Если честно, совсем плохо дело. И заканчивала перевод и редактировала, как что-то совершенно постороннее. Проверила только один раз, как говорится, это выше моих сил. В конце я там кое-что не совсем поняла насчет драгоценного камня и его презентации, но , может, дальше прояснится, если я до этого доберусь. Мне надо срочно как-то себя лечить. И не только от физических болезней. С детства считала, что если вдруг случится какая беда, у меня будет такое лекарство, как Холмс. А вот оно-то как раз меня и подвело...
Но это лирическое отступление.
Глава 20
БегствоНе могу сказать, по какой счастливой случайности я очнулся до того, как был охвачен пламенем.
Когда я все-таки открыл глаза, то обнаружил, что пригвожден к полу конюшни, а мои ноги были прижаты все еще теплым телом Екатерины Великой. Горло животного было перерезано, и озеро крови растеклось по тонкому слою соломы, покрывая шкуру, волосы и одежду везде, где оно соприкоснулось с ними.
Кларенс - если так его действительно звали, в чем я сомневался - сдержал свое слово, как относительно моей судьбы, так и участи лошади.
Долетевший до меня тонкий запах дыма сказал мне о том, начался пожар. Из задней части сарая доносилось шипение и треск горящей соломы. Оказавшиеся в ловушке лошади, запертые в своих стойлах, ржали и колотили копытами по дверям и стенам в тщетной попытке спастись. Движущиеся серые облака все больше закрывали лунный свет, и лишь зловещее красное зарево, показалось из-под них наружу, поглощая все, солому и плоть, мертвых и живых.
Говорят, что угроза близкой смерти обостряет разум, как ничто другое. Если я и выживу этой ночью, то только благодаря собственной изобретательности. Никто не пришел мне на помощь. Я должен был выбраться из этого горящего здания - или умереть, пытаясь это сделать.
Они оставили меня лежать в странной позе, наполовину на боку, прижав одну ногу к другой. В таком положении я мало что мог сделать. Мне пришлось повернуться на живот. Стиснув зубы, мне пришлось затратить немало усилий и настойчивости, прежде чем я почувствовал, что могу двигать ногами. Моя поврежденная лодыжка по-прежнему протестовала, и трение одной ноги о другую никак не способствовало уменьшению ноющей боли. Наконец, лежа ничком, я стал шарить по земле здоровой рукой, пытаясь за что-нибудь уцепиться. Мои ногти впились в щель между булыжниками, и я подтянулся.
Ничего не произошло. Я еще раз поднатужился, но почувствовал лишь, как мои ногти хрустят, ломаются и скользят по окровавленным камням.
Сдаться было бы проще всего на свете. Дым одолеет меня, как это происходило с лошадьми, находившимися ближе всего к огню, задолго до того, как огонь превратит мою плоть в пепел. Мои останки соберут лопатой и бросят в могилу для нищих под вымышленным именем. Майкрофт, и Кларенс, и все остальные, для кого я был помехой, будут довольны. Они сочтут мою смерть хорошо выполненной работой и перейдут к своему следующему коварному плану.
читать дальше
Эта мысль подстегнула меня больше, чем какие-либо призрачные фантазии о надежде.
С новой решимостью я крепко ухватился правой рукой и уперся левым локтем в трещину разбитого булыжника. Я стал тянуться изо всех сил, стараясь не обращать внимания на затихающее ржание перепуганных лошадей, по мере того как пламя заставляло их умолкнуть одну за другой. Я задыхался от усилий, но, наконец, почувствовал, что мои ноги двигаются. Ободренный, я ослабил хватку и попробовал снова. Я продолжил свои усилия, пока, наконец, мои ноги не показались из-под туши.
Используя дверь в качестве опоры, я уцепился за нее, просунул руку сквозь прутья и нащупал засов. Дверь подалась назад, и какое-то мгновение я не мог сказать, где путь к свободе, настолько густым стал дым. Когда мои глаза привыкли, я увидел справа от себя бушующее алое зарево. Натянув пальто на нос и рот, я неуверенно шагнул к двойным дверям.
Моя лодыжка, пострадавшая как от падения, так и от жестокого обращения, подогнулась. Чтобы не упасть ,я схватился за ближайшую стену. Еще шаг, и боль стала такой же сильной, как и прежде. Я сделал еще одну попытку, постепенно привыкая к невыносимой боли и уже лучше владея собой. Держа путь к спасению, я распахивал двери денников, проходя мимо. Их обитатели, широко раскрыв глаза и раздувая ноздри, попятились от меня, и только когда я распахнул двери, первый робкий пленник воспользовался возможностью галопом выскочить на свободу.
Я, шатаясь, вышел в ночь, наполовину задыхаясь, из моих глаз текли слезы. Сквозь туман я увидел, бегущую ко мне фигуру. На мгновение мне показалось, что это Кларенс, вернувшийся, чтобы убедиться, что дело сделано. Я представил, как меня швыряют обратно в огненный ад. Только когда он подошел ближе, я узнал знакомые черты инспектора Лестрейда.
- Мистер Холмс, слава благим небесам, - сказал Лестрейд, не давая мне упасть и тихо опуская меня на землю. - Когда я не получил от вас вестей, я ожидал худшего, поэтому отправился на поиски. - Выражение его лица изменилось, когда он заметил в каком я виде. - Кто с вами это сделал? Вигор?
Я пытался заговорить, но не смог произнести ни слова.
Затем из темноты появился Дэнни Палмер, его юное лицо было озарено пламенем, и на нем четко выделялись искаженные паникой черты.
- Где Артемида?- закричал он. - Ее нет на поле!
Прежде чем мы смогли остановить его, он сломя голову вбежал в пылающее здание.
- Вернись, идиот! – закричал Лестрейд.
Мальчик не обернулся. Лестрейд вскочил на ноги и бросился за ним, отмахнувшись от моих слабых попыток удержать его. Когда оба исчезли в дыму и пламени, я услышал, как конюшня издала страшный предсмертный хрип. Языки пламени лизали крышу и тянулись к небесам через разбитые окна.
Внезапно из самого сердца огненного ада вырвалась лошадь и помчалась во весь опор, ее хвост и грива дымились там, где огонь пытался предъявить свои права на еще одну жертву. Прикрыв от жара глаза, я пристально смотрел на пламя и, наконец, увидел пробирающегося к выходу Лестрейда, рука Палмера лежала у него на плече.
До спасения им оставалось несколько футов. Затем, на моих глазах, конюшня издала последний стон. Крыша просела и обрушилась, среди множества летящих искр и сломанных досок.
Когда облако пыли осело, Лестрейд и Палмер исчезли из виду.
Я с трудом поднялся, оторвал рукав и обернул им лицо, а затем, пошатываясь, побрел обратно к зданию. Жар был обжигающим, таким, какой, можно было себе представить в самой сердцевине солнца. Дверь была окружена пламенем, которое отбрасывало искры на мою одежду. К счастью, далеко идти мне не пришлось. Сразу у входа, под грудой дымящихся бревен, я увидел дымящуюся фигуру Лестрейда, отчаянно пытающегося освободить свою зажатую ногу.
Я ухватился за балку, приподняв ее ровно настолько, чтобы он смог освободиться. Он перевернулся на живот, попытался встать и упал. Причина этого была очевидна. Его нога свисала под неестественным углом, а гримаса на его лице говорила о боли.
Я обнял его за плечи, и, таким образом, - когда я наполовину поддерживал, наполовину нес инспектора,- мы, прихрамывая, выбрались из этого пекла. Я отпустил его, когда мы отошли на безопасное расстояние, и, кашляя и задыхаясь, он упал на землю.
- Мальчик, - простонал он. - Он был прямо там, рядом со мной.
У меня не было причин верить в то, что он жив. Более мудрый человек удовлетворился бы хотя бы одной спасенной жизнью, и не стал рисковать своей собственной, чтобы найти другого человека. Все мои инстинкты говорили мне о том, что не следует возвращаться, и все же я это сделал. Дэнни Палмер спас мне жизнь, обманув Кларенса, и я был обязан попытаться его спасти.
Чем ближе я подходил, тем сильнее становился жар, я мог бы поклясться, что моя кожа горела. В самом центре пламени строение рушилось, огромные столбы света слепили глаза, взлетая на фоне темного неба. Холмик у двери уже пылал, и нарастающая температура чуть не отбросила меня назад. Если бы не протянутая рука, которую я увидел, я бы повернул обратно. Как бы то ни было, я закрыл нос и рот рукавом и направился внутрь.
Он лежал на спине, наполовину погребенный под пылающей кучей бревен. Его глаза были закрыты, а лицо перепачкано и залито кровью. Бревна были не слишком тяжелыми, и я смог подхватить его под мышки и высвободить. Когда его тело появилось из-под бревен, я увидел красное пятно на его рубашке и зазубренный выступ на животе в том месте, где его пронзила сломанная балка.
Я оттащил его подальше и, наконец, опустил на землю, добравшись до Лестрейда. Я увидел выражение его глаз, когда он оценил состояние мальчика, и почти незаметное покачивание его головы в подтверждение того, что мы оба хорошо сознавали.
Затем, страдальчески кашлянув, Палмер вздрогнул и открыл глаза.
- Артемида, - пробормотал он, глядя на меня снизу вверх. - Он солгал мне. На поле лошади не было. Она в безопасности?
- Успокойся, - сказал я. – Ты ранен.
Как будто только сейчас осознав, что произошло, его лицо исказилось от боли, и сквозь сажу на его щеках начали пробиваться слезы.
- Насколько все плохо?- в отчаянии спросил он.
Лестрейд первым обрел дар речи.
- Не так уж плохо, сынок. Ты просто полежи, и с тобой все будет в порядке.
- Я снова буду ездить верхом, да?
Он схватил меня за руку с силой, на которую, как я думал, он уже не способен.
- Да, Дэнни, будешь, - сказал я.
Он немного расслабился, и по его лицу скользнула улыбка.
- И я однажды стану чемпионом?
- Да, Дэнни.
- Я хороший жокей, правда, Генри?
Его печальные глаза остановились на мне. Из уголка его рта потекла струйка крови.
- Самый лучший.
Улыбка дрогнула и погасла. Хватка на моей руке ослабла, и у него вырвался последний хриплый вздох. Я очень долго сидел, уставившись в его невидящие глаза, пока Лестрейд не нарушил молчание.
- Он умер, мистер Холмс.
Я скрестил руки Палмера у него на груди, и закрыл ему глаза.
- Мы не можем здесь оставаться, - сказал я, поднимаясь на ноги. Моя лодыжка горела от напряжения и больше не выдержит. Лестрейду требовалась медицинская помощь. Что нам было нужно, так это лошадь.
Вся проблема заключалась в том, чтобы ее найти. Те, кого мы освободили, ускакали галопом в поле и были слишком быстры и напуганы, чтобы позволить поймать себя покрытому сажей молодому человеку, который изрядно прихрамывал. Мы могли попытаться уйти как можно дальше пешком, поддерживая друг друга. Но к этому времени деревня была бы предупреждена о пожаре, и люди будут уже на полпути сюда. Мы не успеем уйти слишком далеко, до того, как нас обнаружат.
Затем, пока я пытался выбрать меньшее из двух зол, я услышал фырканье и ржание лошади. В поле, на безопасном расстоянии, стояла темно-гнедая кобылка, закатывая глаза и изо всех сил дергая веревку, которой она была привязана к перилам. В конечном итоге, Кларенс сдержал свое слово.
Я отвязал Артемиду, соорудил элементарную уздечку из веревки и недоуздка и отвел ее обратно туда, где лежал Лестрейд. Он бросил один взгляд на лошадь и покачал головой.
- У нас нет выбора, - сказал я. - Люди, которые оставили меня там, могут вернуться в любой момент.
- Я должен был об этом догадаться, - пробормотал он. - У вас природная склонность попадать в неприятности.
- К счастью, я понемногу учусь из них выпутываться. Вы поедете?
Он что-то проворчал. Я ждал его ответа.
- Я говорил, что не умею ездить верхом, - возразил он.
- Не умеете или не поедете?
- И то, и другое. У меня никогда не было возможности научиться. Там, где я вырос, не очень-то любят охотиться на лис. - Он поднял на меня взгляд. - Оставьте меня. Со мной все будет в порядке. И в любом случае, что, по-вашему, они сделают с сыщиком Скотленд-Ярда?
- Они захотят знать, что вы здесь делали.
- Ну, я пришел посмотреть, что с вами случилось. Не то чтобы вас было слишком трудно найти. На станции ходили разговоры о том, что какой-то дурак сбежал со скаковой лошадью из одного из вагонов поезда. Это должно быть были вы.
- Вы были правы, инспектор. Это была тщетная попытка к бегству. Они знают, кто я.
- Это было неосторожно с вашей стороны, - сказал Лестрейд.
- И поскольку вы здесь, они будут считать, что вы тоже посвящены в это дело.
Его внимание вновь привлекло пылающее здание, и в этот момент ему в голову пришли возможные перспективы.
- Возможно, вы правы. - Он протянул руку, и я помог ему подняться. - Вы первый.
Я подвел Артемиду к воротам и забрался в седло сам. Я подвел лошадь так близко к нему, как только мог, и снова предложил руку.
- Я сяду сзади, благодарю вас, - неохотно сказал он. - Я женатый человек.
Со стонами, несколькими отборными ругательствами и моей помощью он взобрался на спину лошади. Я ожидал, что он обхватит меня за талию, но вместо этого он предпочел кое-как ухватиться за мои плечи. Должным образом, хоть и не слишком комфортно, устроившись, я направил лошадь в сторону дороги. Оказавшись на ней, я открыл первые попавшиеся ворота и пустил кобылу галопом через поле. Когда нас поглотила темнота, позади я услышал крики - ожидаемая группа людей прибыла из деревни, чтобы разобраться с пожаром. К тому времени мы уже скрылись из виду.
Я не знал, в какую сторону мы направляемся. Как мне казалось, безопасность следовало искать в большом городе с полицейским участком. Где только можно, я держался ближе к полям, и только когда мы поднялись на небольшой холм, и я увидел множество огней, мерцающих, как россыпь звезд, по всему ландшафту, я осмелился выехать на дорогу.
За исключением редких стонов и ворчания, Лестрейд во время нашего путешествия держался очень тихо. Я знал, что ему было больно, и тряский шаг лошади усугублял его страдания. Кроме того, было чувство неловкости, ощущение, что между нами было что-то неразрешенное.
- Который час? - спросил я его.
Я почувствовал, как он роется в кармане в поисках часов.
-Похоже, до полуночи осталось совсем немного.
- Я надеюсь, в местном полицейском участке кто-нибудь будет дежурить?
- Это зависит от того, где мы находимся.
Я взглянул на луну.
- Я бы сказал, что примерно в восьми милях к северо-востоку от Чаттертон-Парвы. Если я прав, мы приближаемся к Эгаму.
- Где это?
- В Суррее.
- А, полиция графства Суррей. В прошлом году к нам в Скотленд-Ярд поступил один малый оттуда. Его зовут Хьюз. В прошлом году у них был случай бешенства, так он мне сказал.
- Надо полагать, что сейчас они с этим уже разобрались.
- Я имею в виду, мистер Холмс, что поджог и покушение на убийство это гораздо серьезнее, чем то, с чем привыкли иметь дело в провинции.
- Больше, чем покушение, Лестрейд, - поправил я его. И продолжил свой рассказ о смерти тренера от рук Кларенса.
- Похоже, это работа для Скотленд-Ярда. Мне придется взять ее на себя. - Он неловко заерзал у меня за спиной. - Я только надеюсь, что у них под рукой есть врач. Кажется, у меня сломана лодыжка.
- Возможно, все не так плохо, как кажется.
- Если нет, то мне конец. Что это за сыщик, который не может ходить? Я полжизни ходил на работу пешком. Я думал, что в Скотленд-Ярде мне будет легче, но с тех пор, как я там оказался, я стал ходить пешком больше, чем когда совершал обход. Нет, если я стану калекой, то получу от ворот поворот. - Он не стал развивать эту мысль. - Но значит, вы уже знали это, не так ли, мистер Холмс?
Я чувствовал, как его глаза сверлят мой затылок. Что ж, похоже, наконец, наступил момент истины.
- Я подозревал, что вы были скомпрометированы, Лестрейд. Основываясь на полученной информации, вы делали ставки на забегах с заранее известным исходом.
- Значит, все это дело той ночью, все эти разговоры о том, что вам нужны деньги, были просто для того, чтобы заставить меня показать вам, откуда я получаю чаевые?
Я кивнул. Я знал, к чему это ведет.
- Почему вы не спросили меня?
Его тон был ровным и отнюдь не обвинительным. Это еще впереди.
- Вы думали, что я занимаюсь темными делишками, верно?
- Я полагал, что вас обманули, - сказал я осторожно.
- Вы принимаете меня за дурака? - сказал он, выходя из себя. - Вы думали, что я им продался.
Вы высокомерный поганец. Когда я думаю о том, что я для вас сделал….
Мне нечего было сказать ему в ответ. Его гнев был оправдан, я предполагал, что так и будет, когда он все узнает.
- Остановите эту лошадь, - потребовал он. - Я хочу слезть. С меня хватит шататься по холмам и долинам.
Я покорно остановил Артемиду. Лестрейд соскользнул вниз, умудрившись приземлиться на здоровую конечность, а потом ухватился за мою ногу, чтобы сохранить равновесие.
- Как вы смеете! - гаркнул он. - Судите людей, как какой-нибудь оловянный идол, вы, у которого в жизни не было ни единого дня тяжелой работы! Я спас вас в той тюрьме, и вот ваша благодарность.
- Я благодарен вам. Вот почему я оправдывал вас за недостатком улик, когда другие вас оклеветали.
В его глазах вспыхнул гнев.
- Кто?
- Сэр Руперт Брэдли. Высказывались опасения по поводу вашего новообретенного богатства. Брэдли был убежден в вашем моральном разложении.
- Тогда почему не было проведено официального расследования?
- После прошлого случая Департамент уголовного розыска не может позволить себе еще один скандал, тем более скандал, связанный со скачками.
- Это верно, - сказал Лестрейд, вздыхая. - Доверие общественности уже пошатнулось.Без их поддержки мы все запросто могли бы разойтись по домам.
- Наоборот, Брэдли рассудил , что если обвинение было беспочвенным, то, что вам лучше никогда не знать об этом.
Лестрейд очень долго пристально смотрел на меня, а потом отвел взгляд.
- Оглядываясь назад, я понимаю, как это выглядело. Начиналось все совсем не так. Несколько фунтов здесь, несколько фунтов там. Конечно, я должен был понимать, что это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Полагаю, что в глубине души именно так и было.
- Вы предпочли закрыть на это глаза.
- Я должен был подумать о своей семье!
- Как это поможет им, если вы будете мертвы?
Он был бледен от боли, но я мог бы поклясться, что его лицо стало еще белее.
- Брэдли говорил о принятии мер, если я найду доказательства вашей вины. Он не был заинтересован в том, чтобы предавать огласке ваше падение. Вы были бы не первым, с кем произошел бы "удобный" несчастный случай. Им было бы легко организовать вашу гибель во время дежурства. Вы геройски погибнете за правое дело и перестанете быть для них проблемой: одним выстрелом они убьют двух зайцев .
Он беззвучно шевелил губами, пытаясь облечь свои мысли в слова.
- Что вы им скажете?
- Ничего, - ответил я. - Вы можете сказать им сами. На вашем месте, инспектор, я бы сказал, что уже некоторое время знал о том, что исход скачек был предрешен заранее. Ставки, которые вы сделали, были сделаны в ходе вашего расследования в попытке завоевать доверие вашего информатора и собрать предварительную информацию о том, о каких забегах идет речь. Вы добились успеха, Лестрейд. Вы не только положили конец их деятельности, но и сумели получить доказательства того, каким образом все происходило.
- Что?
Я потрепал Артемиду по шее.
- Эта лошадь участвовала в скачках под именем Екатерины Великой, чтобы выиграть сегодня забег Альберт Стейкс. Шерсть на ногах была обесцвечена, чтобы достичь сходства. Только опытный глаз смог бы отличить их друг от друга.
- Боже правый, - произнес он. – А что насчет этого безумного жокея, Вигора? Я кое-что слышал о нем. Когда вы не пришли, как обещали, после забега, я подумал, что он что-то с вами сделал. Я думал, что это он каким-то способом заставляет лошадей одерживать победу. - Он уставился на уставшую кобылку. - Я никогда не думал, что на самом деле будет что-то в этом роде. Я думал, у них есть средства для предотвращения подобных вещей.
- В таком случае, мне следовало побеседовать со стюардом, который проводил осмотр перед заездом. Возраст лошади можно определить по зубам, и в этом случае разница между ними должна была быть очевидной, поскольку это животное старше. И мне следовало арестовать человека, который работал на скаковом круге, по имени Сэмюэлс. Ему было приказано раскрыть обман после забега. Я смог, с небольшой помощью, упредить его.
- Но почему, мистер Холмс? – произнес ошеломленный Лестрейд .- У них была система, которая работала.
- Они положили глаз на более крупный трофей. Я не могу сказать, что это было, кроме того, что они хотели бы привлечь внимание Скотланд-Ярда к чему-то другому.
-Вы имеете в виду, ко мне?
Я кивнул.
- Череда ваших недавних успехов сделала вас вездесущим, инспектор. И ваш позор в данный момент был бы весьма кстати.
- Да, - сказал он, качая головой. - Никогда не думаешь, что такое может случиться с тобой, верно? Это было всего лишь несколько выигрышей, вот и все. Я не буду отрицать, что эти деньги пригодились.
- Ничего не бывает бесплатным. Все это происходит на определенных условиях.
Он подозрительно прищурился.
- Так зачем вам помогать мне сейчас?
Я слегка пожал плечами.
- Вы женатый человек, у которого семеро детей.
- И вряд ли после этой поездки верхом у меня появятся другие, скажу я вам. - Печальная улыбка приподняла уголки его рта. – А что это за «более крупный трофей»? Вы знаете?
- Я надеялся, что вы сможете мне рассказать.
Он нахмурился.
- Там было что-то о бриллианте размером с куриное яйцо, подаренном ее величеству каким-то лордом или кем-то еще. Говорят, ему нет цены.
- У всего есть цена, Лестрейд. В данном случае ценой была гибель человека. - Я сделал паузу и нахмурился. - Когда состоится эта презентация?
- В понедельник. Я не знаю подробностей. Этим занимался старший инспектор Мэтьюз.
Трудно было не заметить очевидной связи между возвращением в страну Майлса и возможной кражей этого бриллианта. Если бы Кларенс сдержал свое слово и убил его за предательство после того, как дело было сделано, тогда у них не было бы неудобств, связанных с необходимостью платить ему. Но, возможно, таков был план с самого начала. Его отправили на ипподром под предлогом оплаты, зная, что там буду я? Они проверяли его? Это объясняет, каким образом Кларенс узнал о его участии. В любом случае, я должен был предупредить Майлса.
- Мы должны добраться до города и сообщить все это местной полиции, - сказал я. - Мы не можем терять время. Завтра тело Вигора найдут на ипподроме. Он был убит, но они скажут, что он повесился. Будет найдена записка, указывающая на тренера. Будут выяснять, кто получил прибыль от этого забега. Ваше имя обязательно всплывет. Лучше, если вы сообщите обо всем Мэтьюзу, прежде чем он узнает об этом от букмекера.
- Если он мне поверит, - без энтузиазма сказал Лестрейд.
- Мэтьюз - ваш единственный верный сторонник. Он не станет слушать ни одного слова обвинения против вас.
Лестрейд кивнул.
- Он достойный малый, этот Мэтьюз. В прошлом году его ранили ножом в ногу, и поговаривают о том, что он уйдет в отставку. Нам будет жаль, если он уйдет. Он очень помог мне, когда я поступил в Скотленд-Ярд: подсказал, с кем поговорить, как завязать хорошие знакомства. Слепой Билли был одним из его людей.
- В самом деле?
За последние несколько минут имя старшего инспектора уже дважды упоминалось в разговоре , как связанное с этим делом. Чувство дискомфорта, которое я начинал испытывать, не имело никакого отношения к тому, сколько времени прошло с момента принятия мной последней дозы лауданума.
- Подождите минутку. - Лестрейд почувствовал, что я что-то не договариваю. - Мэтьюз кристально честный человек.
- Как ваш начальник, он идеально подходит для того, чтобы обвинить вас.
- Почему?
- Потому что вами не дорожат.
Такое оскорбление достоинства было для него невыносимо. В гневе Лестрейд потерял равновесие и схватился за мою ногу, когда начал падать. Я попыталсяь выпрямиться, но слишком поздно, потому что он потянул меня за собой. Когда мы упали в грязную канаву, лошадь шарахнулась в сторону, и, если бы я не сжимал в руке веревку, Артемиде удалось бы сбежать.
- Что ж, это неплохой ход, - сказал Лестрейд, вытирая грязь с ладоней. - Теперь вы довольны, не так ли?
- Не особенно. Мне не доставляет удовольствия говорить это, инспектор, но ваше поведение было...
- Я знаю, - раздраженно перебил он. - Я был идиотом. Я не могу поверить, что Мэтьюз способен на такое. Какие у вас есть доказательства?
- Когда я разговаривал с ним, он заявил, что не знал о вашей связи со Слепым Билли. Он тоже следил за вами.
Лестрейд замолчал. Когда он заговорил в следующий раз, ярость сменилась тихой покорностью. - - Ну, значит, все, не так ли? Кто мне теперь поверит?
- Грегсон. Скажите ему, чтобы он через голову Мэтьюса обратился к суперинтенданту.
- Грегсон ненавидит меня. Он будет вне себя от радости, услышав такие новости.
- Нет, если вы дадите ему возможность вернуть себе прежнюю должность инспектора.
- За мой счет?
- Такова цена глупости.
Лестрейд пристально посмотрел на меня, прежде чем отвести взгляд.
- Полагаю, вы правы. Это лучше, чем сдаться на милость Брэдли. Какой кошмар!
Свежий ветер донес из города звон церковных колоколов, отбивающих полночь. Я подождал, пока колокольный звон затихнет, и подумал, что, хотя пятница, возможно, уже позади, опасность еще не миновала.
Я с трудом поднялся на ноги. Лестрейд бесстрастно наблюдал за мной.
- Мы должны идти, - настаивал я. - Я не могу гарантировать, что за нами не следили.
- Вам сейчас особо ничего не грозит. Они подумают, что вы погибли при пожаре.
- Нет, когда они найдут Дэнни Палмера.
По собственному заблуждению я оставил мальчика спокойно спать вечным сном. Это была ошибка, которая могла сказать им о том, что там был кто-то еще. А то, что этот человек затем сбежал, до того, как поднять тревогу, могло указывать только на меня. Я не сомневался, что Кларенс будет жаждать закончить то, что начал.
Я поднял Лестрейда на ноги и помог ему взобраться на лошадь. Воспользовавшись приступкой у ближайшей изгороди, я присоединился к нему, снова сев спереди, и мы продолжили наш путь в город.
- Лошади, - пробормотал Лестрейд. - Они меня доконают. Особенно эта.
- Сколько вы выиграли в этом заезде?
- 500 фунтов.
У меня перехватило дыхание.
-Не волнуйтесь, мистер Холмс. Я отдам их в Фонд вдов и сирот полицейских. Они вполне могли бы принести кому-то пользу. Самое смешное, что...
- Я не вижу в этой ситуации никакого юмора.
- Нет, над этим вы посмеетесь. В четверг у меня был еще один победитель, честно и справедливо одержавший победу. Айсономи в скачках Золотого кубка. Я поставил на него десять шиллингов для моего тестя. Он захочет получить свой выигрыш. Жена тоже будет гадать, где я. Я сказал ей, что буду дома к ужину. И я не собирался сегодня работать.
- У всех нас свои планы, инспектор. Через десять часов я должен быть на свадьбе.
- Чьей? - без энтузиазма спросил Лестрейд.
- Моего брата.
У него вырвался смешок.
- Вот те на! Я не представляю, как вы сможете вернуться вовремя. Он будет сожалеть о вашем отсутствии.
- Сомневаюсь. Свадьбы не будет. Невеста сбежала, чтобы присоединиться к своему бывшему жениху. Что касается Майкрофта... - Я уставился на свои дрожащие руки. - Что ж, инспектор, я скорее поверю в то, что он пытается убить меня. Вам следует знать это на случай, если вдруг его попытка увенчается успехом.
- Это серьезное обвинение, мистер Холмс. У вас есть доказательства?
- Ну, вот скажем, к примеру, что я принимал лауданум не по своей воле.
- И сколько времени это продолжалось? - спросил Лестрейд, проследив за моим взглядом.
- Слишком долго.
- Понимаю. Если вы не возражаете, я спрошу, с какой стати ему хотеть убить вас? Не то чтобы я его винил. Зная, как вы себя ведете, я сам несколько раз испытывал подобное искушение.
Его пренебрежительный тон сказал мне, что он не придал большого значения моему обвинению. Без сомнения, он думал, что я придумывал оправдания, чтобы скрыть свои собственные неудачи, или, что еще хуже, был обманут галлюцинациями, вызванными опиумом.
- Я его не спрашивал, - признался я.
- Тогда на вашем месте я бы сделал это, мистер Холмс, и немедленно.
Конечно, он был прав. Я спрятался в Суффолке, вместо того чтобы разобраться со своим братом. Теперь я собирался всплыть на поверхность в своей драматической манере. Когда это дело разрешится, мне придется встретиться с ним лицом к лицу. Такая перспектива мне не нравилась.
- Могу я спросить, мистер Холмс, - продолжил Лестрейд, - как вы узнали о том, что невесты не будет?
- Возможно, я снабдил сестру невесты информацией о том, что отношение к ней жениха внезапно изменилось.
Инспектор покачал головой.
- Неудивительно, что ваш брат хочет вашей смерти. Впервые я был прав. Вы высокомерный поганец.