Внезапно, у меня оказалось много общего со Станиславом Садальским.

«Крайними бывают только Север и плоть. Все остальное - последним». А.Ширвиндт


Выполняю давнее обещание.
Весной публиковал заметку о словах, которые раздражают. На многие из них у меня стоят фильтры в Контакте - в нем, к счастью, есть такая функция – скрывать комментарии с неприятными выражениями. Например, помимо мата, у меня стоит фильтр на слово «мурашки». Не выношу его во всех вариантах, также, как и всякие вкусняшки, печеньки, любимки и прочую ересь.
Количество комментариев тогда поразило - около полутора тысяч, людей будто прорвало, видно, давно наболело.
Просили сделать отдельный пост о слове «крайний», но я решил поставить в заголовок слова мудрого Ширвиндта и на этом остановиться.
И, тем не менее, по просьбе своих дорогих, умных, грамотных подписчиков публикую феерический перечень слов и выражений, которые их (и меня) раздражают больше всего (можете добавлять свои).
Итак:
любимки, роднульки, печалька, печенька, девчули, умничка, человечек, детки (дети), зая, вкусняшки, денюшки, молочка, мороженка
пёсель, собакен, котейка
лук (в смысле внешнего вида)
«я вас услышал», «до мурашек», «от слова совсем», «доброго времени суток», «хорошего дня»
споки-ноки, щас, улыбнуло
милота, волнительно, послевкусие
мило, симпотно
кушать, влАзить, залАзить
вверЬх, четверЬх, дожи
хз, спс, пздр, др, ок
Все пересылаемые открытки, стикеры - слезливые морды, коты, руки, сложенные в молитве, поминальные свечи и траурные ленты
многоточия и батареи из восклицательных знаков (лучше вообще без них, в жизни ведь так не визжишь)
В кафе: «наслаждайтесь»
В Переделкине, в Куркине, в Митине, в Строгине
Крайний (Цитирую Александра Анатольевича: «Крайними бывают только Север и плоть. Все остальное - последним»)
Вкусный – вкусно написано, вкусно сказано, вкусная картинка, вкусный текст. Безвкусное и слабоязычное выражение.
Когда человек, прожив в Санкт-Петербурге 1,2 года, небрежно называет В.О. Васькой, а Дворцовую площадь Двориком.
Патрики – ну, от этого страдают именно москвичи, поскольку слово, завезенное провинциалами, а «новыми» москвичами подхваченное, утвердилось и звучит уже даже в СМИ.
Мы сидели, скучали
У зелёной воды,
Птиц домашних качали
Патриарши пруды…
Бедный Шпаликов «Патрики» не перенес бы…
Стас Садальский

@темы: Актеры, Ширвиндт

---

Случайно наткнулась в фейсбуке на этот отрывок, видимо, из мемуаров Райкина. Очень захотелось сохранить.

Аркадий Исаакович Райкин. ,,Без грима".

Две встречи с Ахматовой



В начале пятидесятых годов Анна Андреевна, как известно, останавливалась у Ардовых, когда приезжала в Москву. Однажды, когда мы с Ромой тоже были в Москве, Виктор Ефимович Ардов позвонил нам в гостиницу и, приглашая в гости, сказал (повторяю дословно):
– Анна Андреевна выразила желание послушать тебя. Признаюсь, я опешил. Дело было даже не в том, что обычно я отказываюсь от подобных предложений и крайне редко, если только у самого возникает соответствующее настроение, исполняю что-нибудь в гостях, в кругу друзей. Главное, что смутило меня, – я не мог представить себе Ахматову в роли зрительницы эстрадного номера. К тому же и знакомы-то мы не были; хотя много лет жили в одном городе, почти по соседству, – у меня было такое ощущение, что она живет в другом мире. Но отказаться от приглашения я не мог.
И если бы меня спросили, испытывал ли я когда-нибудь особенно сильное волнение от встречи с незнакомой аудиторией, я ответил бы не задумываясь, что это было в тот вечер, когда мою аудиторию составлял всего один человек (если не считать Ромы и домочадцев моего друга Виктора Ардова).
Не хочется произносить банальности о ее царственной осанке. Хотя и впрямь она была царственна, и это поражало с первого взгляда. Скажу только, что за столом она говорила очень мало, но поскольку при ней мы с Ромой тоже не говорили много, не отваживались, постольку часто возникали долгие паузы, в которых я чувствовал себя неловко. А Анна Андреевна, кажется, вовсе не тяготилась ими.

Паузы заполнял хозяин дома. Очевидно, в подобных ситуациях он уже бывал и ему это было привычно. Хотя я отметил, что и он, наш великий острослов, не слишком словоохотлив и совсем не саркастичен в присутствии Анны Андреевны. В основном он суетился у маленького столика в углу, на котором стояла электрическая плитка, и объяснял, как следует заваривать чай должным образом – по старым, времен Гиляровского, московским заветам, а вовсе не так, как это делают теперь, когда и не догадываются, что заваривание чая – особая культура.
Неожиданно Анна Андреевна сказала, что много наслышана обо мне, о моих, как она выразилась, артистических успехах, но жизнь ее складывается таким образом, что она почти не бывает в концертах и вообще мало где бывает. Она была бы весьма признательна, если мне, как уверяет Виктор Ефимович, удастся ее развеселить. Если, конечно, я буду настолько любезен, что не сочту просьбу слишком обременительной.
В ответ я попытался произнести нечто замысловатое о том, что странна не просьба, а мое положение, ибо, с одной стороны, я считаю для себя лестным… а с другой стороны, не уверен… понимая, так сказать, тщетность… поскольку работаю обычно для другой публики. Тут и Ардов философически добавил, что Ахматова – на века, а наше дело – сиюминутность.
Все это, как мне показалось, не произвело на Анну Андреевну ни малейшего впечатления. Как если бы она твердо знала, что за такой преамбулой непременно последует то, о чем она попросила. Словом, стал я читать монолог. Один, другой, третий… Читал, между прочим, самое смешное… постепенно заводился, входил в актерский азарт.
А она не смеялась. Только иногда улыбалась чуть-чуть. Царственно (волей-неволей скажу я снова).
Каково же было мое изумление, когда потом она сказала, что было очень смешно. Что ей давно не было так весело. Что она благодарна мне. Возможно, она говорила искренне. А смеялась, так сказать, про себя, внутренним смехом.
Иногда я встречал такую реакцию. В основном в профессиональной среде. Козинцев, как я уже рассказывал, тоже так смеялся. Да и сам я, бывает, не смеюсь (то есть по виду моему не понять, смешно мне или нет), когда сижу в зале. Все вокруг хохочут, а я сосредоточиваюсь на том, как артист работает, и говорю себе: вот это смешно, вот это он молодец, а вот это – нет, не годится. Впрочем, я далеко не уверен, что она смотрела с таким прицелом. Когда мы стали прощаться, Ардов – не помню, в какой связи, – бросил фразу о том, что у Ромы есть альбом наподобие «Чукоккалы», куда все что-нибудь записывают. Анна Андреевна оживилась. Сказала, что такой альбом – редкость по нынешним временам. Мы уже одевались в прихожей, когда она попросила немного подождать ее и удалилась в отведенную ей комнату. Вскоре она вернулась и протянула Роме листок, вырванный из школьной тетради. На листке было аккуратно записано ее четверостишие:
Могла ли Биче словно Дант творить
Или Лаура жар любви восславить?
Я научила женщин говорить.
О, боже, как их замолчать заставить?
– Это для вашего альбома, – сказала Анна Андреевна.
Прошло лет двенадцать, если не больше, прежде чем мы встретились еще раз. Не в Ленинграде, не в Моcкве, а вовсе даже в Оксфорде. Если бы тогда у Ардовых кто-нибудь высказал предположение, что такое будет возможно, я бы ни за что не поверил. Да и кто бы мог поверить!
Наш театр был в Лондоне, когда мы узнали от Мэлора Стуруа, собственного корреспондента «Известий» в Великобритании, что на днях в Оксфордском университете состоится церемония награждения Анны Андреевны Ахматовой. Для нас с Ромой это явилось столь же радостной, сколь поразительной вестью, и мы попросили Стуруа непременно взять нас с собой, когда он поедет в Оксфорд. Но, к нашему удивлению, он не собирался присутствовать на торжестве, да и нам не советовал. Отношение к Ахматовой со стороны наших официальных кругов продолжало оставаться, мягко говоря, настороженным.
Так получилось, что из советских людей лишь Рома да я оказались свидетелями, да и то случайными, этого триумфа Ахматовой, триумфа русской поэзии.
Мы приехали в Оксфорд поездом несколько раньше назначенного часа, заняли очередь у входа, довольно внушительную. Тут к нам подошел незнакомый человек и произнес следующее:
– Извините, я слышу, вы говорите по-русски. Вы живете в России?
– Да, в Советском Союзе.
– Я тоже из России. Но я там не был с семнадцатого года.
Мы насторожились. Стуруа предупреждал нас о возможных провокациях. Но человек продолжал вполне миролюбиво:
– Разрешите представиться. Моя фамилия Молоховец. Вам это ни о чем не говорит?
Я хотел было ответить отрицательно, но Рома вспомнила:
– Позвольте, уж не родственник ли вы Елене Молоховец?
– Это моя бабушка, – с гордостью ответил он.
Тут и я вспомнил знаменитую до революции книгу кулинарных советов, написанную его бабушкой. Вспомнил, как в студенческие годы кто-то притащил эту книгу к нам в общежитие, и мы читали ее для развлечения вслух: то удивляясь диковинным блюдам, о существовании которых мы понятия не имели, то потешаясь над иными советами, с головой выдававшими «старорежимные» представления этого автора об ассортименте дежурных блюд, имеющихся на всякий случай в распоряжении каждой домохозяйки.
Между тем Молоховец-внук стал жадно расспрашивать о нашей жизни. Просил передать привет Леониду Соболеву, известному советскому писателю, вместе с которым когда-то учился в морском училище. Стал рассказывать о себе, но неожиданно осекся и, вновь извинившись, сказал:
– Собственно, мне от вас ничего не нужно. Просто я хотел постоять рядом с теми, кто имеет возможность дышать воздухом родины…
Но вот мы вошли в зал, и началось поистине великолепное зрелище. Зал был многоярусный. (Мы, в числе других гостей, смотрели со второго яруса.) Ряды партера окружали возвышение в конце зала, где в золоченом кресле – так и хочется сказать «на троне» – восседал ректор университета с молитвенником в руках.
В партере сидели студенты. Зазвучал орган, и в зал вошел церемониймейстер, ритмично взмахивавший жезлом, тоже золоченым. По его знаку началась церемония, посвященная переходу студентов на следующий курс. Каждый студент, облаченный в мантию своего курса, должен был, поднявшись по нескольким ступеням и затем преклонив колено, выслушать напутственные слова ректора, получить его благословение. После чего во главе с церемониймейстером покинуть зал, чтобы вскоре вернуться уже в новой мантии.
Потом настал черед ученых, общественных деятелей, художников, получивших почетную степень доктора «Гонорис кауза». Один из них был так стар и немощен, что его вели под руки. Но и он опустился на колено. Вся церемония длилась около трех часов, и в конце ее в зал вошла Ахматова. Ощущение было такое, будто мы стали свидетелями выхода королевы.
Она была в пурпурной мантии (точно в такой же мантии по поселку Переделкино разгуливал Чуковский), но без шапочки, которую полагается надевать непременно. Как потом рассказала Анна Андреевна, она сочла, что этот головной убор ей не к лицу, и в виде исключения ей позволили не надевать шапочку. Однако этим нарушение деталей ритуала не исчерпывалось. Ахматовой не пришлось ни подниматься по ступенькам, ни становиться на колено: ректор сам сошел к ней и вручил диплом.
Когда церемония закончилась, мы с Ромой купили большой букет роз и направились в гостиницу, где Анна Андреевна остановилась. Узнав от портье, что она отдыхает и просила не беспокоить ее, мы передали ей наш букет, вложив в него записку.
Но не успели мы отойти от гостиницы на несколько шагов, как нас догнал посыльный и сказал, что Анна Андреевна просит вернуться.
Мы застали у нее художника Юрия Анненкова, специально приехавшего из Парижа. Работы Анненкова я, конечно, знал. В основном книжную графику. Но для меня он был… как бы это сказать… чуть ли не доисторической фигурой. Никогда не думал, что доведется беседовать с ним. И уж вовсе неожиданным оказалось, что благодаря английскому телевидению он меня знает.
Кроме Анненкова из Парижа на двух автобусах приехало множество поклонников и друзей молодости Ахматовой. Через несколько минут после нашего прихода они тоже явились в гостиницу. Я никогда не видел в таком количестве старых русских аристократов. Все они были крайне воодушевлены в тот момент, но смотреть на них было грустно. Некоторые плакали.
Узнав, что мы – советские артисты, они обрушили на нас град вопросов, в основном личного характера – о своих родственниках, друзьях, с которыми потеряли связь. Одна пожилая дама спросила Рому, не знает ли она что-нибудь о судьбе некой второстепенной актрисы, когда-то игравшей в Александринском театре. Мы о такой актрисе не слыхали. Тогда Рома пообещала, что попробует по приезде домой что-нибудь разузнать и напишет письмо. Пожилая дама расчувствовалась, долго благодарила и сказала:
– Адрес вы запомните легко. Мадам Мок. Париж. Франция.
Рома удивилась:
– А улица, дом?
– Ничего этого не надо. Мой муж – глава парижской полиции.
Когда же Анна Андреевна по привычке обратилась к присутствующим:
– До свидания, товарищи! – возникла напряженная пауза.
Прощаясь с нами, Анна Андреевна сказала:
– Они забыли, что товарищ значит друг. Но мы-то это помним, не так ли?
Я запомнил Анну Андреевну, окруженную морем цветов.
* * *
5 июня 1965 - Оксфордский университет присудил почётную степень доктора литературы "величайшему из современных русских стихотворцев - 76- летней Анне Ахматовой, чья поэзия и собственная судьба отразили судьбы русского народа" - так писали в английской печати.

@темы: Актеры

---

Конечно, я об этом фильме уже писала собственные впечатления, но сейчас захотелось сохранить себе этот пост.

"Моя камера завидует собственному объективу" - Клод Лелюш о ней на съемках "Мужчины и женщины" 1966

27 апреля АНУК ЭМЕ Anouk Aimée - 92 годa!
Поговаривают, что когда советский министр культуры Екатерина Фурцева посмотрела «Мужчину и женщину» Клода Лелуша, ее потрясение оформилось в директиву:
«Советский зритель должен увидеть этот фильм!»
И уже 1 января 1968 года подарком под новогоднюю елку по экранам советских кинотеатров разошлись новенькие, яркие, изумительно дублированные Вячеславом Тихоновым и Ниной Меньшиковой копии фильма, взявшего золото Канн в мае 1966-го.
Решительность Фурцевой особенно дорогого стоила, потому что центром напряжения фильма была долгая постельная сцена, каких в советском прокате еще не было.
Фильм представлял собой хронику общения двух 35-летних родителей-одиночек, которых промозглый декабрьский вечер в Довиле свел у порога школы-интерната, где воспитывались их дети.
Поездки в Довиль и обратно, разговоры за обедами и за сигаретами о работе, о прежних браках, о самбе, о бразильских композиторах Жобиме и Жилберту, о скульпторе Джакометти и собаках, о кино, по большей части сымпровизированные Жаном-Луи Трентиньяном и Анук Эме, исчерпывали содержание картины.

А любовная сцена, где обнаженная спина Трентиньяна недвусмысленно демонстрировала его попытки доставить новой знакомой удовольствие, а глаза Эме так же недвусмысленно давали понять, что оно к ней так и не приходит, была его несостоявшейся кульминацией.
Все прекрасно, герои прекрасны, у них прекрасные профессии — гонщик экстра-класса и ассистентка режиссера в кино,— они подходят друг другу, но оргазм не приходит: героиня еще не остыла от любви к погибшему мужу-каскадеру.
«Мужчина и женщина» разрушил главный на тот момент принцип мелодрамы: фильм не заканчивался свадьбой с поцелуем в диафрагму, а был похож на досужую болтовню, которая стала было складываться в задушевный разговор, но в самый важный момент он прерывался. И все же у фильма был как будто бы счастливый финал, в котором Мужчина на машине обгонял поезд Женщины, чтобы встретить ее на вокзале в Париже, где они заключали друг друга в объятия и застывали черно-белой моментальной фотографией.

Режиссером, который сделал Анук Эме настоящей звездой на все времена, стал Клод Лелуш.
В 1966 году он пригласил её сняться в мелодраме «Мужчина и женщина».
Тогда имя Лелуша было еще мало кому известно, а в голове у него лишь рождались зарисовки сюжета и мелодии к фильму, но, даже несмотря на это, он знал:
«Это фильм всей моей жизни».
У него не было ни денег, ни творческой поддержки, но в своем фильме он с самого начала хотел видеть двух звезд французского кинематографа:
Жана-Луи Трентиньяна и Анук Эме — только их и никого другого.
Сценарий Анук Эме очень понравился, и она сразу же согласилась сниматься, но, правда, режиссеру пришлось потратиться на достаточно дорогого парикмахера и гримера, на которых настаивала актриса.
Как и многие Клод Лелуш не устоял перед обаянием актрисы и был тайно в неё влюблен. Режиссер планировал признаться ей в своих чувствах, но опоздал всего на день.
Они снимали в отеле «Норманди».
И режиссер решил подряд снять две постельные сцены: сначала с любовником, которого играл Жан-Луи Трентиньян, а потом с мужем в исполнении Пьера Баруха.
В своей книге «Баловень судьбы» Клод Лелуш писал:
«То, что происходит в этой постели, сценарием не предусмотрено. Естественно, это уже не кино. Анук и Пьер полюбили друг друга... Ох уж этот Барух!
Он легко крадет сердце той, в кого и я тайно влюблен.
Пора признаться, я не мог сопротивляться очарованию Анук.
Какой мужчина устоит перед ней? Но из робости и желания показаться джентльменом я пропустил два дня, прежде чем признаться ей в своих чувствах…»
Хотя спустя годы Лелуш перестал жалеть о своей медлительности, ведь уже в 1970-м Анук Эме ушла от Пьера Баруха к английскому актеру Альберту Финни.
Возможно, именно эта история и натолкнула Лелуша на одно из его красивейших высказываний:
«Самые прекрасные истории любви те, прожить которые нам не хватило времени».
Какие бы романы не скрывались за съемками, фильм «Мужчина и женщина» стал центральным в фильмографии Анук Эме и принес ей международное признание.
Более 60 лет своей жизни Анук Эме посвятила кинематографу.
Актриса получила «Золотой глобус» за роль в фильме «Мужчина и женщина» и Каннскую пальмовую ветвь за фильм «Прыжок в пустоту», а также была номинирована на премии «Оскар», «Бафта» и «Сезар».
Анук Эме была музой многих известных режиссеров, включая Федерико Феллини, Клода Лелуша и Жака Деми.
Франсуаза Сорья Дрейфус — под таким именем 27 апреля 1932 года в Париже родилась Анук Эме.
источник Natasha Volpina, Хаита Бугакова, Margarita Levitskaya

@темы: Кино, Актеры

---

О себе писать боюсь.
В переводах пока застряла в новой книге о фильмах Рэтбоуна, надо оттуда как-то выплывать и все это разгребать.
И пока будет несколько киношных постов.

Взято на фейсбуке

"Невезучие" , 1982 /La Chevre Франсиса Вебера,
и этот пост больше посвящен Веберу, нежели самому фильму.
И образу Франсуа Пиньон/Перрен).


Кстати, немного из биографии великого, на мой взгляд, француза, создавшего наши любимые сумасбродные комедии.
Отец Вебера - еврей, а мать - армянка.
Мать режиссёра, Екатерина Агаджанян, родилась в Армавире. Позже она с семьёй переехала в Санкт - Петербург, а после революции эмигрировала во Францию.
Так что Вебера смело можно считать нашим, а не французским).
Он сам всегда говорит в интервью: "я счастлив, у меня армяно - русская душа".
Остальные его комедии, наверное, нет нужды перечислять - их очень много. И за это его любим, и не только! "Невезучие" и "Игрушка" мои самые - самые любимые.
Итак: персонаж c этим именем (Перрен) впервые появляется в 1971 году, в пьесе Франсиса Вебера "Контракт", эту роль в театре исполнял Жан Ле Пулен.
Спустя два года спектакль был адаптирован для кино под названием "Зануда", и первым актёром, воплотившим Франсуа Пиньона на экране, стал бельгийский поэт и бард Жак Брель.
В некоторых последующих кинокомедиях по сценариям Вебера также фигурирует персонаж, носящий это имя.
В других сюжетах того же Вебера появляется персонаж по имени Франсуа Перрен (фр. François Perrin), представляющий собой вариант Франсуа Пиньона, причём обоими именами автор наделяет один и тот же типаж героя.
Общей чертой этих персонажей, ставших частью французского кинофольклора, является то, что они, как правило, оказываются в ситуации, которая находится за пределами их понимания, или о которой они даже не подозревают; при этом часто Пиньоны/Перрены выделяются своей открытостью (иногда граничащей с идиотизмом), большой наивностью и добротой.
le chèvre в переводе "коза", "приманка", "ловля на живца", а если сказать на французском "rendre chèvre"- будет означать "выводить из себя".
Это пятый фильм где присутствует Франсуа Перрен и первый- где появляется его компаньон Кампана)) в моем случае, - (Ришар/Депардье).
Музыка!!! Владимир Косма!

@темы: Актеры

---

С твиттера. из поста пользователя Lubanka



Сука любовь

Ив Монтан, женатый на Симоне Синьоре, смотрит на Мэрилин Монро, которая смотрит на своего мужа Артура Миллера, который смотрит на Симону Синьоре, которая замужем за Ивом Монтаном и не отрывает от него глаз.

@темы: Актеры

---

Роми Шнайдер и Ален Делон

@темы: Новый год, Актеры

---

Мягков бывал на голых вечеринках, когда Настя Ивлеева еще не родилась.

А вообще маразм это все, не вечеринка, а шумиха вокруг нее.

@темы: Актеры, Рассея

---

Александр Ширвиндт, «Опережая некролог»



Как-то Миронов говорит мне: «Давайте соберемся вместе со Смоктуновским, посидим, как люди, пообщаемся». Он обожал Иннокентия Михайловича. Я звоню Смоктуновскому: «Кеша, нас в гости приглашают. Изысканно накормят, и вообще чудный дом».
Он спрашивает: «Да, а кто приглашает?» «Миронов, артист», – говорю. Андрюша в ту пору уже был очень знаменит. «Да, Миронова знаю», – сказал Кеша.

И вот квартира на Селезневской улице, горят свечи, играет музыка – из аппаратуры, которую тогда никто, кроме Андрюши, не имел и не видел. Лариса Голубкина мечет что-то на стол. За столом сидит совершенно расслабленный Кеша: «Как прекрасно у вас. А вы помните, как мы снимались с вами в “Берегись автомобиля”?» «Ну, как же, как же. Хорошее было время», – отвечает Андрюша. Смоктуновский продолжает: «Скажите, Андрей, а как в дальнейшем сложилась ваша судьба?» И совершенно непонятно, Иннокентий Михайлович действительно витал в таких высоких облаках или это была завуалированная шутка.

@темы: Актеры, Ширвиндт, Смоктуновский

---

Не могла пройти мимо этого. Очень его люблю. И щемит сердце, понимаю, как летит время...




"Я очень устал от этой жизни. Но, во-первых, я её целиком заслужил (целиком я и целиком её), а во-вторых, другой уже не предвидится.

Каждые полвека — ветер перемен. Обычно ветер перемен порывистый и мощный. Но ходить до ветру сегодняшних перемен надо дозированно и возрастно. А «пысать» против ветра перемен старческой струёй — чревато.

Перемены… В наше время человек на трибуне не мог оторваться от бумажки, а теперь несёт бог знает что — без бумажки и очень грамотно.

Сейчас спи с кем хочешь, мужикам даже венчаться можно друг с другом. А раньше люди сидели за это десятилетиями. Помню, возвращаюсь в «Красной стреле» из Ленинграда и попадаю в СВ с актёром Фимой Копеляном. Сразу коньячок, начинаем трепаться — редко видимся. В коридоре стоят два стройных мальчика, один в одном конце вагона, другой — в другом. Стоят, в окошко смотрят, друг с другом незнакомы. Поезд трогается, они ныряют в одно купе, закрываются. Мы пьём, дружим. Я говорю: «Фима, подумай — люди предаются этой пагубной страсти, рискуя свободой. Фимочка, живём один раз. Надо успеть попробовать». Он говорит: «Шура, я не смогу, я очень смешливый».

Вчера тебя сажали в тюрьму за валюту, сегодня — пожалуйста, держи миллиардные долларовые счета. Вчера нельзя было купить и перепродать — сегодня на этом строится весь наш бизнес. Но как жить без идеологии, без чёткого государственного устройства? После того как мы решили освободиться от советского прошлого, мы ничего не создали, кроме эфемерных надежд. А вектора-то нет! И нет корней, потому что их всё время выкорчевывают. А теперешние саженцы крайне подозрительны."
________
*Александр Ширвиндт, «В промежутках между».

@темы: Актеры, Ширвиндт

---

Умерла Гейл Ханникат. Ей было 80 лет.

@темы: Актеры, Гранада

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Внезапно на злобу уходящего дня)

Мишель Докери и именинник Бенедикт Камбербэтч

@темы: Фотографии, Актеры, Камбербэтч

---

Как же бывает все связано...

Зашла на фейсбук, наткнулась на фотографию молодой Мэгги Смит в костюме Дездемоны



А кто-то умный написал : это не она! Автор в доказательство привел сноску на сайт с фотографиями из журналов, я пошла в этом направлении, фотки не сохранялись, пошла дальше и сначала наткнулась на кучу фоток Мэгги Смит, из которых сейчас приведу, в основном, семейные, с мужем Рбертом Стивенсом и сыновьями...






Вот здесь они с Кэри Грантом, никогда его таким не видела.




На съемках фильма "Путешествия с тетей"

До кучи еще из спектакля с Бреттом



А дальше меня вынесло на "Аббатство Даунтон"))




Но этих фоток будет еще много. Собираюсь в отпуске посмотреть, наконец, все "Аббатство" целиком и попутно буду фотки выкладывать.

@темы: Фотографии, Актеры, Аббатство Даунтон

---

Фрунзик Мкртчян



«Я вернулся с того света. Если бы ты знал, что там за место… Самое роскошное путешествие в моей жизни. Все остальные путешествия – ничто. Все остальные места – обычные пошлые населенные пункты. Тяготы, боль, нелепости… Теперь я знаю, что такое счастье. Какой у него вкус, цвет… Потусторонний мир – это такое неописуемое место. Такой покой, такая легкость… Ни крови, ни кожи, ни тела. Свет и счастье. Ада нет. Блеф, выдумка. Придумали, чтобы людей пугать…
Моя жена говорит, что тело у меня было в жутком виде, лицо помертвело, посинело, глаза куда-то закатились. А я был счастлив… И весь в сиянии… То трепетное счастье, которое было в лучезарном сиянии, я никогда не испытывал в этой жизни. И так легко уходить. А я всегда думал: чего это умирающие не сопротивляются. Я там мало пробыл. Какой-то миг. Неописуемый лучезарный миг, длившийся вечность…
Я испытал огромное, незнакомое счастье, необъяснимое состояние. Чем измеряется счастье здесь? Овациями? Видишь, тому досталось меньше аплодисментов, чем мне. Пускай лопается. Чушь! Пустое постыдное чувство. То счастье космическое, несравнимое. Жаль, не успел, сразу вернулся. Как советский турист в годы «железного занавеса». Тем не менее поблагодарил врачей за то, что вернули. Но, между нами, как увидел дымящуюся трубу завода, пожалел, что вернулся…»

После этого интервью Мкртчян прожил всего несколько недель. В Ереване десятки тысяч людей с зажженными свечами провожали в последний путь славного сына своего народа. Случилось это 29 декабря 1993 года. Ему было 63 года…

@темы: Актеры

---

Вспоминает Евгения Симонова

«Леонид Куравлев был одним из первых моих партнеров в кино. Я его прекрасно знала только по ролям — «Живет такой парень», и что он был кумиром и любимцем зрителей. А я никто — студентка между вторым и третьим курсом. И совсем ничего не умела в профессии. Началась работа. И, знаете, с ним было сразу как-то удивительно легко. Он проявлял на площадке чудеса терпения. Георгий Данелия очень любил Куравлева, работая, они понимали друг друга с полуслова. Георгий Иванович говорил, а Леня тут же делал то, что просил режиссер. А мне нужно было репетировать. И Леонид вынужден был со мной репетировать. Так вот, я клянусь — ни разу не почувствовала в эти моменты от него ни раздражения, ни досады на то, что он должен тратить время на какую-то дебютантку.
Со временем я поняла, как это ценно, когда снималась сама с молодыми артистами. Я чувствовала, как изнутри поднимается раздражение на их неумение, тут же вспоминала работу с Леонидом Куравлевым, и мне становилось стыдно. Вспоминала его доброту и чуткость. Ему столько было дано как артисту — мог вознестись. Но он был скромен, демократичен, вся съемочная группа обожала его, и работать вместе с ним было счастье-счастье.
Судьба подарила нам совместную поездку на фестиваль в Локарно — туда мы повезли нашего «Афоню». Там произошло следующее: публика не поняла фильм, он не был принят так, как у нас в стране. Швейцарцы не могли понять, почему главный герой таскает унитазы из квартиры в квартиру, не понимали, почему другие персонажи возбуждаются от таких слов, как, например «чешская раковина». В общем, юмор наш они не приняли. Данелия был очень расстроен, я расстраивалась из-за него, хотя, честно говоря, была в восторге от всего увиденного. Ведь это 1974 год, жизнь в стране была совсем другой, мы мало что видели, а тут — Швейцария, и мне 20 лет.
Но Леонид в этой ситуации сохранял удивительное спокойствие, он поддерживал нас, и со временем я поняла, что это такое его качество — сохранять присутствие духа в любых сложных ситуациях.
Вспоминаю смешной момент в этой поездке: мы жили в шикарной гостинице, были прекрасные обеды, ужины, нас очень вкусно кормили. В один из дней я решила — закажу всё в номер, и мы прекрасно проведем время. С нами был представитель ТАССа, его дочь, и так сложилась хорошая компания. Как сейчас помню, Лёня принес бутылку водки. В этот момент в дверь постучали, я открыла — на пороге стоял официант. Увидев картину, где за столом с едой и водкой собрались люди, у него вытянулось лицо: он к такому не привык. И тогда Лёня, взяв водку, сказал весело: «Камрад, с нами, рюмку водки». Официант смутился, но лицо у него изменилось, и он улыбнулся. И когда потом мы спустились на ужин, Лёня с официантом были как друзья и ударили по рукам».

@темы: Актеры

---

Из воспоминаний Владимира Качана и Михаила Задорнова о Леониде Филатове.



"Как сейчас помню Лёню, поджавшего под себя левую ногу и закуривающего через каждые пять минут новую сигарету, среди кастрюль, картофельных очистков и окурков. В этой неудобной позе, в экологическом кошмаре, который он сам себе устраивал, Лёня писал в своей тетрадке удивительно красивым почерком.
Ну а я, за его спиной, нетерпеливо ждал, когда стихотворение будет закончено, зная, что торопить или заглядывать через плечо категорически запрещается. Почти сразу я стал пробовать сочинять музыку на его стихи.
Первая наша песня была «Ночи зимние», про любовь. Неожиданно для нас она получила сумасшедший успех в стенах общежития. Сколько слез было пролито под эту песню, сколько страданий пережито, сколько выпито! А вот «Оранжевый кот» принес нам успех уже в масштабах города. На сочинение этой песни мы потратили аж пятнадцать минут, и она потом пелась во всех вузах Москвы…
Я в принципе убежден, что Леня как литератор — больше, чем артист, и если б он продолжил плотно заниматься литературой, то, думаю, потеснил бы на поэтическом Олимпе многих.
А уж когда Филатов состоялся в кино, которым просто «болел», когда исполнилась его мечта, то он стал уделять стихам еще меньше внимания, «пописывая» их в свободное от кино время. И окончательно списал их в разряд хобби.
Его возвели со временем на Олимп кинематографический, назвали секс-символом, что Филатова — не на каждом пляже свое тело рисковавшего показать — раздражало и смешило. И вот случилось то, что случилось, - инсульт, почки, и Леня из секс-символа в одночасье превратился в инвалида: плохо ходил, плохо говорил и не надеялся уже вернуться ни в кино, ни на сцену. Его друзья, и я в том числе, убеждали его продолжать жить и работать, говорили, что это судьба так распорядилась, чтоб из киноджунглей вернуть его в область литературы.
И Филатов вернулся. Сам писать он не мог, и, лежа на больничном столе, пока ему делали гемодиализ, сочинял в уме, запоминал это и потом Нине, своей жене, диктовал. Пошли пьесы в стихах одна лучше другой — «Лизистрата» на темы Аристофана, «Любовь к трем апельсинам», «Еще раз о голом короле» по мотивам Шварца, перевернутые, переиначенные Леней, с новыми смыслами.
В таком состоянии, между жизнью и смертью, он выпускал «Чтобы помнили». Однажды, когда Леня ждал донорскую почку, я по его просьбе сделал программу о Володе Ивашове, которого неплохо знал: писал сценарий, беседовал со Светличной, с сыновьями, сидел за монтажным столом... Закончил эту работу я абсолютно без сил. А Филатов так делал каждый эфир. "

Не сложен мир совсем не сложен.
Мир прост. Он в принципе таков,
Что может быть легко разложен
На мудрецов и простаков.
Мы — простаки. Мы в жизнь бежим.
Мы верим в хлеб, любовь и книги.
И не подсчитываем миги,
Что составляют нашу жизнь.
И год как день. И день как миг.
Мы жмем сквозь беды и невзгоды
И экономим чьи-то годы
За счет не прожитых своих.
А мудрецы глазеют вслед,
Их жизнь скупа и неразменна-
В ней ни рассвета ни разбега,
Ни взлета, ни паденья нет.
Жизнелюбивы и юны,
Они хохочут, как Фальстафы,
Но их начала, как фальстарты, —
Однообразны и скучны.
Не знать бессонниц. Пить до дна.
И жить, сомненьями не мучась.
Неужто это все же мудрость?
Неужто все-таки она ....

Леонид Филатов


⠀

@темы: Стихи, Актеры, Ютуб

---

Этот пост возник внезапно. Настолько внезапно, что даже не буду говорить об этом) Но эта идея со мной со вчерашнего трудного дня, она пришла сама, никуда не ушла и даже принесла какое-то свое вдохновение, помимо прекрасных воспоминаний и впечатлений. И у меня давно не было постов, идеи которых именно "вынашивались" и когда "это нужно мне, Атос") Так что пост во многом пишу для себя.

За последнее время просмотрела 4 фильма с Симоной Синьоре. Не вдруг, конечно. С моего импровоированного диска. Просто дошла до него очередь.

А вначале еще скажу, что Симона Синьоре для меня из той же когорты, что актеры из двух сборников, о которых когда-то писала здесь morsten.diary.ru/p218855772_o-sbytnosti-mecht-i... и здесь morsten.diary.ru/p218929859.htm Ахнула сейчас по поводу 63 комментариев, ну да ладно, я сейчас не об этом. Просто это были рассказы и фотографии без самих фильмов и даже надежды когда-нибудь их увидеть. И я даже не скажу, что мечтала об этом всю жизнь. Просто это были легенды и какие-то сами собой сложившиеся представления о той далекой жизни 50-60-х. И в основном , во Франции и Италии. Про Италию, это как раз вот оттуда из этих книжек, причем из статьи про Джину Лоллобриджиду:

"Во Франции, в Америке ли снимается фильм, если в нем Джина - значит, мы встретимся с ярким образом женщины, чьи глубокие черные глаза могут внезапно зажечься чудесным, радостным огнем для того, чтобы уже через минуту заблестеть слезами обиды. Или увидим простую, скромную девушку, которая гордится не роскошью одежды, а своей девичьей честью и никогда не прощает обидчиков. Мы снова окажемся в плену ее чудесных танцев, рожденных не в лаборатории балетмейстера, а на окраинных улицах Милана или Палермо, и снова услышим непритязательные мелодии ее песен, которые будто пришли к нам от гондольеров Венеции и рыбаков Генуи"
И Италия того времени для меня - узкие улочки с развешанным бельем, с громкими голосами прохожих и каких-нибудь торговцев, может быть, с долетающим откуда-то шумом моря... И всплывали вот эти стихи Джанни Родари

В Неаполе — в городе яркого света —
Есть переулочек Палонетто.
Кривой переулок темен и тесен —
Без неба, без солнца, без моря, без песен.
А будет ли песня кем-нибудь спета
Для тебя, мой Неаполь, без неба, без света?

Но сейчас я, на самом деле, не про Италию)

Кроме тех сборников "Актеры зарубежного кино" были еще, к примеру, "Комики мирового экрана" (а в ней кадр из "Шерлока младшего"), маленькие книжечки "Жан Габен", "Симона Синьоре" и совсем тоненькая книжка Анн Филипп - вдовы Жерара Филиппа. И вот , кстати, помню, что мама убрала когда-то в шкаф книгу "Пол, брак, семья")), а вот то, что я спокойно при ней читаю этот ужасный депресняк, она считала, видимо, вполне нормальным. Может, сама не читала? Но для взрослого это, может и ничего, а на меня подействовало довольно угнетающе. Разговор этой женщины с умершим мужем, воспоминания о последних днях, о том, как он до последнего ничего не знал, а она знала... Запомнилось вот, как за обедом он как-то сказал: мясо не вкусное, оно слишком свежее. То есть животное убили совсем недавно... В общем, тяжелая штука, и я ее, кажется, так никогда до конца и не дочитала. Но она тоже привнесла свой вклад в мои представления о той незнакомой прекрасной Франции 60-х. Однако, я опять не о том)
Вернусь к Симоне Синьоре. Вот такая была книжка

И в ней были фотографии и кадры из фильмов. Поэтому у меня были представления о ее творчестве. Хотя в детстве эти представления складывались больше по подписям под кинокадрами) Много лет спустя я посмотрела трагический "Путь наверх" (правда, мне кажется, у Симоны все фильмы трагичные) и сериал "Госпожа следователь".

Ну, а сейчас вот добралась до этих более ранних.

"Тень и свет"



Первый, который я посмотрела. Очень красивая элегантная Симона, почему-то особенно обратила внимание на ее широкое пальто. Симона играет пианистку, получившую что-то вроде психологической травмы во время выступления. Тайное соперничество с сестрой, бывший возлюбленный которой влюбился в героиню Симоны. До последнего ждала трагической развязки, но все кончилось хорошо)

"Золотая каска"

Довольно известный и , по-моему, один из главных в биографии актрисы фильм.
Ну, вот тут и мир старинного французского криминала, и кокотки... И в то же время какая-то атмосфера имперессионизма, Ренуара, наверное, Дега... с примесью Мопассана)





Мне кажется, этот фильм положил начало амплуа Синьоре, когда она оказывается то женой, то возлюбленной мужчин, стоящих на пороге тюрьмы, зачастую убивающих ради нее. Вот и здесь ее героиня Мари практически переходит из рук в руки, пока влюбившийся в нее плотник Жорж, поддавшись на провокацию, не убивает своего соперника.После этого влюбленные проживают несколько счастливых дней в тишине и спокойствии за городом, в Жуанвилле. Но, в конечном итоге, Жорж попадает в руки закона... Благодаря старым фоткам со зловещими подписями я догадывалась, что все кончится трагично. Правда, не очень люблю Сержа Реджани, сыгравшего главную роль, на мой взгляд он не очень подходит на роли героев-любовников.



Говоря об амплуа Симоны, сразу перейду к третьему фильму "Тереза Ракэн". Если честно, готова была увидеть что-то еще более зловещее. Это, вообще, осовремененная версия Золя и неплохо было бы почитать первоисточник. В двух словах: Тереза замужем за капризным, слабым и болезненным Камиллем. Внезапно в доме появляется шофер Лорен и между ними вспыхивает страсть.



Вот скажу по-свойски) если бы не его горячность, все бы обошлось, счастливые любовники уехали, Камилль дальше бы жил со своей властной матерью) Но разъяренный Лорен в пылу гнева сбрасывает Камилля с поезда. А дальше - роковое стечение обстоятельств. Из серии "меня нельзя было спасти" Все случилось именно по воле рока - невольно вспоминается Аннушка, которая уже пролила масло на рельсы. Отдельное спасибо за концовку - лаконичную, выразительную и в какой-то степени открытую.
Прекрасная игра всех актеров. Ужасный взгляд у парализованной матери Камилля, которым она смотрит после случившегося на невестку. Если б ее не парализовало, все произошло бы без всякого рока.

А теперь о фильме, в котором хорошее все же оказывается сильнее. Ну, это я по-детски, конечно, говорю) Просто там тоже рок, но побеждает любовь, причем это двойная ее победа)
Речь идет о фильме, который у нас шел (ну, или по крайней, мере, фигурировал в моей книжке) под названием "Судебный процесс". Фильм 1962 года. Сейчас он зачастую переводится, как "Семестр испытаний". Это все загадочный английский язык) Называется он "Term of the Trial" и, мне кажется, что можно понять и так и так, но любимый словарь перевел, как срок судебного разбирательства. Короче, понимайте, как хотите. Речь идет о студентах и преподавателях, поэтому семестр тут тоже очень в тему.
Значит, здесь у нас три звезды. Совершенно потрясающий Лоренс Оливье, Симона Синьоре и довольно юная Сара Майлс. Мне она когда-то запомнилась по фильму "Леди Каролина Лэм".



Сейчас , правда, проглядев кое-что в сети прочла, что речь идет о школе, а не университете. Ну, тем более. Итак,это история школьного учителя Грэхема Уира, обвиненного безответно влюбившейся в него ученицей Ширли Тэйлор в непристойном приставании. Наверное, довольно избитая тема, особенно сейчас. Но тут вот какая вообще история. Этот Уир, интеллигентнейший и безобиднейший из учителей, мягкий и тактичный человек, где-то даже слишком, что является камнем преткновения между ним и женой (Симона Синьоре)



В Уира влюбляется ученица, начинает ходить к нему на дом, типа, заниматься. Нет, ну, наверное, он ходил по краю и ее влюбленность видно невооруженным взглядом и видно, что она вот-вот "перельется через край". Но Оливье там, на самом деле, такой, что я бы тоже влюбилась, а сейчас в силу разных ассоциаций о Бретте подумала) Конечно, здесь это только роль, и я его и в других ролях видела, но да...он хорош. Просто тут с этой студенткой он такой мягкий, понимающий, закрывающий глаза на ее откровенность и всячески сглаживающий углы. Но в результате ему это не помогает, она приходит к нему в номер во время школьной поездки на экскурсию, и ситуация была на грани, хоть он и выпроваживает эту девицу восвояси.



Результат предсказуемый, по требованию матери, которой она наплела с три короба, девушка идет в полицию. Начинается судебное разбирательство.



И я, конечно, не буду во всех подробностях. Но любовь заставила эту девочку поступить по-человечески. Замечательно, что он даже почти не винил ее ни в чем и, кажется, даже не испытывал никаких гневных чувств по отношению к ней. И потрясающая была сцена с женой. Она же пропереживала весь этот суд, она провожала его как на казнь и...собрала чемоданы, чтоб уйти, потому что он вот даже этого не мог, был совершенно невинен и никого не тронул.
И только, когда он заверил ее, что девочка просто "спасла" его и между ними кое-что было, это реабилитировало Уира в глазах его жены и она решила, что он все-таки не совсем безнадежен)


***

Ну, и добавлю еще, что Симона Синьоре всегда у меня ассоциируется с восторженными рассказами мамы, о том, какая они с Монтаном были красивая пара и как они приезжали к нам на фестиваль. И Монтан выступал в черной водолазке и черных брюках и пел "Се си бо")







И напоследок вот это . Музыка и песня просто воплощение Парижа и Франции

@темы: Кино, Книжки, Актеры, Про меня

---

Вот совершенно внезапно нажала на вкладку фейсбука - а он у меня во время рабочего дня может не работать, потому что странный vpn часто не сочетается с удаленкой. Так вот, все внезапно работало и также внезапно я получила значительную порцию потрясающе мудрого позитива.

Ну, и просто очень люблю Ширвиндта, почти как члена семьи) Наверное, заведу на него тэг)



«К старости вообще половые и национальные признаки как-то рассасываются…
Я глубоко пьющий и активно матерящийся русский интеллигент с еврейским паспортом и полунемецкими корнями. Матерюсь профессионально и обаятельно, пью профессионально и этнически точно, с женщинами умозрительно возбужден, с коллегами вяло соревновательно тщеславен. Но умиротворения нет…Времени, отпущенного на жизнь, оказалось мало..
Смерти я не боюсь… Боюсь выглядеть старым. Боюсь умирания постепенного, когда придется хвататься за что-то и за кого-то… Я красивый старик, боящийся стать беспомощным..
В общем, диагноз – «старость средней тяжести».
В нашем возрасте (от 75-ти и выше) ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать.
Я столько раз бросал курить, но ни к чему хорошему это не привело. Возвращался обратно к этому пороку, пока сын, которого я очень слушаюсь и боюсь, не сказал: «Всё, хватит».
А потом меня навели на замечательного академика, предупредив, что он никого не принимает, но меня откуда-то знает и готов побеседовать.
Я собрал полное собрание сочинений анализов мочи и поехал куда-то в конец шоссе Энтузиастов.
Особняк, тишина, ходят милые кривоногие дамы в пластмассовых халатах. Ковры, огромный кабинет. По стенам благодарственные грамоты от Наполеона, от Петра I, от Навуходоносора… И сидит академик в золотых очках.
– Сколько вам лет? – говорит.
– Да вот, – говорю, – четыреста будет.
– Мы, значит, ровесники, я младше вас на год.
Когда он увидел мою папку анализов, взмахнул руками: «Умоляю, уберите».
Мне это уже понравилось. Заглядывать в досье не стал. «А что у вас?» Я говорю:
– Во-первых, коленки болят утром.
– А у меня, наоборот, вечером. Что еще?
– Одышка.
– Ну это нормально.
– Я стал быстро уставать.
– Правильно. Я тоже. В нашем возрасте так и должно быть.
И я успокоился. Раз уж академик медицины чувствует себя так же, как и я, то о чем тогда говорить?
На прощание я сказал, что бросил курить.
Он посмотрел на меня через золотые очки:
– Дорогой мой, зачем? В нашем возрасте ничего нельзя менять и ничего нельзя бросать. Доживаем как есть..
Я поцеловал его в грамоты и ушел. Гений.
Написал великий Маркес
— Я бы никогда не променял своих больших друзей, свою прекрасную жизнь, мою любимую семью на менее седые волосы или более плоский живот.
По мере того, как я старел, я стал более дружелюбным и менее критичным к себе.
Я стал моим другом...
Я не виню себя за то, что съел лишнее печенье, не застелил постель или купил что-то глупое, в котором я не нуждался.
У меня есть право на беспорядок и экстравагантность.
Я видел, как многие дорогие друзья покинули этот мир слишком рано, прежде, чем осознали великую свободу старения...
Кто будет винить меня, если я решу читать или играть на своем компьютере до четырех и спать до полудня?..
Кто сделает меня счастливее, если я буду в постели или перед телевизором столько, сколько захочу?..
Я буду танцевать под эти чудесные хиты 70-х и 80-х, и в то же время мне захочется плакать о потерянной любви...
Я иду.
Если я захочу, я пойду по пляжу в шортах, слишком натянутых на дряблом теле, и самозабвенно нырну в волны, несмотря на осуждающие взгляды других...
Они тоже постареют.
Я знаю, что иногда что-то забываю, но есть некоторые вещи в жизни, о которых просто следует забывать!..
Я помню важные вещи. Конечно, с годами мое сердце разбивалось много раз. Но разбитые сердца дают нам силы, понимание и сострадание.
Сердце, которое никогда не страдало, безупречно и бесплодно и никогда не познает радости быть несовершенным.
Мне повезло, что я прожил достаточно долго, и мои седые волосы и юношеский смех навсегда остались на моем лице.
Многие никогда не смеялись, многие умерли, прежде чем их волосы посеребрились.
Когда вы становитесь старше, вам легче быть позитивным.
Тебя волнует меньше то, что о тебе думают другие.
Я больше не сомневаюсь в себе.
Я заслужил право ошибаться. Итак, отвечая на ваш вопрос, нравится ли мне быть старым, я отвечу:
— Мне нравится человек, которым я стал.
Я не буду жить вечно, но пока я все еще здесь, я не буду тратить время на то, чтобы сожалеть о том, что могло быть, или беспокоиться о том, что будет.
И если захочу, то каждый день буду есть десерт»

Александр Ширвиндт. Меньше

@темы: Актеры, Ширвиндт

---

Сестры Поляковы-Байдаровы:
Ольга (1928-2009), телережиссёр, псевдоним Ольга Варен;
Татьяна (1930-1980), актриса, псевдоним Одиль Версуа;
Милица (1932-1988), актриса, псевдоним Элен Валье;
Екатерина-Марина (род. 1938), актриса, псевдоним Марина Влади

@темы: Фотографии, Актеры

---

Не смогла пройти мимо... Тихонов и Савельева

@темы: Фотографии, Актеры