, и это была ничтожно малая цена за общение и сотрудничество с этим странным человеком , ставшим моим ближайшим другом, несмотря на все трудности этого прошедшего года.
Тут Холмс замолчал на полуслове, не закончив свою мысль ( он рассуждал вслух о немецкой музыке и ее способности воздействовать на мыслительный процесс); чертыхнувшись, он бросился к своему столу и начал с шумом выдвигать ящики, при этом подняв настоящий вихрь из лежащих там газет и папок с файлами. Когда я поинтересовался, что он ищет, то он угрюмо пробормотал, что, «естественно, ваш подарок, Уотсон!». Я улыбнулся, а потом и рассмеялся от всей души.
В первый раз, с тех пор, как я вернулся в Англию, я почувствовал себя совершенно счастливым – и более того, я почувствовал, что я, наконец-то, дома.