Появившись в первом выпуске, это превратилось в постоянную рубрику, которую вел отец-основатель BSI Кристофер Морли. Сначала я это вообще приняла за мини-фанфик, но на самом деле это просто начало Большой Игры - письмо от старого Стенли Хопкинса, а потом , что называется, галопом по европам. Кое-что ниже добавлю от себя.

Клинические заметки постоянного пациента

Кристофер Морли



По его последним отчетам мой добрый друг, старший инспектор (в отставке)Стэнли Хопкинс жил в сельской местности в Йоксли, графство Кент, на своей вилле (или это был коттедж?) «Бильбо». Поэтому для меня стало неожиданностью, когда прошлой зимой я получил от него весточку с севера Англии: он писал на фирменном бланке поместья Морли, графство Дербишир, с надписью: “Телеграммы, Смолли; Телефон,Хорсли, 47; Станция, Уэст-Халлам, Л.Н.Э.Р."
Его письмо, хотя оно относится к довоенному периоду, заслуживает того, чтобы быть опубликованным полностью:

“По железнодорожному адресу, мой дорогой мистер Морли, вы увидите, что это действительно оригинал частной школы-интерната (PriorySchool)(в Халламшире);я приезжаю сюда с визитом каждую зиму со своей драгоценной маленькой американской портативной пишущей машинкой. Этот регион, конечно, вызывает много ассоциаций с доктором Джонсоном и другими писателями, и я нахожу его,особенно на фоне зимних снежных пейзажей, очень стимулирующим для моих мемуаров. Нынешний герцог Холдернесс (естественно, узаконенный) очень горд своим общением с Холмсом, и одним из самых редких экспонатовв его музее является брошюра, написанная много лет спустя доктором Хакстейблом о визите Холмса в Холдернесс-холл. Подковы в виде раздвоенных копыт, конечно, все еще на месте и тонкая пленка грязи так и не была удалена. Центральное отопление было бы нелишним удобством в Холдернессе, подумал я, когда недавно проводил там ночь; в той жеспальне, где Холмс не слишком устойчиво поставил на кровати керосиновую лампу (как бы это заставило поволноваться герцога, если бы он знал об этом), и честное слово, я думаю, что на покрывале все еще осталось небольшое маслянистое пятно. Его светлость с семьей был в Холле этой зимой,несмотря на суровость этого сезона, потому что в дом на Карлтон-террас попал снаряд - не будет ничего плохого, если я сейчас сообщу Вам об этом.
Меня заинтересовало то, что вы написали мне в своем последнем письме: вы говорили о монсеньоре Рональде Ноксе и мистере С.К. Робертсе как о двух «первопечатниках» (или «зарождателях» - как-то так – в любом случае это слово-экспромт) (что бы это ни значило) ваших современных исследований на Бейкер-стрит, но полагаю, вы не знали, что небольшой биографии Уотсона, написанной мистером Робертсом (1931) предшествовала его же собственная пробная версия на эту тему, его «Заметка о проблеме Уотсона», которая была отпечатана в 1929 году в «University Press», в Кембридже, тиражом в 100 экземпляров. На самом деле, она есть у очень немногих коллекционеров, но, естественно, мистер Робертс прислал ее мне. Я подумал, что вам будет интересно узнать об этом.

...Что бы сделал Холмс при такой нехватке сигарет?

Искренне Ваш
Стэнли Хопкинс, О.Б.Э.”

***

Есть так много более важных дел, что я, естественно, откладываю их на потом, чтобы попробовать выразить возможный новый взгляд на доктора Уотсона и бильярд. Разве не возможно, что ДХУ (JHW) был экспертом и, возможно, пренебрегал медицинской практикой, потому что зарабатывал больше денег на столах, покрытых зеленым сукном? На заметку: перечитывая старое эссе (кажется, около 1905 года) Э. В. Лукаса о знаменитых бильярдистах, я отметил, что крупнейшие чемпионаты по бильярду проводились в Лондоне в клубе Тэрстон-Холл; и это подтверждается ссылкой на Сэрстон-Холл в статье о бильярде, в Британской Энциклопедии, том. III, стр. 568. . . . И раз так, то не возможно ли, что Сэрстон был одним из лучших мастеров бильярда, и, что, тогда JHW был достаточно хорош, чтобы играть с ним? Я проведу некоторое исследование по этому вопросу, когда представится возможность, но хочу, чтобы читатели ЖУРНАЛА были первыми, с кем я поделился этой захватывающей гипотезой.

Мой друг Эдгар Смит настаивал на том, чтобы один этап этого изыскания, когда я возьмусь за него, был посвящен побочному расследованию гигиенических привычек Уотсона. Холмс, напоминает он мне, всегда отличался кошачьей чистоплотностью; но Уотсон, согласно рассказу о вечере, который он провел с Сэрстоном, вернулся на Бейкер-стрит со следами мела, которые все еще виднелись между его указательным и большим пальцем.
Холмс высказал свое замечание об этом только на следующее утро, и из контекста можно было сделать вывод, что тогда отметки мелом все еще были у него на руках. “Трудно поверить, - заявляет мистер Смит, - что человек с медицинским образованием мог так далеко отойти от элементарных принципов гигиены, что забыл вымыть руки”.

***
Меня всегда удивлял сосновый стол на Бейкер-стрит; несомненно, наихудшая из всех возможных поверхностей для химических экспериментов. Сосна (deal), если я понимаю английское словоупотребление, - это не сорт древесины, а любая мягкая древесина, такая как сосна или пихта, распиленная на широкие бруски. Чрезвычайно легковоспламеняющаяся, я бы сказал, и поддающаяся разрушению от воздействия различных кислот.

На юге Франции, в Мюрхеде, под МОНПЕЛЬЕ, обнаружил, что среди картин Грёза в Музее Фабра в этом городе есть картина под названием "Молодой математик". Связано ли это как-то с Мориарти?*
Повинуясь внезапному порыву, я обратился к Энциклопедии художников и иллюстраций относительно Греза. В списке его наиболее известных работ я нашел Молодую девушку с голубями, кроликом, спаниелем, яблоком, часами, разбитой кружкой, мертвой канарейкой - не говоря уже о Старухе с костылем, но ни одной молодой девушки с ягненком: хотя можно быть уверенным, что он нарисовал ее (вероятно, под другим названием).
Но, как всегда, то, что я узнал, еще более захватывающе: в музее в Монпелье шесть этюдов девушек. Конечно, Шерлок видел их, и отсюда его ревнивый интерес к Грёзу. ...Есть ли какой-нибудь способ связать Шерлока с городом Монпелье, в штате Вермонт?
Грёз был довольно близким современником Клода Жозефа Верне. Может быть, нам стоит нанять какого-нибудь энергичного художника, чтобы он написал нам копию Грёза «Девушка с ягненком».
***
Когда однажды, год назад, мне пришлось вести одну из своих дочерей к алтарю - или, скорее, я полагаю, к алтарному престолу, чтобы выдать ее замуж - мы убедились, что на фронтисписе Old Harper с изданием «Приключений», изображено идеальное положение женской ладони на мужской руке (иллюстрация к «Знатному холостяку»)**. Так Священные писания демонстрируют еще одно свое полезное качество.

И это приводит к следующему вопросу: было ли когда-нибудь проведено какое-либо исследование, посвященное символике знаменитого старого дизайна обложек ранних изданий Harper? Я думаю, что однажды я перерисовал его и воспроизвел в"Субботнем обзоре", но если это так, я не знаю, что стало срисунком. ...В любом случае, взгляните еще раз на этот сложный старый дизайн: круг из наручников; через который проходит что-то вроде большого капкана? затем внутренний круг, состоящий из чего-то вроде листьев: это петля палача? вверху и внизу изображены голова полицейского и голова судьи, с полумесяцем над ней ; на востоке - херувим; на западе - Медуза; а в промежутках - различные предметы:наручники, ключ, потайной фонарь, отмычки, ножные наручники. А в центре - кинжал и Гордиев узел...



Теперь здесь есть кое-что действительно странное. Просматривая том свидетельских показаний на процессе Бичера-Тилтона (1875), я узнаю, что одной из ведущих фигур в этом скандале был Фрэнсис Моултон - точнее, Фрэнсис Д. Моултон - очевидно, Фрэнсис Моултоны были обречены на неопределенности в супружеских отношениях. Этот Фрэнсис Моултон был своего рода посредником между преподобным Бичером и Теодором Тилтоном; и сама миссис Моултон была не прочь обняться с красноречивым пастором.
Я уверен, что после того, как деликатный Уотсон прочитал некоторые показания, он решил не покупать рамку для портрета Бичера - хотя сам Бичер утверждал на суде, что его подставили.

***


Старый Стэнли Хопкинс снова написал мне, 4 ноября,что в этом году он отправил свое рождественское письмо заблаговременно. Я бы хотел, чтобы вы рассказали мистеру Эдгару Смиту, говорит он:

“Я углубился в свои мемуары, 4-я глава полностью посвящена Бейкер-стрит, и это напомнило мне: думаю, я первый, кто обратил внимание на странное пристрастие Холмса к цифре 4. Когда B.S.I.,наконец, выпустят тот календарь Бейкер-стрит, который они давно обещали, я вообще-то думаю, что 4-е число каждого месяца должно быть выделено красным цветом. Знак"4" очень странно повторялся в делах Холмса. Именно 4 января он впервые встал на пути у профессора Мориарти. У Уотсона "были веские причины помнить" 4 марта.Апельсиновые зернышки прибыли на 4-й день после Нового года. Первая дата в журнале KKK была 4-го числа. 4 мая скончался сэр Чарльз Баскервиль; и мне нет нужды напоминать вам, что датой Рейхенбаха было 4 мая. Дело «Чертежей Брюса-Партингтона» началось на 4-й день туманной погоды. Сэр Чарльз Деймери нанес визит на Бейкер-стрит 4 сентября. Сенатор Гибсон пришел - 4-го октября. Вайолет Хантер , работая у полковника Спенса Манро получала 4 фунта в месяц. Джабез Уилсон получал 4 фунта в неделю за переписывание Энциклопедии.
“У меня такое чувство, что и Холмс, и Уотсон стали суеверными в отношении числа 4 и всегда просыпались в этот день с ощущением, что, возможно, затевается какая-то игра.
- Кстати, знаете ли вы, что Холмс всегда утверждал, что он никогда не употреблял такую литературную фразу, как "игра началась". Он настаивает на том, что Уотсон, еще толком не проснувшись, неправильно его понял. На самом деле он сказал:

"Быстро, и не обращайте внимания на свою игровую ногу’. (Quick, never mind your game foot.)

Я надеюсь провести Рождество в Холдернессе.”

***
Перечитывая «Убийство Роджера Экройда» (и на этой мысли нынешняя серия этих клинических заметок должна закончиться) я нашел отличный эпиграф для любой публикации в B.S.I.:
- Это совершенно неважно, - сказал Пуаро. - Вот почему это так интересно.

***

* Нашла эту картину.


Жан-Батист Грёз. Молодой математик

Мне кажется о Мориарти тут ничто не напоминает, кроме названия картины вкупе с именем художника.

**
Стало очень интересно, тем более, что мне на ebay уже попадались старые журналы Harper Weekly. Но меня немного сбил с толку тот факт, что иллюстрации там были, кажется, Хайда. Вот пример этих журналов



И страница с рассказом "Желтое лицо"



"Знатного холостяка" искала долго и тщетно. И только сегодня обнаружила, что это таки не журнал, а издательство "Харпер Бразерс", и это старое издание "Приключений". Иллюстрации Пейджета.



А на обложке мудреное изображение, схожее с тем, о котором говорит Морли

Так вышло, что за последнее время перевела несколько статей из первого выпуска BSI. Завтра тоже придется выходить на работу, и если сложится, то, возможно, я этот выпуск добью. Хотя статьи почти все очень странные.

Ну, и вот эта статья... Наверное, кто-то скажет, ну что за бред, мало ли где какие совпадения. Да я и сама вначале так сказала) Но потом как-то подумала, что, возможно, все это из той же оперы, что и другие загадки Канона, когда ты понимаешь, что все это вместе очень странная штука. Когда видишь какие-то взаимосвязи там, где их быть не может просто по определению. Так же, как в той замечательной статье "Янки из Коннектикута в защиту сэра Артура", где связались в один узел Альпы, пчелы, Наполеон и Эксельсиор, и стало быть даже Бретт, ибо это его девиз. И ты понимаешь, что это оозначает что-то невероятное, только вот ты пока не можешь сказать, что) И можно только запомнить этот факт, как советовал сам мистер Холмс.
И здесь почти такая же история. Я вначале только пару слов скажу. Оно даже в худшем случае говорит о том, что нет в Каноне ничего случайного. Семью Верне Дойль взял не с потолка. И Босуэлл там упомянут не просто к слову -типа, тоже биограф, вот и все. Хотя не возражаю, если меня сочтут фантазером. Там все было просчитано и продумано.

Наверное, поставлю тэг "остров Юффа", хотя про него тут как раз как-то очень туманно.

Автор один из классиков шерлокианской науки.

Джеймс Боссуэлл и остров Юффа

Джей Финли Крист


Джеймс Босуэлл

МНОГИЕ были обычными последователями биографических излияний Джеймса Босуэлла и доктора Джона Х. Уотсона. Однако ни один из комментаторов по этому вопросу, похоже, не обратил внимания на некоторые интересные записи в дневнике, которые могли бы выступать в качестве письменного упоминания о том, чем второй был обязан первому. В значительной степени эти элементы состоят не более чем из личных или географических названий, и использование их Уотсоном, конечно, могло быть почерпнуто из других источников; но само по себе их количество делает их заслуживающими внимания. Сам доктор Уотсон принимал участие в беседах с доктором Джонсоном в Сент-Эндрюсе, (не Джон Уотсон, и не доктор медицины, но, тем не менее, доктор Уотсон) записанных примерно на семи страницах, когда Великий моралист находился на пути к Западным островам; и знакомый доктор Шерлок (Томас Шерлок 1678-1761) неоднократно упоминался Босуэллом. Никто не утверждает, что это были источники родового имени нашего Уотсона или христианского имени Холмса; но это, по крайней мере, возможные источники.
читать дальше
В любом случае, существует внушительный список фамилий, с которыми сталкивалсяУотсон. Некоторые из них были вполне обычными в Англии;но они представляют интерес, даже если были выбраны случайным образом. Доктор Эгер ("Дьяволова нога") имеет своего двойника
в примечании благодарственного письма Босуэлла; Барклай («Горбун») был автором работы, издание которой Баскервилем было раскритиковано Джонсоном; Кадоген (молодой Уэст в "Чертежах Брюса-Партингтона") был упомянут Босуэллом как автор книги о подагре; Дандасом, который бросался вставной челюстью в свою жену («Установление личности») также звали шотландского члена парламента и президента Шотландского совета, который вынес решение по одному из дел Босуэлла; Месгрейв фигурирует дважды, один раз как Сэмюэл в небольшом диспуте с доктором Джонсоном относительно значения слова “памфлет”, и еще как-то Ричард Месгрейв, который слишком долго подталкивал Джонсона к какой-то литературной деятельности, безапелляционно получил категорический приказ “Сядьте, сэр!”. Появляются три отдельных Патерсона: один был клиентом Босуэлла, один - лондонским книготорговцем, а третий - сыном последнего, но, к сожалению, Грайса среди них нет.
И даже имя Уоррен, как у домовладелицы («Алое кольцо») принадлежал врачу, который был среди многочисленного персонала во время последней болезни доктора Джонсона. Особого упоминания, по-видимому, заслуживает граф Бесборо, чье имя, возможно, превратилось в Десборо, одну из лошадей в "Серебряном".
"Комментарии" доктора Торникрофта Хакстейбла к Горацию ("Случай в интернате"), возможно, имеют отношение к коллекции доктора Дугласа, состоящей из нескольких сотен томов переводов и комментариев, отмеченных у Босуэлла; и у нее тоже есть свой двойник в комментариях Бентли и Джейсона де Нореса к Горацию, двух работах, которые были раскритикованы доктором Джонсоном. Сэру Джошуа Рейнольдсу от российской императрицы в знак ее уважения к его литературному творчеству была подарена золотая табакерка, украшенная бриллиантами («Установление личности»). Есть высказывание Джонсона (переданное посредством Босуэлла) : “Вы заметите, что ни по одному человеку не скажешь, что он занимается какой-то конкретной профессией, но вы можете узнать это по его внешности. Та или иная часть его тела используется больше, чем остальные, он в какой-то степени деформирован...“; и есть высказывание Холмса (в
«Медных буках»), что наборщика можно узнать по большому пальцу левой руки, а ткача - по зубам. Кроме того, Холмс написал монографию (“Знак четырех”) о “влиянии профессии на форму руки"; он считает, что "расплющенные подушечки пальцев” и “одухотворенное лицо” выдают музыканта (“Одинокая велосипедистка»”), что из-за физического труда правая рука“на размер больше левой” и что "толстые и ороговевшие суставы" профессора Пресбери ("Человек на четвереньках") говорят о его “эксцентричном способе передвижения”, когда он находился под воздействием своей омолаживающей “сыворотки”.
Мы находим Холмса “взвешивающим возможности” в «Знаке четырех» и «Собаке Баскервилей», но доктор Джонсон опередил его, когда сказал относительно некоей комиссии по военно-полевому суду, что “возможно, не было ни одного члена этой комиссии, который за всю свою жизнь хоть час в одиночестве взвешивал возможности.”
Босуэлл цитирует письмо Джонсона, в котором говорится, что миссис Уильямс угасла “просто от истощения”, и Уотсон сообщает, что Холмс однажды лишился чувств по той же причине (Подрядчик из Норвуда").
Холмс, опять же устами Уотсона, любил указывать на важность мелочей, а доктор Джонсон однажды заметил посредством Босуэлла, что “всякое знание само по себе имеет определенную ценность. Нет ничего настолько незначительного и несущественного, что я предпочел бы не знать об этом, нежели наоборот”.
До сих пор Уотсон, возможно, руководствовался простым совпадением; но остаются некоторые моменты, которые нелегко приписать даже этой сверхъестественной воле случая.
В “Пустом доме" грабитель и убийца , помимо всего прочего, еще и "прекрасный органист".(К слову сказать, так у нас это всегда переводили. Но в новом переводе уже стоит мастер игры на варгане, что совсем не орган. А вообще этот инструмент зовется еврейской арфой.) В примечании к изданию книги Босуэлла "Джонсон" 1831 года описывается бурлескный ансамбль, который играл на «соляном ящике, еврейской арфе, костном мозге и мясницком ноже, шарманке и тому подобном…» Тому подобное включало, по меньшей мере, ручку метлы и там был особенно замечателен игрок на еврейской арфе – железной лире.
Но самый замечательный из всех этих связанных между собой примеров был припасен напоследок. Холмсианские ученые долгое время искали таинственный остров Юффа, место малоизвестного приключения Грайса Петерсона ("Пять зернышек апельсина"). Доктор Джулиан Вольф, конечно, нарисовал нам красивую маленькую карту острова; но даже он не показал нам его точное положение на поверхности земли.
В ожидании согласия Шерлокианского мира, этот дефект в наших знаниях теперь можно считать исправленным.
В начале отчета о путешествии на Западные острова был найден остров Ульва. Для этого комментатора ассоциация с Юффой была сиюминутной, но этого было недостаточно для его идентификации. Однако после возвращения в Лондон мы находим беседу об острове Стаффа; и на следующих четырех страницах Стаффа и Ульва находятся в литературной (равно, как и географической) близости.
Это два маленьких острова недалеко от западного побережья Шотландии, расположенные примерно в шести с половиной градусах к западу от Гринвича и примерно в пятидесяти шести с половиной градусах к северу от экватора. Они разделены примерно тремя-четырьмя милями открытой воды. И похоже, и тот, и другой, были владения некоего Маккуорри, и оба были проданы с молотка аукциониста в 1777 году, чтобы удовлетворить кредиторов Маккуорри. Остров Стаффа - меньший из двух, но, поскольку на нем находится знаменитая пещера Фингала, представляется более вероятным, что это он является “разумным факсимиле”, столь тонко скрытым под литературным названием Юффа. Патерсон также является уважаемой шотландской фамилией; и это нисколько не умаляет вероятности того, что Юффа находится не слишком далеко от побережья Шотландии.
Если остров Юффа еще не открыт, то вот ,во всяком случае, около двадцати или более совпадений, представляющих интерес для шерлокианского( и, возможно, босвеллианского) исследователя.

Я по стихам Гафта вообще не спец. Но вот эти захотелось сохранить. Когда-то я бы под всем этим подписалась двумя руками...Но сейчас, наверное, есть вещи и пострашней

Попса дробит шрапнелью наши души,
Ее за это не привлечь к суду.
Часть поколенья выросла на чуши,
И новое рождается в бреду.

О, «Солнышко лесное», чудо-песня!
Как мы в неволе пели, чудаки!
Пришла свобода, стали интересней
Писклявые уродцы-пошляки…

Слова - ничто, есть вопли вырожденья.
Тот знаменит, кто больше нездоров.
Кто выйдет петь без всякого стесненья,
Без совести, без страха, без штанов.

Где песня, чтобы спеть ее хотелось?
Слова - где, чтоб вовеки не забыть?
Ну, что горланить про кусочек тела,
Который с кем-то очень хочет жить?

С телеэкрана, как из ресторана,
Для пущей важности прибавив хрипотцы
Они пудами сыплют соль на раны,
Как на капусту или огурцы.

В халатике бесполая фигура
Запела, оголившись без причин…
Противно это. Спой нам, Юра,
О женской теплоте и мужестве мужчин

Валентин Гафт (к Визбору)
⠀

Это какие-то очень живые страницы, хотя местами не все понятно и Бриггс, к примеру, часто пишет как-то хаотично. Интересно было заметить, что у него не было своих книг Дойля. И мне иногда казалось, что его больше интересуют иллюстрации)



Винсент Старретт

16

940 BuenaParkTerrace
Chicago

9 марта 1932 года

Дорогой Бриггс,

Вам будет интересно узнать, что книга о Холмсе, выражаясь языком моряков, поднимает якорь. Написаны около 10 000 слов – составивших две главы, каждая из которых закончена, т.е «Появление мистера Шерлока Холмса» и «Методы мистера Шерлока Холмса». В них я закладываю основы биографического и библиографического фундамента. Они поведут повествование до предполагаемой гибели Шерлока у Рейхенбаха. Третья глава – которую я только что начал – будет «Повторное появление мистера Шерлока Холмса» и там пойдет рассказ до конца существующих книг о Холмсе, с Холмсом, удалившимся от дел в Сассекс. Затем серия продолжится многочисленными главами «Побочной информации», в том числе «Шерлок Холмс в театре и кино», «День на Бейкер-стрит», «Пародии и бурлески» и т.д., и, наконец, Библиография.
Я получаю материал ежедневно, и у меня уже богатая личная коллекция. О я счастлив был бы получить – и был бы очень за это благодарен – что-то что вы, возможно, захотите передать мне. Что касается материала Бэнгса, тут нет никакой спешки, ибо в случае необходимости пародийную статью можно откладывать до последнего.
Я надеюсь издавать книгу выпусками, по главе – или статье – за раз, и теперь я прокручиваю это в уме.
Вам когда-нибудь попадался фильм о съемной квартире на Бейкер-стрит?
Всего вам наилучшего.
И одна статья об иллюстраторах, с обсуждением внешности Холмса! С триумфальным появлением там Стила.
Когда у вас найдется для этого время – жду от вас длинного письма – помните? – с практическим, если не фактическим содержанием в нем вашей статьи! С нетерпением жду ее с острейшим интересом, но не подгоняйте себя. Время еще терпит.
(Здесь карикатура Шерлока Холмса с подписью В.С.)


читать дальше

17

Дорогой Старретт,

ВЫ ЗВЕРЬ!

Помните леди, которая написала так Дойлю после выхода «Последнего дела Холмса»?
Ваши письма я получил. Я никак не смогу вам помочь до тех пор, пока у меня не будет плана того, что вы думаете сделать.
Ради всего святого, не публикуйте ничего об иллюстраторах, пока мы не обсудим все это в письменной форме.
Вам что-нибудь известно об удивительной работе Расселла или Питера Ньюэлла?
Большая проблема заключается в том, что мне неизвестно, что знаете вы, а вам неизвестно – что я.
Когда Холмс получил свой первый дирстокер? Где он взял его? Что за дело было у него, когда он впервые гордо вышел на Бейкер-стрит с этой двухкозыркой на голове?
ДАЙТЕ МНЕ НАБРОСОК того, что вы делаете. Я не литератор. У меня даже нет ни малейших амбиций, чтобы мое имя было как-то упомянуто в вашей работе. Но я очень хочу увидеть, как ваша работа станет чудеснейшей из всех когда-либо опубликованных книг.
Давайте будем считать, что я просто критик, и позвольте мне написать , не для газет, а лишь для вас одного, что я думаю о работе, которую вы проделали.
Для вас это средства к существованию – для меня – абсолютно ничего.
Искренне Ваш


18.

940Buena Park Terrace
Chicago

17 марта 1932 года

Дорогой Бриггс,

Прочтите это письмо до того, как будете читать те копии, что я вложил в конверт. Там вкратце изложены те замыслы, что имеются у меня на уме, и указывается, что еще нужно сделать. Это копии двух моих первых статей, или глав, и я буду рад, если вы как можно скорее пришлете их назад, ибо они единственные экземпляры, которые у меня есть, когда оригиналы блуждают по миру в поисках издателя.
Вы заметите, что первые две статьи, в некотором смысле, исторические. Так же, как и третья, которую теперь пишу, под названием «Повторное появление мистера Шерлока Холмса». Вместе они составляют нечто вроде библиографической биографии и дают читателю первое изображение мистера Шерлока Холмса – довольно импрессионистское. Вот следующие статьи, которые надо будет написать, не обязательно в том порядке, в котором они здесь расположены:
Шерлок Холмс на сцене и на экране
Шерлок Холмс в пародии и бурлеске
Шерлок Холмс на других языках
Иллюстраторы Шерлока Холмса
Предки Шерлока Холмса
Побочная информация о Шерлоке Холмсе
День на Бейкер-стрит
Настоящий Шерлок Холмс (т.е. Дойль) – уже готова, но требуются дополнения
Критическая оценка Шерлока Холмса
Библиография мистера Шерлока Холмса (его собственные работы)
Библиография книг и статей о Шерлоке Холмсе.
Там, кроме того, будет находиться – в книге, не в журналах – довольно пространный указатель и значительно больше иллюстраций, чем могут опубликовать журналы.
Видите, книга – претенциозна, и я думаю, что ряд специальных статей даст возможность включить туда все, что угодно. И я хочу, чтоб это была самая лучшая из всех когда-либо изданных книг. Я не хочу упустить ничего, что имело бы хоть малейшее значение. Мне кажется, что мы можем позаботиться обо всем по тому или иному вопросу, которые я обрисовал. Таким образом, анекдоты и другие вещи, которые, возможно, не были включены в ранние статьи, всегда можно вставить в главу под названием «Побочная информация о мистере Шерлоке Холмсе», которую, я, вероятно, сделаю последней. Думаю, что я также подготовлю нечто вроде «Экзаменационной работы» с вопросами о Шерлоке Холмсе, включая вопрос о двухкозырке. А теперь позвольте мне задать один вопрос вам: сколько раз, согласно записям, Шерлок Холмс сквернословил?
Думаю, когда вы напишете мне ваше письмо, ваше длинное письмо, если вы таким путем подойдете к этому делу – и это правильный путь – вам следует осторожно двигаться в сторону вашей идентификации Бейкер-стрит; очень важное открытие. Вы говорите, что вас не волнует, будет ли в книге ваше имя, но, мой дорогой Бриггс, оно будет там, и не один раз, наряду с именами других настоящих Шерлокианцев этого мира. Я думаю посвятить эту книгу этой вашей группе, тем, кто помогал, и назвать всех вас поименно; и все вы также войдете в эту книгу, потому что вы должны там быть – потому что вы часть высокой истории Шерлока Холмса.
Что касается того, что у меня есть, то я попробую сказать вам. У меня, конечно, есть все рассказы о Шерлоке Холмсе и все в первых изданиях. У меня есть очень много оригинальных выпусков «Стрэнд Мэгэзин» со множеством иллюстраций, которые так и не вошли в книги. У меня есть автобиография Дойла. У меня есть воспоминания Холмса – то есть доктора Белла – написанные Дойлом, самим доктором Беллом и врачом по имени Гарольд Эмери Джонс. У меня есть два памфлета С.К.Робертса: один из них у вас есть – «Доктор Уотсон». Другой называется – «Заметка о проблеме Уотсона». У меня есть «Обзор литературы о Шерлоке Холмсе» преподобного Нокса. И журнальные статьи, собранные за много лет, и написанные: Хейвудом Броуном, Кристофером Морли, Валентайном Уильямсом, Эдвардом Снэксом,Уильямом Болито, Артуром Бартлетт Морисом,Т.С. Элиот, Дороти Сейерс, С.С. Ван Дайном и еще целый ряд статей самого Дойля. У меня есть несколько историй Детективнго рассказа, которые все отчасти касаются Холмса. У меня, конечно же, есть Сувенирная программа Дорр Стила, которая очень хороша. Кроме того, у меня есть целый ряд неподписанных газетных статей, некоторые из которых очень хороши, а какие-то – несущественны. У меня тонны материалов о Джиллетте, предоставленных Клейтоном Гамильтоном; и прежде, чем я покончу с ними, я надеюсь еще получить рассказ самого Джиллетта, если его как-то возможно достать.
Ну, в двух словах, думаю, это все, что у меня есть – о, нет, есть еще несколько пародий: Барри (напечатанное в автобиографии Дойля), Брет Гарта, Бэнгса «Р. Холмс и компания», моя собственная «Погоня за плавучим домом» - распродана, но будет переиздана в этой книге, и пара ранних английских пародий, вышедших, когда Холмс еще был на плаву.
Иллюстрации нужно будет выбирать из всех ранних первых изданий и более поздних – чтобы проиллюстрировать некоторые изменения во внешности Холмса – вплоть до времен Джиллетта и Стила; и включить туда также фотографию бюста Шерлока, который стоит в библиотеке Дойля, несколько фото самого Дойля, портрет доктора Белла, и чудесные топографические фото, сделанные моим другом , доктором Греем Чандлером Бриггсом. Кроме того, у меня есть чудесный подписанный экземпляр меню-сувенира с обеда, который друзья дали Дойлю много лет назад; это тоже войдет туда.
Теперь, после всего этого, Бриггс, я хочу , чтоб вы высказали свое мнение и свой совет. Это было бы очень ценно. И я также буду счастлив получить ваш ответ в отношении уже готовых статей, и я пошлю вам копии других, как только я получу их от машинистки. Только пришлите их назад, как только это будет возможно, ибо – как я сказал – в отсутствие оригиналов, я буду лишен копий всего того, что уже написал.
Если я упустил что-то из того, что вы хотели бы знать, пожалуйста, сообщите мне об этом. Мне не нужно говорить вам, как я благодарен за вашу помощь. Я глубоко ценю ее.

С уважением,


19

Дорогой Старретт,

Пишу это между приемом мальчика с переломом щиколотки и приходом леди со вздутием живота.
Сообщение получено. Это я спешу вернуть вам. Поскольку это единственное, что у вас есть, я отправлю его заказным письмом.
Сделал пару пометок графитным карандашом, которые легко можно стереть.
Этот материал пройдет с большим успехом, если все будет выполнено так, как вы говорите. Одно предложение – покажите большую часть всех возможных иллюстраций! Было бы великолепно поместить парочку старых вещей Дойла. И, по крайней мере, одну из иллюстраций Расселла. Какая была у вас реакция на иллюстрацию Пенфилда, что я послал вам? Разве это не конфетка?
Вижу, что вы берете на себя и кинематографическую историю Холмса. Думаю, у меня есть каталог английских фильмов. У вас он, несомненно, есть – если нет, я пришлю его вам. Кроме того, в прошлом году в Нью-Йорке показывали один английский фильм*. Сюда он не дошел. Один из моих ассистентов видел его и привез домой программу. Может быть, он сможет отыскать ее, если ее не выбросила его жена. Этот фильм был длинным, и, насколько я понимаю, был прекрасно снят. В одном фильме играл Джон Бэрримор и, конечно же, еще есть старый шедевр Джиллетта.
Что касается пьес, я видел «Пеструю ленту», «Знак четырех», «Собаку Баскервилей» и эту вещицу с Алисой Фолкнер. Лично я очень бы хотел, чтоб последняя была опубликована. Я повсюду пытался достать ее экземпляр, но безуспешно. Не хотел беспокоить мистера Джиллетта.
О «ругани»: Единственный раз, который я могу вспомнить , был в деле с Хаундитчем, когда некий умник прикинулся старухой и надул старину Холмса.
Двухкозырка: Написал доктору Боствику в библиотеку, предлагая долговую расписку на две тысячи долларов, если он позволит мне взять то, что я хотел, хотя бы на день. Ответа нет. Возможно, личный визит поможет чего-то добиться.

-----------

*Вероятно, это «Спящий кардинал» - первый из пяти фильмов о Шерлоке Холмсе Артура Уонтнера, вышедший на экраны Нью-Йорка в июле 1931 года под названием «Роковой час Шерлока Холмса»; или, возможно, «Пестрая лента» с Рэймондом Мэсси, премьера которого состоялась в ноябре 1931 года. Оба фильма шли в кинотеатрах в начале 1930-х годов, внося свой вклад в шерлокианский дух того времени.


20

Дорогой Старретт,

Прошлым вечером пошел в свою библиотеку посмотреть, что я смогу раскопать относительно «ругательств» Ш.Х.
Осталось найти только ЧЕТЫРЕ книги.
Книги, как зонтики, берут и никогда не возвращают – по крайней мере, редко.
О литературе: (По моему мнению) существует только ОДНА книга. Не Библия; для меня просто литературное лоскутное одеяло! ОДНА книга – это «Отверженные». После нее идет Дюма. Дойл – гораздо ниже в этом списке. Он интересует меня «мимоходом».
Подметил, что вас интересуют первые издания. У меня была возможность приобрести по цене, которую я счел чрезмерной, первое издание «Красной лампы». Так как это исследование что-то значит для вас и очень мало для меня, я был бы рад послать его вам с поклоном за вашу коллекцию.
Я так понимаю, что где-то в Сент-Луисе есть экземпляр некоего рождественского ежегодника, в который вошло первое печатное издание «Этюда в багровых тонах». Если я смогу купить его, вам хотелось бы его получить? Еще не знаю, кто его владелец. Но в городе он всего один. Он есть у вас??????
Сожалею, что ничем не смог помочь с ругательствами. Мой Дойл весь выдан.
Искренне ваш.
Послал вам пакет. Заказным письмом. Надеюсь, дойдет благополучно.

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Предыдущие главы находятся здесь morsten.diary.ru/?tag=6311375&n=t

Глава 6
Падение на первом препятствии

На следующий день я проснулся в четверть четвертого. Я спал, если не как мертвый, то очень близко к этому. Но говорят, что сон – великий целитель. Я определенно почувствовал себя лучше. Вернулось что-то похожее на прежнюю ясность ума, вытеснив туман замешательства, изводивший меня в течение многих месяцев.
Однако, потеряв лучшую часть дня, мне надо было поторопиться, так что часом позже мой кэб остановился у здания Скотланд Ярда. Его смутные очертания неясно вырисовывались надо мной, грозовые темные облака обрамляли некогда блестящие стены из камня и красного кирпича, теперь покрытые глубоко въевшейся грязью от близлежащих мануфактур и миллиона черных сердец. Часы, находящиеся на коньке крыши, показывали двадцать минут пятого. Надеюсь, я явился не слишком поздно. Потерять еще один день расследования, когда их было так мало, и каждый был бесценен, было бы вопиюще недобросовестным с моей стороны.
Когда я вошел, дежурный сержант, хорошо сложенный, лысеющий мужчина лет сорока, лениво поднял на меня взгляд от газеты «Иллюстрированные лондонские новости».



Казалось, он порядком умирал от скуки, когда я назвал ему свое имя.

- О, это вы, лестрейдовский любимый частный «детектив-консультант», что бы это там не значило, - проворчал он. – Так его нет. И если только вы не пришли сообщить о каком-то преступлении, то я предложил бы вам убраться отсюда.
- Напротив, сержант, я пришел сюда встретиться с Главным инспектором Мэттьюсом.
Он вернулся к своей газете и лениво перелистнул страницу.
- Вот как? Вопрос в том, захочет ли он встречаться с вами?
- Возможно, если вы его спросите, - предложил я. – Дело довольно важное.
- Когда я буду готов, - услышал я в ответ.
- И когда это случится?
Он уловил нотку сарказма в моем тоне, и повел себя уже совсем иначе.
- Послушайте-ка, вы, - начал он, тыча пальцем в мою сторону. – Я не собираюсь больше терпеть вас тут. У меня есть все основания охладить вас несколько часов в камере, чтоб научить хорошим манерам.
- По какому же обвинению?
- Как насчет того, что вы как-то подозрительно слоняетесь тут без дела? Или отнимаете время у полиции? Или просто малость надоедливы…
- Сержант, что здесь происходит?
Знакомый голос заставил меня обернуться и увидеть появившегося инспектора Грегсона. Он рассматривал меня, сунув руки в карманы и высоко подняв брови, с видом грозного учителя, глядящего на непослушного ученика. Прошло немногим более пяти месяцев, с тех пор, как мы виделись с ним последний раз, и было очевидно, что покушение на его жизнь, предпринятое сбежавшим заключенным Вамберри, ничуть не ослабило ни его боевого духа, ни его презрения ко мне.
- Этот человек создает вам проблемы?
- Ничего такого, с чем я не мог бы справиться, мистер Грегсон.
Он перевел свое внимание на меня.
- Что вы хотите, мистер Холмс? Если вы ищете Лестрейда, он в одиночку борется с преступностью в Лондоне. Не могу представить, зачем ему может понадобиться ваша помощь.
- Я пришел сюда, чтобы встретиться Главным инспектором Мэттьюсом.
- Зачем? – отрывисто спросил он в ответ.
- Это частное дело.
- О, скажите мне.
- У меня нет на это права. Однако, мне приказано встретиться с ним.
Он обменялся взглядом с сержантом.
- Что ж, хорошо, - неохотно промолвил он. – Вам лучше пройти со мной.
К досаде дежурного сержанта, я проследовал за Грегсоном во внутреннее святилище Скотланд Ярда. В движениях моего спутника чувствовалась скованность, говорившая об остаточных последствиях его недавнего ранения. Ведь сначала даже не думали, что он выживет. Лестрейд сказал мне, что он обязан жизнью своей жене, которая стала искать врача, у которого было бы иное мнение, в то время как его лечащий врач был убежден, что кончина Грегсона уже не за горами. Тем самым она спасла жизнь своего мужа. Так что Грегсон выжил и решил, что он еще поборется.
Я знал, что должен быть ему признателен. Будучи еще прикован к постели, он предупредил Лестрейда о ситуации, в которой я оказался, не имея никаких шансов освободиться из Постернской тюрьмы. Кроме того, я был ему должен десять фунтов. Мы побились об заклад, что мне никогда не убежать из тюрьмы, и он оказался прав. Мне казалось, что он с легкостью позволит мне забыть об этом.
- Рад снова видеть вас, Грегсон, - попробовал я начать разговор.
- Для вас, мистер Холмс, сержант Грегсон, - поправил он меня. – Если вы еще не в курсе.
Я сделал вид, что мне ничего об этом не известно. Брэдли сказал мне о его понижении в должности, хотя я подозревал, что пройдет совсем немного времени, и он вновь получит свое предыдущее звание. И, тем не менее, Грегсон затаил обиду. Понижение до уровня задиристого сержанта у передней стойки возле входа как-то не особенно способствовало тому, чтоб он испытывал ко мне благородные чувства. То, что он считал меня частично виновным в этом, было не так уж необоснованно. Я добровольно принял участие в авантюре, которое, в конечном счете, не принесла пользы ни одному из нас. Мы все еще страдали от ее последствий, как морально, так и физически.
- Вы скажете мне, зачем вы хотите встретиться с Мэттьюсом? – спросил он, резко останавливаясь перед дверью в длинном коридоре, стены которого были обшиты темными панелями.
- Я не могу вам сказать.
Это побудило его высказать упрек, который я ожидал.
- Вы в долгу передо мной, мистер Холмс, не забывайте об этом! – воскликнул он, погрозив мне пальцем. – Что произошло в этой тюрьме? Лестрейд не скажет мне этого.
- Я тоже не могу.
Он с неприязнью поджал губы.
- Я поверил вам, когда никто другой не верил. И что же я получаю в ответ?
- Вы действовали не из одних только альтруистических побуждений. Вы увидели тогда прекрасную возможность добиться успеха за мой счет.
- А почему бы и нет? Почему вся слава должна достаться Лестрейду? Вы искали возможность проникнуть в Постернскую тюрьму, и я предоставил ее вам. За это я был лишен моего чина и понижен в должности. Полагаю, за это вы мне чем-то обязаны. И вот кстати. – Он протянул руку. – Мы бились об заклад. Вы ведь не сбежали, не так ли?
- Нет.
- В таком случае вы должны мне десять фунтов.
Я посмотрел на эту протянутую руку и увидел его самодовольную ухмылку.
- У меня их нет.
- Ничего. Я могу подождать до завтра.
- Вы не поняли. У меня вообще нет таких денег.
Его улыбка стала еще шире.
- А, ну, это другое дело. Я терпеть не могу таких, кто не платит свои долги, но уверен, что мы можем прийти к пониманию. И я скажу вам, мистер Холмс, что вы можете заплатить «натурой». Может настать время, когда мне понадобится небольшая «неофициальная» помощь.
Ему хватило дерзости потрепать меня по щеке.
- Мы не можем позволить Лестрейду приписать себе все заслуги, верно?
Весьма довольный собой, он постучал в дверь, у которой мы остановились. Раздавшийся голос пригласил нас войти. Услышав его, Грегсон широко распахнул предо мной дверь, все еще улыбаясь, точно кот канарейке, которая была полностью в его власти.
У меня есть жизненное правило: не люблю, когда кто-то имеет надо мной власть, а уж тем более, если это инспектор Скотланд Ярда. Проще всего было бы заплатить ему и оставить все, как есть. Вот только я сказал ему правду, когда говорил, что у меня нет денег. Лишенный возможности заниматься своей практикой, я не мог заработать себе на жизнь. Я жил за счет щедрости своего брата, к своей немалой досаде, и идти к нему с протянутой рукой за дополнительными средствами для погашения своих долгов было столь же неприятно, как быть в долгу у Грегсона. Это была еще одна неприятность в длинной череде прочих, с которыми, в конце концов, придется разобраться.
Однако, вопрос с Лестрейдом был у меня на первом плане. Главный инспектор Джеймс Мэттьюс, мускулистый мужчина пятидесяти лет, был среднего роста, с лысиной, начинающейся со лба и темными кругами под глазами. Неловкость при движении в его левой ноге, когда он встал, чтобы приветствовать меня, свидетельствовала о старой ране, полученной при выполнении его служебного долга, тогда как морщинки вокруг глаз говорили о добродушном человеке с чувством юмора. Хотя в тот момент у него едва ли было много поводов для смеха – пятнышко на лацкане и туго и неаккуратно завязанный узел на галстуке говорили о его разногласиях с супругой.
Все это я в нем увидел, и в первый раз за долгое время, это что-то значило. Все это пришло естественно и непроизвольно, не требуя ни малейших усилий, какие в последнее время предполагал самый простейший вывод. Я не позволил себе тешить себя радужными надеждами, что это начало выздоровления; надежда, как и ее компаньон, отчаяние, рождаются лишь при наличии веских доказательств. Однако, это было начало, и гарантия того, что я не настолько утратил свои способности, как опасался.
Но каковы бы ни были его личные проблемы, Мэттьюс был приветлив, хотя в нем почувствовалась некоторая настороженность, когда я назвал свое имя.
- Ах, да, мистер Холмс. Сэр Руперт Брэдли сказал мне, что вы придете.
Он подошел к двери, снова открыл ее, выглянул в коридор, и, убедившись, что нас не подслушивают, немного расслабился.
- По правде говоря, мне не очень-то нравится, что Комиссар полиции вовлекает в это дело кого-то со стороны. Я бы предпочел вести это дело самостоятельно. – Он цокнул языком. – Но увидев, что это вы и вы – друг мистера Лестрейда, позволю себе сказать, что это будет объективное разбирательство дела. И уж в любом случае, более объективное, чем если бы Комиссар исследовал его сам.
- Он вам не нравится?
Мэттьюс пожал плечами.
- Он не обязан мне нравится. Он платит мне жалованье, вот и все. Мне же на нем не жениться.
Я проникся симпатией к этому уставшему от жизни главному инспектору.
- Вы верите, что в этом обвинении есть хоть толика правды?
Мэттьюс тянул с ответом столько, сколько мог, а потом покачал головой.
- Нет. Исходя из того, что я о нем знаю, Лестрейд исключительно честен. Я предпочел бы, чтобы из всех офицеров в тяжелую минуту рядом со мной оказался бы именно он. Если ему в чем-то недостает ума, он компенсирует это хитростью. Возьмем, к примеру, вас. Большинство наших парней не опустились бы до того, чтобы иметь какие-то дела с частным сыскным агентом. О, без обид, мистер Холмс, - быстро добавил он. – Я понимаю, что вы нечто большее, чем просто частный сыщик.
- Я еще не опустился до того, чтобы следить за ветреными супругами или нечистыми на руку слугами, - снисходительно сказал я.
- Что ж, то, что Лестрейд сделал то, что он сделал, и молчал об этом, - это то, что я называю личной инициативой, - продолжал Мэттьюс. - Не пользоваться чужими мозгами, когда у тебя нет своих,- это все равно, что навредить себе назло другим. Результаты – вот, что важно для общественности, мистер Холмс. И методы, конечно, тоже, вот почему я беспокоюсь о нем. Иногда Лестрейд может быть глупцом. Когда он приходил ко мне с этими недавними случаями, я надеялся, что он снова воспользовался вашей помощью. Поэтому навел справки и узнал, что вы нездоровы.
- Это правда. Я не разговаривал с Лестрейдом несколько месяцев.
- За исключением одного недавнего вечера.
Я бросил на него испытующий взгляд. Наша встреча , похоже, была самым скверно хранимым секретом Уайт-Холла.
- Я приставил одного человека наблюдать за ним, - сказал Мэтьюс в качестве объяснения. – Он сказал, что вы рано ушли.
На минуту мне показалось, что краем глаза я уловил какое-то движение слева от меня. Я поглядел в ту сторону, и ничего такого не увидел, за исключением поблекшего портрета королевы, сделанного в ее молодые годы, висевшего на стене над книжным шкафом с заметным уклоном, так, что книги прислонялись друг к другу, словно подвыпившие гуляки, возвращавшиеся домой.
- У меня была еще одна встреча, - сказал я, возвращая себя к нашему разговору.
Главному инспектору не было нужды знать унизительные подробности того вечера, если ему еще не сообщили о них.
- Однако, я хотел бы спросить, что ваш человек мог заметить относительно привычек Лестрейда.
При этих словах Мэттьюс тут же занервничал. Он начал нервно перебирать свои документы , перекладывая их и поправляя стопки без малейшей на то надобности. Наконец, когда ему уже нечем было занять свои руки или мысли, он вздохнул и снова сел на стул с видом крайне разочарованного человека.
- Он играет.
- Это слабость, но не преступление.
- М-да, но Лестрейд – один из тех редких созданий, которым везет в игре. До сих пор он еще ни разу не проиграл.
И вновь я услышал какой-то шорох и повернул голову, чтобы посмотреть. Казалось, что все , как обычно, вот только, когда я отвернулся, то мне показалось, будто королева на портрете мне подмигнула. Я смотрел на него, чувствуя, как встают дыбом волосы на затылке, и покрывается испариной лоб. Чем больше я смотрел, тем больше у меня разыгрывалось воображение, и я представлял то, чего совсем не было.
- Все в порядке, мистер Холмс?
В его голосе явно прозвучало беспокойство. Я заставил себя повернуться к Мэттьюсу.
- Говорите, ни разу?
Он кивнул.
- И мы не говорим о странных полкронах то тут, то там. Все лошади, о которых нам известно, были аутсайдерами. У одной из них были большие шансы 100/1.*
Смысл этого был очевиден. Возможно, Давиду везло во всем, за что бы он ни брался, но я сомневался в том, что Господь был на стороне Лестрейда, когда он делал свои ставки.
Здесь действовало что-то более прозаическое, что-то очень близкое к области криминала.
- Вы думаете, что исход забега был предрешен заранее.
Исходя из того, что я читал, предопределить заранее исход скачек гораздо легче, чем считает большинство людей. Придержавший лошадь жокей в тандеме с тренером или владельцем может помешать фавориту выиграть забег. Давно уже известно применение ядов, не дающих коню бежать в полную силу, или убивших его.
Однако, гарантировать выигрыш в таком контексте гораздо труднее. Это удалось в 1844 году, когда четырехлетний скакун, Маккавей, выиграл забег только для трехлеток под именем жеребенка Раннинг Рейн (Бегущие поводья). Этот случай заинтересовал меня из-за методов, которые использовал лорд Джордж Бентинк, который разоблачил эту аферу. Сам страстный любитель скачек, обладатель целого ряда лошадей и конюшен, он узнал о практике окрашивания шкуры коня, так чтоб выдать его за другого. После безуспешных розысков по аптечным лавкам, он нашел цирюльника, который смог подтвердить применение краски и личность того, кто купил ее.
Все это реальные факты. Вышеназванный конь действительно участвовал в забеге незаконно и был дисквалифицирован


Раннинг Рейн


Лорд Джордж Бентинк

Правило, обязывающее стюардов Жокейского клуба осматривать зубы лошадей после скачек, чтобы определить их возраст, в некоторой степени способствовало искоренению практики подстанвки "рингеров", таких как Маккавей, как их называли в мире скачек. Либо лошади все еще проскальзывали сквозь эту сеть, либо был изобретен другой метод, гарантирующий достижение определенного результата. Изобретательность криминального ума никогда не следует недооценивать, какими бы предосудительными ни были методы.
Естественно, меня это заинтересовало, и достаточно, чтоб отвлечь мое внимание от беспокойного портрета на стене Мэттьюса. Я сосредоточил свое внимание на Главном инспекторе и изо всех сил старался не обращать внимания на манящие жесты Ее Величества.
- Ну, ни в какую удачу я точно не верю, мистер Холмс, - сказал в ответ Мэттьюс. – На самом деле, я думаю, что Лестрейд зашел слишком далеко. Вероятно, он не понимает этого.
- А если понимает?
Главный инспектор сидел и смотрел на меня с видом побежденного.
- Тогда все это время я заблуждался в отношении него. Я не хочу так думать, но нужно посмотреть правде в лицо. Мы не можем допустить еще один скандал, нет, только не это, после того, что случилось в прошлый раз. И хуже всего то, что и я был вовлечен в это.
- В самом деле?
Он сделал несчастное лицо.
- Я должен знать, чем занимаются мои детективы. И, тем не менее, вот вам, пожалуйста, Лестрейд, живущий не по средствам, на жалованье инспектора и десятифунтовое ежегодное пособие сыщика. Теперь его жена родила двойню, и я слышал разговоры о том, что он переезжает в дом большего размера. И затем все это дело с хорьками. Комиссару все это не слишком понравилось.
Со вздохом, который, казалось, вырвался из самой глубины его души, он оперся локтями о стол и посмотрел на меня с самым серьезным видом.
- Честно говоря, я надеялся, что его новообретенное богатство - это то, что мы могли бы объяснить как недосмотр. С ноября 1877 года мы учредили новую политику, запрещающую сыщикам принимать подношения . Понимаете, все средства должны поступать в центральный фонд и распределяться уже комиссаром. Что ж, случаются ошибки, деньги пропадают. Если б это было так, то все было бы еще не так плохо. Но еще один скандал на скачках, последовавший почти сразу же за предыдущим? Если нашу контору не разгонят к Рождеству, это будет чудо!
- Так вы получите ответ задолго до этого. Комиссар Брэдли дал мне две недели, каковы бы ни были результаты моего исследования.
Мэттьюс покачал головой.
-« Не спрашивай, по ком звонит колокол, он звонит по тебе»**, - горестно процитировал он.
- Но помимо утечки денег Комиссар поставил вопрос относительно недавних успехов Лестрейда.
- Я согласен с этим, - сказал Мэттьюс. – Жена и так со мной не разговаривает. Бог знает, что она скажет, когда узнает, что я лишился работы. А, возможно, и свободы, если все это дело дойдет до суда.
- Сомневаюсь, что это когда-нибудь попадет в суд, - заверил я его. – Если, как считают, Лестрейд не добился успеха в этих делах благодаря своим собственным заслугам, то, значит, у него должен быть осведомитель.
- У него их много. «Люди, которые у него в долгу» - как он их называет. О нескольких мы уже знаем: Толстяк Гарри, Лысый Чарли, Тощая Мэри, и так далее. Все это старые преступники, многие из них. Они доносят на своих собратьев по ремеслу за двухпенсовый стакан джина, но они не из того разряда, как тот – кем бы он ни был , - с которым он сейчас имеет дело. Это совсем иной человек. И если это не совпадение, если он использует Лестрейда, чтоб отвлечь наше внимание от более серьезных дел, тогда мы имеем дело с очень хитрым негодяем.
- Ваш человек не смог распознать его?
- Или её, - многозначительно сказал Мэттьюс. – По своему опыту я знаю , что представительницы слабого пола могут быть гораздо опаснее мужчин. Но, отвечая на ваш вопрос – нет, не смог.
- Тогда мое расследование должно начаться оттуда.
Я совершил ошибку, позволив на долю секунды отключиться концентрации своего внимания. Этого было достаточно, чтобы мой взгляд упал на книжный шкаф и на висевший над ним портрет. К моему ужасу, рама была пуста, а фигура с картины стояла теперь во всем своем украшенном драгоценными камнями великолепии перед дверью, с дьявольской улыбкой поглядывая на меня. Когда я взглянул на нее, ее глаза превратились в кипящие огненные шары, а губы приоткрылись, обнажая бушующее внутри пламя.
Я вскочил прежде, чем осознал, что делаю. Потом заморгал и призрак исчез. Минутой позже она вернулась на портрет с таким же непроницаемым выражением лица, как обычно. Стук сердца отзывался у меня в ушах, сопровождаемый усиливающейся с каждой минутой тошнотой.
- Мистер Холмс? – произнес Мэттьюс. – Что случилось?
Я усилием воли прогнал свои страхи, и надеялся, что блеск испарины у меня на лбу был не слишком заметен.
- Я должен идти, - сказал я. – Благодарю вас, Главный инспектор, вы очень мне помогли.
Он протянул мне руку.
- Ну, что ж, бог в помощь вам, мистер Холмс. Я говорю это от всего сердца. Ради всех нас.
Когда я уходил, королева на прощание мне подмигнула, не уверен только было ли это знаком доверия или злой насмешки. Когда я уже стоял за дверью кабинета Главного инспектора, мимо меня прошли несколько сыщиков. Я почувствовал на себе их взгляды, их презрение, ощутил их неприкрытую враждебность. Ощущение слепого ужаса охватило меня, как будто бы я был пешкой в чьей-то игре, добычей на охоте, и мои преследователи приближались ко мне со всех сторон. Я поспешил выйти из здания, нашел кэб и закрыл уши ладонями, чтобы отгородиться от бесконечного шума лондонских улиц. Несмотря на все мои усилия, из каждого квартала до меня все еще доносились голоса, зовущие меня по имени, алчущие моей крови, говорящие, что мне никуда от них не сбежать.
К тому времени, когда я вернулся на Монтегю-стрит, я был убежден, что жаждущая моей крови толпа гонится за мной по пятам. Я вбежал внутрь, захлопнул дверь в этот мир и прижался пылающим лбом к ее прохладной древесине. Мир постепенно затихал и душа успокоилась. Что бы это ни было, оно прошло, оставив во мне настоятельную потребность в чем-то помимо еды.
Я покинул надежное убежище этой двери в лучшем расположении духа только для того, чтоб обнаружить, что я был не один.
- Ну, добрый вечер, мистер Холмс, - сказал Лестрейд, поднимаясь со стула у камина, чтобы приветствовать меня.

***


* Насколько я поняла, исходя из перевода и небольшого дополнения автора, речь идет о ставках на лошадей, у которых почти нет шансов выиграть забег. Причем ставки на них такие, что за каждый поставленный фунт при выигрыше можете получить 100, конечно, если лошадь выиграет. Но вся штука в том, что шансов на это у нее почти нет. Еще тут интересный момент, что такие лошади называются long shot то есть дальний прицел, и примечательно, что эту фразу в "Серебряном" произносит Холмс.

** Грешным делом думала, что это цитата из Хэмингуэя и хотела уже обвинить автора в такой ошибке. Оказалось, это я неуч) Цитата изначально взята у поэта Джона Донна.

«Молитвы по случаю…» Джона Донна * (в русском переводе известные как «Обращения к Господу в час нужды и бедствий») были написаны зимой 1623 года, когда Донн слег с приступом лихорадки. «Медитации» были следствием тяжёлого хода болезни, когда своё состояние и размышления «последнего часа» поэт-богослов решил доверить бумаге…


Отрывок из «Молитвы по случаю болезни, и в ходе её», Раздумье 17

Перевод с английского языка и латыни.


И прошепчет: «Пора умереть»…

Теперь колокол звонит беззвучно, говоря ещё раз: «Ты должен умереть».

«Кто не вознесёт взора к восходящему солнцу, кто сможет оторвать взгляд от вспышки кометы? Кто останется глух к набату, разносящемуся по округе, кто сможет заглушить звон колокола — отзвук мира?

Человек не остров, сам по себе — каждый часть материка, часть всей суши. Если частичку мыса поглотит море, то меньше станет вся Европа, словно твой дом или друга твоего был на той унесённой земле: смерть любого человека убивает часть меня, ибо един я со всем родом людским, поэтому не спрашивай, по ком звонит колокол — он звонит по тебе».

1623 год от Р.Х.


* Джон Донн (1572 – 1631) — поэт, солдат, узник Флитской тюрьмы, депутат парламента, доктор богословия Кембриджского университета (ранее из католичества перешёл в англиканскую веру), настоятель лондонского собора Святого Павла (из Википедии).

Наверное, все же напишу это для себя. Что-то , типа, записок холмсо-шопо-голика.

Вообще, при этом как-то вспоминается "Секретный фарватер" и как-там главному герою насмешливо говорят, что у него прямо кругом сплошные совпадения. А он запальчиво восклицает: А я их ищу... и нахожу, понятно?!

Ну, вот и я, наверное, так же, но это и здесь та же веревочка, когда одно тянет за собой другое.

Ну, во-первых, получила недавно Харрисона и Робертса. Причем книга Робертса была для меня своего рода кинком) Всегда на нее облизывалась, при чем исключительно из-за обложки. Ну, ничего в ней вроде такого нет, "а я все гляжу, глаз не отвожу"))



Но книга - вот именно это издание - старая, кажется, 1953 года, то бишь прижизненное издание автора. А Бандеролька, с которой я раньше "работала", антиквар отправлять отказывается. Поэтому я забила. Но у Шопотама никаких вопросов с этим не было и вроде книгу через тамошнюю таможню пропустили. И она в весьма приличном состоянии и еще в этой популярной у них там блестящей прозрачной обложке.
А книга Харрисона заинтересовала меня еще с того времени, как делала пост по Джеку Трейси. Он ее издавал и там был рекламный буклет. Что-то об истории создания Канона из той серии, что можно назвать "темное начало Шерлока Холмса" - темное и в прямом и в переносном смысле. Но, думаю, сначала изучу на эту тему книгу "Нагота - лучшая маскировка", а потом уже за эту возьмусь.

***
Ну, прошло какое-то время, а у меня же вообще громадный список "хотелок". И не так просто решить, что из всего этого выбрать в первую очередь. Как раз в выходные решила что-то, наконец, выбрать. И практически уже остановилась на книге Морли и еще - раньше ни разу не встречался - сборник "Лучший из кэбов" . Это журналы, кажется, Общества Пестрой ленты". Знаю, что есть "Второй кэб" - довольно редкий, и "Четвертый кэб". А вот это, видимо, избранное. И я уже совсем намылилась их заказать, но... Вот так бывает всегда - ты сидишь и думаешь, что выбрать из целого моря завлекательных книг и журналов, при том, что не очень-то много можешь себе позволить. И здравомыслящий человек прекрасно бы понимал, что в моей ситуации - с не шибкой большой з/платой и шатким положением на работе - не до покупок, и надо пытаться хоть что-отложить или хотя бы купить более нужные вещи . Но, как говорится в старом фильме, "благоразумной я никогда не была". Но это я о чем - сидишь и долго выбираешь, но потом покупаешь что-то такое, над чем и раздумывать-то нечего.
Но немного подробностей. Среди всего этого моего списка числились журналы "Holmes Watson report". Не раз их замечала, но информации не было, а забавные обложки наводили на мысль о явной несерьезности содержания



Но потом какой-то добрый человек таки выложил содержание одного номера, и оно меня приятно удивило. И я так между делом решила попробовать . навести справки в сети. Для начала вышла на блог Брэда Кифовера, вроде как издателя журналов. Надо его поизучать, кажется, он не лишен интереса, хоть совершенно не иллюстрирован. И ему там кто-то написал об уникальности его журналов. И в субботу я легла спать с мыслью, что, наверное, дам этим журналам "зеленый свет". Да к слову, пока искала информацию, наткнулась на библиографический указатель именно по шерлокианским журналам - бесценная вещь для меня!
Ну, а утром решила, что сейчас я просто из интереса полистаю эту библиографию, а потом уже закажу журналы. Ага, полистала. Вот не то, что бы это было для меня открытие, но там в списке всплыл журнал "Норвежских исследователей Миннесоты". Один номер у меня есть - не лишен интереса. И сборник их статей - я бы сказала "очень сильный" Оттуда статья пр оксфордские манеры Холмса. Короче, я по горячим следам решила глянуть на ебэе насчет этих журналов. Они, вообще, довольно редкие. И, здравствуйте, пожалуйста! Буквально только появились. Тут кто угодно скажет, что это знак. Хотя, нет, кто угодно, пожалуй, не скажет). А тут причем еще очень умный продавец, который знает, что делает) Выложил и содержание и отдельные страницы. Злодей))







Кроме всяких традиционных исследований тут о каком-то письме Джиллетта, очень большая статья про Стила и еще много чего.

В общем тут уже было не до раздумий) И тут я оказалась на другой территории, не там, где Холмс мало кому интересен, а там, где если зазеваешься, у тебя из под носа уведут такие редкости. И у меня начался бег с препятствиями, потому что в Шопотаме что-то сломалось и прямо напомнили дайри - "наши мастера над этим работают, но пока ничем помочь не можем". В Бандерольке их обычное сообщение - в связи с большим количеством заказов выкуп может занять от 1 до трех дней. И в результате я связалась конторой, которая мне очень когда-то не понравилась, зато они мне с ходу сообщили что уже выкупают. Ну, вот бум ждать. Нечего и говорить, что это было недешево.

Напишу несколько слов.
У меня была мысль, что сегодня в качестве особого удовольствия приступлю к продолжению перевода "Злостной клеветы на инспектора Лестрейда". Вышло не совсем так, ибо надо было кое-что доделать - у меня есть свои принципы и система, а не просто перевожу все подряд.
Поэтому, наверное, сяду за "Лестрейда" только в ночи. К тому же еще я не подумала заранее прочитать предыдущие переведенные пять-шесть глав, а это точно нужно, чтоб вспомнить, как там было дело и поймать настроение.

Между делом сижу читаю и... как же это здорово) Посмотрела попутно... я оставила -отложила этот перевод практически...три года назад. Ужас... хорошо, что не знала заранее, сколько на все это уйдет времени.

Ну, и вот прямо попутно сразу прочувствовала разницу. Нет скучных описаний, есть ощущение, что ты там на лондонских улицах. Нет смутного, не бесстрастного, а какого-то бесчувственного Холмса. Есть вот этот с целой гроздью мыслей, ощущений, неуверенности, с замечательным сарказмом, хоть и все еще слишком юный. Лестрейд, какой-то просто Фальстаф, в том плане, что он поразительно живой и реальный, какой-то очень сочно описанный. Веселый и мрачный одновременно, обижающийся на "зазнавшегося" Холмса и одновременно беспокоящийся за него.

Очень хочется процитировать:

" - Вам нравится? – спросил Лестрейд, опускаясь рядом со мной на скамью и кивнув на мой все еще полный стакан.
- Да, очень приятный. Благодарю вас.
Он фыркнул.
- Да выпейте же, Холмс. Вам это пойдет на пользу. У вас такой вид, словно вы в этом нуждаетесь. Вы что промокли насквозь, на все восемь футов вашего роста?
Я был гораздо ниже, но Лестрейда это не касалось.
- Вас, очевидно, совсем не кормят в этом Уайт-холле. На вас же просто лица нет. Знаете, - сказал он, делая глоток пива, - я всегда говорил, что все эти лощеные типы из Уайт-холла просто сборище кровопийц.
- Вопреки тому, что вы слышали обо мне, инспектор…
Он замахал рукой.
- Я много чего слышал, мистер Холмс. И я могу это понять. Перед вами предстали новые перспективы, так же, как и предо мной, а в семействе прибавление и все такое прочее, и я должен позаботиться и о себе. Я не могу погубить все надежды на лучшее, имея дело с любителями, которые появляются и исчезают, когда им вздумается.
- Вы, значит, считаете, что я веду себя именно так?
Лестрейд отвел взгляд в сторону.
- Полагаю, вы были заняты.
- И вы тоже не прохлаждались без дела.
- Именно так. И со всем был вынужден справляться собственными силами. Без какой-либо помощи от вас или Грегсона. И что вы теперь скажете на это, мистер Холмс?
- Аплодирую вашему усердию, Лестрейд. Если так пойдет и дальше, вы очень быстро получите место Главного инспектора.
- Меня гораздо более устроила бы прибавка жалования."

Читаю, как в первый раз с дурацкой улыбкой на лице. Наверное, позже еще что-то процитирую.

Люди, если кто захочет следить за процессом, рекомендую прочесть хотя бы имеющиеся предшествующие главы этой самой "Злостной клеветы на инспектора Лестрейда", чтоб понять о чем речь идет. А вообще весь цикл вот здесь


1-ю часть "Скользкое дело о дрессированном питоне" когда-то перевела Tenar -shbb.diary.ru/p184961134.htm

2 часть "Тайна Тэнкервильского леопарда" - morsten.diary.ru/?tag=6214557&n=t

3-я. "Ужасное дело чарующего хироманта" - morsten.diary.ru/?tag=6242843&n=t

4-я. "Особое дело Постернской тюрьмы" - morsten.diary.ru/?tag=6281881&n=t

5-я."Злостная клевета на инспектора Лестрейда" - morsten.diary.ru/?tag=6311375&n=t

Albert Hall (Альберт Холл), полностью - Королевский Альберт-холл, зал искусств и наук, обширный
зал для проведения собраний и заседаний в Южном Кенсингтоне, построенный в 1867-71 годах как мемориал Принца Альберта (1819-1861), супруга королевы Виктории. Он используется для научных и художественных ассамблей, для политических собраний, а также для масштабных музыкальных праздников и концертов. Холмс присутствовал здесь на концерте (Москательщик на покое).



Aldersgate Street Station (Станция Олдерсгейт-стрит) – станция подземки и пригородная железнодорожная станция в северной части города. Холмс и Уотсон на метро доехали до Олдерсгейта по пути к Сэкс-Кобург-сквер (Союз рыжих).

Aldershot (Олдершот), город на северо-востоке Хэмпшира, население 30 974 человека. Это была простая деревня до 1855 года, когда был создан Лагерь Олдершот – крупнейший постоянный военный лагерь в Британии. Лагерь является штаб-квартирой постоянных сил самообороны, и его обширные объекты размещены на площади в девять квадратных миль для проведения строевой подготовки, обучения и маневрирования войск. Одновременно там может быть расквартировано до двадцати тысяч солдат и офицеров.
Во время своей поездки в Винчестер (Медные буки) Холмс и Уотсон пересекли границу Хэмпшира неподалеку от Олдершота. Холмс исследовал здесь смерть полковника Барклая (Горбун).

Aldgate Station (Станция Олдгейт), станция подземной и пригородной железной дороги, находящаяся в Сити, самая восточная станция линии Метро. Возле нее было найдено тело Кадогена Уэста(Чертежи Брюса Партингтона).

Aldridge (Олдридж), человек, который помог Холмсу и Лестрейду в “деле с мнимой прачечной” (Картонная коробка).

Alehouse (Пивная); заведение, имеющее лицензию только на продажу солодовых напитков (Знак четырех).

Alexandria (Александрия), древний город и морской порт в Египте, в северо-западном углу дельты Нила, население (1902) 310 587. Основанный Александром Македонским в 332 году до нашей эры, он долгое время был великим и великолепным городом, центром торговли, греческой учености и цивилизации, в котором могло одновременно проживать до 1 000 000 человек. Натан Гарридеб предпочитал монеты древних Сиракуз монетам Александрии (Три Гарридеба). Здесь жил Ионид (Пенсне в золотой оправе).

Alexis (Алексей), русский нигилист, против которого профессор Корэм давал показания и который был приговорен к сибирской соляной шахте. Именно в его интересах действовала Анна, когда приехала в Йоксли Олд Плейс (Пенсне в золотой оправе).

Algar(Элгар), сотрудник ливерпульской полиции, у которого Холмс по телеграфу запрашивал информацию (Картонная коробка).

Algeria (Алжир), французская колония в Северной Африке, население 4 774 042 человека. Граф Сильвиус охотился здесь на львов (Камень Мазарини).

Alice(Алиса), горничная и доверенная служанка Хэтти Доран (Знатный холостяк).

Alicia (Алисия) - так назывался катер, который однажды весенним утром вошел в небольшую полосу тумана, откуда больше никогда не появлялся, и больше ничего не было слышно о нем и его команде (Загадка Торского моста).

Alienist (Психиатр) - человек, занимающийся научным изучением или лечением психических заболеваний. Уотсон предположил, что дело профессора Пресбери было случаем для психиатра (Человек на четвереньках), и сказал о концепции МОНОМАНИИ современных французских психологов (Шесть Наполеонов).

Alison* ("Элисон"), заведение, в котором проводились бои за денежные призы, скорее всего, таверна или паб, в котором Холмс дрался с Макмурдо (Знак четырех).

Alkali (Щелочь, солончак, сильнощелочная почва) - термин, применяемый к гидратам так называемых щелочноземельных элементов барита, стронция и извести; см. ВЕЛИКАЯ СОЛЯНАЯ ПУСТЫНЯ (Этюд в багровых тонах).

Alkaloid (Алкалоид) - термин, применяемый к таким соединениям, как морфин, хинин и кофеин. Растительные алкалоиды - это те, которые получают из растений, в отличие от тех, которые извлекаются из внутренних органов и содержимого желудка — животных алкалоидов. Существует также класс искусственных алкалоидов, получаемых из продуктов переработки каменноугольной смолы. Среди алкалоидов есть сильнейшие яды и самые действенные из известных лекарственных средств.
Молодой Стэмфорд сказал, что может представить себе, как Холмс, впрыснет другу небольшую дозу новейшего растительного алкалоида — “не по злобе, как вы понимаете, а просто из любопытства” (Этюд в багровых тонах). Уотсон предположил, что смерть Бартоломью Шолто была вызвана каким-то сильным растительным алкалоидом, наподобие стрихнина (Знак четырех). Энох Дреббер умер от алкалоида, которым в Южной Америке отравляют стрелы (Этюд в багровых тонах), и подобное вещество, возможно, кураре, использовалось при отравлении маленького сына Фергюсона (Вампир из Сассекса).

Allahabad (Аллахабад), древний город в Индии, столица северо-западных провинций, население 172,032. Туда был направлен молодой Эдмундс (Квартирантка под вуалью).

*Allan Brothers (Братья Аллен), главное земельное агентство в Эшере (Сиреневая сторожка).
Allan Water(Аллан-река) , название двух рек в Шотландии, одна в Пертшире, другая – в Роксбургшире. Джон Макмурдо пел песню «На берегах Аллан-реки» (Долина страха).