Серебрянный



Американское название «Убийство у Баскервилей»
Премьера – июль 1937 года
Производство компании «Твикенхэм филм продакшнз»
Продолжительность 71 минута
Черно-белый
Режиссер Томас Бентли



Уотсон (Ян Флеминг) убеждает Холмса (Артур Уонтнер) , восстанавливающего силы после тяжелого дела, принять приглашение погостить у сэра Генри Баскервиля (Лоуренс Гроссмит) в Дартмуре – со времен дела собаки Баскервилей миновало уже двадцать лет. Прибыв на место, Холмс узнает, что скаковой жеребец Серебряный, фаворит на кубок Барчестера, был похищен из расположенных неподалеку конюшен, а тренер коня был убит. Джек Тревор (Артур Макрэ), жених дочери Баскервиля, попадает под подозрение, и поэтому Холмс соглашается расследовать это дело, веря, что за этим преступлением стоит профессор Мориарти (Лин Хардинг).



К Мориарти обращается за помощью мошенник-букмекер, и профессор получает от него плату в 10 000 фунтов за то, чтобы Серебряный не участвовал в скачках. Холмс проводит свое исследование, идя по следам коня, и говорит, что животное само убило тренера ударом копыта по голове, когда тот пытался повредить ему сухожилие и не дать, таким образом, участвовать в заезде. Когда Серебряный быстро и легко приближается к финишу, один из людей Мориарти стреляет в его жокея, не давая коню стать победителем. Холмс отправляет Уотсона следить за Мориарти, но его захватывает один из людей профессора, и Холмс с полицией спасают его в последнюю минуту, арестовывая профессора.


«Серебрянный» был лебединой песней Уонтнера в роли Холмса. Как многие другие последние части в кино-сериалах, этот фильм не был шедевром. В какой-то степени это произошло из-за попытки снять полнометражный фильм по короткому рассказу, ибо, несмотря на все дополнения и более подробный показ событий, сценаристам (Х.Фаулеру Миру и Артуру Макрэ, сыгравшему одну из ролей) не удалось скрыть весьма скудный сюжетный материал. Однако, здесь вновь был воскрешен профессор Мориарти, дабы предстать в роли преступного кукловода, несмотря на то, что в предыдущем фильме мы видели, как он разбился насмерть. Весьма сомнительным также кажется, что гениальный преступник Дойля опустился до порчи лошадей. Подобные занятия кажутся слишком мелкими для человека, которого Холмс называл «организатором половины всех злодеяний и почти всех нераскрытых преступлений в этом огромном городе.» В этом фильме Мориарти, с его комфортным современным офисом и разбойного вида подельниками, больше похож на низкосортного гангстера.
Отчаянной попыткой со стороны авторов сценария было также для разнообразия добавить сюда участие сэра Генри Баскервиля. Это дополнение позволило кинопрокатчикам в США дать фильму название «Убийство у Баскервилей», когда он, наконец, вышел на американские экраны в 1941 году. Несомненно, это было, в конечном итоге, сделано в надежде, что фильму перепадет слава «Собаки Баскервилей» с участием Ретбоуна (1939 г.).
В «Серебряном» Уонтнер, кажется, более, чем когда либо делает ударение на лаконичном юморе, который стал своего рода визитной карточкой его Холмса. Сыщик часто говорит с Уотсоном и миссис Хадсон с комической иронией, но самые остроумные и изощренные реплики приберегает для инспектора Лестрейда.
Лестрейд: - Любая еда может содержать в себе смертельный яд.
Холмс: - Правда? Я этого не знал.



Лестрейд: - В этом деле есть вещи, которые ставят меня в тупик.
Холмс: - В самом деле? Вы меня удивляете.


Но, несмотря на этот весьма уместный сарказм, в целом это была довольно усердная и кропотливая работа, и Уонтнер представлял собой более, чем выгодное вложение в фильм, к чему стремился все свои шестьдесят с лишним лет.

Сначала фильм был принят не слишком позитивно. Во время первого показа «Серебряного» в Лондоне в июле 1937 года на пятничном вечернем сеансе публика высмеяла фильм. Как прокомментировал это, несколько смягчая краски, директор кинотеатра, «группа зрителей, зашедшая на сеанс, хорошо поужинав, начала смеяться там, где не было ничего смешного, и вскоре к ней присоединились и другие зрители." В результате фильм на два дня был снят из проката. Пресса с возмущением восприняла этот инцидент. «Таймс» писала: «Остается надеяться, что оставшуюся часть недели публика в «Регале» (сеть американских кинотеатров) станет вести себя с большим уважением в присутствии великого человека». «Bystander»( Британский еженедельный таблоидный журнал, в котором публиковались обзоры, тематические рисунки, мультфильмы и рассказы) был также потрясен: « Это ни что иное, как святотатство… подрастает скверное поколение, не имеющее почтения к бессмертному Шерлоку Холмсу».

***

Это то, что было в книге Девиса, а теперь о своих впечатлениях.
Хочу сразу немножко поправить автора в описании фильма - Уотсон совсем не уговаривает Холмса ехать в Дартмур. У них были другие планы, но Холмс получает от Баскервиля письмо, просто с приглашением, потому они и поехали.
И раз уж зашла речь о письме, то тут еще такой момент. Холмс, читая письмо, многозначительно сообщает Уотсону, что у сэра Генри есть дочь.

И тут же заявляет, что она скоро выйдет замуж. Надо видеть при этом в миг насупившегося доктора.

Он тут просто безнадежный дон жуан) И Холмс, конечно знает его, как облупленного.


А сейчас немного вернусь к началу. Хочу сказать, что несмотря на разные дополнения и осовременивание, некоторые моменты в отношении Мориарти и его организации мне очень понравились. В самом начале Мориарти с Мораном осматривают новый офис, который, по мнению профессора, может быть настоящей крепостью.


И мне вот эта идея очень близка. В школе представляла, что у него могла быть какая-то штаб квартира, а по сути целый отдельный дом где-то за городом, где проворачивались все дела и, возможно, даже содержались какие-то похищенные люди. Ну, так мне представлялось) Что-то в этом роде было еще в фильме "Руки убийцы", но там эти владения Мориарти были где-то в темных лондонских закоулках - тоже, наверное, неплохая идея.

И еще хорошо здесь показано, что у профессора тоже были свои "клиенты", приходившие к нему за помощью. В частности, вот этот букмекер, которому надо было убрать Серебряного со скачек.


Люблю, когда показывают такие вещи. И в кино, и фанфиках-пастишах. Один из эпизодов, за которые люблю "Молодого Холмса" это вот как раз Мориарти, способный проникнуть даже в тюрьму и спасти от виселицы нужного человека. Причем все это "без шума и пыли".

Кстати, как раз в этих сериях Холмс часто произносит свое "Элементарно, Уотсон!" Но иногда оно звучит театрально, а иногда как-то скромно. То бишь, проще простого, гордиться особо нечем)


Ну, вот про язвительного Холмса уже было сказано, и мне нравится, как у него это получается беззлобно. Иногда мне кажется, что он бросает эти свои колкости, предполагая, что Лестрейд их даже не особо и поймет)
С Уотсоном он, конечно, тоже очень ироничен.



- Лошади - очень умные животные, Уотсон. Если б я был лошадью, то вернулся бы в Кингс Пайленд.

Один из самых каноничных моментов здесь, это когда Холмс приходит к Сайлесу Брауну, у которого находится Серебряный. И здесь он держит себя именно так, как это описано у Дойля.
"– Вы знаете, чем грозит ослушание. – Холмс повернул к нему голову, и тот съежился под его взглядом."

Холмс в этой сцене очень властный и грозный. Он практически прет на Брауна, толкая его назад в ворота. И после их разговора вид у него довольно угрожающий.





Ну, и я вот вообще заметила, что, несмотря, на осовременивание и некоторую вольность, фильмы с Уонтнером во многом очень каноничны и в этом плане могут дать фору многим лентам, снятым гораздо позже.

Еще несколько запомнившихся моментов.

Все-таки Холмс здесь всегда рыцарь по отношению к женщинам. Услышав, что Лестрейд подозревает жениха мисс Баскервиль, он тут же готов за него поручиться


А на скачках... Холмс пристально наблюдает в бинокль за происходящим, но как только девушка просит у него бинокль, он тут же с улыбкой отдает ей его.






Вы - мой друг, Лестрейд, - говорит тут Холмс, искренне не желая, чтоб инспектор пошел по ложному пути



И еще несколько забавных эпизодов.
Журналисту, явившемуся к Холмсу за подробностями, он заявляет: Я всего лишь помощник полиции, предоставляю ей все необходимое.



- Все привычки мужа может знать только жена. Верно, Уотсон? (Эта фраза звучит довольно многозначительно )

Ну, и под конец, один из главных перлов здесь.
Холмс с Лестрейдом до глубокой ночи сидят за шахматами на Бейкер-стрит в ожидании звонка Уотсона. Входит миссис Хадсон.



- Мистер Холмс, уже почти полночь. Вам нужно расслабиться. Может, примете что-нибудь?)


- Моя дорогая миссис Хадсон, вечно вы меня соблазняете! Но сейчас это некстати...
- Может, опиум?
Бедный Холмс кидает осторожный взгляд на Лестейда, но тот весь в шахматах.



- Нет, спасибо, миссис Хадсон. Идите спать, миссис Хадсон!



***


На ю-тубе я этот фильм не нашла, но вот ссылка на рутрекер rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=2282010

Немного вспоминательный такой пост. Ну, и не только.



Речь пойдет о чае) Как и многие другие прекрасные вещи, для меня это, в общем-то пришло из Англии. И тоже связано с моими поездками в гости к отцу. Его вторая жена была очень такой заграничной дамой, была тогда кем-то вроде референта, прекрасно знала язык, ездила за границу, даже работала какое-то время в Таиланде. И в Лондоне бывала не раз. Ну, и от случая к случаю пыталась привить мне какие-то обычаи заграничной жизни или просто рассказать о чем-то. Помню, что даже еще до нашего знакомства с ней отец как-то приехал ко мне с подарками - типа, привет из Лондона. Платок с видами английской столицы, ручка с Тауэр Бридж, сувенирная фигурка английского гвардейца. Вот примерно такая


Только мой был более утонченный. Очень красивое лицо и пропорциональная фигура. Уж не знаю, куда он делся.
И фотография жены отца у дверей музея на Бейкер-стрит)

Ну, и чтоб покончить с этой темой скажу, что была еще удивительная книга. Огромная, как энциклопедия. Что-то про самые странные и загадочные вещи этого мира. Естественно, на английском. Чего там только не было. Начиналось все с астрономии и загадочных планет, потом был растительный и животный мир, наверное, что-то о технике. Конечно, история. Нострадамус. Что-то о Шекспире. Ну, и конечно... Там не могло не быть Холмса) Был крупный фрагмент рисунка Пейджета, там, где Холмс в вагоне, и рядом фото молодого Джозефа Белла, и насколько помню, в тексте был упомянут Оливер Венделл Холмс.
Кстати, после всех этих страниц были еще очень мрачные картины. Космос, черное небо, покрытая кратерами планета, похожая на Луну и надпись "Нью-Йорк через 5000 лет" (сколько точно лет. честно говоря, не помню). Хорошо, что английский я тогда знала поверхностно, а то бы эта статья произвела бы, наверное, неизгладимое впечатление на мою впечатлительную натуру) Но я отвлеклась.
Вот все это было примерно в одно время. Эта книга с новым для меня изображением Холмса, журналы "Смена" с "Долиной страха" и еще английский чай)

Тогда у отца впервые попробовала Эрл Грей из красивой банки с портретом того самого графа Грея, которого отец по-простому называл "серым герцогом") Если не ошибаюсь на обратной стороне банки с чаем был вот этот портрет.

Он мне ужасно понравился, и в моем подсознании навсегда связан с домом отца, Англией и Холмсом.

И Эрл Грей положил начало моему увлечению необычными сортами чая. Как сказали Жофрею де Пейраку: "Ваша вечная привычка оригинальничать!"
Потом еще как-то на юбилее у отца попробовала Лапсанг Сушонг - чай с дымком. Наверное, он был самого высшего качества и привозной, ну, или просто хозяйка дома знала толк в заваривании подобного чая) Потому что потом, когда все это появилось в продаже, мне попадались только бледные копии, и часто встречала даже возмущенные отзывы, где упоминался запах копченой рыбы, колбасы и прочих продуктов) Вот и сейчас в моей "чайной коллекции" есть такой, но к числу самых любимых он не относится.

Потом был чайный магазин Млесна и , наверное, мой самый любимый клубничный чай) Который был впервые куплен к Новому году, вот в такой потрясающей деревянной коробочке, и с тех пор стал одной из моих новогодних традиций

Стараюсь покупать его исключительно к Новому году или к какому-то значительному событию) Он идеальный) Не приторный, когда открываешь упаковку - сейчас уже покупаю его в фольге - тебя сразу обволакивает потрясающим ароматом. Совсем не химозным, а смеси аромата клубники и ее листочков, эти листочки придают очень утонченную горчинку.
Еще покупала там персиковый чай и он тоже очень благородный, запах придают все же не ароматизаторы, а натуральные ингредиенты, оттого и соответствующая цена. Хочу еще что-то там попробовать для интереса, но клубничный навсегда останется моим фаворитом. И, конечно, черный, не зеленый.

Потом еще была эпоха небольшого магазинчика в Камергерском переулке "Чай, кофе и другие колониальные товары". Он находится почти дверь в дверь с МХАТом им. Чехова

И захаживать я туда начала в тот период, когда мы с мамой довольно часто ходили в этот театр. Это был какой-то период всеобщего расцвета. На сцене блистали Ефремов, Смоктуновский и Табаков, и в магазинчике, кстати, висела фотография Ефремова с его директором)
Тогда еще в новинку был чай "1001 ночь" с его цветочно-фруктовым ароматом. Ну, а последнее время я больше всего любила "Амаретто" и "Восточный экспресс" - не только за эффектные названия, но и за ярко выраженный характер. В "Восточном экспрессе" кажется, были какие-то очень приятные абрикосовые нотки, но это ты уже потом понимаешь, а сначала просто наслаждаешься общим гармоничным букетом.
Но как и многое другое, на мой взгляд, с годами качество этого чая стала портиться, хотя, может, это мне так не везло. Но стало казаться, что он стал какой-то разбавленный что ли... Хотя и не все сорта.
Магазин мне уже был совсем не по дороге, но я продолжала туда время от времени наезжать за любимыми сортами, и в этом было что-то ностальгическое. Улица Горького, теперь Тверская, очень многое изменилось, но я почему-то очень люблю те места, как будто связана с ними какими-то корнями. Не знаю, как объяснить. Чувствую там какую-то историческую атмосферу, которая в самих камнях и стенах . Никаких особых сердечных воспоминаний у меня с этими местами не связано, кроме своих поездок туда за подарками еще в институте. А еще иногда вспоминаю, что недалеко там приобрела бесценную копию моей любимой "Собаки"))) Там же кстати где-то живет, ну, или может жил Ливанов. Он говорил, что одна из самых незыблемых вещей в его жизни это магазин "Молоко", который он помнит с детства)



Часто бываю там уже после наступления темноты, и иду всегда не торопясь, вся в воспоминаниях и мечтах. А последнее время все время стала вспоминать при этом строки Цветаевой:

Только нам огоньками сверкая,
Только наш он, московский вечерний апрель.
Взрослым — улица, нам же Тверская —
Полувзрослых сердец колыбель.

Но потом наступил вот этот всеобщий карантин. И в Камергерском я тогда год точно не была. Зато на смену ему пришла "Кантата", возле "Молодежной", куда нас подвозит корпоративный автобус. Помню, что в начале я там почувствовала себя, как козел в огороде. Какие ароматы! Какие вкусные названия! "Вечная любовь", "Золотой Непал", "Груша в карамели", "Роза Венеции")))


Ну, вот сейчас я там и пасусь) Есть несколько любимых сортов. Какие-то распробовала не сразу. "Миндальный бисквит" показался каким-то слишком пахучим и "не сладким") Потом почувствовала в нем что-то очень тонкое и итальянское) Так же было с чаем "Из Петербурга с любовью" Заказала его в самый разгар пандемии, и получив заказ аж поморщилась - довольно резкий цитрусовый запах. Но потом он куда-то исчез и на вкус оказался волшебным - там и цукаты, и орешки, и апельсин. Все это переплетается, и такой фантазер, как я, представляет себе какое-то петербургское старинное кафе с разными вкусностями и изумительной выпечкой.
Но случаются и огорчения. Временами самые чудесные ароматы снимают с производства и такое как раз и случилось с вышеупомянутым "Петербургом" и еще кое-какими сортами. Это, конечно, не трагедия, но немножко расстроилась.
Вот, расчувствовавшись и решила написать этот пост.

Кажется, у меня в дневнике новая беда - ничего не копируется. При выделении текста включается цитирование. Причем я нахожусь не в отдельной записи и цитату там просто некуда вставлять. Это не везде, но у меня сейчас появилось и это все осложнит, мягко говоря. Перенос постов будет весьма затруднителен.

Две картины Морган Вейстлинг. Девочки и цветы

[

Поленов. Женщина, идущая по лесной тропе



Напоролась намедни на один пост, где автор просил ссылок на фанфики по Гранаде, видимо, слэшные, сейчас уже не помню, и в ответ ему предложили ссылки на фикбук. Я практически никогда раньше туда не ходила, а сейчас увидела, что переводы слэша идут в каких-то уже промышленных масштабах.
И, наверное, это неплохо. Но у меня промелькнула пара безрадостных мыслей, почти еле уловимых.
Ну, вот кто-то когда-то говорил, что Холмс если для кого и интересен, то только в постели, и получается, что это так и есть. Если речь идет о переводе, то другие фанфики вообще никого не интересуют, исключительно слэш. Это я не о своих переводах говорю, а вообще.

По мне так это довольно скучно и однообразно, если сказать в двух словах. И мне кажется, может быстро надоесть. Это, конечно, мое имхо. Но вот помню, что еще в школе я обратила внимание, что думая о Холмсе, часто фантазирую о чем-то переживательном, где кто-то из обоих друзей ранен, болен и т.д. Что ж получается, что другие стороны их жизни меня вроде как и не интересуют, если так посмотреть? Поэтому когда-то была очень рада, ознакомившись с фанфиками, которые помогли взглянуть на Канон другими глазами и в более развернутом виде.
Но это, конечно, чисто мое отношение к слэшу. Я его в общем-то немало перечитала, вернее проглядела, откладывая что-то интересное, что можно было бы потом перевести. И для меня и здесь важно, чтоб герои были в характере, и чтоб это были именно Холмс и Уотсон Дойля, а не какие-то совсем другие люди, носящие их имена.
Конечно, про слэш можно много еще чего сказать, но в данном случае хотелось только заметить, что, как говорится, не слэшем единым интересен Шерлок Холмс. Это лишь одна грань этого многогранника)

Ну, и вот к слову. Не шатко, не валко идут у меня "Минорные интерлюдии для скрипки соло". Не лежит все же душа к этому AU. И меня, конечно, никто не заставляет, но это дело я дожму, хоть и короткими перебежками.

Попутно перечитываю "Университет" Дарлен Сипсер (если я правильно перевожу это имя) Но об этом напишу в отдельном посте.
Таскаю ее с собой на работу, а дома урывками читаю "Убийцу Шута". Конечно, это бы надо читать совсем не так, но вот определюсь с отрывками из "Университета", и тогда уже всерьез начну читать Робин Хобб.

***
Сейчас еще к тому же и разболелась, потому как никогда рада удаленке. По идее это более или менее обычное ОРЗ, такое, каким оно бывает у меня - с сильной болью в горле, слабостью и понемногу учащающимся дыханием. Конечно, в наше время все это страшновато. Температуру не меряю, если и есть , то небольшая. Довольно хреново, потому что кроме всего прочего еще и болит голова. И хотелось бы по-человечески поболеть, а не сидеть за работой , а после нее таскаться в аптеку и магазин. Но се ля ви...

***
Дома иногда бывает очень тяжко. Вот казалось бы, взяла и убежала отсюда. Только некуда. Мысль о съемной квартире или комнате я давно отбросила, потому как это будет уже не жизнь, а выживание.

Историческая фотография...



Алексей Баталов беседует с молодым актером Московского театра "Современник" Олегом Табаковым. 1962 год. Фото Бориса Кауфмана /РИА Новости/

Наверное, немного отчитаюсь в дневнике. Как говорится, о проделанной работе)
Ну, я же все-таки не фанатик, и в том. что касается Холмса далеко не всеядна. И вообще, когда я во все это только окунулась, то цель была только одна - дополнить как-то известный мне Канон. Поэтому всегда говорю, что и фанфики предпочитаю исключительно те, где герои "в характере", а остальные чаще всего у меня вообще не идут. То же самое, кстати, и с фильмами и чем дальше, тем больше. В школьные годы, считая, что лучше Ливанова никого нет (не считая Ричардсона , который был, увы, практически не доступен) я смотрела другие фильмы совершенно спокойно, как бы говоря про себя, что вот этот актер , на самом деле, играет Холмса, хоть и не особо на него похож) А в последнее время во мне проснулся слишком уж строгий критик, как-то остро стала чувствовать расхождение между тем Холмсом, что у меня в голове, и тем, что на экране... Но не буду сейчас о грустном)

Я , собственно, о чем... Были у меня планы в отношении некоторых статей о происхождении Холмса, которых, в принципе, уже осталось совсем немного. Но так уж вышло, что я почти все их забраковала. Сейчас поясню. Значит, номер первый - это статья под названием "Отсутствующий дед". Отсутствующий в том плане, что вот про бабушку Холмса мы знаем, а про деда никто ничего не слышал. Ну, и автор статьи (она была опубликована в 1993 г. в журнале "Шерлок Холмс") заявил вдруг, что это никто иной, как Гораций Хорнблауэр. Самое интересное, что никаких аргументов в пользу своей версии он вообще не приводит, просто предполагает, что такое могло быть и разумеется только вне брака. Вроде того, что у адмирала и Холмса было что-то общее в чертах характера, вот только Хорнблауэр был совершенно не музыкален. В общем, это вообще никуда не годится. Правда, были там интересные аргументы в отношении Наполеона. Поскольку Наполеон это фиалки (violet) и пчелы) Оказалось, Наполеон очень любил имя Вайолет... Это интересно.

Потом еще была статья Хью Эштона "Был ли Холмс воспитан в католической вере?". Эштон - известный автор пастишей, в шерлокианском мире считают, что пишет он очень близко к стилю Дойля. Я в чем-то соглашусь) Как минимум, некоторые рассказы у него очень хороши. Пока я перевела из них только один - "Два пузырька". Если кому интересно, то это здесь morsten.diary.ru/p215403176_hyu-jeshton-dva-puz...
Но тут Эштон пытался в качестве доказательств приводить одни предположения, и каким-то образом связать колледж, в котором учился Майкрофт (как будто это уже неопровержимо доказано) с католицизмом обоих братьев. Короче, статья мне не понравилась.

И последнее. Еще когда я получила посылку с набором журналов шерлокианского общества Северных Месгрейвов , обратила внимание на статью "Шерлок Холмс был йоркширцем" Обратила внимание еще и потому, что автором статьи была Кэтрин Уайт.

И хочу сказать о ней пару слов. Мне и раньше приходилось о ней слышать. Но сначала то, что она, конечно, шерлокианец (наверное, можно так сказать) и потом еще, что она собственно жена Дэвида Стюарта Дэвиса, который должен быть известен моим читателям по своей книге "В роли Шерлока Холмса". Кроме того, он же автор знаменитой книги "Сгибая иву" о Джереми Бретте и съемках гранадовского сериала. Вот он на этом снимке с Шерлоком и Джоном



Ну, и к слову еще немного о Дэвисе, чисто информативно.

Дэвис является экспертом по творчеству Артура Конан Дойля. Он написал свободные продолжения о Шерлоке Холмсе (семь романов и две пьесы), в которых исследует тёмную сторону личности великого детектива. Также Дэвис пишет документальные исследования о Шерлоке Холмсе и его представлении в кино. Дэвис неоднократно был консультантом на разных экранизациях о Шерлоке, создавал различные комментарии к фильмам о нём, снятым в прошлом веке.
Дэвис родился и живёт всю жизнь в городе Хаддерсфилд в Западном Йоркшире.

И к этим официальным данным я еще добавлю, что они с Кэтрин возглавляли ( не знаю, как обстоит с этим дело в настоящий момент) шерлокианское "Общество Северных Месгрейвов" и выпускали два журнала "Ритуал" (или Обряд , как в нашем старом переводе) и "Бумаги Месгрейвов".

Вот здесь галопом по европам по этим журналам, когда получила посылку с ними _morsten.diary.ru/p219887476.htm

Но к Дэвису еще точно не раз вернусь, а пока два слова о Кэтрин. Однажды увидела о ней вот такое ознакомительное резюме в журнале "Шерлок Холмс"



Собственно, энтузиастом холмсианского движения Кэтрин стала еще в 1981 году. Ну, и как я же сказала, она стала одним из основателей общества Северных Месгрейвов и на момент выхода данного журнала была со-президентом и со-издателем журналов Общества. И в тот момент она работала в библиотеке музея Бронте в Хауорте.

И мне было очень интересно почитать ее статью, но к концу она меня тоже немного разочаровала) Я даже не хотела заканчивать перевод, а просто часть статьи рассказать своими словами, но когда начала это делать, то мне показалось, что там , в принципе, не лишенная интереса, вполне правдоподобная версия истории семьи Холмса, то, что мне она не по вкусу и кажется притянутой за уши, это уже дело десятое.
Ну, и явно чувствуется, что кроме теории Баринг Гоулда, который, наверное, первым заявил о йоркширском происхождении Холмса, в статье Кэтрин еще говорит и местный патриотизм) и к тому же то, что она долгое время вращалась в среде Хауорта, где все пропитано духом Бронте.
Поэтому я все же решила, что статья не лишена интереса и кроме того, просто мне симпатичен автор, так что статью перевела и выкладываю целиком. И как всегда прошу прощения за неловкости в переводе -знаю, что они там есть, но , наверное, я не в форме и дома начинается холод) - поэтому как-то хожу вокруг да около и не могу подобрать более адекватных слов. Кстати, были там интересные выражения, как я понимаю, связанные с йоркширским диалектом. Их перевела, как могла и прочувствовала)

Шерлок Холмс был йоркширцем

Кэтрин Уайт

С первой же повести о Шерлоке Холмсе казалось, что Конан Дойль, Холмс и Лондон неразделимы. И тем больше причин размышлять о том вполне очевидном обстоятельстве, что когда Конан Дойль писал «Этюд в багровых тонах» , он был родившимся в Эдинбурге и получившим образование в Ланкашире доктором, который жил в Саутси и несколько раз приезжал в Лондон, таким образом располагая довольно скудными непосредственными знаниями о городе, в котором жил и работал главный герой его повести. Не было ли более естественным написать о сыщике с севера страны? Или , по крайней мере, живущем за пределами Лондона?
Эту притягательность Лондона – по крайней мере, отчасти – можно объяснить историей семьи Конан Дойля. Отец писателя, Чарльз Дойль, изо всех сил старался обеспечить свою большую семью в Эдинбурге, сознавая свою финансовую несостоятельность в сравнении со своими блестящими родственниками, живущими в Лондоне. В своей книге «Воспоминания и приключения» Конан Дойль вспоминал, как «когда лондонские друзья моего деда проезжали через Эдинбург они , к нашему смущению, заходили в нашу небольшую квартиру , узнать «как дела у Чарльза».
С детства у юного Артура Лондон ассоциировался с художественной и литературной средой, и свои представления об этом городе он впитывал из книг и из семейных разговоров.
Конан Дойль поместил своего героя в центр одного из самых густонаселенных городов мира, потому что величайшая мыслящая машина нашего времени не была бы столь эффективна, имея дело с загадками не Лондона, а Саутси или Эдинбурга. Лондон, как место действия, ибо он символизирует все пласты общества, эта печально известная «выгребная яма», кипящая смесь, в которой способен разобраться только Шерлок Холмс. Конан Дойлю совсем не обязательно было делать Холмса лондонцем. И в «Обряде дома Месгрейвов» он говорит нам, что «Когда я впервые приехал в Лондон, я поселился на Монтегю-стрит…». Очевидно, что писатель вовсе и не предполагал сделать его коренным жителем английской столицы.
В рассказе Конан Дойля «Домашние дела дядюшки Джереми» (1887 г.) рассказчик, Хью Лоуренс, живет в квартире на Бейкер-стрит и его друг Тэрстон приглашает его в Йоркшир, который описан, как «захолустный уголок». Думаю, этот джентльмен слишком разборчив. И теперь я должна отбросить кепи Дойля и надеть свой шерлокианский дирстокер (шапка охотника на оленей), чтобы говорить о Холмсе, как о реально существующем лице.
В изысканиях о происхождении Шерлока Холмса многие английские графства претендуют на то, что Холмс именно их уроженец . Думаю, что я могу, наконец, теперь обнародовать новые факты, доказывающие, что Шерлок Холмс, несомненно , был йоркширцем.
Теория о том, что Холмс родом с севера Англии, не нова. Это было отмечено еще Баринг Гоулдом в его знаменитой биографии Шерлока Холмса. Он предполагает, что Уильям Скотт Холмс родился в пятницу, 6 января 1854 года «на семейной ферме «Майкрофт» в Северном Райдинге, в Йоркшире». Я позволю себе оспорить и дату и место рождения Холмса.
Давно укоренившаяся теория о том, что Холмс родился в Йоркшире, в сущности , правильная, но ошибочна в деталях. Ибо, хотя и довольно заманчиво считать , что Холмсы были сквайрами и владельцами фермы «Майкрофт», от которой старший брат Холмса получил свое имя, насколько мне известно, у Баринг Гоулда не было никакого документального подтверждения этой теории.
Однако, у меня есть материальное свидетельство, которое не только доказывает, что Шерлок Холмс был йоркширцем, но которое, я полагаю, связывает его имя с одним из самых известных литературных семейств в мире.


Музей Бронте в Хауорте

В музее Бронте в Хауорте, находящимся в доме, где с 1820 по 1861 год жили Шарлотта, Эмилия и Анна Бронте , хранится огромное количество манускриптов и книг, связанных с семьей Бронте, и недавно я натолкнулась на письмо, от которого у меня невольно перехватило дыхание. Письмо от отца сестер Бронте, преподобного Патрика Бронте, адресованное джентльмену по имени Месгрейв – почтенному архидьякону Чарльзу Месгрейву из Крейвена. Оно датировано ноябрем 1858 года и мистер Бронте самым дружеским тоном просит архидьякона прочитать проповедь в Хауорте.
Это чрезвычайно меня заинтересовало. Этот архидьякон Месгрейв , очевидно, относился к Северным Месгрейвам и был дальним родственником Реджинальда Месгрейва, который в 1870-х годах обучался в том же колледже, что и Шерлок Холмс. Архидьякон был как раз из той семьи, от которой в ХVI веке отделилась «младшая ветвь» Реджинальда Месгрейва, как написано в рассказе у Дойля. Джефри Ставерт в своей статье «Месгрейвы из Кумбрии»излагает историю этих Северных Месгрейвов, в честь которых названо наше общество.
Я часто задавалась вопросом, что могло сблизить в колледже Реджинальда Месгрейва и Шерлока Холмса, ибо у них, казалось бы, не так уж много общего. Холмс обладал мощным интеллектом, тогда как бедный Реджинальд казался превосходным образчиком выходца из класса мелкопоместного дворянства, члены семьи которого не отличались особыми способностями по части математики и разгадывания загадок, ибо за все эти годы они даже не попытались узнать, что стоит за «Обрядом Месгрейвов». Единственным логическим выводом о том, что могло связывать Холмса и Месгрейва , было предположение, что между их семьями также существовала какая-то связь. И я бы предположила, что это было что-то вроде известного им обоим факта о Северных Месгрейвах – семье архидьякона – и общих воспоминаний о северных равнинах, то, что сближало этих двух, во всем остальном, совершенно разных молодых людей.
Вернемся к моему утверждению, что Холмс был йоркширцем: некоторые исследователи отвергли эту идею по самым разным причинам:
* в описанных случаях Холмс редко ездил на север
*он говорил о севере в манере, скорее свойственной южанину
*похоже, что весь его мир вращался вокруг Лондона
*и у него были довольно пространные знания Лондона
Возможно, все это больше похоже на поведение южанина?
Однако, все эти аргументы можно опровергнуть.
Во-первых, подобно случаю с собакой в ночное время, отсутствие поездок на север любопытно и предполагает, что вследствие подобного бездействия, Холмса можно обвинить в желании сохранить свои тайны.
Во-вторых, тот факт, что он использовал слово «Север», как общий термин, применяемый для любой местности, лежащей к северу от Лондона, может указывать на то, что он просто играл свою роль, желая казаться южанином или лондонцем.
В-третьих, обширные знания Лондона совсем не относятся к чему-то такому, что автоматически указывает на его уроженцев: Холмс демонстрирует поразительные, приобретенные знания приезжего, так же, как Бренуэлл Бронте – который никогда не был в Лондоне – и знал этот город так хорошо, что удивил этим лондонца, посетившего Хауорт: все познания Бренуэлла базировались исключительно на изучении карт.
Я бы, конечно, сказала, что Холмс был достаточно проницателен, чтобы понять, что во время своей работы сыщиком-консультантом он не должен выказывать принадлежности к какому бы то ни было классу; дабы находить понимание среди любых сословий общества, чего он не мог бы сделать, будучи сыном провинциального деревенского сквайра при столь жесткой классовой системе, какой она была в Викторианскую эпоху. Холмс прекрасно умел скрывать все признаки своего происхождения и полагался единственно на свой мощный ум и разносторонние знания. И его по манерам с легкостью можно было принять, как за стопроцентного южанина, так и за осмотрительного северянина.

Возможно, я вас не убедила; у вас довольно скептический вид. Или, как сказал бы в таких случаях Холмс, «похоже, вы совсем сбиты с толку».
Но это еще не все. Найдя одну интересную реликвию в архивах музея Бронте, я стала искать другие. И, конечно же, нашла то, что искала. Предмет с еще более поразительной историей. Я говорю о книге – крохотном экземпляре Нового Завета, опубликованном Оксфордским университетом в 1854 году, вещи такого рода часто дарили на крестины.
В этой книге имеется надпись. Она гласит:
S.A.B.Holmes, Бриджхаус, Хауорт, 14 октября 1854 года
Не могла ли эта Библия некогда принадлежать юному Шерлоку Холмсу? Возможно, это был подарок на крестины? Дата почти подходит.
Мне стало интересно, что могли значить инициалы S.A.B. и я пришла к заключению, что «А», вероятно, означало Олтамонт, среднее имя отца Дойля, Чарльза, и псевдоним, которым Холмс пользовался в «Его прощальном поклоне». «В» – вероятно, означает Бронте, ибо с начала 1850-х годов было вполне обычным делом называть детей в Хауорте в честь семьи известных писательниц. Таким образом, полное имя Холмса было Шерлок Олтамонт Бронте Холмс. Думаю, оно вполне благозвучно.
Я стала далее проводить розыски согласно этой идее и стала изучать надгробия на кладбище Хауорта. Там я обнаружила могилы людей, которые вполне могли бы быть родителями Шерлока Холмса. Роберт (1816-1880) и Эми (1819-1902) Холмс. Значит, отец Шерлока Холмса умер 14 июля 1880 года, когда Холмсу было двадцать шесть лет, и я могу предположить, что эта утрата оставила молодого Холмса без особых средств к существованию, поэтому в январе 1881 года молодой сыщик стал искать компаньона, с которым мог бы разделить плату за квартиру. Его мать Эми умерла 15 января 1902 года, когда Холмсу было сорок восемь, и вскоре после этого он оставил активную практику и стал разводить пчел в Сассексе. Таким образом, смерть обоих родителей явилась ключевыми событиями в профессиональной деятельности Холмса.
Среди надгробий я заметила еще и могилу Марты Холмс, которая умерла в возрасте семидесяти двух лет в 1929 году. Она была вдовой некоего Сидни Холмса, и я полагаю, что в преклонные годы Холмс попросил свою родственницу помочь ему с ведением хозяйства, после того, как он удалился от дел.
Семью Холмсов многое связывало с деревней Хауорт на протяжении множества лет: Кристофер Холмс был одним из двух попечителей Хауортской церкви в 1559 году. И мы можем представить жизнь в Хауорте молодых братьев Холмс. Майкрофт родился в 1847 году, в тот год, когда были впервые опубликованы романы Бронте. Хауорт – была маленькой общиной, где все друг друга знали. И Майкрофт мог бы учиться в воскресной Хауортской школе, где преподавала Шарлотта Бронте. Он, похоже, был развит не по годам, но будучи и сама очень способной с детства, Шарлотта Бронте могла найти к нему подход и способствовать дальнейшему развитию его интеллекта. Шерлок был уже достаточно взрослым, чтобы помнить последние дни Патрика Бронте – он умер в 1861 году. Майкрофт и Шерлок видели в Бронте семью, которая достигла известности упорным трудом и своим умом, а не благодаря своему положению в обществе и это должно было произвести на них сильное впечатление.
Хауорт окружает вересковая пустошь, вдохновившая Эмилию Бронте на написание «Грозового перевала» и интересно отметить, что Холмс, похоже, всегда прекрасно себя ощущал в подобной местности. В «Случае в пансионе» Холмс отправляется в Пик Дистрикт и заявляет: «Северный воздух так приятен и так благотворен для здоровья, что я решил провести несколько дней здесь, на равнинах…». В «Собаке Баскервиллей» он чувствует себя, как дома, в суровом Дартмуре. Почему? Да потому что такая местность знакома ему с самого детства.
С точки зрения лондонца Конан Дойль и сам был чужаком, и я думаю, что когда он создавал Шерлока Холмса, оставляя подробности раннего периода его жизни весьма неопределенными, то это было потому, что он создал йоркширца. Тут следует вспомнить, что мать Конан Дойля жила в Масонгилле, в Йоркшире, всего в нескольких милях от школы Коуэн Бридж, прототипа Ловудской школы из романа «Джейн Эйр» Шарлотты Бронте. Вот еще одна связь с Йоркширом и Бронте.


Школа Коуэн Бридж

Блестящий ум Холмса подпитывали несколько источников: генетические, у них с Майкрофтом, должно быть, были замечательные родители, и от окружающей среды, мальчики Холмсы, вероятно, росли в каком-то особом месте. Хауорт дал начало одной гениальной семье, так почему бы и не еще одной? Хотя мне еще нужно более тщательно изучить найденную мной информацию, я думаю, что Хауорт должен заявить права на своего утраченного сына. Есть в нем нечто такое, что позволяет считать, что он имеет на это право. (it must be something in the water) Это практически непереводимое выражение - так обычно говорят о группе людей, обладающих каким-то особым свойством, по сравнению со всеми другими. Ну, а буквальный перевод -"там что-то такое в воде")
Но, возможно, мы должны быть благодарны, что Конан Дойль неосознанно создал своего сыщика йоркширцем, иначе, вместо бессмертных слов: «Игра началась!», мы бы познакомились с фразой "Черт возьми, Уотсон, что-то стряслось!" (Eh 'eck, Watson, there's summat up"

Вот на этой иллюстрации из журнала как раз и изображен такой типичный Холмс-йоркширец с йорширским пудингом и томиком "Грозового перевала")



Впервые эта статья была представлена как доклад на «Вечере с Северными Месгрейвами» в рамках фестиваля «Назад на Бейкер-стрит», проведенного Лондонским обществом Шерлока Холмса в мае 1994 года.

Ну, и хочу сказать, что , наверное, я слишком взыскательна, если Кэтрин выступала вот с этим докладом на шерлокианском фестивале)

«Когда я выписывался из психиатрической лечебницы, меня встречал Эдвард Хардвик. Я съел там пасты, запив бокалом красного вина. Затем он отвез меня домой, где мы еще немного посидели и выпили чаю. Это был Эдвард Хардвик. Он один из самых приятных людей на свете, и полагаю, самый лучший друг, какой только может быть у человека. И в конечном итоге, именно таким Дойль описывал Уотсона»

Джереми Бретт

Педер Морк Монстед. Осенний день в лесу

Ну, вот у меня, конечно, семь пятниц на неделе - хотя, если подумать, семь пятниц не так уж это и плохо)

Позавчера еще не была уверена, что переживу этот год, сейчас уже мысли совсем не о том. То есть насчет будущего года, конечно, не факт, но бывает иногда так фигово, что не особо об этом задумываешься, типа, об этом я подумаю завтра.
В рассеянности хлопнула, кажется, чересчур большую дозу своего лекарства)) Ну, не овца ли)) Так можно коньки отбросить не от болячек, а от лекарств. Как в комедии, сижу, прислушиваюсь к симптомам. Но меня с детства чем только не лечили, может , обойдется как-нибудь)

Внезапно наладились отношения с младшей начальницей. Когда все ушли в отпуск, и на участке мы остались вдвоем, то она внезапно поняла, что на меня можно положиться. Это не может ни радовать.

С мамой очень тяжело и это всегда со мной. Если все описать, это, конечно, полный дурдом, к которому я почти привыкла и просто - вот тоже как с болячкой - стараюсь не думать. Вообще на душе полно тех самых камней, которые на нее давят и чтоб быть хоть иногда в хорошем настроении нужен какой-то неиссякаемый источник радости. А с этим дело обстоит неважно...
Зато мама может сказать такое, что это пробивает мою броню, но я почему-то в эти минуты вспоминаю какую-то другую, более свежую боль.

Интересно, как иногда в душе отзываются и говорят о чем-то своем полузабытые цитаты из книг. Вот эта из "Виконта" часто звучит у меня в голове, хотя за точность сейчас не ручаюсь:

"- Ехать, чтоб увидеться с ней?
- Нет, ехать, чтоб никогда ее не видеть. Я хочу вечно любить ее."

***

Зато вчера были прекрасные минуты, проведенные за чтением Робин Хобб. Я, наверное, повторюсь, но какие же у нее бывают "живые страницы". Ты туда улетаешь совершенно с головой - вчера несколько раз чуть не проехала свою станцию. Причем вот сначала драконица Тинталья буквально гибнет меж двух кораблей, с которых ее поражают копьями. И ты это просто чувствуешь, когда она уже не может взлететь и просто бьет лапами по кораблям и трубит, призывая на помощь сородичей. А потом Рапскаль, еще недавний мальчишка, а теперь уже Старший, внезапно ощутил себя давно уже ушедшим воином - это и называлось утонуть в воспоминаниях - и мне вот это очень близко, знаю, как это бывает, когда ты чувствуешь себя кем-то другим и двигаешься уже совсем иначе, наверное, в этом есть что-то актерское.

" – Мы полетим! – яростно и хрипло взревел Рапскаль. Глаза у него горели гневом, а складка губ превратила в совершенно незнакомого Тимаре человека. Он расхаживал между мечущимися Старшими и драконами и, казалось, внезапно стал выше. – Мои доспехи! Мое копье! – громко закричал он. – Где мои слуги? Отправьте их за моими доспехами! Нам надо лететь! Нельзя дожидаться рассвета: к этому моменту она может погрузиться в вечную тьму. Просыпайтесь и беритесь за оружие! Приготовьте драконьи корзины! Несите боевую сбрую!

Тимара уставилась на него, открыв рот. Вокруг нее драконы поднимались на дыбы и исступленно трубили. Между ними метались хранители: некоторые умоляли своих любимцев не рисковать и остаться здесь, а другие пятились, отступая на безопасное расстояние от стаи драконов, потрясающих крыльями и дергающих шеями, чтобы наполнить мешки ядом. "

Ну, и кстати, вот я читаю все это и, кажется, понимаю, как все это может быть связано с Шутом - а я все гадала, не видя непосредственной связи. Но получается, что круг замкнулся и Шут в некотором роде носит на себе то, что является драгоценным для драконов и их Старших. И я внезапно вспомнила такую красивую цитату.

"Шут был золото и радость, и летящие по бескрайнему голубому небу сверкающие драконы."



И сейчас думаю, что потом буду перечитывать все снова, чтоб уже понять все в полном объеме. но оно все такое масштабное, что что-то постоянно забывается. Причем какие-то вещи помню как-то атмосферно , как будто, правда, была там. Помню дорогу, по которой шел Шут, а другие идти по ней опасались, и эти камни памяти и серебряный палец Верити, которым он вырезал драконов.
Надо продолжить с цитатами, но писать что-то подробнее не хочу - это убьет всю магию, и я не хочу знать это все наизусть, хочу, чтоб было интересно потом к этому возвращаться.