Сейчас пыталась заказать по Озону краску для принтера и была в шоке - доставка 300 руб, если платить онлайн, если оплата при получении 450! И это доставка до пункта выдачи, не курьерская. Это ведь практически самовывоз.
Я сейчас не буду говорить на тему своих взглядов на преимущества нала и безнала, думаю, что сторонников у меня немного. Но даже 300 руб! У меня последние годы доставка была вообще бесплатной, в худшем случае рублей 70, ну 100... Боюсь, что опять это все говорит о том, что мы идем совсем не туда, о чем совсем не хочется думать... Попробую найти пресловутую краску где-то еще...

Была очень тяжелая неделя. Какие-то просчеты и ошибки на работе, недовольство начальства, и что называется все само из рук валится...

Опять начались разговоры о возможности отключения глобального интернета. Причем не когда-нибудь, а в самом ближайшем будущем. Очень депрессивно. Уж я ни говорю о фильмах и всех холмсовских сайтах, я вон только начала какие-то книги покупать за бугром... И даже не могу сейчас что-то срочно скачать или закупить, потому что финансы поют уже не романсы, а целые арии. Все растет и повышается, кроме зарплаты.

Выкладываю сегодня заключительную часть "Холмса в Оксфорде ". На мой взгляд, ничего особо интересного в ней нет, и даже не хотела выкладывать - какой-то кривоватый перевод получился), но потом все же решила, что надо довести дело до конца и покончить с этой брошюрой. В процессе того, как я это пишу вышел из строя и этот ноут - просто беда какая-то!


Николас Утехин "Шерлок Холмс в Оксфорде" Окончание

Вторая часть здесь

morsten.diary.ru/p216720372.htm

Оксфорд Холмса.

Оксфорд, который знал Шерлок Холмс в те дни далеких 1870-х, что теперь кажутся нам совершенно безмятежными, отличался от Оксфорда наших дней лишь некоторыми деталями и общественными отношениями. Тогда как теперь вы можете идти по территории университета, не боясь, того что ваш статус студента может навлечь на вас беду, в 1871 году Чарльз Кри мог упомянуть в своем , уже процитированном нами, дневнике, просто вскользь:
«Понедельник, 6 ноября…
Джим ввязался в стычку с «Городскими» на Бразеноуз Лэйн и следы этой битвы остались у него на лице.»
Конфронтация между двумя группировками, что волей-неволей соседствовали друг с другом в Оксфорде, началась еще несколько веков назад; и только сейчас мы действительно можем сказать, что такая открытая враждебность теперь осталась в прошлом. И хотя все еще есть некоторая подозрительность и с той и с другой стороны, но сейчас она выражается скорее в саркастических замечаниях, нежели в кулачных боях. В Оксфорде все еще бывают недовольны студентами и их привычками: но жалобы эти вытекают скорее из экономических проблем двадцатого века, заключающихся в том, что студент, обучающийся за счет государственных грантов, который далеко не все свое время проводит за книгами в своей комнате или в библиотеке, автоматически становится тяжким бременем для налогоплательщиков.
Сто лет назад, когда Холмс учился в Оксфорде, трения и стычки между Городом и Университетом происходили по причине взаимного недоверия и – по крайней мере, в том, что касалось отношения горожан к студентам - зависти и страха по неведению. В лучшем случае, там имел место довольно шаткий мир, в худшем – ссоры и драки по вечерам. И в некотором роде разграничения между этими группировками Оксфорда были тогда не столь определенны, как это стало позже. Автор, остроумно назвавший Оксфорд «латинским кварталом Каули», сатирически описывал современную реальность, когда дешевые машины массового производства Уильяма Морриса преобразили город и в физическом и в социальном плане. Оксфорд буквально был втянут в двадцатый век на буксире, привязанном к бамперу машины Морриса; однако, современность и традиции должны жить бок о бок друг с другом, и профессор кафедры истории, учрежденной одним из королей Англии, мог плечом к плечу (если и не рука об руку)идти по многолюдной Хай-стрит с профсоюзным деятелем из Каули.
Насколько мы понимаем, в 1870-х индустриализация еще не начала развиваться в Оксфорде. Это был город с несколькими частными пивоварнями; в Волверкоте была – и все еще существует – бумажная фабрика; а паб «Букбайндерс Армз» в Иерихоне может рассказать собственную историю пивной, куда любили захаживать сотрудники «Кларендон Пресс» - издательства Оксфордского университета. В остальных отношениях Оксфорд был смесью свойственного викторианской эпохе духу коммерции и все еще сохраняющейся приверженности к сельской пасторальной жизни - сельскохозяйственные инструменты все еще продавались на Сент-Эбб стрит, а на рынке, что был на том месте, где сейчас находится автовокзал Глочестер Грин, продавали скотину. В то время, как этот открытый рынок был предназначен для городских и сельских жителей Оксфорда и его окрестностей, его соперник – крытый рынок, который скрыт четырьмя аллеями от парадного фасада магазинов Хай-стрит – которая могла бы считаться самым центром городской торговли, фактически официально управлялся университетом. И сегодня «Юниверсити Газетт» все еще торжественно освещает выборы Клерка для Рынка – почетный титул, простой и бесхитростный, но Джон Бетджман в своих опубликованных фотографиях Оксфорда викторианской и эдвардианской эпохи отобразил удивительную картину двух сошедшихся вместе культур: мы видим продукты труда мистера Пигготта (гордо глядящего в объектив), которые взвешивает почтенный ректор Ворчестерского колледжа в мантии и с окладистой бородой, чтобы убедиться, что, по крайней мере, в этой части рынка никого не обвесят.
На одной стороне Хай-стрит находится бакалея Фрэнка Купера, сохраняющая лидирующее положение у покупателей, как среди горожан, так и среди обитателей университетской части города, в том числе и в качестве «главного изготовителя Оксфордского мармелада». Основанная в 1840 году, она была классическим примером местной фирмы, быстрыми шагами идущей вперед, так что в 1874 году, когда Шерлок Холмс еще был в стенах университета, семья этих фабрикантов смогла открыть свою фабрику по производству мармелада на новой территории, в «Виктория Билдинг», близ железнодорожной станции. Это было уже новшеством для того времени. Но перейдите на другую сторону Хай-стрит, пройдите через исторический район Радклиф –сквер (где можно стоять и с обеих сторон видеть только университетские здания) и вы окажетесь возле театра Шелдониэн, где лишь десятилетие назад студенты кричали на Мэтью Арнольда, когда он передавал в 1864 году Речь Крю: - Покороче! Дайте ему пива! Разве не похоже это на сцену, что могла бы иметь место где-то в Средневековье?
Это, конечно, не означает, что с течением времени Университет ничуть не изменился, но пропасть была огромной, и Университет, прекрасно зная дух Викторианства и будучи создателем некоторых неотъемлемых частей этой эпохи – придерживался тенденции быть «самому по себе» и претерпевать какие-то перемены как можно позже. Почти за два десятилетия до того, как Холмс поступил в колледж Святого Иоанна, изменения уже витали в воздухе, когда 31 августа 1850 года была назначена комиссия, чтобы получить точные сведения о состоянии, дисциплине, занятиях и доходах Оксфордского Университета. Председателем комиссии стала августейшая персона из религиозного мира, новый епископ Норвичский – некогда сам учившийся в Квин-колледже – и спектр вопросов, исследуемых им и его шестью коллегами , был довольно широким.
Одной из главных целей их изысканий было определить, какой уровень дохода требовался джентльмену, чтобы пройти четырехлетний курс обучения в Оксфорде, а также социальные аспекты студенческой жизни. Было намерение расширить льготы для поступления в университет выходцам из более бедных слоев населения (тут мы говорим не о бедняках, а скорее о классе лавочников и коммерсантов), классе, не имеющем возможности посылать своих сыновей в Оксфорд из-за высокой платы за обучение. В качестве примера члены комиссии отметили, что студент Даремского университета может жить на шестьдесят фунтов в год; но сумма 725 фунтов, которую, как утверждали, тратит в Ворчестерском колледже за четыре года студент, не получающий стипендии, считается довольно небольшой для студента Оксфордского университета.
Собирание фактов в этой и в других важных областях, как можно себе представить, было очень трудным делом, потребовавшим много времени; Комиссия смогла представить отчет только в апреле 1852 года, и потребовалось еще два года прежде, чем Парламент утвердил Акт реформы, реорганизующий руководящий состав университета и возвещавший эру перемен, произведшей коренную ломку в Оксфорде, хоть и довольно постепенную. Как писал С.Э. Малллет в своей «Истории Оксфордского университета» (1927 г.),: «Привилегированные классы, устаревшие правила, обременительные и мешающие ограничения были устранены; и пожертвования, что так долго использовались довольно бесцельно, теперь сделали возможным обучение для более широкого круга лиц.» Поучительно, однако, заметить тон возражений, выраженных оппонентами реформаторов, пока комиссия еще работала. Свидетельства Фредерика Темпла, позже ставшего директором школы Рагби, а потом архиепископом Кентерберийским, должно быть типичное для тех, кто считал, что предложения для всеобщего обучения могут зайти слишком далеко и изменить слишком многое: «Страшно подумать о значительной части студентов, которые способны запятнать свой разум , а нередко и жизнь, влиянием порочных молодых людей. Предотвратить это было бы, несомненно, невозможно; но одно дело, когда это тлетворное влияние быстро передается тем, кто оказывается рядом, и совсем другое – когда у него нет свободного доступа к юным умам. Наш долг защитить неокрепшие умы, положив барьер на пути зла. А этот план ломает все барьеры.»
Поэтому Оксфорд, с которым познакомился Холмс в 1869 году и тот университет, что он знал на протяжении семи лет, уже не были больше отрешившейся от этого мира общиной, какой она была ранее. Была признанна настоятельная потребность в переменах, и были проведены реформы. Нет, конечно же, нельзя сказать, что старые методы и отношения полностью ушли в небытие – это далеко не так. Возможно, Оскар Уайльд был столь же нетипичным студентом, каким он был и после окончания университета, когда для него не существовало других законов, кроме собственного мнения; но, тем не менее, у Д.Х.Эсмонда, ювелира и серебряных дел мастера из Сент-Олдейта, сохранился счет, который показывает на что он зачастую тратил свои деньги, учась в Магдален-колледже. Датированный концом 1876 года, он отражает покупку пары золотых запонок стоимостью в две гинеи и золотой булавки для галстука за пятнадцать шиллингов . В качестве примечания к этой покупке интересно заметить, что Уайльд не смог оплатить счет, и мистер Осмонд подал на него в суд. История умалчивает, чем закончился этот процесс Уайльда.
Тогда как молодой Холмс вряд ли был таким щеголем, как Уайльд, можно ясно увидеть, что его вкусы в последующие годы сложились под влиянием Оксфорда. Можно надеяться, что ввиду своего юного возраста он еще не курил трубку, будучи студентом первого курса, но приятно представить восемнадцатилетнего Холмса в конце его двухлетнего пребывания в колледже, наблюдающим рано утром за тем, как служитель ворошит угли в его камине, и внимательно изучающим меню завтрака, задумчиво покуривая новую трубку, недавно приобретенную им у «Мэйо и сына» на Корнмаркет-стрит – где , в 1875 году, он мог приобрести инкрустированную пенковую трубку за 3 фунта 17 шиллингов. Мэйо так же считались «Поставщиками вин, крепких напитков и сигар»; Шерлок Холмс, который много лет спустя заказал «несколько пыльных покрытых паутиной бутылок старого вина» в конце дела «Знатного холостяка», был, должно быть, обязан Оксфорду своими познаниями по части вин, так же, как и познаниями более интеллектуального характера. Гораздо удобнее заведения Мэйо для Холмса был магазин Е. Воркмана, в доме 73 по Сент-Джайлс-стрит, как раз напротив колледжа Святого Иоанна. Также он мог изучать прейскурант Д.Итона в его заведении, которое специализировалось на такой экзотике как «Мадера Восточной Индии», «Вина Кейптауна» и «Мускат Ривзальт» наряду с более привычными кларетами, бургундским, рейнвейном и мозельским. Для более торжественных случаев, когда предпочтительнее было предаться сему пороку в городе, нежели на территории колледжа (и всегда помня о том, что он должен вернуться в колледж к девяти часам вечера, а то рискует быть пойман проктором и университетской полицией), Холмс будет посещать гостиницу «Шахматная доска», в одном из переулков Хай-стрит, а позже любовно вспоминать тамошний портвейн и постельное белье; согласно Оксфордскому справочнику за 1875 год хозяином гостиницы в то время был эсквайр Е. Гардинер.
Чарльз Кри отмечает в своем дневнике день, проведенный с друзьями, в гостинице «Насест», во время которого некий «Холмс» (более полное имя не указывается) каким-то образом развлекал компанию. Это был век «Человека колледжа», когда Оксфордский студент не заглядывал за пределы своего колледжа большую часть своей академической, спортивной и общественной жизни. Однако, мы вряд ли преступим границы вероятности, если представим Кри, узнавшем об одаренности юного Шерлока Холмса – который по его собственному признанию, «часами оставался один в своей комнате,» - и в обществе оживленных молодых людей отправившемся с интересом провести время в старой гостинице.
Такова, в общем и целом, счастливая и спокойная жизнь Оксфорда 1870-х и молодого Шерлока Холмса, который на протяжении семи лет был частью этого университета. Тогда как по большей части он казался одиночкой, который мало общался со своими ровесниками – почти наверняка чувствуя себя неуютно, брошенным в столь юном возрасте в чуждую ему атмосферу – тем не менее, если мы были правы в своих предположениях, у него сохранились лишь счастливые воспоминания о времени, проведенном в Оксфорде. Его богемные привычки в более позднее время, его с одной стороны, утонченные, а с другой – непритязательные вкусы, отношение к закону и высокомерная властность, политические и духовные взгляды – можно проследить , что начало всему этому было положено в годы его становления, проведенные в Оксфорде. Возможно, для оксфордского студента 1870-х и необычно было говорить много лет спустя с такой надеждой и верой о школах-интернатах; но человек, который мог так прекрасно и красноречиво говорить о розе, а после о существовании божественного Провидения, несомненно, обладает интеллектом, который отчасти был сформирован религиозным фундаментом, который дал ему оксфордский колледж Святого Иоанна.

Постскриптум 1985 г.

Мне хотелось бы думать, что публикация в 1977 году эссе «Шерлок Холмс в Оксфорде» положила конец всем научным теориям на тему университета и колледжа Холмса. Почти, да, но не совсем! С тех пор появились только две важные статьи на сей счет, хотя причиной этого без сомнения является тот постоянный поток материалов на все мыслимые аспекты жизни и поведения знаменитого дуэта с Бейкер-стрит; иногда требуются годы чтобы вновь вернуться к какой-то особой теме.
Но в мартовском выпуске «Бейкер-стрит джорнал» за 1979 год Роберт Мосс сделал новое предположение, что Холмс изучал химию в оксфордском Крайст Черч колледже под чужим именем , а затем поехал в Кембридж. Никаких доказательств, подтверждающих теорию «чужого имени» представлено, увы, не было, но гипотеза автора о колледже Крайст Черч довольно разумна.
«Все указания, что мы находим в Каноне, говорят о том, что решив изучать химию, Холмс стал искать лучший колледж, где он мог бы это делать и лучшего преподавателя» - говорит Мосс и указывает, что в Крайст Черче лекции по химии читал Огюстус Вернон Харкорт, ассистент профессора химии сэра Бенджамина Броуди. В 1872 году Броуди сменил кто-то менее интересный в плане практических химических исследований, и это побудило Холмса оставить Оксфорд, не получив ученой степени и отправиться в Кембридж.
Другая новая статья, написанная Бернардом Дэвисом, старым исследователем Холмсианы, была опубликована в летнем выпуске «Шерлок Холмс Джорнал» за 1985 год; благодаря тщательному вдумчивому прочтению и исследованию «Глории Скотт», он приходит к выводу, что эти события происходили либо в 1873, либо в 1874 году. А сопоставление дат летних каникул в Оксфорд и Кембридже за каждый год неумолимо приводит – я рад сообщить об этом – к еще одному заключению: что Холмс и молодой Тревор должны были обучаться в Оксфорде.
Таким образом, последнее слово на эту тему лишь еще более подтверждает мою идею. Первая из двух этих статей – лишь очень легковесный пример теории «двух университетов»; возможно, идеальный способ, чтобы уйти от главного вопроса? Несмотря на мягкую критику мистера Мосса, говорящего, что «изучение обветшавших университетских календарей и почетных списков – дело несерьезное», я все же остаюсь верным мистеру Эдмунду Гору Александру Холмсу из колледжа Святого Иоанна в Оксфорде.