Так уж вышло, что речь снова пойдет о советском сериале. И сейчас будет довольно экзотический пост. Экзотический потому, что тут помимо режиссерского сценария к нашей "Собаке", будет еще весьма "авторская" его разборка одним из авторов с тумблера. И сейчас для начала немного скажу и о том и о другом.
Ну, во-первых, "Режиссерские сценарии"Масленникова ко всему сериалу - штука довольно занятная. Но должна признаться - целиком я до них так и не дошла, хотя раньше с языком бы проглотила. Причем меня вообще очень интересует серия "Знакомство" и , наверное, рано или поздно я все это подробно разберу. Пока же кусочничаю, хотя вот со сценарием "Собаки" знакома лучше, мне многое там запало в память, когда мы это когда-то давно обсуждали. Возможно, меня кто-то осудит, что я не разбираю все сама, а опять таки перевожу чей-то пост. Но я, во-первых, не теоретик), а в-вторых, это вышло случайно. Как я уже говорила, проглядываю свои закладки в браузере, чтоб по возможности сократить их число и что-то сохранить для себя, вот так на этот пост и наткнулась. И решила не просто сохранить, а и сразу перевести и занести в дневник. А с переводом тут все не так просто) И сейчас перейду к автору и поясню, почему.

spiritcc - товарищ довольно своеобразный. Думаю, это девушка, но не уверена, хотя переводила в женском роде) Значит, во-первых, она скорее всего русская, но видимо живет за границей. Вывожу это из того, как она виртуозно сквернословит на английском)) Не всегда можно понять, хотя я не так , чтобы активно ее читала. Но видно, что делается это с легкостью и порой с использованием какого-то своеобразного жаргона и я бы даже сказала в стиле, далеком от того, что принято у нас.
Во-вторых, она активно популяризирует среди иностранцев советское кино. Во многом, отталкиваясь от наших Холмсов - а буржуи очень ценят и Холмса-Петренко, вообще-то. То есть потихоньку рассказывает о других ролях Ливанова, Янковского, Соломина и т.д. Рассказывает, по-моему, как-то по свойски, но, кажется, пользуется успехом и это хорошо.
В-третьих, это она когда-то скопировала где-то в архивах те самые "секретные материалы" о создании нашего сериала. Я их когда-то держала под замком, потому как все же это как-то частично полулегально, да теперь уже все равно, наверное. Оно вот здесь morsten.diary.ru/p216088793_sekretnye-materialy...

Ну, и вот после такого вступления перехожу к отзыву spiritcc на сценарий нашей "Собаки". Она оказалась честной) и несмотря на любовь к сериалу местами не стеснялась в выражениях, хотя я по возможности что-то смягчила, а "непереводимый фольклор" вообще вставлять не стала, ибо не совсем уверена в его смысле))) Возможно, я еще сама когда-нибудь вернусь к этим сценариям, а пока вот только это. У автора были вставки из книги, но я к ним еще кое-что добавила для наглядности.

Собака Баскервилей.
Режиссерский сценарий

Я постараюсь сжать оба эпизода в один пост, и это будет очень большой пост.

На мой взгляд, это самый безумный сценарий из всего сериала, в основном из-за одного момента в самом конце. Здесь много отличий от окончательного варианта, много дополнений, все гораздо ближе к книге, чем получилось в итоге. В общем, много чего.

Итак, мы только еще на третьем фильме, а сценарий уже спешит указать на то, что все старые.

Я не уверена, что Масленников испытывал какое-то странное восхищение чертами Ливанова со всеми этими мужественными лицами и всем прочим, но «брови стали темнее»? Что это за наблюдение? Что, при новой встрече с Ливановым, его первая мысль была: “Черт бы побрал эти брови!!!»? Это всегда весма странные детали.

По общим описаниям всего и вся становится совершенно ясно, что сценарий был написан до кастинга, поскольку каждый персонаж здесь выглядит так, как в каноне. Есть что-то раздражающее в том, когда вы читаете о блондине Стэплтоне и смотрите на фотографию Янковского над текстом.

Кстати, о Янковском.



Они хотели, чтобы Янковский танцевал на столе без штанов, хорошо. Да, позже они уточняют, что потом он шел в одних подштанниках, так что да, это могла бы быть …интересная сцена. Мне нравится, как они продолжают называть его рыцарем, хотя я думаю, что этот парень последний человек в этом мире, кого можно было бы именовать этим титулом.

В какое время изначально должны были происходить события в фильме? В сценарии было лето, убийство произошло в июне, и Мортимер говорил о собачьих следах на траве. В конечном итоге в фильме все это превратилось в январь и покрытое снегом место преступления, что более уместно, потому что какая же это должна быть дерьмовая трава, чтоб на ней были видны четкие следы?

Теперь, когда они говорят, что многое из диалогов сэра Генри с Бэрримором было импровизацией, то они вовсе не шутят. Конечно, до того, как на площадку съемок ворвался Михалков, Генри был вполне каноничным малым. В сценарии не было никаких шуток на тему выпивки, Бэрримор был даже в какой-то степени сострадательным во всех отношениях человеком. Никакой печально известной каши и “овсянки, сэр”, с которыми вы должны быть хорошо знакомы, если читаете этот блог. Ничего подобного, все исключительно по Канону. И это вам судить, хорошими или дурными были все последующие изменения.


Просто вылитый Янковский

Уотсону удалось малость разозлить меня в этом сценарии; как ни удивительно, но без всякой причины он продолжал вести себя как придурок по отношению ко всем, кто хотя бы слегка начинал расспрашивать его о расследовании, без причины вел себя раздражительно, все без причины. Почему? Подобные моменты были и в фильме, но они не так бросаются в глаза, как здесь.


Генри: Берилловую булавку для Бэрилл, что вы на это ска…
Ватсон: Фу, фу, фу, фу. Что это еще за фигня? Что это за чертов каламбур? Отвратительно, просто ужасно. Вот, забирайте свой костюм для большого мальчика и убирайтесь.

Я была рада узнать, что изначально было несколько расширенных сцен экстремалов Уотсона / и Генри.

Интересно, что Уотсон должен был оставаться относительно трезвым после этого ужина, чего, как мы знаем, не было в окончательной версии. Что ж, очень качественные изменения.

Кроме того, имеется история с необходимыми изменениями в отношении миссис Бэрримор и всего, что касается ее характера. Она должна была быть вполне каноничной, но муж Крючковой (Векслер, ведущий оператор сериала) уже лежал в больнице, восстанавливаясь после сердечного приступа, она была беременна, а в ее роли не было ничего, кроме слез и драмы. Поэтому она решила послать все это к черту и сыграть свою роль с улыбкой, в чем ей оказал поддержку тандем Михалков/Адабашян.
То же самое и с вопросом о перераспределении реплик. Вот кадр с миссис Бэрримор, говорящей Уотсону о письме, сопровождаемый текстом, где с Уотсоном о письме говорит мистер Бэрримор.



В конце концов, она нашла его, так почему бы тогда не отдать ей этот текст?

Этот сценарий любит сам с собой вступать в противоречие, вот диалог сэра Генри и Уотсона, обсуждающих вспышку Стэплтона, под кадром из фильма, где Генри , сидя верхом, выражает свое раздраженное подростковое "я".



Это даже удивительно в какой-то степени, что экранизация, сценарий которой претерпел так много изменений в отношении канона, все еще считается очень близкой к оригиналу.



Настоящая трагедия.

Культового эпизода “Любовь, Ватсон...” тоже нигде не видно в сценарии, и я уже реально поражаюсь. Кто тогда все это придумал, кто импровизировал на съемочной площадке? Кому пришло в голову вставить в фильм четырехсекундную сцену, где Ливанов поясняет, что такое любовь с таким видом, словно он создатель этой вселенной? Честно говоря, это просто завораживает.

Кстати, хорошая история лично для меня: Картрайт, самый несчастный мальчик в сериале, в конце концов, все ж таки добрался домой. Конечно, им пришлось его вырезать. Мы понятия не имеем, куда он делся. Может быть, он все еще бродит по болоту, давая дополнительную пищу для легенды о Собаке.


Кстати, этот сценарий дает довольно живое представление о спецэффектах в СССР.



На съемочной площадке была целая история с параноиком Масленниковым, противостоящим экспертам по спецэффектам и кинологам, которая закончилась тем, что Масленников, у которого был пистон в одном месте, всех там достал или что-то в этом роде, но, да, того, что он хотел, так и не сняли. Так и не случилось съемок в стиле «Давайте подожжем собаку» - экранизация повести о Шерлоке Холмсе «Собака Баскервилей» со спецэффектами высочайшего качества, разлива Масленникова, 1980-х годов.



Когда был второй эпизод из старины и Хьюго снял штаны, в сценарии говорится, что, в конце концов, его девушка просто упала в обморок. Да, просто потеряла сознание, а парня убила собака. Этот “рыцарь” без штанов, Хьюго, просто разглядывал свою подружку, с шрамом на верхней губе, лежащую на земле, когда на него напала собака. Не знаю, потеки кетчупа в сцене фильма говорят о том, что ни для кого из них эта история не закончилась плохо, но ладно.

Очевидно, сцены погони Холмса за Стэплтоном в природе не существовало, но вместо этого нам пришлось бы наблюдать чрезмерно живописную сцену гибели тонущего Стэплтона.



Кстати, даже там, в сценарии, собаку застрелил именно Лестрейд. Я все еще очарована этим решением, особенно теперь, когда я знаю, что так и было задумано с самого начала.


И как раз в тот момент, когда фильм подходит к финальным титрам, следует совершенно неожиданный поворот. Ведь вы же читали этот довольно странный абзац о том, что Ватсон видел женщину, бродящую по болотам? Что ж, ничего удивительного, это Берил, кто же еще это может быть. И действительно, после второй подобной галлюцинации именно она появилась в следующей сцене. Потом они едут к Стэплтонам, Уотсон выглядывает в окно и... видит женщину, бродящую по болотам. Мой странный испуг длился недолго, это, наверное, Лора Лайонс? Больше некому, я думаю; это было где-то в начале, собственно, почему бы и нет.



Некоторые из этих инцидентов приходят и уходят, наступает кульминация, Берил надежно привязана в подвале, Лайонс прохлаждается дома, Стэплтон вот-вот утонет, Холмс пытается преследовать его и... видит фигуру женщины, в отдалении бродящей по болотам.



Говорю вам, это был первый настоящий и вполне понятный испуг, который я испытала, прочитав все это, все это время у всего происходящего было какое-то логическое объяснение, но не сейчас, не в такой ситуации. Затем следует снова возврат в старину с описанием девушки со шрамом на верхней губе, и странной деталью, на которую стоит обратить внимание, но кто я такой, чтобы судить, что на парне нет штанов.

А здесь буквально последняя минута фильма, и это звучит так:



????
У них там был призрак этой девчонки Хьюго, весь фильм бродивший по болотам.

Господи, это было так жутко, когда я, наконец, поняла, что происходит, что у них там был настоящий призрак, даже за долю секунды до финальных титров. История о каких-то мистических силах зла, оказывается полной фигней и сопровождается появлением призраков и тем, что у Холмса даже дома, на Бейкер-стрит, начинаются галлюцинации о давно погибшей женщине
Когда заходит речь о «Собаке Баскервилей», вы ожидаете чего угодно, но только не такого дерьма. Призрак, блин. Реальный призрак. Только не говорите мне, что это не самый дикий из всех существующих сценариев.
Итак, вот она, «Собака Баскервилей». Полагаю, с довольно темным подтекстом. То, что поможет вам крепко заснуть."

***
Возможно, кому-то это покажется полным бредом, но решила сохранить для коллекции)

Ужасное настроение по целому ряду причин. Одна неприятность за другой. Правда, неприятности покрупнее позволяют отмахнуться от прочих, просто отбросить их в сторону.
Цитата из советского кино: "Кто меня удивляет, так это люди")) Они потрясающие, и попутно сервис у нас очень ненавязчивый. Терпеть не могу вызывать мастеров, и иногда понимаю, почему.

Ничего не перевожу. Чищу забитый закладками браузер. Попутно интересные находки.

"Мне кажется, что мистер Гарридеб - это то, каким мог бы стать Холмс, если бы у него не было Уотсона и его расследований. Высокий, худой, обладатель многочисленных коллекций, "посвятивший себя нескольким отраслям науки".

***
Чарльз Преполек написал у себя на странице об уходе Масленникова:
"Sorry to see Igor Maslennikov has died just short of his 91st birthday. From 1979 to 1986, Maslennikov made 5 television films that make up the brilliant Soviet Lenfilms series 'The Adventures of Sherlock Holmes' starring Vasily Livanov and Vitaly Solomin "

Ну, и вот сразу вспомнила. Видела недавно, как он прокомментировал где-то на странице не то Дубшина, не то Александра Орлова, новое видео с Ливановым. По доброму написал, что рад, что тот по прежнему полон сил. В ответ - тишина. Вот прямо, как здесь. У нас , видимо, не принято как-то отвечать на реплики.
А вообще читаю, как они откликаются на грустную весть о Масленникове и в связи с этим вспоминают наш сериал, и снова думаю, что они все таки молодцы. Это мы - то кричим, что наш Холмс - лучший в мире, то ругаем его, сравнивая с другими. У "буржуев" все иначе, большинство относится с теплом почти ко всем экранизациям. И часто видишь, как рекомендуют к просмотру наш сериал. Для них это часть большой холмсианской вселенной, так же как и другие книги и фильмы.

Попробую немножко продолжить.

Вернусь к журналам Общества Северных Месгрейвов, от которых я в прошлый раз немного ушла в сторону.

Журналов было двое) "Ритуал" (или "Обряд", если следовать нашему переводу) и "Бумаги Месгрейва" (Musgrave papers)

"Ритуал" выходил два раза в год, а "Бумаги" - ежегодно.





Вот здесь morsten.diary.ru/p219887476.htm я немного подробнее писала о журналах, когда их получила. Говорить могу лишь приблизительно, потому как из них перевела пока только "Край Майкрофта" Бернарда Дэвиса.
И скажу для начала о том, что журнал издавало "Общество Северных Месгрейвов, а еще точнее Дэвид Стюарт Дэвис и его жена Кэтрин Уайт. Дэвис должен быть хорошо известен моим читателям , как автор книги о кино-Холмсах "В роли Шерлока Холмса" и "Сгибая иву" - Про Джереми Бретта и съемки Гранады. Помимо этого он автор многих пастишей и других книг, некогда постоянный гость на различных съемочных площадках.

И так замечательно, что это настоящая шерлокианская семья) А Джереми тут выступает почти как посаженный отец)





И я все же ошиблась, была у меня еще одна статья оттуда, как раз авторства Кэтрин Уайт и она про Йоркшир, где, как я понимаю, и живут Дэвид и Кэтрин.

Вот эта статья morsten.diary.ru/p220884392.htm

Ну, и просто вскользь по оглавлениям и страницам.

Журналы исключительно черно-белые и иллюстрированы весьма скупо немногими фотографиями и иллюстрациями по мотивам Гранады - это видно и по некоторым обложкам.
Гранадовский сериал здесь вообще очень часто присутствовал в выпусках, ведь журналы выходили еще во время его съемок. Причем обратила внимание, что Кэтрин позволяла себе довольно понятную, наверное, критику в отношении последних сезонов . И одна из ее статей носит название "Верный, если не букве, то духу"
Среди авторов тут были кроме непременных Дэвиса и Кэтрин Уайт, еще и Ричард Ланселин Грин, и Джин Аптон с рубрикой "Мысли о Холмсе из-за границы"
Много места отведено рецензиям на вышедшие книги, фильмы и спектакли.
Есть рубрика "Микстура Конан Дойля". Это намек на фразу Кристофера Морли: "Мой единственный наркотик – продолжительный прием микстуры Конан Дойля".
Но и вообще, на мой взгляд, здесь очень много обсуждений именно Канона, хотя и отдается должное фильмам и освещается насыщенная жизнь Общества, почетными членами которого были Джереми Бретт, Питер Кушинг, продюсер Гранады Майкл Кокс, Дама Джин Конан Дойль, Эдвард Хардвик, Дуглас Уилмер, Ричард Ланселин Грин, Джон Беннетт Шоу.

Как я недавно узнала, Общество просуществовало до 2014 года

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Напомнило нашу дачу. Такой же был вход на террасу, а скамейка стояла у стены под окном.

***

Листая планшет, - а там закладок браузера просто немерено - наткнулась на последние комменты в холиваре. О последнем падении дайри, о том, что может быть на этот раз это уже все... Что не жалко, потому что все умерло. Люди разбежались, существуют энтузиасты, которые что-то выкладывают, но это никто не комментирует, потому что всем по барабану, лента у многих "мертвая".
И я со многим соглашусь. Есть люди, которые ведут дневник как бы для себя, ну, и заодно делятся со всеми желающими. Я к этому числу не отношусь. Пришла сюда именно общаться. И то потому что видела здесь это самое общение.
Делиться чем-то при полном молчании как-то не особенно тянет. Или даже тогда, когда понимаю, что меня все равно не слышат. Вроде людям интересно, но никаких вопросов ни у кого не возникает - что написала, то написала. Ну, наверное, это нормально - где-то...

Портрет принцессы Йоркской Елизаветы (домашнее имя - Лилибет), написанный Филиппом Алексисом де Ласло (1869 - 1937) в 1933 году.

Сейчас будет довольно много грустных и неприятных мыслей.

Все же дайри умирает, тот который я знала и куда пришла когда-то. И я сейчас не жалуюсь на жизнь, а просто констатирую факт.
Общение вообще сходит на нет, наверное везде. В общем, это, наверное, было прогнозируемо, когда появились лайки. Но, видимо, и без них все бы закончилось этим. Не особо хорошо, когда человека поздравляют с днем рожденья 5 человек , а рядом 15 лайков. Мне просто интересно: это так напряжно - написать "Поздравляю"? Но бывает и хуже - когда нет ни того, ни другого... Пишу ни про себя, но знаю каково это. Вроде же кто-то читает...
Насчет фандомных дел вообще все грустно. Наверное, это жизнь, и у людей постоянно меняются интересы, а я просто смотрю на это, как подросток-максималист.
Вижу еще только один дневник, кроме своего, где пишут про Холмса, по крайней мере, на серьезном уровне. И в обоих царит почти полное молчание. Ну, вот я невольно опять об этом; иногда по старинке, загоришься что-то написать и поделиться с людьми и чувствуешь, что все просто стоят и молча смотрят на тебя. Пара человек кивнет и все.
Ну, да бог с ним с этим дневником, но я вообще про Холмсо- фандом -жаль его, ведь все же было. И все потухло, ну, или каждый тихо сам с собою, хотя, боюсь, что и этого в большинстве своем нет. Потому что шила в мешке не утаишь, если б был огонь, наверное, прорвался бы наружу.

Елки, если б лучше знала язык, наверное, писала бы что-то на буржуйских фейсбуках и тумблерах, там есть движение и живое общение, там почему-то ничего не кончается. И в Клэпэм парк ездят уже немолодые солидные люди. То есть где-то однолюбы все-таки есть.

Прошу прощения за горячность. На самом деле, о многом, что расстраивает, умолчала.

1930–1933
Англия, моя Англия?

„Не смотри в прошлое с тоской. Оно не вернётся. Мудро распорядись настоящим Оно твоё. Иди вперёд, навстречу туманному будущему, без страха и с мужественным сердцем.“ — Генри Лонгфелло



Говорят, никогда не надо возвращаться. В случае Бэзила Рэтбоуна это, вероятно, было правдой. Он – пока что – повернулся спиной к Голливуду и вместо этого продолжил сниматься в английском кино. Он явно скучал по дому и устал от жизни кинозвезды в Калифорнии. Он был артистом и художником, но не чувствовал себя ни тем, ни другим, снимаясь в одном фильме за другим в «городе мишурного блеска (одно из образных названий Голливуда).

Возвращение домой казалось идеальной панацеей, и хотя поначалу его по возвращении ждал несколько холодный прием, он был полон решимости помочь британской киноиндустрии не только конкурировать с Голливудом, но, и возможно, начать играть доминирующую роль. Казалось, что он более, чем когда-либо, пресытился своей жизнью в Америке и хотел сбежать от существования, которое представлялось ему все более фальшивым .

Он писал:


«Я очень скучал по своей родине, и Уида, которая всегда проявляла большое терпение в отношении этих моих настроений, всячески поощряла мое желание вернуться в лондонский театр. Но, к моему удивлению, в Лондоне меня встретили в стиле: "О, ты снова вернулся, да?", как будто я делал что-то неэтичное! Я отсутствовал не слишком долго, и мои бродвейские успехи в "Лебеде", "Пленнике" и "Приказе любить" не произвели того эффекта, на который я рассчитывал. Этот приезд на родину был оправдан с профессиональной точки зрения, благодаря кинофильму«Верность» по пьесе Голсуорси, где я играл еврея де Левиса, режиссером был мистер Бэзил Дин. Эта картина и моя игра в ней получили высокую оценку, и я всегда буду считать ее одной из самых удачных своих работ.»

Во время своего возвращения они с Уидой остановились в гостевом доме в Пенне, графство Бэкингемшир, и именно там он, наконец, увидел своего сына Родиона, с его классической красотой, которому тогда исполнилось 17 лет, и они узнали друг друга заново. В последние годы Бэзил и Родион часто переписывались друг с другом; хотя и публично, и позже в своей автобиографии Бэзил очень мало говорил о своем сыне. Подозревали, что это воссоединение организовала Уида, но в последующие годы семья Родиона категорически отрицала это, утверждая прямо противоположное, что Уида делала все, чтобы разлучить отца и сына. Как было на самом деле мы, скорее всего, никогда не узнаем.


Бэзил с Уидой и Родионом
читать дальше
Бэзил находился на родине уже четыре месяца, когда получил предложение от известной актрисы, владелицы театра, писательницы и продюсера Кэтрин Корнелл, прозванной "первой леди театра", совершить турне по США с постановкой "Ромео и Джульетты", "Барреттов с Уимпол-стрит" и "Кандиды". Это был интригующее предложение с тремя захватывающими ролями для Бэзила, который, казалось, никогда не мог устоять перед своей любимой ролью Ромео. Они с Уидой отправились в Баварию, чтобы встретиться с ней и обсудить этот проект. Встреча прошла хорошо, и он согласился присоединиться к турне, и незамедлительно должны были начаться репетиции.

Откровенное интервью Бэзила в январском выпуске журнала «Picturegoer» за 1933 год показало, что его неприязнь к Голливуду в то время всегда лежала на поверхности. Давая интервью в перерывах между съемками фильма "После бала" – его первого британского звукового фильма– Рэтбоун, казалось, стремился снять груз с души. В разговоре с журналисткой из «Picturegoer»Хелен Тревельян, Бэзил выразил уверенность, что британские кинематографисты ничуть не менее талантливы, чем их американские собратья, и они не могут позволить себе слишком сильно отставать от Голливуда.

-«Это прекрасная возможность для нас», - сказал он:

«Вряд ли найдется хоть одна британская звезда, прежде потерянная для этой страны, которую бы мы сегодня не смогли бы выкупить назад, если бы захотели. В нашем распоряжении оборудование, материалы и лучшие умы. Это дает нам прекрасные возможности.
Все полностью зависит от наших продюсеров. Актеры, актрисы и сценаристы бессильны без инициативы и дальновидности со стороны продюсера, который, в конце концов, имеет полное право голоса в отношении того, как все должно быть сделано.
Именно от него зависит судьба британского кино. И, более того, если мы не добьемся успеха за восемнадцать месяцев, мы никогда его не добьемся. Это решающий момент для нас, и в конечном счете мы должны добиться успеха.
Я верю, что мы справимся с этим, иначе я не отказался бы от «Воссоединения в Вене», где я должен был играть в Калифорнии с Иной Клер, и не вернулся бы сюда. Я верю, что наши фильмы способны не только ни в чем не уступить, но и конкурировать с фильмами любой другой страны; но сможем ли мы этого добиться?»

Похоже, утечка бродвейских талантов сильно беспокоила Ретбоуна, хотя он и сам был частью этого процесса. По крайней мере, в то время это оставило у него дурное послевкусие:

«Есть две очень серьезные опасности, которые угрожают нашему успеху. Одна из них – это пагубная привычка привлекать театральных актеров на роли в кинофильмах. Это невозможно. Человек не может служить двум господам; его работа неизбежно пострадает, если он попытается это сделать, и рано или поздно он будет нести ответственность за то, что сильно подвел одного или обоих работодателей.
В Голливуде вы находитесь на расстоянии 3000 миль от театра; то и другое совместить невозможно, и поэтому это должно уйти в прошлое. Это различные, отдельные друг от друга профессии, требующие полной занятости и самоотдачи. Вторая опасность заключается в том, что мы не сформировали ядро акционерных компаний. Ибо мы должны создавать звезд. Люди ходят в кино не только для того, чтобы посмотреть картины; они идут, чтобы увидеть звезд.
Их привлекает не нечто обезличенное, а, наоборот, сугубо индивидуальное. Имеет значение именно индивидуализм. Индивидуальность! Индивидуальность! Индивидуальность!
Между художником и режиссером должно быть полное взаимопонимание еще до начала сюжета; в противном случае не может быть никакой гармонии в любом месте съемочной площадки. Они оба должны заранее знать, как они представляют эту роль, и тогда режиссер передаст актеру свое видение роли и сообщит какого впечатления он желает от него добиться, а актер откликнется на это посредством своей собственной уникальной личности.
Так, шести звездам можно дать задачу сыграть одну и ту же сцену, и каждая подойдет к ней по-своему, причем стараясь выполнить указания режиссера. Именно в этом и заключается смысл сотрудничества, и жизненно важно, чтобы оно связывало продюсера и исполнителя.
Как я учу свои реплики? Я учу всю пьесу – да, все роли! – как только мне ее дают, и позволяю всему этому хорошенько впитаться в саму свою сущность, прежде чем произносить все это вслух. Так что, когда придет время, я уже не буду сосредотачиваться на том, чтоб верно произнести слова роли, а смогу полностью отдаться сложному механизму актерской игры.
И, боюсь, я не вижу пользы в актерах, которые открыто признают, что «растворяются» в своих ролях. Как они могут, когда все это время нужно остро осознавать, что то или иное действие ты должен выполнить левой рукой, и тогда все пойдет хорошо?
Не думать о камере, свете и дистанции означало бы выйти за пределы досягаемости оператора! И еще, по–настоящему раствориться означало бы искреннюю влюбленность в каждую актрису, с которой ты предавался любви, - а это было бы весьма изнурительно!
Кроме того, в киноролях нет последовательности. Они состоят из ряда отрывков, которые при монтаже будут порезаны и изменены, и, в конце уже смонтированы вместе.
Огромным подспорьем в завоевании звездной популярности, которого до сих пор был лишен киноактер, является, конечно же, голос. Это гораздо более красноречивое, более могущественное средство, чем просто одна его внешность, и это стало причиной полной перестройки в звездном мегаполисе.»


Это была почти очищающая вспышка Бэзила, которому явно нужно было выплеснуть свои мысли в большой мир и снять груз с души. Интересно, что журналистка спросила, было ли его возвращение домой лишь скоротечным, а в тот момент он, казалось, был настроен насовсем переехать в Англию.

"Скорее всего нет!" - решительно ответил он:
«Надеюсь, дома я уже навсегда. Ну, а буду ли я продолжать сниматься здесь, зависит от того, как нас здесь примут! Но я не хочу возвращаться в Голливуд.
Это так невероятно скучно. Там происходит меньше событий, чем в каком-либо другом месте. Тамошние вечеринки настолько официальны, насколько вы только можете это представить. Все эти сообщения о безумных романах касались лишь нескольких отдельных случаев и раздуты до фантастических пределов.

Откажитесь от своих публичных историй о людях с экрана, и популярность большинства из них очень скоро уменьшится.
Публика мечтает о мире кино, и, слава Богу, что так оно и есть. Все это интересный материал и законный источник дохода для газет, журналов и самой индустрии, так о чем тут беспокоиться? За исключением нескольких единичных случаев, от этого никто не пострадал, и многие люди зарабатывают на этом кучу денег!
В мире кино есть и другая сторона жизни, которая, однако, мало затронута, и она гораздо интереснее любой другой. На один успех приходится сотня неудач. Большинство тех, кто снимает кино–это грустные, разочарованные люди, с несбывшимися мечтами и амбициями. Тысячи людей живут в этой прекрасной стране солнечного света, цветов, надежд и обещаний, и лишь очень-очень немногим удается что-то реализовать.
Голливуд – жестокое место – безжалостное, суровое и неумолимое, каким, я полагаю, и должны быть все крупные промышленные центры. Трагедия Голливуда должна быть написана. Скука - злейший враг человека в Голливуде, и в таких обстоятельствах супружеская пара должна проявлять максимум уважения друг к другу, поскольку только очень сильная привязанность может выдержать это.»


Это был удивительно честный рассказ о жизни, которую он тогда явно ненавидел, но эти чувства изменятся. Или это влияние Уиды убедило его вернуться в Америку и продолжить свою процветающую карьеру? Похоже, почти наверняка это было последнее, причем в этот период Бэзил явно был преисполнен решимости установить между собой и Голливудом как можно большую дистанцию. Как бы там ни было, он завершил фильм "Верность" – это была первая постановка «Associated Talking Pictures» (позже они стали «EalingStudios») – прежде чем продолжить репетиции для амбициозного турне по США Кэтрин Корнелл с тремя пьесами осенью 1933 года. Бэзил возвращался в Америку, но это уже было на его условиях.
Это оказалось чем-то вроде Второго Пришествия в плане его карьеры за Атлантикой, но на этот раз он хотел сделать все по-своему, поставив во главу угла свою театральную жизнь.

Думаю, что это статья понравится далеко не всем со всеми этими улицами, сменившими свой облик и название. Но главное тут, конечно, сама суть.

Для меня было открытием, что в Каноне указан адрес Хопкинса. А вот насчет Шермана были страницы и в "Трещине в линзе" и, кажется, в "Чарующем хироманте" - замечательно, что эту версию уже порядком проработали.

***
2 часть

Конец 1880-х, дело «Знак четырех». Это в нем Уотсон представляет нам самый поразительный пример знания Холмсом Лондона. Можем добавить (ибо это имеет отношение к нашему расследованию), единственный поразительный пример. Это широко известный фрагмент знаменитой поездки с мисс Морстен по покрытым туманом улицам от театра Лицеум к Южному Лондону, во время которой Холмс называет вслух каждую улицу, по которой они проезжают , к большому удивлению Уотсона, которое хоть и было весьма оправданным, но доктор сконцентрировался на собственных мыслях и оттого кое-что пропустил.
Этот эпизод уже обсуждался прежде, особенно, Г.У. Беллом, и кроме того, в его характерно язвительной статье покойным Гэвином Брендом, который хоть и пришел совершенно независимо к выводам, подобным моим, не излагал точных фактов, и не использовал всей имеющейся информации, поэтому не смог изложить все дело достаточно обосновано. Самое последнее освещение этой темы, сделанное мистером Колином Престиджем, к сожалению, не совершенно, в основном, из-за того, что он совершил кардинальную ошибку, полагаясь на современный материал. Поэтому давайте еще раз рассмотрим маршрут на картах того времени.

В неполной записи Уотсона отмечен следующий маршрут: Рочестер-роуд, Винсент-сквер, Воксхолл-бридж-роуд, Уэндсуэрт-роуд, Прайори-роуд, Ларкхолл-лейн, Стокуэлл-плейс, Роберт- стрит и Коулд-харбор-лейн – в этом порядке.

Первые три названия отнимут у нас немного времени. Маршрут, как указывает мистер Престидж, очевидно, был выбран с целью повезти по неверному пути и ввести в заблуждение относительно точного местонахождения конечной цели назначения. Наикратчайший путь к Коулд-харбор-лейн шел (и все еще идет) через Ватерлоо-роуд, Элефант и Кастл, и Уолворт-роуд, чуть больше трех миль и немного короче, чем через Вестмистер-бридж и Кэмберуэлл-нью-роуд. То, что описано Уотсоном, ближе к пяти милям. Кучер Уилльямс выбирает четкий и вполне определенный маршрут, хотя и ограниченный, главным образом, боковыми улицами, лежащими перпендикулярно к главным улицам, проходящим к югу от реки, и, по возможности, держится в отдалении от широких транспортных магистралей.

Для начала давайте взглянем на более позднюю часть этой поездки и вспомним один момент, на который первым указал мистер Белл. Холмс тихо бормочет «Роберт-стрит», но как таковая Роберт-стрит уже не существовала в восьмидесятые годы. Вместе со своим продолжением на запад –Парк-стрит – в 1880 году она образовала Робсарт-стрит. Названия, в самом деле, похожи, но фактическое прежнее существование «Роберт-стрит» по существу показывает, что Холмс привык к такому ее старому названию. Странно, что он использует название улицы, вышедшее из употребления еще семь лет назад.
Но давайте пойдем дальше. Кэб, несомненно, въехал на Брикстон-роуд с «Роберт-стрит», выражаясь терминологией Холмса, которая была единственным восточным окончанием Робсарт-стрит, и весьма маловероятно, чтобы он затем свернул с главной дороги к нижнему или западному концу Коулд-харбор-лейн. Маршруты мистера Престиджа кажутся вполне резонными: через Лафборо-роуд или, возможно, Энджел-роуд, проехать вдоль Коулд-харбор-лейн. Но здесь мистер Престидж, мистер Белл, и мистер Бренд, как прежде них и Уотсон (или это был Холмс?), признают себя побежденными. Далее следует любопытный случай с улицами после Коулд-харбор-лейн. Вы можете ответить, что после Коулд-харбор-лейн Холмс не называл никаких улиц. Это-то , дорогой читатель, и любопытно.
Дело тут не в том, что Холмс остановился. У Уотсона мог сломаться карандаш или он мог просто перестать записывать. (Очевидно, он что-то не понял, пропустил или забыл предыдущие названия.) И Холмсу могло наскучить это занятие.
Любопытная штука заключается в том, что он остановился именно в этот момент. Они явно проехали чуть дальше, (на Коулд-харбор-лейн не было новых рядов жилых строений во времена «Знака четырех»),но им не нужно было ехать слишком далеко. К восточной половине этой улицы в то время примыкали новые дороги, несколько на севере и довольно много на юге, которые были распланированы, названы и построены в 1880-е, многие лишь за два или три года до событий этого дела. Принимая во внимание тот вывод, который происходит от «Роберт-стрит», а именно, что знания Холмсом этой местности не обновлялись с семидесятых годов, трудно не прийти к заключению, что Холмс перестал называть улицы потому, что просто не знал их названий. Зная Холмса, можно сказать, что он, вероятно, никогда не признал бы этот факт, и попытался отвлечь от него внимание замечанием: «А цель нашего путешествия лежит, кажется, не в фешенебельной части города.»

Давайте вернемся к первой части пути. Хотя мистер Престидж и был прав, предполагая, что Лэнсдоун Вэй это естественное продолжение Уэнсуэрт-роуд, он ошибается, считая, что они сворачивают к Прайори Грув, а затем вновь поднимаются к Ларкхолл-лейн в какой-то нелепой извилине, на том основании, что «в этой части Лондона нет Прайори-роуд». Так оно и есть, но в 80-х Прайори-роуд, по сути, была на месте нынешней Лэнсдоун Вэй! Я полагаю, что дальше они двинулись к Клэпэм-роуд через Бинфилд-роуд, а не вдоль Прайори-роуд, по причинам, которые вскоре будут очевидны. Холмс мог упомянуть Ларкхолл-лейн просто мимоходом, но мне кажется, что более вероятным объяснением является реальная ошибка с его стороны. Если для того, чтоб въехать в Бинфилд-роуд, кэб сделал резкий поворот под углом 45 градусов, Холмс мог ошибиться, подумав, что они повернули на Ларкхолл-лейн, которая переходит в Прайори-роуд в том же самом месте. И пока они пересекали Клэпэм-роуд, Холмс, вероятно, предполагал, что они едут на юг по Ларкхолл-лейн, вот почему Бинфилд-роуд вообще не была упомянута. Затем, на Клэпэм-роуд, ему быстро пришлось повторить установленный им маршрут, ибо он увидел что-то знакомое. Из описания реки очевидно, что из кэба было видно далеко не все, Холмс, вероятно, сидел лицом к вознице, на заднем сидении слева, и в этом положении было бы трудно отличить Ларкхол-лейн от Бинфилд-роуд по правую сторону, но он имел возможность видеть что-то впереди и слева, когда кэб прогромыхал колесами по Клэпэм-роуд. «Стокуэлл-плейс», - сказал Холмс.
Мистер Престидж предпочитает идентифицировать ее со Стокуэлл-парк-роуд на том основании, что «там не было Стокуэлл-плейс». Это, конечно, так, но как указал Гэвин Бренд, когда-то Стокуэлл-плейс там была. И тут мы подходим к самой поразительной аномалии этой любопытной главы. Мы не найдем Стокуэлл-плейс даже на картах восьмидесятых. Чтобы найти ее, нам надо вернуться во времени назад, по меньшей мере, в 70-е годы, и на исправленных картах того времени она будет зачеркнута, ибо уже тогда это название вышло из употребления.
Фактически, Стокуэлл-плейс вообще была не улицей, а лишь адресом, небольшим рядом домов ранней викторианской эпохи, которые все еще стоят на восточной стороне Клэпэм-роуд, к северу от перекрестка Стокуэлл-роуд и почти напротив Бинфилд-роуд. Это были остатки от тех времен, когда главные дороги, ведущие из Лондона, разрастались постепенно, с отдельными домами, группами и небольшими рядами строений, рассеянных по их сторонам, от георгианской эпохи и до средне-викторианского периода, когда большинство промежутков меж домами было уже заполнено. Им были даны индивидуальные названия и нумерация, согласно замыслу первого дельца, владевшего этой недвижимостью.

Вообще, эти ряды строений, носят название "террас" и выглядят примерно так



Сложившаяся неразбериха и путаница с нумерацией была ликвидирована в 60-е и 70-е годы политикой почтового ведомства и проведением перенумерации домов, находящихся по обеим сторонам этих длинных дорог. Отсюда и исчезновение Стокуэлл-плейс, как таковой, наряду с другими «плейс», «гарденс», «виллас», «террас», «роу» и «коттедж» в этой и других частях Лондона.

Однако, мистер Бренд был неправ, когда утверждал, что Стокуэлл-плейс «стала Стокуэлл-роуд в 1872 году». Стокуэлл-роуд поворачивает на юг. Директории почтового ведомства Келли показывают нам, что Стокуэлл-плейс перестала быть официальным адресом и стала просто частью Клэпэм-роуд в 1869 году – поистине интригующее открытие! И вот, тридцатипятилетний Холмс, с удивлением осознает, где он сейчас оказался, заметив знакомый ориентир , и шепчет название, вышедшее из употребления, еще когда ему было шестнадцать лет!
Отложив на минуту обсуждение этого пункта, давайте проследим за нашими путешественниками немного дальше. Вероятно, они добрались до Робсарт-стрит либо через Стокуэлл-роуд и Стокуэлл-лейн, или через Стокуэлл-роуд, Сент-Майклс-роуд и Стокуэлл-парк-роуд. Вслед за посещением дома Таддеуша Шолто последовала столь же долгая поездка в Верхний Норвуд, обнаружение убитого Бартоломью, отсылка Уотсона за Тоби, выслеживание убийц по следам, пропахшим креозотом. Идя по следу через Стритэм, Брикстон и Кэмберуэлл, «пока не выбрались из боковых улочек к востоку от крикетного стадиона «Овал», Холмс и Уотсон оказались в начале Кеннингтон-лейн, близ Воксхоллского моста.
Здесь след отклонился (видимо, чтоб сбить со следа воображаемую погоню)в сторону Бонд-стрит (ныне Бонд Вэй)и затем направо на Майлс-стрит. Тут, как говорит нам Уотсон, кто-то пересек след, по которому шел Тоби «там, где Майлс-стрит вливается в Найтс-плейс».
Теперь Найтс-плейс, как и Стокуэлл-плейс, рядом домов в Уэнсуэрт-роуд, слева, когда выходит из Майлс-стрит, полуразрушенные остатки которой еще можно видеть.
Двумя страницами далее Уотсон описывает возвращение из дровяного склада «через Бельмонт-плейс и по Принсис-стрит». Последняя выжила, как восточная половина Блэк-принс-роуд в Ламбете, но Бельмонт-плейс, увы, больше уже нет. Это был , однако, похожий ряд зданий напротив Найтс-плейс, на углу Найн-элмс-лэйн, давно реконструированной. Очевидно, это типичный уотсоновский пропуск между Бельмонт-плейс, которую, очевидно, миновал верный след, и Принсис-стрит, в который вошло повторное пересечение Кеннингтон-лэйн, а затем крюк, возможно, через Тиерс-стрит, пока они не достигли речной пристани «в конце Брод-стрит».
Где Уотсон взял эти названия? Хотя вышедшие из употребления названия Найтс-плейс и Бельмонт-плейс можно увидеть на исправленных картах 70-х годов, согласно указателю, они прекратили свое существование с 1871 года, когда Уэндсуэрт-роуд, как и Клэпэм-роуд, была заново перенумерована. Уотсон, который до этого говорил о «моем плохом знании Лондона», едва ли мог знать их. Но на следующей странице мы читаем, как оправдывая Тоби, Холмс упоминает Найтс-плейс. Значит, Уотсон , должно быть, в отношении деталей их местонахождения полагался на точные знания Холмса, факт, что заставило его увековечить эти забытые названия, вышедшие из употребления с того года, когда Холмс поступил в университет.
Читатель до сих пор не мог не заметить, куда все это ведет. Знания Холмса об этой части Лондона, весьма подробные, были устаревшими. Это касалось и того, что он не придал значения увеличению количества построек и изменению названий, так что в то время как Холмс, чувствуя себя, как дома, на территории Брикстона и Кэмберуэлла в георгианскую, раннюю викторианскую и среднюю викторианскую эпохи, оказавшись там в эпоху позднего викторианства , должен был признать свое поражение. Это были знания, проистекшие из близкого знакомства с этой частью Лондона много лет назад, определенно задолго до того, как он появился в своих лондонских комнатах в «Глории Скотт».
Наименования улиц и адресов, некогда упраздненные, могли употребляться еще пару лет более консервативными их обитателями, но почтовая служба неминуемо приговорила их к безвременной кончине. Конечно, ни один незнакомец, только что приехавший в Лондон, не стал бы запоминать их, раз они вышли из употребления. И чтоб они крепко засели в голове, нужно, по меньшей мере, знать их на протяжении нескольких предшествующих лет. Следовательно, познания Холмса должны были восходить, как минимум, в 60-е годы, когда он едва достиг подросткового возраста.
Но тут поражают не просто временнЫе отрезки. Сохранившиеся в памяти на протяжении многих лет названия отдельных кварталов и ряда зданий, наверняка должны указывать на каждодневное знакомство с ними. Не говоря уже о том факте, что Холмс (как глубокомысленно заметил мистер Бренд) считал недопустимым перегружать ум бесполезными знаниями, и никто не мог бы приписать подростку, как бы умен он ни был, столь подробное знание всего викторианского Лондона. Вывод кажется неизбежным. Холмс, должно быть, провел, по меньшей мере, несколько лет своего детства в Южном Лондоне, в одном из тех кварталов, которые позже были поглощены гигантскими районами Ламбета, Уэнтсуэрта и Кэмберуэлла.

Брикстон, Кеннингтон, Воксхолл, Стокуэлл – где-то там стояло здание, которое Холмс называл домом; одна из этих массивных вилл среднего класса, которых так много в этих некогда приятных пригородных районах 60-х годов. Если она все еще стоит, то теперь уже слегка поблекла, возможно, это просто еще один номер дома, из тех, что стоят вдоль унылого шоссе. Но Холмс знал этот дом еще до того, как у него появился номер.


Дома по Кеннингтон-Роуд.

Прежде чем завершить наше расследование, было бы полезно, в качестве отдельной цепочки размышлений, изучить всю информацию, которую мы можем найти, относительно личных связей Холмса с Лондоном. Хотя подобные указания весьма немногочисленны, весьма любопытно, что их небольшой перечень ограничен Южным берегом реки, тогда как остальная часть Лондона не может похвастаться подобной аналогией.

Баркер из «Москательщика на покое», «мой ненавистный соперник и конкурент с Суррейского побережья Темзы», как ,шутя, описывает его Холмс, и позже называет «моим приятелем и соперником» - определенно, житель Южного Лондона.
Хотя он, очевидно, несколько младше Холмса, Баркер – единственный частный сыщик, к которому последний, похоже, проявляет интерес, даже доходя до похвалы.
В плане официальной полиции это инспектор Стэнли Хопкинс, один из самых блестящих молодых сотрудников Ярда в 90-е годы. Он из Брикстона и также выделяется из общего числа тем, что Холмс относится к нему с явной благосклонностью и одобрением. Весьма существенно, что столь покровительственное отношение, редкое для того, кто был так требователен, распространялось на двух молодых людей, уроженцев этой части Лондона.

Здесь же любезный сержант полиции из «Исчезновения леди Фрэнсис Карфэкс», предположительно из отделения Брикстон-роуд, который восклицает: «Помилуйте, сэр, мы отлично вас знаем!» Несомненно, они должны уже быть знакомы к 1890-м годам. Но «наш друг», как называет его Уотсон, кажется необычно отзывчивым для сотрудника официальной полиции, вплоть до того, что, снявшись с дежурства, идет на Бейкер-стрит в полночь, чтобы помочь – сообщить Холмсу о последних событиях на Полтни-сквер.

Затем таинственная фигура Порлока из «Долины страха». Мы не можем быть абсолютно уверены, что Холмс совсем не знал его, хотя он дважды возражает против этого. Он не прочь был отпускать на волю нарушителей закона, если считал это справедливым, и мог вполне охотно сотрудничать с преступниками. Достаточно сказать, что на письмах Порлока стоял почтовый штемпель «Кэмберуэлл» и он получал оплату своих услуг в том же почтовом отделении. Какие только еще давние дружеские связи не могли бы мы обнаружить, будь у нас больше информации?


Однако, самый показательный пример мы увидим, когда вновь вернемся на место событий «Знака четырех» и к герою, которого я долго считал одним из самых интересных во всем Каноне – мистеру Шерману, натуралисту и чучельщику с Пинчин-лейн, в Нижнем Ламбете. Он привлекает к себе наше внимание тем, что за исключением брата Майкрофта, он единственный человек, который называет Холмса по имени, хоть и с добавлением почтительного обращения «Мистер»: «Друг мистера Шерлока – всегда желанный гость», - восклицает он, узнав, кто перед ним. И, несомненно, такое обращение говорит о чем-то большем, нежели просто многолетнем знакомстве. Оно звучит подозрительно похоже на обращение человека постарше к юноше или мальчику, с которым он связан долгими и близкими отношениями. Мы чувствуем, что это обращение«Мастер Шерлок» минувших дней, которое в свое время сменилось «мистером».
Из всех второстепенных персонажей в повествованиях Уотсона «старый Шерман» более всех других претендует на дружбу с Холмсом в его мальчишеские годы. «Нижняя часть Ламбета», «на самом берегу», лежит к югу от деревушки Старый Ламбет и дворца Ламбет, вблизи Воксхолла. Во времена Холмса и ранее это был любимый район чучельщиков и торговцев.


Вот это как раз район Ламбета у самой реки.

Немалое их число разместилось на территории между улицей Ламбет-Уок и Кеннингтон-лейн, как раз близко к местам юношеских воспоминаний Холмса. Занятный маленький магазинчик Шермана был как раз таким местом, который юный Холмс, вынужденный рассчитывать лишь на собственные средства и полный неуемного любопытства, мог часто посещать. Мы можем представить его сейчас, худощавого, энергичного юношу, помогающего старику в его работе, засыпающего его вопросами, к примеру, о действии яда «гадюки», и тыкающего в предшественника Тоби каким-нибудь старым ботинком. Вполне реалистичный образ юного Холмса.

Я чувствую вполне объяснимую трудность в том, чтобы точнее определить местонахождение лондонского дома Холмса, но , по всей вероятности, он находился в районах, известных, как Кеннингтон и Стокуэлл, в которых, похоже , в юношестве было сконцентрировано все его общение. В 80-х на нижней Кеннингтон-лейн, очень близко к берегу и неподалеку от Найтс-плейс жил торговец животными, который вполне мог быть настоящим мистером Шерманом. Как это ни странно, в нескольких улицах от него был еще один магазин, торгующий птицами и животными, который принадлежал никому иной, как миссис Ханне Холмс! Может ли так быть, что юный Шерлок были каким-то образом связан с торговцами подобным товаром? Может? Но давайте оставим это, как есть. «Когда два пути, по которым развивалась мысль, скрещиваются, Уотсон, точка пересечения дает максимальное приближение к истине». Эта точка достигнута, и истина, которую она показывает нам, проста. Где бы он ни родился и куда бы ни ездил, мистер Шерлок Холмс стал лондонцем в очень юном возрасте.
Но если это доставит какое-то утешение нашим друзьям в Рейгете, давайте добавим, что районы, которые знал Холмс и которые знавали Холмса, не были присоединены к округу Лондона до 1888 года. Поэтому Суррей в известном смысле может предъявить на него свои права!

Наверное, больше для себя, но приперло немного кое-что написать по шерлокианским журналам, ну, и вообще немного по своей коллекции. По типу, "записки непутевого библиофила".

Значит, номер один это все же BSI, он же "Бейкер Стрит Джорнал". Номер один потому, что хотя я иногда первенство отдаю лондонскому "Шерлок Холмс Джорнал", этот журнал американских Нерегулярных частей Бейкер-стрит и старее, и чаще выходит, и вообще, наверное, первее во многом.
Надо заметить, что этот журнал весьма редко пишет о кино. Нет, то есть пишет, конечно, но крайне редко, и может, надо, конечно, покопаться, но вот даже про Рэтбоуна там очень мало статей, а мне так кажется, что не больше трех. Это при том, что фильмы Рэтбоуна выходили, когда журнал уже существовал. И в чем-то это, может, и правильно, фильмы - это лишь иллюстрация, и далеко не всегда удачная.Издатель

Очень долгие годы у журнала был вполне консервативный вид с некоторыми вариациями.


Но потом начался новый век... И обложка тоже стала меняться. Сперва оставаясь желтой



А потом уже издатели дали полную волю своему воображению и вкусу



Издатель Стивен Дойл рекламирует летний выпуск 2020 года

И как коллекционер и охотник за журналами могу отметить интересную вещь. Эти странные люди каким-то образом не создали архива для своих публикаций последних лет. И как это ни странно, но легче найти журнал 1945 года, нежели 2012-2022 годов. Это страшная редкость. и когда где-то что-то такое появляется, нужна большая удача, чтобы схватить это первым. А сейчас это не легко, потому что хватать за тебя будет посредник, который совсем не торопится)

***
Далее следует английский "Sherlock Holmes Journal". Вот эти два журнала вообще главные столпы шерлокианства. Самые старые и неизменные, в остальных Обществах дело обстояло не настолько успешно, и какими бы интересными ни были публикации, большинство из них просуществовали относительно недолго, но вернусь пока к "Шерлок Холмс Джорнал"
Если не ошибаюсь, журнал выходит с 1952 года. Какое-то время мне казалось, что материалы у него интереснее и как бы реалистичнее, чем у его американского собрата, но, наверное, у каждого есть свои плюсы и минусы. Но тем не менее, мне кажется, что он был более иллюстрирован, ну, и к примеру там чаще встречались публикации о фильмах и спектаклях. Самых разных, но и понятно, что в 80-е и 90-е они периодически писали о съемках Гранады.
Но даже в самых старых номерах отдавали должное кино-Холмсам



Затем, к примеру, в журнале есть рубрика "Я всеядный читатель"(вообще замечательно, когда шерлокианцы дают различным событиям и темам названия с цитатами из Канона) Так вот, в этой рубрике встречается ценная информация о вышедших книгах, с кратким отзывом. Часто их писал Утехин, о котором я недавно говорила. И для меня не раз была подспорьем такая информация.
Еще у них частенько бывают репортажи с места событий, когда Общество выезжает на "место преступления" - к примеру, в Норфолк, Дартмур или Мейринген.
Вообще, с этим журналом у меня вышло что-то вроде счастливого случая. Когда-то, наверное, в самый первый раз, заказала два или три журнала. Каково же было мое удивление, когда прислали целую пачку. Не знаю, что это вообще было: ошибка или чудо? Потому что журналы вообще-то не самые дешевые. Бывают вообще редкие, но даже те, что можно найти, стоят в среднем 15-20 долларов. Ну, как бы там ни было, это была редкая удача, и с этого началась моя коллекция этих журналов. Постепенно, просматривая книжные сайты , я для себя завела что-то вроде картотеки с обложками журналов, где имеется содержание. И она оказалась очень полезной, потому что часто бывает, что на сайтах нет никакой информации о содержании журнала. А так знаешь, что где есть и какие журналы тебе собственно нужны. Тут, кстати, с новыми номерами тоже все не просто. В конце концов, их распространяют по подписке, и , наверное, шерлокианцы не часто расстаются со своими сокровищами.
Очень долгие годы эти журналы выглядели вот так



Но в последние годы тут тоже произошли перемены. И яркие обложки это, конечно, хорошо, но о подробном содержании теперь надо узнавать из других источников


Наверное, на этом прервусь, и о других журналах напишу отдельно