Глава 16

Совсем другое дело.(Лошадь совсем другого оттенка)

После того, как леди Эстер ушла, мне пришлось поспешить, чтобы оседлать Грейфрайера перед следующим забегом. Пока я чистил его, из соседнего стойла услышал приглушенные голоса Мильтона и Вигора. Они спорили о чем-то, и я припал ухом к стене, чтобы услышать, о чем они говорили.

- Мне это нужно, - умолял Вигор. – Хотя бы еще немного.

- У тебя этого уже достаточно, - буркнул Мильтон.– Возьми себя в руки. Ты взмок, словно разгоряченная кобыла.

- Мистер Мильтон, пожалуйста, половины дозы будет достаточно. У меня трясутся руки. Я не могу ездить верхом в таком состоянии.

Стенка содрогнулась, когда жокей отлетел на нее всем своим весом.

- Тогда, Вигор, ты мне не нужен, - услышал я голос Мильтона. – Посмотри на себя. Ты всего лишь обуза. Стрелял наугад в этого нового парня с конюшни – о чем ты только думал?

- Я не знаю. Я был в замешательстве. Он ударил меня.

- Ты жалок! - проворчал Мильтон в ответ. – А ведь ты был хорошим жокеем.

- Так было, пока вы не стали давать мне это ваше проклятое снадобье. Теперь я не могу без него обходиться. Пожалуйста, мистер Мильтон, я умоляю вас. Просто, чтоб я мог с этим справиться.

читать дальше
Как я понял, тренер, в конце концов, согласился, ибо голоса смолкли и минутой позже я услышал, как хлопнула дверь стойла. О каком бы «снадобье» ни говорил Вигор, его воздействие было причиной его странного поведения и того, что Мильтон терпел худшие из его выходок. И мне было интересно, эту ли смесь дали Голиафу, что было причиной его безвременной гибели. Если да, то тогда я теперь знал, что они взяли ее с собой в Эскот. И мне также было известно, когда ее, вероятно, используют в следующий раз, при превращении ничем не выдающейся Екатерины Великой в победительницу.

Перед этим мне еще пришлось доставить Грейфрайера на парадный круг. Он был жизнерадостным и полным энергии, настолько, что мне с трудом удавалось его сдерживать, когда мы шли по кругу вместе с другими лошадьми. Чего нельзя сказать об Артемиде.

Поскольку Дэнни Палмер ехал верхом, Билли Уильямсу было поручено вывести Артемиду. У кобылы был тот же уставший аллюр , что и у ее сводной сестры и весьма слабый интерес ко всему, что происходит вокруг нее. Она оживилась, когда резвый жеребец вырвался у своего конюха и стал докучать кобылам, но как только сумятица улеглась, она вернулась к своему прежней вялости.

- Что не так с Артемидой? – спросил я Палмера, подсаживая его на Грефрайера.

- Ничего, - проговорил он. – Она всегда такая перед скачками.

То, как он сказал это, вкупе с тоном его голоса заставило меня усомниться в том, что он говорит правду.

- Дэнни, что они с ней сделали?

Он отвернулся.

- Скажи мне, - настаивал я.

- Почему это волнует тебя, Генри? – спросил он.– Это пустяки. Она неспокойна, вот и все. Почему ты всегда задаешь вопросы? Тебе следует держаться подальше от того, что тебя не касается. Тогда с тобой ничего не случится.

Я понял, что ничего от него не добьюсь. Его отчаянное желание стать жокеем наложило печать на его уста. Какая бы причина ни была, Артемида сегодня не победит.

- Будь там осторожен, - предостерег я его. – Какие инструкции дал тебе Мильтон?

- Он сказал, чтоб я позволил Грейфраеру действовать по собственному усмотрению. Мильтон хочет, чтоб он показал Артемиде хороший пример.

На этом я отпустил их и отошел, чтобы понаблюдать за ходом скачек с трибун. Когда ленту подняли, обе лошади взяли хороший старт, но затем на полпути Артемида стала уставать и отставать от других скакунов. Грейфрайер неплохо поборолся за первенство и остался на почетном третьем месте, в то время как кобылка заняла второе место с конца. Вокруг меня раздался ропот недовольных зрителей, которые побросали свои купоны со ставками. Единственный человек, которого не удивил этот результат, был я.

Грейфрайер вернулся усталый, однако с видом триумфатора. Когда я вел его в стойло, то увидел, как из стойла Екатерины Великой появился Бэйли, и украдкой пошел прочь, стараясь уйти незамеченным. Одну руку он держал в кармане, на котором я мог различить цилиндрические очертания шприца и выпуклость, которая могла быть пузырьком. Я быстро привязал Грейфрайера к его двери, схватил запасное седло и поспешил следом за Бэйли.

Вытащить что-то из кармана – это целое искусство. Есть люди, которые скажут вам, что гораздо легче засунуть руку в кошелек, когда его владелец отвернется. Должен с этим не согласиться. Гораздо эффективнее отвлечь свою жертву. Устанавливается контакт, например, столкновение, которое выглядит случайным, и обе стороны продолжают свой путь, причем одна становится богаче, а другая пребывает в неведении о своей потере.

Я совершил что-то в этом роде, извиняясь за свою неуклюжесть, ввиду того, что из-за спешки столкнулся с Бэйли, засунув при этом руку ему в карман и получив то, что хотел. И только когда я завел Грейфрайера в его стойло подальше от любопытных глаз, у меня, наконец, появилась возможность рассмотреть, что это было.

Это был небольшой флакон, заткнутый пробкой, наполненный жидкостью, которая походила на разбавленное молоко. Я поднес его к свету, а затем открыл, но не смог различить запаха. Это мог быть морфий, особенно, если учесть слова Палмера о том, что Мильтон как-то раз давал его Артемиде. Однако, у этой жидкости не было коричневатого оттенка, как можно было ожидать от этого наркотика.

Озадаченный я вернул пузырек в свой карман. Дальнейший анализ можно отложить до того момента, пока у меня под рукой не будет подходящего оборудования.

На данный момент я мог только наблюдать, как возбужденную Екатерину Великую , которая брыкалась и трясла головой , ведут из стойла на парадный круг. Она уже взмокла от пота и пены, сочившейся у нее изо рта в том месте, где она закусила удила. Я собирался последовать за ней, когда заметил кое-что у двери стойла.

Там было пятно коричневого цвета, которое запросто могло капнуть туда с кисти. В этом не было ничего необычного, за исключением того, что стойла красят в зеленый и белый цвета. Я наклонился, чтоб внимательнее его рассмотреть. Оно находилось там не больше одного дня, ибо контур его был четкий и с гладкими краями, чего едва ли можно было ожидать от такого места, где постоянно ходили люди и кони. Его консистенция была тоньше, чем краска и была полупрозрачной, что навело меня на мысль о подливке с приправой. Я отмел эту мысль и подумал тогда о каком-то схожем по консистенции веществе. И пришел к выводу, что пятно было от краски для волос.

Я видел прежде, что некоторые владельцы красили свои волосы так же, как и некоторые щеголеватые тренеры. Однако, они, разумеется, не разгуливали в таком виде, чтоб краска капала с их волос, а пятно означало, что в стойло была принесена свежая краска. Но с какой целью? Возможно, чтобы покрасить не человека , а лошадь.

Я вновь подумал о сводных сестрах Екатерине Великой и Артемиде; одна ничего из себя не представляла, другая была победительницей. Екатерина Великая с одним белым носочком на передней ноге; Артемида без единого белого пятна на всем теле.

Я пришел к вполне очевидному выводу. Мне надо было только проверить свою теорию.

Я помчался к стойлу Артемиды. Кобыла жевала сено и даже не удосужилась поднять на меня голову. Я провел рукой по ее левой ноге. Возле самого копыта волоски были иной текстуры, как бы шероховатые. Вспомнив слова леди Эстер о шишке на сухожилии Екатерины Великой, я ощупал тонкую заднюю ногу лошади. И нашел там этот крошечный дефект.

Не удивительно, что Артемида проиграла свой забег, ибо вместо нее бежала Екатерина Великая. Артемида, более зрелая и опытная лошадь, которой, к тому же, была сделана инъекция какого-то стимулятора, теперь заменит свою незадачливую сестру. Их покрасили прошлой ночью, коричневая краска скрыла белый носок Екатерины Великой, а при помощи побелки с мелом изобразили его на коричневой ноге Артемиды. Двух кобыл поменяли местами во время утренней разминки. Это объясняло, перемену в настроении Екатерины Великой и скверный результат, продемонстрированный Артемидой в скачках с препятствиями.

Теперь у меня был ответ на вопрос, почему информатор Лестрейда был уверен, что эта лошадь победит на скачках в Эскоте. Теперь мне надо было найти способ, как предотвратить это.

Я не мог противостоять Мильтону в одиночку. Я решил, что лучше всего вверить все дело в руки стюардов пока не начались скачки. Если заявить им, что в скачках будет участвовать подмененная лошадь, то они могут воспользоваться своими полномочиями, вмешаются и сами обследуют животное. Когда это произойдет, я постараюсь потихоньку ретироваться. Когда я выложу перед ними все доказательства, мне уже не надо будет находиться там. Леди Эстер сможет идентифицировать свою лошадь, и Мильтон не сможет отрицать обвинения в подставных скачках.

Это не давало ответа на вопрос, какое вещество они дали лошади. Для этого придется подождать еще один день. Как только я проведу анализ вещества, в зависимости от его результатов, я решу, к кому мне следует идти со своей находкой. А пока мне пришлось найти место, чтобы спрятать его. Как только разразится буря, если потребуется мое присутствие, меня вполне могут обыскать. Лучшим выходом мне казалось оставить его леди Эстер, и мне нужно будет разыскать ее после того, как я уведомлю стюардов об обмане.

Я незамедлительно привел свой план в действие. Найти стюарда в толпе оказалось нелегко и мне пришлось с трудом прокладывать себе путь, пробираясь сквозь толпу ротозеев. Затем на пути к комнате для взвешивания я столкнулся с худощавым , похожим на хорька, малым среднего роста, одетым в коричневый костюм в клетку. Как только мы отстранились друг от друга и немного пришли в себя от этого столкновения, в его взгляде мелькнуло узнавание. Если я и не ожидал увидеть его здесь, то инспектор Лестрейд определенно не был удивлен, увидев меня.

- Ну, мистер Холмс, хоть я и подумал, что могу встретить вас здесь, - сказал он, с неприязнью поглядывая на пятна на моих брюках и засохший навоз, прилипший к ботинкам, - но, уж вы меня извините, если я скажу, что вы выглядите малость потрепанным. Дела пошли так плохо, что вам приходится зарабатывать на жизнь честным трудом?

- Что-то в этом роде, - ответил я. – Инспектор, простите меня. Я должен идти.

- Чтоб сделать ставку на нашу русскую подружку, а? – сказал он, подмигнув. – Я там уже был. Удалось получить ставки 100 к 1.

Учитывая все происходящее, я не ожидал, что он окажется там. Я вспомнил теперь наш разговор, когда он рассказал мне о правилах ставок, они должны быть сделаны в день скачек и во время забега, если возможно. Я ошибся, предположив, что у него был собственный букмекер. Я не ожидал, что он воспользуется своим собственным советом.

Сейчас он был на скачках и он мог оказаться союзником. Пришло время довериться ему.

- Исход забега предрешен заранее, - сказал я ему. – Они поставили подставную лошадь. И вот, возьмите это, - сказал я, вкладывая ему в руку флакон. - Сохраните его. Я вернусь за ним в другой раз.

- Что это? – спросил Лестрейд, переворачивая флакон и взбалтывая тем самым его содержимое.

- То, что они дают лошадям, чтоб усилить их выносливость.

- Мистер Холмс, вы уверены в этом? – с сомнением спросил он. – Мы уже проходили через это прежде. Исход скачек сейчас предрешить невозможно, даже с этими вашими патентованными средствами.

- Если я не прав, то это не важно. Но подумайте об этом, если я окажусь прав. Вы сделали ставку на скачки с предрешенным исходом, полагаясь на слово преступника и циркачки. Как это воспримет ваше начальство?

Лестрейд побледнел.

- Боже мой, мистер Холмс.

- Оставайтесь около парадного круга, Лестрейд. Стюардам может понадобиться сотрудник полицейского департамента.

Я оставил его, стоящим в изумленном молчании, и продолжил свой путь через толпу. Повернув не в ту сторону, я оказался перед самым ипподромом. Стоя на беговой дорожке, возле финишной черты некий джентльмен в утреннем костюме с видом чиновника топтался на траве. Рядом с ним стоял еще один человек, терпеливо ожидая с карандашом в одной руке и открытым блокнотом в другой. Я приблизился и обратился к ним.

- Подождите, - сказал мне джентльмен, поднимая руку. - Лучше измени обозначение на мягкое, Сэмюэл. Из-за ночного дождя и всех этих толчков здесь земля стала более прогибающейся, чем раньше. Он перевел взгляд на меня. – Итак, что я могу для вас сделать?

- Вы стюард?

- Нет, я – мистер Темпл, клерк ипподрома.

- Возможно, вы сможете помочь мне. Мне нужно сообщить об участии в скачках подставной лошади.

Он вздохнул и покачал головой.

- Если б я получал соверен каждый раз, когда слышу эту фразу, я был бы богаче Ее Величества. Вам не стоило делать ставку, молодой человек, если вы не можете позволить себе лишиться этих денег.

- Я говорю не о предыдущем забеге. В следующих скачках, Альберт Стэйкс.

- О, да? – сказал он, и его безразличный тон свидетельствовал о том, что он не поверил мне. - Что ж, тогда вам лучше найти стюарда. Мистер Баулс – как раз тот человек, что вам нужен. Попробуйте найти его в комнате для взвешивания. Обычно перед скачками он находится там. Сэмуэль, лучше проверь вон те ограждения. Мы же не хотим, чтоб какой-нибудь идиот из публики выпал перед рысаками и сломал себе шею.

Он повернулся ко мне спиной, но я уже узнал, что мне было нужно. Я пробрался сквозь толпу зрителей, обогнул трибуны и повернул за угол в сторону комнаты для взвешивания. Я почти уже достиг цели, когда чья-то рука, удерживая, схватила меня за локоть . В гневе я повернулся, чтоб дать отпор высокому джентльмену в утреннем костюме и серых брюках, обладающему темной шевелюрой и железной хваткой, и вдруг увидел знакомые черты Джоселина Майлса Холмса.