Итак после долгого перерыва...

14 марта 1880 г., воскресенье

Поскольку сегодня воскресенье, я считал, как выяснилось ошибочно, что это день моего отдыха. Я совершенно не был готов к дальнейшим махинациям Шерлока и его блохастой дворняги.
Я не сторож собаке моего брата, и твердо решил, как только это будет возможно, вернуть собаку туда, откуда она и появилась, а именно препоручить ее заботам Шерлока. Что он будет с ней делать - не моя забота. И моя убежденность в этом росла с каждым часом.
Большую часть ночи Тоби не давал мне уснуть своим громким сопение, постоянным блужданием по комнате и раздражающими меня попытками устроиться на кровати рядом со мной, а когда я, наконец, заснул, то был разбужен в полшестого утра горестным завыванием. На мою беду, собака села у двери и принялась выть во всю мощь своих легких.
Это была проблема, ибо условия, на которых я снимал эту квартиру, совершенно исключали содержание домашних животных. Присутствие собаки вряд ли понравится вышеупомянутой кошке по имени мисс Флаффи, не говоря уже о ее хозяйке.
Охваченный паникой, так как я услышал стук, предостерегающий меня о том, что другие обитатели дома тоже слышали все эти звуки и могут прийти с вопросами, я вскочил с кровати, не успев хорошенько проснуться. Всунул ноги в шлепанцы и почувствовал что-то мокрое и теплое.
Найти виновного не представляло большого труда. Тоби перестал выть и преданно уставился на меня, поджав хвост и навострив уши – он представлял собой какую-то аллегорию «святой простоты».
Я не винил собаку за то, что она поступила соответственно своей природе. Во всем был виноват Шерлок – и стоимость новых шлепанцев будет вычтена из его содержания.
Мои сырые ноги и тревожный взгляд заставили Тоби замолчать. Мне не часто приходилось иметь дело с собаками. Он завертелся вокруг меня, сопя и поскуливая. Я подумал, что видимо, животное хочет пить, и, взяв какую-то миску, отправился на кухню за водой.
Однако у Тоби были другие планы. Не успел я открыть дверь, как пес прошмыгнул в нее и помчался прочь. Снизу послышалось испуганное кошачье мяуканье, а затем послышался звук, который можно было принять за приближающийся марш каких-то адских полчищ, ворвавшихся в дом. Миссис Кресвелл закричала, что по дому рыщет «демон в собачьем обличье», и последнее, что я увидел, был хвост Тоби, исчезнувшего за дверью, которую распахнула моя домовладелица, кинувшаяся спасать мисс Флаффи.
После этого я спокойно вернулся в постель. Улица была пуста, и можно было только надеяться, что Тоби оправдает свою репутацию и сможет найти моего блудного брата. Несмотря на то, что собаки больше не было, поспать мне так и не удалось – поворочавшись с боку на бок час-другой, я встал и оделся, намереваясь провести весь день у себя в клубе. Не успел я умыться, как в дверь постучала миссис Кресвелл и сообщила, что внизу меня ждет полисмен.
Первое, что пришло мне в голову – это то, что причина его прихода как-то связана с моим братом и как раз объясняет причину его исчезновения. Однако вскоре мое беспокойство сменилось унынием, когда я увидел уже знакомого мне полисмена. В руке он держал кусок бечевки, привязанной к ошейнику Тоби.
- Кажется, это ваше? – сказал он, протягивая мне импровизированный поводок.
Чтобы избежать любопытных ушей, я шагнул за порог и закрыл за собой дверь.
- Как я уже объяснял вчера вечером, констебль, собака принадлежит моему брату.
- Но он был вверен вашему попечению.
- Только до тех пор, пока он не убежал от меня. Теперь он действует по своему собственному усмотрению.
- Мистер Холмс, вы сознаете, что это нарушение всех правил – то, что ваша собака носится по улицам без присмотра?
- Это не моя собака, - повторил я. Мне начинал уже надоедать этот разговор, и к тому же, я понял, что имел несчастье пропустить время завтрака в клубе.
- Это нарушение, мистер Холмс, а раз так, то мой долг – без промедления пресечь подобные действия. Поймав это животное, я возвращаю его вам.
Он протянул мне поводок. Я взял его с большой неохотой.
- К тому же, я считаю своим долгом проинформировать вас, что за подобную небрежность налагается штраф в размере двух фунтов, будьте добры заплатить, сэр.
Я вернул ему поводок.
- По этому вопросу вам лучше всего поговорить с моим братом.
Он, видимо, совершенно не ожидал такого поворота событий и смерил меня взглядом, полным глубокого неодобрения.
- Я так понимаю, что вы отказываетесь платить? – сказал он, послюнявив карандаш, чтобы записать мой проступок в свой блокнот. – Я должен сказать вам, сэр, что это тоже нарушение.
- Я не отказываюсь; я хочу, чтобы вы вели переговоры с владельцем собаки. Чтобы ни сделала эта собака, ко мне это не имеет никакого отношения.
Констебль нахмурился.
- Знаете, сэр, мне приходилось иметь дело со многими странными людьми, но ни один из них не был настолько жесток, чтобы гнать от себя несчастное животное. Я знавал многих преступников, которые больше любили своих кошек, чем иного из ближних своих, и тем не менее, вы, джентльмен, отрекаетесь от одного из невинных созданий господних.- Он печально покачал головой.- Ну что ж, ничего не поделаешь, придется взять его под стражу, пока не объявится настоящий владелец и не заплатит штраф.
- Но еще лучше было бы, если бы вы вернули его моему брату.
- В настоящий момент у полицейского управления есть более важные дела, чем разыскивать пропавших хозяев. Если мистер Холмс захочет вернуть свою собаку, он придет и получит ее. Если же нет…
- Да?
- Я мог бы оставить ее себе, - и он погладил Тоби по голове.
Я сказал, что нахожу это прекрасной идеей, вновь заслужив порицание констебля за свою бесцеремонность. На мой взгляд сложившаяся ситуация могла бы устроить всех – Тоби вместе с констеблем отправится в полицейское отделение на Кинг-стрит, а я смогу провести воскресенье так, как привык это делать.
Я тут же отправился в клуб, где провел большую часть дня, проспав у камина. После полудня ко мне ворвался Шерлок, уселся в кресло и начал осыпать меня упреками.
- Ты сказал, что придешь за ним до вечера, - напомнил я.
- Я задержался, Майкрофт. Неужели из-за этого надо было отправлять собаку под арест?
- Подумаешь! Ты заплатишь штраф и получишь его назад.
- Я натолкнулся на некоторое препятствие. Констебль Робинс так же непреклонен, как и я.
- Ты говоришь о деньгах? Ты отказался платить из принципа?
- Вот именно. И принцип состоит в том, что у меня не даже двух фартингов, не говоря уже о двух фунтах.
Это следовало ожидать.
- А что случилось с гонораром, который ты должен был получить за расследование дела этого виноторговца?
Я взглянул на брата - у него был какой-то отсутствующий вид, впрочем, это был его обычный прием, когда он не хотел уклониться от ответа.
- Ты получил какую-нибудь плату?
Он махнул рукой.
- Ну причем здесь деньги, Майкрофт! Это был просто прекрасный способ для оттачивания остроты ума.
- Шерлок, так не может продолжаться. Если ты хочешь и дальше придерживаться того образа жизни, к которому привык, ты должен себя преодолеть и решить вопрос с оплатой. Ты не можешь всегда полагаться на меня. Надвигающаяся смена правящего кабинета ставит меня в не совсем удобное положение, я ,как говорят, ни рыба, ни мясо.
- А превосходная копченая селедка, - остроумно вставил Шерлок. – Однако ты всегда говорил мне, что ты незаменим?
- Да, но как доказать это новому кабинету? Если я лишусь своего места, что с нами станет? Могу ли я надеяться на то, что ты будешь поддержкой для меня? Если я буду ждать этого, то точно окажусь без гроша в кармане. Шерлок, ты должен установить фиксированную плату за свои услуги, если намерен продолжать свою деятельность на этом поприще. Ты не можешь работать бесплатно.
- Фиксированную плату, - повторил он, - и повесить ее на свою дверь, на подобии рекламы в витрине магазина? Я считал, что тебе не нравится мое занятие «этим ремеслом», как ты это называешь.
- Еще больше мне не понравится, если мы оба кончим свои дни в работном доме.
- Я подумаю, - сказал он.- Что касается Тоби…
Я вручил ему пресловутые два фунта.
- Можешь освободить свою собаку.
- Это очень щедро с твоей стороны, Майкрофт, - сказал он, опуская деньги в карман. – Однако мы с констеблем Робинсом пришли к соглашению по этому вопросу. Тоби расплатится за свой долг перед обществом тем, что будет развлекать детей Робинса до тех пор, пока не сможет вернуться к мистеру Шерману. Ко всеобщему удовлетворению. А сейчас, Майкрофт, ты пригласишь меня на обед или оставишь умирать с голоду?
После того, как путем обмана он получил от меня два фунта, и, не говоря уже о моих испорченных шлепанцах, оставить его голодным было бы прекрасной идеей. Однако обладая довольно добрым нравом, я смягчился при одной мысли об обеде.
Если я надеялся, что все это происшествие научит Шерлока хоть какой-то ответственности, то был жестоко разочарован. У моего брата была какая-то кошачья способность мгновенно забывать о любой неприятности. Этим качеством можно было бы восхищаться, если вы сами никогда не испытывали на себе последствия подобного легкомыслия Шерлока. И он еще имеет наглость набиваться ко мне на обед!

26 апреля 1880 г. Понедельник

Мысли об этом дне преследовали меня с тех пор, как стали известны результаты Всеобщих выборов. Со времени прихода к власти новой администрации над Уайт-холлом повисло тревожное облако. Жребий брошен, одним словом. Наша прислужница ,миссис Холлингс, словно призрак бродила по коридорам, на лестнице я встретил нескольких бухгалтеров, издающих странные звуки, сильно напоминающие всхлипывание, и в довершение всего пропала офисная кошка, наша общая любимица.
Мой же Судный день, как я его называю, начался довольно рано – в девять утра меня вызвали в офис премьер-министра. Здесь уже можно было заметить происшедшие перемены. Начиная с картин, развешанных по стенам. Очаровательный сельский пейзаж с мальчиком и щенком, который прежде радовал глаз на входе в эти апартаменты, уступил место изображению корабля, несущегося по бурному морю. Очень хочется верить, что эта буря не является предзнаменованием грядущих событий.
Сам премьер, седовласый джентльмен плотного телосложения, с обманчиво добродушным взглядом серых глаз, сидел за столом с природным изяществом человека, привыкшего повелевать. Какое-то время он молчал, но потом ,сдвинув на переносице свои густые брови наклонился вперед и пристально посмотрел на меня.
- Холмс, - медленно сказал он. – Я знал когда-то Обри Холмса. Это был человек со странностями. Видел его на сцене в роли Гамлета. Это какой-то ваш родственник?
- Вовсе, нет, - поспешил я его заверить. – Я с ним не знаком.
Премьер взглянул на меня.
- Тогда почему вы приходили в полицию, дабы освободить его из-под ареста после инцидента с порчей железнодорожного имущества? Это было месяц назад.
Очевидно, я недооценил его. Он был прекрасно проинформирован. Мне оставалось только сознаться.
- Да, увы, он мой дальний родственник.
- Тогда, зачем отрицать это? Будьте честны со мной, сэр, и вы не пожалеете. Я не выношу лжецов.
- Простите, сэр, но если бы он был вашим кузеном, разве вы бы признались в этом?
-Да, вы правы. Но я никогда не сужу о человеке по его родне. Я слышал, что у вас есть брат?
- Мой младший брат, Шерлок, сэр. Он … - я подыскивал подходящее слово. – Вполне нормальный.
- Я слышал, что он вроде детектив-любитель.
- Совершенно верно, сэр.
- Ну, конечно. Предприимчивый молодой человек. Я люблю таких. Нашей стране нужны люди с мозгами. Теперь, сэр, что касается вас. Я получил рапорт о вас от своего предшественника. Читая между строк, можно сделать вывод, что вы на все руки мастер. Я прав?
- У меня довольно широкий спектр знаний, сэр.
- Вы, должно быть, считаете себя очень умным, а? Знаете, есть такие люди, которые знают все чисто теоретически, и от таких знаний нет никакого прока. Вот, например, можете вы сразу сказать мне, чему равен квадратный корень из 2 598 681 ?
- 1, 612.04, сэр.
- В самом деле? - кажется, он такого от меня не ожидал.
- Это, конечно, интересно, но какая практическая польза, мистер … - Он заколебался и взглянул на исписанный лист бумаги, лежавший перед ним на столе .- Мой секретарь пишет, как курица лапой. Как ваше имя, сэр?
- Майкрофт, сэр.
- Нет, нет, я хочу знать ваше имя, а не название вашего поместья.
- Мое имя Майкрофт, господин премьер-министр.
Он нахмурился.
- Довольно странное имя. Так вот, мистер Майкрофт Холмс, с чего мы начнем? Мне нужен доклад о балансе всех платежей и какое влияние на него оказывают государственные ценные бумаги военно-морского департамента. И это дело о телесных наказаниях в армии – какой-то врач поднял настоящую свистопляску по этому вопросу. Разузнайте о нем, все что можно. И пока вы здесь, займитесь этим малым, Брэдлоу. Что мы можем сделать для него? Я прошу вас! Пока это все. Да, и пока вы не ушли, Холмс, я хочу, чтобы вы знали, что пока у вас, как бы испытательный срок – я хочу убедиться в том, что вы столь же умны, как мне все говорят. Конечно, ваше жалование пока будет снижено, но вы должны рассматривать это как стимул как можно лучше проявить себя. Пока можете идти.
Я вышел от него со смешанными чувствами. Я был рад сохранить за собой свое место, но с этим понижением жалования мне будет сложно содержать одновременно и себя и Шерлока. Придется подумать об экономии, и боюсь, что Шерлоку пришла пора задуматься о том, как содержать самого себя.






1 декабря 1880 г.

Да простят меня небеса за подобные мысли, но сегодня случилось нечто такое, чего я уже давно сильно боялся.
А именно, брат мой поселился у меня. И я никак не могу отделаться от мысли, что ни к чему хорошему это не приведет.
А хуже всего то, что я сам во всем виноват. Если бы я был потверже, то выставил бы его на улицу, чем избавил бы себя от множества хлопот. Но я проявил мягкотелость и пожалел этого буревестника, с одной стороны успокаивая свою совесть, а с другой - обрекая себя терпеть адские муки от последствий этого моего столь необдуманного поведения.
Но я забегаю вперед. Надо начать с начала этой маленькой драмы, которая началась для меня в четверть пятого, когда после мучительного дня в Уайт-холле, я пришел в клуб в надежде найти там убежище от жестокости этого мира, а вместо этого обнаружил, что Шерлок оказался там раньше меня.
Впервые у меня промелькнула мысль, что что-то не так, когда Джинни Портер, поздоровавшись со мной в холле, заявил, что намерен доложить комитету о моем варварском отношении к обслуживающему персоналу. Поскольку я и есть представитель этого самого комитета и один из членов-учредителей, то предложил ему, не откладывая дела в долгий ящик, сказать, в чем состоит мой проступок.
- Это не пансион для ваших злополучных родственников, - сказал он. – То, что вы им позволяете, просто возмутительно, сэр!
Я пытался все отрицать, но…
- Этот ваш брат! Он провел здесь большую часть дня, и, кажется, намерен здесь и остаться.
Джинни Портер не вдавался в подробности, что именно он подразумевает под «злоупотреблением обслуживающего персонала», но этот вопрос он, наверняка, поставит на ближайшем заседании комитета, а поскольку брат мой не член клуба, то вина целиком ляжет на меня. И если он будет продолжать в том же духе, меня, в конце концов, исключат из клуба!
Осознав все это, я извинился за поведение брата и заверил, что чего бы он ни натворил, это больше не повторится. Это слегка успокоило Портера и он пошел прочь, бормоча себе под нос, что в Лондоне есть другие клубы для тех, кто имеет склонность к шумному обществу, и им отнюдь не место в клубе «Диоген».
Внезапно я подумал, что Шерлок совершил немыслимое - вторгся сюда с компанией своих друзей и устроил пирушку. Но я тут же отогнал от себя эту мысль. Во-первых, Шерлок не имел обыкновения пировать с кем бы то ни было. А во-вторых, не помню, чтобы у него были друзья, склонные к шумным кутежам. Если уж на то пошло, не уверен, что у него вообще были друзья, а это можно было расценивать по-разному, смотря с какой стороны на это посмотреть.
В настоящий момент то, что у Шерлока не было друзей, для меня было хуже некуда, ибо в тяжелую минуту ему было не к кому обратиться, кроме старшего брата.
Я нашел его в комнате посетителей, у ног брата притулилось все его нехитрое имущество – два чемодана и саквояж, а он весело объяснял камердинеру, что о замужестве его младшей сестры ему сказали его туфли. На камердинера это произвело гораздо большее впечатление, чем на меня, и не только потому, что все это было слишком очевидно, но и помимо того Шерлок отвлекал этого человека от его прямых обязанностей.
Здесь, в клубе «Диоген», у нас нет обыкновения развлекать прислугу. Мы платим им хорошее жалование, и вправе требовать исправной работы. Теперь я понял, чем был так возмущен Джинни Портер; видимо, он давно уже ждал, когда ему принесут его ежевечернюю порцию бренди, а камердинер в это время слушал разглагольствования моего брата.
- Шерлок, что ты здесь делаешь? – спросил я, когда мы остались одни.
- По-моему, это очевидно.
- Тебе отказали от комнаты.
- Это еще мягко сказано. Точнее сказать, выбросили на улицу.
- Потому что ты не заплатил за жилье. И что, позволь спросить, ты намерен делать дальше?
Он ответил не сразу, что вызвал мое беспокойство – на собственном горьком опыте я знал, что подобное молчание не предвещает ничего хорошего.
- Я надеялся, что ты подумаешь насчет…
- Нет.
- Дай мне закончить, Майкрофт, - возмущенно воскликнул он.
- В этом нет никакой необходимости, я прекрасно знаю все, что ты хочешь сказать. Ты хочешь спросить, не могу ли я приютить тебя на несколько дней. Определенно, нет!
- Понятно, - что-то в его тоне мне очень не понравилось.- Ты выгонишь брата на улицу в час нужды?
- Да, - ответил я, - если его имя Шерлок. Прости, мой мальчик, но это мое окончательное решение.
- Ага, - сказал он, задумчиво потирая подбородок.
Я насторожился – в присутствии Шерлока лучше всегда быть настороже, как если бы вы находились рядом с гигантским удавом, в любую минуту готовым нанести свой удар.
- В таком случае, - продолжил он беззаботно, - буду рассчитывать на гостеприимство кузена Обри. Уверен, он согласится дать мне приют в своей студии.
Его хитрость вызвала у меня чувство сродни восторгу – Шерлок прекрасно знал, что я никогда не пойду на то, чтобы он остановился у кузена Обри. Единственная альтернатива этому – остановиться у меня – это немыслимо, но из двух зол надо выбирать меньшее. Скрепя сердце, я согласился.
Возможно, это было худшее решение в моей жизни.
Несколько часов спустя я понял, что дом мне уже не принадлежит. Никогда не видел, чтобы из одного саквояжа можно было вытащить столько вещей. Не успел я заверить свою домохозяйку, что это временная мера и что поведение Шерлока будет безукоризненно, как он уже почувствовал себя как дома, наведя в моих комнатах страшный беспорядок. Пол был усеян старыми газетами, под кроватью я обнаружил стопку потрепанных книг, к моему зеркалу для бритья были приклеены фальшивые брови, а на столе кипела и булькала какая-то странная жидкость с химическим запахом. Если все это предвестники неизвестного мне будущего, боюсь, что кто-то из нас не доживет до Рождества…

Последнее время я все время сплю - долго не могу встать, меня клонит в сон на работе, на обратной дороге в метро читаю, пока не понимаю, что совершенно не улавливаю смысла. И вот сегодня, пожалуй, первый день, когда я добралась до дома, не засыпая.
Вот уже несколько дней меня терзали смутные сомнения, что я что-то не так сделала с дневником, потому что упорно не находила своих записей через поиск. Обратилась в техподдержку и меня заверили, что это может быть через неделю или две. Облегченно вздохнула.
И сегодня следующие записи из дневника Майкрофта Холмса.

3 января 1880 г.,суббота

Этим утром я проснулся в полной уверенности, что пришел мой смертный час. В голове стучало, жутко болело горло, и не было сил даже встать с постели, не говоря уже о том, чтобы доковылять до клуба, который находился на другой стороне улицы.
Но сочувствия с чьей бы то ни было стороны я не дождался. Когда я сообщил своей домохозяйке миссис Кресвелл (настоящей амазонке, почти шести футов роста и довольно широкой в кости), что скоро ей придется искать нового жильца, она только посмеялась.
- Ничего с вами не случится, сэр - сказала она. – Все вы мужчины одинаковые, поднимаете такой шум из-за пустяковой простуды. Мой старик, вот так же как вы, мистер Холмс, всегда когда у него болела голова или живот, или ногу сводило судорогой ,говорил, что он того гляди отправится к праотцам. Так вот, однажды сели мы завтракать, и он говорит мне: «Знаешь, Гарриет, давно уже я не чувствовал себя так хорошо.» И, что вы думаете?! Пяти минут не прошло, как он упал замертво и все. Вот так вот, мистер Холмс, что вы на это скажете?
Не знаю, какой вывод можно сделать на основании этой истории, кроме, пожалуй, того, что к завтракам миссис Кресвелл следует относиться с опаской. Пока же я ограничился тем, что заметил своей хозяйке, что каково бы ни было ее мнение относительно моего состояния, то мне лучше знать, болен я или нет. А я лично был убежден, что моя кончина не за горами.
Миссис Кревелл нашла это очень забавным. Впрочем, надо отдать ей должное, она пообещала принести бульон с гренками, после того, как вымоет свою кошку, которая страдала от желудочных колик, после того, как прошлой ночью объелась сардинами. Судя по тому, что случилось с мистером Кресвеллом и с бедным животным, уж не лучше ли мне одеться и выскользнуть за дверь, под безопасный кров моего клуба – в нашем поваре, я, по крайней мере, уверен. Но поскольку даже сидеть в постели мне было нелегко, то сбежать отсюда и вовсе было нереально.

В этот тяжелый час мне нужна была поддержка, хоть кто-нибудь, кто сможет защитить меня от адской стряпни этой женщины. И кроме того мне было необходимо братское утешение.
Каким-то образом мне удалось добраться до окна и открыть его (не буду упоминать здесь, чего мне это стоило). На улице под окном сидел мальчишка - он приставал к прохожим с предложением почистить им сапоги. Я решил соблазнить его предложением заработать шиллинг, если он оставит свой пост и отнесет послание умирающего к его брату.
Очевидно, расценки на подобные услуги поднялись со времен моей юности, так как он тут же начал торговаться. Нахальный мальчишка сказал, что если это такое важное письмо, то это будет стоить гораздо больше шиллинга – он потребовал гинею.
Наконец, мы остановились на полкроне, и я вернулся в постель, а он побежал с моей запиской к Шерлоку. Оглядываясь назад, я должен признать, что она была, пожалуй, несколько мелодраматична. Возможно, я и не был на последнем издыхании, но все симптомы говорили именно об этом. Это была не какая-нибудь обычная пустяковая простуда – по меньшей мере, тиф, в этом я убежден, да еще и с осложнением.
На своем горьком опыте я знал, что Шерлок откликнется на мой призыв только в критической ситуации. И поскольку у меня было, что сказать ему перед тем, как я покину этот суетный мир, то я рассудил, что было бы лучше, чтобы брат мой как можно скорее оказался здесь. Посмотрим сочтет ли он приближение моей смерти достаточной причиной, чтобы явиться сюда.
Ну, как и следовало ожидать, я пролежал на своем ложе страдания несколько часов, прежде чем мой брат соизволил явиться. На Лондон опускалась ночь, и уже зажгли лампы, когда я услышал за дверью знакомые шаги. Миссис Кресвел, незадолго до этого принесшая мне пересоленный суп с подгоревшими гренками, проводила брата ко мне, и я, собравшись с силами, предостерег его не подходить ко мне слишком близко, дабы не заразиться.
Если я и ожидал каких-то возражений с его стороны, то был разочарован.
- Что с тобой стряслось на этот раз? – вот и все сочувствие, на которое был способен мой младший братец.
Я знаю, что он всегда выказывал полнейшее равнодушие к тому, что принято считать нормальными родственными чувствами. Нет, я вовсе не желал бы, чтобы он был очень эмоциональным, но все-таки хотелось бы, чтоб Шерлок был способен проявить такие чувства в должное время и в должном месте. Женщины, как я слышал, находят это весьма привлекательным, их это воодушевляет так же, как, например, покупка новой шляпки.
Ну, что касается моего брата, нетрудно заметить , что ему это совершенно чуждо – я имею в виду – проявление чувств, а не желание приобрести новую шляпу. И, если на глазах у Шерлока слезы, то можно с полной уверенность утверждать, что он ел лук или что-то в этом роде.
По этой причине я приложил все усилия, чтобы не обижаться на такое пренебрежение к моему состоянию. Возможно, кто-нибудь сочтет подобное отношение бессердечным, но если бы Шерлок повел себя как-то иначе, не так как ему свойственно, то мне пришлось бы беспокоиться уже не за себя, а за его душевное состояние.
- Что тебя задержало? – прохрипел я.
- Я был занят, Майкрофт.
- Занят! – воскликнул я, не в силах сдержаться. Это было откровение, которого я ждал долгие годы. – Услышать такое слово из твоих уст! Я умру счастливым, зная, что ты нашел свое место в жизни. Так что ты делал, Шерлок?
- Если уж тебе интересно, я разбирал алюминиевый костыль, - сказал он, снимая пальто и шляпу, и устраиваясь в моем кресле, чтобы согреть у огня озябшие руки. – Одна небольшая загадка, Майкрофт. Она была довольно интригующей. Может, хочешь узнать детали?
Это было совсем не то, что я ожидал.
- Ты хочешь сказать, - начал я, так возмущенно, как только мог, - что в то время как я лежу на сметном одре, ты занимаешься одним из этих своих проклятых дел ?
- Ты не умираешь.
- Я смертельно болен, брат, уверяю тебя. Меня свалила с ног ужасная лихорадка, и долго я не протяну.
- Ты преувеличиваешь. Как обычно. Вспомни, что случилось в прошлом году. Ты намял новыми туфлями ногу, а говорил всем, что у тебя подагра.
- На этот раз все гораздо хуже, - простонал я. – Ты не знаешь, как я страдал на протяжении последних часов, ну, конечно,гораздо больше тебя занимал этот алюминиевый костыль! Я мог умереть, ожидая тебя.
- Майкрофт, такой термин, как «симуляция», что-нибудь тебе говорит?
- Я не симулирую, Шерлок, я умираю!
- Нет.
-Да.
- Очень хорошо, - уступил он. – Ты умираешь. В таком случае, ты не будешь возражать, если я возьму себе отцовские часы.
И он, в самом деле, имел наглость уже протянуть руку к моему прикроватному столику. Я едва успел схватить их.
- Стыдись, брат! – упрекнул я его. – Подожди, по крайней мере, пока остынет мой труп, а уж потом овладевай моим имуществом.
- Какая тебе разница получу я их сейчас или потом? Зачем тебе часы? Ты же не сможешь взять их с собой.
- Это не важно. К чему эта неподобающая спешка, Шерлок? У тебя же есть другие часы отца, лишь слегка уступающие этим.
- Знаешь, почему он считал, что они слегка уступают этим? Потому что они не ходят.
- Глупости. Это дорогие часы.
- Осмелюсь сказать, что когда-то они были такими. А сейчас они сломаны, а у меня нет денег на их починку.
- Но ты не можешь взять мои.
- Ты как обычно со мной не считаешься, Майкрофт. Мне нужны часы, на которые я могу положиться. Мне нужно вовремя приходить на назначенные встречи.
- Что еще за «назначенные встречи» требуют от тебя такой пунктуации? Впрочем, лучше не говори мне. Большие знания порождают большие печали. Мне и так нелегко сохранять «лицо» в обществе. Люди находят тебя странным, Шерлок, ты это знаешь?
- Если «странным» меня считают особы из твоего окружения, Майкрофт, то это можно расценивать, как комплимент. По сравнению с другими членами нашей семьи, я относительно нормальный.
- Это правда, - согласился я. – По крайней мере, ты не похож на кузена Обри.
- Странно, что ты вспомнил о нем, - беспечно сказал он. – Я получил от него поздравление с Рождеством. Он грозится приехать с визитом.
-Господи! – сказал я, садясь. – Когда?
Шерлок улыбнулся в этой своей раздражающе самодовольной манере.
- Кажется, ты внезапно поправился. Может, повторишь, что ты говорил о своей смерти?
- Если кузен Обри и впрямь приедет с визитом, это убьет меня.
Он заверил меня, что Обри приедет не раньше конца весны.
К десяти часам я почувствовал себя гораздо лучше – препирательства с Шерлоком всегда оказывали на меня подобный эффект – и когда за окном пошел мелкий противный дождь со снегом , я почувствовал, что мой долг отправить брата домой , пока погода не испортилась окончательно.
Но Шерлок ответил, что он рассчитывает остаться на ночь у меня. Я был тронут этим жестом, который воспринял как искреннее беспокойство о моем здоровье. Я уже собирался поблагодарить его за такое внимание и за этот знак братской привязанности, но он заявил, что у меня гораздо теплее, чем в его комнате, и в этом кресле ему будет очень удобно … если я не против.
Вообще-то, я был против. Я хотел болеть в спокойной обстановке, а необходимость разделять комнату с Шерлоком относилась к таким вещам, которые я с трудом выносил, даже будучи абсолютно здоровым. Однако, я утешил себя тем, что как старший, должен подать ему пример.
Таким образом, я не выгнал его на улицу, где был настоящий снегопад, вынуждая дрожать от холода в мансарде на Монтегю-стрит, которую он называет своим домом. На одну ночь пусть останется, но я не стал предлагать ему одеяло или подушку, дабы не поощрять таким образом к повторению подобных экспериментов. Все имеет свои пределы, в конце концов, особенно когда дело касается младших братьев.


4 января 1880 г., Воскресенье
Проснулся, чувствуя себя гораздо лучше, и обнаружил, во-первых, что Шерлок уже ушел, а во-вторых, что он съел мой завтрак и взял у меня чистый воротничок. Если бы всю ночь напролет я не сжимал в руке свои часы, уверен, он забрал бы и их.
Вот почему, я не люблю гостей – они не только пользуются всеми преимуществами, оказанного им гостеприимства, но и сверх всякой меры волнуют мою домовладелицу, и не в лучшем смысле этого слова.
Миссис Кресвелл была явно чем-то возбуждена, когда я нашел ее, чтобы спросить, может ли выздоравливающий больной рассчитывать на еще один завтрак. Как я заключил, виной ее волнения был, ни кто иной, как мой брат. Несколько раз она упоминала о нем, как о «приятном молодом человеке» и дважды рассказывала мне, какие «у него прекрасные манеры».
Такие разговоры вызвали у меня большое беспокойство, ибо миссис Кресвелл весьма здравомыслящая женщина, а, как правило, «приятный» это совсем не то слово, которое обычно ассоциируется с моим братом. Высокомерный - это точно. Бесцеремонный, определенно. Приятный же - никогда, если только после короткого обмена любезностями с женщинами определенного возраста. Я замечал, что если мой брат сделает усилие, то он может произвести подобный эффект на чувствительных женщин. Я бы не назвал его очаровательным, но в нем определенно что-то есть.
Почему тогда, спросил я себя, Шерлоку понадобилось производить на мою домохозяйку впечатление «приятного молодого человека»? К чему такие усилия? Само собой возникала довольно тревожная мысль. Несмотря на то, что я не дал ему никаких постельных принадлежностей, он счел условия вполне подходящими для того, чтобы обосноваться здесь на более продолжительное время. Если так, он потратил время зря.
Назовите меня холодным бессердечным человеком, но я вовсе не горю желанием поселиться под одной крышей с Шерлоком. Меня вполне устраивает моя квартира, она находится в двух шагах от моего офиса и до клуба «Диоген» тоже рукой подать. Если Шерлок переедет ко мне, каким бы «приятным» он не показался вначале, вскоре пелена спадет с глаз миссис Кресвелл, и мы оба окажемся на улице.
Поэтому я тут же развеял ее иллюзии, сказав, что он не только без гроша в кармане, но к тому же студент с огромным количеством шумных друзей и с ужасными привычками. Я не вдавался в детали. Остальное предоставил ее воображению.
Она явно была разочарована. Поблагодарила меня за предупредительность и призналась, что, как я и подозревал, она подумывала оставить за ним пустую комнату над моей. Шерлок, всю ночь вышагивающий у меня над головой! Одна мысль об этом заставила меня похолодеть.
Чтобы избежать повторения предыдущей ночи, я нашел в себе силы и отправился в клуб. Если Шерлок и зайдет – это весьма мало вероятно, сомневаюсь, что он настолько заботлив , - то увидит, что меня нет дома, и поймет, что я поправился. А на будущее я решил, что если когда-нибудь впоследствии буду умирать, то не буду посылать за младшим братом до последней минуты. Это поможет мне сэкономить на завтраках и воротничках.
И вот после всего этого я нашел убежище в клубе «Диоген», где врачевал свои больные нервы порцией бренди, утолил голод, отведав жареного фазана, и отогрел замерзшие ноги у пылающего камина. В ту ночь я лег в постель, успокоенный тем, что комната наверху все еще пуста, и что мой брат находится на безопасном расстоянии в своей комнате на Монтегю-стрит.
Завтра меня ожидает Уайт-холл с очередными заседаниями с участием премьер-министра. На сей раз, меня почти радует такая перспектива. После последних нескольких дней, после этого так называемого уик-энда возвращение на работу будет настоящим отдыхом!





5 января 1880 г., Понедельник

День отдыха удивительно благотворен для здоровья, особенно если он не омрачен приходом младших братьев, начисто лишенных сочувствия, болтающих всякий вздор об алюминиевых костылях и склоняющих твою собственную домовладелицу предоставить им стол и квартиру.
День прошел не без пользы. Большую часть его я провел, утешая премьер-министра, который считает, что в Парламенте против него затеваются какие-то интриги.
По дороге из Уайт-холла в мой клуб находится заведение Чаймингса и Бонга – это часовщики. Над их дверью сияет новая табличка, гласящая о наличии Королевского патента, и мистер Чаймингс в крайнем возбуждении рассказывал мне, что на это Рождество, он имел честь угодить своим товаром «одному из членов семейства Ее Королевского Величества». Он был очень горд, сообщая мне, что не может назвать имя особы, о которой идет речь; все что он может сказать, это то что это лицо вращается в «самом высшем обществе; и очень часто этот джентльмен стоит «по левую руку от Ее Величества» .
Когда я спросил, не имеет ли он в виду дворецкого королевы, мистер Чаймингс был, видимо, взят врасплох и даже обижен, что я не подумал о ком-то более высокого звания. Судя по этой реакции, я понял, что был прав, хотя это и было совершенно неразумно, так как никогда не стоит портить отношения с фабрикантом, особенно если вы желаете приобрести его товар по приемлемой цене.
- Значит, вам нужны часы, - сказал он, когда я сообщил ему цель своего прихода. – Ну, мистер Холмс, вы пришли как раз туда, куда нужно.
- Не сомневаюсь, - ответил я. – Я заметил, что над вашей дверью есть надпись «часовых дел мастера».
Мистер Чаймингс кивнул.
- Эта честь принадлежит скорее мистеру Бонгу, сэр. Я только скромный торговец его прекрасными изделиями. Ну-с, сэр, а теперь скажите, молодая леди предпочитает золотые или серебряные часы?
- О, нет, я покупаю часы для моего брата.
- Понимаю. Младшего или старшего?
- Младшего.
- Он потерял свои часы, да?
- Нет, часы у него есть, но они не ходят.
- Мистер Бонг прекрасно ремонтирует старые часы.
- Я намерен купить новые. Это подарок.
- Понимаю. Он покидает вас?
-Нет, это подарок ко дню рождения.
Не знаю уж, что было на уме у мистера Чаймингса, но похоже, что сама мысль о простом подарке ко дню рождения поразила его своей приземленностью.
Некоторое время я потратил, выбирая то, что мне нужно, и наконец, остановил свой выбор на часах, вполне подходящих моему брату – золотой корпус, с выгравированной надписью ( за это я дополнительно заплатил шесть пенсов) и золотой цепочкой. Это были, как заверил меня мистер Чаймингс, часы джентльмена.
В шутку я сказал, что это как раз то, к чему надо стремиться моему брату. Мистер Чаймингс заверил меня, что завтра часы будут готовы, и на этом я ушел.

Вчера смотрела "Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона. Неизвестная версия". Кажется, эту передачу демонстрировали по украинскому телевидению. Осталось двойственное впечатление. Наряду с интересными и забавными подробностями кое-что неприятно резануло слух. Ливанов и Масленников периодически сыпали колкостями в адрес друг друга. Ну и, конечно же, в сотый раз смаковали подробности про английскую королеву, которая назвала нашего Холмса лучшим в мире.
А под конец Игорь Масленников сказал, что заслуга нашего фильма в том, что только в нашем фильме показаны отношения между Шерлоком Холмсом и доктором Ватсоном. И что вообще доктор Ватсон чуть ли не впервые стал заметной фигурой. А потом режиссер пояснил почему он дал доктору Ватсону такое значительное место в фильме. Да, просто потому, что только так и можно было снимать, ведь иначе, что это за роль "Шерлок Холмс"? Там просто нечего играть! Во как!
В самом конце с гордостью сказали, что фотография Василия Борисовича висит над портретом лучшего английского (подчеркиваем) Холмса и мельком показали фотографию Джереми Бретта.
Нет, я сама в общем-то очень положительно отношусь и к нашему фильму, и к Ливанову, но как-то все это мне показалось чересчур, особенно такие безапеляционные высказывания. И Ливанов еще потом добавил, что снимать больше серий не имело никакого смысла, ибо там просто больше не о чем говорить.
Все это исключительно мое ИМХО.