И то, что, по сути, неразрывно связано со "Сценой", то, что послужило основой для этой книги - соответствующая глава из книги Баринг Гоулда "Шерлок Холмс с Бейкер-стрит". Тут сразу можно сколь многое в "Сцене" является не вымыслом автора, а вымыслом... Баринг Гоулда. Я специально раньше это не выкладывала, ибо это был бы отчасти спойлер.)



V. НА СЦЕНЕ И ЗА ЕЕ ПРЕДЕЛАМИ В АНГЛИИ И АМЕРИКЕ: 1879-81

В вашем лице, Холмс, правосудие выиграло ровно столько же, сколько потеряла сцена.
Старый барон ДОУСОН в ночь перед тем, как его повесили.



Мы с вами сочли бы Лондон конца 1870-х годов до смешного дешевым местом для жизни. Холмс считал иначе, получая содержание, которое его отец считал “приемлемым”.
Состояние его финансов стало настолько тревожным, что вскоре он понял (как и Уотсон два года спустя), что должен либо уехать из столицы, либо полностью изменить свой образ жизни.
В тот самый день, когда он пришел к такому выводу, он прогуливался по площади Пиккадилли, и кто-то похлопал его по плечу; обернувшись, он узнал человека, с которым был в одном колледже во время его учебы в Кембридже.

- Лорд Питер! - воскликнул Холмс.
- Пожалуйста, без титулов, - сказал странный, апатичный молодой человек, остановивший его. - Сейчас я предпочитаю, чтобы меня знали под моим профессиональным псевдонимом — Лэнгдейл Пайк( 1.)
-Ваш профессиональный псевдоним?- спросил Холмс, выразительно приподняв бровь.
Лэнгдейл Пайк поклонился. –Лэнгдейл Пайк, актер, - объяснил он.
Холмс расхохотался. Как и Реджинальд Месгрейв, лорд Питер — “Лэнгдейл Пайк” - был отпрыском одной из старейших семей в королевстве.
- Вообще-то, - сказал Лэнгдейл Пайк, - мой отец лишил меня за это наследства.
- Ну, - ответил Холмс, - не то чтобы это так уж много значило, но я и сам близок к этому.
- Превосходно! - сказал Лэнгдейл Пайк. - Приходите пообедать со мной в мой клуб и все мне расскажите.
Холмс с готовностью принял приглашение. Высокая репутация шеф-повара клуба Лэнгдейла Пайка на Сент-Джеймс-стрит(2)была известна даже за пределами Англии.
- У меня возникла блестящая идея, - сказал Лэнгдейл Пайк, когда несколько часов спустя они сидели за бутылкой портвейна. – У вас недурная внешность, Холмс, — по крайней мере, вы достаточно высокий, — и у вас голос, который должен быть хорошо слышен в зрительном зале. В "Гамлете" есть небольшая роль, на которую у нас нет актера — мы, знаете ли, в основном играем Шекспира. Почему бы вам не сходить со мной в театр и не поиграть за него? Старина Сазаноф неплохой управляющий, какими обычно бывают актеры-управляющие. Кстати, - добавил он, - вы вообще умеете играть?
- Я, право и, не знаю, - сказал Холмс. - Я еще не пробовал.

Холмс взял себе сценический псевдоним ”Уильям Эскотт", производный от его христианского имени Уильям Ш.(S) (т.е. Шерлок) Скотт.
И критики в целом сходятся во мнении, что, как актер, “Уильям Эскотт” добился потрясающего успеха. Отчасти это объяснялось впечатляющей фигурой Холмса и его лицом: высоким лбом, подчеркнутым резко очерченными и чрезвычайно гибкими бровями, приметным носом, придающем ему решительный вид, узкими, чувственными губами, волевым, тонким подбородком, проницательными серыми глазами — и, в довершение всего, густыми, слегка волнистыми темно-каштановыми волосами, которые Холмс, будучи актером, носил довольно длинными.
Но кроме того, Холмс стал ревностным поклонником театра. Он поглощал книги по истории сцены и руководства по актерской технике с такой же жадностью, как ранее поглощал "Анналы преступлений". Он часами экспериментировал с гримом и костюмами. Он даже проявлял глубокий интеллектуальный интерес к вопросам театрального освещения и конструирования декораций. Для неутомимого Холмса ни одна задача не была слишком трудной, ни одно упражнение - слишком изнурительным, ни какие затраты времени и сил не казались слишком большими.
И все же нельзя было сказать, что Холмс когда—либо пользовался большой популярностью у своих коллег-актеров - даже у Лэнгдейла Пайка. Было бы легко объяснить это их завистью к его стремительному росту в профессии, в которой многие из них проработали много лет, но не все так просто.
По словам Майкла Сазанофа, когда он намеревался написать историю своей долгой жизни в театре(3), «Шерлок Холмс был настолько поглощен своими собственными достижениями, что не мог или не желал ценить достижения других. По крайней мере, в то время ему никогда не доставляло большого удовольствия наблюдать за игрой других/»(4)
Первой важной ролью Холмса была роль Кассия в "Юлии Цезаре". Эта постановка была так хорошо принята в Лондоне, что “старина" Сазаноф — на самом деле ему в то время было всего сорок восемь - обратил свой взор на запад, в страну возможностей, Америку.
Многие европейские актеры и актрисы в конце 1870-х годов получали и продолжают получать теплый прием в Нью-Йорке, Бостоне и других крупных городах США. Аделаида Ристори, итальянская актриса, добилась большого успеха в "Медее" еще в 1866 году. Английская актриса Лилиан Аделаида Нильсон совершила не менее четырех успешных турне по Америке — в 1872, 1875, 1877 и 1879 годах. Томмазо Сальвини, который пользовался преимуществом раннего обучения в труппе Ристори, впервые приехал в США в 1873 году и дал одно из величайших представлений всех времен в роли Отелло, нисколько не пострадав от того, что ему пришлось играть роль на итальянском, в то время как все его коллеги-актеры отвечали ему по-английски. В 1878 году Моджеска триумфально выступила в "Камилле" в театре на Пятой авеню в Нью-Йорке. Когда Сара Бернар впервые появилась в Америке в 1880 году, в день премьеры театр Бута был заполнен зрителями за несколько часов до начала представления.(5)
Итак, Холмс вместе с остальной труппой отплыл в Соединенные Штаты 23 ноября 1879 года на лайнере "Уайт Стар" "Королева-императрица" и десять дней спустя оказался в Нью-Йорке.
Сазаноф выбрал "Двенадцатую ночь" в качестве своей первой американской постановки, и было сказано, что играя Мальволио, Холмс показал наиболее адекватное изображение этого персонажа, которое Америка видела до этого времени.(6)
Гастроли в Нью-Йорке были долгими, и труппа дала сто двадцать восемь представлений во многих главных городах Америки.
В американском театре тогда, как и сейчас, неизменно было два еженедельных дневных представления, одно в субботу, другое в среду. Но в остальные пять дней недели Холмс, которому никогда не требовалось спать больше нескольких часов в сутки, даже в периоды продолжительной активности, был в основном совершенно свободен, и не следует думать, что его энтузиазм по отношению к сцене каким-либо образом уменьшил его пристальный интерес к преступлениям.
В Нью-Йорке Холмс познакомился с Уилсоном Харгривом, которому позже предстояло занять важное положение в полицейском управлении этого города (7).Харгрив, тогда, как и Холмс, частный агент, в то время был поглощен делом Вандербильта и медвежатника.(8) Именно Холмс указал ему на то, что стекло в двери зимнего сада, должно быть, было разбито изнутри, а не снаружи, факт, который в конечном итоге привел к разоблачению лакея Вандербильта как “медвежатника", взломавшего сейф.
В Филадельфии дробовик, купленный в качестве реквизита для спектакля, который тогда ставила труппа, дал Холмсу возможность увидеть клеймо Пенсильванской стрелковой оружейной компании, и эта информация оказалась важной для него во время любопытного расследования, которое Уотсон позже описал в хронике под названием "Долина страха".
В Балтиморе Холмс пристрастился к устрицам,(9) и одним жарким летним днем, будучи приглашен местной полицией, раскрыл тайну убийства в предположительно “запертой комнате”, отметив глубину, на которую петрушка погрузилась в сливочное масло (10).
В Чикаго актер-детектив впервые познакомился с организованным гангстеризмом. (11)
Труппа даже пересекла великие Западные равнины - захватывающее путешествие, во время которого поезд однажды был остановлен из-за большой миграции бизонов через пути. Это было зрелище, которое Холмс никогда не забывал. “Стадо буйволов, и то не оставило бы после себя такое месиво", - жаловался он Уотсону во время расследования убийства Еноха Т. Дреббера из Кливленда.(12)
Фактически, единственными районами Соединенных Штатов, куда Холмс не заезжал в 1879 и 1880 годах, были Юг и Юго-Запад. Несмотря на Американскую энциклопедию, которая позже стояла на полке в гостиной на Бейкер-стрит, Холмс не знал, где находится штат Одинокой звезды (13).
Куда бы ни приезжала труппа, всюду ее ждали залы, битком набитые восторженными зрителями, и не подлежит сомнению, что впоследствии Холмс испытывал особую привязанность к Соединенным Штатам и интерес к ним.
В последующие годы он восхвалял американский сленг, цитировал Торо, демонстрировал свое знание цен на коктейли и (среди многих других примеров, которые можно было бы упомянуть) произнес свою знаменитую фразу: “Мне всегда приятно встретить американца... ибо я из тех, кто верит, что недомыслие монарха и ошибки министра в давно минувшие годы не помешают нашим детям однажды стать гражданами некой огромной страны под флагом, объединившим Юнион Джек со Звездами и Полосами"(14).
Холмс вернулся в Англию летом 1880 года.
В Америке он жил скромно; теперь пришло время вложить свои сбережения в занятия, которые сделали бы его еще более опытным в профессии, которую он по-прежнему любил больше всего. Он вновь вернулся в Читальный зал Британского музея и в лаборатории Бартса. Предстояло изучать юриспруденцию, анатомию, ботанику, геологию, а еще больше химию.
Но теперь и имя детектива Шерлока Холмса тоже стало известно. День за днем один клиент за другим поднимались по ступенькам в его комнаты на Монтегю-стрит. Не все дела, с которыми они к нему приходили, были успешными, как он признался позже, (15) но среди них было несколько довольно занятных загадок.
Тем временем на другом конце света, 27 июля 1880 года произошло событие, о котором Шерлоку Холмсу ничего не было известно и без которого мы сегодня остались бы в неведении о карьере величайшего в мире детектива.
Джон Х. Уотсон, армейский хирург, прикомандированный к Беркширскому полку (66-й пехотный полк), участвовавший в роковой битве при Майванде, был ранен в плечо ружейной пулей. Он наверняка попал бы в руки кровожадных гази, если бы не преданность и мужество, проявленные его ординарцем Мюрреем, который перекинул его через вьючную лошадь и сумел благополучно доставить на британские позиции.

***********

1.На самом деле Лэнгдейлские пики - это два холма в Уэстморленде, возвышающиеся над Грасмиром Вордсворта. Очевидно, что лорд Питер был уроженцем севера, и, вероятно, именно по этой причине Холмс подружился с ним в Кембридже.

2.Хотя большинство театральных деятелей, конечно, принадлежат к клубу “Гаррик” — расположенном совсем не на Сент—Джеймс-стрит, - "ЛэнгдейлПайк" в своем истинном обличье был бы членом "Будлз", "Уайтс" или "Брукс".

3. Семьдесят лет шоумена; Лондон: Стоддер и Хоутон, 1923.

4.Интересно отметить, что Эллен Терри в своей автобиографии сказала почти то же самое о своем великом коллеге по сцене сэре Генри Ирвинге.
5.9 ноября. Это была пьеса«Адриена Лекуврер».

6. Другими ролями, в которых особенно отличилсяХолмс, были Мефистофель в "Фаусте", Шейлок в "Венецианском купце", Меркуцио в "Ромео и Джульетте" (где его мастерское владениешпагой было огромным преимуществом) и, что наиболее запомнилось, Макбет. Но "Двенадцатая ночь" всегда была любимой пьесой Холмса. Из записей Уотсона ясно, что Холмс часто цитировал Шекспира, однако "Двенадцатая ночь" - единственная пьеса, которую Холмс, по-видимому, цитировал дважды. Отчасти это было связано с его успехом в роли Мальволио, но также в немалой степени с тем фактом, что его собственный день рождения приходился на 6 января — Двенадцатую ночь.

7. «Пляшущие человечки».

8. «Вампир из Сассекса».

9 «Знак четырех».

10. Позже Холмс рассказал историю этого дела Уотсону, назвав его “ужасным делом семьи Абернетти” (не путать с убийством в Абергавенни — это совершенно другое дело). Холмсу вспомнилось балтиморское дело во время дела "Шести наполеонов".

11 ”Зная чикагских бандитов...“ — "Пляшущие человечки".

12 Этюд в багровых тонах.

13 “Пять апельсиновых зернышек”.

14. «Знатный холостяк».

15. «Обряд дома Месгрейвов».

@темы: Шерлок Холмс, Баринг Гоулд, Шерлок Холмс с Бейкер-стрит

---

Баринг Гоулд. Шерлок Холмс с Бейкер-стрит. Часть 4.

Ну, вот, как всегда как-то внезапно и неожиданно для себя я снова вернулась к Баринг Гоулду.
А я ведь даже убрала его подальше с глаз долой) Но как-то недавно решила, проходя мимо, еще раз взглянуть, что на данном этапе оттуда взяла Дарлен Сипсер, автор "Сцены" и прочих книг. Я ж вообще видела это и раньше, но все забывается... Для интереса решила продолжить с этой книгой, а там и кое-что еще написать про самого автора из его довольно подробной биографии в специальном выпуске журнала.

Но для начала, наверное, какие-то свои мысли. Что-то вначале, что-то потом.

Тут, наверное, сразу надо сказать, что эту главу выкладываю полностью, за исключением истории с Месгрейвом, она практически вся переписана из Канона. И интересная штука, что Дарлен Сипсер, уделив большое внимание Виктору Тревору, Месгрейва обошла стороной. Или она рассчитывала включить его в другую, так и не написанную книгу? Вообще, может это было бы и логично, Холмс там был бы уже более опытный. С одной стороны, да,но с другой - тогда это уже поперек Канона, ведь это дело было третьим. Хотя у нее в этом немного своя история.
В общем, короче, историю Месгрейва я здесь опущу, но потом компенсирую это кое-какими статьями на тему этого рассказа.

Сейчас будет глава из книги, а потом еще кое-что прокомментирую.

Монтегю-стрит: 1877-79


Когда молодой мистер Холмс весной 1877 года приехал из Кембриджа в Лондон, он поселился в квартире на Монтегю-стрит, как раз за углом Британского музея.

И там, в читальном зале он приобретал знания в области уголовной хроники, которые Уотсон назвал «огромными». «Знает, кажется, все подробности каждого преступления, совершенного в девятнадцатом веке» - писал Уотсон в «Этюде в багровых тонах».
Среди множества литературы, которую должен был изучать в то время Шерлок Холмс, мы, наверняка должны назвать «Ньюгейтский календарь… с…1700 года до настоящего времени» (Лондон ,1773 год), так же более поздний «Ньюгейтский календарь, включающий в себя жизнеописания…взломщиков, разбойников и т.д.», изданный барристером уголовного суда Олд Бэйли (Лондон, 1840). Холмс читал, запоминал и позже часто использовал свои знания хроники преступлений от Джонатана Уайльда (1682-1725) , которого Холмс как-то сравнил с профессором Мориарти, до Томаса Грифитса Уэйнрайта (1794-1852), о котором Холмс сказал, что он был не только отравителем, но и недурным художником («Знатный клиент»). Интересно заметить, что Оскар Уайльд, который был ровесником Холмса (1854-1900), был того же мнения. Об этом можно прочесть в его эссе «Перо, кисть и отрава». Но помимо этого Холмс продемонстрировал свое знакомство с деяниями и методами литературных сыщиков – например, Дюпена Эдгара По и Лекока Габорио (Дюпен, по мнению Холмса, был «очень недалекий малый», а Лекок - «жалкий сопляк»)

Но познания Холмса в области криминала происходили не из одних только книг.

Однажды в библиотеке читатель на соседнем сиденье, полный мужчина с густой каштановой бородой, оторвался от своих книг по статистике минимальной заработной платы и огромных прибылей, полученных в хлопчатобумажной промышленности Ланкашира, и обратил внимание на своеобразный стиль чтения Холмса.
“Вы интересуетесь убийствами?” - спросил он с сильным прусским акцентом.
“Да", - признался Холмс.
“Тогда вы должны познакомиться с моими друзьями-анархистами”.

Холмс был рад познакомиться с любым человеком, который мог бы просветить его о методах и мышлении в мире криминала. Анархисты оказались очень хорошо информированными об убийствах, хотя все еще стремились изучить в читальном зале новую информацию по этому вопросу. Там регулярно можно было встретить троих из них: Степана, Ивана и Святослава. Степан был веселым краснощеким человеком с черной бородой. Он обожал детей и собак, и у него на счету были уже убийства двух великих князей. К первому из них он подошел на людной улице, переодевшись офицером императорской гвардии, завязал разговор, после чего ударил Его Высочество мясницким ножом, а затем благородно приглядывал за мертвым аристократом, пока шум и крики не утихли, и он мог сбежать с места преступления. Второе убийство было совершено с такой же стремительностью: Степан вскочил на проезжающие дрожки князя, и спрыгнул прежде, чем они успели остановиться, исчезнув в переулке, где он уже успел замаскироваться. Он вышел в большой шляпе и тяжелом пальто, когда его преследователи пронеслись мимо.
Иван был угрюмым и капризным человеком, который проводил свое время за чтением литературы о взрывчатых веществах, в то время как похожий на гнома, посмеивающийся Святослав изобретал адские машины со все большей изобретательностью.

Знания, полученные Холмсом от этих людей, оказались для него бесценными много лет спустя, когда его вызвали в Одессу для расследования убийства Трепова. К Степану, Ивану и Святославу детектив всегда испытывал тайную симпатию. Но бородатый ученый, который познакомил его с анархистами, больше не интересовал его; более того, он обнаружил, что разговоры этого человека на тему экономики были весьма утомительны, и, поскольку, как позже заметил Уотсон, Холмс имел лишь "слабые" познания в области политики, имя «Карл Маркс» ничего для него не значило.

Во времена Монтегю-стрит Холмс не только читал, но и писал; несомненно, именно в этот период, когда у него было “слишком много досуга”, он написал многие литературные труды, о которых теперь твердо можно сказать, что они вышли из-под его пера.
Его статья «О датировке документов» была опубликована в "Британском антикваре" в сентябрьском номере за 1877 год. Было видно, что Холмс гордится авторством своей первой опубликованной монографии, когда в 1888 году, во время дела Баскервилей, он предположил, что доктор Джеймс Мортимер, возможно, читал ее.
Была работа «Об отпечатках следов с некоторыми замечаниями об использовании гипса для сохранения отпечатков». Холмс показал эту брошюру Уотсону в 1888 году, и, по всей вероятности, она также была издана на французском языке, поскольку упоминается среди книг и брошюр, которые в то время переводил французский сыщик Франсуа ле Виллар («Знак четырех»).
Наиболее весомой была статья Холмса "Определение сортов табака по пеплу", где описывается 140 видов сигарного, сигаретного и трубочного табака с цветными фотографиями, иллюстрирующими их различия. Очевидно, что Холмс особенно гордился авторством этой монографии, поскольку это единственная из многих работ великого сыщика, которую Уотсон упоминает более одного раза (В «Этюде в багровых тонах», «Знаке четырех» и «Тайне Боскомбской долины»).

Именно в те дни, когда Холмс жил на Монтегю-стрит, он приобрел одну из своих самых ценных вещей.

Однажды днем, прогуливаясь по Тоттенхэм-Корт-роуд после скромного обеда в Сохо, он заметил в пыльной витрине ломбарда скрипку, в которой его опытный взгляд сразу определил Страдивари. К изумлению и радости Холмса, он обнаружил, что владелец понятия не имел об истинной стоимости скрипки. Холмс смог приобрести ее всего за пятьдесят пять шиллингов («Картонная коробка»). Она стоила в двести раз больше этой цены. Он всегда бережно хранил ее в футляре в углу своей комнаты. Только однажды, если верить Уотсону, он обращался со скрипкой небрежно; будучи сильно расстроенным, он швырнул ее на пол («Подрядчик из Норвуда)».

Прекрасным летом 1871 года мать Холмса научила его играть на скрипке. Теперь, став владельцем Страдивари, он посвятил себя этому инструменту. К 1881 году Шерлок Холмс стал искусным музыкантом.

«- А игру на скрипке вы тоже считаете шумом? - с беспокойством спросил он Уотсона во время их первой встречи.
- Смотря как играть, - ответил доктор. - Хорошая игра - это дар богов, плохая же...
- Ну, тогда все в порядке, - весело рассмеялся Холмс.»

«Я уже сказал, что Холмс прекрасно играл на скрипке, - писал Уотсон, рассказывая о том, что было несколько недель спустя.- Однако и тут было нечто странное, как во всех его занятиях. Я знал, что он может исполнять скрипичные пьесы, и довольно трудные: не раз по моей просьбе он играл "Песни" Мендельсона и другие любимые мною вещи. Но когда он оставался один, редко можно было услышать пьесу или вообще что-либо похожее на мелодию. Вечерами, положив скрипку на колени, он откидывался на спинку кресла, закрывал глаза и небрежно водил смычком по струнам. Иногда раздавались звучные, печальные аккорды. Другой раз неслись звуки, в которых слышалось неистовое веселье. Очевидно, они соответствовали его настроению, но то ли звуки рождали это настроение, то ли они сами были порождением каких-то причудливых мыслей или просто прихоти, этого я никак не мог понять. И, наверное, я взбунтовался бы против этих скребущих по нервам "концертов", если бы после них, как бы вознаграждая меня за долготерпение, он не проигрывал одну за другой несколько моих любимых вещей.» (Слова Уотсона об «испытании его терпения» могут означать, что «его любимые вещи (арии в оригинале)» были взяты из произведений сэра Уильяма Швенка Гилберта (1836-1911) и сэра Артура Сеймура Салливана (1842-1900), в частности «Суд присяжных» и «Терпение».

«Послушайте, Уотсон, у вас чертовски плохой вид, - говорит Холмс доктору в 1888 году. - Ложитесь-ка на тот диван, и посмотрим, как скоро я сумею усыпить вас.»
Далее Уотсон рассказывает нам, что «он взял из угла свою скрипку. Я растянулся на диване, и он заиграл тихую, медленную, навевающую дремоту мелодию, без сомнения, его собственную: у Шерлока Холмса был неподражаемый талант импровизатора.»
С годами восхищение Уотсона музыкальными талантами Холмса еще более усилилось.. “Мой друг страстно увлекался музыкой, - писал он в ”Союзе рыжих“, - он был не только очень способный исполнитель, но и незаурядный композитор ”.
Да, пиликанье на скрипке, как называл это Уотсон, всегда было для Холмса – одним из его самых любимых занятий.


Время от времени в руки Холмсу попадали расследования.

Мы знаем, что дело «Обряд дома Месгрейвов» было третьим из них, и благодаря исследованиям двух великих шерлокианских ученых, мистера Роберта Кита Левитта и покойного Эдгара У.Смита, мы также можем идентифицировать первое и второе.
«Как можно увидеть из чтения « Записок [Британской] стрелковой ассоциации за 1877, 1880 и 1881 годы”, - пишет мистер Левитт - “в этой организации в 1877 и 1878 годах произошел скандал по поводу предполагаемого мошенничества в результате сговора между стрелками и бомбардирами во время состязаний по стрельбе из винтовки, и это стало настолько общеизвестным, что Ассоциация взяла на себя труды и расходы по найму адвокатов и агентов для сбора ”многочисленных улик против лиц, подозреваемых в мошенничестве на состязаниях".»
Ознакомившись с «Записками» за 1879 год, мистер Левитт обнаружил в протоколах одного из крупнейших состязаний, "Александер",предыдущего, 1878 года, что девятое место с призом в 10 фунтов стерлингов занял капрал Холмс из 19-го Северного Йоркширского полка. В том же году тот же самый Холмс занял сорок восьмое место в состязании под названием "Сент-Джордж" с призом 6 фунтов стерлингов.
Обратите внимание, что капрал Холмс служил в 19-м Северном Йоркширском полку; напомним, что Шерлок Холмс родился и, отчасти, рос и воспитывался в Северном Райдинге, в Йоркшире. Очевидно, Шерлок Холмс и был агентом, нанятым для сбора доказательств мошенничества. Естественно, он собирал эти доказательства под видом участника состязания. ( Мистер Левитт предполагает, что Холмс был привлечен к этому делу неким лейтенантом Бэкхаусом из 6-го Ланкаширского полка. Предположительно, он сделал это, зная о замечательных талантах Холмса, будучи соседом семьи Холмсов в Северном Райдинге.)

“Этим скандалом, известным как «Дело Муллино», - торжествующе заключает мистер Левитт, - Холмс занимался более трех месяцев [согласно материалам дела], но он действовал с такой
компетентностью и осмотрительностью, что [как и во многих других его делах] законного
разбирательства удалось избежать, и подробности так и не стали достоянием общественности,
хотя еще в 1880 году члены Ассоциации, которые были в курсе событий, требовали точной информации — и были за это взяты под арест".

Если первое дело Холмса, во времена Монтегю-стрит, было, возможно, несколько прозаичным, то его второе дело того времени было достаточно экзотическим, чтобы привести в восхищение самого романтичного писателя.

Следует вспомнить, что весной 1887 года Холмс смог оказать некоторую услугу тому, кто называл себя Вильгельм Готтсрейх Сигизмунд фон Ормштейн, великий князь Кассель-Фельштейнский и наследственный король Богемии.

Но была ли это первая встреча Холмса с этим таинственным персонажем? Вовсе нет, -предположил Эдгар У. Смит.

“ Я не сожалею о потере своего инкогнито, ибо это даст мне возможность отблагодарить вас по достоинству.”.

Эти слова, -отметил мистер Смит, - весной 1887 года вполне мог сказать Шерлоку Холмсу наследственный король Богемии.

Но это было не так.

“Они были... адресованы, - писал мистер Смит, - в 1878 году некоему Брэкенбери Ричу, бравому лейтенанту войск Ее Величества, который сильно отличился в одной из военных стычек в горной Индии, а произнес их тот, кто называл себя принцем Флоризелем.
И в качестве верности этого высказывания у нас есть свидетельство не доктора медицины, Джона Х. Уотсона, ... а Роберта Луиса Стивенсона, который в своих «Новых арабских ночах" описал деяния этого королевского храбреца.

“Тем не менее, мы не можем сомневаться, - продолжил мистер Смит, - в силе доказательств, имеющихся в двух отчетах, что Готтсрейх и Флоризель были одним и тем же человеком. Как бы тщательно два рассказчика ни пытались придать героям свою индивидуальность,сходство их склонностей, их характеров, самих их личностей сияет с яркостью маяка на тех страницах, где рассказывается об их деяниях....

“Мы, конечно, знаем, к кому обратился пришедший в боевую готовность Готтсрейх, когда шантаж поднял свою уродливую голову, и на горизонте замаячил полнейший крах. . . . Но нам не говорят, кто это был [девятью] годами ранее, кто организовал побег Флоризеля от столь же угрожающей, но уже чисто смертельной опасности Клуба самоубийц. "Все было улажено простейшими средствами", - сообщил верный полковник Джеральдин. - ‘Я договорился сегодня днем с известным детективом. Он гарантировал полную тайну, за что ему и была выдана соответствующая сумма...’ Кто мог бы заслужить доверие свиты Флоризеля в тот предыдущий, столь же тяжелый для короля час? Кого можно было бы привлечь к участию в деле, будучи уверенными, что он сохранит священную тайну этой опасной - совсем на иной манер -эскапады?
Действительно, кто же это мог быть, как не тот самый Великий человек, который так осмотрительно и так хорошо послужил совершенно разбитому Готтсрейху в [1887 году]?"

И вот, в ходе своего второго дела терпящий нужду молодой детектив, проживающий в квартире на Монтегю-стрит, был призван вмешаться в безрассудные, если не сказать смертельно опасные, события, связанные с Клубом самоубийц.

***

По ходу дела замечу, что очень люблю, когда во время перевода какой-нибудь статьи или даже фанфика или главы книги, приходится заглядывать то в одну, то в другую книгу. Вот и сегодня куда я только не заглядывала: "Аннотированный Шерлок Холмс" в оригинале и на русском, Канон в разных изданиях - если есть возможность, люблю что-то уточнять именно по тому из "Библиотеки приключений".

Для меня была немного неожиданной тут тема русских анархистов да еще и в одном флаконе с Карлом Марксом) И по нынешним временам были даже какие-то не очень приятные ассоциации. Но в связи с этим вспомнились какие-то пастиши - их , кажется, несколько - на тему Холмса и Маркса. Я бы почитала вообще-то, но пока не нашла.

***
Ну, теперь вот тут одна интересная деталь , связанная с погрешностями перевода. Немного удивили слова автора, что в "Подрядчике из Норвуда" Холмс швырнул скрипку на пол. Я такого точно не помнила и вот сейчас , в ночи, опять полезла в книжки. Что в новом переводе, что в старом значится примерно одно и то же"отложил или положил скрипку" - я так понимаю, потому что им и в голову не могло прийти, что скрипку можно бросить на пол. А в оригинале оно именно так! А мне тут как-то сразу вспомнилось, что в соответствующей серии Гранады вошедший в гостиную Уотсон как раз поднимает скрипку с пола.

***
Насчет любимых арий Уотсона это, конечно, очередная фантазия, хоть принадлежит она и не Баринг Гоулду. Но фантазия, которая прижилась. Мне уже не раз приходилось читать в фанфиках про этих Гилберта и Салливана, и теперь буду знать, откуда ноги растут. Об этом говорится и в "Комментариях" Баринг Гоулда, то бишь, в "Аннотированном ШХ".

***
Должна сказать, что вообще очень не люблю, когда Холмса соединяют с какими-нибудь литературными героями, вроде Тарзана и капитана Немо). Вот и сегодня поморщилась, было, по поводу принца Флоризеля. Но потом, когда начала копать во время перевода - а книгу я не читала, только смотрела наш фильм - наткнулась на интересную фразу. Первой мыслью у меня было, что все это очередная чепуха: где принц Флоризель и где король Богемии? Но когда стала искать точную цитату, то вдруг прочла "Блистательный Флоризель, принц Богемский". Богемский! Я, правда, особо не листала, но про Бакардию, которая фигурирует в фильме, не увидела ни слова. Прямо прочитать захотелось. Похоже, я теперь буду смотреть на короля Богемии другими глазами...

@темы: Шерлок Холмс, Скандал в Богемии, Монтегю-стрит, Баринг Гоулд, Скрипка Мастера, Шерлок Холмс с Бейкер-стрит

---

Просто по ходу дела



Шерлокианские хронологисты Баринг Гоулд и Крист сошлись на том, что "Случай в интернате" происходил в 1901 году

@темы: Шерлок Холмс, Баринг Гоулд, Сидни Пейджет, Случай в интернате, Иллюстрации к Канону

---

Баринг Гоулд с Бейкер-стрит . Часть 3

Шерлок Холмс с Бейкер-стрит, аннотированная Матушка Гусыня и многое другое

В январе 1961 года Билл пришел к нью-йоркскому издателю Кларксону Н. Поттеру с предложением опубликовать биографию Шерлока Холмса. Кларксону эта идея понравилась; после внесения некоторых поправок он готов был поговорить о заключении контракта. А пока Билл продолжал работать над биографией, и к октябрю 1961 года появились новые планы совместно с лондонским издателем Рупертом Харт-Дэвисом выпустить британское издание его будущей книги. Билл работал с редактором этого издательства Ричардом Гарнеттом, выбравшим иллюстрации для книги, когда узнал, что в американском издании их совсем не будет, тот прочел рукопись и предложил кое-что доработать.
В письмах, написанных в ноябре, Билл прокомментировал эти внесенные изменения и сообщил ему:»Название книг и все еще под вопросом. Полагаю, что Кларк теперь склоняется к названию «Шерлок Холмс с Бейкер-стрит: биография/жизнь первого в мире детектива-консультанта». Он продолжал: «Я очень рад, что мистер Адриан Конан Дойль не станет чинить никаких препятствий появлению этой книги.»
Но в том же письме Билл писал: «Я пишу сейчас еще одну книгу для Кларка, она должна выйти не позднее 1-го апреля, поэтому времени у меня в обрез.» Тема книги была предложена самим Кларксоном. Он «давно хотел опубликовать аннотированную «Матушку Гусыню» (в пару к «Аннотированной Алисе в стране чудес», изданной Мартином Гарднером в 1960 году) и просил взяться за работу над ней, когда «Шерлок Холмс с Бейкер-стрит» будет закончен.»
22 января 1962 года в «Паблишес Уикли» появилось первое официальное объявление о выходе в марте месяце «Шерлока Холмса с Бейкер-стрит».
Билл и Ричард Гарнетт обменялись в письмах своими мыслями относительно доработок и фотографий для британского издания, многие из которых Гарнетт сделал сам. 13 марта Гарнетт писал, что его тревожит реакция Адриана Конан Дойля на отсутствие каких бы то ни было слов благодарности. Три дня спустя Билл ответил ему:
«Я очень надеюсь, что мистера Дойля не расстроит недостаток особо выраженной благодарности в американском издании . Нам показалось, что пространная библиография в конце книги представляет собой скорее перечень «благодарностей», нежели выходных данных. Этот перечень готовил не я, а редакторы в издательстве Кларка Поттера. Он зачитал мне его по телефону, и я его одобрил; так что несу вину, так же, как все остальные».
Книга «Шерлок Холмс с Бейкер-стрит: жизнеописание первого в мире детектива-консультанта» была опубликована в США в апреле 1962 года с посвящением « Эта книга посвящается этой женщине в моей жизни – Сейл». Во втором издании более пространный лист благодарностей гласил:
«Автор желает выразить свою благодарность покойному сэру Артуру Конан Дойлю, без которого эта книга никогда не могла бы быть задумана и уж тем более написана; он также желал бы поблагодарить его наследников, и Джона Мюррея, издателя книг и рассказов о Шерлоке Холмсе за разрешение использовать материалы автора и столь свободно их цитировать.»


Уильям Баринг Гоулд с лондонским изданием книги "Шерлок Холмс с Бейкер-стрит", 1962 год


Читатели внимательно изучили более 330 страниц книги, и уже вскоре последовали хвалебные речи, комментарии, вопросы и критические статьи. Некоторые газеты отнесли книгу к художественной литературе, тогда как другие присвоили ей категорию документалистики. Какой же она была на самом деле? На вопрос о подобном разделении Билл ответил: «Со стыдом признаюсь, что это чистейший плод моего воображения». Письмо одной молодой женщины побудило его написать ей этот откровенный ответ:

«Шерлок Холмс – это вымышленный герой. Так же, как и доктор Уотсон. Оба они были созданы покойным, великим сэром Артуром Конан Дойлем. Ну, вот, я это сказал, но это ересь. Это правда, но это ересь. По крайней мере, ересь для «Нерегулярного отряда с Бейкер-стрит», группе, к которой я уже не один год принадлежу, и нахожусь там на хорошем счету. Как организация «Нерегулярный отряд с Бейкер-стрит» сформировался из людей, занимающих различное общественное положение, и представителей самых разных профессий. Там есть врачи, юристы, литераторы самого разного толка – в общество принимают даже специалистов по рекламе, - и я один из них. Но как бы мы не были отличны друг от друга, нас объединяет одно – все мы любим читать и перечитывать книги о приключениях Шерлока Холмса и обсуждать их. И на наш взгляд сэр Артур Конан Дойль создал своих героев такими, что мы готовы поверить в то, что Шерлок Холмс и доктор Уотсон жили в действительности, ходили по улицам, разговаривали и вместе участвовали в своих приключениях. Поэтому , с вашего позволения, мы играем в своего рода игру. И как у любой игры, у этой есть свои правила. И главное правило состоит буквально в следующем: убедив самих себя в весьма приятном предположении, что Холмс и Уотсон и в самом деле жили, мы должны соблюдать все принятые правила , строя наши теории о них. Это как раз то, что я пытался сделать в «Шерлоке Холмсе с Бейкер-стрит».


Английское издание книги

Многие хотели знать, когда будет опубликована книга «Искусство раскрытия преступлений», упомянутая в «Шерлоке Холмсе с Бейкер-стрит». Подобных вопросов было так много, что в ответ было составлено официальное письмо, где говорилось, что поскольку Холмс вымышленный герой, он не мог написать никакую книгу.
С выходом книги в США рецензии на нее появились в различных периодических изданиях. В своей статье от 17 апреля в «New York World-Telegram and Sun» Джон Баркхэм возносил биографии свои похвалы. Он писал: «Из всех доступных сочинений о Холмсе мистер Баринг Гоулд сложил последовательное повествование, а затем с дерзостью, какой доселе не выказывал никто из «Нерегуляных», домыслил все остальное. Эта книга фактически представляет собой восхитительную смесь точного повествования с ссылками на источник с восхищением и даже чем-то еще большим. Шерлокианцы ни в коем случае не должны пройти мимо этой книги.»


Американское издание

В выпуске «Чикаго Трибьюн» от 22 апреля 1962 года Старретт рекомендовал книгу к прочтению своим читателям как «прекрасный образчик беллетристики, почти роман…великолепный пастиш, временами граничащий с фарсом.»
Многие из его друзей из рядов «Нерегулярных» прислали свои поздравления. Том Стикс-старший, который прочел еще рукопись книги, хвалил ее: «Это действительно удивительный сплав исследования и вымысла – полагаю, там понемногу есть и того и другого».
Роберт Кит Левит писал: «Вы ужасно исказили мою жизнь и разрушили все мои принципы, не говоря уже о том, что вы потрясли до основания и развеяли на части тот день, который я , встав с постели, мрачно собирался посвятить добродетельным деяниям, в том числе проверке и рассылке моих налоговых деклараций». Он говорил, что божественной благодатью для него было увидеть, что его цитируют в этой книге, и что он желал бы быть похороненным «держа палец на странице с «Благодарственным словом автора».
Письма приходили из Соединенных Штатов, Англии, Японии, Австралии, Канады, Индии и других стран. В ответ на поздравления одного своего шведского читателя Билл написал: «Есть, однако, возможность, что я напишу, по крайней мере, еще одну книгу о Холмсе. Но для ее публикации требуется разрешение мистера Адриана Конан Дойля и мистера Джона Мюррея. Мои английские издатели сейчас ведут с ними переговоры, и если разрешение будет получено, я приступлю к работе.»
Билл хотел прояснить один момент в книге, который очевидно вызвал некоторые вопросы у Ричарда Гарнетта, на которые он ответил 2 апреля 1962 года:
«Относительно некоторой неразберихи – я должен пояснить эту небольшую шутку об отрочестве Холмса, понятную только «своим». Мне пришло в голову, что у такого человека, как Холмс – который поступил в Оксфорд, уже владея шестью языками, но при этом имея минимум обычного Британского школьного образования – отрочество , наверное, было таким же, как у моего деда, преподобного Сабина Баринг Гоулда, поступившего в Кембридж и владевшего шестью языками и при этом ни одного дня не посещавшего Британскую школу. Поэтому я наделил Шерлока юными годами Сабина, как они описаны в его собственных «Ранних воспоминаниях» и «Поздних воспоминаниях», и особенно в его биографии «Вперед, христианский солдат», написанной человеком, имя которого (Уильям Пёрселл) в то время необъяснимым образом оставалось мне неизвестным…Сайгер Холмс – это мой прадед Эдвард Баринг Гоулд с некоторой примесью дойлевского профессора Челленджера. Шерлок Холмс – в его отроческие годы – мой дед Сабин Баринг Гоулд.»
Когда Клифтон Эндрю написал ему поздравительное письмо, Билл ответил на него и рассказал о своем сотрудничестве с наследниками Конан Дойля, в частности с Адрианом, который сказал, что очень «доволен» тем, что Холмс, наконец, стал предметом полновесной биографии.

@темы: Шерлок Холмс, BSI, Баринг Гоулд, Шерлок Холмс с Бейкер-стрит, Баринг Гоулд с Бейкер-стрит

---

Здесь будут некоторые комментарии Баринг Гоулда к рассказу "Глория Скотт", но не имеющие к нему прямого отношения, а касающиеся разных сторон жизни Шерлока Холмса.

Потом он зажег свою трубку

В своей научной монографии, посвященной Холмсу и табаку ("Огня без дыма не бывает") Джон Л. Хикс пишет: "Никто всерьез не усомнится в том, что Мастер предпочитал трубку сигарам и сигаретам. Холмс курит трубку в 35 из 60 расследований, входящих в Канон; возможно, он делает это еще в трех рассказах, а еще в одном случае говорит о своей трубке, не позволяя сделать определенный вывод о том, курит ли он ее. Сигары он курит в восьми рассказах, а сигареты - в девяти. Таким образом, только в десяти рассказах Холмс курит сигары и/или сигареты, а не трубку....В "Священных писаниях" упоминаются лишь...трубки из вереска, глины и вишневого дерева... Большинство почитателей Шерлока Холмса убеждены в том, что его любимая трубка была глиняной...но факты указывают на то, что он предпочитал вересковую трубку всем остальным."
Следует отметить, что ни Холмс, ни Уотсон нигде не упоминают о трубках с изогнутым черенком; это не удивительно, поскольку, как доказал Джон Диксон Карр, таких трубок в Англии не знали вплоть до Бурской войны (1889 г.). Почему же тогда именно изогнутая трубка - калабаш или пенковая - стала одним из непременных атрибутов Холмса? Все дело в том, что Джиллетт, играя Холмса, обнаружил, что ему трудно произносить свои монологи, держа во рту прямую трубку, а впоследствии Стилл, работавший над знаменитыми иллюстрациями для "Кольерс Мэгэзин", использовал фотографии Джиллетта в роли Холмса (тогда как на иллюстрациях Пейджета в журнале "Стрэнд" Холмс курит исключительно прямые трубки, на что указал профессор Крайст в своем эссе "Трубка и ее чаша".
Очевидно, Холмс еще и нюхал табак, иначе зачем тогда король Богемии подарил ему золотую табакерку ("Установление личности").


маленькая, но со вкусом подобранная библиотека...

Раннее свидетельство всепоглощающего интереса Холмса к книгам. "Я - всеядный читатель" - заявляет он в рассказе "Львиная грива". На Бейкер-стрит он проводит долгие блаженные часы, "погрузившись в чтение старых книг" ("Скандал в Богемии"). Это опровергает раннюю оценку Уотсона, сделанную им в "Этюде в багровых тонах": "Знания в области литературы - никаких".
Конечно, можно оспаривать это утверждение, как сделал это мистер Белл, указав в своей книге "Шерлок Холмс и доктор Уотсон: хронология их приключений", что в 1881 году Холмс в самом деле не имел никакого представления о литературе и позднейшая перемена в этом плане была вызвана личным влиянием Уотсона. Но в таком случае мы должны принять всерьез шутливое замечание Холмса об Уотсоне, как о литераторе ("В Сиреневой сторожке") и приписать чрезмерное влияние человеку, литературные вкусы которого сводились к бульварным романам ("Тайна Боскомбской долины") и морским рассказам Кларка Расселла ("Пять зернышек апельсина"). Правда, следует отдать Уотсону должное: именно он в повести "Этюд в багровых тонах" к месту цитирует Горация.

за бокалом портвейна...

В рассказе "Пять зернышек апельсина"Холмс запивает ужин большим глотком воды, но внимательный читатель вряд ли сумеет найти другие примеры, когда он употреблял эту жидкость. "Можно предположить, что Холмс использовал воду лишь для омовения и (в ограниченных количествах) при проведении химических опытов", - написал Йорген Колд в своей работе "Что пил Шерлок Холмс?". Судя по всему, когда у Холмса была такая возможность, он пил не воду, а что-нибудь покрепче. Как и многие англичане, он особенно любил портвейн: в "Знаке четырех" он угощает этим напитком гостей перед началом погони на Темзе и с восторгом (для Холмса) отзывается о качестве портвейна в гостинице "Шахматная доска" ("Человек на четвереньках").

@темы: Шерлок Холмс, Баринг Гоулд, Глория Скотт, Комментарии Баринг Гоулда

---

"Глория Скотт" - дополнения и комментарии. Баринг Гоулд.

В ночи решила все ж таки оставить статью "Норфолкские сквайры", ибо речь там идет о прототипах героев и их домов из рассказов "Глория Скотт" и "Пляшущие человечки", и я очень остро почувствовала, что меня все же мало волнуют такие вещи, тем более, что нет никаких изображений упомянутых там поместий.
По сему двигаюсь дальше и надо все же, идя параллельно повествованию "Университета", закончить с Виктором Тревором и "Глорией Скотт". И здесь хочу выписать все наиболее интересные комментарии по этому рассказу.

Ну, и для начала, его время действия по Баринг Гоулду - с воскресенья,12 июля по вторник , 4 августа, и еще вторник 22 сентября 1874 года.

***

"- У меня здесь кое-какие бумаги, - сказал мой друг Шерлок Холмс, когда мы зимним вечером сидели у огня."

Очевидно, это была зима 1887-1888 годов, когда Уотсон вернулся на Бейкер-стрит после смерти своей первой жены. Похоже, что Холмс пытается отвлечь друга от горестных мыслей рассказами о своих первых подвигах.

***
Я тут все же не могу не вспомнить зарисовку на эту тему, которая также у кого-то вызвала недоумение. Вот здесь, наверное, она будет уже более понятна. И в ней показано, что могло навести Холмса на мысль рассказать о своем первом деле, а заодно и об университетских годах.

"Лихорадочно блестевшие глаза Уотсона следили за каждым моим движением.
- Я ни с кем не сплетничал о вас, - резко сказал он.
- Конечно, нет, - заверил я его.
- Не мог , даже если бы очень хотел. Я больше знаю о прошлом того малого, что меня лечит, чем о вашем.
Правда, прозвучавшая в его словах, будто ударила меня кнутом. Когда Уотсон поправится, мы поговорим об этом."

***

Далее еще хочу привести здесь вот эту иллюстрацию, (которую я уже как-то выкладывала) с небольшими примечаниями.



"Мистер Тревор медленно поднялся, устремил на меня непреклонный, странный, дикий взгляд больших голубых глаз..."

Иллюстрация Уильяма Г.Хайда для "Харперс Уикли, 15 апреля 1893 года.
Джеймс Монтгомери в своем "Этюде о картинах" так писал об иллюстрациях Хайда: "Они производят поразительное впечатление. Хайд изображает некоторые из наиболее драматических моментов в рассказах о Холмсе, но как будто испытывает странную неприязнь к самому Холмсу. На тех двадцати с лишним иллюстрациях, что он сделал , Мастер изображен лишь пять раз, причем на двух из них он сидит на стуле, повернувшись спиной к нам. На этой иллюстрации Холмс предстает чуть ли не подростком, слишком незрелым, чтобы поверить в его поразительные дедуктивные способности и, несомненно, слишком юным, чтоб быть университетским приятелем утонченного Виктора Тревора, который сидит слева от него. Из всех известных графических изображений Мастера это, безусловно, представляет его в самом нежном возрасте."


Норфолк

Норфолк - край лесов, лугов и болот, а также зеленых пастбищ и плодородных ферм, расположенных в низменностях. Считается, что это богатейшее графство в Англии, и оно не сильно изменилось с тех пор, как Холмс посетил его сперва в 1874, а потом в 1898 году (рассказ "Пляшущие человечки"). Норфолк - прибрежное графство на востоке Англии, но потом Холмс говорит, что Норфолк находится "на севере". Кристофер Морли однажды заметил по этому поводу, что с таким же успехом можно сказать, что Монреаль находится на западе Канады, а сэр Пол Гор-Бут в "Путешествиях Шерлока Холмса" писал: "Ни один нормальный англичанин не назовет Норфолк северным графством". Это не единственный такой случай, и нам остается лишь согласиться с сэром Полом в том, что для Холмса "все, что было в ста двадцати милях севернее Лондона, находилось на севере".



"...недалеко от Бродз".

Фотография Дж. Аллана Кэша, члена Королевского фотографического общества, для "Болот" Алана Блума

Бродз

(Это название можно перевести, как "Заводи". Прим. переводчика) В Англии заводи - это пресноводные озера, образованные в местах разлива рек, или болотистая территория с большим количеством водных протоков.

Ну, вот здесь я кое-что добавлю, поскольку не зря все же сидела над той самой краеведческой статьей "Норфолкские сквайры".
И для начала - Бродз - это все же не просто какие-то заводи, а сеть, в основном, судоходных рек и озер в английских графствах Норфолк и Саффолк. Ну, и это в некотором роде имя собственное и название тех мест, насколько я понимаю.

***

но она умерла от дифтерита в Бирмингеме, куда ездила погостить

Вот эта идея мне запомнилась еще с тех времен, когда просто проглядывала "Комментарии" Баринг Гоулда. Мысль, конечно, несколько безумная, но интересная)

"В повести "Знак четырех" Холмс говорит: "Что касается меня, то я никогда не женюсь, чтоб не потерять ясности рассудка. Но многие серьезные исследователи считают, что в юные годы Холмс был женат или, по меньшей мере, страстно влюблен.
Доктор Ричард Эшер в работе "Холмс и прекрасный пол"пишет: "Судя по отношению Холмса к женщинам, я готов предположить, что когда-то в прошлом он пострадал из-за несчастной любви."
Вот что написал Элмер Дэвис ("Настоящий Шерлок Холмс"): "Можно предположить, что в юности он увлекся какой-нибудь простушкой, вероятно, жившей по соседству, деревенской девушкой. К счастью, своевременно убедившись в ее глупости, он на всю жизнь проникся отвращением не только к ней самой, но и к чувствам, которые способна вызвать женщина...даже женщина такого рода."
С.К. Робертс, рассматривая "любопытную фразу", которой посвящено это примечание, написал следующее: "Допустим, что сестра Тревора была жива, (когда Холмс познакомился с Виктором Тревором); тогда сдержанное, сделанное как бы вскользь, упоминание о ней скрывает более глубокую эмоциональную подоплеку, чем об этом можно судить по безыскусному стилю автора... В таком случае, разве мы не имеем права сделать следующий шаг и предположить, что Холмс был всерьез увлечен мисс Тревор, но его романтические надежды были безжалостно пресечены вспышкой дифтерита в Бирмингеме в 1870-е годы?
Мисс Эстер Лонгфелло в статье "Женщины на Бейкер-стрит" отвергает возможность того, что Холмс испытывал к мисс Тревор какой-то особый интерес, но она считает, что Холмс в ранней молодости был женат, но вскоре стал вдовцом и превратился в того немного циничного, хотя и не волне избавившегося от иллюзий человека, которого мы знаем."

Мне помнится, что кто-то еще развивал эту мысль, говоря, что Холмс иногда ведет себя, как человек умеющий обращаться с женщинами. Отсюда вроде и мысль про вдовца... Видимо, позже я к этому еще вернусь.

***

Я поехал в свою лондонскую квартиру
А тут сразу скажу, что в просмотренных мной переводах, везде идет "вернулся в Лондон", хотя в оригинале о возвращении нет ни слова. Там стоит "I went up to my London rooms". Только в самом последнем издании, в том, которое как раз с комментами Баринг Гоулда, написано "вернулся в лондонскую квартиру", но тут и понятно, иначе как же быть с комментарием?) И , тем не менее, все же Холмс именно поехал в Лондон, а ни как не вернулся, ибо , видимо, в Норфолк они с Тревором поехали из университетского города, каким бы этот город ни был. Но вернемся к комментарию.


"Как указала Дороти Сейерс, ничто не может помешать студенту, обладающему достаточными средствами, снять квартиру в Лондоне для продолжения занятий во время летних каникул. Но по свидетельству Дж. Г. и Хамфри Мичела, чтобы содержать городскую квартиру, Холмс на тот момент должен был быть хорошо обеспеченным человеком. Едва ли это была та самая "лондонская квартира" на Монтегю-стрит, о которой Холмс упоминает в рассказе "Обряд дома Месгрейвов". Правда, он говорит о том, что поселился на Монтегю-стрит, когда впервые приехал в Лондон, но несомненно имеет в виду тот период, когда он уже завершил формальное образование и "решил зарабатывать на жизнь своим умом".

***
Я вот тут все же хочу сказать, что вряд ли тут стоит говорить об обеспеченности, поскольку речь идет о комнатах. Может, конечно, у меня в голове сложилась своя устоявшаяся картина, но это могла быть просто одна комната, снятая чисто на время каникул для занятий химией. Но показалась интересной идея, что Холмс уже тогда, возможно, снимал эти комнаты на Монтегю-стрит. Возможно, что от того времени, когда он по собственному желанию стал заниматься химией, и до того момента, когда он покинул университет, прошел совсем немного времени.

***

Еще такая подробность.
Мой друг встретил меня в экипаже на станции

Вот там Виктор встречает потом Холмса на станции , как у нас писали раньше "в экипаже". В оригинале это "dogcart". Я это иногда по интуиции перевожу "двуколкой. А в словарях это где просто повозка, где повозка, запряженная собаками. Но, наверное, самое правильное - это высокий двухколёсный экипаж с местом для собак под сиденьями. Но написать "догкарт" у меня пока как-то рука не поворачивается) А аналогичного слова у нас, видимо, нет. Выглядит оно вот так



Ну, и сам Баринг Гоулд пишет вот что:

"Догкарт - это не тележка, которую везет большой пес, как возможно, считают некоторые, а средство передвижения для охотников, где два седока сидят спина к спине, а заднее сидение сконструировано так, что может закрываться, образовывая как бы ящик под сидением для того, кто везет собаку" (если я верно поняла)
Вот такой рисунок в книге Баринг Гоулда



***

когда Крымская война была в разгаре

Вот это на самом деле довольно существенная загадка, связанная с тем, что перед этим Хадсон говорит о событиях, которые произошли "больше тридцати лет назад.

"Крымская война началась в 1854 году и закончилась в феврале 1856 г., после подписания Парижского договора; таким образом ее кульминация приходится на 1855 год. Но если 1855 г. был "тридцать лет назад", то описанные в рассказе события должны происходить в 1885 г., что - исходя из общеизвестных фактов биографии Холмса - представляется абсурдным.Следовательно, мы должны либо отказаться от фразы "Это со мной случилось в пятьдесят пятом году, когда Крымская война была в разгаре", либо поставить под сомнение "тридцать лет".
Большинство комментаторов склоняется к первому варианту по трем веским причинам:

1.Сказанные Хадсоном слова "больше тридцати лет назад" (со времени последней встречи с Тревором-старшим) достаточно точно совпадают с выражением "тридцать лет назад", использованным самим Тревором.

2. Тревор-старший на момент встречи с Холмсом был " коренастый, плотный человек с копной седых волос", а в ссылку из Фалмута он отправился (по его собственным словам) двадцати трех лет от роду. Это подкрепляет теорию, согласно которой между двумя событиями прошло тридцать лет.

3. Если мы примем утверждение Тревора старшего о тридцати годах, то можем поверить ему и в том, что он вернулся в Англию "более двадцати лет" назад, женился и произвел на свет сына, который был сверстником Холмса (то есть родился где-то около 1854 года). С другой стороны, если мы будем держаться за дату Крымской войны, то нам придется согласиться с Клифтоном Р. Эндрю в том, что "Виктор Тревор был не родным сыном Тревора -старшего, а приемным".

***
По поводу вот этой последней загадки, мне встретилась занятная гипотеза в одном австралийском журнале и я постараюсь написать о ней чуть погодя.

Что касается комментариев Баринг Гоулда, то это все, что хотелось бы привести относительно "Глории Скотт". Там еще встретились несколько обширных комментариев, которые касаются не столько этого рассказа, сколько разных сторон жизни Холмса, и я решила выложить их отдельно, чтоб не мешать все в одну кучу.

@темы: Шерлок Холмс, Баринг Гоулд, Глория Скотт, Комментарии Баринг Гоулда, Холмс в университете

---

Тревор Холл. Заметки о школьном обучении Шерлока Холмса

Это, как я уже говорила, довольно проходная статья, а точнее даже глава вот в этой книге Тревора Холла.



Кстати, иллюстрация для обложки выбрана довольно странная. Это же, если не ошибаюсь, отец и сын Треворы. Ну, и каким-то косвенным образом это, наверное, говорит о том, что в книге много страниц посвящено детским и юношеским годам Холмса.
Я предварительно кое-что еще скажу от себя.
На самом деле, я, как оказалось, уже переводила большую главу из этой книги "Ранние годы Шерлока Холмса". Не знала тогда, что это глава книги, это эссе я нашла в сборнике "Большая игра". Если кому интересно, то вот ссылка morsten.diary.ru/?tag=5587155 Там три части.
Это эссе мне очень тогда понравилось, потому что в нем не было никаких особых фантазий, все выводы автор делал исключительно, опираясь на цитаты из Канона.
И вот после той статьи поэтому в этой меня немного смутила отсылка к письму племянника Мориарти. "Большая игра", конечно, предполагает существование такого персонажа, но тут все же какая-то явная фантазия и для этого автора, как мне кажется, не особо свойственная.

В этой статье, собственно, в основном критика теории Баринг Гоулда, что Мориарти был домашним учителем Холмса. Мне это вообще казалось странным еще со времен "Семипроцентного раствора" Николаса Мейера, хотя я, конечно, не знала, что идея принадлежит Баринг Гоулду. Тем не менее, она дала пищу для фантазии целому ряду авторов и фикрайтеров, в том числе и слэшеров, и порой выглядит очень правдоподобной.

Еще, наверное, надо добавить, что Тревор Холл в ранних годах Шерлока Холмса" выдвинул предположение, что Холмс родом из Восточного Сассекса, поэтому он тут временами противопоставляет Сассекс Северному Йоркширу (по теории Баринг Гоулда). При том он смело говорит, что Холмс родился в 1852 году, хотя вроде большинство признает годом его рождения 1854-й.

Ну, и это вот, наверное, все, что можно добавить, а теперь сама статья. Она, возможно, не особо информативна, просто интересно было еще что-то почитать на тему "Мориарти - учитель Холмса")

Тревор Холл

Заметки о школьном обучении Шерлока Холмса

Многие биографы, за одним единственным исключением, обычно предпочитают избегать любых дискуссий об образовании юного Холмса перед тем, как он поступил в университет. Гевин Бренд писал:

«Очень жаль, что мы ничего не знаем о школьных годах юного Шерлока. Был ли он одаренным ребенком или же не обнаруживал выдающихся способностей, которые развил позже в течение своей жизни? Увы, в то время рядом с ним не было Уотсона, который мог бы рассказать нам об этом. Мы не можем ответить на вопрос, играли или нет его школьные учителя роль, которая позже принадлежала неудачливой команде из Скотленд-Ярда. В любом случае чувствуется, что он не мог быть совершенно обычным учеником.»


Сэр Сидни Робертс также уклонился от этой важной темы:


«Но возвращаясь к воспитанию Холмса, очень мало, что можно заключить о его раннем образовании. Если, подобно Уотсону, он посещал одну из хорошо известных государственных школ, то трудно поверить, что Уотсон ни разу не воспользовался случаем упомянуть об этом.»

Мистер Томас Блейкни не стал пускаться в рассуждения:

«О школьной жизни Холмса нам ничего неизвестно, но когда пришло время, он поступил в один из наших университетов.»


Все три исследователя не смогли оценить огромное значение того, что в Каноне отсутствуют сведения о столь важном предмете, и что, надеюсь, мне удастся вам продемонстрировать.
С другой стороны, Уильям Баринг Гоулд сказал нам, что «за всю жизнь Шерлок посещал обычную английскую школу в общей сложности всего три года». По его мнению, два из них юный Холмс провел, будучи «учеником, посещающим в дневное время школу-интернат», находившуюся в шаговой доступности от Пинчин-лейн, в Ламбете, где согласно мистеру Баринг Гоулду Шерлок водил дружбу со «старым Шерманом, натуралистом и чучельщиком». Это не очень легко согласовывается с утверждением Баринг Гоулда, приведенным на той же странице его глубокомысленной биографии Холмса, о том, что в этот период «Шерлок был болен, проведя несколько месяцев спальне, в мансарде, где находился его дортуар», и эта фраза говорит о том, что он не только посещал школу, но и жил там. Однако, возможно, что мистер Баринг Гоулд тем самым ясно дал понять, что для этой теории посещения Холмсом школы-интерната, он не полагался ни на какие доказательства, кроме той одобрительной фразы о школах, сказанной Холмсом Уотсону, когда они «мчались в портсмутском поезде» по дороге от Уокинга к вокзалу Ватерлоо, после того, как откликнулись на призыв о помощи от школьного приятеля Уотсона Перси (Головастика) Фелпса из министерства иностранных дел. Холмс был погружен в глубокую задумчивость, и едва ли произнес хоть одно слово, пока они не проехали узловую станцию Клэпем :


«- Очень интересно подъезжать к Лондону по высокому месту и смотреть на дома внизу.
Я подумал, что он шутит, потому что вид был совсем непривлекательный, но он тут же пояснил:
- Посмотрите вон на те большие дома, громоздящиеся над шиферными крышами, как кирпичные острова в свинцово-сером море.
- Это казенные школы.
- Маяки, друг мой! Бакены будущего! Коробочки с сотнями светлых маленьких семян в каждой. Из них вырастет просвещенная Англия будущего.»


В отношении этой теории я все же хоть и довольно миролюбиво,но не соглашусь с мистером БарингГоулдом. Я уже указал на довольно веский аргумент в рассказе «Обряд дома Месгрейвов», в котором Холмс сам сказал Уотсону, что впервые приехал в Лондон, покинув университет в 1874 году, и в любом случае я думаю, что Баринг Гоулд опирался на нечто большее, нежели лишь на это похвальное слово Холмса школам-интернатам. Я порой выражал свое одобрение по поводу наличия исправительных центров, где содержатся юные правонарушители, но был бы очень огорчен, если бы Баринг Гоулд счел это доказательством того, что некогда я пребывал там и сам.
«Судя по всему, после того, как Шерлок поправился после тяжелой болезни, родители увезли его на ферму «Майкрофт» в Йоркшире (где он, собственно, и родился по словам БарингГоулда). Там он около года посещал среднюю школу, расположенную в близлежащем городке, старинном тихом местечке.»
Я уже предположил, что заманчивая теория о том, что Холмс был уроженцем Северного Райдинга в Йоркшире, не имеет под собой никакого основания. Ни один йоркширец никогда не станет говорить о Дербишире, который находится в самом сердце центральных графств , как о «Севере Англии» или (что еще хуже) о Норфолке, как о «севере». Поэтому боюсь, что год, проведенный Холмсом в средней школе в Северном Йоркшире это уже перебор, равно, как и другие измышления относительно его предполагаемого рождения в «Майкрофте».
Теория Баринг Гоулда относительно финального этапа образования Шерлока перед его поступлением в университет была довольно захватывающей. Он предположил, что отец Холмса «летом 1872 года нанял весьма необычного учителя», который приехал на ферму «Майкрофт», чтоб учить Шерлока математике:

«Профессор Джеймс Мориарти был очень высоким и очень худощавым, с сутулыми из-за многочасовых занятий плечами, выпуклым белым лбом и глубоко посаженными глазами. В те времена, когда ему было только двадцать шесть, в его волосах уже была седина. Говорил он напыщенно, был чисто выбрит, бледен и имел аскетический вид, как и надлежит ученому. Но общее впечатление благородного достоинства несколько портила его голова, которая выдавалась вперед и неестественно покачивалась из стороны в сторону, точно у змеи.»


Мистер Баринг Гоулд ,как до него – Уотсон , рассказал нам, , что в 1867 году учитель Холмса, когда ему был двадцать один год, написал трактат о биноме Ньютона, который снискал в Европе большую известность. И в силу этой известности он получил кафедру математики в одном из наших провинциальных университетов. «Там, - писал Баринг Гоулд, - он вскоре создал свой magnum opus – работу, благодаря которой, несмотря на ту дурную славу, что позже окружила его имя, он снискал всемирную и нерушимую известность. Он стал автором «Динамики астероида».
Так как Мориарти стал профессором примерно в возрасте двадцати одного года и написал свой magnum opus вскоре после того, как занял свой пост в университете, то (если верить Баринг Гоулду) из этого следует, что когда он стал наставником Холмса, он был уже одним из ведущих и самых превосходных математиков своего времени. По собственным словам Холмса, он был «знаменитым автором «Динамики астероида», в которой вознесся на такие высоты чистой математики, что в научном мире, говорят, не было человека, который способен был бы подвергнуть ее критике». Трудно поверить, что сквайр Холмс нанял бы математика такого уровня в качестве учителя для мальчика в возрасте Шерлока. Цитируя предшественника Холмса, Огюста Дюпена, я бы сказал, что предположение о том, что профессор Мориарти был учителем Холмса, было подсказано "скорее неожиданностью и мелодраматичностью этой идеи, нежели ее правдоподобием», что делало ее столь привлекательной в глазах Баринг Гоулда.
Конечно же, можно выдвинуть предположение, что Мориарти уже был вынужден оставить свой пост в университете, когда принял предложение отца Холмса:

«Но у этого человека наследственная склонность к дьявольской жестокости. В его жилах течет кровь преступника. И его необыкновенный ум не только не умеряет, но даже усиливает эту склонность и делает ее еще более опасной. Темные слухи поползли о нем в том университетском городке, где он преподавал, и , в конце концов, он был вынужден оставить кафедру.»


Однако, все сказанное выше никак не подтверждает теорию Баринг Гоулда, ибо он сообщил нам, что Шерлок и его преподаватель испытывали друг к другу антипатию и это начинание оказалось весьма безуспешным, и Мориарти «вскоре покинул ферму «Майкрофт» и вернулся к своим академическим занятиям».
Правда, есть несколько опубликованных фактов, которые отнюдь не противоречат теории Баринг Гоулда. Один из самых интересных документов, опубликованных в последние годы и имеющих отношение к профессору Мориарти, - это письмо доктору В.С.Бристоу от мистера Джеймса Мориарти, полученное им в августе 1960 года. В этом длинном послании племянник профессора Мориарти рассказал о некоторых подробностях жизни своего печально знаменитого дяди, которые до сих пор были неизвестны исследователям. К чести Баринг Гоулда надо отметить, что племянник профессора оценил указанную им дату рождения «около 1846 года», и она прекрасно согласуется с 1867 годом, который был упомянут Баринг Гоулдом, как год, в который Мориарти в возрасте двадцати одного года опубликовал трактат о биноме Ньютона. Мистер Джеймс Мориарти сказал, что в этот период его дядя испытывал нужду в деньгах:

«В этот период он жил искусством и научными изысканиями. И то и другое требовало средств. Ему нужны были приборы, которые его скромный университет не мог себе позволить, а любовь к искусству выражалась в приобретении картин Грёза и других художников, стоящих многие тысячи фунтов. Его страстные амбиции взяли над ним верх, и он посвятил свои поразительные способности преступной деятельности. И, в конце концов, по городу поползли темные слухи, и даже без каких-то особых доказательств, их было достаточно, чтобы профессор лишился своего поста в университете.»


Полагаю, исходя из этого, можно было бы утверждать, что у профессора Мориарти был мотив попытаться заработать какие-то деньги честным путем, в качестве частного преподавателя во время каникул, до того, как он решил встать на путь преступления, хотя нельзя всерьез предполагать, что Мориарти считал, будто он за несколько недель в Йоркшире, где денежные траты являются предметом серьезного беспокойства, сможет заработать сумму, которая будет значительным вкладом в приобретение картины Грёза.
В дополнение к фундаментальным возражениям против идеи ранних отношений между Холмом и Мориарти существует целый ряд других фактов, которые опровергают ее. Так, например, Холмс родился в 1852 году и поступил в университет в 1870-м, поэтому нанимать ему учителя в 1872 году было уже поздно. А текст рассказа «Последнее дело Холмса» довольно решительно указывает на то, что визит Мориарти к Холмсу был их первой встречей лицом к лицу:


«Его колючие глаза так и впились в меня.
-У вас не так развиты лобные кости, как я ожидал, – сказал он, наконец.»


Более того, кажется невероятным, чтоб в двух пространных повествованиях о жизни Мориарти, которые Холмс поведал Уотсону в «Последнем деле Холмса» и в «Долине ужаса» не было бы упомянуто о столь примечательном стечении обстоятельств, как обучение у Мориарти в юности, если бы такое происходило в реальности.
Когда я перед этим обсуждал родителей Холмса, то позаимствовал у мисс Дороти Сейерс аргумент, названный ею « очаровательной остротой, которую отец Рональд Нокс остроумно окрестил «Шерлокисмусом», цитируя (или, скорее, несколько переиначивая, как сделал перед тем и преподобный Нокс) хорошо известный пример «странного поведения собаки в ночь преступления» из «Серебряного». Собака ничего не делала, и это-то и было столь же странно, как и тот факт, что на протяжении всех записанных разговоров с Уотсоном Холмс ни разу не упоминал свои школьные годы. И если учесть, что Уотсон откровенно делился с Холмсом подробностями своих собственных школьных лет, даже такой деталью, как его номер в школьной раздевалке, то здесь напрашивается вывод, что Холмсу просто нечем было поделиться в ответ, и я полагаю, все дело именно в этом.
В колледже у Холмса появилось несколько друзей, но более всего его привлекал Реджинальд Месгрейв, который также «не пользовался особой популярностью среди студентов». Месгрейв, как и Холмс, воспитывался в загородном доме в Сассексе, и это было одним из тех первых вещей, которые их объединили. Кроме того, Месгрейв не был членом какой-либо группировки в университете, сложившейся еще со школьных лет, ибо получил образование у частного учителя дома:

«Когда мой домашний учитель задавал мне задачи по тригонометрии, они всегда были построены на измерениях высоты. Поэтому я еще мальчиком измерил каждое дерево и каждое строение в нашем поместье.»

И вполне резонно будет предположить, что не слишком большая популярность среди сверстников самого Холмса объяснялась тем фактом, что он и сам обучался дома, что было еще одним связующим звеном между ним и Месгрейвом.
Я нахожу дополнительное подтверждение выводу, что Холмс не посещал школу, в том факте, что в отличие от любителя регби Уотсона, он не проявлял особого интереса к спорту, который является неотъемлемой частью школьной жизни. Хорошо известно его мастерство боксера, и в предыдущей своей работе я уже предполагал, что весьма вероятно, что он добился его в дружеских поединках с деревенскими чемпионами в поместье своего отца. Стрельбе из револьвера его, видимо, научил отец или преподаватель. Но тут я нахожу крайне существенным и убедительным, что Холмс удивил Сирила Овертона своим полным равнодушием к регби:

«В таком случае, надо полагать, что имя Сирила Овертона вам также ни о чем не говорит?
Холмс с добродушной улыбкой покачал головой.
– О боже! – вскричал атлет. – Ведь я был первым запасным в матче Англия – Уэльс, а с этого года капитан университетской команды. Но это неважно. Не думал я, что в Англии найдется хоть один человек, который не слышал о Годфри Стонтоне. Ведь это знаменитый трехчетвертной – гордость Кембриджа и Блэкхита, участник пяти международных встреч! Боже мой! Мистер Холмс, где вы были все это время?»



Подводя итог, скажу, что согласен с Баринг Гоулдом в том, что у Холмса был домашний учитель, но я не верю в то, что это был профессор Мориарти. Думаю, что именно этот учитель дал Холмсу то образование, которое он получил до поступления в университет, и все это происходило довольно длительное время в Восточном Сассексе, а вовсе не было несколькими неделями подготовки к экзаменам в Северном Йоркшире. После чего, как всем известно, Холмс поступил в университет, и этот крайне интересный период его жизни будет в свое время надлежащим образом исследован.

@темы: Шерлок Холмс, Детство, Исследования, Профессор Мориарти, Баринг Гоулд, Тревор Холл, Шерлок Холмс с Бейкер-стрит

---

Мои "Священные писания" Часть 2

Ну, а теперь собственно расскажу последнюю историю. Я в предыдущем посте про книги о переводе упомянула не напрасно. Появляется время от времени мысль сделать какой-то альтернативный перевод, сравнив оригинал с уже имеющимися и приведя все это к единому знаменателю. Но это пока только мысль, а слышала я немало хорошего про Дойла в переводе Михалюка и решила его поискать в сети. Искала в том числе и по обложке - знаю, как она выглядит. Ну, и вот. То, что надо я тогда не нашла, но во время поисков наткнулась вот на такую книгу



Ну, книжка вроде довольно невзрачная) И ни иллюстрациями, ни комментариями нас уже не удивить. Но я решила полюбопытствовать. А у меня осталась мечта - советский перевод с иллюстрациями Пейджета)

И первое что я поняла, так это то, что это собственно перевод Комментариев Баринг Гоулда, соответственно с содержанием и какими-то иллюстрациями.
На всякий случай, для тех, кто не читал моих постов об этой книге или моих переводов из нее, то вот здесь несколько ссылок.

morsten.diary.ru/p218351206_nemnogo-o-bolshoj-i... - мой первый рассказ об этой книге
morsten.diary.ru/p219759818.htm - а здесь уже немного подробнее и с содержанием.

Мне стало ужасно интересно и я в первую очередь стала искать подробные отзывы на это наше издание, удивляясь, что оно вообще как-то прошло почти незамеченным
Отзывы были малосодержательными. Писали о самих рассказах Дойля, что это интересно. Ну, кто бы сомневался)) Очень много писали о плохом качестве полиграфии - непрокрас обложки, соответственно о некачественных иллюстрациях и плохом переводе. Хотя вот тут кто-то подчеркнул, что особенно дело касается перевода ранее не изданных комментариев. Но можно сказать, что для читателей и даже любителей Холмса книга прошла незамеченной - еще одно издание Канона и все. Имя Баринг Гоулда все-таки у нас не шибко известно.
Вот как выглядел самый подробный отзыв на Озоне, его автор явно дотошный человек, но комментарии шерлокианцев в этой книге сразу осудил, как интересные для узкого круга):

"Что хорошо в этом издании - так это стабильность. Все недостатки первых двух томов воспроизведены в третьем и четвертом.
Неумение работать с иллюстрациями, сканированными со старых книг, культивируется издательством как фирменный знак, так что ничего неожиданного. Но способность ничему не учиться и не скрывать своего неуважения к читателям - поражает и даже в чем-то подкупает.
Все те же опечатки, как и в первых томах, начинаются прямо с копирайта, где ошибки есть как в имени составителя (Willian вместо William), так и автора (Connan вместо Conan), хотя указание копирайта автора на тексты, находящиеся в public domain во всем мире - уже ошибка само по себе и непонимание смысла этого значка. Забавно, что ровно эти же ошибки были и в первых томах.
Также надо понимать, что в этом издании комментарии в основном не текстологические, а шерлокианские, то есть выстроенные исходя из того, что ШХ существовал в реальности, что, несомненно, любопытно, но для узкой аудитории, которой важно, условно говоря, какая погода была в Лондоне третьего мая разных лет. И они устарели на 60 лет, что немало даже для такого материала.
Так что эти книги стоит приобретать или комплетистам (как я), или тем, кого устроило качество первых томов. А если нужно издание Шерлока Холмса с комментариями и иллюстрациями - то это к четырехтомнику "Азбуки". Который лучше абсолютно по всем параметрам и к тому же значительно дешевле. Хотя - каждому свое."

Этот товарищ меня, понятное дело, не в чем не убедил, плюс, наверное, мне уже очень захотелось увидеть эту книгу. Хотя у меня было немало опасений. И первое это перевод.
Но я начала копаться и мне почему-то показалось, что вроде и перевод там нормальный - проглядела какие-то сфотографированные куски, и иллюстрации вполне себе. Ну, и на самом деле захотелось увидеть все это на русском) Вот прямо очень. Убедила себя, что перевод может, даже и старый, и там был Уотсон) Короче мне приперло. Но жаба все же душила и были сомнения.
Ну, и в конце концов решила купить два тома. Вот именно два. Потому что бывает всяко, и первый мне мог категорически не понравиться, а во втором все могло быть уже лучше) Короче я уже это решила для себя и все.
В общем, попробую рассказать немного подробнее. И сразу скажу, что приобретя два тома, первым чувством у меня было разочарование. Открыла книгу прямо в пункте выдачи заказов, увидела, и правда, совсем маленькие и естественно темные иллюстрации, сказала себе: Ну, и ладно! и пошла домой.
Потом, когда проглядела все не один раз, слегка приободрилась. Ну, и забегая вперед ,скажу, что сейчас у меня уже 4 тома, 5 должен быть где-то на днях. А 6-й искала с собаками по всей Москве - нет. И я не поняла, есть ли и был ли он вообще в природе. Написано, что вышел в прошлом году. На Озоне нет, в Читай-городе числился в одном магазине, попробовала зарезервировать - через час пришло сообщение, что это ошибка и этой книги у них нет. Ну, я бы поняла, если б раскупили первые тома - хотя как легко можно заметить ажиотажа нет - но последний том? Ладно, подождем...

Ну, так вот. Может, конечно, это только мне пришлось по душе это издание. Может, я просто очень люблю книги вообще и книги про Холмса в частности. Но мне понравилась сама идея. И начну с того, что эти книги просто приятно держать в руках



Хоть , возможно, это и не самый лучший вариант обложки.
Вот что мы видим, открывая книгу



Ну, и вот фотографии мои тут, конечно, не фонтан. Потому что переплет довольно жесткий, а ломать книжки не хочется. И собственно эти несколько фотографий я сделала чисто для наглядности, и чтоб те, кто читал мои старые посты, увидели, что наши издатели как могли отразили оригинал. На мой взгляд, они даже использовали иллюстрации и фотографии лучшего качества. Но кроме всего прочего все-таки здесь важно было вместить все: и сами рассказы, и статьи Баринг Гоулда, и целый ряд фотографий, поэтому невозможно было,чтоб тут еще было все наилучшего качества.
Теперь насчет перевода. Когда я сначала расстроилась, то это и из-за перевода тоже. Увидела, что никакой он тут не старый( Но потом , полистав книги поняла, что раз на раз не приходится. Тут в некотором роде сборная солянка: переводы разные, где-то есть и старый перевод, где-то новый и не слишком удачный. Пока ничего особенно пристально не изучала, но сразу обратила внимание, что в статьях "Нерегулярные войска с Бейкер-стрит" перевели как "Волонтеры Бейкер-стрит". И возможно, в этом что-то есть, если забыть о советском переводе, ну и слово "Нерегулярные" просто само просится на язык)

Ну, я , наверное, еще об этих книгах буду говорить, а пока покажу несколько страниц и еще раз прошу прощение за качество

Ну, вот эту фотографию майора Вуда и подпись к ней из оригинальной книги я уже не раз здесь демонстрировала



Фрагмент страницы с примечаниями после рассказа"Пять зернышек апельсина"




Рассказ "Шерлок Холмс при смерти". Иллюстрация Фредерика Дорр Стила, и старый перевод.



Начало "Голубого карбункула". Здесь можно заметить, что во первых перед рассказом указана предполагаемая дата, когда происходили эти события, ну и во -вторых, тут как раз новый перевод.



Обряд Месгрейвов. Здесь портрет Месгрейва и что-то в роде варианта поместья Харлстон



Страницы "Этюда" с документальными дополнениями. В оригинале точно так же, и даже фотографии худшего качества





Начало статьи Баринг Гоулда о Мориарти



Иллюстрации Фрэнка Уайлса к "Долине страха"





Начало рассказа "Знатный холостяк"





Ну, это вот, кажется, "Желтое лицо" и иллюстрации сразу двух художников




А к "Собаке" вот даже присовокупили кадр из фильма Ретбоуна



Для примера еще несколько страниц из статей оттуда самого Баринг Гоулда. В оригинале они идут в самом начале книг, предваряя Канон , а в это нашем издании раскиданы по всем томам.

Из статьи о происхождении Холмса - я уже выкладывала ее здесь.



Из статьи о различных примерах того, как шерлокианцы отдают дань памяти Мастеру



Об изданиях Канона на разных языках



О шерлокианцах





Буду рада, если эти книги кого-то заинтересовали, ну, а я, конечно, буду продолжать переводить статьи и теперь есть еще вот такое подспорье. Всегда хорошо, когда есть куда можно заглянуть для разрешения спорных вопросов)

@темы: Шерлок Холмс, Книжки, Баринг Гоулд, Комментарии Баринг Гоулда, Иллюстрации к Канону

---

Я об этом частично уже писала, но уже два раза натыкалась вот на этот небольшой пост где-то на тумблере, поэтому приведу здесь, как интересную подробность

Взаимосвязи во вселенной Шерлока Холмса




Сабин Баринг-Гоулд (слева) (28 января 1834 - 2 января 1924) был английским англиканским священником, агиографом, антикваром, писателем, ученым-эклектиком и уроженцем Дартмура. Конан Дойль обращался к двум книгам Баринг-Гоулда: «Идиллиям Дартмура» (1896 г.) и «Книге Дартмура» (1900 г.) в качестве дополнительной исторической информации во время изысканий в ходе работы над «Собакой Баскервилей», которые они производили вместе с Бертрамом Флетчером Робинсоном. Баскервиль-холл также почти точно соответствует описанию родового дома Баринг-Гоулдов в Дартмуре, Тренчард-Мэнор.

Один из внуков Баринг-Гоулда, Уильям Стюарт Баринг-Гоулд (справа), был видным шерлокианским ученым , наиболее известным благодаря вымышленной биографии Великого детектива под названием "Шерлок Холмс с Бейкер-стрит: жизнь первого в мире детектива-консультанта" (1962 г.). Чтобы восполнить недостаток информации о ранней жизни Холмса, он многое позаимствовал из рассказов о детстве своего деда, Сабина Баринг-Гоулда. Именно он выдвинул теорию о том, что Ниро Вулф Рекса Стаута был сыном Шерлока Холмса и Ирен Адлер.

В 1955 году Уильям Баринг Гоулд опубликовал за свой счет «Хронологию Холмса», а в 1967 году под его редакцией вышел противоречивый (но тем не менее очень ценный) аннотированный сборник рассказов и повестей о Шерлоке Холмсе.

Сабин Баринг-Гоулд - главный персонаж романа Лори Р. Кинг о Шерлоке Холмсе «Болото» (в нашем переводе "Возвращение собаки Баскервилей". В этом романе выясняется, что Сабин Баринг-Гоулд - крестный отец Шерлока Холмса!

@темы: Шерлок Холмс, Баринг Гоулд

---

Баринг Гоулд об университетских годах Холмса

Потихоньку двигаюсь дальше.
Я далеко не всегда намерена возвращаться к книге Баринг Гоулда, тем более, что когда возвращаюсь, сразу чувствую, как мне не нравится его отсебятина, причем , на мой взгляд, ничем не обоснованная.
Но в данный момент, - пока я буду частично переводить- частично пересказывать "Университет" Дарлен Сипсер и не только эту книгу - я буду в некотором роде ссылаться на биографию Холмса, написанную Баринг Гоулдом, потому что книги, о которых я говорю, написаны по ее мотивам и под ее влиянием.

Но главу из Баринг Гоулда по вполне понятным соображениям тоже частично выложу полностью, а частично перескажу.

Итак.

"Оксфорд и Кембридж: 1872-77

Я часто пытался выяснить у своего приятеля, что толкнуло его в область расследования уголовных дел, но до сих пор он ни разу не пускался со мной в откровенности.
Доктор Джон Уотсон

Лишь поступив в Оксфорд, Холмс понял, что окружающие его люди находят замечательными его наблюдательность и способность строить на этих наблюдениях выводы.
Это открытие поразило его. Он считал, что все могут так же наблюдать и делать выводы, как он и его братья, особенно если учесть, что Майкрофт был наделен этими способностями даже в большей мере.
Позже, в статье адресованной тем, кто мог бы усовершенствовать свою наблюдательность и способность анализировать, Шерлок Холмс писал:

«…пусть исследователь начнет с решения более простых задач. Пусть он, взглянув на первого встречного, научится сразу определять его прошлое и его профессию. Поначалу это может показаться ребячеством, но такие упражнения обостряют наблюдательность и учат, как смотреть и на что смотреть. По ногтям человека, по его рукавам, обуви и сгибе брюк на коленях, по утолщениям на большом и указательном пальцах, по выражению лица и обшлагам рубашки - по таким мелочам нетрудно угадать его профессию. И можно не сомневаться, что все это, вместе взятое, подскажет сведущему наблюдателю верные выводы.»

Очень высокий, не слишком привлекательный внешне, ни грамотей и ни атлет, но владеющий шестью языками и теми знаниями, что почерпнул еще в детстве во время путешествий по Континенту, Шерлок Холмс в свои восемнадцать лет был совсем не похож на обычных оксфордских студентов 1872 или даже 1962 годов.
Он был очень замкнутым юношей. Особая атмосфера его детства не способствовала завязыванию обычных дружеских отношений, а поскольку у него не было своего «школьного прошлого», то и университетский порог он переступил без багажа каких-то личных связей из до университетской жизни.

Однако, на первом курсе своего обучения в Оксфорде Шерлок Холмс завел одного друга.

Человек этот привлек Холмса с той первой минуты, как он начал читать студентам лекции по математике и логике.
Чарльз Лютвидж Доджсон, которому тогда было сорок лет, как и Холмс, жил и работал в колледже Крайст Чёрч, в том самом колледже, который был и его собственной альма-матер.



Это был человек среднего роста, стройный; одно его плечо было чуть выше другого, и улыбка была также несколько кривовата. Он держался довольно натянуто, у него была странная неровная походка, он был глух на одно ухо и сильно заикался.
Проходя как-то утром мимо Доджсона, Холмс заметил на правой руке преподавателя пятнышки от кислоты и ожоги от порошка для осветительной вспышки. И сказал ему, что он, видимо, интересуется фотографией. А потом объяснил, как он догадался об этом.
В ответ Доджсон пригласил его к себе в кабинет на чай. И показал свою коллекцию фотографий.
Холмса не столько заинтересовали фотографии, сколько сама личность Доджсона, и во время их разговоров он узнал об этом человеке поразительные вещи. Этот , на первый взгляд, чопорный, нервный, раздраженный человек обладал необыкновенной ловкостью рук и мог проделывать различные фокусы. Он вообще обожал самые разные игры. И сам был автором различных шарад и головоломок. Он был страстным любителем театра и оперы, и его связывали долгие годы дружбы с великой актрисой Эллен Терри.

Но самым впечатляющим для насмешливого Холмса было то, что Доджсон под чужим именем Льюиса Кэролла опубликовал в 1865 году удивительную книгу под названием «Алиса в стране чудес» и в том же году вышло и ее еще более изумительное продолжение «Алиса в Зазеркалье».
Зимой и весной Холмс немало общался с Доджсоном. Они много дискутировали, ибо и тот и другой отличались твердыми убеждениями. Доджсон часто сильно горячился во время своих споров с Холмсом, но никогда не сердился на него, ибо его всегда восхищала логика Холмса.

Тут хочу сказать от себя, что вот об этом знакомстве я когда-то прочитала в одной статье о Холмсе еще в детстве. Там вскользь упоминалось о шерлокианских исследованиях. И в качестве примера, как раз приводилось вот это знакомство Холмса с Льюисом Кэроллом. Типа, надо же, что удалось узнать дотошным шерлокианцам! На самом деле, это все же чисто фантазия Баринг Гоулда, хотя, думаю, что фантазия эта вполне могла прижиться. Как написано в одном журнале: "войдет в привычку - станет судьбой".

На второй год своего пребывания в Оксфорде Холмс завел еще одного друга..."

Здесь Баринг Гоулд полностью цитирует "Глорию Скотт", правда, еще кое-что вольно изменяя. А вот потом я прямо почувствовала, как написанное им на свой лад отразилось в "Трещине в линзе". Но я, конечно, не буду здесь цитировать все то, что он повторяет из "Глории Скотт" и "Обряда дома Месгрейвов". А это практически несколько страниц, а приведу только его собственные добавления к этому.

"Холмс провел бессонную ночь. После того направления, в котором устремились его мысли после слов старого Тревора, было уже невозможно продолжать его занятия математикой.
На следующий же день он написал своему отцу в Йоркшир.
Он сообщал Сайгеру Холмсу, что принял решение стать не инженером, а первым в мире детективом-консультантом.
Сайгер Холмс был взбешен.

- Я дам тебе вполне приемлемое содержание, - написал он сыну в Донифорп. – Но больше не желаю тебя видеть.»

Холмс знал, что пока жив его отец, он не сможет вернуться в их дом и поместье в Йоркшире. И он телеграфировал своему брату Майкрофту в Лондон:

«Пожалуйста, сними мне комнаты в Лондоне. И запиши меня слушателем на курс органической химии в Бартсе. Все объясню при встрече.
Шерлок.»
Изучение органической химии, по мнению Холмса, относилось к тем дисциплинам, которые он должен теперь изучить, дабы подготовиться к той роли, которую он для себя выбрал. Он начнет обучение в больнице Святого Варфоломея в Лондоне.

Любопытно, что Майкрофт Холмс, молодой подающий надежды клерк двадцати семи лет , работающий в одном из правительственных департаментов, деловито занимаясь устройством своего брата в качестве студента в Бартс, мог встретить в его полутемных коридорах плотного молодого человека, лет на пять моложе его самого.
И если бы он поинтересовался, кто это, то ему бы ответили, что это Джон Уотсон.
И кто же такой был Джон Уотсон?
Выяснилось бы, что он был из Хэмпшира, хотя большую часть своего детства провел в Австралии. Студент Веллингтон Колледжа. Теперь, когда он избрал для себя карьеру военного врача, то был студентом медицинского факультета Лондонского университета, проходя обучение в хирургическом отделении Бартса…


Хотя он еще не получил ученой степени в Оксфорде, Холмс решил, что Кембриджский университет предлагает больше возможностей для изучения различных отраслей науки. И осенью 1874 года он поступил в колледж Гонвилл-энд-Киз, известный своим медицинским факультетом и обширным изучением других естественных наук.
Здесь я не удержусь от того, чтоб привести парочку фотографий здания и небольшим экскурсом в историю.



Колледж был основан в 1348 году. Название заведения сохранило память о двух личностях, внёсших наибольший вклад в его развитие. Эдмунд Гонвилль курировал колледж поначалу, а Джон Киз стал одним из первых знаменитых выпускников, преподавал здесь в конце XVI столетия, а также оказывал спонсорскую поддержку учреждению. Кроме того, он слыл выдающимся врачом. Во многом благодаря трудам Киза в настоящее время учреждение специализируется прежде всего на медицине.
Трёхэтажный главный корпус колледжа похож чем-то на сказочный дворец: фасад буквально усеян эркерами, балкончиками и небольшими башенками, а также мансардами. Он облицован красивым камнем бронзового оттенка. Стены здания, обращённые к площади, украшены скульптурами, а каждая башенка увенчана шпилем, что усиливает сходство с замками из старинных сказаний.



Здесь жизнь Холмса сильно отличалась от той, что он вел в Оксфорде.

«В последние годы моего пребывания в Кембриджском университете, - сказал он Уотсону, - там немало говорили обо мне и моем методе».

И он завел немало друзей, среди которых был Реджинальд Месгрейв, учившийся в том же колледже. (Его историю из "Обряда", также опускаю)

Для Холмса это было очень важное знакомство, ибо четыре года спустя именно благодаря ему он сможет раскрыть тайну, которая впервые привлечет к нему всеобщее внимание, как к человеку, способному распутывать самые сложные загадки.
Но между его последней беседой с Месгрейвом в 1875 году и делом «Обряда дома Месгрейвов» в 1879-м молодого Шерлока Холмса ожидало еще немало приключений.
***
Скажу от себя, что за исключением знакомства с Льюисом Кэроллом, мне лично все представляется более или менее логичным. И мне кажется, что Баринг Гоулд вольно или невольно оказал большое влияние на ту "закадровую" историю Холмса, которая сложилась во многих умах. А уж насколько он сам поддавался влиянию других исследователей или сам , в свою очередь, оказывал влияние на кого-то, утверждать , конечно, сложно. Но об университетских годах Холмса еще многое будет сказано.

@темы: Шерлок Холмс, Баринг Гоулд, Холмс в университете, Шерлок Холмс с Бейкер-стрит

---

Баринг Гоулд с Бейкер-стрит. Часть 2

Перед тем, как выкладывать эту часть - очень неровную - хочу написать о своем непростом отношении к Баринг Гоулду.
Ну, я вот вообще не помню, как вышла на его книгу "Шерлок Холмс с Бейкер-стрит". У меня вроде был какой-то список самых знаменитых шерлокианских книг... Наверное, оттуда. Но у меня тогда создалось впечатление, что это вообще шерлокианская Библия) И я ее приобрела, одной из первых среди прочих моих холмсовских книжек.
И сразу почти было разочарование. Вот эта идея о семье, несколько лет разъезжающей по всей Европе, показалась мне очень сомнительной. Ну, и плюс потом еще роман с Ирен... Можно сказать, что на эту книгу я тогда забила. А вот его "Комментарии" оказались книгой более, чем полезной.
Ну, во-первых, это собственно мой Канон в оригинале) - а я сначала по наивности и не предполагала, что комментарии будут не сами по себе, а вместе с текстом рассказов. Потом это опять таки хронология, которая там "сидит" уже в самом оглавлении. Ну, и для меня это оказалось началом всех начал - потому как там сразу привлекли внимание имена шерлокианцев и названия их книг и статей. И какой был потом восторг, когда оказывалось, что это не что-то допотопное, а очень даже доступное, если сильно захотеть. В общем, "Комментариям" я отдаю должное.
А потом, наверное, меня несколько примирила с Баринг Гоулдом пресловутая "Трещина в линзе", написанная, как и ее продолжения, по следам его "Шерлока Холмса". Где-то в это время как раз появился вот этот самый журнал, и я решила, что должна как следует ознакомиться с личностью этого джентльмена.
Теперь мне совсем бы не хотелось делать хорошую мину при плохой игре и я скажу все, как на духу. Здесь тоже не обошлось без разочарований, куда уж без них. Этот труд написан все же очень неровно и , видимо, рассчитан исключительно на таких прожженых шерлокианцев, которые наизусть знают и историю Общества BSI и всех именитых шерлокианцев и в частности содержание всех книг Баринг Гоулда.
Начал-то автор вроде издалека, чуть ли не с Крестовых походов, а вот когда дошел до конкретно работ Баринг Гоулда и его деятельности в Обществе, то все стало как-то отрывочно и коряво. Никаких основных тезисов его "Хронологии" не приводится. Да, прилагаются отрывки из писем - и вот они меня, как раз очень интересовали. Но там все как-то так написано, что нужна дополнительная информация, чтоб все правильно понять. Идет речь о какой-то книге. И тут же говорится, что все это было до того, как о ней узнала публика. Видимо речь о "Комментариях", но обо всем этом можно только догадываться.
Это о самом тексте. Теперь еще сразу скажу о том впечатлении, что у меня после этой части сложилось о Баринг Гоулде, хотя информации, конечно, было недостаточно. Я еще более утвердилась в мысли, что он фантазер. Уже точно видно, что идея с семьей Холмса, колесящей по Европе, взята из истории его собственной семьи - очень интересно, но какое имеет отношение к Канону?
Теперь вот по этой части вижу, что пришедшие ему в голову идеи - чаще всего взяты с потолка. Насчет хронологии не знаю, пока не особо в нее вникала. Это с одной стороны. С другой - вот при таких фантазиях - причем в монографии ведь! - он весьма бестактно отзывается о рассказах Адриана Конан Дойля и Диксона Карра. Мне прямо вот даже интересно, чем они ему так не угодили. Честно говоря, немного в шоке была. Ну, и сейчас уже понятно, что с Адрианом все плохо у него. Меня это тоже не сильно располагает в его пользу, то есть Баринг Гоулда.
Ну, вот) Написала то, что думаю. Теперь сам текст. Он, конечно, и сам по себе отрывочный, да еще и я его слегка подсократила, так что это скорее отрывки из текста) Прошу пардона, если коряво)

1950-е годы

Местом проведения обеда «Нерегулярных частей Бейер-стрит» в 1951 году был Теннисный клуб. Билл сидел возле Свенда Петерсена, Фредерика Дэннея и Уолбриджа.


Среди присутствующих были также Пол Гор-Бут, который поделился свежей информацией о запланированной в Лондоне выставке Шерлока Холмса, и Роберт Харрис, который говорил о планах установить табличку на здании бара Критерион. Репутация Билла среди шерлокианцев становилась все более высокой; в июльском номере Журнала за 1951 год Рольф Босуэлл назвал его «нашим новым хронологом».

У Билла и его жены Сейл теперь было уже двое детей, Джуди и Уильям, и они подыскивали себе новый дом. Джуди вспоминала:
«Родители потратили не одно лето, подыскивая что-то подходящее. Мы снимали летние домики в Нью-Канаане, Рае, и наконец, в Паунд Ридже, пока они пытались найти идеальные место и окружение для нашего будущего дома. Им очень понравился Паунд Ридж, и мы на год сняли дом на Олд Снейк Хилл Роуд (Old Snake Hill Road) – не правда ли звучит ужасно? – пока они приглядывали что-то подходящее для покупки дома. В конце концов они купили старый (около 1800 года) колониальный фермерский дом с шестью акрами леса и потом вложили много труда и любви, чтоб обжить это место»

В этом доме у Баринг Гоулдов нашлось место и для животных. Билл любил собак, особенно боксеров и такс; за все эти годы у них всего было три таксы, всех их звали Хэйди , и пудель по имени Флёр. Позже он еще отмечал, что в доме было «поразительное количество полевых мышей». Билл не любил смотреть телевизор, и его часто можно было найти в его кабинете, где окруженный книгами, он проводил свои изыскания и писал.

Несмотря на свою занятость по работе и в семье, Билл оставался активным исследователем Шерлокианы, хотя дома он не рассказывал о своих друзьях из Общества. В ноябре 1951 года он писал Смиту, комментируя его работу «Доктор Уотсон и Великая цензура». Он был не согласен со Смитом в отношении даты «Знака четырех», но заверял его, что разногласие по части хронологии для него не ново. А перечитав Канон, признавался: «Я намерен сделать, как минимум, восемь поправок в своей «Новой хронологии».
Внимание Билла привлекла одна газетная статья. В своей колонке «Живые книги» в «Чикаго Трибьюн» Винсент Старретт часто размещал какие-то новости из мира Шерлока Холмса. 29 марта 1953 года Старретт написал о Холмсе и о «замечательных исследователях», которые писали о нем:
«И вновь игра началась, и я не слышал, чтоб на свете была игра лучше этой…Этим утром я должен сообщить о появлении еще одной полномасштабной хронологии «дел» лучшего в мире сыщика. Ее автор – наш земляк, доктор Эрнест Блумфельд Цайслер, чья «Хронология Бейкер-стрит» занимает теперь место рядом с блестящими работами Белла, Криста, Баринг Гоулда и Бренда… Теперь у нас есть шесть крупных хронологий, если мы можем назвать первой из них отчеты доктора Уотсона о приключениях его друга. Но дела обстоят так, что профессор Крист не согласен с мистером Беллом, Уильям Баринг Гоулд не согласен с мистером Кристом, Гэвин Бренд не согласен с мистером Баринг Гоулдом, а доктор Цайслер не согласен со всеми ими, вместе взятыми. Чего и следовало ожидать.»
Эту новую хронологию должны были вскоре опубликовать, и Билл написал Цайслеру, спрашивая: «Каким образом вы будете распространять свою монографию – где, когда и по какой цене смогу я получить ее экземпляр?» Позже Билл написал Смиту, что, по его мнению, к нему обратились с просьбами о приобретении его собственной монографии именно после статьи Старретта. Цайслер ответил ему, и он процитировал Смиту это письмо:
«Я никогда не видел ваших логических выводов и расчетов, только хронологические таблицы в Журнале. Если б я мог видеть ваши рассуждения, то вероятно согласился бы, как минимум, с девятнадцатью из ваших шестидесяти канонических дат. Мне уже известны две ошибки, допущенные в моей книге, одну из которых я исправил, а другую невозможно исправить, не переписав 6-ю страницу, на которой я написал результаты той идеи, которая пришла мне в голову, когда я писал это… Пишу это для вас одного: если необходимо, я публично принесу клятву, что сделал ошибку намеренно, чтоб посмотреть, сможет ли кто ее обнаружить.»
Билл заверил Смита, что открыл это конфиденциальное признание только для того, чтоб он смог внести исправление в своем собственном экземпляре книги Цайслера.
Билл написал Цайслеру: «Вы создали великолепную работу, и я от всего сердца поздравляю вас с этим… Никто более меня не сожалеет о том, что из-за ограниченного пространства в Журнале невозможно опубликовать что-то большее, нежели те выводы, которые я сделал относительно верного датирования «дел». Поверьте мне, объяснения все же существуют, и когда у меня будет шанс изучить ваши объяснения, то я бы ничего так не хотел, как иметь возможность сравнить ваши доводы с моими.»
Очевидно, что Билл видел в Цайслере союзника в деле создания хронологии.
После того, как две части его хронологии были опубликованы, в голову Билла пришла внезапная идея.
Он написал Цайслеру: «С тех пор, как я последний раз написал вам, мне в голову пришла блестящая идея. Теперь я думаю, что первой миссис Уотсон была Элен Стонер», считая при этом Мэри Морстен второй женой доктора. Он согласился с Бенгисом: «Бог свидетель, что супружеская жизнь Уотсона с Мэри была довольно трудной; и он не хотел еще более усложнять ее, напоминая ей во множестве рассказов, написанных во время их совместной жизни, что она была миссис Джон Уотсон № 2.» Далее он пишет Цайслеру: «Я совершенно согласен с вашим мнением о пастишах Дойля-Карра; они никудышные(lousy), хоть мой журнал «Life» и опубликовал первые из этих рассказов. Я мог бы ожидать такого от мистера Дойля, но не от мистера Карра, которого хотел бы считать своим другом.»
Через семь лет после того, как его первоначальная хронология в двух частях была опубликована в Журнале, Баринг Гоулд самостоятельно выпустил «расширенное, исправленное и переработанное издание» тиражом 300 экземпляров: «Хронологический Холмс: полная датировка приключений мистера Шерлока Холмса с Бейкер-стрит, записанных его другом , Джоном Уотсоном, отставным офицером Военно-медицинской службы» ,1955 год, 178 страниц.

Там были отличия от версии 1948 года, в частности, относительно количества жен Уотсона. А Билл выделил 5 типов источника информации в Каноне, опираясь на которые, можно проводить изыскания в плане хронологии. Расположены они здесь в порядке значимости; сначала идут наиболее достоверные, и заканчивается список теми, которым можно доверять в самую последнюю очередь.

1) Слова, исходящие непосредственно от самого Шерлока Холмса – из его речи и оставленных им записей.
2)Цитаты из газетных вырезок, писем, официальных полицейских отчетов, справочников и т.д.
3)Утверждения Уотсона, подтвержденные данными из Канона.
4)Утверждения Уотсона, подлинность которых подтверждают какие-то другие источники.
5)Ничем не подтвержденные утверждения Уотсона.

Новый 1958-й год начался с обеда «Нерегулярных частей» 10 января; этот вечер был посвящен Кристоферу Морли, умершего в марте месяце, это было своеобразной «данью памяти этому великому человеку, который был основателем Общества «Нерегулярных» и долго был его вдохновителем». Билл был в числе выступающих, которые говорили о «его мудрости и дружбе».

В апрельском номере Журнала за 1958 год Билл выдвинул теорию, что квартира Холмса находилась «в доме, расположенном на западной стороне Бейкер-стрит (или по левой ее стороне, если идти на север), ниже Дорсет-стрит, и весьма вероятно располагалась между улицами Блэндфорд и Дорсет-стрит.

Письмо от июля 1960 года, которое написал Биллу его коллега, хронолог Блейкни, демонстрирует причину его лондонской встречи со Смитом; он предположил, что Билл начал работать над проектом, схожим с тем, идею которого выдвигал и сам Блейкни – «следует попытаться издать книгу коротких и длинных рассказов, которая включала бы в себя все серьезные статьи по изучению произведений Конан Дойля, издаваемые в Бейкер-стрит джорнал, Шерлок Холмс джорнал и многих других изданиях». Он чувствовал, что «некоторую трудность здесь может представлять Адриан Конан Дойль … Как бы там ни было, было бы абсурдно, чтоб два человека делали один и тот же труд, если у вас та же цель, что и у меня. И я полностью готов уступить вам эту работу, если вы уже взяли все дело в свои руки; но я не уверен, действительно ли вы взялись за это дело, как я предполагаю.»

Это было за несколько лет до того, как обо всем стало известно широкой публике. (Думаю, что речь идет о "Комментариях", но вообще трудно сказать наверняка)

22 ноября 1960 года в Университетском клубе состоялась очередная встреча «Нерегулярных» и посвящена она была довольно серьезной теме. Необходимо было что-то решить в отношении будущего Общества в связи с внезапной кончиной Эдгара Смита. В итоге этой встречи Джулиан Вольфф принял на себя роль Комиссионера и вместе с тем редактора Журнала.

@темы: BSI, Баринг Гоулд, Баринг Гоулд с Бейкер-стрит

---

Баринг Гоулд с Бейкер-стрит. Часть 1

Как и давно уже хотела, взялась переводить этот тематический журнал о нем. Так вот бывает - когда-то забросила книгу, а теперь стало интересно узнать вообще об этом человеке, о том, чем он "дышал", так сказать.
Ну, и вот к примеру, интересно было узнать, что все эти "благородные цыгане" и во многом фигура Холмса старшего списаны , похоже, с его прадеда.

Вначале я так увлеклась, что перевела всю предысторию его семьи, хотя в другое время, возможно решила бы это пропустить. Но как замечательно, когда можно проследить историю семьи с самых незапамятных времен. Конечно, вся статья - да собственно даже не статья, а целый журнал - очень большая, потому пойду частями. Здесь немножко о семье, немножко о детстве, и о первых шагах в шерлокианском мире.

Баринг-Гоулд с Бейкер-стрит. Жизнь и деяния Уильяма Баринг-Гоулда



Ранний период жизни.

Баринг-Гоулды в Англии обладают длинной и документально подтвержденной историей, так же, как и их дом, Льютренчард Мэнор. Легенды и призраки этого дома и самого Девоншира, где он находится, оказали свое влияние на различные поколения этой семьи, и благодаря тем историям и тем, кто писал о них, мир и узнал впервые о Баринг-Гоулдах.



Впервые упомянутый в «Книге Страшного Суда» Вильгельма Завоевателя (1086 года), Льютренчард расположился в Девоншире «в уединенной долине , окруженной дикими холмами Дартмура». Семья Тренчард приобрела это поместье в начале ХIV века и владела им до тех пор, пока оно не было продано Генри Гоулду (1588-1636) и его жене Энн в 1626 году. Гоулд начал строительство дома эпохи короля Якова, известного сегодня, как Льютренчард Мэнор.
Легенда о том, что дом населен призраками, родилась после того, как внук Генри и Энн, тоже Генри (1656-1719) отказался присутствовать на свадьбе своей дочери Сьюзен, считая этот брак неприемлемым. Страдая от такого пренебрежения, выказанного отцом, невеста убежала с церемонии домой, после чего «упала без чувств и умерла». Считают, что это она – призрачная белая леди, которую видели идущей по подъездной аллее Льютренчарда, одетой в «белое шелковое платье, а по плечам ее струились прекрасные каштановые волосы».
Позже поместье унаследовал племянник Генри, Уильям Дрейк Гоулд (1719-1766), сын его брата Уильяма и его жены Элизабет Дрейк, родственницы сэра Френсиса Дрейка. Затем оно перешло к его сыну Эдварду (1741-1788), который был игрок, что стало причиной финансовых трудностей и даже проблем с законом из-за попытки ограбления и убийства. Но его мать, Маргарет стала своего рода легендой, заслужив титул «Старой госпожи Гоулд» и роль семейного призрака. Она управляла поместьем и вернула дому его былую славу. Ее дочь, тоже Маргарет, вышла замуж за Чарльза Баринга, семья которого основала Барингс Банк. Старая госпожа считала, что у Чарльза странные религиозные взгляды и отказывалась оставить им поместье. И их сын, ее внук, Уильям Баринг (1770-1846) и его жена унаследовали Льютренчард после смерти старой госпожи с условием, что он добавит к своему имени фамилию Гоулд. И он стал, таким образом, первым Уильямом Баринг Гоулдом.
Сын Баринг Гоулда , Эдвард (1804-1872) из-за поврежденной в ходе дорожной аварии ноги был вынужден уйти в отставку с поста, который он занимал в Ост-Индской Компании. Вместе со своей женой Софи и детьми Уильямом, Эдвардом, Маргарет и Сабином он покинул Англию и так началась их жизнь «благородных цыган» на европейском континенте. Как писал в 1962 году Билл Баринг-Гоулд, его дед Сабин «мотался по всему Континенту в скрипучем экипаже со своим бородатым отцом, погоняющим коней ударами хлыста». Эдвард унаследовал поместье в 1846 году, но не возвращался туда еще целых пятнадцать лет.
Хотя Эдвард хотел, чтоб его сын изучал математику и стал впоследствии инженером, Сабин учился в Клэр Колледже в Кембридже и стал священнослужителем. Будучи йоркширским викарием , он познакомился с Грейс Тэйлор. В 1868 году они поженились, а годом позже на свет появилась Мэри, первая из их пятнадцати отпрысков. Под впечатлением от призрачных легенд Льютренчарда Сабин писал романы и коротенькие рассказы о призраках и оборотнях, собирал народные предания и песни Англии и Исландии, и, возможно, больше всего он запомнился публике стихами «Вперед, Христово Воинство!», положенными на музыку Артуром Салливаном.


Сабин Баринг Гоулд

Третий ребенок Сабина и Грейс и их старший сын Эдвард Сабин (1871-1957)родился за год до того, как Сабин унаследовал Льютренчард. Согласно семейной легенде, Сабин считал, что обязан оказывать поддержку своим дочерям, а сыновья должны обеспечивать себя сами, когда достигнут совершеннолетия. Отец выдал Эдварду чек, и в 1888 году он поехал в Нью-Йорк, а потом обосновался в Миннеаполисе, найдя место в компании магната Томаса Лоури.
Младший брат Эдварда Уильям Дрейк Баринг-Гоулд, седьмой ребенок Сабина и Грейс, родился в декабре 1878 года. В своем письме к Гэвину Бренду Билл Баринг-Гоулд говорит о детстве своего отца:
«С нетерпением жду ваших впечатлений относительно переосмысления «Собаки». Как и у множества шерлокианцев это мое самое любимое «дело» из всех шестидесяти. Мой отец родился в Лью Тренчарде, как раз в самом сердце края «Собаки» и «Серебряного»; мальчиком он ездил по пустошам на пони и узнал там немало девонширских легенд – некоторые из них были столь же пугающими, как и легенда о «Собаке Баскервилей».

Уильям Дрейк был обижен, когда и его вытолкнули из гнезда, и в 1898 году он последовал за Эдвардом в Миннеаполис, где стал работать клерком в офисе своего брата. В письме от 2003 года дочь Уильяма С.Баринг-Гоулда писала:
«Уильям (Дрейк Баринг-Гоулд), которого называли «Вилли» приехал в Америку в каюте третьего класса и продолжил свой путь в Миннесоту с ремонтной артелью железнодорожных рабочих. Когда его спрашивали, почему у него такие белые и гладкие руки, он говорил, что у него было воспаление легких, и он только что вышел из больницы. В Миннесоте он присоединился к своему брату Эдварду, и вернул отцу его чек необналиченным.»
В 1900-м году Уильям - уже настоящий государственный служащий, живущий со своим братом и его женой Мэриан на фешенебельной Парк-авеню. Несмотря на свою досаду из-за того, что вынужден был покинуть дом, в 1902 году он навестил свою семью.
8 июня 1910 года Уильям женился на Гарриет Роллинс Стюарт. А 7 августа 1913 года у них родился сын. Он будет их единственным ребенком и будет носить имена своих предков с материнской и отцовской стороны, Уильям Стюарт Баринг-Гоулд.




В мае 1914 вместе с маленьким сыном они совершают поездку в Англию по требованию Сабина Баринг-Гоулда, который хотел познакомиться с невесткой и внуком. Но неспокойная ситуация в Европе в связи с поднявшим голову немецким милитаризмом сильно сократила их визит, и в начале августа началась война. Согласно семейным записям , обратная дорога была нелегкой: три недели ушли на то, чтоб приобрести билеты. Корабль был переполнен, грязен, кругом сновали крысы. И хотя Сабин просил сына вернуться, война сделала дальнейшие визиты затруднительными.
18 августа 1921 года Уильям Дрейк Бринг-Гоулд умер. После его смерти его жена с маленьким сыном переехала на Олдрич-авеню, к своей сестре и ее мужу, где она и сама жила до замужества. Это был красивый район , окруженный старинными зданиями.
Уильям посещал публичную школу в Миннеаполисе.
Шерлоком Холмсом Билл заинтересовался, когда ему было четырнадцать. Он написал в одном письме, что сестра его отца, Мэри, подарила ему книгу на Рождество. Позже он вспоминал о своем первом знакомстве с Шерлоком Холмсом.
«Впервые я заинтересовался Холмсом, когда мне было четырнадцать, в день, когда ветер стенал и рыдал в дымоходе, как ребенок. Лил дождь , и я был один в мансарде нашего старого дома в Миннеаполисе и искал что бы такое почитать. Я нашел «Возвращение Шерлока Холмса», сел у окна и прочел «Черного Питера». Учитывая обстановку, он до смерти меня напугал. Однако, в тот вечер я закончил «Возвращение», а на следующее утро кинулся в ближайшую библиотеку, чтобы прочесть все, что только можно, из всего написанного Джоном Уотсоном. С тех пор оно меня не отпускает и надеюсь, что не отпустит еще многие годы!»

Обед Трилогии

Весной 1944 года произошло знаменательное событие для всех, кого интересовал Шерлок Холмс. На 31 марта был назначен обед Трилогии, на котором присутствующие – Члены общества «Нерегулярных частей», критики и издатели – получат три новых книги: «Шерлок Холмс и доктор Уотсон», «Профиль при свете газовой лампы» и «Несчастья Шерлока Холмса», ни одна из которых не вызвала одобрение наследников Конан Дойля. О предстоящем обеде сообщалось в «Книжном обозрении Нью-Йорк Таймс» от 19 марта 1944 года и в «Субботнем литературном обозрении» от 25 марта 1944 года. Все это должно было напомнить Биллу о его юношеском увлечении Холмсом, но одна строчка там особенно должна была зажечь его воображение. Она касалась книги Кристофера Морли «Шерлок Холмс и доктор Уотсон»: «Все рассказы снабжены аннотациями и комментариями, цель которых оживить для новых читателей Лондон 90-х годов.»
Если сообщения о книгах и не привлекли его внимание, то это, наверняка, сделали сообщения об этом обеде. Об этом событии написал капитан Ховард Хэйркрафт. Он присутствовал на большей части обедов, проводимых Обществом в 1940-е, в том числе и на этом. Его пространный репортаж с иллюстрациями под названием «Мистер Холмс с Бейкер-стрит» занимал всю первую страницу «Книжного обозрения Нью-Йорк Таймс» от 2 апреля 1944 года. Он высоко оценил все три книги, но Морли оставил напоследок и особо похвалил его аннотации: «Есть что-то сродни открытию (но в то же время самоуничижению) в том , чтобы перечитывать Канон глазами Кристофера Морли, и узнать, сколь многое за все эти годы проглядели в Саге даже взрослые читатели.»
Через десять лет после вышеупомянутого обеда Билл писал Эрнесту Цайслеру, обсуждая с ним хронологию Канона -предмет который сильно интересовал их обоих. Постскриптум письма, адресованный Эдгару Смиту, гласил: «Огромное вам спасибо за вашу заметку от 23-го июня и приложенный к ней оригинал моего письма Кристоферу Морли от 11 апреля 1944 года. Полагаю, это письмо было первым шагом , связавшим меня с «Нерегулярными частями с Бейкер-стрит» и я благословляю тот день, когда я написал его.»

Нерегулярные части Бейкер-стрит

В 1947 год обед BSI проводился 3 января в отеле Мюрей Хилл. Эрл Уолбридж написал о нем в разделе «Библиографические заметки» апрельского номера журнала за 1947 год, упоминая там о том, кто присутствовал на подобном мероприятии впервые:
«Оставшаяся часть вечера была не слишком богата событиями, за исключением одного неловкого момента, когда всем раздали снимки сделанного здесь группового фото, и там нигде не было видно джентльмена, сидящего справа от меня, мистера Уильяма Баринг Гоулда, который за весь вечер не двинулся с места. Я вспомнил, что мистер Баринг Гоулд был специалистом по части фантастики, и что его дед написал не только «Вперед, Христово воинство!», но и был автором «Книги оборотней». Позже, в более спокойную минуту, я обнаружил на снимке его темноволосую макушку позади массивной фигуры Чарльза Хонса, сидевшего справа от него.»
В январском выпуске BSI за 1948 год была опубликована статья, написанная новым сотрудником журнала Баринг Гоулдом. В предисловии к статье редактор Эдгар Смит написал:
«Можно надеяться, что когда-нибудь журналу будет дана привилегия переиздать эту редкую и изумительную работу, которую ее автор, покойный Гарольд Уилмердинг Белл назвал «Шерлок Холмс и доктор Уотсон: хронология их приключений». Подлинный интерес к датам в Рассказах свойственен всем серьезным исследователям, и находки, которые мистер Белл разработал и выдвинул на обсуждение, долго служили отправным пунктом, - с которого другие хронологи начали свои собственные исследования- а также целью против которой была направлена их критика. Сегодня же мистер Баринг Гоулд, еще один серьезный исследователь дат, дает свой собственный анализ загадок времени и пространства, которые доктор Уотсон оставил для наших размышлений и замешательства, и вклад, который он внес в общий фонд шерлокианских исследований, имеет огромное и непреходящее значение.
В своей работе мистер Баринг Гоулд цитирует не только мистера Белла, но и сэра Артура Конан Дойля и господ Блейкни,С.Робертса, Блиса Остина, Эдгара Смита, Кристофера Морли и Винсента Старретта. Его «Новая хронология» слишком пространный труд, чтоб его можно было охватить в одном выпуске журнала; вторая заключительная часть появится в апрельском выпуске».
Первая часть этого опуса начиналась с рождения Майкрофта Холмса (конец 1846 года),установлено, видимо, посредством даты в «Последнем деле Холмса»(события там происходили с пятницы,24 апреля по понедельник,4 мая 1891 года)
Как и было обещано, вторая часть появилась в апрельском номере журнала за 1948 год. Позже Билл описывал эту статью своему приятелю – редактору одного журнала – как «пустячную монографию, которую я приготовил несколько лет назад, в качестве своего вступительного взноса в BSI».

@темы: BSI, Баринг Гоулд, Баринг Гоулд с Бейкер-стрит

---

С тех пор, как вы стали биографом Шерлока, я слышу о нем повсюду 4 часть

Пост дался нелегко. Думала, что закончу вчера, но была просто адская головная боль, которая меня буквально свалила. И сейчас еще порядком побаливает, но надо уже это дело закончить.
В процессе своих изысканий по этой части было немало находок, которые, наверное, будут темой еще для множества других постов.
В очередной раз порадовалась тому, что под рукой книга Диксона Карра - а в детстве и юношестве до нее так и не добралась -, и новое издание Дойля с его приложением, - и хоть перевод там все же оставляет желать лучшего, но это большое подспорье - а сейчас вот даже воспользовалась еще одним своим старым сборником Дойля со "Знаком четырех" - там замечательное предисловие, которое, видно, когда-то мне накрепко впечаталось в память и иногда не могу вспомнить, где же встречала такие цитаты и фразы, а оказывается там)

По ходу дела еще раз удивилась все же нашим переводчикам - сознавая, что сама далеко не профи, обращалась, где это возможно к другим переводам и встречала местами такую отсебятину, что в результате что-то переводила сама. И такое впечатление о переводчиках еще более подчеркивало то, что вчера опять смотрела Гранаду) Смотрю ведь на русском, и иногда уже даже представляю что там, в оригинале могло вызвать очередной ляп) Правда, каждый раз это очень удивляет.
В самом конце здесь у меня был небольшой ребус со швейцарским замком. Почему-то решила, что речь идет о Люцерне - а там тоже замок. А оказалось город Люсенс или Люценс. По ходу дела кое-что добавлю дополнительно.

***
Шерлок Холмс мертв?


Пораженные читатели «Стрэнд Мэгэзин» (и «МакКлюр Мэгэзин» в Америке) не могли поверить своим глазам. Конан Дойлю довелось слышать, что многие рыдали, что серьезные молодые мужчины, работающие в Сити, даже приходили в свои офисы в шляпах, обвязанных траурным крепом. Сам он писал:
«Меня поразило огорчение публики. Говорят, человека начинают ценить по достоинству только после его смерти, вот и мне стало ясно, как многочисленны ряды друзей Холмса только после всеобщего протеста в ответ на мою скорую с ним расправу. «Вы негодяй! – так начиналось протестующее письмо, которое прислала мне одна леди, и полагаю, что она выражала не только свое мнение… Боюсь, что сам я оставался абсолютно холоден и лишь радовался возможности проявить себя в иных областях, открывавшихся перед моим воображением, ибо искушение большими гонорарами не позволяло мне думать о чем-либо другом, кроме Холмса».

«В рассказах о Шерлоке Холмсе будет лишь временный перерыв» - довольно истерично спешили заверить своих читателей издатели «Стрэнда». – Новая серия рассказов появится в начале будущего года. А пока можно будет почитать яркие детективные рассказы других выдающихся писателей.»
Но доктор Конан Дойль был тверд – несмотря на то, что «его умоляли читатели, старались задобрить издатели, докучали агенты, пытались подкупить владельцы журналов, кое-кто даже угрожал ему».

«Я не мог бы оживить его, даже если бы хотел, по крайней мере, еще много лет, - писал Конан Дойль другу, - потому что я так объелся им, что у меня к нему такое же отношение, как паштету из гусиной печени, которого я однажды съел слишком много и от одного названия которого меня до сих пор мутит.»
Восемь лет, до 1901 года он не опубликовал ни одного нового рассказа о Шерлоке Холмсе, и даже тогда с осторожностью подчеркнул, что упомянутые события произошли до «Рейхенбахского дела»; «Собака Баскервилей» была воспоминанием о Шерлоке Холмсе, а не его воскрешением.
И, тем не менее, у нее был потрясающий успех.



"Новое появление Шерлока Холмса"
Так в октябрьском выпуске 1901 года "Стрэнд Мэгэзин" возбуждало реакцию публики на начало публикации "Собаки Баскервилей"

Тираж «Стрэнда» достиг 30 000 экземпляров того выпуска, в котором появилась первая часть «Собаки» (Август 1901г.); журнал не мог напечатать достаточное число экземпляров, чтобы удовлетворить спрос всех читателей; на Саутгемптон-стрит выстроились длинные очереди, чтобы купить только что напечатанные журналы, так сказать, прямо с печатного станка. В 1902 году в Лондоне Джордж Ньюнес издал повесть отдельной книгой, с 16 иллюстрациями Сидни Пейджета, это было самое большое издание, в котором когда-либо публиковались истории о Шерлоке Холмсе; в том же году МакКлюр («Филипс Компани») выпустил книгу в Нью-Йорке. По обе стороны Атлантического океана поклонники Холмса с восторгом приветствовали книгу.
Решение Конан Дойля никогда не воскрешать Холмса стало отчасти ослабевать.

В своем интервью, опубликованном в «Харперс Уикли» в августе 1931 года, он сказал:

«Я знаю, что мой друг доктор Уотсон заслуживает всяческого доверия, и я полностью доверяю его рассказу об ужасном деле в Швейцарии. Конечно, он может ошибаться. Возможно, мистер Холмс вовсе и не упал в пропасть или все это было результатом галлюцинации…»

Его окончательная капитуляция произошла в октябре 1903 года с опубликованием «Пустого дома».

«Возвращение Шерлока Холмса» заканчивалось «Вторым пятном», опубликованным в «Стрэнд Мэгэзин» в декабре 1904 года и в журнале «Кольерс Мэгэзин»28 января 1905 года. В 1905 году Джордж Ньюнес впервые опубликовал в Лондоне отдельной книгой тринадцать рассказов, вошедшие в эту серию с 16 иллюстрациями Сидни Пейджета. Американское издание Мак Клюра появилось в том же году.
«И все же» , - говорит Ховард Хэйкрафт…

И все же восприятие новых рассказов было не совсем чистым. Дойл любил рассказывать один случай, точно выразивший общее мнение. «Я думаю, сэр, - процитировал он слова корнуэльского лодочника, - когда Холмс упал с той скалы, то он, возможно, и не разбился, но он никогда уже не будет прежним.»
Вслед за «Возвращением Шерлока Холмса» последовал роман «Долина ужаса» и еще два сборника рассказов о Шерлоке Холмсе: «Его прощальный поклон» (вышедший в 1917 году, как в Англии, так и в Америке) и «Архив Шерлока Холмса», опубликованный в 1927 году.

Шестидесятый, и последний из рассказов о Холмсе, «Загадка поместья Шоскомб» был опубликован в марте 1927 года.

Однако, здесь следует упомянуть, что Конан Дойль написал еще два коротких рассказа, в которых возможно, присутствовал Шерлок Холмс, хоть и за кадром. Первый , «Человек с часами» появился в «Стрэнд Мэгэзин» в июле 1898 года; в нем «один известный специалист по расследованию преступлений» пишет в газету письмо, которое якобы появилось в «Дэйли Газетт» в марте 1892 года. Месяц спустя , в августовском выпуске 1898 года в «Стрэнд» был опубликован отчет о «Пропавшем поезде», в котором Конан Дойль процитировал письмо, опубликованное, как утверждается, 3 июля 1890 года в Лондонской «Таймс», «за подписью одного известного в ту пору любителя криминальных загадок». Вот как начинается один абзац: «Один из элементарных принципов практического мышления состоит в том, что исключив невозможное, мы получаем то, что осталось, пусть и неправдоподобное, но содержащее истину» - а это, как мы знаем, была любимая аксиома мистера Шерлока Холмса.

Покойный Эдгар Смит в 1942 году предложил, чтоб оба эти рассказа были причислены к Канону. Было указано, что письмо в «Газетт» должно быть написал Майкрофт Холмс; Шерлок находился в то время в Тибете. Было также выдвинуто предположение, что «Пропавший поезд» относился к материалам, которые доктор Уотсон намеревался подробно изложить в деле, касающемся «бумаг бывшего президента Мурильо».
Нам следует также упомянуть, что в августе 1948 года на обложке «Космополитэн Мэгэзин» красовалась следующая надпись: «Последнее приключение Шерлока Холмса…Неопубликованный до сих пор рассказ сэра Артура Конан Дойля». Это был рассказ под названием «Человек, объявленный в розыск» с двумя великолепными иллюстрациями Роберта Фосетта.





На самом деле, он был написан ушедшим на покой английским архитектором, для которого настали тяжелые времена, Артуром Уитакером, который послал этот рассказ Конан Дойлю. «Придумайте своих собственных героев», - ответил Дойль, но, что характерно отправил Уитакеру чек на 10 фунтов, который тот с благодарностью принял. Конан Дойль швырнул тогда «Человека, объявленного в розыск» в мусорную корзину. Рассказ был спасен леди Конан Дойль и находился среди документов писателя, где и был найден много лет спустя после смерти леди и сэра Артура Конан Дойль. Наследники Дойля, вполне естественно уверившись, что это в самом деле «неопубликованный до сих пор рассказ сэра Артура Конан Дойля», продали его , исходя из самых благих намерений Хёрст Мэгэзинс. Рассказ также появился в трех выпусках «Сандэй Диспатч» в Лондоне, Манчестере и Эдинбурге, в выпусках за 2,9 и 16 января 1949 года с 10 крошечными иллюстрациями и одним большим – во всю колонку – изображением Холмса без указания имени художника.

«Итак, читатель, простимся с Шерлоком Холмсом! – писал Конан Дойль. - Я благодарю тебя за твое постоянство, и надеюсь, что ты будешь вознагражден за него возможностью отвлечься от тягот и забот повседневной жизни и найти в себе силу для таких поступков, на которые обычно вдохновляет нас только волшебное царство романтики.»

Однако, издатели продолжали надеяться, что Конан Дойль еще будет писать о Шерлоке Холмсе. Джордж Доран в своих «Хрониках Вараввы» пишет: «Мне пришло на ум, что раз Конан Дойль отказался дальше писать в какой бы то ни было форме о приключениях Шерлока Холмса, биография доктора Уотсона могла бы оказаться идеально обоснованным художественным приемом для дальнейших рассказов о сыщике.» Конан Дойль признал, что это было лучшей идеей оживления Холмса, о которой ему приходилось слышать, но на тот момент чувствовал, «что не может оторваться от работы спиритического характера».

В начале 1930 года Конан Дойль отправился в тур по Континенту с чтением лекций, после которого вернулся, страдая от стенокардии, развившейся в результате перенапряжения. «Я вполне готов идти или остаться, - сказал он другу, - ибо знаю, что жизнь и любовь продолжаются вечно.»


"Его величайшее приключение"

Вот по поводу этой иллюстрации и подписи под ней из "Нью Йорк Ворлд" в ответ на кончину Дойля я как раз и вспомнила слова сэра Артура, которые когда-то прочла в предисловии к одному его сборнику:
Оптимист по натуре, общительный и энергичный, любитель мистификаций, Конан Дойл шутил даже во время тяжелой предсмертной болезни:
"За всю жизнь мою у меня было много приключений. Но самое сильное и удивительное ждет меня теперь."

Сэр Артур Конан Дойль скончался в половине десятого утра 7 июля 1930 года в своем доме Кроуборо, в Сассексе.

Сегодня он покоится на кладбище в Минстеде, в самом сердце Нью Фореста – того самого Нью Фореста, который был местом действия множества эпизодов в его романе «Белый отряд», того самого Нью Фореста, по полянам которого тоскует Уотсон в неимоверно жаркий августовский день, когда Бейкер-стрит «была раскалена, как печь».



Как стало известно, достойный мемориал сэру Артуру Конан Дойлу создает его сын Адриан. Замок XI века Люсенс в городе Люсенс , в Швейцарии станет местом хранения его документов, писем и других памятных вещей - «вероятно, самых полных биографических записей, какие только были о каком-либо писателе за последнее столетие». Здесь, также, будет третья и самая чудесная из «комнат Шерлока Холмса» - воспроизведение той старой гостиной, где Холмс и Уотсон так часто сидели и разговаривали в то время, как «буря становилась все сильнее и сильнее, а ветер в трубе плакал и всхлипывал, как ребенок.»


Замок Люсенс, город Люсенс , Швейцария.
Новый дом для архива Конан Дойля и третьей и самой чудесной из "комнат Шерлока Холмса". Фотография опубликована с любезного разрешения Адриана Конан Дойля.

Я уже сказала, что пришлось немного поковыряться, уточняя насчет города и одноименного замка. Ну, и вот что еще удалось нарыть в историческом плане.
Стратегическое положение замка позволяло ему контролировать долину Брой , которая была важным транзитным коридором. Начиная с Средневековья и до 1536 г. он был резиденцией епископа Лозанны и служил для управления землями епископа в долине Брой. В 12 веке замок неоднократно разрушался и перестраивался. В 1476 году он был разрушен Швейцарской Конфедерацией . В 1536 г. долину и прилегающую территорию захватил Берн . В то же время он стал резиденцией бернского бейливика . В 1542 г. в замок переехал фогт Мудона. Он был расширен между 1579–1586 гг. И служил арсеналом и крепостью на границе с Фрибургом . В 1798 году бернцы были вытеснены, и был образован кантон Леман . Вскоре после этого замок перешел в собственность Кантона, который в 1801 году продал его частным лицам. В 1925 году он был преобразован в Швейцарский реформатский институт для девочек. В период с 1965 по 1970 год он был резиденцией Фонда Конан Дойля, а сейчас находится в частных руках.

Последняя строчка, конечно, очень печальная, потому что Адриан в 1970 г. умер и все дело, видимо, держалось на нем. Книга Баринг Гоулда, которую я перевожу, 1975 г. издания, но это уже второе издание, а впервые она вышла в 1967 г., так что все верно.

На этом эта большая глава про Дойля заканчивается. Прочие главы будут после некоторого перерыва.

@темы: Конан Дойль, Баринг Гоулд, Комментарии Баринг Гоулда

---

С тех пор, как вы стали биографом Шерлока, я о нем слышу повсюду. Часть 3

Эта часть относительно небольшая. Здесь Баринг Гоулд много ссылается на книгу Джона Диксона Карра и я внезапно увидела, что и в переводе этой книги наши переводчики пошли по пути наименьшего сопротивления) Там, где Холмс был назван каким-то заковыристым эпитетом, про него просто было сказано "они держали Дойля за горло мертвой хваткой", а на самом деле там никакие не "они") Тем более, что приводится и карикатура, как иллюстрация к этой фразе. В общем , я вывернулась, как смогла)


Первое американское издание «Этюда» было опубликовано в Филадельфии 1 марта 1890 года компанией Д. Б.Липпинкотта. Издание с фронтисписом и 39 иллюстрациями, сделанными Джорджем Хатчинсоном (11 из которых вошли и в издание Липпинкотта 1893 года) было опубликовано «Уорд, Локк, Бауден и Компания» в 1891 году в Лондоне. Упомянутые уже примечания Джозефа Белла в отношении «Мистера Холмса» вошли в четвертое английское издание. И еще одно издание с семью иллюстрациями Джеймса Грейга было выпущено в качестве приложения к рождественскому выпуску журнала «Виндзор Мэгэзин» за 1895 год.
А одним из читателей «Этюда в багровых тонах» был мистер Стоддарт, управляющий редактор американского журнала «Липпинкотт Мэгэзин». Он хотел опубликовать в качестве отдельного издания еще одну повесть о Шерлоке Холмсе; и он (или его представитель; в этом отношении нет точной информации) пригласил Конан Дойля и Оскара Уайльда на обед в один из лондонских ресторанов. И хотя Конан Дойль тогда усердно работал над своим историческим романом «Белый отряд», он пообещал компании «Липпинкотт» написать еще одну повесть о приключениях Шерлока Холмса, а Уайльд , в свою очередь, согласился написать небольшую новеллу, известную нам сейчас под названием «Портрет Дориана Грея».
Конан Дойль в своих «Воспоминаниях и приключениях» отдал должное артистизму Уайльда. (Некоторые критики с известной долей фантазии даже вообразили, что в «Знаке четырех» слышатся уайльдовское эхо. Но очевидно , Конан Дойль не разобрал тогда, что Уайльд, подобно Шерлоку Холмсу, иногда мог пустить пыль в глаза. Когда Уайльд уговаривал Дойля посмотреть одну из своих пьес - «Ах, вы должны ее увидеть! Она удивительна. Просто гениальна! – Конан Дойль с горечью написал в своем дневнике, что Уайльд должно быть сумасшедший.



«Знак четырех или дело Шолто» появился и в английском и в американском издании «Липпинкотт» в феврале 1890 года с фронтисписом неизвестного художника. Экземпляры этих выпусков считаются более редкими , нежели экземпляры «Стрэнд Мэгэзин» за 1891 год, но конечно, не настолько редкими, как ежегодник Битона.
Когда весной Спенер Блэкет опубликовал повесть отдельной книгой (с фронтисписом Чарльза Керра)под названием «Знак четырех», как ее всегда предпочитал называть Дойль – «она потускнела от обращенного на нее внимания критиков, едва ли менее пристального, чем в отношении «Этюда в багровых тонах»



Вот критика в лондонском «Атенеуме» (декабрь 1890 года):
«Детективный рассказ обычно читается с живостью, но мы вовсе не считаем, что «Знак четырех» можно отнести к числу лучших работ писателя. Это странная смесь, полная ужасов; ну, и, конечно же, те, что играют здесь в прятки с роковыми сокровищами, довольно любопытная компания. Каторжник с деревянной ногой и его напарник - дьявольский уродливый пигмей; зловещие близнецы, непобедимые боксеры-профессионалы; умные и глупые сыщики, и кроткая девушка. Влюбленный в нее джентльмен рассказывает эту историю, что причудливо вьется перед нами, точно в загадочном лабиринте, достигнув своей развязки в этой совершенно безумной и ужасной погоне по реке, которая кладет конец и всем приключениям и сокровищам. Почитатели доктора Дойла с жадностью проглотят этот небольшой томик, но едва ли у них появится желание взяться за него еще раз.»
Нет, этой бомбе, которой, в сущности, был Холмс, не суждено было взорваться до той поры, пока Конан Дойль не решил осуществить качественно новую (для Англии) идею создания серии коротких рассказов , в которых действовал бы один главный герой. Его агент, А.П. Уотт послал первый из рассказов этой серии - «Скандал в Богемии» - литературному редактору журнала «Стрэнд Мэгэзин» Гринхоу Смиту, «человеку проницательному, в очках и с густыми усами», которому понравился рассказ, и он предложил Конан Дойлю написать еще шесть, за каждый из которых согласился заплатить в среднем 35 фунтов стерлингов.
По дневнику Конан Дойля можно судить о скорости, с которой он работал: в пятницу 10 апреля 1891 года, через неделю после того, как он отослала в журнал «Скандал в Богемии», он отметил: «Закончил «Установление личности»». В понедельник 20-го числа отослал «Союз рыжих». 27-го отправил по почте «Тайну Боскомбской долины». После этого он написал «Пять апельсиновых зернышек» , но не отсылал до понедельника , 18 мая, потому что слег с приступом гриппа.
Когда в июле 1891 года в выпуске «Стрэнда» появился рассказ «Скандал в Богемии», Холмс , наконец-то , предстал в полном блеске своей популярности, и 14 октября Конан Дойль написал матери, что его издатели «умоляют его продолжить Холмса».
Он поднял цену до 50 фунтов за рассказ «независимо от его объема» и получил ответ с согласием на его требования и с уговором написать еще шесть рассказов. Он тут же начал работать над седьмым рассказом в этой серии, «Голубым карбункулом», и к 11 ноября смог сообщить матери, что закончил все рассказы из этой дополнительной шестерки, за исключением одного.
«Я думаю, - добавил мимоходом Конан Дойль, - убить Холмса в последнем рассказе и завязать с ним раз и навсегда. Он отвлекает меня от более важных вещей.
- Ты не посмеешь! – неистовствовала его мать. -Ты не можешь. Ты не должен.
Поэтому он закончил двенадцать рассказов, и сюжет «Медных буков» был основан на идее, предложенной его матерью. Так «Мадам» – по крайней мере, временно, - спасла жизнь Шерлока Холмса.
«Они – издатели «Стрэнда» - опять донимают меня, требуя новых рассказов о Шерлоке Холмсе, - писал Конан Дойль матери в феврале 1892 года. –Под их нажимом я предложил написать дюжину за тысячу фунтов, но искренне надеюсь, что теперь они таких условий не примут.»
Сумма в тысячу фунтов в 1892 году была чрезвычайно большим гонораром, но «Стрэнд» согласился, и «Серебрянный», первый из рассказов новой серии должным образом появился в декабрьском выпуске журнала.
В начале следующего года… – но дадим слово самому Конан Дойлю:
«Я поехал с женой на небольшой отпуск в Швейцарию, во время которого мы увидели поразительный Рейхенбахский водопад, ужасное место, и я подумал, что оно будет достойной могилой для Шерлока, даже если вместе с ним мне придется похоронить свой банковский счет…»
Вернувшись домой, 6 апреля Конан Дойль вновь написал матери: «Я пишу последний рассказ о Холмсе, после которого этот джентльмен исчезнет навсегда. Я устал от этого имени.»
«Он больше не был марионеткой, - писал Джон Диксон Карр, - просто этот малый, порожденный его собственным воображением, держал его за горло мертвой хваткой.»



"Он больше не был марионеткой..." Карикатура сэра Бернарда Партриджа, впервые появившаяся в "Панче" в 1926 году

И так, «с облегчением вздохнув», он приступил к работе над рассказом, который с надеждой в душе назвал «Последнее дело Холмса».
«Убил Холмса», - лаконично записал он в дневнике некоторое время спустя…

@темы: Шерлок Холмс, Конан Дойль, Баринг Гоулд, Знак четырех, Комментарии Баринг Гоулда

---

Баринг Гоулд.С тех пор, как вы стали биографом Шерлока, я слышу о нем повсюду Часть 2

Здесь речь пойдет в основном об "Этюде в багровых тонах" и немного о прототипах главных героев.
Кое-что удивило и вызвало сомнения. В частности, откуда Баринг Гоулд взял, что Уотсон учился в эдинбургском университете? Он же закончил лондонский университет, о чем он и сам потом пишет.
Перевод местами вызывал некоторые трудности, но в общем, я "сделал все, что мог". И иллюстрации местами заменяла более качественными, ну, а что-то оставила, как оно было в книге.

***


Молодой Конан Дойль во времена Саутси.


Наш друг, мистер Майкл Харрисон , считает, что сюжет «Этюда в багровых тонах» могло подсказать Конан Дойлю действительно произошедшее в Лондоне исчезновение немецкого булочника, Урбана Наполеона Стэнджера, эхо от которого слышится в имени Стэнджерсона Конан Дойля. Для розысков пропавшего был вызван частный детектив Уэндел Шерер, но потерпел неудачу, и в убийстве обвинили управляющего булочника, Франца Феликса Стамма.

Конан Дойль вознамерился создать образ частного сыщика, который бы не потерпел неудачи в поставленной перед ним задаче, потому что «привел бы уже в систему привычку наблюдать и строить логические выводы»; и он тут же подумал об одном из своих бывших университетских преподавателей, докторе медицины, Джозефе Белле, хирурге-консультанте Королевского госпиталя и Королевской Больницы для больных детей, члене Совета Эдинбургского университета. Джозеф Белл родился в Эдинбурге в 1837 году; умер в 1911 году.
«Худощавый, жилистый, смуглый» человек, «с ястребиными чертами лица, пронизывающим взглядом серых глаз, угловатыми плечами» и «высоким резким голосом», доктор Белл сидел в своей приемной, с непроницаемым, будто у краснокожего, лицом, и ставил диагноз входящим к нему пациентам еще до того, как они успевали открыть рот. Он говорил им об их симптомах и даже о каких-то подробностях из их жизни и всегда попадал в точку.»


Джозеф Белл в молодые годы

Вот одна из менее известных историй, повествующих о докторе Джозефе Белле (журнал «Ланцет», выпуск за 1 августа 1956 года)
«Вошла женщина с маленьким ребенком. Джо Белл пожелал ей доброго утра, и она ответила ему тем же.
- А с какой целью вы приехали из Бернтайленда?
– Это была пешеходная прогулка (экскурсия).
– Вы пешком дошли до Инверлейт Роу ?
– Да.
- А где ваш другой ребенок?
- Я оставила его у своей сестры в Лейте.
- И вы все еще работаете на фабрике линолеума?
- Да.
- Видите ли, джентльмены, когда она пожелала мне доброго утра, я заметил ее файфский акцент, а, как вам известно, ближайший город Файфа – это Бернтайленд. Вы ведь заметили красную глину по краям подошвы ее туфель. А единственное место, где можно встретить такую глину в пределах двадцати миль от Эдинбурга, это Ботанический сад. Инверлейт Роу граничит с садом, и это ее кратчайший путь сюда из Лейта. И вы же заметили, что пальто, которое она перебросила через руку, слишком большое для того ребенка, с которым она пришла сюда, следовательно, она покинула свой дом с двумя детьми. И наконец,, на пальцах правой руки у нее дерматит, что весьма характерно для работников фабрики линолеума в Бернтайленде.»


Доктор Джозеф Белл в преклонные годы

Вот что сам Конан Дойль писал об этом периоде в своей автобиографии «Воспоминания и приключения»:
«Теперь же я чувствовал, что способен на что-то более свежее, яркое и искусное (нежели множество тех детективных рассказов, что были написаны до сих пор). Меня довольно сильно увлекал Габорио, тщательно разрабатывавший сюжеты, а мастер своего дела, сыщик месье Дюпен Эдгара По был героем моего детства. Но смогу ли я привнести сюда что-то свое? Я вспомнил о своем старом учителе Джо Белле, о его орлином профиле и странных повадках, о его сверхъестественной зоркости, с которой он подмечал малейшие подробности. Если бы он стал сыщиком, то, несомненно, приблизил бы это интересное, но бессистемное занятие к чему-то вроде точной науки. И я решил попробовать свои силы в этом направлении. Раз такое было возможно в реальной жизни, то так почему бы мне не попытаться осуществить это в литературе? Конечно, очень легко написать, что какой-то человек умен, но читатель хочет видеть тому примеры — такие, как Белл каждый день преподносил нам в больничных палатах.»
И в письме к доктору Беллу, датированном 4 мая 1892 года, Конан Дойль писал:
«Безусловно, именно вам, доктор, я обязан Шерлоком Холмсом, и хотя в рассказах я ставил своего героя в различного рода драматические ситуации, не думаю, что аналитический талант, им продемонстрированный, даже в малейшей степени превосходит ваши способности, которые я имел возможность наблюдать в амбулаторной палате. Поставив во главу угла идею дедукции , умозаключений и наблюдательности, которую вы нам внушали, я постарался создать на этом фундаменте человека, который бы продвигал ее так решительно, как это только возможно. Очень рад, что вы благосклонно восприняли мои преувеличения, потому что именно вы имели право критиковать меня строже всего.»
Доктор Конан Дойль посвятил «Приключения Шерлока Холмса» доктору Джозефу Беллу, и тот сделал примечание относительно «Мистера Шерлока Холмса» (изначально опубликованное в лондонском «Букмане») к четвертому английскому изданию «Этюда в багровых тонах».
Это было начало.
Но давайте постараемся внести ясность.
Сам Белл утверждает, что Конан Дойль создал нечто огромное из очень малого , и он по прежнему приписывает гений Шерлока Холмса исключительно дарованию и познаниям самого Дойла.
«Вы сами Шерлок Холмс и прекрасно это знаете», - написал он Дойлю.
Белл, несомненно, был прообразом для детектива-консультанта Шерлока Холмса. Но он не был тем Шерлоком Холмсом, каким мы его знаем. За исключением его замечательного таланта в области дедукции, Белл никогда не имел возможности продемонстрировать, что обладает какими-то способностями Холмса в деле раскрытия подлинных преступлений; тогда как Конан Дойль, напротив, принимал участие в расследовании многих реальных преступлений; он консультировал и давал свои советы сэру Бернарду Спилсбери, Эштону-Вольфу и другим криминологам и сотрудникам полиции.
Давайте сравним характер Холмса с характером его создателя:
Холмс, так же, как и Конан Дойль, любил старые халаты, глиняные трубки; у него была масса документов, и не хватало времени, чтоб навести в них порядок; на его рабочем столе лежала лупа, а в ящике стола – пистолет. «Предки Холмса, так же, как и у Конан Дойла, были деревенскими сквайрами, - писал профессор Пьер Вейл Нордон из парижского университета в своей прекрасной книге «Сэр Артур Конан Дойль», вышедшей в 1959 году, как издание, приуроченное к столетию писателя. – Бабушка писателя Марианна Конан была французского происхождения, а бабушка Холмса была сестрой французского художника, Ораса Верне; Холмс держал свои деньги в том же банке, что и Конан Дойль; ему было предложено дворянское звание в том же году и том же месяце, когда оно было присвоено и Конан Дойлю («Как же нелепо, что автор был возведен всего лишь во дворянство, - заметил как-то покойный Кристофер Морли. – Его следовало бы причислить к лику святых») Оба они выказывали большой интерес к творчеству Уинвуда Рида или, к примеру, к происхождению корнуэльского диалекта; оба не любили суфражисток; с одинаковым нетерпением оба они ожидали, когда будет установлен тесный союз между всеми англо--говорящими державами. И, наконец,… криминалисты относились к обоим, как к своему коллеге, и оказали Дойлю особую честь, присвоив его имя криминалистической лаборатории.
Хорошо известна история об изобретательности Конан Дойля в отношении передачи новостей о событиях Первой Мировой Войны британским пленникам, находящимся в Германии: это он придумал отправлять им книги, в которых под различными напечатанными буквами были нанесены булавочные уколы, так чтобы потом можно было расшифровать передаваемое сообщение, но начиная всегда с третьей главы, исходя из соображений, что немецкая цензура будет более внимательно исследовать именно первые главы.
Мы уже сказали, что Конан Дойл проявлял интерес ко многим реальным преступлениям: он расследовал дело миссис Ром (результат неизвестен); он изучал дело пропавшего датчанина (дело раскрыто); посетил место преступления в деле убийства Торна. Сейчас в архивах Конан Дойля можно найти утверждение одного журналиста, подтверждающее, что это Конан Дойль пустил полицию по следу низкого убийцы Смита в известном деле «Невест в бане».
Примерами интереса Конан Дойля к процессам, где речь шла о восстановлении справедливости и правосудия, могут служить дела Джорджа Эдалджи и Оскара Слейтера.
То, что Конан Дойль и сам мог сделать быстрые и точные логические выводы, было продемонстрировано в «Воспоминаниях о сэре Артуре Конан Дойле». Здесь доктор Гарольд Гордон рассказывает, как как-то Конан Дойль
«остановился возле кроватки малыша, которому было примерно два с половиной года. Мать мальчика смотрела на своего ребенка. Почти не колеблясь, сэр Артур повернулся к ней и сказал ей добродушно, но с твердостью: - Вы должны прекратить красить кроватку ребенка. У него, несомненно, имеет место отравление свинцом. Нам был известен этот диагноз, но мы спросили его, как он так быстро пришел к верному заключению. Он, улыбаясь, ответил:
- Ребенок бледный, но довольно упитанный. Он вялый и даже выронил из рук игрушку. Мать одета аккуратно, но на пальцах правой руки у нее пятнышки от белой краски. Дети любят точить зубки, покусывая перила кроватки – таким образом, отравление свинцом вполне вероятный диагноз.»
Ну, а имя «Шерлок Холмс» пришло на ум Дойлю вовсе не в порыве вдохновения, оно стоило ему немало труда. В «Воспоминаниях и приключениях» он писал:
«Какое бы имя дать этому малому?... Упрощенный подход, когда в именах отражаются черты характера персонажа и создаются мистер Шарпс или мистер Ферретс, вызывал у меня протест. Сначала это был Шеррингфорд Холмс…
Но мистер Винсент Старретт впервые в этой стране опубликовал в своей книге «Частная жизнь Шерлока Холмса» страницу из старой записной книжки Конан Дойля, на которой ясно видно имя Шерринфорда Холмса без буквы «г».



Давайте-ка погрузимся чуть глубже в источники происхождения этого окончательного имени героя – «Шерлок Холмс».
Холмс. Будучи студентом, Конан Дойль пожертвовал обедом, чтобы купить книгу Оливера Уэнделла Холмса «Диктатор, поэт и профессор за завтраком»(как и многие другие его книги). И о Холмсе (Оливере Уэнделле, старшем) много говорилось в новостях в мае 1886 года – он приехал в Англию с визитом, о котором много писали в прессе. «Никогда еще я не знал так хорошо и не любил так человека, которого никогда не видел», - написал позже Конан Дойль.- Взглянуть ему в лицо – было одним из самых сильных желаний в моей жизни, но по иронии судьбы я приехал в его родной город как раз вовремя, чтоб положить венок на его свежую могилу.»
Шерлок. Мистер Джон Диксон Карр в своей замечательной книге «Жизнь сэра Артура Конан Дойля» рассказывает, что писателю внезапно пришло на ум ирландское имя Шерлок – «совершенно наобум». Но Шерлоки были землевладельцами в той самой части Ирландии, где некогда было имение у семьи Дойлов – в графстве Уиклоу, и Конан Дойль, поклонник геральдической науки, мог видеть это имя где-то в семейных архивах. И опять же, в газетном интервью, найденном мистером Винсентом Старреттом, Конан Дойль сказал, что «много лет назад я сделал в крикете тридцать пробежек против боулера (подающего мяч) по имени Шерлок и всегда испытывал весьма добрые чувства в отношении этого имени».
«Имя Шерлок, - как отмечал мистер Дункан МакДугалд Младший в своей работе «Некоторые ономатологические заметки о «Шерлоке Холмсе» и других именах в Священных писаниях», - происходит из ирландского scorloz – Shearlock или Scherloch, которые являются производными от searloz – Scurloch, Shirlock или Sherloch, которые в свою очередь являются гэльской версией англо-саксонского scortlog , буквально «short-lock» - короткостриженный». Мистер МакДугалд также замечает, что согласно книге Патрика Вульфа «Ирландские имена и фамилии», вышедшей в Дублине в 1923 году, род Шерлоков, «который, судя по имени, был англо-саксонского происхождения, обосновался в Ирландии еще до начала тринадцатого столетия и вскоре распространился там по довольно обширной территории; Шерлоков можно было найти в Дублине, Мите, Лоуте, Вексфорде, Уотерфорде, Типперари и т.д.»
С другой стороны, исследователи Шерлокианы сделали предположение, что Холмс, возможно, был назван в честь известного епископа Томаса Шерлока (1678-1761) или его отца, Уильяма Шерлока (1641-1707), который стал настоятелем собора Святого Павла и автором «Практической проповеди касательно смерти». «Можно почти не сомневаться, - написал как-то Кристофер Морли, - что полное имя сыщика было или Томас Шерлок Холмс или Уильям Шерлок Холмс.
Но было ли даже это имя сыщика полным? Мы знаем, то в качестве псевдонима в деле Чарльза Огастеса Милвертона Холмс взял имя Эскота(Escott), подменив им, возможно, Sherlock Scott, и это навело на мысль, что полное имя сыщика было Томас (или Уильям) Шерлок Скотт Холмс.
Теперь молодой доктор Дойл нуждался в рассказчике для своего повествования, человеке, который умственно и физически мог бы контрастировать с Холмсом. Первоначально названный «Ормондом Сэкером»(имя, которое Дойль быстро и совершенно справедливо отверг, как звучащее слишком вычурно) , «Джон Уотсон, доктор медицины, отставной офицер военно-медицинской службы» обязан своей фамилией другу и коллеге Дойла по Литературному и научному обществу Саутси, доктору Джеймсу Элмвуду Уотсону из Эдинбурга. Домашний врач при Королевском Эдинбургском госпитале, затем врач в Британском консульстве в Инкоу, в Маньчжурии, доктор Джеймс Уотсон начал практиковать в Саутси в 1883 году.
Но здесь вновь вмешались и другие факторы, помогая формированию будущего героя. Уотсон всего один раз на протяжении всех своих воспоминаний оставляет описание своей внешности – в рассказе «Конец Чарльза Огастеса Милвертона» он «мужчина среднего роста (здесь нельзя не упомянуть комментарий «нерегулярщика», мистера Эллиота Кимбала ; в статье «Рост Джона Х.Уотсона» он доказал, что наш «любезный доктор был ростом пять футов и десять дюймов…»);крепкого сложения, с широким лицом, толстой шеей, усами…»(В «Алом кольце» сам Холмса называет усы Уотсона «скромными».) И все это точное описание Альфреда Вуда, в Первую Мировую войну – майора Альфреда Вуда, компаньона Конан Дойля с 1885 года, который позже служил секретарем писателя до ухода майора в отставку в 1927 году.



"Полагаю, доктор Уотсон?"
Майор Альфред Вуд 40 лет исполнявший обязанности секретаря сэра Артура Конан Дойля.

И так же, как Конан Дойль во многом походил на Холмса, столько же замечательных параллелей можно обнаружить между его жизнью и жизнью доктора Джона Уотсона, хотя Конан Дойль был на семь лет моложе. Оба начали изучать медицину в семнадцать лет, оба учились в Эдинбургском университете, оба получили докторскую степень , когда им было двадцать шесть (Конан Дойль в Эдинбурге, Уотсон в Лондонском университете). Конан Дойль подумывал о том, чтоб пойти в армию, как это сделал Уотсон, но вместо этого стал корабельным хирургом. Оба по морю прибыли в Плимут – Уотсон -26 ноября 1880 года, Конан Дойль после менее длительного путешествия в июле 1882 года. Конан Дойль женился в 1885–м, а Уотсон (по мнению вашего покорного слуги) впервые сочетался браком в 1886-м году; у обоих это был не единственный брак, Конан Дойль женился еще один раз, Уотсон – возможно, два.
И вот, наконец, когда герои уже прочно обосновались в уме писателя, Конан Дойль с жаром взялся за работу над повестью, которую сперва назвал «Запутанный клубок»; месяц спустя, в воскресенье, в конце апреля 1886 года миссис Дойль смогла написать сестре мужа, Лотти: «Артур написал еще одну книгу, небольшой роман страниц на 200, под названием «Этюд в багровых тонах…»
После нескольких отказов, в октябре 1886 года он оказался на столе главного редактора издательства «Уорд, Локк и К» профессора Беттани, который передал манускрипт для оценки своей жене. Сама писательница, она высказалась об «Этюде» восторженно:
- Этот человек – прирожденный романист. Книга будет иметь огромный успех!
Но господа Уорд, Локк и компания не публиковали манускрипт по меньшей мере год и купили у Дойля авторские права на него всего лишь за 25 фунтов стерлингов. Писателя возмутила и задержка и предложенная цена, и он писал издателям с просьбой о получении процентов от продажи повести. В этом ему было отказано, и наконец, Конан Дойль согласился на предложенные 25 фунтов.
Повесть ,с четырьмя эстампами, на трех из которых стояли инициалы Д.Х.Ф. (Д.Х.Фристон), была опубликована в конце ноября или начале декабря 1887 года, в 28-м выпуске Рождественского Ежегодника Битона, издании, основанном в 1860 году Сэмуэлем Орчартом Битоном и его женой Изабеллой Мэри Битон. Он стоил один шиллинг. «Этот сенсационный журнал, - написал мистер Винсент Старретт, - сейчас одна из редчайших книг нашего времени – тот краеугольный камень, который знатоки-коллекционеры ищут в каждом уголке земного шара».



Последний известный экземпляр был продан по цене более, чем 1000 долларов; и примечательно, что, несмотря на рекламные объявления в лондонской «Таймс», не нашлось ни одного экземпляра ежегодника для выставки Шерлока Холмса, которая проводилась во время Фестиваля Британии, пока не появился проникнутый патриотическим духом гражданин с экземпляром ежегодника в руках, который он когда-то приобрел в лондонском киоске за шесть пенсов. К счастью для коллекционеров, Общество «Нерегулярные части с Бейкер-стрит» (BSI) совместно с Лондонским обществом Шерлока Холмса опубликовало в 1960 году полное факсимильное издание ежегодника на 168 страницах – с цветной обложкой, и полным содержанием, включая в полном объеме все рекламные объявления. Его цена для подписчиков тогда была 7 долларов, для всех остальных – 10; сейчас это также коллекционная вещь.
Покойная Дороти Сейерс сказала, что «Этюд в багровых тонах» был «для детективной литературы точно гром средь ясного неба», но биограф Дойля Карр писал: «И ничего не произошло. Было невероятно, чтобы накануне Рождества какой-нибудь критик взял бы на себя труд написать рецензию на ежегодник; никто этого и не сделал.»
Неутомимый Винсент Старретт, тем не менее, сыскал критика, который все же написал рецензию на «Этюд» в британской газете «Graphic» за 10 января 1887 года:

«Это совсем не плохая имитация , но она никогда не была бы написана, если бы не По, Габорио и Р.Л. Стивенсон ….Те читатели, что любят детективы и не читали великолепных первоисточников, найдут этот рассказ крайне интересным. Он построен вполне логично и заканчивается весьма оригинально.»
А столь же неутомимый доктор Джулиан Вольф нашел все в той же «Graphic» от 1 сентября 1888 года рецензию на первое появление «Этюда» уже в качестве отдельной книги, но ее автор был настроен уже гораздо дружелюбнее:
«Никому из любителей детективных историй не следует проходить мимо «Этюда в багровых тонах»…. Автор книги ни в чем не уступает лучшим из его предшественников… Собственно говоря, ему удалось создать совершенно нового детектива… Сюжет …построен довольно смело…Нет и следа вульгарности или небрежности, столь характерных для детективной литературы… Книга прекрасно написана, и ее с удовольствием прочтут даже те, кто обычно не читает литературу такого рода.»
(Чисто для информации. The Graphic — британская еженедельная иллюстрированная газета, выпускавшаяся с 4 декабря 1869 года по 14 июля 1932 года. Издавалась компанией Illustrated Newspapers Limited Уильяма Лусона Томаса. Обладала огромным влиянием в мире искусства того времени.
Продолжала публиковаться еженедельно под этим названием до 23 апреля 1932 года, а затем с 28 апреля по 14 июля 1932 года под названием «The National Graphic». Всего было издано 3266 выпусков.



Как бы там ни было, Рождественский Ежегодник Битона 1887 года оказался бестселлером. В начале 1888 года фирма «Уорд, Локк» предложила выпустить роман отдельным изданием. «Хотя автор за это не получил бы ни пенни, - пишет Карр, - было предложено, чтоб издание иллюстрировал его отец, Чарльз Дойл. Старый и больной, Чарльз Дойл тем не менее нарисовал шесть черно-белых иллюстраций; и на глазах старика наверняка выступили слезы, когда он узнал, что его работа все еще пользуется спросом в Лондоне.»
Это издание «Этюда в багровых тонах» в его исходном виде труднее всего достать коллекционерам книг о Шерлоке Холмсе; известно местонахождение всего лишь четырех экземпляров из двух тиражей этого издания.


Фотография из журнала The Baker Street Journal за январь 1946 года

@темы: Шерлок Холмс, Конан Дойль, Этюд в багровых тонах, Баринг Гоулд, Комментарии Баринг Гоулда

---

Чтоб сделать перерыв с "Трещиной в линзе", взялась за "Комментарии Баринг Гоулда". Вернее, за первую главу его огромного предисловия. Одну его главу - о происхождении, детстве и юности Холмса - я уже перевела (на всякий случай, вот 1 часть morsten.diary.ru/p220013755_samyj-blagorodnyj-i..., а вот 2-я morsten.diary.ru/p220013879_samyj-blagorodnyj-i...) теперь взялась с самого начала и речь в основном пойдет о Дойле.
Конечно, с одной стороны, ничего особо нового, уж по крайней мере в сравнении с подробной книгой Чертанова, которую я здесь частично выкладывала - вот под этим тэгом morsten.diary.ru/?tag=5686253. Но в то же время это все же Баринг Гоулд и все предисловие хочу перевести от корки до корки, потому педантично перевожу все, что есть. Ну, и еще раз хочу сказать, что именно с этой книги пошло мое более глубокое погружение в Шерлокиану - уж больно заманчивы были все эти упоминания о шерлокианцах, разных сэрах и лордах, книгах и статьях, которые они написали и вообще уже сам тот факт, что где-то есть такие книги и статьи)
Ну, и что хочу сразу сказать. У Баринг Гоулда здесь сочетание Большой игры с признанием Дойла создателем Холмса и Уотсона.
Далее мистер Холмс, как всегда заставляет узнавать что-то новое, можно уже говорить о каком-то своеобразном образовании от Холмса) На этот раз это была геральдика - и уже не впервые; я внезапно осознала, что уже имею некоторое представление об описании гербов и как там что называется, но переводить это - настоящее распутывание загадок и тайн. По ходу дела тогда сделаю свои добавления.

Ну, и для начала хочу еще кое-что напомнить. О самой книге и ее содержании. morsten.diary.ru/p219759818.htm

Ну, а сейчас приступаю к первой главе. По возможности буду иллюстрировать более качественными иллюстрациями, чем те, что в книге, потому что там они совсем темные, и использовать их буду, только если не найду ничего подобного в сети. Глава, конечно, очень большая и насколько я сейчас вижу, наверное, будет всего четыре поста. Этот первый.


Портрет Конан Дойля , кисти Генри Гейтса . Оригинал висит в Лондонской национальной галерее и подарен ей дочерью писателя леди Бромет


1. Два доктора и детектив

Сэр Артур Конан Дойль, доктор Джон Уотсон и мистер Шерлок Холмс с Бейкер-стрит



… самый известный и самый любимый врач в литературе…
- Винсент Старретт «Введение к лимитированному изданию Клуба «Приключений Шерлока Холмса»


… самый убедительный, самый блестящий, самый близкий и любимый из всех литературных сыщиков.
А.Е.Марч. Развитие жанра детективного романа


С тех пор, как вы стали биографом Шерлока, я слышу о нем повсюду

(Майкрофт Холмс – доктору Уотсону «Случай с переводчиком»)

«Возможно, что некоторые из тех, которые будут это читать, никогда не читали «Долину Ужаса», - сказал мистер Энтони Бучер, представляя в 1952 году этот последний из романов о Шерлоке Холмсе подписчикам Клуба лимитированных изданий. «Вероятно, что есть и такие, кто давно не читал этот роман и не помнит подробностей… Если вы принадлежите к одной из этих групп,….воздержитесь, по крайней мере, временно, от дальнейшего чтения этого предисловия…»
Вот и мы вторим мистеру Бучеру. Если вы никогда не читали рассказов о Шерлоке Холмсе, или же если вы читали их давно – немедленно переходите к чтению первого рассказа в этой книге и продолжайте читать до тех пор, пока не дойдете до конца этого тома. Тогда, если у вас будет желание, пожалуйста, возвращайтесь к чтению предисловия.

***
А теперь, когда мы хорошо знакомы и с мистером Шерлоком Холмсом и с доктором Джоном Уотсоном ,давайте, не торопясь поговорим о сыщике, докторе и человеке, который создал их обоих; о нашей дани уважения всем троим; и о некоторых из самых главных вопросов, поднятых «Священными Писаниями», которые еще именуют Сагой, или Каноном.

«- Доктор Уотсон, мистер Шерлок Холмс», - сказал некогда молодой Стэмфорд, представляя их друг другу. И, совершив свою революционную задачу, навеки исчез со страниц Саги. (Если только, обернувшись фальшивомонетчиком, это не он был также и тем самым Арчи Стэмфордом, о котором в «Одинокой велосипедистке» говорит Холмс, вспоминая, что он был пойман как раз близ Фарнема, на границе Суррея.)

Холмс занимался раскрытием преступлений и до своего знакомства с Уотсоном; а после того, как он удалился от дел в конце 1903 года, и их партнерство распалось, он разрешил, по меньшей мере, еще одно дело («Львиная грива»); но лучше всего нам запомнились именно те приключения, в которых принимали участие и сыщик и доктор, и которые Уотсон потом подробно описал в своих многочисленных мемуарах.
Почерк Уотсона был подлинным бедствием для наборщиков. Кажется довольно любопытным, что при этом дело обстояло так, как указывал профессор Ремсен Тен Эйк Шенк в своей работе«Холмс, криптоанализ и Пляшущие человечки»: « По большей части профессиональная деятельность Уотсона…состояла в составлении и выписывании рецептов. В связи с этим соблюдение точности стало его второй натурой. Если бы он перепутал берберин и бебирин, граммы с гранами, унции с драхмами – (которые в письменном виде мало отличаются друг от друга), то это легко могло бы стоить жизни его пациенту.»
Похоже, он редко сверял корректуру с рукописью, вопиющим примером чему может служить «Вистери Лодж», где Уотсон оставил датой этого дела 1892 год (когда он считал, что Холмс мертв и покоится на дне Рейхенбахского водопада).
Память часто подводила его. Возьмем лишь один пример. В «Деле необычной квартирантки» Холмс спрашивает Уотсона:
- Вы не помните трагедию в «Аббас Парва»?
– Нет, Холмс.
– А ведь тогда вы были со мной.
Он весьма пренебрежительно относился к понятиям временной последовательности и очевидно был начисто лишен чувства времени. Покойный профессор Джей Финли Крист писал в своей работе«Приключение с текстологией. Часть 1. Доктор Уотсон и календарь» : «За одним блестящим исключением (Дьяволова нога), каждый раз, когда (конкретно или логическим путем) в памяти всплывает год, когда происходили события, а также месяц, число и день недели, нас охватывает замешательство, разочарование и неистовый восторг».
Кроме того, викторианская сдержанность и его прирожденная проницательность часто вынуждали доктора скрывать имя, место, дату, и что там точно произошло. Описывая, как часто ему случалось, события, произошедшие в недавнем прошлом, Уотсон должен был соблюдать чрезвычайную осторожность, чтобы не навлечь на себя, Холмса, или на них обоих серьезных проблем с законом. Защищая Уотсона-писателя, мистер Хамфри Митчелл сказал, что: «Фактически, он был самый усердный и точный из хроникеров, чьи искусно написанные записки и заметки по каждому делу были образцом трудоемкого собирания фактов; по сути дела они представляли собой официальные записи профессиональной деятельности Холмса, в которых точности отводилось наибольшая роль. Когда же он начинал излагать свои истории перед широкой публикой, то это было уже совсем другое дело, и с немалой изобретательностью путая места и даты, он смог так ловко сбить со следа любопытных читателей, что установить все в точности было практически невозможно.»
Его рассказы усеяны такими фразами, как «с надлежащими сокращениями», «любые подробности, позволяющие читателю определить, в каком колледже происходило дело или кто был преступник, неуместны и даже оскорбительны», «дело, так строго хранимое в тайне», «некоторые детали моего рассказа покажутся туманными», «моя сдержанность», «вынужден остерегаться малейшей нескромности», «злоупотреблять доверием мы не станем».
Добавьте к этому тот факт, что Уотсон был прекрасный рассказчик, и что немалая часть его писательского мастерства состояла в его способности во всей полноте доносить до читателя драматизм той или иной ситуации. И чтобы этого добиться, требовалось, по его собственному признанию, «внести небольшие изменения». Как это показывает его фраза из «Знатного клиента»: «он (Холмс) рассказал мне все, и я повторю его рассказ в несколько измененном виде».

«Таким образом, вы , хоть и не желая признать это, вынуждены прийти к заключению, , что Уотсон, по меньшей мере, иногда изменял имеющиеся у него факты или приукрашивал их, чтобы придать рассказу колорит.» - Натан Бенгис «Браво, доктор Уотсон».

"Уотсон любил драматизировать и романтизировать свои отчеты, и если точность от этого и страдала, то быть по сему.» - Хьюман Паркер «Бёрди Эдврдс и новый взгляд на хулиганов».

И все мы можем быть благодарны, что доктор Уотсон писал именно так: ведь половина того удовольствия, что мы получаем, читая и перечитывая Сагу, состоит в том, чтобы поддеть его на удочку – как это открывали для себя поколения его поклонников на протяжении теперь уже более трех четвертей века.
Конечно, на самом деле, Уотсон писал так потому, что его создатель – который так же является создателем Холмса и молодого Стэмфорда – был к тому же и великолепным рассказчиком, который иногда ради своих рассказов проявлял неучтивость по отношению к своим «фактам».
«Мне всегда казалось, что при написании коротких рассказов, пока вы способны добиваться драматического эффекта, точность в деталях не так уж существенна, - сказал как-то Конан Дойль. – Я никогда не прилагал больших усилий, чтоб ее придерживаться, вследствие чего допустил ряд грубых ошибок. Но какая разница, если мои книги пользуются успехом?»
И в самом деле, какая разница? А его книги и в самом деле пользовались успехом.



Надгробный камень на могиле Дойла

"Верен, как сталь, прям как клинок.
Артур Конан Дойл
Рыцарь
Патриот, врач, писатель"


Артур Конан Дойль, автор рассказов о Шерлоке Холмсе (и многих других произведений, как художественных, так и документальных, которые он считал гораздо более важными своими работами) родился на Пикарди-Плейс в Эдинбурге 22 мая 1859 года. Он был сыном Чарльза Дойла, государственного служащего и свободного художника ирландского происхождения, и его жены Мэри Фоли Дойл, которая также происходила из семьи ирландцев.


Пикарди-плейс, Эдинбург.
Здесь 22 мая 1859 года родился Артур Конан Дойл. Фотограф Морис Розенблюм. Из журнала BSI за декабрь 1963 года


Памятная надпись, которая указывает сейчас на место его рождения.

Как со стороны отца, так и со стороны матери семья была выдающейся: миссис Дойл вела свой род от старинного дома Перси-Ловэйнов, которые трижды сочетались браком с принцессами из рода Плантагенетов.
Что касается Дойлов, они были родом из Понт д’Ойлли близ Руана, в Нормандии. Они принимали участие в завоевании Ирландии, и в 1333 году король Эдуард III пожаловал Александру д’ Ойлли земли в графстве Вексфорд. Воспитанных в духе римско-католической религии, Дойлов XVII и XVIII столетий постепенно вытеснили с их земель. В начале прошлого века Джон, дед сэра Артура, покинул Ирландию и обосновался в Лондоне. Там, выступая под инициалами «ХБ» он стал одним из самых выдающихся политических карикатуристов своего времени. Он был первым, но уж никак не последним, членом семьи, о котором было написано в Национальном биографическом словаре. Трое его сыновей также снискали известность: Джеймс в качестве историка и специалиста по генеалогии; Генри – художника и директора Национальной галереи в Дублине; Ричард стал известен так же, как художник и друг таких известных писателей, как Диккенс и Теккерей (мы еще поговорим о «Дикки» Дойле позже).

Для растущего числа тех, кто проявляет интерес к геральдике, мы приводим здесь геральдическое изображение герба семьи Дойлов.



Герб разделен на четыре большие части. В 1-й на серебряном фоне, окаймленные двухцветным черно-золотым бордюром, изображены три головы самца оленя, красного цвета, две сверху, одна ниже; эта часть для Дойлов. 2-я большая часть : на серебре, окаймленные бордюром, на горизонтальных полях расположены три черных трилистника; эта часть для Фоли. 3 часть разделена еще на 4 меньшие части, фон черный и горностаевый, в первой такой под-части зловеще занесенный серебряный меч с золотым эфесом; в четвертой – пятилистник; в центре медальон на алой ленте с синей окантовкой, представляющий золотой крест с застежками, дарованный Георгом III генерал-майору Пэку в знак высочайшего признания выдающейся доблести, проявленной вышеупомянутым генерал-майором Пэком во время различных сражений с неприятелем на испанском полуострове; эта часть для Пэка. 4-я большая часть также поделена на четыре меньшие; в первой и четвертой на золотом фоне между тремя зелеными трилистниками изображен лазурного цвета лев в угрожающей позе; во второй и третьей - 3 фузила между двумя серебряными трилистниками в обрамлении красно-серебряной окантовки; для ПЕРСИ.
Украшение наверху гербового щита : красная голова оленя, возвышающаяся над герцогской короной в золотом обрамлении.

Что я тут хочу сказать. Ну, вот во-первых, я уяснила для себя, что во всех описаниях гербов начинать надо с металла) То есть, когда я пишу на серебряном фоне, то это не просто фон, а имеется в виду и материал самого конкретного герба. Потом в геральдике даже у цветов, то есть оттенков есть свои названия. Иногда эти цвета довольно странные, как например, "горностаевый"




Потом я долго мучилась с последней частью, той, что "для Перси") - никак не могла въехать, что значит "fusils". Иображение герба все же довольно темное и оставляет желать лучшего. Fusil - вроде как не то ружье, не то мушкет, в лучшем случае пушка)) а изображены какие-то непонятные ромбы. В результате я уже пошла именно со стороны геральдики - и правильно сделала Потому как оказалось, что это так и переводится и никакие это не пушки, а собственно своего рода ромбы и есть в геральдической науке. Вот здесь нашла об этих фузилах gaz.wiki/wiki/ru/Ordinary_(heraldry)#Mobile_subordinaries
Ну, и как видно, что герб Дойла разделен на 4 составные части: это собственно его отец, мать, и два предка со стороны матери.

Свое обучение Конан Дойль начал в семилетнем возрасте, а когда ему исполнилось девять, продолжил его в Ходдере, подготовительной школе колледжа Стоунхерст, который он посещал до тех пор, пока ему не исполнилось шестнадцать. После года учебы в Фильдкирхе в Австрии, летом 1876 года он вернулся в Эдинбург. Эдинбургский университет обладал заслуженной репутацией учебного заведения с прекрасным медицинским факультетом. И вскоре было решено, что молодой Артур станет врачом. Он поступил в университет в октябре 1876 года и так началось то, что позже он назвал «долгой утомительной зубрежкой ботаники, химии, анатомии, физиологии и целого списка обязательных предметов, многие из которых имели весьма косвенное отношение к искусству врачевания».


Молодой Артур Конан Дойль - студент Эдинбургского университета

Пытаясь помочь семье во время каникул (у Чарльза Дойла было еще шестеро детей), он работал ассистентом врача в Шеффилде; Райтоне-одиннадцать-городов, расположенном в Шропшире небольшом местечке со странным названием; и Астоне в Бирмингеме, где он был ассистентом доктора Реджинальда Ретклифа Хора в Клифтон Хаусе, на Астон- роуд-норт, теперь там есть табличка с памятной надписью (как и в том месте в Эдинбурге, где родился сэр Артур).
Здесь Конан Дойль написал свой первый короткий рассказ «Тайна долины Сэсасса» и продал его за 3 фунта 3 шиллинга в «Чембер джорналс», где он был опубликован в октябрьском выпуске 1879 года.
В феврале 1880 г. Конан Дойль поступил хирургом на китобойное судно «Надежда» и провел семь месяцев в Арктике. В конце 1880-го он вернулся в Астон, где оставался до начала 1881 г. в качестве ассистента доктора Хора, после чего возобновил свои занятия для получения степени бакалавра медицины, которую он получил в августе того же года, по его словам «с явным, но не слишком заметным отличием».
Далее последовало его путешествие в Африку на корабле «Маюмба» в качестве офицера медицинской службы; после чего в Плимуте он стал партнером доктора Джорджа Бадда, своего друга с довольно взрывным характером, с которым он когда-то познакомился в Эдинбурге. Между ними стали возникать трения, в чем Дойль был совершенно неповинен, и он решил уехать. Он приехал в Саутси, неподалеку от Портсмута и в июле 1882 года снял там дом под названием Вилла Буш (позже переименованный его владельцами в Дойл-хауз; он был разрушен во время бомбежки в 1941 году) за 40 фунтов в год плюс еще налог 10 фунтов, повесил на дверь свою тщательно отполированную медную табличку и открыл частную практику, которая не была ни особо напряженной, ни прибыльной: за первый год он заработал 154 фунта и 250 – за второй.


...нашел дом под названием Вилла Буш

Здесь возникает вопрос, почему человек, рожденный аристократом, был так беден и лишен какого-то ни было влияния в самом начале своей карьеры; отпрыск семьи, которая хоть, может быть, была и не богата, однако, принимала у себя премьер-министра, сэра Вальтера Скотта, кардинала Ньюмана и других известных людей. Дело в том, что Конан Дойль, отрекшись от римско-католической веры, считал бесчестным воспользоваться рекомендательными письмами, адресованными герцогу Норфолкскому, епископу Саутси и другой знати, исповедовавшей католическтво.
Вскоре молодой Артур Конан Дойль был помолвлен с Луизой Хоукинс, дочерью одного из его пациентов; она стала его первой женой 6 августа 1885 года, через месяц после того, как Конан Дойль получил докторскую степень.
А между тем в период с 1878 по 1883 год Конан Дойль написал и смог продать несколько коротких рассказов и закончил два романа – «Повествование Джона Смита», который был утерян на почте и так никогда и не был найден, и «Торговый дом Гердлстон», с которым он пока безуспешно переходил от одного издателя к другому.
Теперь, в марте 1886 года, когда у него была масса свободного времени и толпа кредиторов у дверей, молодой доктор Конан Дойль – ему было тогда только двадцать шесть – решил написать детективный рассказ.

@темы: Конан Дойль, Баринг Гоулд, Комментарии Баринг Гоулда

---

Странные люди, Уотсон...

Ну, вот на самом деле, как я уже говорила, заинтересовал меня последнее время Баринг-Гоулд. Когда-то, только начав и даже толком не прочитав его "Шерлока Холмса с Бейкер-стрит", я сочла его большим фантазером и даже в некотором роде поставила на нем крест)
Потом его несколько оправдала в моих глазах его книга "Аннотированного Шерлока Холмса", благодаря которой я впервые, наверное, более близко прикоснулась к миру шерлокианы, ее легендарных исследователей и ее непередаваемой атмосферы. Потому уже практически без колебаний и подписалась тогда на журналы BSI за 2019 год, узнав, что ожидается рождественский спецвыпуск о нем. А полистав его недавно, поняла, что его "Шерлок Холмс" был написан не с бухты-барахты. Короче, захотелось узнать обо всем поподробнее.
Решила потихоньку взяться за этот журнал. И оказалось немало интересного даже в истории семьи Баринг-Гоулда, но об этом позже. Когда более или менее дошла там до Холмса, то сразу начался рассказ об обеде, который устроило общество "Нерегулярных частей Бейкер-стрит" в 1944 году. А я вообще-то предполагала, что этому будет предшествовать рассказ о самом обществе. И поэтому сразу вспомнила о главе из книги самого Баринг-Гоулда об этом самом обществе. Наверняка, если целенаправленно копаться в журналах, то всплывет еще больше информации, но пусть будет пока это, тем более, что и саму книгу - "Аннотированного ШХ" надо потихоньку переводить. Так что это будет уже вторая глава оттуда.
Характерно, что с мистером Холмсом всегда так - начинаешь изучать одно, а там нить постепенно ведет куда-то еще. Но так еще интереснее)
Сразу скажу, что в этой главе все тоже довольно хаотично и, возможно, не все там понятно, и местами встречались не очень легкие в плане перевода моменты, но я сделала, что могла. Более-менее понятно, как все начиналось, а подробности, надеюсь, будут позже. Вообще, очень заинтересовали эти люди, стоящие у истоков Шерлокианы, и те, кто продолжал их дело, там есть подлинные классики, и, конечно, потрясает и поражает их энтузиазм.
Вообще, очень рада, что ознакомилась с этой главой, потому что как-то понятнее стал некий своеобразный шерлокианский жаргон, который зародился, видимо, именно тогда.
Итак, вот эта глава, и , наверное, попутно, что-то буду добавлять от себя.

Странные люди, Уотсон…
(Шерлок Холмс. – «В Сиреневой сторожке»)



У покойного Кристофера Морли (1890-1957) , как и у великого доктора Сэма Джонсона, была склонность к учреждению клубов единомышленников – среди которых почти сугубо холостяцкий «Трехчасовой ланч» или предназначенное для участников обоих полов общество «Ассоциация полиции нравов Грильпарцера».

Из них и выросли «Нерегулярные части Бейкер-стрит».

Эта картина - не знаю, как назвать: акварель или просто набросок из "Аннотированного ШХ", что-то не поместилось - уж больно большой талмуд. И здесь как раз изображены члена клуба "Трехчасового ланча" .



Настало подходящее время для появления такого братства,, подобного "братству виски с содовой", как однажды выразился Морли : как раз недавно увенчалась огромным успехом возобновившаяся постановка пьесы Джиллетта «Шерлок Холмс» и вышло большим тиражом «Полное издание рассказов о Шерлоке Холмсе» издательства «Дублдэй омнибус». Затем появилась замечательная небольшая биография «Доктор Уотсон», написанная С.Робертсом и восхитительная «Частная жизнь Шерлока Холмса» Винсента Старретта – ей была посвящена рецензия ,опубликованная 2 декабря 1933 года в «Субботнем литературном обозрении» политическим комментатором Элмером Дэвисом (1890-1958), это была великолепная статья, которую Дэвис впоследствии переработал и издал в виде очерка «Об эмоциональной геологии Бейкер-стрит».

Встреча будущих «Нерегулярных частей Бейкер-стрит» была уже неизбежной. И состоялась она 6 января 1934 года, когда группа энтузиастов – в основном из членов клубов«Трехчасовой ланч» и «Ассоциации полиции нравов Грильпацера» - встретилась в старом отеле "Дуэн" на Мэдисон-авеню в Нью-Йорке.
Кажется, название организации «Нерегулярные части с Бейкер-стрит» , впервые появилось где-то в печати - помимо книг Конан Дойля - в колонке Морли «Лужайка для игры в боулинг» в «Субботнем литературном обозрении» 27 января 1934 года. Согласно написанному, «секретарь» «Нерегулярных частей Бейкер-стрит» (BSI) , Уильям Холл дал позволение ему – Морли – «подробно рассказать о первой встречей клуба». Похоже, что среди прочих тем обсуждался вопрос официального тоста. Было решено, что в первую очередь бокалы всегда будут подниматься за здоровье «Этой Женщины» (Ирен Адлер из «Скандала в Богемии»). Относительно последующих тостов были выдвинуты предложения выпить за миссис Хадсон, Майкрофта, вторую миссис Уотсон, а также предлагались такие тосты, как «Игра началась!» и за «Второго самого опасного человека в Лондоне».
Интересно, что многое там было завязано именно на этих совместных банкетах-обедах. И эта традиция сохранилась и по сей день. Вот так это выглядит сейчас.






К 3 февраля 1934 года Морли уже издавал холмсианскую переписку под рубрикой «Нерегулярные части Бейкер-стрит» , а 17 февраля он продемонстрировал там две важных реликвии. Первой было письмо от Винсента Старретта, где была великолепно изложена загадка братьев Мориарти, каждого из которых звали Джеймс. Второй реликвией был документ, учреждающий Конституцию и свод законов данного общества, автором которого был Элмер Дэвис.
Выглядело это так:



КОНСТИТУЦИЯ

СТАТЬЯ I
Общество носит название «Нерегулярные части Бейкер-стрит»

СТАТЬЯ II
Цель общества - изучение Священных Писаний.

СТАТЬЯ III
Членом общества может стать каждый после того, как будет проэкзаменован членами правления клуба на предмет знания Священных Писаний , и признан достойным во всех отношениях.

СТАТЬЯ IV

Члены правления клуба носят титулы : Газовый Сифон (Gasogene), Тантал (Tantalus) и Комиссионер (Commissionaire) .
Обязанности Газового сифона сводятся к тем, которые в других обществах исполняет Президент.
Обязанности Тантала сводятся к тем, что в других обществах исполняет Секретарь.
Комиссионер должен будет заботиться о том, чтоб принесли льда, виски "Уайт Рок", и вообще все, что может потребоваться; вести все переговоры с официантами; справедливо распределять издержки для членов клуба согласно тарифам.

Ежегодные встречи должны проводиться 6 января, с провозглашением каноничных тостов, после которых члены клуба уже могут пить за все, что пожелают.

Хочу заметить, что вот уже здесь Канон называют священными писаниями.

И потом вот еще что. Сразу обратили на себя внимания эти титулы членов правления. Мне они знакомы уже по некоторым названиям в современных шерлокианских журналах. И один из главных интернет-магазинов шерлокианской литературы носит название Gasogene, а один из видных деятелей общества, Джулиан Вольф, получил почетный титул комиссионера , причем его преемник этот титул принимать отказался, так он за ним и остался



Ну, и радует, что стало понятнее происхождение всех этих титулов

В Конституции говорится об экзамене на предмет знания Священных Писаний, как о необходимом условии для вступления в клуб, а ближе всего к такому экзамену был кроссворд, который составил скучающий Фрэнк Морли в курительной комнате лайнера «Кунард» во время длительного морского путешествия по Атлантике.


Он был опубликован 3 мая 1934 под псевдонимом «Майкрофт Холмс» в «Лужайке для игры в боулинг» года вот с таким вот вызовом своим читателям от Кристофера Морли: «…я повременю две недели с публикацией ответов к кроссворду, чтобы дать нашим клиентам время на размышление. Все те, кто пришлют мне правильные ответы – только они должны быть абсолютно верными во всех деталях – автоматически становятся членами «Нерегулярных частей Бейкер-стрит».
Очень понравился пункт "Брат, который не оставил Уотсону иного выбора, кроме как поведать о "Последнем деле"


Было получено пятнадцать идеально верных ответов, и 29 мая 1934 года Морли написал письмо победителям состязания мужского пола, успевшим прислать ответы к назначенному сроку:
«Первая официальная встреча "Нерегулярных частей Бейкер-стрит" состоится в доме № 144 по 45-й Ист-стрит во вторник , 5 июня в шесть тридцать вечера ( в ресторане Крайста Селлы… ) Владелец зарезервировал для нас помещение наверху, которое мы можем использовать, как постоянную штаб-квартиру…»
Из числа приглашенных смогли присутствовать только восемь.
Следующая встреча, о которой сохранилась запись, произошла в пятницу , 7 декабря 1934 года – это был «Банкет в честь преждевременного празднования дня рождения Шерлока Холмса», как назвал его Морли. Второй ежегодный банкет был проведен вечером в понедельник, 6 января 1936 года. (Однако, с тех пор Ежегодный Банкет Нерегулярных частей Бейкер-стрит всегда проводился в пятницу, ближайшую к 6 января, если только это не шло вразрез с празднованием Нового года.)
О самых первых таких обедах сохранились, в лучшем случае, лишь фрагменты записей, но похоже, что на банкете 1934 года присутствовали восемнадцать или двадцать «Нерегулярных», и среди них были Уильям Джиллетт, Фредерик Дорр Стил, Белл, Джин Танни и Винсент Старретт.

Вот это фото я уже как-то показывала, оно , правда, относится к 1947 году, но прекрасно отражает искренний энтузиазм шерлокианцев.

Интерлюдия перед традиционным обедом общества "Нерегулярный отряд Бейкер-стрит" 1947 года
Этот обед состоялся в старом нью-йоркском отеле "Мюррей Хилл" 3 января 1947 года. Слева направо: Фред Данней (один из соавторов, писавших под псевдонимом "Эллери Куин"), Элмер Дэвис, Уильям С.Холл в образе Шерлока Холмса, Кристофер Морли и Рекс Стаут


«Больше всего повезло BSI, - вспоминал позже Морли, - когда им посчастливилось привлечь к себе внимание нашего преданного Эдгара Смита…Он обратился к нам с подчеркнуто скромным письмом, спрашивая разрешения на то, чтобы занять место среди ожидающих приема кандидатов и выражал готовность выдержать любой экзамен. С самого начала было ясно, что это именно тот Человек, который нам нужен… Невозможно было устоять против истового рвения мистера Эдгара Смита, его любви к рутинной канцелярской работе и свободному доступу к мимографической и увеличительной технике».


Эдгар Смит

Покойный Эдгар Смит (1894-1960) вступил в ряды BSI в 1938 году – в том же году, когда он стал и вице-президентом по международным операциям компании «Дженерал Моторс» и директором отдела институциональных отношений этой компании. (В дальнейшем, до своей отставки, в его обязанности также входили исследования в вопросах международной торговли и связях с общественностью).
Именно Эдгар Смит начал с января 1946 года издавать журнал «Бейкер-стрит», который стал выходить раз в три месяца, и до конца жизни он был его редактором . «Нашлись такие, кто был уверен, что долго это не продлится, - вспоминал он позже, - потому что практически все, что можно было сказать о Шерлоке Холмсе, уже было сказано.» Но было опубликовано тринадцать довольно объемных номеров журнала, состоящих, в общей сложности, из 1700 напечатанных страниц, посвященных исключительно жизни и эпохе Шерлока Холмса. На некоторое время публикация «Журнала» была приостановлена (последний выпуск старого «Журнала» был датирован январем 1949 года), но в январе 1951 начала выходить новая серия «Журналов»; и эта Сага о «Саге» продолжает свое повествование и по сей день.
Хотя согласно уставу органиации члены общества получают полномочия «повсюду ходить, все видеть, всех слышать», они не могут все это делать одновременно и повсеместно. Поэтому филиалы общества неизбежно стали появляться в Торонто, Онтарио, Новом Орлеане, Луизиане; Бостоне, Массачусетсе, Лос-Анджелесе, Калифорнии.
Первым образовалось общество «Пять зернышек апельсина из Уэстчестер Каунти». Основано оно было в 1935 году Ричардом Кларком; и количество его членов выросло до десяти, но из-за потерь последних лет вновь сократилось до первоначального количества – пяти человек. Самые эрудированные из всех филиалов Общества, «Пять зернышек апельсина» регулярно проводят тщательно подготовленные официальные банкеты; его члены также написали и опубликовали «Лучшие из Зернышек» (1955), по всей вероятности, одну из самых прекрасных книг шерлокианских комментариев, когда-либо созданных филиалами Общества.
Честь стать первым филиалом, сформировавшимся за пределами Нью-Йорка, принадлежит «Пестрой ленте Бостона», основанной 26 апреля 1940 года. Они также опубликовали прекрасные книги : «Второй кэб»(1957) и «Третий кэб» (1960) .
И едва ли сегодня есть город в США, где член BSI не смог бы найти филиала, члены которого разделяют его интересы.
Среди них «Собаки Баскервилля Чикаго», основанное в 1943 году; «Переводчики с греческого из Ист Лансинга», Мичиган, основанное в 1945-м; «Общество нищих-любителей Детройта», основанное в январе 1946 г.; «Шесть Наполеонов Балтимора», основанное в сентябре 1946 г.; «Знатные клиенты Индианаполиса», основанное в октябре 1946; «Сыновья Медных буков из Филадельфии», основанное в декабре 1947; «Норвежские исследователи Миннеаполиса», основанное в январе 1948; «Алое кольцо Вашингтона», основанное в 1951 г.
Установившие связь с BSI и, по меньшей мере, в этом плане вторгнувшиеся в Империю, зарубежные общества – «Союз рыжих Сиднея», Австралия; «Отделение Баритсу Токио», Япония; «Убийцы на Бульварах Парижа»; «Клуб Шерлока Холмса в Дании»; и «Команда лайнера «Фрисланд» из Амстердама».
К этому, далеко не полному, списку, который с каждым годом растет, следует добавить «Ланч в честь Уильяма Джиллетта» и «Завтрак Марты Хадсон», организованные , организованные с целью позаботиться и о других трапезах в тот день, когда ежегодно проводится обед BSI.
Между тем , 12 мая 1934 года Кристофер Морли объявил в «Лужайке для игры в боулинг», что «мистер А.Г. Макдонелл сообщает о том, что организовано Английское общество Шерлока Холмса и оно приветствует наши Нерегулярные части Бейкер-стрит. Общество Шерлока Холмса собирается дать свой первый банкет 6 июня 1934 года в ресторане Кануто на Бейкер-стрит. «Поскольку 6 июня – это день скачек в Дерби, - говорит мистер Макдонелл, -то, похоже, что в связи с этим скорее всего будет обсуждаться «Серебрянный».
В своей статье в «Sherlock Holmes Journal» мистер Колин Престидж писал, что «решение создать общество было принято во вторник, вечером 20 февраля 1951 года. В тот день Энтони Хаулетт, профессор Уильямс и я встретились в Мэрилбоуне с Торном, чтобы обсудить кое-какие идеи относительно Выставки Шерлока Холмса в рамках Британского фестиваля… В результате этой вечерней товарищеской встречи Джек Торн созвал 16 марта собрание, пригласив некоторых шерлокианцев встретиться в Мэрилбоунской детской библиотеке… Там присутствовали Ивар Ганн, Джеймс Холройд, Энтони Хаулетт, Оуэн Джонс из Торонто, Уинифред Пйджет, Колин Престиж, Торн, Уильямс и Патрисия Коулсон.
Изучая записи этой встречи, поучительно будет заметить, как точно придерживалось Общество тех ориентировочно намеченных планов, что тогда обсуждались: предполагалось, что крайне важно издавать Журнал; встречи собирались проводить четыре раза в год (фактически они проводятся пять или шесть раз в году); решено было демонстрировать старые фильмы о Холмсе и пришли к соглашению, что главным условием для принятия в члены общества должен быть скорее интерес, нежели глубокие познания. В конце концов, было решено созвать полный сбор 17 апреля, чтобы принять решение относительно создания общества.»

Как и у BSI, у Лондонского Общества Шерлока Холмса есть дочерние филиалы. Среди них «Рейгетские сквайры», «Тайное братство четырех», «Эбби Грейнджи из Чизлхерста»и очень активные «Милвертоны из Хемпстеда».
Так же, как и BSI, Лондонское общество Шерлока Холмса издает журнал, первый номер которого вышел в мае 1952 года под редакцией Джеймса Эдварда Холройда и Филиппа Далтона. Тогда это был отпечатанное на ротапринтной машине и переплетенное вручную небольшое издание страниц на 40 – разительно отличающиеся от прекрасно проиллюстрированного Журнала наших дней, выходящего сейчас под редакцией Маркиза Донегалла. И в настоящий момент подписчики получают его два раза в год.
«Конечно, порой встречаются довольно прагматичные люди, которые считают глупостью, когда группа взрослых людей столь неукоснительно тратит время на развлекательную литературу, которой даже ее собственный автор не уделял должного внимания,» - писал некогда Кристофер Морли. –Позвольте мне повторить то, что я говорил и прежде… что ни одно издание в современной социальной истории… целенаправленно или случайно не содержит более всеобъемлющей картины эпохи со всеми ее скрытыми импульсами. Во многих отношениях оно оказалось дерзким предвидением, и значительная часть того, о чем там упоминается , может вновь стать до боли актуальной. И я бы не удивился, если б Афганистан, «Оронтес» , коптские патриархи или динамика астероида вновь оказались в самом центре внимания».

@темы: Шерлок Холмс, BSI, Кристофер Морли, The Grand Game, Баринг Гоулд, Комментарии Баринг Гоулда, Шерлокианцы

---

Самый благородный и самый мудрый из всех известных мне людей. ч.2.

Итак, продолжим
Но мы, конечно же, не должны забывать, что в родословной Холмса существует и французская ветвь; все в том же «Случае с переводчиком» он говорит, что его бабушка была «сестрой французского художника Верне.»
Мистер Гразербрук заметил в статье «Оксфорд или Кембридж?», что «французские корни просматривались также и в родословной лорда Питера Уимси. Возможно, особое преимущество французской крови состояло в том, что она способствовала развитию логического мышления, что в дальнейшем не могло не сказаться на успешной карьере частных исследователей».
Мы также можем здесь отметить, что сэр Артур Конан Дойль был ревностным франкофилом, и что его сын Адриан Конан Дойль говорит, что нет практически никаких сомнений в том, что связь Холмса с Верне можно проследить вплоть до одной картины Верне, подаренной Конан Дойлю незадолго перед тем, как он стал писать «Этюд в багровых тонах», его дядей Генри Дойлем, директором Национальной галереи в Дублине. «А вместе с картиной два письма от Ричарда Дойля, брата Генри, относительно художественной ценности работ Верне.

В истории с Верне есть моменты, которые заставляют взглянуть на всю историю создания образа Холмса другими глазами. Даже если отбросить в сторону мистику, получается, что Дойль явно подходил к созданию своего героя гораздо серьезнее, чем принято считать, и Верне, как предки Холмса подразумевались там с самого начала, когда о них и речи не было в самих книгах. Ну, и я в очередной раз не могу не упомянуть еще об одном портрете Ораса Верне, на который я сама вышла, благодаря одному фанфику. И он меня поразил этот портрет. Что-то неуловимо знакомое... Несомненно перед нами кровный родственник Холмса. Невольно думаешь, что Дойлем все было продумано до мелочей.


Мистер Бен Вольф проследил историю Верне:
«Родоначальника дома Верне звали Антуан. Он родился в Авиньоне в 1689 году, и там же скончался в 1753 году. Поскольку он был отцом 22 отпрысков, можно предположить, что у него оставалось немного свободного времени для путешествий. Видимо, у него не так много было времени и для живописи, так как в «Словаре живописцев и граверов» Брайанта содержится запись лишь об одном его этюде «Цветы и птицы», который находится в музее Кальве в Авиньоне.
Из 22 его детей четверо стали художниками… Видимо, в какой-то момент этот снедаемый заботами отец столь огромного семейства уже не знал, как называть детей, и двоих из четырех его сыновей-живописцев звали так же, как и его, Антуанами. Двое же других были Клод Жозеф и Франсуа Габриэль…
Похоже, что из этих четырех братьев самым деятельным был Клод Жозеф, родившийся в Авиньоне в 1715 году. Когда ему исполнилось 17 лет, отец отправил его на учебу в Рим. Во время путешествия он стал свидетелем сильного шторма, и согласно традиции привязал себя к корабельной мачте, чтобы во всех деталях увидеть то, что могло стать предметом его будущей картины. И кораблю , и Верне суждено было пережить этот шторм, и в Риме он начал писать штормовое море по своим воспоминаниям. Во время своего пребывания в Вечном городе по ходу своих занятий он сосредоточил свое внимание художника на древних руинах, пейзажах и костюмах Рима, начав писать в стиле , напоминающим технику Сальватора Розы. Он влюбился в дочь священника военно-морской комендатуры , и в свое время они поженились.
Во время пребывания Клода Жозефа в Риме он отправлял написанные им холсты во Францию. Они вызывали огромное восхищение – одной из поклонниц его таланта была никто иная, как мадам де Помпадур. По ее распоряжению он обосновался в Париже. Клод Жозеф был принят в Академию и получил заказ от Людовика ХV написать серию из 20 картин с изображением французских морских портов. Казалось, его карьера была весьма успешной, но последние годы его жизни были омрачены безумием и смертью его жены. Волей судеб его собственная кончина случилась в весьма примечательной манере, учитывая окружающую обстановку. Он умер в Лувре 3 декабря 1789 года…
У него был сын Антуан Шарль Орас, известный, как Карл, родившийся в Бордо, в 1758 году. Будучи еще ребенком, он любил рисовать лошадей и учился живописи под руководством своего отца. Когда ему исполнился 21 год, он получил Вторую римскую премию Академии живописи, а три года спустя – Первую.
Будучи в Италии, он, очевидно, вел распутный образ жизни, отдавая дань увлечениям молодости, после чего был охвачен раскаянием и стал почти монахом, но его отцу удалось вернуть его во Францию. И хотя во время Великой Французской революции его симпатии сперва были на стороне простого люда, его лояльность по отношению к ним омрачило его ранение в руку во время восстания в Париже.
Его более ранние работы были классическими по своему стилю. Затем последовал период, когда его увлекла военная тематика, и за свою картину «Утро Аустерлица» в 1808 году он получил Орден Почетного Легиона. Умер он в 1836 году.
У Шарля Ораса (или Карла) был сын по имени Эмиль Жан Орас..Он был рьяным бонапартистом и таким и остался даже после Реставрации, что, понятное дело, вызывало явное неудовольствие со стороны Бурбонов. Однако, Эмиль наравне с его талантом живописца в равной степени обладал способностью ловко маневрировать. Он вновь стал пользоваться успехом во Франции, и ему удалось, возможно, благодаря своему отсутствию в стране в тот момент, когда произошли политические перемены во власти (пребывая в тот момент при некоторых других королевских дворах Европы) приспособиться к смене политического режима в стране. Полные живости и патриотизма, множество его картин можно видеть в Версале…
Согласно наиболее авторитетным мнениям в кругу шерлокианцев бабушкой Холмса была дочь Карла Верне и сестра Ораса, предположительно, она родилась около 1787 года. Давайте более внимательно приглядимся к Орасу Верне, двоюродному деду Холмса:
«…со слов композитора Мендельсона, - писал мистер Грейзербрук в своей работе «Оксфорд или Кембридж, - мы узнаем, что наделенный значительной проницательностью и весьма поразительной памятью, Орас Верне был столь методичен и организован, что его ум напоминал собой прекрасно укомплектованную и содержащуюся в идеальном порядке конторку. Верне нужно было лишь открыть соответствующий ящик и найти то, что ему было нужно. («Человек должен обставить чердачок своего мозга всем, что ему, вероятно, понадобится, а остальные знания он должен сложить в чулан при своей библиотеке, откуда может достать их в случае надобности.» - Шерлок Холмс, «Пять зернышек апельсина»)
О двоюродном деде Холмса говорили, что ему хватало одного взгляда на натурщика, чтоб по мельчайшим деталям его внешности узнать о нем все необходимое. Следовательно, некоторые из этих его характерных черт, эти выдающиеся качества Ораса Верне могли быть в генах этой семьи , и этого вполне достаточно , чтоб объяснить происхождение, если и не всех, то многих исключительных способностей Шерлока Холмса…
Первая картина Ораса Верне была выставлена в Салоне в 1812 году; среди множества других шедевров есть одна картина, написанная в 1822 году, которая вызывает особый интерес всех исследователей литературы о Холмсе. На этой картине художник изобразил себя в своей студии, в окружении боксирующих и фехтующих мужчин (и разве не примечательно, что Холмс ловко владел и тем и другим видом единоборств?), посреди смешанной толпы гостей, лошадей, собак и натурщиков, и это сборище было столь же пестрым и удивительным, как те еще не родившиеся на тот момент клиенты, что будут толпиться в доме на Бейкер-стрит и подниматься наверх по его неизменной лестнице.



Но остается еще вопрос: была ли мадемуазель Верне бабушкой Холмса по отцовской или по материнской линии? Вышла ли она замуж за некоего Холмса и стала матерью отца Шерлока? Или стала женой какого-то иного мужчины и родила девочку, которой суждено было стать матерью Шерлока Холмса?

Мистер Рольф Босуэлл высказался за «отцовскую линию» в своей работе «Янки из Коннектикута в поддержку сэра Артура» «Где-то между 1806 и 1808 годами доктор Лэтроп Холмс (из Вудстока, Коннектикут, США) , по видимому, женился на дочери… Карла Верне. От союзы с бывшей мадемуазель Верне у доктора Холмса родился, по меньшей мере, один ребенок… Шерлок был дальним родственником (кузеном) Оливера Уэнделла Холмса Старшего, так как он был внуком доктора Лэтропа Холмса (который был фактически) дядей Оливера, и следовательно, троюродным братом мистера Джастиса Холмса.

Ну, наверное, вот здесь насчет Оливера Уэнделла Холмса ничего не понятно... К статье я, конечно, еще вернусь, чувствуется, что там много чего понапихано) А сейчас хочу сказать вот что, насчет этих американских Холмсов. Иногда мне кажется, что что-то в этом есть... Правда, насчет выше упомянутых родственных связей я немного не въехала, скажу только, что вот этот Джастис, на самом деле, вроде как законовед и сын писателя Оливера Уэнделла Холмса. Мне вообще стало интересно, что могло связывать этих американских Холмсов с английскими) и я вспомнила, что видела в "SHjournal" статью под названием Holmes boys. Я когда-то и журнал-то приобрела ради этой статьи, думая, что там что-то про детство Шерлока и Майкрофта, а оказалось как раз про О.У. Холмса, которого автор - конечно же, американец, безо всяких сомнений называет старшим братом Майкрофта и Шерлока. Я уж молчу о том, что он 1809 года рождения. И все что там написано весьма странно и даже не притянуто, а просто взято с потолка безо всякой связи с Каноном

С другой стороны, мистер Винсент Старретт писал в своей книге «Частная жизнь Шерлока Холмса»: «Бабушка Холмса – но с какой стороны? Видимо, со стороны матери, так как, судя по всему, по отцовской линии его предки были английскими деревенскими сквайрами.»
И в статье «Знания в области политики – слабые?» мистер Йен МакКей писал, что «по материнской линии Холмсу передалась склонность к революционным идеям…»
О своих родителях Холмс не говорит ни слова – факт, который навел покойного президента Соединенных Штатов Франклина Рузвельта на мысль о том, что он был подкидышем. В одном из своих писем (мистеру Бельдену Уигглсворту из Бостона), хранящихся в архиве «Бейкер-стрит» он писал: «Будучи подкидышем, величайшей его неудачей было то, что после продолжительных поисков он так и не смог найти своих родителей».
Доктор Такер, осторожно отозвался о предположении Рузвельта в своих «Генеалогических заметках»: «Некий авторитетный источник – фактически высшая верховная инстанция во всех областях, кроме этой – недавно выразил мнение, что Холмс был подкидышем. Мы не можем бесцеремонно отвергнуть такую идею, но она не будет преградой для дальнейших изысканий и исследований в этой области. Вышеупомянутое лицо известно тем, что часто употребляет фразы в пиквикианском смысле (т.е. в безобидном их значении, не серьезно). Более того, отпрыску восьми поколений землевладельцев с Долины Гудзон человек, чьи предки были просто напросто английскими сельскими сквайрами, естественно, может показаться найденышем.»
Мы можем предположить, что мать Холмса звали Вайолет; заслуживает внимания тот факт, что так звали пять его клиенток, к которым он отнесся с предельным вниманием.
Какова же была ее фамилия прежде, чем она стала миссис Холмс?
Рольф Босуэлл предположил, что ее звали мисс Шерлок, но доктор Такер счел, что более вероятно то, что «Шерлок» девичья фамилия бабушки Холмса по отцу. С другой стороны, мистер Элиот Кимбал довольно недвусмысленно утверждал, что дедом Холмса по материнской линии, женившегося на мадемуазель Верне и ставшего отцом будущей матери Холмса, был сэр Эдвард Шерринфорд, которому в сентябре 1860 года было семьдесят два.
Профессор Жак Барзэн (в статье «Как Холмс научился играть на скрипке») утверждал, что это даже не бабушка, а мать Холмса была урожденной Верне и была незамужем.
Что касается его отца, мы можем с достаточной уверенностью утверждать, что его звали Сигурд или Сайгер Холмс, так как позже Шерлок взял себе в качестве псевдонима фамилию Сигерсон, норвежская форма от Сигурдсона.
У Холмса, как нам известно, был, по крайней мере , один брат: Майкрофт Холмс, который был на семь лет его старше, и родился он, следовательно, в 1847 году.
Но если Майкрофт и Шерлок происходили, по словам Холмса, из семейства деревенских сквайров, то почему же Майкрофт, как старший брат, не унаследовал семейное поместье?
Возможное объяснение для этого предложил Хамфри Митчелл в своей статье «Шерлок Холмс, химик». В ней утверждалось, что , возможно, отец Холмса «спекулировал ценными бумагами и был разорен. Майкрофт… вынужден был занять скромный пост на государственной службе, а Шерлок, после того как оборвалась его блистательная карьера в Кембридже, отправился на Монтегю-стрит, чтоб зарабатывать на хлеб в качестве детектива-консультанта.»
Еще одно возможное объяснение было выдвинуто мистером Р.С. Колборном («Сиротки бури?») : «Авторы работ о происхождении и раннем периоде жизни Холмса, кажется, не осознали того факта, что Майкрофт и Шерлок, должно быть, были сыновьями, родившимися во втором браке их отца. Во времена викторианской эпохи с ее устоявшимися традициями в той семье землевладельцев, из которой происходили Холмс и его брат, был еще один наследник. И тот факт, что Шерлок Холмс, видимо, не поддерживал никаких связей с семьей, явно указывает на вторичный брак. Холмс-старший, вероятно, потерял свою первую жену и женился второй раз в конце 1840-х годов. Он сам, очевидно, умер примерно в 1864-м, когда Шерлоку было десять лет, и то, что в права наследования именьем вступил старший сын от первого брака было главной причиной для того, чтобы мать Шерлока увезла оттуда его и его брата и поселилась отдельно…»
Третье возможное объяснение заключается в том, что был еще третий брат, старше Майкрофта. «Уотсон знал Холмса уже несколько лет прежде, чем узнал, что у его друга был брат, и нет ничего невозможного в том, что этот брат, возможно, был не единственный, - указал мистер Энтони Бучер. Доктор Такер считал, что этого брата, возможно, звали Жерар, но имеется также вероятность того, что первенец Холмсов был назван Шерринфордом; в конце концов, мы знаем, что в определенном смысле Шерринфорд был старше Шерлока.
Доктор Такер писал, что « Холмс никогда не упоминал о своем отце потому, что он умер, когда Шерлок был слишком мал, и у него не осталось никаких воспоминаний о нем.»
В любом случае, Холмс ничего не говорил, как о своем детстве, так и о родителях. Но мистер Бернард Дэвис писал, что «явное отсутствие у Холмса опыта пребывания в обычной публичной школе, отраженное Уотсоном, и его сноровка скорее в искусстве самозащиты, нежели в командных видах спорта, говорят о том, что обучение он проходил с домашними учителями.»
Собственные исследования вашего покорного слуги убедили его, что путешествие на Континент многое объяснило бы в раннем периоде жизни Холмса.
В «Шерлоке Холмсе с Бейкер-стрит» мы писали об этих путешествиях:
«….Сайгер Холмс повез всю свою семью за границу на пароходе «Лердо» 7 июля 1855 года. Через Бискайский залив они направлялись в Бордо. Из Бордо поехали в По и там провели зиму, сняв квартиру на Гранд Пляс…
Они оставались в По до мая 1858 года, пока Шерлоку не исполнилось четыре. Затем вся семья отправилась в Монпелье…»
После недолгого возвращения в Англию:
«В октябре 1860 года Холмсы поехали в Роттердам. Два месяца спустя это странствующее семейство, эти благородные цыгане раскинули свой шатер уже в Кёльне. Рейн зимой 1860-61 гг. замерз, и несколько месяцев семья наслаждалась покоем, в то время, как Сайгер Холмс продолжал свои занятия, но когда лед тронулся, неугомонный йоркширец сел в свой экипаж и вновь пустился в путь…
Дармштадт, Карлсруэ, Штутгарт, Мангейм, Мюнхен, Гейдельберг – их экипаж проехал тысячи километров по плохим дорогам, в любую погоду, с багажом на крыше и с семейством Сайгера Холмса, теснившимся внутри.
Из Гейдельберга в Берн, из Берна – в Люцерн, из Люцерна– в Тун к октябрю месяцу – бродячий экипаж все ехал и ехал, минуя города, проезжая через деревни , маленькие городки и самые дикие уголки Европы, где раньше почти не бывала никакая иная английская семья, и еще много лет спустя мало, кто последовал их примеру. Они посетили Италию, поехали в Тироль и Зальцбург, отправились в Вену, а оттуда в Дрезден. Они прибыли в Саксонию и позже надолго остановились в Мангейме.
Путешествие продолжалось почти четыре долгих года и оказало влияние на всю дальнейшую жизнь Шерлока Холмса. Он близко познакомился с Европейским континентом. Он в некоторой степени стал европейцем, тем цивилизованным существом, которых так еще не хватает в Западном мире. Чуждый обычным мальчишеским интересам, пребывая всегда в обществе своих братьев и родителей… именно тогда и сформировалась личность Холмса со всеми наклонностями его характера.
А в 1868 году их снова ждал По.
В сентябре 1868 года Сайгер, Вайолет и Шерлок Холмсы плыли из Плимута в Сен-Мало, неспешно двигаясь на юг и останавливаясь, когда выпадала возможность, дабы по воскресеньям посетить церковь, которая так много значила в жизни матери Шерлока.
Они прибыли в По в октябре 1868 г., и это было последнее посещение Континента, которое Шерлок Холмс предпринял со своими родителями. Из него Шерлок извлек два полезных урока, которые в будущем сослужат ему верную службу. Чтобы «закалить» сына Сайгер Холмс стал учить его боксировать. И, кроме того, он записал мальчика в самую известную фехтовальную школу Европы, в салон мэтра Альфонса Бенсэна…»

Анналы Уотсона проясняют еще один факт относительно детства Холмса: в обществе родителей или каких-то солидных родственников, принадлежавших к классу буржуа, он почти наверняка должен был провести несколько лет в Южном Лондоне, в одном из тех районов, что позже были поглощены гигантскими кварталами Ламбета, Уондсуэрта и Камберуэлла.
Доказательством тому служит третья глава «Знака четырех», где Холмс хоть и выказывает хорошее знакомство с Южным Лондоном, но называет две улицы, названия которых давно устарели.
Он называет Стокуэлл-плейс, которая в 1872 году превратилась в Стокуэлл-роуд, и Роберт-стрит, название которой было заменено на Росбарт-стрит в 1880-м. Покойный Гэвин Бренд счел это свидетельством того, что Холмс посещал некогда школу в Вестминстере. Но издатели «Шерлок Холмс Джорнал» указали, что этот аргумент применим также к «Грэйкоут скул», прежде располагавшейся на Артиллери-роу или даже к местной школе, находившейся как раз за углом на Грейт-Питер-стрит. Если речь идет действительно о последней, то это придает особое значение панегирику Холмса о казенных школах из «Морского договора».
«Брикстон, Кенингтон, Воксхолл, Стокуэлл, - писал мистер Дэвис в статье «Был ли Холмс лондонцем?», где-то в этом районе стояло здание, которое Холмс называл домом; один из этих массивных особняков среднего класса, которых было так много в этих некогда уютных предместьях шестидесятых. Если он все еще стоит там, то теперь будет, возможно, слегка потускневшим, лишь очередным номером дома в числе других, стоящих вдоль длинной мрачной улицы. Но Холмс знал его до того, как у него появился номер…»

Мне когда-то ужасно не понравилось это начало книги Баринг Гоулда и первая глава о "благородных цыганах", но на фоне множества других теорий все это выглядит не так уж плохо. Тем более, что эту его книгу и теорию практически оживил пастиш "Трещина в линзе", который как раз начинается с того, что Холмсы с юным шестнадцатилетним Шерлоком возвращаются в родные пенаты после своих путешествий и времени, проведенного в Лондоне. В этом плане пастиш весьма неплох, если убрать в сторону романтичного Холмса, его несчастную любовь и прочее. Но благодаря этой книге мне легче воспринять и книгу Баринг Гоулда. Я когда-то пыталась местами перевести, местами пересказать этот пастиш. Все, что о нем имеется, находится здесь под этим тэгом morsten.diary.ru/?tag=5554554 и куски из пастиша и какие-то мои мысли о нем. Его продолжениями займусь позже, а может еще вернусь и к нему, как к иллюстрации Баринг Гоулда на тему жизни Холмса до университета

@темы: Шерлок Холмс, Исследования, Происхождение, The Grand Game, Верне, Баринг Гоулд, Комментарии Баринг Гоулда

---

"Самый благородный и мудрый из всех известных мне людей" ч.1

Продолжаю копать по части происхождения Холмса и тут еще всего до фига.
Сегодня выкладываю первую часть огромной статьи Баринг Гоулда из его "Комментариев" "Самый благородный и мудрый из всех известных мне людей" (во 2-й части про студенческие годы и она будет позже). В этой статье будет , наверное, немало повторов, решила все выкладывать как есть и прямо сама собой просится цитата: "Я рад, что в своих поисках мы двигались по параллельным линиям" Прямо вот порадовало, что особенно в начале Баринг Гоулд обзорно говорит о тех статьях, что я уже нашла самостоятельно, ну, и заодно затрагивает целый ряд новых, мимо которых я проскочила, ну, а каких-то просто нет.
Тут, конечно, будет очень много имен, не скажу, что мне они сильно много говорят, хотя некоторые уже знакомы по прочитанным статьям. А Баринг Гоулд очень досконально приводит мнение очередного шерлокианского автора и тут же ссылается на его статью или монографию. Очень много теорий, какие-то мне близки, какие-то - совсем наоборот. Но хочу проштудировать максимум доступного материала по все темам, тем более по этой.
Сначала хотела свое собственное мнение написать в конце - в этот раз точно есть , что сказать, но сегодня решила, что буду писать свои комменты прямо по ходу статьи, чтоб было понятнее.

Самый благородный и самый мудрый из всех известных мне людей

Уильям Баринг Гоулд

А теперь давайте обратимся от Шерлока Холмса – литературного персонажа к Шерлоку Холмсу, которого столь многие из нас хотели бы считать реально существующим лицом:



Уильям (или Томас) Шерлок Скотт Холмс родился 6 января 1854 года в усадьбе Майкрофт, близ Сайгерсайда, в Северном Райдинге, в Йоркшире.
Каждое из этих утверждений может быть оспорено коллегами шерлокианцами и холмсоманами вашего покорного слуги, и несомненно так это и должно быть.
Возьмем, к примеру, год рождения Холмса.

Различные исследователи выдвигали гипотезы , относя это важное событие к 1852,1853,1854, 1855, 1857-58, и даже к 1867 году.

Последняя теория была выдвинута мистером Дугласом Хоффекером в его статье «Прости нам, Господи!». Мистер Хоффекер полагает, что когда в рассказе «Глория Скотт» Холмс посещал Доннифорп в «точно установленный период» 1885 года, ему было восемнадцать, и следовательно, он родился в 1867 году.

Вот эта последняя идея меня сначала малость удивила. Ну, какой еще 1885 год!? Что за фигня такая, когда Холмс с Уотсоном познакомился в 1881? Да еще заявлено про точно установленный период... Задело меня за живое и полезла я в книги, причем сразу в это новое издание с новым, нелюбимым мной переводом. Надо отдать должное, что там зато вроде все задокументировано. Но как оказалось, все это есть и в старом издании.Просто я лично эту историю непосредственно "Глории Скотт" почти всегда пролистывала. А именно в ней и говорится, что события там происходили в 1855 году, и как говорит Тревор-старший, это было тридцать лет назад. Вспомнила, что кто-то уже писал, что там какая-то путаница. Но вообще, конечно, наводит на мысль... Саму статью нашла, надо подробно рассмотреть, что пишет этот товарищ. И мелькнула мысль, уж не от этого ли отталкивались западные киношники и даже некоторые иллюстраторы, изображая Уотсона намного старше Холмса. Мне такая мысль совсем не по душе


Восемнадцать лет это ,в самом деле, средний возраст, поступивших в Оксфордский или Кембриджский университет, поэтому большинство шерлокианцев основывают свои заключения в отношении года рождения Холмса на дате, в которую, по их мнению, могли происходить события «Глории Скотт»; исходя от того, на каком курсе мог быть в тот момент Холмс : на первом или на втором.
Но в таком подходе есть некоторые трудности: Холмс должен бы быть не по годам развитым юношей. В свое время он даже мог бы быть неким одаренным чудо-ребенком. Насколько оправдано тогда будет с нашей стороны предполагать, что ему , в самом деле, было восемнадцать, а не меньше на два, или даже, три года, когда он поступил в университет?

Однако есть еще две другие зацепки из Канона, позволяющие судить о возрасте Мастера:
Во-первых, в июне 1889 г. ( в рассказе «Тайна Боскомбской долины») Холмс говорил о себе, как о человеке средних лет. «…тогда как многие неохотно признают это, - писал покойный А. Карсон Симпсон, тридцать пять лет многие века считалось средним возрастом. Это же половина семидесяти лет, отпущенных человеку, согласно Библии; Холмс , следовательно, «земную жизнь прошел до половины», как пишет Данте в первых строках «Ада». И если в 1889 Холмсу, в самом деле, было тридцать пять, то он родился в 1854-м.
Во-вторых, нам известно, что в 1914 году, под видом Олтемонта Холмс выглядел как мужчина лет шестидесяти («Его прощальный поклон»). И вновь мы приходим к 1854-му – но тут мы должны отметить полное несогласие с этим со стороны покойного доктора Эрнеста Блумфильда Цейслера. Доктор Цейслер обратил внимание на то, что одной из частей маскировки Холмса в этой роли была его козлиная бородка, из-за которой он мог выглядеть старше, чем был на самом деле. «В «Знаке четырех», - писал доктор Цейслер в «Хронологии Бейкер-стрит», - Холмс появляется в образе старого моряка. В «Скандале в Богемии» он то выступает в роли «подвыпившего грума с бакенбардами, с растрепанной шевелюрой, с воспаленным лицом, одетым бедно и вульгарно», то в образе «любезного и простоватого священника». В «Берилловой диадеме» он – «бродяга», в «Пустом доме» - «сгорбленный старикашка с книгами под мышкой». В рассказе «Конец Чарльза Огастеса Милвертона» он появляется в виде «щеголеватого мастерового с козлиной бородкой». Но ведь никто же, исходя из этих описаний, не пришел к выводу, что Мастер , и в самом деле, был уже не молодым человеком, грумом, священником, бродягой, сгорбленным стариком или молодым рабочим.»

Теперь мы понимаем, почему существует столько разночтений относительно года рождения Холмса.

« Мы утвердились в мысли относительно 1852-го», - писал мистер Блейкни. – «Вероятно, мы с полной уверенностью можем утверждать, что более ранняя дата неприемлема; но с другой стороны, вполне возможен и 1853-й год».

«Тогда как невозможно найти его свидетельство о рождении, принято считать, что Шерлок Холмс родился либо в конце 1852-го, либо в начале 1853-го», - писал в своих «Исследованиях о Шерлоке Холмсе» мистер Грейзербрук.

«1853-й (конец 1852-го или начало 1854-го) - рождение Шерлока Холмса» - утверждала Дороти Сейерс в своей работе «Холмс в колледже».

«Наиболее вероятным годом для рождения Холмса представляется 1853-й» - таков был вердикт Гевина Бренда.

Доктор Руфус Такер также отдал предпочтение 1853 году в своих «Генеалогических заметках о Холмсе» и написал «Родословную Шерлока Холмса из Лондона», в которой сказал : «Родился 6 января 1853 года».

В своем эссе «Оксфорд , Кембридж или и то и другое?» мистер Меткалф согласился с доктором Такером .
«Мы можем прийти к заключению при помощи обычных арифметических вычислений, что Холмс родился в 1854 г., хотя выдвигались аргументы в пользу 1852 г. и 1853 г», - писал мистер С. Робертс в «Личности Шерлока Холмса».

«Вероятно, Холмс родился в 1855-м, или в конце 1854-го», решил покойный Х.Белл.

«Мы не располагаем достаточными свидетельствами, чтобы датировать рождение Мастера более точно, нежели периодом с 1857 по 1859, более склоняясь в пользу 1857 или 1858 годов» таков был окончательный вердикт доктора Цейслера.

Холмс явно не мог родиться намного ранее 1853 или гораздо позднее 1857; «Нерегулярные части Бейкер-стрит» детально обсуждали этот вопрос и, в конечном счете, остановились на 1854-м. Давайте будем исходить из этого.

В отношении 6 января у нас имеется подтверждение из «Долины ужаса». Это интересное дело началось 7 января (1888 года) и нам известно, что в то утро Холмс «сидел перед нетронутым завтраком…»
«-Наверняка, - писал в своей работе «В каком месяце это было?» Натан Бенджис, - накануне вечером в честь дня рожденья Мастера было небольшое празднество, и это отсутствие аппетита – следствие похмелья.»

И потом Холмс часто цитирует Шекспира, но «Двенадцатая ночь» - единственная пьеса, которую он процитировал дважды. Двенадцатая ночь – это 6 января; возможно, Холмс особенно любил эту пьесу потому, что 6 января был его собственный день рожденья.
Старинное искусство астрологии представляет дополнительную информацию. В мартовском выпуске британского астрологического журнала «Предсказание» за 1964 год мисс Джоан Ревилл отметила, что в предрассветные часы 6 января 1854 года восходящим созвездием был Скорпион. «Скорпион идеально подходит Холмсу… невозмутимость…неутомимое, бесстрашное проникновение в тайны… знаток-любитель по части ядов и химикалий…» Похоже, что Мастер также получил частичку и от Девы: «пристальное внимание к деталям, тончайшие оттенки анализа и дедукции, сосредоточенный человек». Уран также показался на небосводе и придал Холмсу эксцентричности, лишенной, однако, неопрятности. Проглядывание газетного раздела происшествий – это влияние Третьего Дома, а Венера в созвездии Рыб объяснит, что привлекало его в Ирен Адлер.
Однако, в противовес сторонникам январской концепции существуют и сторонники июньской, которых представляют Рассел МакЛахлин и Рольф Босуэлл, которые отталкиваются в своих гипотезах от изумрудной булавки для галстука, подаренной Холмсу королевой Викторией за успешное окончание дела с похищением чертежей Брюса Партингтона.
«И если «Виндзорской Вдове» пришло в ее старую головушку подарить кому-то драгоценность, - писал мистер МакЛахлин в своей статье «О дне рождения Мастера», -то при выборе камня она могла руководствоваться лишь одним соображением. Она, конечно бы, выбрала его зодиакальный камень. Безусловно, тут возникают вопросы. Относительно зодиакальных камней существуют старинные и современные теории. Согласно первым, изумруд – камень мая. Но современные специалисты в этой области относят его к июню. На какую же теорию сделала ставку королева?»
На этот его вопрос мистер Босуэлл ответил («Знаменательный июньский день»), что «Королева, как хорошо было известно ее поданным, была приверженцем общепризнанных правил. В ее времена агат считался наиболее значимым в качестве зодиакального камня мая, тогда как изумруд занимал почетное место в июне… Взвесив все это, становится очевидным, что Мастер родился в июне. Можем ли мы точно указать этот знаменательный июньский день? Ответ будет положительный…. Шерлок Холмс родился в субботу,17 июня 1854 года.»
Но мистер Бенджис ответил весьма убедительным встречным ударом от лица сторонников «января» в статье «В каком месяце это было?»: «единственное, в чем мы можем быть уверены, это вовсе не то, что пресловутый камень был изумруд, а лишь то, что он был зеленого цвета. Согласно источнику, на который сослался мистер Босвелл, камнем января был гранат. Последующие изыскания позволили установить, что встречается довольно редкая разновидность граната изумрудно-зеленого цвета, называемая уваровит. Если камень в булавке был уваровитом, то он все равно остается гранатом и, следовательно, камнем января, даже если он был похож на изумруд.»


Мистер Майкл Харрисон недавно выразил мнение, что Холмс, возможно, был связан и с ирландской и с британской аристократией (в своей монографии «Голубая кровь Холмсов»). Речь идет об ирландских Холмсах из Килмаллока, которым даровал баронский титул король Георг III в первый год своего правления. Род пресекся, когда Томас , первый барон Холмс умер 21 июля 1764 года, не оставив потомков мужского пола. Однако, он вновь был возрожден 4 марта 1798 года, когда его племянник Леонард Троухир (Troughear)(которому был выдан королевский патент на присвоение имени Холмса) королевским указом от 25 октября 1797 года стал именоваться бароном Холмсом. Он скончался в мае 1804 года, также не оставив после себя сына. Но его старшая дочь Элизабет , после ее вторичного замужества с сэром Генри Уорсли, родила сына и наследника, который принял дополнительное фамильное имя Холмс, став баронетом сэром Генри Уорсли Холмсом.
Однако, сам Шерлок Холмс говорит нам лишь, что его предки были «захолустными помещиками и жили, наверно, точно такою жизнью, какая естественна для их сословия.» («Случай с переводчиком»)
«Холмс явно должен был принадлежать к старинному дворянскому роду», - писал мистер С.Робертс в его эссе «Личность Шерлока Холмса». –«Но нам не известно, были ли это Холмсы из Шропшира или из Линкольншира.»

Герб Холмсов согласно мистеру Рольфу Босуэллу («Янки из Коннектикута в поддержку сэра Артура») . Три василька на серебристом поле. Маленький полумесяц, символ второго сына, предназначен для того, чтоб отделить Шерлока от его старшего брата. Шлем, увенчивающий герб: зловещая рука сжимает красное знамя с золотой пчелой и кличем EXCELSIOR (ВЫШЕ), написанном серебряными буквами. Девиз: Мы можем лишь попытаться.(Не уверена в точности перевода)

Вышеуказанную статью нашла, надеюсь рассмотреть ее подробнее

И здесь же рядом с ним еще варианты гербов Бельдена Уиглсворта и Уилльяма Холла.



Еще на тему "голубой крови". Сама лично, ковыряясь в гербах), наткнулась на целую ветвь баронетов с фамилией Шерлок - так что это точно могло быть фамилией. Первый из них, сэр Томас Шерлок Гуч родился в 1767 году. И после него это имя стало родовым. Эта ветвь баронетов из Бенакр-холла из графства Суффолк. Второй баронет был, кстати, Епископом Бристоля, и он женился на Мэри Шерлок, дочери Уильяма Шерлока, я уж даже подумала, не того ли, котором писал Бернард Дэвис?) Но нет, тут семейство священников. И с тех пор в этом роду среднее имя Шерлок стало, видимо переходить по наследству. Последний баронет сэр Артур Брайан Шерлок Хейвуд Гуч родился в 1937 году. Чисто для интереса - закончил Итон, стал военным, командовал полком лейб-гвардии. В 1963 году женился на Саре Диане Ровене Персиваль -какое имя, а? - и леди Гуч , между прочим служила Верховным шерифом Уилтшира. Прям заинтересовало семейство)



С другой стороны, у нас есть авторитетное утверждение самого Конан Дойля, что Холмс мог быть родом из Суррея: в пародийном рассказе «Как Уотсон научился трюку» , во время чтения газетной статьи о крикете, у Холмса вырывается заинтересованное восклицание, когда он узнал, что Суррей смог выстоять против Кента.
«И хотя у него было весьма «скромное знакомство с крикетными клубами» (как признается Холмс в другом пародийном рассказе Дойля «Благотворительный базар») для него нет ничего необычного в том, чтоб с интересом, и даже энтузиазмом, следить за успехами команды его родного графства», писал мистер Питер Ричард в «Дополнении к Канону». «Поэтому, кажется вполне вероятным, что Холмс родился в Суррее – и фактически вполне возможно, что раз его предки были деревенскими сквайрами, а Рейгет – находился в Суррее, то как раз они и были подлинными Рейгетскими сквайрами!»
Эту точку зрения с энтузиазмом поддержал мистер С.О. Мерримен из Лондонского общества Шерлока Холмса. В «Родине Холмса» мистер Мерримен заметил, во-первых, что Рейгет находится в долине Холмсдейл; во-вторых, что, по меньшей мере, шесть из всех дел Холмса были непосредственно связаны с Сурреем, и еще большее их число происходило в соседних графствах; в третьих, что после напряженного расследования, связанного с мошенничеством барона Мопертиуса («Рейгетские сквайры») Холмс, вероятно, рад был отдохнуть среди прекрасных пейзажей и успокаивающей тишины его родных мест.
Однако, третья точка зрения, которую разделяет и ваш покорный слуга, придерживается того факта, что Холмс был йоркширцем и родился в Северном Райдинге.


Как писал эрудит доктор Такер в своих «Генеалогических заметках о Холмсе: «Полагаю, что прежде не отмечалось, что имя брата Холмса «Майкрофт» - ключ к происхождению семьи. Мог ли какой-нибудь родитель наделить беспомощного младенца столь безобразным именем, если б на то не было веских причин фамильного характера? Очевидно, как старшему сыну ему суждено было носить имя, обозначающее название семейного поместья. В Северном Райдинге есть несколько имений с названием «Крофт» или таких, где «крофт» является частью названия – это старое саксонское слово, обозначающее огороженное поле. Основатель династии Холмсов, чтобы выделить свой «крофт» из числа других, назвал его Майкрофт и старший брат Шерлока нес на себе бремя последствий…»

Кристофер Морли был еще одним рьяным сторонником йоркширской теории. «Изучение географических названий в районе Холдернесса убеждает меня в том , что… землевладельцы , потомком которых был Шерлок, жили определенно в этой местности, - писал он. – Здесь более, чем где-либо еще в Англии встречаются различные варианты древнего слова holm (означающее речной или озерный островок, либо находящийся вблизи материка.»
Где-то еще мистер Морли подчеркивал свое мнение относительно места рождения Холмса, заявляя, что оно все еще отмечено на карте, как Холмс-холл, «двумя с половиной милями восточнее деревушки Крофт-он-Тис , в Северном Райдинге.»

Судя по всему, у Морли была целая гроздь теорий в рукаве)

Чувствую, что получилась слишком большая простынь плюс еще с моими соображениями) Разделю на две части

@темы: Шерлок Холмс, Исследования, Герб, Происхождение, The Grand Game, Баринг Гоулд, Комментарии Баринг Гоулда

---

Начну сегодня разговор о книгах.

А для истории, так сказать, надо добавить, что вначале я очень долго и с большим интересом изучала Амазон, потом был у меня еще список книг какого-то шерлокианца, из которого я узнала, скажем так, что считается классикой литературы о Холмсе. В основном все это были книги, написанные довольно давно, в 30-60 годы.

Я просто вскользь расскажу, с чего я начала - и это то, что касается исследований и шерлокианской литературы. Есть и пастиши, но насчет них я все-таки быстро пришла к выводу, что хороших, каноничных пастишей очень немного, тут им не сравниться с фанфиками. Но о пастишах скажу как-нибудь позже ,тем более, что многие из них до сих пор толком не прочитаны
Одной из первых я приобрела книгу Винсента Старетта "Частная жизнь Шерлока Холмса". Вообще, наверное, надо изучить ее подробнее, но на тот момент я, наверное, ждала от нее чего-то большего, и мне показалось, что по большому счету там довольно общие сведения. Сейчас думаю, что погорячилась и надо к Старретту вернуться, но пока дело обстоит так.
Я уже рассказывала о двухтомнике с комментариями Баринг Гоулда. Кроме него имеется еще и книга "Шерлок Холмс с Бейкер-стрит"



. И я ее с ходу бросилась было читать, но быстро поостыла. Больше всего мне не понравилась его идея о том, что семья Холмсов длительное время путешествовала. Чуть ли не десять лет, отправившись в путь вскоре после рождения Шерлока. Уже это представлялось мне несколько сомнительным. Ну, и потом это же Баринг Гоулду принадлежит идея о романе между Холмсом и Ирен, их встрече в Монтенегро в июне 1891 года.
Но сейчас хочу сказать вот о чем. Несомненно, Баринг Гоулд оказал большое влияние на развитие каких-то шерлокианских течений и идей, не говоря уже о тех же писателях-фикрайтерах.
Я здесь хочу отметить лишь отдельные моменты из ранней истории Холмса

"Сайгер Холмс женился на Вайолет Шерринфорд в Экзетере 7 мая 1844 года. В 1845 году на свет появился их первенец Шерринфорд Холмс. Второй сын, Майкрофт, родился в 1847 году, а третий. Шерлок - семь лет спустя.
Полное имя мальчика было Уильям Шерлок Скотт Холмс."

Если кто помнит это имя звучит в фильме "Шерлок Холмс в Нью-Йорке", в котором, видимо, можно уловить влияние этой книги не только в имени, но и романтической связи Холмса с Ирен Адлер.
Сейчас смотрю на содержание этой книги. И оно, во-первых, по структуре довольно похоже на содержание "Аннотированного Холмса", а во вторых напомнило мне о пастишах, которые, видимо, написаны по следам этой биографии
Ну, вот начало этого содержания выглядит так:

1.Благородные цыгане :1854-64
2. Старый Шерман, Уинвуд Рид.... и профессор Мориарти :1864-72
3. Оксфорд и Кембридж:1872-77
4.Монтегю-стрит:1877-79
5. Театр и гастроли по Англии и Америке
6. Первые годы на Бейкер-стрит:1881-83
7. Первая миссис Уотсон.

И хочу заметить, что я здесь уже писала о пастише "Трещина в линзе" (вот здесь под этим тэгом morsten.diary.ru/?tag=5554554), где, конечно, совершенно неканоничный юный Холмс, безответно и трагически влюбленный. Но вот эта книга и два ее продолжения: "Университет" и "Сцена" они практически точно воспроизводят эту биографию, написанную Баринг Гоулдом.



Если б не эта романтическая любовь с которой этот Холмс сильно смахивал на виконта де Бражелона, то все было бы не так уж и плохо.
Старший Холмс нанимает в учителя к младшему сыну довольно моодого еще профессора Мориарти., и между учеником и учителем случается конфликт. Профессор покидает дом Холмсов.
Потом университет. Виктор Тревор. Первый интерес Холмса к расследованиям. Знакомство с будущим Ленгдейлом Пайком. Уход из университета (не знаю, как у Баринг Гоулда - а в книжке Холмс поджег случайно университетскую лабораторию)
Затем театр.Раньше мне всегда такая идея казалась очень сомнительной, а вот в этом пастише в развернутом виде все выглядит вполне реально и объяснимо.
Шекспир. Гастроли в Америку. Знакомство там с инспектором Хагривом. Тем самым, что упоминается в "Пляшущих человечках". А потом даже какое-то расследование, в котором Холмс не мог не принять участие - у Шерринфорда были похищены дети.

Как я уже сказала, Холмс там не в характере, но все же для себя хотела бы перевести отдельные куски из "Университета" и "Театра". А, может, и еще несколько отрывков из "Трещины")

Ну, это вот по части Баринг Гоулда. Я по любому надеюсь к нему вернуться

Теперь хочу упомянуть сборник под редакцией Джеймса Эдварда Холройда "Семнадцать ступенек к Бейкер-стрит".



Совсем недавно мне вспомнилось, что где-то встречала странную монографию, где упоминалось о знатном происхождении Уотсона. Стала искать и нашла вот этот сборник.
Среди прочих авторов там значился лорд Донегалл. Если не ошибаюсь, он какое-то время был главным редактором журнала "Baker street Irregulars". И я подумала, что раз лорд, то вполне возможно, что на тему знати написал как раз он. Но я ошиблась.
А теперь будет целая история)
Ну, во-первых, я нашла то, что искала. Монография значилась под названием "The Passing of Sherlock Holmes". Насколько я понимаю, это значит, "Кончина Шерлока Холмса". И по стилю это походило на некролог . Автором был Нокс. А тут надо сказать еще вот что.

Несколько лет назад выходила вот такая книга. "Роналд Нокс и Шерлок Холмс"



Вообще ее, видимо, быстро раскупили, и сейчас она если и продается, то по заоблачным ценам.

Так вот в аннотации говорится о том, что в книге содержится 5 работ Нокса о Шерлоке Холмсе. Одну из них мы знаем - это "Изучение литературы о Шерлоке Холмсе", но существует, значит, еще четыре.

Ну, и короче я решила, что являюсь счастливым обладателем еще одной монографии Нокса. Причем довольно интересной и своеобразной. Но вот сегодня, когда я уже не торопясь открыла книжку, собираясь привести несколько цитат, то заметила, что это не совсем тот Нокс, о котором я подумала. Не Рональд, а E.V. Knox. Покопалась немного в сети) Ну, и в общем вот какая картина.

Эдмунд Джордж Вальпи Нокс (англ. Edmund George Valpy Knox)(10 мая 1881 - 2 января 1971) - поэт и сатирик, писавший под псевдонимом Эвоэ (англ. Evoe). Был редактором журнала "Панч" в 1932-1949 годах, в течение многих лет регулярно публиковался в стихах и прозе.



Нокс был старшим сыном Эдмунда Арбутнотта Нокса, потомка Джона Арбутнотта, 8-го виконта Арбутнотта.


Он был братом Римско-католического священника и писателя Рональда Нокса,



взломщика кодов Дилли Нокса, англиканского священника и исследователя Нового Завета Уилфреда Нокса и писательницы Уинифред Пек. Его дочь, писательница Пенелопа Фицджеральд, написала биографию четырех братьев под названием "Братья Нокс".

Получил образование в школе короля Эдуарда (в Бирмингеме) и Рагби.

В первом браке состоял с 1912 года с Кристиной Фрэнсис Хикс, родившейся в 1885 году. У них были дети Пенелопа Фитцджеральд (родилась в 1916 году, умерла в 2000 году) и Эдмунд Роул Вальпи Нокс (журналист, умер 5 июня 1994 года). Кристина умерла в 1935 году. Он снова женился в 1937 году на Мэри Шепард, иллюстраторе Мэри Поппинс и дочери Э. Х. Шепарда, который иллюстрировал "Винни-Пуха" и "Ветер в ивах".

Служил в Линкольнширском полку во время Первой Мировой Войны, и Punch сообщил в октябре 1917 года, что он был ранен.

Как поэт, он был известен своей способностью создавать злободневные, сатирические стихи для Punch в стиле известных современных поэтов, таких как Джон Дринкуотер, Джон Мейсфилд, Уолтер де ла Мар, Эдмунд Бланден, Роберт Бриджес и Джей Си Сквайр — обычно ему удавалось сохранить общий стиль и манеру поэта, не прибегая к пародированию какого-либо конкретного стихотворения.

Хотя он больше всего известен своей сатирой, некоторые из его более серьезных стихотворений, написанных во время Второй мировой войны, когда он занимал редакторское кресло в Punch, вызывают поочередно тоскливую ностальгию, мрачную решимость и тоску по возможному миру, часто используя метры из греческой или латинской поэзии или исторических английских форм. Хотя большую часть своей жизни он был агностиком, постепенно он вернулся в Англиканскую церковь.

Интересная семья, между прочим)

За неимением другой информации я могу предположить, что это он автор вышеупомянутой монографии. Можно, конечно, предположить, учитывая направление его творчества, что это былое некое, возможно, пародийное подражание работам брата. В конце концов, трудно сказать, что из себя представляли четыре неизвестные его работы о Холмсе. Ну, как бы там ни было, эта монография представляет все же интерес и я, наверное, в ближайшее время попробую ее перевести. А пока вот несколько цитат, чтоб дать представление о ее содержании и стиле.

"Шерлок Спенсер Трейси Холмс, второй сын сэра Стэйтли Холмса из Каршалтона, графства Суррей, родился в 1855 году. Его семья происходила из старинного рода деревенских сквайров, а мать сэра Стэйтли была сестрой французского художника Верне. Сам Шерлок получил образование в школе Святого Петра и в колледже Пембридж в Кэмфорде и сейчас нынешний глава колледжа с гордостью и удовольствием указывает на комнаты, что он когда-то занимал.
Он мало участвовал в академической и спортивной жизни колледжа и не имел много друзей, но те, кто его знали, никогда уже его не забывали, и были благодарны судьбе за знакомство с ним. Наиболее известными из них были двое: покойный полковник Реджинальд Месгрейв из Херлстона и адмирал Виктор Тревор. Им обоим мистер Холмс помог в критическую пору их юности, и можно с полной уверенностью сказать, что если б не это юношеское знакомство, широкой общественности так и не стало бы известно местонахождение ни утерянной короны Карла I, ни корабельного журнала "Глории Скотт"

"Но мы не полностью сможем охватить все достижения великого детектива, если не упомянем о том, чем он обязан своему старому другу и коллеге, покойному лорду Уотсону. Лорд Уотсон, как все помнят, скоропостижно скончался в прошлом году, после особо яростного нападения в Палате лордов на некоторые положения Национального законопроекта о здравоохранении. Повсеместно известный, как врач и оратор, еще большую благодарность потомков он снискал, как постоянный компаньон и биограф мистера Шерлока Холмса"

Это просто маленькие кусочки. Вся монография написана довольно высокопарным слогом, с одной стороны, а с другой, временами сбивается на несколько шутливый тон, утверждая, что как ни странно лорд Уотсон порой сравнивал своего великого друга с ищейкой)
Но мне показалось любопытным, что все тут лорды, сэры, адмиралы и т.д. Правда, язык совершенно ужасный, а то бы привела куски побольше. Надеюсь, что попозже все ж переведу, тогда и посмотрим, как все это выглядит в целом.

Ну, и еще примерно в то же время, когда я , в основном отталкивалась от вышеупомянутого списка, приобрела вот эту книжку. Священные улики (Евангелие от Шерлока Холмса) Кендрика



Эту книгу начала переводить и здесь выкладывала и уже десять раз сказала, что продолжу. И продолжу потихоньку. Она меня все ж немного разочаровала, надеялась найти там что-то другое, но , может, я, конечно, сделала преждевременные выводы. Просто было многовато лирических отступлений о детективной литературе вообще, ну, и мне показалось, этот католический священник, которым , собственно, является автор, очень часто уходит куда-то в сторону будизма, а меня в данном случае больше волновало христианство. Но я далеко откладывать книгу не буду, а в самое ближайшее время продолжу выкладывать и ее - маленькими частями. Ее кстати весьма одобрил Николас Мейер, так что прочесть ее определенно надо. Переведенные уже главы можно найти под этим тэгом morsten.diary.ru/?tag=5570895


Я этот несчастный пост пишу уже несколько дней и, наверное, здесь поставлю точку. А уже дальше перейду к рассказу о книгах, которые окольным путем привели меня к шерлокианским обществам

@темы: Шерлок Холмс, Книжки, Нокс, Баринг Гоулд, Шерлок Холмс с Бейкер-стрит