- Холмс, почему вы не сказали мне, что у вас поранена рука?
- Мне немного неловко…
- Как это?
Он теребил свой воротник.
- Мне казалось, что я был осторожен, когда я… гм … делал это в последний раз, но…
В мгновение ока я закатал его рукав.
Он смущенно поежился и отвернулся, а я обследовал его пораненную руку. Мой дорогой Холмс, почему?
- Похоже, что начинается воспаление, - изрек я, наконец, внимательно рассматривая воспаленное место.
- Да,… так я и подумал.
-Тут мне особенно нечего делать, кроме как очистить ранку и перебинтовать ее. Однако, я не думаю, что надо опасаться каких-то осложнений.
Я начал дезинфицировать больное место, и стал делать это, как можно мягче, почувствовав, как напряглись его мускулы.
- И вы не собираетесь читать мне лекцию о вреде кокаина?
- А от этого будет толк?
- Вероятно, нет.
- Ну и к чему? – Я продолжил бинтовать руку Холмса, а он хмуро наблюдал за моими действиями. – Все готово. С вас пять шиллингов, - съязвил я.
Мой друг опустил взгляд.
- Большинство людей бы на вашем месте ругались последними словами.
- Из-за того, что вы повторяете свои ошибки, также как и другие? Вы мой лучший друг, Холмс. Мне очень не нравится эта ваша склонность; но это никак не повлияет на мое отношение к вам.
- Я, конечно, не знаю, - пробормотал, наконец, Холмс, - но думаю, что из нас двоих именно вы наиболее непостижимый человек

Холмс никогда не скрывал своего мнения, прочитав в печати очередной мой отчет о его приключениях.
Некоторые его возражения я прекрасно понимал. Он считал меня романтиком, которого больше волнует человеческая драма, нежели сухие, холодные факты того или иного дела. Я этого и не отрицаю. Как врач, я был приучен видеть не только болезнь, но и человека; как писатель, я поступал точно так же.
Но некоторые другие возражения удивили меня. Как-то раз Холмс с неудовольствием заметил, что я никогда не описываю в своих рассказах самого себя. Почему его это беспокоило, он никогда не говорил.

Не знаю, интересует ли еще этот вопрос, но на всякий случай хочу кое-что добавить.
Я тут посмотрела одно видео. Его выложил Костя, переводчик книги Джоула и сам активно пропагандирующий это учение. Не знаю, стоит ли рекламировать само видео и этого Костю вместе с ним)) У него странные идеи и он как-то очень уж по моему хочет добиться при помощи этого каких-то материальных благ. И его видео, а их у него немало, по-моему, не очень способствует тому, чтобы кто-то проникся идеей.
Но там он подал одну мысль, и я хочу интерпретировать ее на свой лад. Возможно еще очень способствует процессу, т.е. светлому чувству, когда вам так хорошо, что вы чувствуете, что излучаете что-то светлое, представление самых ваших сокровенных желаний. То есть вообще без тормозов. Представьте все, чего хотите - и на полную катушку. И чем это будет фантастичнее тем лучше. Представьте так, чтобы в действительности почувствовать себя счастливым.
Всегда лучше добавить немного сказочности. Я как-то наткнулась на медитацию "Крылья ангела". Вот попробуйте представить, что у вас сзади крылья , белые, как у лебедя, что вы их расправляете и что чувствуете при этом.
Вообще, на мой взгляд изначально все идет от фантазии. Можно с этим экспериментировать. Представляйте все, что душе угодно. И как бы стороны наблюдайте за собой. Если почувствуете какую-то радость, умиление, нежность, попробуйте тут же совместить это с лучами, исходящими из вашего сердца.

- Неужели действительно нужно, чтобы название каждого вашего рассказа начиналось как «Приключение…»?! – бросил Холмс, швырнув на свой стол последний выпуск «Стрэнд». Я оторвался от статьи о переломах запястья, которую читал и , подняв глаза , увидел, что он раздраженно смотрит на меня.
С минуту я взвешивал в уме его вопрос.
- Это не подходит?
Холмс гневно воздел руки к потолку.
- Нет, не подходит! Вы описываете мои дела так, словно это какие-то сказки! Главную роль в них играет научный анализ, и относиться к ним следует именно так!
Критиковать мои записки для Холмса было обычным делом, поэтому я просто выразительно поднял бровь и вернулся к своему медицинскому журналу. Холмс был подвержен мрачным настроениям, особенно, когда у него не было на руках дела, которое бы занимало его мысли. А дела у него не было уже несколько недель.
- Если это вас так беспокоит, Холмс, почему бы вам не писать свои собственные отчеты?
Он был возмущен.
- Я уж точно не буду! Почему я должен тратить свое время на такое пустое занятие? Ведь это же ваша работа, не так ли, записывать все это? Если помните, я с самого начала возражал против того, чтобы кто-то вел эти записи. Без сомнения теперь каждый лондонский преступник прочитал ваши отчеты и узнал мои методы! Впрочем, может быть, и нет; все эти рассказы написаны таким витиеватым слогом, что я не уверен, что сам смогу опознать собственное расследование!
Даже у моего терпения есть предел, и хотя я и понимал, что напрасно, но, тем не менее, был несколько обижен его вспышкой.
- Если вы так считаете, Холмс, я перестану публиковать свои отчеты. Несомненно, вы больше во мне не нуждаетесь. Утром я займусь поисками нового жилья.
Я встал и направился к двери, дабы идти ложиться спать. Конечно, я не серьезно говорил о том, что утром буду искать квартиру. Я и подумать не мог о том, чтобы уехать отсюда из-за такого пустяка. Моя маленькая месть была совсем не оправдана, мне следовало извиниться, и я повернулся, чтобы так и поступить.
И я увидел необыкновенное зрелище. Шерлок Холмс побледнел и, казалось, был полон раскаяния. Я был так удивлен, что совершенно забыл о своих извинениях, и так и застыл в дверях, словно вкопанный.
Холмс бросился ко мне, чтобы не дать уйти.
- Мой дорогой Уотсон, - начал он. – Я умоляю вас передумать. Я навеки у вас в долгу за ваши отчеты, какими бы романтическими они не были. Сомневаюсь, что без них мне бы удалось достичь своего нынешнего положения.
Если бы на его месте был другой человек, то я бы сказал, что он выглядел испугано. Я чуть не рассмеялся при виде такого зрелища.
- Я останусь, Холмс. Это было неуместно с моей стороны. Друг мой, я бы в любом случае не уехал. Я слишком люблю этот дом.
Холмс рассмеялся и вновь был совершенно непроницаем. Я вернулся к своему столу, а он пошел к своему. По его губам скользнуло некое подобие улыбки.
- Миссис Хадсон была бы рада, - сказал он. – Это был бы удобный предлог, чтобы избавиться от меня.
- Позволю себе заметить, что у нее и без того уже было достаточно предлогов, чтобы от вас избавиться.

Этот пост я собственно хотела написать еще когда писала свои мемуары. Потому что это как бы новый виток в истории моих отношений с мистером Холмсом. Но потом, видимо, что-то меня отвлекло.
Как ни странно для вступления придется снова вспомнить про мушкетеров)) Потому что когда я прочла по мушкетерам все возможные пастиши и фики, (повторюсь, просто отменного качества) я каким-то образом попала на импортный сайт с фиками на английском. Я тут недавно в одном дневнике прочла, что девушка приобрела книгу о "холмсовских" рецептах на французском (!). И писала, какое это извращение и как же надо хотеть, чтобы купить книгу об англоязычном герое на французском. Книга, кстати, очень красивая. Я бы и сама , наверное, купила.
Ну ,вот и я так. Начала читать о мушкетерах на английском. Был помню трогательный фик "Первые шаги". Как Атос учил ходить Рауля. Ну и еще пара фиков, не скажу, что их там было много. Да и желания у меня видно было недостаточно.
Но вот зато потом... Я подумала и решила, что Холмс там должен быть по определению. И , конечно же, он там был, занимая по численности второе место после Гарри Поттера)) Я почувствовала себя, как козел в огороде)) И первое на что я там наткнулась это как раз были вот такие маленькие зарисовки. Для меня на тот момент это было самое то. Тем более, что знание языка на этот момент хромало на обе ноги. и это при том, что уже работая я периодически хваталась за учебники и пыталась его поддерживать. Теперь очень этому рада. То есть оно временами у меня поднималось на довольно высокий уровень, потом снова падало.
Но вернемся к фикам. Сначала я выхватывала знакомые слова и читала с горем пополам. Потом когда наткнулась уже на что-то очень и очень интересное нашла Яндекс переводчик и словари. С Яндекс переводчиком, конечно, это был и смех и грех, но зато хоть можно было понять о чем речь. Короче, таким вот макаром, я постепенно подняла уровень своего английского. А поняла это, когда почувствовала, что Яндекс переводчик мне мешает, и просто стала по необходимости заглядывать в обычные словари.
Ну, хватит обо мне. Сначала эти маленькие зарисовки все-таки произвели не очень сильное впечатление, потому что частенько они казались какими-то очень наивными и даже совсем детскими. Мне казалось тогда непонятным писать по нескольку строк о том, казалось, и так всем известно. Вернулась я к этим зарисовкам уже позже.
Наверное, я долго путешествовала по страницам, пока не наткнулась на дневники Майкрофта и Шерлока. И, наверное, дневник Шерлока все-таки был первым. Пробежала глазами и поняла, что нашла сокровище. Подробное описание самого начала, по дням, с юмором... Наверное, это первое, что я там прикарманила - вот эти дневники. Поняла, что это надо переводить со всей серьезностью. Подробно, с чувством, с толком, с расстановкой. С большим словарем)) Так, началась эта моя традиция - вечером, еще до ужина, садилась и писала. Еще до приобретения ноута. Начала с того, что просто записывала в тетрадку от руки. Ну, а когда появился ноут, все стало еще серьезнее.))
Два этих дневника познакомили меня с двумя замечательными авторами KCS и Westron Wynde.
Начну с KCS. Я так понимаю, она там на сайте была мэтром, что-то вроде законодателя мод. Ввела вот такой квест, о котором я уже писала "100 слов на Бейкер- стрит" И писала даже несколько больших фиков вместе с другим автором PGF Вот такие они зашифрованные))


Это ее аватар
Фанфики у KCS почти все замечательные. Я уже говорила о «Дневниках Шерлока Холмса» и чудеснейших зарисовках.
Целый ряд фанфиков посвящен Рейхенбаху и его последствиям – «Большей любви не бывает» - это не слэш)), «Тигр, тигр», «Man’s Home» - мысли Холмса по поводу его возвращения домой в 1894 г.
«Broken and buried» - замечательная вещь о последствиях дела Дьяволовой ноги.
«Рождество в городе» - фик, написанный от лица мальчика-продавца, с которым по очереди советуются наши герои относительно покупок к Рождеству. Очень атмосферный. Для меня в нем что-то было от «Рождественской песни» Диккенса.
Целая серия фиков «Праздники с Холмсом». Некоторые из них я уже здесь выкладывала.
«The Written Front» - совершенно замечательный ряд фиков периода Первой мировой. Это именно письма, которыми обмениваются в этот период Холмс, Уотсон, Майкрофт и еще некоторые второстепенные персонажи. Время действия - накануне войны и во время ее. Для меня эта вещь была открытием. Похоже, я недооценивала трагедию и масштаб этой войны. А потом примерно в это время посмотрела еще «Аббатство Даунтон» и картина об ужасах этой войны как-то более отчетливо сформировалась у меня в сознании.
Словом,KCS – замечательный автор и я буду продолжать переводить ее вещи. Очень жаль, что она перекинулась в другие фандомы – Стар Трек и Сверхъестественные.



Westron Wynde
С этим автором у меня связаны и приятные мысли и не очень.
Во-первых, это автор «Дневника Майкрофта Холмса» и пишет она с большим юмором. Правда, склонна забрасывать надолго свои работы. Но зато она одна из немногих авторов, кто до сих пор еще что-то, хоть и очень редко, пишет. Остальные все ушли в подполье. У нас переводили несколько ее фиков. И если не ошибаюсь, Sherlock делала к одному из них иллюстрации. Но, на мой взгляд, самые интересные ее работы остались совсем не охвачены. У нее прекрасные большие фики, причем это не только, так сказать, «отношенческие» вещи, но и расследования, все, как в каноне. Холмс ведет дело и в ходе его мы видим развитие его отношений с Уотсоном. Причем эти фики охватывают самые разные периоды канона. Перед свадьбой Уотсона, во время его женитьбы на Мэри, после возвращения Холмса. А замечательный фик «Худший пассажир в Англии» относится уже к тому моменту, когда Уотсон сел за руль автомобиля.
Что же касается неприятных мыслей, то они целиком относятся к фику «Дело об обмане», который я по собственной легкомысленности не успела весь сохранить, и автор удалила его. Написала, что он ей не понравился. Меня это очень удивило, ибо фик интригует с первой главы, где Уотсон приходит после своего медового месяца с визитом к Холмсу и узнает, что у него теперь новый сосед. А их отношения Холмс считает законченными. Все это приводит нас окольным путем к профессору Мориарти. Честно говоря, у меня до сих пор на душе кошки скребут, когда вспоминаю об этом утерянном фике. Но, ничего не поделаешь.
Автор вернулась сейчас к дневникам Майкрофта и пишет очередную их часть под названием «Годы Хиатуса». Несмотря на столь печальный для наших героев период, повествование по-прежнему ведется в юмористическом ключе. Майкрофт Холмс сетует на судьбу и младшего брата, который на этот раз заставил его надеть траурные одежды. Фик в процессе написания.



Aleine Skyfire – еще один автор, произведший на меня неизгладимое впечатление. Ну, в первую очередь своей большой работой «Deliver Us from Evil». В этом большом фике повествуется о событиях, предшествующих «Последнему делу». Надо сказать, что у автора есть свои теории и взгляды на канон.
Во-первых, она считает, что родители Холмса погибли от руки Мориарти и в общем, понятно, что для него вопрос чести, справедливости и наверное, даже любви покончить с профессором.
Во-вторых, у Холмса здесь довольно теплые отношения с Мэри, они почти, как брат с сестрой, называют друг друга по имени.
Далее, в этой ее вселенной большое внимание уделяется нашим полицейским и даже их женам))
К этому же циклу относятся
«Раскрывая правду» - Уотсон обсуждает с Лестрейдом написание им «Последнего дела».
«Истории времен Великого Хиатуса» - это разные разрозненные рассказы на тему
«Я, Моран, или тайны Кондуит-стрит» - тут, правда, только две главы.
Потом автор сообщила, что хочет написать большой цикл . Первой частью его собственно и является «Deliver Us from Evil: Mortality». Вторая часть «Road to Reichenbach» и предполагалось еще две части. Даже давалось примерное содержание. Я… раскатала губы. Главы выходили более-менее регулярно. Первая часть была закончена. Началась вторая. И вот главе примерно на четвертой все встало. Автор пропала. Надо было видеть с какой регулярностью я проверяла? не вышло ли чего нового. Потом по отзывам поняла, что что-то случилось - не то она заболела, не то кто-то умер. Я даже подумала самое плохое. Потом чуть ли не через несколько лет она вновь появилась, но к этим вещам больше не возвращалась. Начинала новые циклы, в том числе и по Морану, но потом бросала и их. Я даже писала отзывы и пыталась узнать о творческих планах, но глухо как в танке. Потом внезапно нашла страницу автора на тумблере. Если кого заинтересует то, вот.
thedoctorgoinghome.tumblr.com/
Интересно, что там она как-то даже упоминала эту свою эпопею. Но больше о судьбе этой серии ничего не известно. А жаль задумка очень интересная. Надеюсь со временем перевести эту первую часть.
Это, пожалуй, наиболее интересные авторы с очень крупными и интересными работами.
Если говорить об эпопеях, то еще есть интересные серии про хиатус «Меч для защиты». Очень интересная идея. Главные герои – Уотсон, Лестрейд, Грегсон и другие менее известные персонажи. После Рейхенбаха у них там свой невидимый фронт. Пытаются вести борьбу с оставшимися на свободе членами шайки Мориарти.
И еще не могу не отметить опять же не законченный фик с весьма красноречивым названием «Не в этой жизни». Его я переводила еще Яндекс переводчиком. То есть это было в самом начале.
Похоронив жену, Уотсон получает сообщение, что Холмс жив и находится в какой-то захолустной деревушке, по-моему, в Чехии. Уотсон кидается туда. Сцена их встречи в какой-то избушке очень трогательна, причем состояние Холмса при этом примерно как в том фике, который я тут рекомендовала «Морская гладь и спокойное плавание». Фик обрывается довольно резко, несмотря на мольбы читателей он не был продолжен, но идея просто великолепна.
Хочу сказать, что когда я со всем этим познакомилась, даже когда просто пролистала – это было такое открытие. Я никогда не представляла, что можно писать такие вещи. С таким обилием подробностей, настолько развивая мысли, изложенные в каноне.
Упомянутые мной вещи – всего лишь небольшая часть интереснейших фанфиков по канону. Хотелось бы рассказать еще о многих других, в том числе и о слэше. Но не буду мешать все в кучу.
Наверное, на этом я поставлю точку. По крайней мере, пока.

Довольно старый перевод. Херт-комфорт + Лестрейд))

Неожиданные осложнения

Глава 1

Я очнулся от пульсирующей боли в висках, в ушах стоял ужасный звон, и все тело было точно объято огнем.Судя по всему, что-то пошло не так, как я ожидал.
-Холмс? Холмс? Вы меня слышите? – услышал я встревоженный шепот Уотсона.
- Что пошло не так? – спрашиваю я, пытаясь сесть, но меня тут же укладывают обратно.
- Что, не так? – сухо отзывается он. – Нет, - я снова пытаюсь приподняться, но он опускает руку мне на плечо, а другой прижимает носовой платок к ране у меня на лбу.- Лежите спокойно.
- Уотсон, - возражаю я. Но доктор упрямо прижимает меня к полу, не давая подняться.
- Я сказал, лежите спокойно!
Его резкий выпад несколько удивляет меня – неужели я, наконец, перегнул палку и его терпению пришел конец? Вглядываюсь в его лицо -нет,он не на шутку обеспокоен, в глазах неподдельное волнение, и у меня вырывается вздох облегчения.За два года я привык к Уотсону, мне совсем бы не хотелось лишиться такого помощника.
- Я же говорил вам, чтобы вы не ходили сюда один! – сердито шепчет он, хотя обычно не высказывает своего возмущения столь открыто.
Так мы все еще находимся здесь? На этих чертовых складах? Я бросаю взгляд по сторонам и вижу в полумраке разбитые окна и громадные, поржавевшие механизмы. Да, похоже на то, но, черт возьми, я не могу припомнить, как мы здесь оказались. В мои планы, видно, и в самом деле вкралась ошибка - что же я упустил? И, прежде всего, что здесь делает Уотсон? Я должен был встретиться со своим информатором с глазу на глаз.
- Почему вы не послушали меня? –в свою очередь резко отозвался я,и хоть и старался не повышать голоса, но мои слова прозвучали не менее горячо, чем его. А начавшаяся у меня головная боль лишь усилила мое раздражение.- Вам не следовало идти за мной. Что случилось? Вас преследовали?
Его беспокойство сменилось негодованием.
- Прошу прощения, Холмс, но если бы я за вами не пошел, то вы попали бы в настоящую … переделку, - я хотел прервать Уотсона, но он не дал, сделав знак рукой, и, как ни странно, стал отвечать на мой невысказанный вопрос. – На вас напали. Я… я явился сюда как раз вовремя, чтобы помочь вам, но спасти вашего помощника я не успел… Их было шестеро, я выстрелил, кажется, попал в кого-то из них,и,воспользовавшись общим смятением, я дотащил вас вот до этого склада со старыми корабельными механизмами. У него довольно заброшенный вид,и надеюсь, что нас здесь никто не найдет, а если найдет, то уж, по крайней мере, не скоро. Благодарение богу, складских помещений здесь предостаточно. И у нас есть время в запасе.
Видно, я и впрямь ранен, раз мне понадобилось несколько минут, чтобы осознать его слова.
- Мой информатор мертв?
Он сжимает мое плечо.
- Мне очень жаль, я знаю, как важны были для вас его показания. Если б я только пришел чуть раньше…
Судя по грусти, прозвучавшей в его словах, он ужасно подавлен. Я качаю головой.
- Это не ваша вина, дорогой друг.
- Если б мне только удалось как-нибудь вытащить нас отсюда, но, боюсь, это не в моих силах. Надеюсь, мы не оставили за собой кровавого следа.
Я не сразу понял,что он имеет в виду не мою кровь – моя рана на лбу зажата его носовым платком, а прочие мои ссадины и раны не кровоточат…
- Вы ранены, доктор?
- Пуля оцарапала ногу. Здоровую, - его губы тронула кривая усмешка, - та, которая была здоровой – теперь это уже без разницы… Так что я совершенно бессилен и ничего не могу сделать для нашего общего спасения.
- Дайте мне взглянуть.
Я снял руку Уотсона со своего плеча и с его помощью сел, чувствуя головокружение.Пристально рассматриваю ногу доктора при лунном свете и вижу, что он туго перевязал рану своим сюртуком. Возможно, это и в самом деле царапина, как он сказал, но это, наверняка, затруднит его движения, особенно если учесть, что другая его больная нога вряд ли компенсирует такой недостаток.
- Эта рана не опасна?
Уотсон мягко улыбается.
- Нет, просто царапина.
Я пытаюсь приподняться, чтобы подробно рассмотреть место нашего убежища и продумать, что делать дальше, но он силой укладывает меня назад.
- Холмс, я же сказал, что вам нужно лежать. У вас на голове ужасная рана.
- Мы не можем спокойно сидеть здесь и ждать, когда нас обнаружат, - отвечаю я, стиснув зубы и пытаясь отстраниться от него. Но тут накатывает приступ тошноты, я морщусь и чувствую, как Уотсон осторожно помогает мне опереться спиной о какой-то механизм. Я благодарен ему,хотя и испытываю некоторое раздражение, понимая,что мой компаньон всегда готов предложить помощь, хочу я того или нет. Появление в моей жизни Уотсона повлекло за собой некоторые осложнения, к которым я совершенно не был готов.
- Инспектор Лестрейд скоро будет здесь, и он наверняка приведет с собой подкрепление.
- Что? – хриплю я. – Вы что, вызвали этот чертов Ярд? – не хватало еще, чтобы нас спасало сборище полицейских.
- Перед тем, как отправиться следом за вами, я послал Лестрейду записку.
- Надо полагать, вы знали, что моя переписка с информатором была перехвачена, и вы ожидали, что на нас будет совершено нападение?
Я понимал, что говорю чрезвычайно раздраженно, но право же, откуда он мог знать то, что было неизвестно даже мне?!
- Конечно.
После такого ответа я на секунду лишился дара речи, а он улыбнулся.
- Вскоре после того, как вы ушли, явился один из ваших мальчишек, и я выманил из него информацию, которую он пришел вам сообщить, в обмен на сконы миссис Хадсон. Этот мальчик шел по следам одного из главарей этой шайки, как вы ему приказали, и услышал, как они обсуждали планы нападения на парочку «ищеек» этим вечером. Вы сказали мне, что встретитесь со своим информатором, который должен что-то сообщить вам насчет этой шайки, и было нетрудно заключить, что вы попадете в ловушку.
Несколько минут я просто,молча, смотрел на него.
- И вы схватили свой револьвер, послали записку Лестрейду и бросились сюда, совершенно не думая о последствиях?
Слегка смутившись, он пожал плечами.
- Это самое малое, что я мог сделать, когда мой друг в опасности.
Друг. Да, думаю, что он именно им и был, другом, моим другом. Может быть, некоторые вещи на поверку оказываются не столь ужасными, как это кажетсявначале.

Глава 2

Уотсон
Должен сказать, что получил немалое удовольствие, заметив удивленный взгляд Холмса, когда на его вопрос я смог сейчас ответить «Конечно». Можно даже сказать, что я был очень доволен.
Характерно, что Холмс оставил без внимания то, что я назвал его другом, он лишь хмыкнул.
- Теперь придется еще ждать полицию! Надеюсь, ваша записка была короткой и была написана по делу?
Я вздыхаю, он и впрямь, наверно, считает, что я довольно тупой. Я еле удерживаюсь, чтобы не сказать: «Нет, Холмс, я справился о его здоровье и совершенно забыл упомянуть о том, что мы в опасности». Но удержался и сказал лишь:
- Да, конечно.
Он кивает и тут же морщится при этом движении, я хмурюсь. Ему и, правда, нужно лежать, сохраняя полный покой.
- Мы могли бы все же хотя бы держаться поближе к выходу, чтобы быть наготове…
Возможно,иногда, когда я имею дело с Шерлоком Холмсом, мне не хватает смелости, чтоб настоять на своем мнении по некоторым вопросам, но это не относится к вопросам медицины!
- Нет, Холмс, с раной в голове вам нельзя двигаться, вы же знаете.
Он хмуро смотрит на меня, и я прикусываю губу, чтобы сдержать улыбку – он выглядит точно как какой-нибудь насупившийся мальчуган.
- Как я уже сказал, инспектор вскоре будет здесь…
- Посмотрим, что из этого получится, - бормочет Холмс.
- … по крайней мере, у меня больше нет патронов, а я не думаю, что кто-нибудь из нас годится сейчас для рукопашной схватки.
Вздыхая, Холмс откидывается назад и прикрывает глаза – несомненно, сказываются последствия контузии. Но хотя этот человек все еще остается иногда для меня загадкой, я, тем не менее, прекрасно знаю, что так легко он не сдастся. Ну, по крайней мере, его зрачки, кажется, не расширены; полагаю,неплохо было бы иметь здесь больше освещения, чтобы убедиться, что они реагируют на свет, как положено. Хотя конечно, ни о каком свете речь не идет, он выдал бы наше присутствие здесь.
- Вы, правда, получили у Уиггинса эту информацию, а остальное выяснили сами?
Какое-то время я не уверен, должен ли я быть польщен или же оскорблен его словами – судя по тону, мои действия вызвали у него удивление, а если бы речь шла о каком-нибудь другом человеке, то я сказал бы даже, восхищение. Совершенно очевидно, что он не считал меня способным принять быстрое решение и действовать согласно ему, хотя смею сказать, что быстрые решения я принимаю довольно легко!
Вместо того, чтобы спросить, почему его так удивил тот факт, что я способен в некоторой степени работать головой, я покорно говорю:
- Да. Именно так.
- Отлично, Уотсон, -он снова открывает глаза и на минуту в его холодном ясном взгляде мелькает что-то похожее на уважение. – Должен сказать, что хотя мне не очень нравится то, что вы не выполнили мои указания… - он предостерегающе поднимает руку, когда я собираюсь что-нибудь на это возразить, - …но я благодарен, что вы действовали согласно своим инстинктам и каким-то образом впутались в это дело в самый подходящий момент.Спасибо.
Как обычно, его слова на какое-то время полностью лишают меня дара речи. Должен ли я быть за них благодарен – вероятно, это были самые теплые слова благодарности, какие я когда либо от него слышал – или же возмутиться тем, что мое вмешательство было названо «впутыванием»? Я уже привык игнорировать собственные мысли, не стоит ли за его словами неуважение или что-нибудь в этом роде и даже улыбнулся. В конце концов, в устах Холмса это звучало как самая горячая благодарность.
- Не за что.
Неожиданное нападение застало насобоих врасплох. Некоторое время мы шепотом переговаривались - он, откинувшись назад, я - пристально наблюдая за ним – и внезапно огромный гаечный ключ был брошен в этот корабельный механизм, совсем недалеко от головы Холмса. Никогда раньше мне не приходилось видеть такого огромного инструмента.
К счастью, рана не притупила быстроту реакции Холмса – он ловко увернулся от удара и быстро вскочил на ноги. И этого ему совершенно не следовало делать в его- то состоянии, потому чтоон, конечно, сразу же зашатался и ухватился за какую-то железную махину, стоявшую рядом. Увидев это, я,собравшись с силами,поспешил ему на помощь.
Встав между Холмсом и напавшим на нас бандитом – кажется, он был один – я вгляделся в его отталкивающее лицо – онхищно усмехнулся, даже при лунном свете можно было увидеть его пожелтевшие зубы, и бросился ко мне, размахивая своей импровизированной дубинкой. Я увернулся, резко отбросивее от себя в сторону своего противника. Он гневно зарычал и замахнулся снова, я попытался уклониться от удара, но тут раненая нога подвернулась, и мне наверняка не избежать бы следующего удара, но внезапно меня оттолкнул в сторону Холмс. Он метнул в нашего противника какую-то цепь - цепь? Откуда, черт возьми, он ее взял? Она не причинила вреда этому типу, но обмоталась вокруг его страшного инструмента, и Холмс рванул цепь в сторону, чтобы не дать ему нанести свой удар.
Я только успел встать на ноги, когда этот левиафан( он был выше Холмса и плотнее, чем мы оба вместе взятые) со всей мочи дернул на себя оружие вместе с цепью, которая все еще была в руках моего друга. Рванув цепь, он схватил Холмса за сюртук и со всей мочи швырнул его на землю.
- Холмс?
Ужаснувшись, я бросился к моему другу, он остался лежать на земле, не подавая признаков жизни. Наш противник воспользовался короткой передышкой, чтобы высвободить свою импровизированную дубинку и отбросил цепь в сторону. В лунном свете сверкнула его усмешка, и я приготовился к сражению, которое обещало быть ужасно трудным. Если бы я только был в лучшей физической форме!
Но прозвучавший где-то снаружи выстрел заставил его остановиться, и он бросил взгляд на окно. Я поспешил воспользоваться представившимся мне шансом. Ну, конечно,такой прием в единоборстве не очень-то пристал джентльмену, но он был в гораздо большем весе, чем я, и к тому же у него было оружие,да и положение было настолько отчаянным, что подобные мысли в мгновение ока улетучились из моей головы. Не говоря уже о Холмсе, который нуждался в моей помощи.
Воспользовавшись тем, что он отвлекся, я схватил этого человека одним быстрым движением регбиста и смог выбить у него из рук гаечный ключ, после чего мы, сцепившись, упали на пол. Я услышал снаружи звуки выстрелов и какие-то крики людей и звук полицейских свистков – очевидно, на место событий прибыл Лестрейд. Это было просто замечательно, ибо вряд ли еще какие-нибудь негодяи найдут нас теперь, когда им придется иметь дело с отрядом вооруженных полицейских, но боюсь, что за всеми этими выстрелами никто не услышит звуков нашей борьбы здесь, на этом складе. Мне придется как-то справляться самому.


Глава 3

Этот человек был просто громаден. Даже тогда, когда я был совершенно здоров, я значительно уступал ему в размерах, и наши физические возможности нечего было и сравнивать. Поэтому, после того, как мне удалось вцепиться в него и выбить у него из рук оружие, он быстро оправился и оттолкнул меня с легкостью, нанесшей серьезный удар по моей гордости.
Я упал на землю рядом с Холмсом, все еще лежавшим без движения, и инстинктивно откатился в сторону как раз вовремя, так как мясистый кулак этого детины с размаху пришелся на то место, где прежде была моя голова.Я скользнул взглядом по бледному искаженному лицу Холмса – на его рану необходимо было как можно быстрее наложить швы – и это лишь еще больше прибавило мне решимости одержать верх в этом поединке. Физическая сила – это еще не все. Хотя, -уныло подумал я,- она бы определенно мне сейчас не помешала.
Выпрямившись, я поднял взгляд на своего противника – бросив в мою сторону свирепый взгляд, он грязно выругался и отпрыгнул назад. О, если бы у меня не была ранена нога! По крайней мере, тогда я хоть более устойчиво держался бы на ногах.
У меня нет обыкновения затевать ссоры, но если мне навязывают драку, то я не стою, сложа руки, и при необходимости тоже могу быть агрессивным. Однако боюсь, что в этот раз мне придется занять скорее оборонительную позицию.
В одно мгновение он бросился на меня, собираясь нанести тяжелый удар. Я увернулся и в свою очередь ударил его.Внезапнов руке у этогонегодяя появился нож, которым он замахнулся на меня, пытаясь нанести удар; чертыхнувшись, я увернулся от него, решая, следует ли мне вытащить из кармана револьвер, чтобы воспользоваться им как дубинкой.
Нет времени. Этот громила ударил меня в подбородок, и я почувствовал вкус крови во рту, но решил, что так легко не сдамся. Он вновь замахнулся своим ножом, но быстро повернувшись, я ударил негодяя локтем в спину. Пошатнувшись, он сделал несколько шагов вперед, совершенно разъяренный. И хотя мы уже обменялись несколькими ударами, он даже не запыхался. Можно было подумать, что он был совершенно неуязвим. Как же мне сразить его?
Онснова ринулся на меня, и я предоставил ему возможность нападать первым, надеясь, что так мой противник быстрее выдохнется, и хотя первого его удара мне удалось избежать, он снова замахнулся ножом и ударил меня по раненной ноге.
На минуту я был ослеплен болью, перед глазами стояла лишь белая пелена, и моя ослабевшая нога мгновенно вышла из строя. От боли я упал на колени, но прежде чем он успел нанести мне удар в горло и прикончить, мне удалось, пошатнувшись, обхватить его за талию и увлечь за собой на землю, тем самым совершенно оглушив.
Но даже, несмотря на это, он уже занес руку и готов был вот-вот пронзить меня своим ножом, но я мгновенно прижал его запястье к земле своим локтем.Он выпустил нож из рук, издав какой-то рык, и ударил меня коленями в живот.
Я скатился с него, вытащил из кармана револьвер и прежде чем негодяйуспел хоть что-нибудь предпринять, я ударил его рукояткой по голове сначала один раз, потом еще дважды, пока его хватка не ослабла и я не смог, наконец, освободиться от его рук.
Он оставался совершенно неподвижным, но, слава богу, был жив – мне вовсе не хотелось убивать его.
Какое-то время я просто сидел на месте, пытаясь отдышаться, затем схватил нож и этот гаечный ключ и отшвырнул их так далеко, как только мог. Покончив с этим, я пополз к Холмсу. Я был не уверен, что смогу встать, мои ноги болели от напряжения, и еще я чувствовал какую-то странную боль в боку, словно меня ударила норовистая лошадь.
- Холмс?
Выстрелы снаружи затихли и, судя по командным окрикам полицейских, четко раздававшимся по пустым складам, инспектор и его люди одержали верх в этой схватке.
Я вытащил из кармана еще один носовой платок – первый был безвозвратно испорчен – и осторожно вытер кровь с пореза на лбу моего компаньона. Крови там было довольно много, но сама рана оказалась небольшой, для нее потребуется лишь пара швов. Когда я начал обследовать его рану, он тихо застонал, и у меня вырвался вздох облегчения. Вероятно, он снова лишился сознания из-за резкого падения и благодаря его контузии, а не потому что получил еще какие-нибудь повреждения.
- Все в порядке, Холмс, - прошептал я тихо.
Изможденный и лишенный какой-либо возможности помочь своему пациенту без моей медицинской сумки – мне следовало бы взять ее с собой - я сел рядом с ним и только теперь смог осмотреть свои собственные раны. Обе мои ноги нуждались в отдыхе, но какого черта у меня так болит бок?
Я снял сюртук и бросил взгляд на свой бок. На рубашке расплывалось алое пятно. Кровь.
Я удивленно посмотрел на пятно и стянул с себя рубашку – ну конечно, этому мерзавцу удалось порядком раскроить мне бок. Автоматически я зажал рану левой рукой, носовой платок остался на ране Холмса.
Холмс стонет. Я наклоняюсь над ним, чтобы взглянуть , не пришел ли он в себя. Если да, то , возможно, мне придется силой удерживать его в лежачем положении.
Он приоткрывает глаза и вопросительно смотрит на меня.
- Доктор?
Его голос немного слаб, но говорит он довольно отчетливо. Хорошо. Весьма вероятно, его контузия была не очень сильной – я не вижу ее главных признаков – тошноты и конвульсий.
- Да, я здесь, Холмс, - я быстро сжимаю его плечо и тут же опускаю руку – не сомневаюсь, что моя заботливость вызвала бы его возмущение. В ответ на его обеспокоенный взгляд, я качаю головой.
- Все в порядке, Холмс. Скотланд Ярд уже прибыл на место…
- Хорошо, - бормочет он, даже в таком состоянии не в силах удержаться от сарказма.
- А напавший на нас бандит больше не представляет собой угрозы.
Я бросаю взгляд на своего бывшего противника – да так и есть, он все еще без сознания. Возможно, мне стоило ограничиться одним ударом…
Холмс кивнул и поморщился.
- Не двигайтесь без особой необходимости, - мягко говорю я, осторожно опустив руку ему на голову. Он вздыхает и закрывает глаза.
Я пододвигаюсь ближе к Холмсу, одна моя рука остается у него на голове, чтобы быть уверенным, что он не будет ей двигать, а другая – прижата к ране на боку, глаза неотрывно следят за распростертой фигурой на полу. Остается лишь ждать появления инспектора Лестрейда.

Глава 4

Лестрейд

Получив эту записку, я был чертовски удивлен. И не только потому, что она была от доктора Уотсона, который никогда раньше не посылал мне никаких записок, но и потому что ее содержание могло поразить кого угодно. Доктор сообщал, что мистер Холмс отправился в какое-то крайне подозрительное место, где онмог попасть в ловушку, а к помощи Скотланд Ярда он по своему обыкновению прибегать не стал, все это видимо взволновало доброго доктора и он отправился туда следом за своим компаньоном.
Однако взволновало меня не только то, что доктор отправился за мистером Холмсом один – этот человек вряд ли находился в том состоянии здоровья, чтобы быть годным для какой-нибудь перестрелки, хотя, надо признать, что в деле ДжеферсонаХоупа он показал себя довольно не плохо – но, в особенности, меня поразило то место, куда они оба направились.Да неужели речь действительно шла о покинутых складах близ БлюгейтФилдз!
Вряд ли будет преувеличением сказать, что район БлюгейтФилдз это поистине рассадник преступности. Поэтому, прежде чем отправиться туда, я собрал целый отряд констеблей и три полицейских фургона. Я не трус, но считаю, что направляясь в такие места, лучше быть во всеоружии.
Как только мы добрались до линии складов – сейчас я, конечно, признаю, что вступив в противоборство с этой бандой,мистер Холмс существенно облегчил мне задачу задержания – мы наткнулись на целую группу людей лежащих на земле и издающих громкие стоны. Это непосредственно указывало на то, что здесь побывали мистер Холмс и доктор. Но как бы то ни было, эти бессильно лежавшие на земле злоумышленники были первыми, на кого мы здесь наткнулись, и взять их под стражу не составило ни малейшего труда.
Так что внезапно раздавшиеся вдруг выстрелы меня слегка удивили – ведь эти люди могли бы легко попасть в своих сообщников. Хотя конечно вряд ли стоило ждать от этихнегодяев проявления лояльности по отношению к своим же сотоварищам…
В любом случае было весьма удачно, что находясь в столь сомнительном месте, все мы были вооружены и держались настороже, и отнюдь не малую роль сыграл тот факт, что разнам пришлось иметь дело с уже выведенными из строя противниками ,у нас было предостаточно и боеприпасов, и силы духа.
При первом выстреле я тут же укрылся за наваленными в кучу старыми корзинами и с облегчением увидел, что мои люди, не дожидаясь приказаний, тоже нашли себе подобное укрытие и открыли ответный огонь.
Прицелившись, я сделал несколько выстрелов, слегка сморщившись, когда пуля просвистела мимо моего уха. Выстрелил в ответ и удовлетворенно усмехнулся, когда человек,стрелявший в меня, выронил свой пистолет и схватился за раненую руку. У меня немало недостатков, но мазилой я никогда не был.
В общем, это была неплохая схватка, но поскольку пять или шесть человек из этой шайки были ранены, а некоторые рассредоточились где-то по складам, то вся она не заняла и десяти минут. Я защелкнул наручники на плечистом ирландце, который показался мне главарем, и приказал окружить остальных, надеть на них наручники и посадить в фургоны. Как хорошо, что я решил взять с собой несколько полицейских фургонов!
После того, как с этим было покончено, я разделил своих людей на группы с тем, чтобы они прочесали склады. Можно было только надеяться, что я пришел не слишком поздно, чтобы помочь мистеру Холмсу – этот человек, конечно, совершенно невыносим и самонадеян, но он часто помогал и мне и Скотланд Ярду, причем гораздо больше, чем мне хотелось бы признать – и доктору Уотсону, который, кажется, был честным и добрым человеком и даже возможно святым, раз он жил с мистером Холмсом уже два года и еще не убил его.
Я взял с собой двоих наших парней, и мы вошли в один из самых больших складов. Я был на подъеме – все прошло так легко, без задоринки – только один из моих людей был ранен в руку. Карета скорой помощи должна была прибыть с минуты на минуту.
Я сделал своим людям знак разделиться и стал настороженно красться по темному помещению. Может быть, я и не так умен, как Грегсон, но позволю себе заметить, что я в гораздо большей степени, чем он, человек действия!
Готовый к любым неожиданностям, я твердо сжимал в руке оружие и услышал тихий стон, донесшийся до меня откуда-то из-за старых заржавевших механизмов. Стараясь издавать как можно меньше шума, я осторожно пошел по проходу между этими старыми станками и механизмами, подняв револьвер и будучи наготове.
- Стой или буду стрелять! – крикнул я и замер на месте.
В трех шагах от меня на земле лежала фигура огромного человека, а за ним тут же на полу лежали неподвижный и очень бледный мистер Холмс, и доктор Уотсон, который опирался о какой-то станок, нога его была в крови, а руку он прижимал к окровавленному боку. Когда я вскрикнул, он открыл глаза и слегка улыбнулся.
- Рад видеть вас, инспектор, - проговорил он, часто дыша, - Спасибо, что так быстро отозвались на мою записку. – Я, молча, смотрел на него, не говоря ни слова и опустив вниз свой револьвер, и он продолжал. – Холмс ранен. Ему нужна помощь.
- Да вы, кажется, и сами ранены,- ответил я, засовывая револьвер в карман, и осторожно обойдя этого Гаргантюа, лежащего на полу, поспешил подойти к двум джентльменам. – Купер, Мур, - позвал я полицейских, что сопровождали меня, - приведите сюда врача, здесь раненые.
Я услышал топот их ног и вновь сосредоточил свое внимание на людях, лежащих передо мной.
- Вот он, - сказал доктор, который, по моему мнению, не мог бы обидеть и муху, указав на здоровяка на полу, - успел слегка ударить меня ножом, прежде, чем я вывел его из строя.
- Вы вывели его из строя? – я чувствовал, что мой вопрос прозвучал довольно глупо, но я был весьма удивлен.
- Да, - ответил доктор, и одно это слово прозвучало для меня словно откровение. Внезапно я испытал облегчение от того, что мы действуем на одной стороне.
- Вы тяжело ранены? – отрывисто спросил я. Я чувствовал, что имея дело с этими людьми,я некоторым образом нарушал верность своему полку, и мне это совсем не нравилось. Здесь я представляю официальную полицию, сказал я себе. И тем не менее, мне очень хотелось бы , чтобы эти двое тоже служили в Скотланд Ярде. Хотя, наверное, постоянно работать бок о бок с Холмсом еще хуже, чем с Грегсоном.
- Со мной, - выдыхает он, тяжело дыша, - все в порядке. Холмс получил сильный удар по голове и еще у него небольшой порез на лбу и возможно еще несколько кровоподтеков и ушибов, которые он получил в предыдущей схватке с этими людьми.
Я взглянул на Холмса, на лбу которого виднелся большой кровоподтек, а затем на доктора, который и сам был бледен, и у него была не только колотая, но и огнестрельная рана, и мрачно покачал головой:
- Вы двое ничего не делаете наполовину, вот все, что я могу сказать.
Он слабо улыбнулся, и я наклонился над ним, чтобы взглянуть на его рану. Она была довольно большой. Я вытащил из кармана пару носовых платков, и он с благодарностью принял их. Через несколько секунд на складе появились люди с носилками.
- Осторожнее, у него ранена голова, - мягко сказал доктор, когда они стали укладывать на носилки мистера Холмса. Он оставался врачом при любых обстоятельствах, этот человек. И я подумал, что, наверное, там, в Афганистане, среди ужасов кровопролитного сражения, был совершенно необходим именно такой врач.
- Я пошлю, чтобы принесли еще одни носилки для вас, доктор, - сказал я, вставая, но он покачал головой.
- Если вы дадите мне руку, думаю, я попробую идти сам.
Я совсем не был в этом уверен, но решил, что если я буду настаивать на обратном, то могу задеть его гордость, поэтому я помог ему подняться на ноги и обхватил рукой, так чтобы он мог на меня опереться.
- Спасибо, - выдохнул доктор, с трудом делая несколько шагов.
- Не за что, - ответил я, немало обеспокоенный. Я чувствовал, что он все сильнее и сильнее налегает на меня, и когда мы дошли, наконец, до кареты скорой помощи, он был бледен, как полотно.
Там уже лежал мистер Холмс и сидел Грин, наш раненный констебль. С моей помощью доктор смог войти в этот фургон и тут же упал без чувств. Я колебался, не зная, что делать, разрываясь между этими двумя моими коллегами и моим долгом по отношению к Скотланд Ярду. Я оглянулся - вся шайка была схвачена и уже все они, в надетых наручниках, находились в наших фургонах.
- Купер, вы справитесь со всем этим? – спрашиваю я.
Он взглянул на карету скорой помощи и снова повернулся ко мне.
- Да, сэр.
- Прекрасно. Скажите, что я постараюсь подготовить отчет, как только смогу. А сейчас я поеду в больницу с Грином.
Когда Купер удивленно приподнял брови, я вспыхнул.
-- Позаботьтесь о том, чтобы пленники были под надежной охраной.
- Хорошо, сэр.

Глава 5

Не знаю, как мне удалось впутаться в это дело. И вот я сижу на стуле рядом с постелью Грина, наблюдаю за тем, как зашивают его рану, и понятия не имею, что заставило меня сперва прийти сюда. Я собирался проверить, как там мистер Холмс и доктор Уотсон, но Грин услышал, как я говорил, что еду в больницу из-за него и поэтому мне было не очень ловко сразу покинуть нашего парня. Ну, зачем я поехал сюда? Мне нужно писать отчет, заниматься нашими арестованными, допрашивать…
- Ну, вот и все. Он потерял немного крови, так что нам хотелось бы, оставить его здесь на несколько часов… если только вы не возражаете, инспектор?
- Что? – я не сразу понял, что доктор обращался ко мне. – О, да, конечно. Пусть останется здесь.
Доктор кивнул.
- Расслабьтесь и постарайтесь немного поспать, мистер Грин.
Врач ушел. Ну что ж, хорошо. По крайней мере, мне не придется сообщать грустное известие его ближайшим родственникам, и скорее всего его матери. Нельзя сказать, чтобы он был намного моложе меня, просто его невинный мальчишеский вид постоянно служил предметом шуток и сделал его одним из любимцев среди констеблей.
Грин откинулся на подушки, слегка побледневший, со свежими швами на раненой руке, у него довольно страдальческий вид, но он улыбается застенчиво и гордо. В Скотланд Ярде он относительно недавно, этот парень. И вероятно, теперь гордится, что получил первое боевое крещение.
- Ну, что тебе лучше, Грин? – спрашиваю я.
- Да, сэр. А здорово мы им, правда?
Я не мог не ответить на его восторженную улыбку.
- Да. И ты прекрасно показал себя. Проявил большую выдержку.
- Благодарю вас, сэр.
Закончив обмен любезностями, мы сидели в тишине. Я неловко вертел в руке шляпу.
- Сэр?
Голос молодого человека прозвучал как-то неуверенно, и я поднял на него взгляд.
- Да?
- Теперь вы можете пойти навестить ваших друзей, сэр.
Я изумленно взглянул на парня.
- Что?
- Вы можете узнать в каком состоянии ваши друзья.
- Мои друзья?
Мне и в самом деле пора бросить привычку повторять то, что не совсем укладывалось у меня в голове, а то так я сильно смахивал на какого-нибудь идиота.
Грин посмотрел на мое лицо и быстро проговорил почти скороговоркой:
- Да, сэр, мистер Холмс и доктор Уотсон…
Эти двое? Мои друзья? Скорее просто люди из одной когорты, хотя доктор – человек очень приятный, и уж если и называть кого-то из них другом, то, конечно,скорее его, чем этого частного консультирующего сыщика.
- Со мной все в порядке, сэр, если хотите, то идите, - серьезным тоном продолжал Грин, – а я, может быть, засну…
Некоторое время я не мог найтись, что на это ответить, но, взглянув на его честное, открытое лицо, покрытое маленькими веснушками, не смог прочесть там ничего кроме искренней благожелательности.
- Ты уверен…?
Он кивнул.
- Ну что ж, хорошо. В любом случае, я должен посмотреть в каком состоянии эти двое, чтобы можно было задать им пару вопросов.
С этим я оставил эту палату. А теперь, у кого бы мне справиться об их местонахождении?
- Немедленно отпустите меня!
Я с досадой повернулся на этот крик – я смог бы узнать этот резкий голос где угодно – это был мистер Шерлок Холмс собственной персоной. Кажется, чтобы узнать о его местопребывании, мне нужно всего лишь пойти на звук этого голоса. Как обычно, - подумал я, усмехнувшись.
- Говорю вам, что я совершенно здоров и сию же минуту ухожу отсюда! – продолжал мистер Холмс.
Идя на звук его голоса, я дошел до небольшой частной комнаты, где были две пустые кровати, две медсестры и один частный сыщик, лежащий на полу.
- Что здесь происходит? – не мог не спросить я.
Доведенные до предела медсестры повернулись ко мне и одна из них сказала:
- Да он просто сумасшедший!
- А, инспектор Лестрейд! – голос Холмса был совершенно спокоен и сдержан, как будто он не лежал на полу, борясь с двумя женщинами. – Как любезно с вашей стороны нанести мне визит.
- Здравствуйте, мистер Холмс, - наконец пробормотал я.Войдя в комнату, я заметил, что его голова аккуратно перевязана и ребра также были обмотаны бинтами. – Боюсь, я… прервал…
- Вовсе нет. Две этих леди, - сказал он, нахмурившись, - пытались помешать мне встать.
- Ну, мистер Холмс, - сказал я, подходя к нему и многозначительно посмотрев на медсестер. Они отошли, а я дал Холмсу руку и он, шатаясь, сел на край постели. – Вы же еще довольно … слабы.
- Я совершенно здоров, - ответил он, махнув рукой. Женщины одновременно вздохнули и направились к двери.
- Вам нельзя уходить, сэр, - сказала одна из них, уходя. – Если вы снова попробуете сделать это , яприведу санитара.
- Послушайте, - осторожно сказал я – Может быть, вам нужно немного отдохнуть здесь… некоторое время.
- Отдохнуть? – его глаза сверкнули при этом возмущенном восклицании. – Отдохнуть? Я не могу отдыхать, я не знаю, что случилось, мне нужны факты! Несколько недель моей работы – нашей работы, Лестрейд! – совершенно ничего не стоят теперь, когда моего информатора больше нет, а, значит, нет и его свидетельских показаний! И хуже всего, - продолжал он, почти дрожа от гнева, - что мне не говорят, что случилось с Уотсоном!
- Я могу сообщить вам детали того, что случилось, - он приподнял бровь, и я поспешил добавить, - по крайней мере, то, что мне известно. И я абсолютно уверен, что как раз сейчас наши люди пытаются выбить признания у этих негодяев, а на этих складах обнаружилось множество доказательств их преступной деятельности. Что же касается доктора Уотсона… - тут я запнулся.
Ну, какого черта должен япомогать этому неуправляемому, раздраженному человеку? Потому что он, хоть и неофициальный, но тоже сыщик, как и я? Или потому, что он, Господи помилуй, действительно, мой друг? И тут я понял, что уж и сам не знаю почему, но помогу ему, что просто не могу поступить иначе.
Я продолжаю:
- Пойду попробую что-нибудь разузнать о нем, а вы тем временем оставайтесь в постели.
Он какое-то время пристально смотрел на меня, и когда этот пронзительный холодный взгляд буквально пронзил меня насквозь, я почувствовал себя довольно неуютно. Наконец, он уступил и вернулся в постель, что явно говорило о том, что на самом деле ему было довольно скверно.
- Хорошо, Лестрейд. Полагаю, мне придется предоставить это вам.
По тону его голоса можно было почувствовать, что такая перспектива не вызывала у него особого оптимизма, и я,нахмурившись, пошел к двери.
- Я вернусь с какими-нибудь вестями о докторе, - коротко сказал я.
М-да, друг…. Придет же кому-нибудь такое в голову!

Глава 6

Я решительно направился вниз, чтобы найти какого-нибудь швейцара в приемном покое, где принимают всех пациентов. Наверняка, он сможет что-нибудь узнать о состоянии доктора Уотсона или, по крайней мере, скажет, к кому я могу обратиться с этим вопросом.
Однако, войдя в небольшую приемную, я обнаружил, что она совершенно пуста. Где, черт возьми, этот человек? Разве он не должен оставаться на своем посту на тот случай, если придет какой-нибудь больной? Полагаю, что эти медсестры могли бы позвать и швейцара, и каких-нибудь санитаров, чтобы они помогли им справиться с разгневанным Холмсом – эта мысль вызвала у меня улыбку – но ведь должен же здесь кто-то быть, к кому я мог бы обратиться… Ага!
Я увидел врача, выходящего из какой-то двери.
- Простите, сэр , - сказал я, подходя к нему. – Мне не хотелось бы беспокоить вас, но я пытаюсь узнать что-нибудь о состоянии…
- Сэр, в этой больнице есть определенные правила, - он сказал это весьма резко и осуждающе взглянул на меня с высоты своего роста, а надо признать, что он был намного выше меня. – Прежде всего, я хирург, а не портье, и, кроме того, в это время мы не пускаем сюда посетителей. И в любом случае я вам помочь не могу.
Этот тон и этот взгляд возмутили меня до глубины души, и я уже готов был выйти из себя, но взял себя в руки и продолжал, сжав руки в кулаки.
- Да неужели, сэр? Ну, это же совсем небольшая больница, и я думаю, что вы наверняка располагаете той информацией, которая мне нужна.
- Вероятно. Однако то, что вы находитесь здесь сейчас – против всяких правил, и вы от меня ничего не узнаете, независимо от того, могу я вам что-то сообщить или нет.
Я еле удержался, чтобы не заскрежетать зубами.
- Тогда вы знаете, где находится портье, или какой-нибудь другой человек, к которому я мог бы пойти?
- Я бы посоветовал вам пойти к выходу.
Какую-то минуту я просто смотрел на этого человека. Сейчас я физически ощущал, как во мне растет то,что Грегсон насмешливо называет моим «праведным гневом».
- А теперь послушайте! – начал я. - Если я немедленно не получу нужной мне информации, я арестую вас за то, что вы чините препятствия правосудию и вмешиваетесь в дела Скотланд Ярда.
Мой голос прогремел на весь больничный коридор, и из соседней палаты выглянула какая-то хорошенькая женская головка, чтобы узнать, что происходит.
Этот тип уставился на меня с таким видом, словно у меня выросла пара рогов.
- Вы… вы из Скотланд Ярда?
Поневоле я почувствовал, что стал даже несколько выше и гордо откинул назад голову.
- Честь имею. Инспектор Скотланд Ярда, Лестрейд. А теперь я еще раз спрашиваю вас, сэр, можете вы помочь мне? Или мне следует применить к вам другие меры?
- Что… что вам нужно, сэр? – запинаясь, проговорил он.
Ну что ж, прискорбно. Я старался быть вежливым, но это не помогло и мне не оставалось ничего другого, как выступить в роли бульдога в человеческом обличье. Надо признать, что в большинстве случаев это лучшее, что остается, когда уже все сказано и сделано.
- Примерно полчаса назад в больницу был доставлен доктор Джон Уотсон. Мне нужно знать, в каком он состоянии и где его можно найти; и мне хотелось бы его увидеть, если это возможно, - я откашлялся.
Этот хирург проглотил комок в горле, и я увидел, как нервно задергался его кадык. Я понял, что теперь он сделает все, что мне нужно.
- Доктор является важным свидетелем в довольно серьезном деле и к тому же он большой друг Скотланд Ярда, - добавил я, переходя на официальный тон и пытаясь убедить его в неотложности этого дела.
Очевидно, все мои угрозы и официальный тон голоса произвели необходимый эффект, потому что он кивнул и встал передо мной почти навытяжку.
- Доктор Джон Уотсон. Хорошо, инспектор, я наведу справки и немедленно приступлю к делу.
-Хорошо, - ответил я, - я буду ждать здесь.
Он буквально бросился бежать от меня вдоль по коридору. Когда ты принимаешь обличье сердитого полицейского, то это всегда срабатывает, хотя и стыдно, что приходится прибегать к таким мерам. Но, как бы то ни было, мой гнев пришелся весьма кстати…
Сейчас я мог несколько расслабиться, перевести дух и хоть на какое-то время забыть об этом деле. Терпеть не могу, когда во время работы, в тебе вдруг начинают говорить эмоции. Может быть, это единственное, что сближает меня с мистером Шерлоком Холмсом.
- Прекрасно сделано, - услышал я вдруг тихий голос.
Я повернулся и бросил взгляд на привлекательную молодую леди, стоящую в коридоре. У нее были голубые глаза, веснушчатое лицо и довольно милая улыбка.
- Прошу прощения, мисс?
- Смогли заставить Клайва Хатчинсона, эсквайра, - она сделала ударение на последнем слове, - выполнить вашу просьбу. Этот человек просто невыносим. – Она покраснела, видимо внезапно осознав, что разговаривает с незнакомцем. – Пожалуйста, простите мою поспешность – я знаю, мы не были друг другу представлены. Просто мне было очень приятно увидеть, как этого грубого человека поставили на место.
- Вам не за что извиняться. Что касается меня, то я инспектор Скотланд ЯрдаЛестрейд.
Она любезно поклонилась, когда я представился ей.
- Рада познакомится, сэр. Меня зовут мисс КонстансХауэлл, я работаю здесь медсестрой.
- Очень приятно, - механически ответил я. Постойте, она сказала, медсестра? - Мисс Хауэлл, может вы могли бы помочь мне?
- Сэр?
- Мне нужно узнать, каково состояние одного пациента, доктора Джона Уотсона.
- О! – воскликнула она – Это молодой джентльмен с усами и с раной в боку?
- Да, мисс, похоже, что это он.
- Боюсь, что не знаю, где он сейчас, сэр, но мне известно, что ему наложили несколько швов.
У меня вырвался вздох облегчения.
- Так с ним все будет в порядке?
Она нахмурилась.
- Рана была глубокой, но никакие внутренние органы задеты не были…
- Но… - мягко продолжил я. О, только бы не случилось так, чтобы мне пришлось сказать мистеру Холмсу, что доктор Уотсон умер. Нет, этого не может быть, ведь он такой хороший человек – хотя для сыщика это довольно смешная мысль, ведь мне прекрасно известно, сколько людей умирает преждевременно и большинство из них совсем не заслуживает подобной участи.
- Он потерял много крови, сэр. Я уверена, что ему придется остаться здесь на некоторое время, потому что он ужасно ослаб и чтобы не допустить заражения.
Я снова облегченно вздохнул.
- Благодарю вас, мисс Хауэлл.
- Не за что.
Она кивнула и вежливо попрощавшись, вернулась к своим обязанностям, а я стал тревожно ждать возвращения хирурга, делая над собой большое усилие, чтобы не расшагивать по коридору, словно тигр в клетке. Терпение не относится к моим добродетелям. Не то, что бы я не мог ждать – когда нужно, я жду.Только в этих случаях я становлюсь довольно вспыльчивым и раздражительным, а так могу ждать хоть до бесконечности.
Наконец, он появился.
- Сэр! Сэр!
Мне не понравилось ни то, как встревожено он бежал ко мне, ни беспокойное выражение его глаз. Ну, почему, скажите, ради бога, я так часто получаю скверные новости?
- Да, мистер Хатчинсон?
Он не выказал ни капли удивления по поводу того, что мне известно его имя. Вероятно, он предположил, что я уже завел на него дело.
- Инспектор Лестрейд! Я не могу найти его, сэр.
Я нахмурился.
- Вы хотите сказать, что не можете узнать, в какой он находится палате?
- Нет, сэр, я знаю в какой палате он долженлежать, но его там нет! И ни одна из наших медсестер тоже не знает, где он. Кажется, он исчез.
- Гм…
Ну что ж, наверное, этого следовало ожидать – уж слишком гладко все сегодня шло. Я прекрасно осознавал, что склады были захвачены очень легко, я знал, что мне чертовски повезло в том, что у меня был ранен только один человек, и двух своих коллег я нашел живыми, и я знал, что вечно не может все складываться в том же духе.
- Это все, что вы можете сказать мне, сэр?
- Да. Я… я сделаю все возможное для его поисков.
Я кивнул. Этого человека беспокоил лишь гнев Скотланд Ярда. Но я не стал его успокаивать – возможно, он найдет доктора Уотсон быстрее, если у него будет какой-нибудь побудительный мотив.
Хатчинсон на минуту задумался, а я покинул его и бесцельно побрел по коридору. Прежде, чем приниматься за поиски доктора Уотсона, мне нужно было честно признаться мистеру Холмсу, в том, что мне удалось узнать. Проклятье!

Глава 7

Никогда раньше прежде чем сказать что-то, мне не приходилось проговаривать это про себя. Нет, конечно, временами это приходится делать всем и вот, кажется, теперь такой момент настал и для меня. Как же, черт возьми, мне это сказать?
Мне следует сказать все прямо? Простите меня, мистер Холмс, но, кажется, доктор Уотсон исчез. Или, может быть: Никто в этой чертовой больнице не знает, где доктор. Или, мистер Холмс, здесь потребуется применение ваших необычайных способностей – пациент исчез из больницы! Или может даже, Может, вы хотели бы поискать другого человека, который смог разделить с вами квартиру на Бейкер-стрит? Черт.
Ну, делать нечего. Я сказал, что вернусь с вестями о докторе и клянусь Юпитером, так и будет. Но, хотя я уже шел к палате мистера Холмса, меня мучили сомнения. Может быть, сперва мне стоило поискать доктора самому? А уже потом пойти и сказать ему?
Крик откуда-то из другого конца коридора разрешил все мои сомнения.
- Мне нужна помощь! Медсестра! Медсестра, сюда срочно!
Эти крики доносились из палаты мистера Шерлока Холмса. Ну,хоть когда-нибудь я встречусь с этим человеком при нормальных обстоятельствах?
Я бросился бежать вперед. Ему должно быть совсем худо, раз он дошел до того, что зовет на помощь. Я ворвался в палату и замер на пороге.
Холмса не было в постели – он как раз только что перелетел через всю палату, чтобы подхватить теряющего сознание доктора Уотсона. Он подхватил его, хотя и сам, кажется, не очень твердо держался на ногах, и если бы я не настолько хорошо знал его, то мог бы подумать, что он выглядит искренне обеспокоенным. Доктор безвольно поник на руках мистера Холмса, он был бледен, как мертвец, и, судя по кровавым пятнам, выступившим на его больничном халате, его рана вновь кровоточила.
Видимо, я слишком долго глядел на эту сцену, так и застыв на месте, потому что Холмс выпалил:
- Хватит таращить глаза, Лестрейд, лучше помогите! Помогите мне пожить его в постель.
Я мгновенно заторопился, откинул одеяло с другой постели, стоявшей в этой палате, и помог мистеру Холмсу положить туда доктора.
Холмс схватил одну из своих подушек и осторожно подсунул ее под голову доктору( мне не приходилось раньше видеть, чтобы он когда-нибудь проявлял подобную заботу). Он всегда проявлял большую осторожность и щепетильность по отношению к своей работе и химическим экспериментам, но к людям относился исключительно как к данным для расследования.Еще больше меня удивило, когда он стал накрывать одеялом ноги доктора. Кажется, я опять удивленно воззрился на него, но ничего не мог с собой поделать. Видимо, этот человек действительно был привязан к доктору Уотсону.
- Если вы уже больше не стоите, раскрыв рот, как какая-нибудь любопытная кумушка, то я бы был очень благодарен, если бы вы сходили за медсестрой или доктором, - отрывисто сказал Холмс.
Моему удивлению не было предела. Если бы на месте доктора был я, то Холмс, вероятно, особенно не церемонясь, дотащил бы меня до постели и оставил бы лежать там в одиночестве, а сам пошел бы за врачом. Я весьма неодобрительно смотрел на такое отношение, но вплоть до этого дня даже не ждал, что он поведет себя, как следует порядочному, вежливому человеку.
Я снова посмотрел на него, не веря своим ушам, и в этот момент доктор Уотсон открыл глаза и взглянул на нас обоих.
- С-спасибо вам, Холмс, и вам инспектор. Простите, что причинил вам столько проблем…
Он слегка поморщился и снова закрыл глаза.
- Пустяки, Уотсон, - тут же ответил Холмс.
- Никаких проблем, - ответил я. – Лежите спокойно, доктор, сейчас я кого-нибудь приведу.
Ради доктора Уотсона я, конечно, кого-нибудь приведу – бедняга выглядел довольно плохо. Не хотелось бы, правда, оставлять его в таком состоянии наедине с раздражительным мистером Холмсом, но у меня не было другого выбора.
И, кроме того, я склонен считать, что к нему Холмс будет добрее, чем ко мне, окажись я в такой ситуации. И это хорошо, ибо я думаю, что доктор сейчас не в том состоянии, чтобы служить мишенью для каких-нибудь бесцеремонных выходок мистера Холмса. Ну, - подумал я, выходя за дверь, - нет худа без добра - зато мне не нужно теперь рассказывать Холмсу про исчезновение доктора.

Холмс

Лестрейд, наконец, отправился за медицинской помощью, и у меня вырвался вздох облегчения. Надеюсь, он сможет сам найти медсестру, хотя вот Уотсона не нашел, хотя и обещал. Впрочем, не могу сказать, что меня это очень удивляет.
- Холмс…
Голос Уотсона очень слаб, и я тут же, слегка нахмурившись, сосредоточил на нем все свое внимание. Спрашивается, что хорошего в дружбе, раз она вызывает у вас столь странные чувства. Не могу точно вспомнить, когда в последний раз мне приходилось о ком-то вот так беспокоиться…
Мой братМайкрофт способен сам о себе позаботиться, и он редко оказывается в какой-нибудь опасной ситуации. Кроме того, где-то в глубине души я слышу голос, который с язвительностью свойственной всем младшим братьям,прибавляет: «чтобы остановить нападавшего, Майкрофту надо просто сесть на него и все.». Что касается Лестрейда, еще одного человека, с которым я постоянно имею дело, он малый крепкий, хотя, по совести сказать,во время его дежурств я склонен больше беспокоиться за население Лондона, чем за безопасность инспектора.
Так что, нет, ничего подобного я давно не испытывал. И это не очень приятное ощущение, и что вдвойне неприятно, так это то, что Уотсон оказался в таком положении потому, что пришел мне на помощь.
- Вам, - его голос прерывается, и он морщится от боли, - лучше лежать или уж, по крайней мере, сидеть. – Он умолкает, чтобы перевести дыхание и снова открывает глаза, глядя на меня с беспокойством. – Вы не в том состоянии, чтобы стоять и уж тем более ходить.
Доктор снова поражает меня до такой степени, что я временно не нахожусь, что ответить – у него вообще это получается довольно неплохо, а ведь меня совсем нелегко поразить. Ему вообще, кажется, больше свойственно беспокоиться за меня, чем за себя.
- Вам следует прислушаться к своим собственным советам, доктор. Вот скажите, что именно вы делали, расхаживая по больнице?
Он улыбается мне.
- Вывод сделать очень легко… Я искал вас.
- Зачем?
Уотсон пожимает плечами, он выглядит довольно смущенно и смотрит на меня с таким видом, словно бы я должен знать ответ.
- Я хотел убедиться, что с вами все в порядке. Мои сиделки ничего не могли сказать мне по этому поводу, доктор тоже, поэтому я решил, что должен увидеть вас сам, - он снова улыбнулся и чуть-чуть повернулся, стараясь сдержать болезненную гримасу. – Признаю, что это была не самая лучшая моя идея…
Неожиданно для себя самого я улыбнулся ему в ответ.
- Мне следовало бы знать, что такой человек действия, как мой дорогой Уотсон будет просто невыносимым больным.
Неужели я, и правда, только что назвал его «моим дорогим Уотсоном»? Странно.
- Вы и сами далеко не образцовый пациент, - ответил он, пытаясь сесть. – А теперь ложитесь, пока я не заставил вас силой.
Его усилия сесть видимо причинили ему сильную боль, и я положил руку ему на плечо, не давая двигаться дальше.
- Я лягу, если ляжете вы.
Он кивнул, и я направился к своей кровати, слегка подвинув ее, так чтобы я мог его видеть. Его глупое путешествие по больнице обошлось ему довольно дорого, так же, как и решение следовать за мной, когда он узнал, что я могу попасть в ловушку. Следя за его дыханием, я вновь и вновь прокручивал в головето, что он сказал мне на этом заброшенном складе. « Это самое малое, что я мог сделать, когда мой друг оказался в опасности». И вот сейчас, когда я спросил, почему он оставил свою палату, Уотсон сказал:«Я хотел убедиться, что с вами все в порядке».
Я уверен, что дружба влечет за собой тяжелые последствия – эмоции, беспокойство о друге, подвергавшемся из-за тебя опасности, …Но внезапно я вспомнил с какой искренностью он отвечал на мои вопросы, как встревожен он был, когда я очнулся на этом складе, как он обиделся, когда я настоял на том, что должен идти один и как он был приятно удивлен, когда я неумело и неловко поблагодарил его за спасение… и вот сейчас, взглянув на его бледное честное лицо, я понял, что у дружбы есть и преимущества.

Глава 8
Лестрейд

Я вошел в палату, сопровождаемой первой же медсестрой, которую мне удалось разыскать, и едва оглядевшись по сторонам, замер на месте с раскрытым ртом.
Две больничные кровати были подвинуты одна к другой, а между ними стоял таз, на дне которого лежали… игральные карты. У стены с пустым шприцем в руке и невольной улыбкой на лице стояла одна из медсестер, та, что прежде боролась с мистером Холмсом и назвала его сумасшедшим. Доктор Уотсон сидел прислонившись к подушкам , держа в руке карту. Его бледное лицо порозовело, и он как-то очень пристально смотрел на карту, что держал в руке. Мистер Холмс как ни странно сидел на своей кровати и наблюдал за каждым движением доктора с довольно критическим видом.
- Учтите, доктор, это последний раз, - сказала медсестра.
- Да, Уотсон, в самом деле, вам не следует перенапрягаться.
- Вы же сами подбили меня, так что сами виноваты, - ответил Уотсон. Если бы я сказал что-нибудь подобное, уверен, Холмс просто бы уничтожил меня, но,боже правый! - на доктора он посмотрел с искренней улыбкой.
Холмс, Шерлок Холмс, частный детктив-консультант и самонадеянный выскочка, сейчас и в самом деле открыто улыбался, хотя и пытался бросать на доктора неодобрительныевзгляды.Не думаю, что за один день меня можно удивить столько раз – я не какой-нибудь наивный простак, но у меня сложилось впечатление, что удивление – это мое нормальное состояние, когда я имею дело с этими двумя джентльменами.
Последняя оставшаяся карта метко упала на дно этой посудины. Медсестра одобрительно кивнула, а доктор, сияя, откинулся на подушки.
- Я думал, что могу это сделать, - сказал он, у него был вид победителя, голос был усталым, но говорил он, как всегда, скромно.
- Гм… - ответил мистер Холмс, - я вижу, что ваша меткость столь же незыблема, как всегда. Хорошо бы то же можно было бы сказать и о вашем здравом смысле – вам нужно отдыхать. Немедленно.
Слова сыщика были несколько резкими, но в том, как он смотрел на своего друга, можно было прочитать почти … нежность? Я бы скорее уж ожидал увидеть такой взгляд на лице Грегсона, чем на аскетически холодном лице мистера Шерлока Холмса!
- Никогда бы не подумала, что человек может метко бросить в стоящий на расстоянии таз целую колоду карт после того, как я вколола ему приличную дозу морфина, - восхищенно сказала медсестра.
Доктор Уотсон взглянул на меня и на медсестру,которую я привел с собой.
- А, это вы, Лестрейд, здравствуйте, мисс. Мисс Дархэм уже перевязала мою рану. Я только что пытался доказать…
- И доказали. А теперь я полагаю, вы выполните свое обещание отдыхать… - мистер Холмс замолчал на полуслове, увидев, что доктор уже заснул.
- Я позабочусь о нем, мистер Холмс, - прошептала медсестра. – Конечно, он уснул после такой дозы. А теперь вы, сэр, надеюсь, выполните ваше обещание.
И медсестры вместе покинули палату.
Я посмотрел на Холмса. Он ответил на это невозмутимым взглядом, видимо пытаясь вызвать мое смущение. После того, как я с минуту выдерживал его взгляд, он слегка улыбнулся.
- Я просто попросил ее дать доктору значительную дозу морфина, чтобы быть уверенным, что он проспит некоторое время.
- И в случае, если она это сделает, вы пообещали вести себя прилично? – не мог я удержаться от вопроса.
- Совершенно верно, Лестрейд, - ответил Холмс. – Вы быстро продвигаетесь вперед, когда нужно сделать вывод.
Могу сказать, что рана на лбу никак не повлияла на работу его ума. И затем он вновь удивил меня, сказав:
- Он и правда нуждается в отдыхе, – причем сказано было это таким тоном, который у любого другого человека я назвал бы встревоженным.
- Хорошо, - вот все, что я смог сказать и тихо прибавил, - Ну, я пойду. Пора в Скотланд Ярд.
Он подкупил медсестру, чтобы он дала доктору немного превышенную дозу, чтобы он заснул и набрался сил. На ум мне пришла старая пословица – хорошо, что доктор – славный малый и, кажется, у него нет врагов,потому что с такими друзьями, как Холмс, не нужны никакие враги!
- Лестрейд, - тихо сказал Холмс, и на его лице появилось какое-то непонятное выражение, можно было подумать, что он испытывает… неловкость!
Этот человек колеблется! У меня аж дыхание перехватило, и я ничего не мог с этим поделать. Я полицейский до кончиков ногтей, но кое-что можетнервировать даже меня. Колеблющийся, неуверенный Холмс – такая картина не предвещала ничего хорошего.
- Да? – ответил я.
- Я хотел бы…- Пауза. …- от всей души поблагодарить вас.
У меня вновь перехватило дыхание. Вот уж этого я никак не ожидал. Прошло несколько секунд прежде, чем я смог найтись с ответом.
- Не стоит, мистер Холмс, я просто выполнял свою работу…
- Нет-нет. Вы откликнулись на просьбу доктора Уотсона, проявив редкую предусмотрительность, - я решил оставить без внимания это замечание, и он продолжал – и смогли прибыть на место как раз, тогда, когда требовалась ваша помощь. Если бы я оказался там один, все могло сложиться совсем иначе, - по тону Холмса можно предположить, что он вовсе не нуждался в моей помощи, - но, тем не менее, я искренне благодарен вам за то, что вы там появились.- Он бросил взгляд на доктора. – Без вашей помощи эта ночь могла бы кончиться весьма трагически.
Кажется, у меня уже сложилась привычка ошарашено смотреть на Холмса, и я невольно встряхнулся.
- Рад, что смог помочь, мистер Холмс, - наконец произнес я.
Он склонил голову с видом короля, который отпускает своего верного раба, а затем откинулся назад, прикрыв глаза. Очевидно, мне было позволено уйти, поэтому я оставил его, вышел из больницы и направился в Скотланд Ярд.
Возможно, в первый раз за все время, что мне приходилось уходить от Шерлока Холмса, я не чувствовал гнева или раздражения и не испытывал желания кого-нибудь убить. Фактически, я даже испытывал некоторое удовлетворение. Дело было закрыто, я спас двух людей, арестовал дюжину преступников, утер нос Грегсону и, возможно, самое неожиданное из всего, заслужил благодарность Шерлока Холмса. А о чем бы еще мог мечтать простой инспектор Скотланд Ярда!

Кровь – неизбежная часть наших жизней. И криминалистика, и медицина окрашены в алый цвет. И кровь связала нас вместе с самого начала. В день, когда мы встретились, Холмс открыл новый реактив для определения кровавых пятен, и его исколотые пальцы оставили след на моем манжете, когда мы пожимали друг другу руки. Мне несколько раз приходилось видеть его кровь. Это всегда довольно тяжело, но он, как правило, относится к этому довольно легкомысленно.
Увидев побелевшее лицо моего друга в тот момент, когда он прижал свой носовой платок к ножевой ране на моей руке, я понял, что он относится к крови совсем иначе, когда это моя кровь…

Он лишился чувств от полного истощения. Я успел подхватить его , но не учел того, как скажется такой двойной вес на моей раненой ноге. Охнув, я оперся одной рукой о стену, чтобы хоть как-то сохранить равновесие; другой рукой я держал безвольное тело своего компаньона. Я попробовал перенести вес на здоровую ногу и сохранить таким образом баланс, но без толку. Бедро пронзила острая боль, и я застонал, прислонившись к стене.
Наконец, за неимением ничего лучшего, я просто осторожно сполз на пол. Я сидел там, откинувшись к стене и тяжело дыша. Бесчувственный Холмс,не подавая никаких признаков жизни, все еще лежал, прислонившись к моему плечу.
Затаив дыхание, я посмотрел на него. Конечно, я знал об этом тяжелейшем деле, над которым он работал последние недели. И мне прекрасно было известно, как пренебрежительно он относится к своему здоровью. Я видел, каким бледным он был последнее время и в каком напряжении постоянно находился, и как редко бывал дома. Еще реже ему случалось хоть что-нибудь поесть, не говоря уже о нормальном ночном сне. В глубине души я знал, что если так пойдет и дальше, то может произойти что-нибудь подобное.
И, тем не менее, сейчас, когда это произошло, я был поражен.
Я знал Шерлока Холмса уже больше года.
И после всего, что я знал о нем, для меня было настоящим шоком осознать ,что этот человек, голова которого безвольно поникла на мое плечо, мог быть и слабым и уязвимым.

Сомнения

Холмс и догадки, сомнения идут рука об руку.
Я могу лишь гадать о его прошлом, его семье, его жизни до момента нашей встречи. Он говорит о таких вещах так редко, и это порождает все новые и новые вопросы.
Меня удивляет его резкость, его богемная манера поведения, его приступы черной хандры, и порой все это причиняет мне боль.
Меня поражает его яркий интеллект, его острая наблюдательность и многосторонний ум, который ставит его выше всех других людей.
(Порой меня поражает, как столь умный человек может так глупо себя вести по отношению к собственному здоровью.)
Но есть вещи , в которых больше я уже не сомневаюсь. Это его дружба и преданность.

«Больше он не говорил об этом деле ни слова, но уже поздно вечером, идя в спальню со свечой в руках, он сказал:
— Уотсон, если вам когда-нибудь покажется, что я становлюсь самонадеян или работаю над делом меньше, чем следует, — пожалуйста, шепните мне на ухо: «Норбери», и я буду вам чрезвычайно признателен.»


- Что ж, полагаю, есть, по крайней мере, одно утешение, - сказал Шерлок Холмс, откладывая в сторону скрипку.
Это были первые слова, что он произнес с тех пор, как мы уехали из Норбери, и, повернувшись от своего стола, я взглянул на него.
- Какое же? – спросил я, когда он вновь погрузился в молчание, видимо, не собираясь продолжать.
Холмс вздохнул и откинулся на спинку дивана, пола его халата свисала до самого пола. Черты его лица затуманились печалью, и он сказал:
-По крайней мере, Лестрейд не был свидетелем моего промаха.
- Нет, если бы он принимал участие в этом расследовании, то даже теперь будил бы своим криком жителей Лайм-хауза, убежденный, что за всем этим стоит заговор владельцев опиумных притонов с Востока, утверждал бы, что в этом и заключается разгадка этого дела.
Мой ответ вызвал слабую улыбку на тонких губах моего друга. Но она потухла, когда он увидел у меня на столе раскрытую записную книжку.
- Которое, вероятно, не относится к числу тех, что вы предлагаете вниманию вашей почтенной публики, не так ли, Уотсон? – сказал Холмс с горечью.
Он чувствовал, что потерпел неудачу. Хотя, и верно, что большинство – нет, правда вынуждает меня признать, - все его умозаключения по делу, которое изложил нам мистер Грант Манро, оказались неверными, однако, в конце расследования произошло воссоединение этой семьи, и можно было надеяться, что их ожидают лучшие дни. Так на это дело смотрел я. Но мне было хорошо известно, что Шерлок Холмс не склонен был представлять вещи в лучшем свете.
- Кажется, я припоминаю, как вы как-то сказали, что ваши расследования должны быть записаны и служить уроками в искусстве дедукции. Это дело определенно послужило бы наглядным примером некоторых приемов, - задумчиво сказал я. Взяв в руки свою записную книжку, я пролистал ее, кивнув в знак подтверждения. – Да, большинство дел весьма поучительны в плане умения делать выводы, - пробормотал я еле слышно.
Со стороны дивана раздался возмущенный возглас, и я увидел, что Холмс с подозрением на меня смотрит.
- О, пожалуйста, продолжайте, Уотсон, - сказал он, лениво махнув своей длинной тонкой рукой.
Воистину, я должен бы быть совсем тупым, чтобы, после семи лет близкой дружбы с Шерлоком Холмсом, не суметь отметить некоторые особенные аспекты, которые стали второй натурой моего друга.
- Факты этого дела, как представил их нам Грант Манро, - начал я, - были довольно зловещего характера и не могли не взволновать воображение. И , прежде, чем вы скажете, что вы выше этого, - твердо сказал я, - позвольте напомнить , что иметь воображение столь же важно для вашего ремесла, как наблюдательность и точное запоминание числа ступенек или какой-нибудь экзотической татуировки.
Некоторое время Холмс раздраженно смотрел на меня, а потом, слегка пожав своими худыми плечами, вновь откинулся назад.
- Я не отрицаю, что воображение играет свою роль. Однако, эта роль мизерная или, по крайней мере, должна быть таковой.
Его длинная рука вытянулась вдоль спинки дивана, пальцы начали отбивать ритм стаккато.
- Почему я столь охотно поверил на слово этому Грант Манро? – воскликнул он, гневно нахмурив брови и бичуя самого себя.
- Холмс, вы не можете приступать к делу, предполагая, что ваши клиенты лгут вам.
- Не могу? – мрачно ответил мой друг. – Возражайте сколько угодно, Уотсон, - Холмс вызывающе приподнял бровь, - но назовите-ка мне любого клиента, из тех, что переступали наш порог, который бы представил нам свое дело именно таким, каким оно и было на самом деле.
Я не в силах был слушать эти высокомерные и к тому же в корне неверные слова о наших клиентах.
- Холмс, они представляют нам факты так, как они известны им самим. Вы не можете этого отрицать.
- Я и не отрицаю. Я учитываю это. Если бы они полностью понимали , что с ними случилось, то вряд ли обратились бы ко мне за помощью. Именно из-за того, что они смутно и совершенно неверно смотрят на произошедшие события, они и кажутся этим людям столь загадочными, что они не знают, что и думать. Это я знаю, - тихо, но резко добавил Холмс. – Почему же я забыл?
Так мы подошли ко второй причине, по которой он неверно истолковал факты этого дела.
- Если бы эта загадка была связана с мужчиной, вы бы допустили те же ошибки, Холмс?
- Вряд ли, - ответил Холмс, смеясь. – Мужчина бы не смог так все запутать. О, да, - добавил он, когда я многозначительно на него посмотрел, - понимаю, что вы хотите сказать, Уотсон: я, как всегда, недооцениваю прекрасный пол, и в один прекрасный момент это приведет к роковой ошибке.
- Надеюсь, что не к роковой, но однажды вас может постигнуть горькое разочарование.
- Простите меня, но я, кажется, пропустил момент озарения, когда ваше превосходное знание женского ума позволило вам безошибочно понять, что произошло на самом деле, - сказал Холмс тоном, который в устах любого другого можно было бы назвать обиженным.
Затем мой друг погрузился в задумчивое молчание, прерываемое лишь взглядами, которые он время от времени бросал в мою сторону. Сначала он был по-прежнему мрачен, но постепенно выражение его лицо стало смягчаться, пока, наконец, он не взглянул на меня с комическим смирением.
- Я не говорю, что вы правы, Уотсон, однако - Холмс встал и подошел к камину, - рассмотрю ваши наблюдения.
Он чиркнул спичкой и зажег свечу.
- И еще, Уотсон, - сказал Холмс, остановившись у двери в свою спальню, - если вам когда-нибудь покажется, что, возможно, я заблуждаюсь или ухватился совсем не за тот конец, подобно нашим коллегам из Скотланд Ярда, пожалуйста, шепните мне на ухо «Норбери, и я вам буду чрезвычайно признателен.
- Буду рад, Холмс.
Он бросил на меня подозрительный взгляд.
- Да, похоже, что будете. – Холмс задержался в дверях, а я прибрался на своем столе и встал. – В таком случае, Уотсон, желаю вам доброй ночи.
Я посмотрел на Холмса и заметил в нем какую-то нерешительность, и тут на меня снизошло собственное дедуктивное озарение.
- Холмс, - медленно начал я, - вы пришли к заключению, что этот случай изменил мое отношение к вам и к вашим способностям? – как это не пришло мне в голову?
- Это было бы вполне объяснимо, - пробормотал он, и было видно, что он страшно напряжен.
Я улыбнулся, затем подошел к Холмсу и наклонился ближе, мои губы почти касались его уха и я прошептал:
- Норбери.
Он слегка вздрогнул и взглянул на меня так пристально, словно я был еще одной загадкой, которую он должен раскрыть.
Через минуту он кивнул.
- Я понял. Понял, - повторил Холмс, еще раз кивнул и коротко улыбнулся. – Что ж, спокойной ночи, Уотсон.
- Спокойной ночи, Холмс, - сказал я, и он закрыл дверь.
Некоторое время я еще сидел, заканчивая свои записи по делу, и тут до меня раздались звуки скрипки; думаю, это была собственная композиция Холмса. Решительная и четкая мелодия, в которую, тем не менее, вплелись ноты какого-то томления или даже тоски. Когда я пошел к себе в спальню, эта музыка неотступно следовала за мной.
Я предчувствовал, что меня ждут приятные сны, в которых не будет темных окон и зловещих лиц в масках. Я надеялся, что то же самое можно сказать и о моем друге.