В этой части встретилось немало "подводных камней", и в основном, все они были в цитатах Дэвида Хаммера. Видимо, такая у него манера выражаться. Там, кстати, потом и говорят, что она была своеобразной) Так что я где-то своими словами, где, как поняла, а пару совсем неясных предложений просто уберу.
Тут есть тема, про которую хотелось бы поговорить, и в процессе пойму, то ли сделаю прямо здесь поэтическое отступление, то ли напишу отдельным постом.

Часть 2

Трейси основал издательство «Gaslight Publications» в Блумингтоне в 1979 году. Первой книгой, которую они опубликовали, было новое издание его собственной книги "Конан Дойл и Святые наших дней". Он готовил к изданию такие книги, как "Шерлок Холмс: Опубликованные апокрифы" сэра Артура Конан Дойла и "Ассошиэйтед Хэндс" в 1980 году и "Бригадир Жерар" Дойла, "Возвращение Жерара" и "Шедевры преступлений и тайн" в 1982 году, но ни одна из них не была издана в«Gaslight». «Gaslight» выпустило следующие книги:«Книгу цитат Шерлока Холмса», под редакцией Брюса Р. Бимана(1980 г.);книгу Эдварда А. Меррилла «Ради доверия: Шерлок Холмс и ритуал Месгрейва»,(1982 г.); Пол Герберт "Самая искренняя форма лести: Исторический обзор пародий, пастишей и других подражательных произведений о Шерлоке Холмсе, 1891-1980"(1983 г.); и "Игра началась: Путеводитель по Англии Шерлока Холмса" Дэвида Л. Хаммера, также в 1983 году. Издательство также опубликовало ряд произведений Дойла, не относящихся к Шерлоку Холмсу, серия этих книг была посвящена столетию Конан Дойла, в том числе "Тайна Клумбера", "Торговый дом Гердлстон" и "Дуэт: со случайным припевом" (с послесловием Питера Блау).

Ну, вот сразу скажу, что столкнулась с книгами этого издательства, и не слишком удачно. Заказала когда-то на Амазоне как раз вот эту "Ради доверия" - о Месгрейвах. Название вызвало любопытство, ну и вообще... Вместо нее прислали книгу Дойля этого же издательства - оформление очень незатейливое, просто темная обложка и внизу маленькое изображение кэба - и у той и у другой. И как-то больше я ее не заказывала, подумала, что не судьба)

"Игра началась" была первой в серии книг о путешествиях Дэвида Л. Хаммера и его жены по местам, упомянутым, явно или в скрытой форме, в рассказах о Шерлоке Холмсе. Одним из немногих обсуждений личности Трейси, которые мне удалось найти в Интернете, было интервью с Хаммером, которое он дал Гаэлю Шталю на веб-сайте Нэшвиллских Исследователей «Задачи на три трубки». Хаммер объяснил, как появилась первая книга:

“Каждый год мы с Одри проводили часть года в поездках по Англии. Зимними вечерами я проглядывал различные материалы, чтобы узнать все, что мог, о том, где находятся эти места. В некотором смысле это было довольно глупо - искать реальные достопримечательные места, связанные с вымышленным персонажем. Но, с другой стороны, многие из них там были, и они были там, потому что там побывал и Дойль. . . . Как-то в один год мы пару раз съездили в Англию. Мы были на ужине с несколькими друзьями. [Один из них] был председателем правления британской издательской компании. . . . Он сказал, что его издателей могут заинтересовать мои путешествия по местам Шерлока Холмса. Почему бы мне не написать что-нибудь о Шерлоке Холмсе?
«У меня все еще есть эта написанная мной работа. Это было довольно посредственно. Я лишь привел свои заключения относительно того, где находились эти места и почему они были выбраны. Я думал, что делать что-то еще, то есть глубоко влезать в это, было ужасно самонадеянным и ненужным поступком.»
В ответ он написал: "Мои издатели это не показалось особо интересным’. Я решил, что так оно и есть. Он был хорошим другом, который, походя, поставил меня в неудобное положение. Я написал плохую книгу”.
Здесь интервьюер вставляет: “Это была книга, в которой отсутствовал знаменитый своеобразный, присущий лишь ему одному голос Хаммера”.

Хаммер продолжает: “Кто-то свел меня с Джоном [Беннеттом] Шоу.... А Шоу.... свел меня с Джеком Трейси, издателем шерлокианского направления. Трейси был никудышным издателем. Некоторые говорят, что и нечестным. Мой опыт общения с Джеком показал, что он был нечестен не по своей воле, а по необходимости. Мне так и не заплатили за книгу, которую он опубликовал [«Игра началась»]. Но никто другой также не получил своих денег. Единственный, кому удалось получить какую-то прибыль, был Пол Герберт [автор книги "Самая искренняя форма лести"], который вместо денег взял много книг и продал их.
Но “Трейси был отличным редактором. Отличным. Я помню, что одним из его критических замечаний было: "У вашей жены в этой книге[должно быть] имя. Как ее зовут?’ Я понял, что все, что мне нужно было сделать, - это написать историю о том, как все это было, рассказать предысторию, о подготовительной работе и так далее. Вот что он, в конце концов, и опубликовал. [Кстати, в этой книге Хаммер идентифицирует вымышленную площадь Сэкс-Кобург-сквер в “Союзе рыжих” как Чартерхаус-сквер.

Он продолжает:] «Через Трейси я познакомился с человеком, который стал для нас с Одри очень хорошим другом — Майклом Харрисоном. Он жил на свое социальное обеспечение, так как от его книг прибыли было не так уж много. Вероятно, он был лучшим шерлокианским исследователем, которого я когда-либо встречал. ... Примерно в то время Трейси не заплатил Харрисону за книгу, которую он написал — и которая, вероятно, является самой выдающейся книгой во всей истории Шерлокианы: «Study in surmise»(«Исследование предположений: создание Шерлока Холмса»), и была опубликована в 1984 году. Книга увидела свет на известной конференции в Дубьюке ,в Айове. Шерлокианцы съехались туда отовсюду, потому что там был Харрисон. Трейси так и не заплатил ему за эту книгу. Он никогда не платил и мне, но я и не жил на доходы от своих книг.

Ну, вот здесь будет небольшое отступление и наглядное приложение, так сказать. Можно сказать, что случайно сегодня нашла, хотя искала, конечно, кое-что по этой теме. Говорит один из старых шерлокианцев:

"Был неожиданный выходной на работе ... Я решил использовать его, копаясь в библиотеке. Как это часто бывает, в поисках чего-то одного я нашел что-то другое. Это взрыв из шерлокианского прошлого... Каталог лета 1984 года от "GASLIGHT PUBLICATIONS". До "Wessex Press"(в прошлом "Gasogene Books", до "BSI Books," до "Gasogene Press, Ltd." существовала "GASLIGHT PUBLICATIONS", шерлокианская книгоиздательская компания Джека Трейси, BSI, с его сомнительной репутацией. (История Трейси - одна из самых ужасных нисходящих спиралей в истории нашего хобби.) Но вернемся к каталогу. 1984 год был знаменательным годом…. Бретт играл Холмса по телевизору, и, мой бог,... это было действительно золотое время. Да, дети, именно так мы заказывали книги до появления Интернета. Взгляните на этот фантастический пример покупки книг из ушедшей эпохи."

Каталог "Gaslight" 1984 года


И книга Майкла Харрисона



И Дэвида Хаммера



И сообщение о той самой встрече, где присутствовали Джон Беннет Шоу и Майкл Харрисон



Очень люблю, когда пишешь о каких-то неизвестных тебе фактах, и вдруг находишь тому какое-то вещественное или графическое подтверждение


“Итак, я основал издательскую компанию [в Дубьюке] под названием «Gasogene Press», название которой было настолько обманчиво похоже на «Gaslight», насколько это только возможно. Я думал, что если бы существовало честное издательство, которое публиковало бы книги и платило их авторам, то плохое издательство исчезло бы.— Ну, я был совершенно неправ. Это не сработало. И я не мог сердиться на Джека Трейси, потому что он был обаятельным малым....

Теперь здесь очень интересный момент, и опять таки здорово, когда соединяются концы каких-то нитей. Потому что издательский дом "Wessex Press", который прежде был "Gasogene Press" мне хорошо известен. Вот буду теперь знать, что его основал Дэвид Хаммер. И как бы в противовес издательской компании Джека Трейси. И это известная издательская и книготорговая фирма почти исключительно шерлокианского направления.

Вот только тоже она не без греха) Очень хотелось о ней сказать пару слов, но, наверное, лучше отдельным постом.

"Трейси написал прекрасную книгу. В этом нет никаких сомнений. Он просто терпел нужду, и единственный способ, которым он мог ответить на это, был бесчестный."



Отец Трейси умер в 1986 году. Как я уже упоминал ранее, он оставил все матери Трейси. [Потом я узнал, что отец покончил с собой, и, как отмечалось ранее, он оставил свое имущество своей второй жене, а не матери Трейси.] Трейси подал в суд на половину доли в наследстве, утверждая, что его отец был недееспособен при составлении завещания, но проиграл дело. В 1992 году он подал заявление о банкротстве по главе 7.
Это подводит нас к тому, что Боб Робинсон сказал мне много лет назад. Об этом говорится в статьях, которые я скачал из "Блумингтон Геральд Таймс".

«Спустя годы после смерти знаменитый шерлокианец все еще остается загадкой
Дэвид Хакетт, главный редактор Herald Times»
13 октября 2001

Джек Трейси любил хороший детектив. Он писал детективные рассказы. Он редактировал книги о Шерлоке Холмсе. И он владел издательством в Блумингтоне под названием «Gaslight Publications», которое, как он надеялся, продолжит традицию создателя Холмса, сэра Артура Конан Дойла.
Но, возможно, ничто из того, что этот замкнутый человек делал профессионально, не смогло превзойти тайны его собственной жизни.
Трейси погиб пять лет назад [в 1996 году] в автомобильной катастрофе в Неваде, но о его смерти широко не сообщалось. Некролога не появилось ни в Блумингтоне, где он прожил много лет, ни даже в его родном городе Франкфурте, к северо-западу от Индианаполиса.
И его смерть не положила конец тому, что один из коллег называет “бесконечными домыслами” о том, что Трейси был не просто хроникером ужасных преступлений — что он был хладнокровным убийцей, который зарезал свою мать и вышел сухим из воды.
“О, я не сомневаюсь, что он это сделал”, - сказал прокурор округа Клинтон Луис Эванс. “Все улики указывали на него”.
Впервые я наткнулся на имя Трейси недавно, просматривая «Книгу рекордов, открытий и увлекательных фактов штата Индианы» Фреда Кавиндера (1985, Издательство Университета Индиана). В книге Трейси позиционировался как “признанный эксперт штата Индиана по... Шерлоку Холмсу, благодаря написанию им четырех книг на эту тему, включая энциклопедию «Шерлокиана» (издательство «Дублдэй», 1977)…, он один из всего двух профессиональных (штатных) (в оригинале занимающихся этим полный рабочий день) шерлокианцев в стране”. [Другим, вероятно, был Джон Беннет Шоу.]
В 1979 году Трейси основал издательство «Gaslight Publications». Семь лет спустя статья в “Геральд Таймс” описала бизнес Трейси, базирующийся в “беспечно захламленном доме горчичного цвета на Ист-Секонд-стрит”, как почти "слишком успешный для его же блага". [Это было в 1986 году; онлайн-архив Herald-Times датируется только 1988 годом, поэтому я не смог получить эту статью.]
История успеха Трейси была таким же вымыслом, как и его кумир Шерлок Холмс.
Полиция утверждала, что Трейси убил свою мать, Марджори Хорнер, потому что ему нужны были деньги. Мать Трейси, широко известная бывшая учительница начальной школы, была найдена мертвой в своем доме 15 февраля 1993 года.
Хотя 71-летняя миссис Хорнер получила множество ножевых ранений, в том многочисленных ранений в глаз, коронер округа Клинтон Чарльз Буш первоначально постановил, что она умерла от естественных причин.
Как можно считать смертельную ножевую рану естественной смертью?
“Я не хочу критиковать (Буша)”, - недавно заявил [прокурор] Эванс. “Достаточно сказать, что он больше не окружной коронер”.
После того, как ошибка была устранена, и дело было переквалифицировано в убийство, расследование быстро сосредоточилось на Трейси, которому тогда было 48 лет и который был единственным наследником миссис Хорнер.
Детектив полиции Франкфурта Джефф Уорд, возглавлявший расследование, сказал, что против Трейси накопилось множество улик, включая присутствие мотива.
“Его мать посылала ему деньги, на которые он в основном и жил”, - сказал Уорд. “Она планировала поездку в Японию и сказала ему, что ей нужны деньги, и перестала ему помогать. Вскоре после этого она была убита.”
Уорд напомнил о других доказательствах, которые побудили полицию пойти на необычный шаг - публично объявить Трейси “главным подозреваемым” без предъявления обвинений. Вот в чем заключались эти доказательства :
[Первое:] Кто-то пробил дыру в стене дома Хорнер. Правая нога Трейси была в синяках и распухла.
[Второй:] Хорнер держала свою дверь на засове и открывала ее только для своего сына или кого-то еще, кого она близко знала. [В более ранней статье сообщалось, что, когда она умерла, на ней было только нижнее белье и халат.]
[Третий:] Кровь той же группы, что и у Трейси, была обнаружена под ногтями его матери.
[Четвертое:] Криминалисты утверждают, что подавляющее большинство нападений, в ходе которых жертвам наносят удары ножом в глаза или другие части лица, совершаются членами семьи.
Наконец, Трейси был единственным наследником полиса страхования жизни своей матери, ее учительской пенсии и дома. В конце концов, он получил выплату в размере около 250 000 долларов, вспоминал его адвокат Роджер Миллер из Франкфурта.

В интервью СМИ Трейси заявлял о своей невиновности, указывая, среди прочего, на то, как коронер провалил это дело.
Прокурор передал дело об убийстве Трейси на рассмотрение большого жюри (присяжные заседатели, решающие вопрос о предании обвиняемого суду или прекращении производства его дела), но не получил обвинительного заключения — решение, которое до сих пор не дает покоя местным сотрудникам правоохранительных органов.
“В принципе, я думаю, что Трейси просто повезло с большим жюри”, - сказал [детектив] Уорд. “Он сделал это? Кто еще там был? У нас никогда не было другого подозреваемого.” Миллер сказал, что главным препятствием, с которым столкнулось обвинение, была неспособность доказать, что Трейси находился в доме своей матери в момент убийства.
Вскоре после того, как большое жюри оправдало его, Трейси переехал из Блумингтона в Лас-Вегас. [В рождественском ежегоднике «Baker Street Journal» Родены пишут, что он “был склонен к различного рода аллергическим реакциям, которые якобы были причиной его переезда из Блумингтона в Лас-Вегас в начале 1996 года”.] Его издательский бизнес распался, и у него заканчивались деньги,- сказал Уорд. Позже Уорд взял интервью у людей, которые знали Трейси. Один сказал, что Трейси никогда не рассказывал о том, как умерла его мать, но подчеркивал, что презирает ее.
9 мая 1996 года Трейси, который едва не разбился, получил штраф за превышение скорости. Несколько часов спустя, возможно, в отчаянии, он пересек разделительную полосу на восьмиполосном шоссе в Неваде, врезавшись в огромный полуприцеп. Трейси скончался, когда ему был 51 год.
“Конечно, это было самоубийство”, - сказал Миллер, его адвокат. “Он был за рулем этого маленького ”Датсуна" или "Ниссана", пересек полосу движения и намеренно въехал в (грузовик)".
Детектив Уорд отправился в Лас-Вегас вскоре после аварии в поисках улик, которые позволили бы закрыть дело, которое беспокоило его не один год. “К сожалению, я ничего не нашел”, - сказал Уорд. “Мы узнали о смерти Трейси только через некоторое время после того, как это произошло”.
Миллер [адвокат] сказал, что к тому времени “ он, наверняка, потратил все деньги. Он воображал себя писателем. На каждого, кто этим зарабатывает на жизнь, приходится 10 000 человек, которые лишь воображают себя писателями”.
Поскольку он представлял интересы Трейси в деле об убийстве, Миллер не стал говорить, считает ли он, что Трейси убил свою мать. [Но о чем же это говорит , когда его собственный адвокат не утверждает, что он был невиновен, даже когда он уже мертв и не может быть привлечен к ответственности?]. . . .

«Лучшая подруга считает, что это было убийство»
Дэвид Хакетт
1 декабря 2001 года

...После статьи от 13 октября о Джеке Трейси — эксперте по Шерлоку Холмсу, подозреваемом, но так и не осужденном за убийство своей матери, — мне позвонила Джоди Дэвис.

“Вы не поверите в это”, - начала Дэвис.
Оказывается, Дэвис и мать Трейси, Марджори Хорнер, были лучшими подругами и коллегами-учителями во Франкфурте. Выйдя на пенсию, Дэвис в 1991 году переехала в Блумингтон.
Чтение материалов дела вновь пробудило в Дэвис глубокие эмоции. Незадолго до того, как Хорнер была найдена зарезанной в своем доме во Франкфурте в 1993 году, Дэвис дважды обедала с ней.
Хорнер сказала, что она была расстроена требованием денег от своего сына. Трейси владел небольшой издательской компанией в Блумингтоне... но полагался на щедрость своей матери, чтобы оплачивать свои счета.
“Я посоветовала Марджори перестать оказывать ему материальную поддержку; и она должна была это сделать”, - вспоминала Дэвис. “Менее чем через две недели мне позвонили и сообщили, что она мертва”.. . .
Дэвис оказалась в трудном положении, живя в одном городе — Блумингтоне — с человеком, которого она подозревала в убийстве своей лучшей подруги.
“Я не хотела верить, что он это сделал, но, рассуждая логически, я знаю, что это так”, - сказала Дэвис о Трейси.
“Все улики указывали на него. Но это был год выборов, и прокурор (округа Клинтон) не хотел рисковать, не получив обвинительного приговора. Не было свидетелей, которые видели Джека на месте происшествия”. . . .
Дэвис сказала, что она была особенно огорчена, потому что документы, которые она получила, показывают, что Трейси унаследовал от своей матери менее 30 000 долларов, а не 250 000 долларов, о которых сообщил мне его адвокат для [первой] колонки.
“Марджори была такой замечательной, заботливой женщиной”, - сказал Дэвис. “Это трагедия, что она умерла вот таким образом...”
Сама Дэвис была поклонницей детективных историй, но после смерти Хорнер она передала свою коллекцию книг компании «Goodwill».
“Когда вы видите, как нечто подобное влияет на реальную жизнь, с этим трудно справиться”, - сказала она. “Я снова начала читать детективы, но это произошло лишь много времени спустя”.
Последняя загадочная вещь - это могила Трейси. Она находится на главном кладбище Текопа в Пахрумпе, штат Невада. В кратком некрологе на веб-сайте «The Findagrave.com» говорится, что похороны состоялись 24 мая 1996 года и были организованы Обществом Нептуна округа NYE, которое является организацией по кремации. Как вы можете видеть на этой фотографии, его надгробие состоит из воткнутого в землю куска дерева с его именем, написанном на нем от руки чем-то похожим на карандаш.



В мартовском выпуске информационного бюллетеня университета Миннесоты “Коллекция Друзей Шерлока Холмса" за 2002 год говорится, что "Джек Трейси был сложным человеком, чьи достижения жизненно важны для шерлокианской науки. В то же время его точка зрения и утверждения не всегда совпадали с мнением других. . ..” В рождественском ежегоднике «Baker Street Journal» за 2001 год Кристофер и Барбара Роден описали это так: “Некоторые любили его; другие ненавидели ; большинство, возможно, пришло к пониманию того, что Джек - это Джек, и принимали его таким , какой есть. Он был печально известен тем, что неисправно платил по счетам и авторским гонорарам. У него было отозвано несколько проектов — в одном случае отношения с автором стали настолько напряженными, что автор отозвал свою книгу после того, как она была опубликована.” [Это была книга Дэвида Л. Хаммера "Игра началась".] С другой стороны, Родены говорят: “Достижение «Энциклопедии "Шерлокиана" само по себе превосходит то, что большинство шерлокианцев создают за всю свою жизнь; но помимо этого Джек также оставил нам множество шерлокианских и дойлеанских материалов, которые навсегда останутся памятью о нем. Он был кропотливым и педантичным издателем, а «Gaslight» было издательством, которому многие шерлокианцы были бы рады доверить свою работу, зная, что конечный продукт будет самого высокого качества”.

Попробую выложить половину этой статьи, я бы вообще разделила на еще более мелкие части, потому что много там всего... Но не хочу устраивать из этого какой-то сериал, поэтому пусть будет так. Кое-что прокомментирую тут от себя, наверное напишу это курсивом, чтоб не было путаницы, потому что тут и цитаты самого Трейси, где он говорит "я", и автор статьи тоже, естественно пишет от первого лица. Так что, если что написано курсивом, то это мои слова)
Возможно, местами я тут пытаюсь писать какие-то названия по-русски ( в смысле , русскими буквами), местами оставляю как есть, так что если есть какие-то несоответствия, то прошу прощения.

Странная жизнь и смерть Джека Трейси
Автор Фил Демэттейс


Джек Трейси в викторианском костюме

Возможно, вы знакомы с книгой Джека Трейси "Энциклопедия Шерлокиана". Если нет, то вы непременно должны с ней ознакомиться, потому что это одна из самых выдающихся из когда-либо опубликованных работ в области шерлокианской науки.

Я давно уже приобрел энциклопедию Трейси, долгое время пользовался и восхищался ею, но ничего не знал об авторе и не интересовался его жизнью, пока Боб Робинсон не написал комментарий о нем несколько лет назад; я думаю, что это было примерно в то время, когда в 1996 году Трейси ушел из жизни. Я предполагаю, что свою информацию Боб получил в кругах «Нерегулярных отрядов Бейкер-стрит». То, о чем он сказал, было настолько шокирующим, что я с трудом мог в это поверить; но он не стал вдаваться в подробности, и у меня сложилось впечатление, что он не особенно хотел говорить об этом, поэтому я не стал на этом настаивать. Но то, что он сообщил, было настолько странным, что это продолжало терзать меня, и поэтому я недавно решил разобраться в этом сам. Боб, к сожалению, больше не был доступен, поэтому мне пришлось действовать самостоятельно. Однако к этому времени Интернет и Гугл были в полном расцвете, поэтому я решил, что у меня не будет особых проблем с выяснением того, было ли то, что сказал Боб, правдой, и с получением более подробной информации.

Ну, и разумеется я не ошибся! Трейси упоминается на различных веб-сайтах, но почти всегда в связи с «Энциклопедией Шерлокиана». Информации о его личной жизни практически нет. Можно подумать, как будто вокруг него существует заговор молчания. С помощью друга, который работает в исследовательском отделе библиотеки, я обнаружил несколько статей о нем на веб-сайте Herald-Times в Блумингтоне, штат Индиана, где жил Трейси и где располагалась его издательская компания «Gaslight Publications». Однако все, что я увидел, - это заголовки и вводные предложения этих статей; чтобы получить доступ к полным историям, мне пришлось выложить более 8,95 долларов за месячную онлайн-подписку. Однако оно того стоило, потому что я наконец-то нашел подтверждение тому, что сказал мне Боб много лет назад.
Итак, изначально я намеревался встать во время части встречи, посвященной “Неизбежному вопросу филиалов Общества”(как-то так), и просто изложить вам факты из этих газетных статей, что заняло бы всего несколько минут. Но именно тогда я подумал, что у нас будет еще один спикер, который выступит с главной презентацией вечера. Когда было решено, что спикером буду я, я понял, что мне нужно углубить эту тему настолько, чтобы она стоила платы за ваш входной билет.
Так что я продолжал копать и смог раскопать еще несколько деталей. Но у меня все равно оставался довольно краткий и отрывочный отчет о жизни Трейси, в котором множество вопросов осталось без ответа. Я даже настолько отчаялся, что включил туда сокращенную версию доклада, который я читал здесь восемь лет назад, о странном конце великого исследователя Шерлока Холмса и Артура Конан Дойла, Ричарда Ланселина Грина, который был найден задушенным в своей постели после того, как у него началась паранойя из-за продажи с аукциона наследниками Дойла некоторых бумаг, которые, по его мнению, были ему нужны для написания подробной биографии Дойла. Я вносил, как мне казалось, последние штрихи в свою презентацию, такой, какой она была на момент прошлого уикэнда, когда получил электронное письмо от выдающегося шерлокианца Питера Э. Блау из Мэриленда, которое мне переслал капитан Билли. Мистер Блау получил сообщение о встрече и попросил копию моего выступления, потому что, как он сказал, “я уверен, что есть несколько красочных историй о Джеке Трейси”.


Питер Блау. Очень известный шерлокианец, исполнилось уже 60 лет его пребывания в Обществе BSI.

Я написал в ответ и сказал, что он, без сомнения, знает больше этих красочных историй, чем я, и спросил, может ли он рассказать мне некоторые из них или указать мне источник, где я мог бы их найти. Я видел ссылку на статью “На плечах гигантов: Джек Трейси и «Энциклопедия Шерлокиана” Кристофера и Барбары Роден (тоже очень известные авторы, издали ряд сборников статей, посвященных отдельным рассказам, в частности "Голубой карбункул" , "Пестрая лента", "Обряд Месгрейвов" и "Шерлок Холмс при смерти) , опубликованную в рождественском ежегоднике«Baker Street Journal» за 2001 год. Я пытался найти копию на веб-сайте Baker Street Journal и на eBay, но все они были распроданы. Я упомянул об этом факте в своем электронном письме мистеру Блау, и он любезно прислал мне копию! Эта шестидесятитрехстраничная работа в значительной степени основана на документах Трейси, которые были проданы на аукционе после его смерти, и она заполнила большинство пробелов в моих исследованиях и предоставила мне множество дополнительной информации. И хотя это означало, что меня ждет еще много работы, я благодарен мистеру Блау за его помощь. Он действительно спас мой бекон! Название статьи Роденов взято из записи в записной книжке Трейси за 7 мая 1973 года: “Цитата из сэра Исаака Ньютона, которая довольно хорошо подводит итог всем моим чувствам относительно меня и Шерлокианы: "Если я видел дальше, чем другие люди, это потому, что я стоял на плечах гигантов”.

«Энциклопедия Шерлокиана, или Универсальный словарь знаний о Шерлоке Холмсе и его биографе Джоне Х. Уотсоне, докторе медицины» была опубликована в 1977 году. Она была номинирована на премию Эдгара как лучшая биографическая /критическая работа года по версии журнала «The Mystery Writers of America» и заняла первое место в опросе 1999 года как самая важная шерлокианская книга двадцатого века, обойдя работы Уильяма С. Баринг-Гоулда и Винсента Старрета. Удивительно, но это была первая книга Трейси: на момент ее выхода он опубликовал только еще частную монографию о мормонских главах «Этюда в багровых тонах» и несколько статей в «Baker Street Journal» и в «Holmesian Observer», ныне уже несуществующем журнале, издаваемом Нью-Йоркским филиалом Общества.

В 1971 году в предложении потенциальному издателю Трейси объяснил идею, лежащую в основе энциклопедии "Шерлокиана". Он отметил, что “действие всех рассказов происходит между 1881 и 1914 годами — и все, кроме двух последних, имеют место до 1903 года. С тех пор мир сильно изменился, и для полного наслаждения любой литературой, не говоря уже о ее глубоком понимании, необходимо иметь представление о среде и терминологии того периода. Новому шерлокианцу [он имеет в виду молодых американцев] не хватает естественного понимания мира Холмса.... Он никогда не слышал об "аква тофана", и Дойл не объясняет ему, что это сицилийский яд. Понятие ‘Beeswing’ (‘Пчелиное крыло’) для него бессмысленно, хотя викторианцы знали, что это винный осадок. Что такое газоген? Догкарт? Броуд? Нитрит амила? Vehmgericht? Комиссионер? Саквояж Глэдстон? Кишечная лихорадка? Будучи американцем, он не может идентифицировать такие английские места, как Хаундсдич, Абергавенни, Гудвинс, Олд Джеври, Пул, Докторс Коммонс или Джон О'Гроутс — и он не найдет их ни в одном стандартном справочнике. Многочисленные упоминания полков британской армии и Индийской империи приводят его в замешательство. Даже если он усердно старается все прояснить при помощи своего атласа, он не найдет там Боскомбскую долину, Кингс-Пайленд, Халламшир или Эйфорд - потому что они вымышлены”.

Я тут вот что хочу сказать. Я, наверное, часто в переводах, просто в изучении каких-то материалов и в своих книжных изысканиях действую интуитивно. И, похоже, что мне, значит, тоже очень нужно ознакомиться с этой энциклопедией. Хотя бы потому, что что-то знаю на русском, но оригинал Канона порой порядком от него отличается. У нас переводили так, чтоб мы могли понять, и это, наверное, хорошо) Но только теперь, выйдя на "международную арену", ты не совсем понимаешь какие-то, видимо, распространенные шерлокианские термины. Я сейчас говорю чисто вот об этих примерах из предыдущего абзаца. Ну, вот этот газоген - это то, что у нас принято называть сифоном. Догкарт (типа, двуколка, в которой было место для собаки, отсюда и "дог", об этом подробно было у Баринг Гоулда в комментариях к "Глории Скотт". Броуд, полагаю оттуда же — morsten.diary.ru/p220983686_gloriya-skott-dopol... . Теперь вот , к примеру, "комиссионер". Что это было в Каноне и где там именно, я без понятия, но запомнила, что так называлась должность в BSI, и ее потом с почетом закрепили за Джулианом Вульфом, и вроде было решено, что других комиссионеров после него уже не будет



Энциклопедия Шерлокиана посвящена матери Трейси, что весьма иронично в свете более поздних событий, и “Гомо”, кем бы он ни был. Книга, на написание которой он потратил шесть лет, производя свои изыскания, в основном в библиотеке Лилли в университете штата Индианы в Блумингтоне, содержит 3500 записей о фразах, терминах, персонажах, местах, обычаях, сюжетах и практически обо всем остальном в каноне Шерлока Холмса. Она иллюстрирована фотографиями того периода и картами, нарисованными Трейси. Во введении Трейси отмечает, что, хотя книга “ многим обязана "шерлокианской" традиции, на самом деле она не является ее частью. Обе они основаны на одном и том же исходном предположении — что Шерлок Холмс и доктор Уотсон были живыми историческими лицами, что хроники основаны на реальных событиях и что сэр Артур Конан Дойл выступил литературным агентом Уотсона при их публикации — и на этом сходство заканчивается. Культ "Шерлокианы" - это экстравагантная интеллектуальная шутка высшего порядка, в которой факты и вымысел должны быть смешаны как можно тщательнее. Эта работа основана на прямо противоположном подходе. Это не какая-то "модная" книга, и в ней никогда не делается предположений. На самом деле, все упоминания, которые явно являются воображаемыми, отмечены звездочкой, чтобы читатель сразу же осознал этот факт.” [Примером может служить Сэкс-Кобург-сквер, где находится ломбард Джабеза Уилсона.]

В соответствии со своей политикой отказа от предположений Трейси не пытается определить реальные места, служившие прототипом вымышленных, “если только не было убедительных доказательств этого. Таким образом, ГРЕЙТ-ОРМ-стрит Уотсона признается настоящей Грейт-Ормонд-стрит в Блумсбери; но даже несмотря на то, что подавляющее большинство шерлокианцев единодушно признало, что СТОК-Моран на самом деле является суррейской деревушкой Сток-д'Абернон, я не стал признавать это отождествление в отсутствие более прямых доказательств и обозначил название «Сток-Моран» как вымышленное.”
Трейси отмечает, что «Энциклопедия Шерлокиана» представлена “так, как если бы она была написана в течение первого десятилетия двадцатого века жителем той эпохи. . . . В результате в этой книге почти не упоминаются события, произошедшие после 1914 года (единственными исключениями являются даты кончины и биографические подробности [реальных] лиц, упомянутых в саге). . . .результатом является синтез английского общества в 1880-1910 годах с акцентом на 1890-е годы, что отражает общее состояние знаний во времена Холмса. Поймите, что здесь не приводится информация, которая не была бы признана правдой самими викторианцами . . . . данные о населении Соединенных Штатов основаны на переписи 1900 года, а все остальные статистические данные о населении приведены по состоянию на 1901 год, если не указано иное”.

Самая захватывающая запись для меня - это запись о “Щенке бульдога”. Трейси определяет его как “молодого бульдога” и отмечает, что “при своей первой встрече с Холмсом Уотсон сказал, что у него был щенок бульдога (Этюд), но это животное больше никогда не упоминается”. Многие комментаторы пытались выяснить, что случилось с этой собакой. Но чего они, похоже, не заметили, так это того, что щенок упоминается в контексте того, как Холмс и Уотсон обсуждают свои соответствующие недостатки, прежде чем принять решение вместе поселиться в квартире на Бейкер-стрит. Уотсон говорит: “У меня есть щенок бульдога, и я не выношу никакого шума, потому что у меня расшатаны нервы, я могу проваляться в постели полдня, и вообще невероятно ленив. Когда я здоров, у меня появляется еще ряд пороков, но сейчас эти самые главные”. Почему обладание собакой считается “пороком”? Кроме того, Уотсон говорит, что он держит щенка и возражает против скандалов, потому что у него расшатаны нервы. Какая может быть связь между наличием собаки и расшатанными нервами? Трейси, я думаю, нашел ответ: он говорит, что “Держать щенка бульдога на англо-индийском сленге означает быть подверженным вспышкам вспыльчивости”. Трейси не утверждает, что Уотсон имеет в виду именно это; он просто констатирует факт и позволяет читателю сделать свой собственный вывод. Уотсон, конечно, недавно служил в армии в Индии, поэтому он должен был быть знаком с “англо-индийским слэнгом”. Так что никакой собаки вообще не было; Уотсон просто сказал, что его расшатанные нервы могут время от времени выводить его из себя. Идеально!

Итак, кто такой Джек Трейси? Ну, начнем с того, что он не был Джеком Трейси. Он родился 13 февраля 1945 года в Альбукерке, штат Нью—Мексико, в семье Чарльза У. и Марджори А. Хорнеров и получил имя Джек — по-видимому, не Джон, а Джек-Хорнер. Да, прямо как тот мальчуган, который сидел в углу и ел рождественский пирог. Похоже, он был единственным ребенком в семье.

"Маленький Джек Хорнер" - популярный английский детский стишок . Наиболее распространенными текстами песни являются:

Маленький Джек Хорнер
сидел в углу и
ел свой рождественский пирог;
Он засунул туда большой палец,
вытащил сливу
и сказал: "Какой я хороший мальчик!"

Джек Хорнер впервые заинтересовался Шерлоком Холмсом в возрасте тринадцати лет, когда обнаружил в своей школьной библиотеке полное собрание сочинений о Шерлоке Холмсе издательства "Дублдей". Позже он сказал, что “читал это до белого каления. Я взял на себя труд составить список нерассказанных расследований и начертить план этажа 221B — и то, и другое удручающе далекие от совершенства”. Он также приобрел свой собственный экземпляр этого издания, но он был украден, когда он учился в колледже.

К 1962 году Хорнер жил в Индиане; согласно Индексу смертности социального страхования, его номер социального страхования был выдан в этом штате в том же году. Он учился в Университете Индианы в Блумингтоне с 1963 по 1967 год; к тому времени его мать жила во Франкфурте, двумя округами севернее Блумингтона. В рождественском ежегоднике «Baker Street Journal» Родены предполагают, что она, возможно, рассталась со своим мужем, поскольку в университетской регистрации ее сына фигурирует только ее имя. С другой стороны, когда отец умер примерно двадцать лет спустя, он оставил все свое состояние матери; если бы они так давно отдалились друг от друга, это показалось бы странным поступком. [Примечание: с тех пор я узнал, что родители были разведены и что Чарльз Хорнер почти сразу же женился на женщине, с которой у него был роман. И свое имущество он оставил второй жене, а не матери Джека.] Джек Хорнер и его отец не ладили, и, возможно, он не стал вносить имя отца в университетские записи. Позже он утверждал, что имеет степень бакалавра в области радио и телевидения; само заявление является туфтой, потому что он бросил университет на последнем курсе, не получив диплома и пошел работать кинопродюсером на телевизионную станцию в Индианаполисе.

Джек Хорнер сменил свою фамилию на Трейси в 1969 году. Непонятно почему. В то же время он также принял средний инициал W., именно так он указан в каталоге Библиотеки Конгресса; как и “S.” в имени Гарри Трумэна, “W.” ничего не означало. Он не использует инициалы на обложках или титульных страницах своих книг. Я предполагаю, что он, должно быть, изменил свое имя на законных основаниях, а не просто взял псевдоним, потому что в Индексе смертности социального страхования он указан как Джек У. Трейси, а не как Джек Хорнер.
Летом 1969 года интерес Трейси к Шерлоку Холмсу возродился, когда его книжный клуб выставил на продажу за 6 долларов книгу Уильяма С. Баринг-Гоулда "Аннотированный Шерлок Холмс", опубликованную в 1967 году,. Позже он сказал: “Я заказал ее и, к своему восторгу и смятению, открыл для себя безумный мир Шерлокианы. Я разыскал остатки несуществующего ныне Общества «Знатных клиентов» из Индианаполиса (филиала «Нерегулярных отрядов Бейкер-стрит»), и подписался на "Бейкер-стрит Джорнал". Это может показаться немного сентиментальным, но я впервые чувствую, что присоединился к группе, где чувствую себя как дома”.
Возможно, я что-то не так там поняла, но насколько я знаю, Общество "Знатных клиентов" Индианаполиса существует до сих пор. И кажется, именно оттуда знаменитый издатель и вообще известный шерлокианец Стивен Дойл



В 1970 году он заочно стал членом нью-йоркского общества «Частного интерната»(имеется в виду, конечно, интернат из рассказа "Случай в интернате" , сдав вступительный экзамен с результатом 94 процента. Он написал главе Общества: “Ваш тест, я должен сказать, был несложным. Я не пользовался никакими справочниками. У меня их нет. Все, что у меня есть, - это «Аннотированный Шерлок Холмс» и его ужасная биография, написанные Баринг-Гоулдом. Но у меня действительно потрясающая память на мелочи. Я называю это своей "ксероксной памятью" — она не "фотографическая", но уступает ей лишь на немного. Моя голова вечно гудит от дат, имен, подробностей — всего, что я когда-либо читал. Временами это может чертовски отвлекать, но в “Шерлокиане" это несомненный плюс".
Биография, на которую он ссылался, называется "Шерлок Холмс с Бейкер-стрит: жизнь первого в мире детектива-консультанта", опубликованная в 1962 году. Я не знаю, почему он называет ее “ужасной”; может быть, это потому, что Баринг-Гоулд утверждает, что у Холмса был роман с Ирен Адлер и что у них был сын, который фигурой пошел в Майкрофта Холмса и стал американским детективом Ниро Вульфом.
Трейси уволился с работы на телевидении в конце мая 1971 года, потому что, по его словам, устал от необходимости каждый год освещать автогонки "Индианаполис 500". Он вернулся в Блумингтон и стал городским консультантом по телекоммуникациям. В сентябре 1971 года он и еще один человек основали организацию под названием "Корреспонденты, ожидающие ответа" (взято из практики Шерлока Холмса прикалывать перочинным ножом ожидающие ответа письма к каминной полке). В декабре 1971 года он написал великому коллекционеру Шерлокианы Джону Беннету Шоу: “У нас нет членских классификаций или обязанностей, нет взносов, нет Устава и нет проблем. У нас есть члены правления клуба и отделения«Ведерко для угля», «Персидская туфля» и «Перочинный нож», но мы не уверены, кто какую должность занимает ... Чтобы присоединиться, вам нужно лишь оставить это письмо без ответа, и вы останетесь членом до тех пор, пока мы помним, кто вы”. (Этот филиал не был включен в список активных шерлокианских обществ по всему миру, составленный Питером Блау в мае 2013 года.)
Примерно в это же время Трейси пришла в голову идея того, что должно было в будущем стать Энциклопедией «Шерлокиана». Он предложил еще неоконченную книгу издательству Университета Индианы в сентябре 1971 года в пространном письме, которое я уже цитировал. В свойственной ему нескромной манере он сказал, что его работа будет значительно лучше книги Орландо Парка «Шерлок Холмс, эсквайр, и Джон Х. Уотсон, доктор медицины: Энциклопедия их дел», опубликованной в 1962 году, которую он описал как “очень неполную, непоследовательную и шокирующе неточную, и она дополнительно омрачена личными комментариями и тоном, который, по-видимому, претендует на то, чтоб быть "остроумным" или "понятным лишь посвященным", но преуспевает только в том, чтобы быть неясным и смешным, жалким или вызывающим гнев, в зависимости от собственного темперамента. Самое главное, что, несмотря на свое название, книга не содержит описаний или объяснений того, что в нее вошло, и полностью состоит из перечня ссылок на рассказы саги ”. (Книга Парка была переиздана под сокращенным названием "Энциклопедия Шерлока Холмса".
все же это также было подобием энциклопедии





Шерлокианский ученый и историк "BSI" Джон Л. Лелленберг, который также является американским представителем наследников Дойля, отметил, что “критика энциклопедии Орландо Парка в последнее время, особенно со стороны не совсем бескорыстного Джека Трейси, упустила из виду, насколько легче было составить действительно всеобъемлющую энциклопедию после "Аннотированного Шерлока Холмса" Уильяма С. Баринг-Гоулда, чем это было до того, как Парк составил и опубликовал свою. Все мы были очень рады, что она была у нас довольно долгое время”.

Издательство Университета Индианы отказало Трейси. Он продолжал работать над книгой и в 1974 году предложил ее издательствам «Мак Гроу-хилл», «Даттон», «Дублдэй» и «Атлантик Мансли Пресс». «Макгроу-Хилл» отклонило это предложение, и «Даттон»также не ответило. Но и "Дублдэй", и "Атлантик Мансли Пресс" приняли это предложение. Только тогда Трейси узнал, что это дурной тон - отправлять предложения о книге нескольким издателям, не сообщив им, что кто-то , возможно, уже принял его предложение. Он раскаивался, сообщив «Атлантик Мансли Пресс» о своей оплошности: “Я отправил три идентичных запроса в «Даттон», «Дублдэй» и «Атлантик Мансли Пресс», надеясь сократить маркетинговое время, но никогда по-настоящему не мечтал, что такой неизвестный литератор, как я, получит положительный ответ от одной такой престижной компании, не говоря уже о том, что их будет две! Поскольку это был всего лишь запрос, я надеюсь, что не совершил никакого этического нарушения; конечно, это не было намеренным, и я ссылаюсь на абсолютное отсутствие опыта в такого рода вещах. Во всяком случае, «Дублдэй» откликнулся первым, так что я заключил договор с ними. Я приношу свои извинения, если повел себя некорректно”.

Трейси был таким же скромным в своих отношениях с «Дублдэй», по крайней мере, поначалу. Но шли годы, а публикация энциклопедии неоднократно откладывалась, и отношения становились все более напряженными. Трейси жаловался — по-видимому, имея некоторые основания - на то, что редактор не отвечал на его письма или телефонные звонки, а также на то, что он не получал чеки на выплату гонораров в установленные сроки. Последняя жалоба интересна с учетом того, как позже он продолжил вести свой собственный издательский бизнес. Он перешагнул через голову редактора и написал президенту «Дублдэй». Он нанял адвоката, которому написал, что “я страдаю от ряда состояний, связанных со стрессом, кроме того, у меня плохое сердце из-за перенесенного в детстве ревматизма. Я нахожусь под наблюдением врача из-за болей в груди, затрудненного дыхания и боли в пояснице, и все это напрямую связано с отказом «Дублдэй» говорить со мной откровенно. Я принимаю транквилизаторы впервые в своей жизни. Если это дело приведет к какому-либо серьезному или необратимому ущербу моему здоровью, иск о нарушении контракта - это только начало”. Он был особенно возмущен, когда «Дублдэй» отправило корректуры книги Роджеру Хадсону, который, по-видимому, был редактором издательской фирмы Джона Мюррея в Лондоне, для проверки фактов уроженцем Великобритании. Хадсон написал в ответ, что он не прочитал всю книгу целиком, но, “погрузившись” в нее, обнаружил несколько ошибок. Письмо Хадсона было переслано Трейси, который ответил его редактору в «Дублдэй»: “Я не хочу реагировать слишком остро, но я порядком зол на замечания Роджера Хадсона (кто он, кстати?) о предполагаемых ошибках в «Энциклопедии Шерлокиана».

“Этот Хадсон сперва говорит, потом уже думает. Из семи "ошибок" он промахнулся на шести с половиной, и его бесцеремонность я нахожу оскорбительной. В такой сложной книге, как моя, неизбежно будут какие-то ошибки, но в каждом случае, который он упоминает, я прав, а он ошибается. ...”Одна из предполагаемых ошибок была в записи об Абергавенни, которая упоминается в “Случае в интернате”. Трейси определил его как “город на западе Англии, с населением 7795 человек”. Хадсон отметил, что на самом деле город находится в Уэльсе. Трейси ответил: “Абергавенни стал частью Уэльса 1 апреля 1974 года с принятием нового закона о местном самоуправлении, в соответствии с которым английское графство Монмутшир было преобразовано в валлийское графство Гвент. До этого, с 1535 года, Монмут юридически был частью Англии. Его жители в основном валлийцы, и часто утверждалось, что он является частью Уэльса, но нет ни одного атласа, справочника, путеводителя или энциклопедии, опубликованных до 1974 года, в которых говорилось бы, что Абергавенни был в Уэльсе. Я очень подробно проверил все это, потому что мне тоже показалось немного неуместным, что город с таким вопиющим валлийским названием находится в Англии. Но это в самом деле было так.”

Трейси был приглашен на ужин «Нерегулярных отрядов Бейкер-стрит», который состоялся в январе 1975 года, но он не мог позволить себе поездку в Нью-Йорк. Он спросил, не оплатит ли «Дублдэй» его проезд, но они отказались. В 1976 году он был зачислен в “Нерегулярные отряды Бейкер-стрит” под именем "Установление личности", но и в том году он не присутствовал на ужине. К 1977 году, согласно письму, которое он написал в«Дублдэй», он больше не работал консультантом по телекоммуникациям.

«Энциклопедия Шерлокиана», наконец, была опубликована в октябре 1977 года. Трейси заработал на этом 36 000 долларов авансом, что было бы эквивалентно 139 000 долларов на сегодняшний день, и продолжал получать авторские гонорары от продаж книги. Я не знаю, что он сделал с этими деньгами, поскольку, как мы увидим, он умер в бедности; возможно, он вложил их в свой собственный издательский бизнес, который начал два года спустя. Когда книга вышла, Джон Беннет Шоу написал Трейси:
“Вчера поздно вечером я получил экземпляр вашей Энциклопедии!!!! Отлично. Я провел большую часть вчерашнего вечера, просматривая эту книгу — более того, я обратил внимание Джона Лелленберга на то, что он вышла и что она канонична, хорошо издана и очень полезна. Бедный старый доктор Парк, его энциклопедия больше не нужна. И я, право же, поздравляю вас с монументальной работой. Теперь мне придется добавить ее к книгам, которые я всегда называю "краеугольными камнями" — Де Ваала, Трейси и «Комментарии» Баринга-Гоулда. Вашу инвеституру [имя в Обществе] следует изменить на Британскую энциклопедию!” [“Де Ваал” - это обширная мировая библиография Рональда Берта Де Ваала о Шерлоке Холмсе и докторе Уотсоне, опубликованная в 1974 году. С тех пор она была увеличена до пяти томов под названием "Универсальный Шерлок Холмс" и размещена в Интернете на веб-сайте библиотеки Университета Миннесоты, где она продолжает пополняться.]

Вот тут не могу опять пройти мимо. Ибо на этом самом веб-сайте я когда-то наткнулась на подробнейшую библиографию, и, видимо, это и была библиография этого де Ваала. Чего там только не было - книги, журналы, газетные статьи на всех языках. И она была полезной в том плане, что иногда нет никакой информации о том, что находится в том или ином журнале. А там было еще расписано и по темам, что есть по детству, университету, наркотикам, конкретным делам и т.д. Увы, какие-то умники этот каталог с сайта убрали

Трейси получил премию Морли-Монтгомери от «Нерегулярных отрядов Бейкер-стрит» за лучшую статью, опубликованную в «Бейкер стрит Джорнал» в 1977 году: “Сейнт Сейвьер возле Кингс-Кросс”, о церкви, где Мэри Сазерленд должна была обвенчаться в “Деле установления личности”, если бы ее жених не оказался ее переодетым отчимом. Трейси пригласили на ужин BSI 1978 года, но он снова сказал, что не сможет прийти; он попросил, чтобы его другу Джиму Берки разрешили присутствовать вместо него. Берки был соавтором Трейси в работе над книгой "Подкожно, мой дорогой Уотсон: Шерлок Холмс и пристрастие к кокаину", которая появилась в 1978 году. Берки прислал 20 долларов за билет; но, по непонятным причинам, похоже, что на самом деле на встрече присутствовал не Берки, а Трейси, поскольку именно он был опознан на групповой фотографии, сделанной в том году.

По быстрому выкладываю, пока все работает. Но вообще становится как-то тревожно от этого "лежания" дайри. Но как уж будет. Копирование дневника дело по-любому не быстрое, хотя опыт уже есть

Трагики

«Вот вам сцена, на которой разыгралась эта трагедия»

Шерлок Холмс. «Собака Баскервилей»

Утренний туман все еще скрывал старые строения Чэтема и Дуврской железной дороги, когда они сели в поезд на станции Виктория, направляющийся к побережью. Его расписание совпадало с почтово-пассажирским судном в Дувре, которое перевезет их через Ла-Манш в Кале, где они сядут уже на другой поезд, который довезет их до Северного вокзала в Париже. Путешествие будет продолжаться почти одиннадцать часов.

В начале Уильям Эскотт боялся, что дорога покажется ему значительно длиннее. Когда они отъехали от станции Виктория, Сазаноф начал говорить, обращаясь скорее к самому себе, нежели к своему спутнику. Речь полилась из него настоящим потоком с водоворотами, когда он периодически возвращался к тому, о чем уже сказал. В основном он говорил о Корицианской труппе, и своих надеждах и тревогах в отношении этой театральной авантюры. Несомненно, более всего его угнетала неудача «Ричарда III», последовавшая за провалом комедий и «Антония и Клеопатры». Сазаноф распорядился играть пока «Ромео и Джульетту». Когда они уехали, Джон Рис стал исполнять роль Тибальта. Однако, больше всего Сазаноф боялся, что они прославятся как труппа, способная сыграть лишь одну пьесу. На этом не сможет продержаться ни один театр.

Барон фон Мариенбург казался достаточно терпеливым человеком, но насколько хватит его терпения, если они по-прежнему будут терять на этом деньги? «Лир» на бенефисе Хэллоуса был тепло встречен публикой. Сазаноф надеялся поставить этот спектакль с некоторыми изменениями, но не был уверен в том, что он сможет долго протянуть. Основная цель его поездки в Париж заключалась в том, чтобы завербовать там актера, обладающего большим опытом, нежели его нынешняя труппа. Никому в Лондоне не удавалось ставить «Гамлета» так долго, как это делал Ирвинг, но были же и другие пьесы. Он все время возвращался к этой мысли во время своих роптаний на капризных критиков.
читать дальше
Эскотт опасался, что Сазаноф станет твердить об этом на протяжении всей поездки. Он перевел разговор на другие темы, рассчитывая раскрыть тайну истории Сазанофа, однако, вместо этого вышло так, что ему пришлось заговорить о своем собственном прошлом. Когда Эскотт спросил, был ли Сазаноф когда-нибудь во Франции, тот просто коротко ответил, что ,нет. Сознавая, что он создает историю вымышленного Уильяма Эскотта, и в то же время зная, что легче быть последовательным, если стараться придерживаться правды, Шерлок Холмс рассказывал историю пребывания своей семьи во Франции. Во время своих рассказов он ухитрился вставить несколько вопросов о детстве самого Сазанофа. Но каждый раз тот ловко от них уходил, задавая вопрос о прошлом Эскотта. Холмс счел это интересным умственным упражнением, попыткой вести допрос без допроса. Однако результатом была полная неудача: он ничего не узнал о Сазанофе сверх того, что стало ему известно при их первой встрече.

А то, что он знал о Сазанофе, было гораздо больше, чем фантазии Лэнгдейла Пайка. В его речи он не обнаружил ни намека на иностранную интонацию, по крайней мере, не более иностранную, чем ливерпульская. Тот факт, что у него почти отсутствовал региональный акцент, наводил на мысль, что в юности он часто путешествовал. Холмсу также было очевидно, что Сазаноф, видимо, проработал в театре довольно много лет. Холмс не заметил в нем никаких признаков занятия какой-либо другой профессией. Все это говорило о том, что Сазаноф происходил из театральной семьи и , будучи еще мальчишкой, путешествовал по Британии, с юных лет играя на сцене. Для него это была не карьера, а образ жизни. Он никак не давал понять актерам Корицианской труппы, что когда-либо намерен сам выйти на сцену, в отличие от выдающихся актеров-администраторов того времени. Возможно, у него была какая-то причина выбрать профессией исключительно управление. И все же мысль о том, чтобы покинуть театр, была подобна мысли о том, чтобы перестать дышать. О подобном он не мог даже помыслить.

Все это нашло отражение в его нынешних тревогах. Корицианский театр был важен для него. Это было не просто деловое предприятие. Тайна его происхождения была всего лишь ролью, возможно, его последней ролью, а его публикой был целый мир. Попытка Холмса заставить его выйти из этой роли не увенчалась успехом, но в отличие от словесных разглагольствований Сазанофа о деловых проблемах театра, этим попыткам удалось сделать поездку не столь утомительной. Однако, если Холмсу и не удалось спровоцировать Сазанофа поделиться своими воспоминаниями, это не помешало ему мысленно вернуться к своим собственным. Он намеренно избегал разговоров о последнем годе их пребывания во Франции и возвращении в Англию весной 1871 года. Тем не менее, в человеческом мозгу одни воспоминания ассоциируются с другими, и несколько раз он ловил себя на том, что сжимает кулак, будто бы для того, чтобы физически подавить воспоминания о том годе, как только они вспыхивали у него в уме. Он считал, что его действия остались незамеченными; по крайней мере, Сазаноф ничего на сей счет не сказал.

Когда они прибыли в Дувр, с пролива дул сильный ветер, отбивая охоту разговаривать. Море стало неспокойным. К тому времени, как они добрались до Кале, Сазаноф слегка побледнел. Он почти не разговаривал, пока они садились в свой вагон, в поезде, идущем в Париж. Благодарный ему за молчание, Эскотт откинулся назад и закрыл глаза. Вскоре они прибыли на Северный вокзал и наняли кэб, чтобы доехать до отеля дю Лувр. И когда они оказались там, поздний ужин и чистые простыни вполне удовлетворили их потребности после целого дня путешествия.

На следующее утро Шерлок Холмс рано встал и оделся. Накануне они прибыли уже после наступления темноты и им не удалось особо разглядеть французскую столицу. Шерлок вышел из отеля и побрел к улице Сент-Оноре. Он и его родители были во Франции в начале 1871 года. Они слышали сообщения о Парижской коммуне, но покинули страну до того, как все эти события достигли своего апогея. С юга Франции они поплыли прямо в Уитби, на север Англии. И своими глазами Шерлоку не пришлось увидеть никакого противостояния. Прошло уже с полдюжины лет с тех пор, как он в последний раз был в Париже. Он был потрясен, увидев утреннее солнце, сияющее сквозь обугленный остов дворца Тюильри. Это здание пережило потрясения революции и империи лишь для того, чтобы сгореть во время Коммуны. В Лувре, который пострадал гораздо меньше, продолжались восстановительные работы. В путеводителе для приезжих, находящемся в отеле, были перечислены другие здания, подвергшиеся разрушению. Некоторые из них были восстановлены или снесены, но в отношении Тюильри еще не было принято никакого решения. Он зиял, будто открытая рана, между Лувром и Пале-Роялем. Несмотря на шрамы, оставленные на французской столице и ранний час, люди прогуливались по бульварам и сидели в кафе. Париж, подобно пресловутому фениксу, восстал из пепла, чтобы вновь претендовать на свое место в мире моды и мировой культуре.
Сазаноф сказал Эскотту, что актер, на которого они приехали посмотреть, играл Лаэрта в "Гамлете" в «Комеди Франсез». Холмс обнаружил, что театр расположен совсем недалеко от их отеля. На колоннах здания висел огромный рекламный плакат. Поперек него большими буквами было написано "ЛАБЛАС" над "Гамлетом" – названием спектакля. Имена других исполнителей были указаны ниже мелким шрифтом. Он не был знаком с этим Лабласом, но предположил, что тот был довольно известным актером.

Эскотт вернулся в отель и присоединился к Сазанофу за завтраком. На Сазанофа произвело впечатление его описание руин дворца Тюильри. Он хотел увидеть это сам. Они отправились туда пешком, а затем провели некоторое время в галереях Лувра. Библиотека и другие его части были подожжены коммунарами и полностью разрушены. Сам музей чудесным образом был спасен. Они купили билеты в театр и вернулись в отель "Лувр" на ланч.
Часть дня Сазаноф и Эскотт провели, изучая широкий выбор английских, американских, немецких и французских газет и журналов в холле отеля. Затем переоделись, рано поужинали в отеле и отправились в театр, заранее предвкушая, как сольются с толпой театралов. Блюстители порядка уже были на своих местах, следя за тем, чтоб не было никаких нарушений. Они организовали стройные очереди , в которых стояли зрители в ожидании открытия дверей, и регулировали движение подъезжающих к театру экипажей. Пока они стояли и ждали, Сазаноф посмотрел на рекламный плакат.

- Это как раз тот, кто нам нужен, Анри Латур, - сказал Сазаноф.
- Это, кажется, французское имя, - ответил Эскотт.
- Да, это так. Его отец - ныне покойный - был французом, но мать - англичанка. Его брат учится в Эдинбургском университете. Их мать хотела бы вернуться в Англию, но у нее нет на это средств, и пока Анри играет в Париже....
- Понятно. Вы друг семьи?
- Скорее, знакомый знакомых. Я сказал, что займусь этим вопросом. А после провала « Ричарда III» у меня есть для этого еще один мотив. Мне нужно пригласить в театр трагика. Я вынужден признать, что в этом амплуа Девинь неубедителен.
В этот момент, пробило семь часов, и ожидающая публика заполнила театр. Из вестибюля элегантная лестница вела в фойе театра, где на пьедестале из голубоватого мрамора стояла статуя Вольтера. Здание театра было эллиптической формы и значительно больших размеров, чем в Корицианском театре. Сазаноф хотел сесть поближе, чтобы иметь возможность хорошо разглядеть актеров. Какой-то взволнованный малый тоже направлялся к первому ряду и, проходя мимо, столкнулся с Сазанофым.

- Прошу прощения, сэр, - сказал он.
- А, да вы такой же англичанин, как и мы!
- О, рад с вами познакомиться. Извините за грубость, но мой друг сегодня играет, и он настоял, чтобы я сел как можно ближе.
- Что ж, похоже, в первом ряду еще много свободных мест, - сказал Сазаноф, махнув рукой на пустой ряд. - Так что выбирайте сами, куда сесть.
Нервный молодой англичанин выбрал место ровно в середине первого ряда, и от рампы его отделял только оркестр. Сазаноф сел рядом с ним и представился.
- Я Майкл Сазаноф. Я руковожу английской актерской труппой, а это один из моих актеров, Уильям Эскотт.
- Мое имя Баркер. А что вы здесь делаете?
- Хочу посмотреть, есть ли здесь какой-нибудь талант, который стоит вывезти в Англию. А вы?
- Что? О, я просто навещаю друзей.
Мистер Баркер казался очень рассеянным, но это не помешало Сазанофу болтать о театре.
- В области комедии наши достижения нельзя даже сравнивать с французскими, - сказал Сазаноф. - Это их сильная сторона. Однако, когда дело доходит до Шекспира, они проигрывают, сэр, полностью проигрывают. Если бы вы видели "Гамлетов", которых видел я — Макриди, старшего Кина, Ирвинга...
Воспоминания Сазанофа были прерваны поднятием занавеса. Первые несколько сцен были довольно банальны.
Сазаноф наклонился к Эскотту и прошептал:
- На английском это звучит лучше.
Уильям Эскотт не мог сдержать улыбки, ибо Сазаноф ни слова не знал по-французски. Однако его внимание привлек отнюдь не язык. Казалось, существовало какое-то особое напряжение между актером, игравшим Гамлета, Лабласом, упомянутым на афише, и этим Латуром, игравшим Лаэрта. В то время как игра Лабласа была хороша - хотя его и нельзя было сравнивать с Ирвингом - Шерлок слышал шепот среди публики о том, что , похоже, сегодня он не в форме. С другой стороны, Лаэрт Латура был блистательным. Живость и пыл его игры, похоже, пленили аудиторию, и ему искренне аплодировали. Это было нечто большее, чем просто хорошая актерская игра. Изучая темную сторону человеческой натуры, и постигая азы театрального ремесла, за драмой, разыгрывающейся на сцене, Шерлок Холмс видел неподдельную реальную драму. В глазах Латура, когда он смотрел на Лабласа, был виден тлеющий огонек, что выходило за рамки простой игры, и истинное негодование прозвучало в его словах: "Mit soeur a ete jetee dans un etat desespere! Mais ma vengeance viendra!" (В мрак безнадежный ввержена сестра! Но месть моя придет!) Хотя Сазаноф и не знал языка, он знал пьесу, как биение собственного сердца, и понимал смысл слов.

- Клянусь Юпитером! - воскликнул он. - Эти последние слова будто вырвались из его собственного сердца!.
В конце четвертого акта Латура вызвали на бис, но в сцене у могилы Офелии он превзошел сам себя. Его вопль "Que le demon prenne ton ame! " (Дьявол забери твою душу!), с которым он вцепился в горло Гамлета, вызвал буквально целую бурю оваций. Мистер Баркер, сидевший рядом с Сазанофым, вскочил на ноги, но снова сел, когда Лаэрт отстранился от Гамлета. Теперь у Холмса не было сомнений в том, что Латур был тем другом, на игру которого пришел смотреть Баркер, и его нервозность была связана с тем напряжением, которое Холмс наблюдал и на сцене. Театр был заполнен до предела. Огромная аудитория с жадностью ловила каждое слово Гамлета и Лаэрта.
- Английский актер покажет вам гораздо больше граней игры, - с энтузиазмом прокомментировал Сазаноф, - но все это как-то чертовски естественно, и это замечательно!
Когда в финальной сцене поднялся занавес, в зале воцарилась гробовая тишина. На заднем плане под балдахином из пурпурного бархата сидели король и королева. В центре сцены было свободное пространство, по обе стороны от которого толпились вооруженные воины, придворные и члены королевской семьи. Лаэрт небрежно прислонился к живописной колонне, в то время как Гамлет с уверенной улыбкой на лице беседовал с придворным. Рядом с Лаэртом стоял воин в плохо сидящих доспехах. И их размер был не единственной ошибкой в его облачении. При нем была изящная рапира вместо датского широкого меча, который больше подходил бы к его костюму. Озрик вприпрыжку выскочил вперед, держа в руках целый букет рапир. Гамлет и Лаэрт выбрали оружие и отсалютовали друг другу клинками.
- Черт возьми! - прошептал Сазаноф, когда противники отдали друг другу честь, - Посмотрите на глаза этого человека! Говорю же вам, что это уникально!
Шерлок схватил Сазанофа за руку и встревожено прошептал:
- Здесь что-то не так. Это не театральные клинки. Не бутафория. Это сабли, настоящие сабли. Прежде чем кто-то успел еще что-то сказать, раздался быстрый топот и звон стали.
- Черт возьми, Сазаноф! Театральные рапиры так не звенят. Вы же знаете это! - сказал Шерлок.
Силы соперников были равны; и временное преимущество в поединке сперва приобрел один из них, затем другой.
- Обман достоин восхищения. Можно поклясться, что по ноге Лаэрта течет кровь. Великолепно! Великолепно! Совершенное зрелище! - воскликнул Сазаноф.
- Это кровь, настоящая кровь! Мы должны остановить их! - воскликнул Шерлок, вскакивая на ноги, но Сазаноф схватил его за руку и усадил обратно на место, и как раз в этот момент Лаэрт бросился на Гамлета, ожесточенно тесня его в толпу придворных. Гамлет сделал смертельный выпад, вонзив свою шпагу в левую руку Лаэрта. Затем Лаэрт бросился вперед и пронзил своим клинком Гамлета, который упал ничком при свете огней рампы.
В зале воцарилась тишина, а затем раздались громкие аплодисменты, и весь зал вскочил на ноги, разразившись громом оваций. Как и остальные зрители, Сазаноф вскочил с места, но он не аплодировал. С первого ряда он увидел в этом последнем выпаде нечто ужасающее, чего не могли разглядеть большинство зрителей. Потрясенный, он отпустил руку своего спутника, и Шерлок исчез.
Сазаноф судорожно схватил за рукав англичанина, сидевшего слева от него, и прошептал:
- Я видел, как она вышла у него из спины!
Он стоял совершенно ошеломленный. Зрители по-прежнему хлопали, стоя, ожидая, что Лаблас встанет и выйдет на поклон. А он лежал , неподвижный и застывший, его бледное лицо было хмурым, а кровь текла по сцене к оркестровой яме. Там все стихло, когда один музыкант заметил, что по его инструменту течет кровь, и сказал о этом своим коллегам. Теперь Сазаноф увидел, что Шерлок пробрался на сцену и жестикулировал там, призывая опустить занавес. Занавес опустился, и в театре воцарилась гробовая тишина.
Когда пошли толки, что великий Лаблас умер на сцене, на глазах у всех, публика стала медленно расходиться, ошеломленная и охваченная ужасом. Пробиваясь сквозь толпу, направившуюся к выходу, Сазаноф и Баркер попытались добраться до сцены, но были оттеснены ворвавшимися туда блюстителями порядка. Ошеломленный и не знающий языка, Сазаноф старался держаться близ англичанина Баркера, когда вместе с людским потоком они вышли на улицу. Видимо, Баркер и сам был охвачен пароксизмом эмоций. По выражению его лица можно было заметить, что в нем борются ужас и облегчение, и ни одно из этих чувств не может взять верх над другим.
- Я не могу поверить, что он сделал это, - повторял он снова и снова.
- Просто поразительно, - пробормотал Сазаноф. - Не оставляйте меня пока, мой добрый сэр. Я не знаю здешнего языка. И куда только подевался этот малый?
Стражи порядка организовано отводили людей подальше от здания. Они расширили свое оцепление по направлению к улице, оттесняя толпу. Тут двери открылись, и появился еще один полицейский, крепко держащий за руку Эскотта и ведущий его на улицу. Они обменялись парой фраз. Полицейский покачал головой. Эскотт бросил взгляд вокруг и увидел Сазанофа и Баркера. Он спустился к ним по ступенькам.
- Он, в самом деле, мертв? - спросил Сазаноф.
- Да, - сказал Эскотт.
- А Анри? Он серьезно ранен? - спросил Баркер.
- Нет, не очень. Он поправится, - ответил Эскотт.
- Вы знаете Анри Латура? - спросил Сазаноф у Баркера.
- Да. Я сказал, что сегодня играет мой друг. Это был он, - признался Баркер.
- Тогда расскажите нам, что там происходило на самом деле, - сказал Шерлок Холмс, схватив Баркера за руку.- Это была не просто игра.
- Я не понимаю, что вы имеете в виду, - произнес Баркер.
-Это были настоящие сабли. Я осмотрел их , прежде чем меня увели со сцены.
Баркер побледнел, но ничего не сказал.
- Вы нервничали с самого начала. Вы знали, что что-то в этом роде должно произойти, - обвинил его Холмс.
- В каком роде? - спросил Сазаноф.
- То, что мы видели, не было сценическим поединком. Это была настоящая дуэль, - сказал Шерлок Холмс.
-Боже мой, а разве дуэли в этой стране не запрещены? - спросил Сазаноф.
- Запрещены, - сказал Шерлок Холмс.- Но кое-кто все равно на это идет. Вы знали об этом, Баркер.
- Я ничего не могу вам сказать, - пробормотал тот.
- И, судя по ожесточенности Латура, я подозреваю, что в этом замешана его сестра, - сказал Шерлок.
Баркер покраснел и отвернулся.
- Я ничего не могу вам сказать. Мне действительно уже пора, - сказал он, торопясь уйти.
Холмс двинулся за ним, но Сазаноф остановил его.
- Отпустите его, Эскотт, - сказал он. - В любом случае, что мы можем с этим сделать? Ведь будет какое-то расследование, не так ли?
- Вероятно, нет, - с явным неудовольствием сказал Холмс.- Полицейские явились , чтобы просто навести порядок. Они довольно ясно дали мне понять, что считают это случайностью, даже когда я указал им, что актеры сражались настоящим оружием. Они предположили, что оба актера случайно взяли настоящие шпаги из общей партии, что я нахожу крайне маловероятным. Думаю, они понимают, что произошло, и ничего не намерены с этим делать.
- Удивительно, - сказал Сазаноф, качая головой. "Я не знаю, насколько это было игрой и насколько реальностью, но от всего этого у меня осталось довольно неприятное послевкусие. И теперь я просто очень хочу вернуться в цивилизованную страну.

Несмотря на это желание Сазанофа немедленно покинуть Францию, следующий поезд в Кале отправлялся только утром. Они встали с рассветом, выпили чай и отправлялись на станцию. Заря в то утро была алого цвета и окрасила руины дворца Тюильри, когда они проезжали мимо , словно напоминая им о кровавых страстях парижан. Но они не нуждались в подобном напоминании. Сазаноф не мог забыть сцену, свидетелем которой он был. Но мысли Эскотта переключились уже на другой предмет.
На обратном пути в Лондон Сазаноф и Эскотт хранили молчание. Сазаноф был все еще под впечатлением того, что они увидели во Франции, и к тому же его тревожила участь Корицианского театра. Он верил, что сильный трагик может изменить их судьбу. И надеялся убедить Анри Латура присоединиться к их труппе, но только что увидел, как тот на сцене убил другого актера. Сазаноф содрогнулся. Его охватило мрачное настроение.
Холмс размышлял над своим собственным замыслом. В поезде из Дувра в Лондон он, наконец, заговорил о том, что давно было у него на уме.
- Я хочу сыграть свой бенефис в июле, - сказал он.
- Что ж, это можно, - ответил Сазаноф.
- Я хочу сыграть Ричарда III, - сказал Эскотт. - "Ричард III» Шекспира, а не в Сибберовской обработке, и я хочу сыграть главную роль.
- На своем бенефисе вы можете делать все, что захотите. Просто назовите мне дату, - мрачно сказал Сазаноф.
Холмс даже не был уверен, что он его слушал. Сазаноф уделил бы его словам гораздо больше внимания, если бы знал, насколько важным будет это сообщение для Корицианской труппы.

Был ужасно тяжелый день.
Кто-то скажет, что это выдумки, но я это называю - нахваталась негатива. Не в том плане, что чего-то где-то наслушалась и насмотрелась, а вот именно что подцепила какую-то "черноту" и стала притягивать , мягко говоря, неприятности. У меня такое было перед самым отпуском.

А утро было позитивным) И я еще заглянула в дневник к кудаи и зарядилась там энтузиазмом и снова вспомнила про "Соло для скрипки".

А потом начался бег по вертикали. С транспортом вообще были большие проблемы. Выхожу все раньше и раньше, но застать автобус так и не получается. А еще недавно он стабильно приходил в 7:34. Потом 7:32, потом 7:30 и так далее. И сегодня я, как раньше, прочесала всю дорогу до метро пешком. Это при том, что ходок я сейчас не важный.
Дальше - больше. Поезда ходили с увеличенными интервалами. Объявляют, что закрыт небольшой участок ветки, а то, что она вся при этом встала, никто не говорит. Короче сплошной бег, корпоративный автобус ушел, в здание влетела без пяти девять. Хотя "влетела" - это сильно сказано.

А потом уже днем, когда меня отправили в банк, была просто череда несчастий. Случайно плеснула чаем на документ, перед самым выездом обнаружила, что у меня какой-то сбой в яндекс такси. Надо бежать, а такси вызвать никак - хоть за счет компании, хоть за свой - разбираться времени нет. По ходу еще застрял лист в принтере, а пока его вытаскивала, смахнула со стола чашку

Автобус пришел далеко не сразу, да и не успела бы я никуда, если б на метро, потому что "Ленинский проспект" как раз закрыт. Как в кино, честное слово! В общем, не знаю как, но я кинулась к отъезжавшему от дома такси, слезно просила подвезти и мне повезло. Успела и все сделала, что нужно. Вот только обратно... опять же метро-то там закрыто))) Табунами ходят автобусы-экспрессы, заменяющие метро, только, чтоб на них сесть, надо как раз у станции метро быть. Собянина всю дорогу поминала...

Ну, и собственно вот. Купила чашку) Был такой адреналин, что не клевала носом в метро.

***
А теперь немного позитива. На работу сегодня взяла статью про Джека Трейси. И пошла очень хорошо) С удовольствием переводила и по ходу дела узнала, что есть большой рождественский выпуск BSI, посвященный именно "Шерлокиане". И если не ошибаюсь, было еще какое-то интервью в "Sherlock Holmes Review". И, судя вот по этой статье, все это очень интересно.
Но что хочу сказать. Не знаю, конечно, насчет того, что Трейси мог добавлять в более поздние издания, но, как я поняла, он хотел, чтоб это была именно викторианская книга. С соответствующими иллюстрациями, фотографиями и даже информацией - на уровне времен Холмса и Уотсона. Это я к чему?
Вот в этом уральском сборнике страница якобы оттуда с фотографией Дугласа Уилмера - как тогда такое может быть? Или все же самодеятельность? И из той же оперы фотография Рэтбоуна на обложке издания 1987 года.
В моей книге все точно очень классическое. Но, возможно, Трейси потом и решил что-то изменить, посмотрим. Статью пока перевела лишь на половину.

***
Сегодня выложила старый пост на Ру-Шерлокиану. Может, попробую все же что-то еще добавить в свой ЖЖ.

Вот за что я люблю дайри?)
Все вроде хорошо, тихо, спокойно, тишина, как всегда, все, как вымерло...И вроде даже почту починили. Но попробуешь полистать дневник - хлоп! а в нем всего одна страница)))
Не то, что бы, конечно, это было большой преградой... Но, как говорится, "внезапность, Ватсон, внезапность".

Ну, вот решила, что раз уж я вернулась к книге Баринг Гоулда, то неплохо бы потихоньку продолжить и с журналом , ему посвященном.

Снова вспомню о том, что два года я была подписана на журнал "BSI", но если за 2018 год все как-то еще с горем пополам обошлось (хотя и не без проблем), то с 2019 годом все обстояло гораздо хуже. Там начался уже ковид, и все работало из рук вон плохо. И в конечном итоге я получила только два журнала - зато отличных) И одним из них как раз был рождественский выпуск, посвященный Баринг Гоулду.



Когда я его полистала, то первое что выхватил там глаз, это имя Адриана Конан Дойла и письма, которыми они обменивались. А я вообще как-то интуитивно питаю слабость к Адриану) и сразу тогда решила, что все это надо изучить. Не скажу, что все тут очень захватывающе, тем более, что здесь рассказывается и о профессиональной деятельности Баринг Гоулда, но и тем не менее. Узнавать об этих истоках очень увлекательно, хотя я и не являюсь большим поклонником написанной им биографии Холмса, но с ней все произошло как-то очень интересно. То, что называется "войдет в привычку - станет судьбой".


Все это, собственно, продолжение огромной главы "Шерлок Холмс с Бейкер-стрит, аннотированная Матушка Гусыня и многое другое"

Все предыдущие части здесь, под этим тэгом morsten.diary.ru/?tag=6360791&n=t

"В феврале были подписаны контракты на следующий проект, аннотированную "Матушку Гусыню". С. Таппер Бигелоу из Торонто получил записку от Билла с новостями о готовящейся книге:

«Мы с Сейл сейчас сотрудничаем над книгой, которая, да поможет нам Бог, должна выйти к Рождеству ("Как раз вовремя, чтобы успеть на рождественскую распродажу"). Это "Матушка Гусыня" с комментариями, и я, конечно, никогда раньше не подозревал, что милая старушка была такой же очаровательной фигурой, как Шерлок Холмс. . . . Жизнь полна неожиданностей.»



30 апреля манускрипт «Аннотированной матушки Гусыни» был доставлен Кларксону Поттеру. Билл предложил его агенту, что, возможно, «первая глава этой книги могла бы стать статьей для «Американского наследия» и «Горизонта», и, действительно, один из их руководителей уже проявил к этому некоторый интерес. Мне также кажется, что в книге могла бы быть рождественская статья для одного из женских журналов, таких как McCall's или « Домашнее хозяйство»". Билл, казалось, всегда думал о каком-то следующем проекте или продвигал те, которые он уже завершил.

В мае и июне Билл представил поправки для предполагаемого второго тиража "Шерлока Холмса с Бейкер-стрит", в котором, как он надеялся, не будет его фотографии, а вместо этого будут опубликованы выдержки из рецензий. За это время он поделился с Вингом несколькими новыми соображениями, возродив идею о том, что первая глава аннотированной "Матушки Гусыни" могла бы стать хорошей статьей в женских журналах. У него было несколько идей для рекламы уже имеющихся или для будущих проектов: он мог бы написать А.К. Спекторски, помощнику издателя «Плейбоя», чтобы узнать, сможет ли он заинтересовать его статьей о "Порочной старой Гусыне", основанной на старинной поэзии; подумать о газетной колонке с публикацией пять раз в неделю; сделать "следующим своим "большим" проектом биографию Поля Беллони Дю Шайю, этого (по крайней мере, для меня) выдающегося исследователя Африки середины девятнадцатого века - первого человека, который доказал, что гориллы и пигмеи не были сказками путешественников"; рассмотреть предложение Винга о том, что они с Сейл должны проявить интерес в отношении юношеской научно-популярной литературы.

Когда весну сменило лето, пришли хорошие новости о том, что был распродан первый тираж "Шерлока Холмса с Бейкер-стрит" в 6000 экземпляров; второй тираж был запланирован на июль. Его единственным разочарованием в то время было то, что ему пришлось «сократить «Аннотированную Матушку Гусыню» на целую треть». Когда его проекты были завершены или близились к завершению, он написал Гарнетту о другой своей идее:

«Вы помните, что я намекал в "Шерлоке Холмсе", что Холмс провел пропущенный год с конца 1895 по конец 1896 года, снимая со своего брата Шерринфорда обвинение в убийстве – дело, которое привело его на самый край неизвестного: черная магия в девятнадцатом веке где-то за границей. Если только удастся договориться с Фондом наследия Дойла и Джоном Мюрреем, то что бы вы подумали о романе, который будет называться "Сатана в Сайгерсайде: Новое приключение Шерлока Холмса, написанное Джоном Х. Уотсоном, доктором медицины», с предисловием и примечаниями вашего покорного слуги? Меня возбуждает идея написать первый стилизованный роман.»

В тот же день он подал идею о «Сатане в Сайгерсайде» Уиллису Кингсли Вингу. Когда Кларксон Поттер услышал об этом, он ответил:

«Ваш безумный план великолепен, и я, например, если вы только захотите, с радостью заключу с вами завтра контракт. Я уверен, что публикация этого произведения была бы столь же интересной, как и процесс ее написания. И, так как я считаю, что прежде чем начинать, нам следует договориться с Фондом наследия и Джоном Мюрреем, то давайте посмотрим, сможем ли мы это осуществить; но в любом случае я отношусь к этому с огромным энтузиазмом и надеюсь, что мы сможем это сделать.»

В разгар всей его писательской деятельности 16 июля 1962 года в «Тайм» сообщалось, что Билл был назначен заместителем директора по рекламе и, кроме того, "стал заниматься продвижением предполагаемого проекта клуба путешествий для «Тайм Инкорпорейтед» . . . . Будет здорово иметь одного из самых известных вдохновителей BSI в качестве постоянного промоутера «Тайм», еженедельного журнала новостей". На август у него был запланирован трехнедельный отпуск, и он написал Ричарду Гарнетту, что "хотел бы начать работу над новым проектом", может даже над «Сатаной в Сайгерсайде». В августе он отправил Гарнетту рукопись, а также предоставил информацию для британского издания "Шерлока Холмса с Бейкер-стрит":

«И я, и моя жена довольно остро интересуемся общественными делами: она основала местную лигу женщин-избирателей и два года была ее президентом; я был основателем "Паунд Ридж Плейерс" (местная маленькая театральная группа), в течение двух лет был секретарем Ассоциации Паунд Ридж (владельцев недвижимости), в настоящее время я попечитель местной библиотеки. . . Единственным моим большим разочарованием в жизни является то, что до сих пор (завтра мне исполняется 49 лет) мне удавалось так мало путешествовать. Большая часть США, ну, да, значительная часть Канады, Кубы и Пуэрто—Рико - но это все в общей сложности.»

Когда он получил приглашение присоединиться к "Писателям детективов Америки", Билл с радостью принял его и заплатил свои взносы, поблагодарив писателя Ричарда Мартина Стерна, тогдашнего исполнительного вице-президента, за прием в группу. Он добавил: "Честное слово, я намерен провести следующие две недели (предположительно, период "каникул"), заканчивая детективный роман, который слишком долго оставался незаконченным. Поэтому я надеюсь достичь чего-то, что оправдает мое членство в MWA!". Билл уже был знаком со Стерном; он разговаривал с ним до того, как Стерн написал свою (опубликованную в апреле) рецензию на "Шерлока Холмса с Бейкер-стрит". Рецензия начиналась словами: "Мистер Баринг Гоулд слишком скромен. Это не просто жизнь Шерлока Холмса; это жизнь, тщательно реконструированная и увлекательно рассказанная и впервые изложенная здесь".
Британское издание "Шерлока Холмса с Бейкер-стрит" вышло в октябре 1962 года, и, как написал Билл Гарнетту, он чувствовал, что их издательская подготовка этой книги было намного лучше, чем в американском издании. Благодарственное слово начиналось, а не заканчивалось словами признательности Конан Дойлу. Письма, которые он получил, были похожи на те, что сопровождали выпуск книги в Америке. Иллюстрации и фотографии были и замечательными, и слабыми . Рецензия «Гардиан» была не такой уж лестной:

«Проблема заключается в том, что рано или поздно она должна была привлечь внимание последователей любопытного полу-серьезного - полушутливого культа , который был взращен - главным образом в Америке - вокруг рассказов Конан Дойла.... Это сложное упражнение в прикладной ностальгии, с шипением газового фонаря, скрежетом колес экипажа в лондонском тумане, и даже кексов к чаю. (Ел ли Шерлок Холмс кексы? Если это так, то даты и случаи, когда это случалось, а также имена его поставщиков, несомненно, будут среди сносок, которыми все будет густо усеяно, точно ежевикой.)»

2 ноября Майкл Харрисон написал, что книга была "первоклассной, и я , в самом деле, сказал об этом всего несколько минут назад, когда закончил записывать десятиминутную рецензию на нее для эфира европейской службы Би-би-си, который состоится в следующий вторник." Билл в конечном итоге получит копию сценария, использованного в трансляции.

По мере приближения публикации "Аннотированной Матушки Гусыни" Билл представил экземпляр, который, по его мнению, был бы полезен для суперобложки. В нем излагалась профессиональная позиция Билла и деятельность Сейл в области местного самоуправления и образования. Он добавил:
«Интерес Баринг - Гоулдов к детской литературе проистекает из трудов дедушки мистера Баринг-Гоулда, преподобного Сабина Баринг-Гоулда. Будучи с детства заядлыми читателями, Баринг-Гоулды недавно были вынуждены пристроить к своему дому крыло для размещения своей библиотеки, которая включает в себя богатую коллекцию детской литературы, которая все время увеличивается за счет пополнений из тех книг, которые нежно любят двое их детей.»
Переписка с различными исследователями и друзьями указывает на то, что Билл увлекался научной фантастикой, Марком Твеном, П.Г. Вудхаусом, Джоном Диксоном Карром, мифами, легендами и фольклором; и он, и Сейл оба восхищались творчеством Дж. Р.Р. Толкина.
Из записи без даты, которую предлагалось поместить на суперобложку:
«По великой традиции почти всех писателей... время от времени, в течение некоторых коротких периодов , кем я только ни был — разносчиком газировки; помощником торговца марками; продавцом мужской одежды; обозревателем, карикатуристом и автором песен (только стихов); юмористом; редактором журнала; продюсером-сценаристом-режиссером-актером – на радио; и даже болтуном, которого совершенно неверно называют "зазывалой" для карнавального шоу уродцев.»

В конце октября 1962 года Кларксон Поттер отправил Баринг-Гоулдам два предварительных экземпляра "Матушки Гусыни" с аннотированной библиографией на восьми страницах и иллюстрациями Кейт Гринуэй, Рэндольфа Калдекотта и других художников. Посвящение гласит: "Эта книга для нашей дочери Джуди и нашего сына Билла". 3 октября Билл написал Вингу, разочарованный тем, что английское издание "Аннотированной Матушки Гусыни" не вызвало интереса, поскольку это была "слишком американская и слишком популярная трактовка". Он продолжил: "Я подумывал о том, чтобы написать статью о мужчинах и женщинах, которые на протяжении многих лет пытались переплыть Ниагарский водопад в бочке. Есть какая-нибудь реакция на это?" Он также хотел продолжить рекламировать «Шерлока Холмса с Бейкер-стрит» и предложил идею: "Прилагается экземпляр «Тайм» с историей, которая может дать вам несколько идей для рождественской рекламы на тему Холмса. Я думаю, в этом году мы можем забыть о человеке в красном фланелевом костюме и отпраздновать Рождество с человеком в шляпе охотника на оленей".

Генри Т. Фолсом своим письмом от 2 сентября 1962 года начал долгий разговор с Биллом. Он нашел «Шерлока Холмса с Бейкер-стрит» довольно интересным и "недавно и сам ломал голову над хронологией", но не мог согласиться с данной датировкой историй, не зная аргументов, на которых она была основана. В Билле он нашел союзника, так же, как до него Цайслер. Билл ответил:

«Я рад слышать, что Белл, Блейкни, Бренд, Крист, Цайслер и я скоро будем иметь удовольствие приветствовать в нашей среде нового хронолога (как бы сильно вы ни расходились с нами в вопросе дат). Я обнаружил, что датировка рассказов - одна из самых увлекательных задач, которые я когда-либо ставил перед собой, и мне нравится думать, что я добавил нечто вроде новой концепции, сопоставив показания барометра в подробных отчетах доктора Уотсона с фактическими отчетами о погоде, опубликованными в лондонской "Таймс" за "все возможные" годы.»

Что касается хронологии Холмса, Билл подумал, что Кларксон Поттер мог бы выпустить новое, официально опубликованное издание, поскольку первоначальный тираж в 600 экземпляров закончился. У него остался "только один личный экземпляр". Фолсом позже признался, что обычно он соглашался с датировкой Билла и опасался, что после пересмотра через много лет своей собственной хронологии "там будет больше Баринг-Гоулда, чем Фолсома". В интервью 2012 года Фолсом рассказал, как сильно он восхищался Баринг-Гоулдом, и отметил, что оба они предприняли поездку в Дартмур, но ни один из них не смог найти Баскервиль-холл. Фолсом сказал Биллу: "Возможно, немецкие бомбардировщики по ошибке разбомбили Баскервиль-холл, предав его забвению во время Второй мировой войны".

В 1963 году в ресторане Кавана состоялся обед"BSI".

Как и в предыдущие годы, Билл входил в состав комиссии по выбору лауреата премии Морли–Монтгомери. В тот вечер было объявлено: "Уильям Баринг-Гоулд, автор одной из самых замечательных книг, из всех когда-либо написанных, получил редко присуждаемую экстраординарную Нерегулярную премию в два шиллинга».
И последнее, но не менее важное: он поднялся на трибуну, чтобы выступить с докладом "Просочившаяся в печать информация о « Шерлоке Холмсе с Бейкер-стрит" (изложение высшей [?] критики)". Билл поделился своим убеждением, что английская версия книги была лучше, потому что "как сказала Алиса, в ней есть картинки". В зале начался смех , когда он стал читать множество негативных рецензий на свою книгу. Среди них были "убогая корректура" Тони Баучера, "фантастические упражнения в воображаемой бессмыслице", как написала «Торонто Глоуб энд Мейл», "Раздражающая" – «Бирмингем Пост», "Беспринципной" назвала книгу «Санди Телеграф», а в "Уолтемстоу Индепендент" было отмечено, что "Многочисленные сноски, содержащиеся в этой книге, не способствуют приятному чтению". Билл подвел итог объяснением «Илюстрейтед Ландон Ньюс»: "Мистер Баринг-Гоулд - американец". Но, пожалуй, самой душераздирающей была цитата Эдмунда Нокса ( старшего брата Рональда) в "Панче": "Редко, возможно, даже никогда еще, не приходилось мне видеть человеческое лицо, настолько искаженное агонией, ужасом, горем и замешательством, как у старого читателя журнала "Стрэнд", когда я положил перед ним эту книгу..."

8 января Билл отправил Джулиану Вольфу текст своего выступления, попросив отредактировать его по мере необходимости для ЖУРНАЛА. Когда это появилось в ЖУРНАЛЕ за июнь 1963 года, единственная поправка заключалась в том, что коллега Билла по хронологии был упомянут, как «покойный Эрни Цайслер»; он умер 27 декабря 1962 года и его некролог появился в том же выпуске в разделе «Давайте постоим здесь на террасе».

М.К. Райан из библиотеки Аделаиды, Южная Австралия, 6 февраля написал Биллу, обеспокоенный, что в рецензии на «Шерлока Холмса с Бейкер-стрит», представленной им в его ежедневной телевизионной программе, к Холмсу относятся, как к реальному человеку, что, как ему казалось, могло разрушить многие иллюзии, питаемые публикой в отношении того, что Холмс был литературным героем. Это, наверняка, приведет к дискуссии и для полной ясности, он желал получить ответы на некоторые свои вопросы, как то: была ли вся эта история правдой или выдумкой; если Холмс умер, то почему ни в одной газете не сообщалось о его смерти; и , наконец, мог ли он подтвердить, что Холмс был реальным человеком?
Билл ответил:

«Шерлок Холмс – это литературный герой, созданный покойным великим сэром Артуром Конан Дойлем. Хотя «Нерегулярные отряды Бейкер-стрит» и Лондонское общество Шерлока Холмса уже долгое время продолжают утверждать, что Холмс (и Уотсон), в самом деле, жили, ходили по улицам Лондона, разговаривали и принимали участие во всех приключениях, что им приписывают… Возможно, моя шутка зашла слишком далеко, возможно, я держался слишком серьезно. В любом случае, эту книгу стоит рассматривать, как шутку. Мне, право же, очень жаль, что вы приняли все это всерьез, и я глубоко сожалею обо всех затруднениях, какие могли у вас из-за этого возникнуть.»

***

Хочу добавить только два пункта.
Насколько я поняла, "Матушка Гусыня" это практически хрестоматийные песенки, стишки и прибаутки. Часть из которых когда-то переводил Чуковский: "Робин Бобин", "Шалтай-Болтай", "Скрюченная песенка", "Храбрые портные" и т.д. Хотя не представлю, какие там могут быть комментарии)

И еще такой момент. В тексте говорится о некрологе, опубликованном в журнале Общества BSI "Baker street Journal" И это такая интересная деталь, на которую я сама когда-то обратила внимание. В журнале есть соответствующий раздел, который называется "Давайте постоим здесь, на террасе» - собственно строка из "Его прощального поклона". Но у меня в разное время было разное восприятие этих строк и понимание того, как это может быть связано с воздаянием последнего долга памяти ушедших.

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Ну, вот, как всегда как-то внезапно и неожиданно для себя я снова вернулась к Баринг Гоулду.
А я ведь даже убрала его подальше с глаз долой) Но как-то недавно решила, проходя мимо, еще раз взглянуть, что на данном этапе оттуда взяла Дарлен Сипсер, автор "Сцены" и прочих книг. Я ж вообще видела это и раньше, но все забывается... Для интереса решила продолжить с этой книгой, а там и кое-что еще написать про самого автора из его довольно подробной биографии в специальном выпуске журнала.

Но для начала, наверное, какие-то свои мысли. Что-то вначале, что-то потом.

Тут, наверное, сразу надо сказать, что эту главу выкладываю полностью, за исключением истории с Месгрейвом, она практически вся переписана из Канона. И интересная штука, что Дарлен Сипсер, уделив большое внимание Виктору Тревору, Месгрейва обошла стороной. Или она рассчитывала включить его в другую, так и не написанную книгу? Вообще, может это было бы и логично, Холмс там был бы уже более опытный. С одной стороны, да,но с другой - тогда это уже поперек Канона, ведь это дело было третьим. Хотя у нее в этом немного своя история.
В общем, короче, историю Месгрейва я здесь опущу, но потом компенсирую это кое-какими статьями на тему этого рассказа.

Сейчас будет глава из книги, а потом еще кое-что прокомментирую.

Монтегю-стрит: 1877-79


Когда молодой мистер Холмс весной 1877 года приехал из Кембриджа в Лондон, он поселился в квартире на Монтегю-стрит, как раз за углом Британского музея.

И там, в читальном зале он приобретал знания в области уголовной хроники, которые Уотсон назвал «огромными». «Знает, кажется, все подробности каждого преступления, совершенного в девятнадцатом веке» - писал Уотсон в «Этюде в багровых тонах».
Среди множества литературы, которую должен был изучать в то время Шерлок Холмс, мы, наверняка должны назвать «Ньюгейтский календарь… с…1700 года до настоящего времени» (Лондон ,1773 год), так же более поздний «Ньюгейтский календарь, включающий в себя жизнеописания…взломщиков, разбойников и т.д.», изданный барристером уголовного суда Олд Бэйли (Лондон, 1840). Холмс читал, запоминал и позже часто использовал свои знания хроники преступлений от Джонатана Уайльда (1682-1725) , которого Холмс как-то сравнил с профессором Мориарти, до Томаса Грифитса Уэйнрайта (1794-1852), о котором Холмс сказал, что он был не только отравителем, но и недурным художником («Знатный клиент»). Интересно заметить, что Оскар Уайльд, который был ровесником Холмса (1854-1900), был того же мнения. Об этом можно прочесть в его эссе «Перо, кисть и отрава». Но помимо этого Холмс продемонстрировал свое знакомство с деяниями и методами литературных сыщиков – например, Дюпена Эдгара По и Лекока Габорио (Дюпен, по мнению Холмса, был «очень недалекий малый», а Лекок - «жалкий сопляк»)

Но познания Холмса в области криминала происходили не из одних только книг.

Однажды в библиотеке читатель на соседнем сиденье, полный мужчина с густой каштановой бородой, оторвался от своих книг по статистике минимальной заработной платы и огромных прибылей, полученных в хлопчатобумажной промышленности Ланкашира, и обратил внимание на своеобразный стиль чтения Холмса.
“Вы интересуетесь убийствами?” - спросил он с сильным прусским акцентом.
“Да", - признался Холмс.
“Тогда вы должны познакомиться с моими друзьями-анархистами”.
читать дальше
Холмс был рад познакомиться с любым человеком, который мог бы просветить его о методах и мышлении в мире криминала. Анархисты оказались очень хорошо информированными об убийствах, хотя все еще стремились изучить в читальном зале новую информацию по этому вопросу. Там регулярно можно было встретить троих из них: Степана, Ивана и Святослава. Степан был веселым краснощеким человеком с черной бородой. Он обожал детей и собак, и у него на счету были уже убийства двух великих князей. К первому из них он подошел на людной улице, переодевшись офицером императорской гвардии, завязал разговор, после чего ударил Его Высочество мясницким ножом, а затем благородно приглядывал за мертвым аристократом, пока шум и крики не утихли, и он мог сбежать с места преступления. Второе убийство было совершено с такой же стремительностью: Степан вскочил на проезжающие дрожки князя, и спрыгнул прежде, чем они успели остановиться, исчезнув в переулке, где он уже успел замаскироваться. Он вышел в большой шляпе и тяжелом пальто, когда его преследователи пронеслись мимо.
Иван был угрюмым и капризным человеком, который проводил свое время за чтением литературы о взрывчатых веществах, в то время как похожий на гнома, посмеивающийся Святослав изобретал адские машины со все большей изобретательностью.

Знания, полученные Холмсом от этих людей, оказались для него бесценными много лет спустя, когда его вызвали в Одессу для расследования убийства Трепова. К Степану, Ивану и Святославу детектив всегда испытывал тайную симпатию. Но бородатый ученый, который познакомил его с анархистами, больше не интересовал его; более того, он обнаружил, что разговоры этого человека на тему экономики были весьма утомительны, и, поскольку, как позже заметил Уотсон, Холмс имел лишь "слабые" познания в области политики, имя «Карл Маркс» ничего для него не значило.

Во времена Монтегю-стрит Холмс не только читал, но и писал; несомненно, именно в этот период, когда у него было “слишком много досуга”, он написал многие литературные труды, о которых теперь твердо можно сказать, что они вышли из-под его пера.
Его статья «О датировке документов» была опубликована в "Британском антикваре" в сентябрьском номере за 1877 год. Было видно, что Холмс гордится авторством своей первой опубликованной монографии, когда в 1888 году, во время дела Баскервилей, он предположил, что доктор Джеймс Мортимер, возможно, читал ее.
Была работа «Об отпечатках следов с некоторыми замечаниями об использовании гипса для сохранения отпечатков». Холмс показал эту брошюру Уотсону в 1888 году, и, по всей вероятности, она также была издана на французском языке, поскольку упоминается среди книг и брошюр, которые в то время переводил французский сыщик Франсуа ле Виллар («Знак четырех»).
Наиболее весомой была статья Холмса "Определение сортов табака по пеплу", где описывается 140 видов сигарного, сигаретного и трубочного табака с цветными фотографиями, иллюстрирующими их различия. Очевидно, что Холмс особенно гордился авторством этой монографии, поскольку это единственная из многих работ великого сыщика, которую Уотсон упоминает более одного раза (В «Этюде в багровых тонах», «Знаке четырех» и «Тайне Боскомбской долины»).

Именно в те дни, когда Холмс жил на Монтегю-стрит, он приобрел одну из своих самых ценных вещей.

Однажды днем, прогуливаясь по Тоттенхэм-Корт-роуд после скромного обеда в Сохо, он заметил в пыльной витрине ломбарда скрипку, в которой его опытный взгляд сразу определил Страдивари. К изумлению и радости Холмса, он обнаружил, что владелец понятия не имел об истинной стоимости скрипки. Холмс смог приобрести ее всего за пятьдесят пять шиллингов («Картонная коробка»). Она стоила в двести раз больше этой цены. Он всегда бережно хранил ее в футляре в углу своей комнаты. Только однажды, если верить Уотсону, он обращался со скрипкой небрежно; будучи сильно расстроенным, он швырнул ее на пол («Подрядчик из Норвуда)».

Прекрасным летом 1871 года мать Холмса научила его играть на скрипке. Теперь, став владельцем Страдивари, он посвятил себя этому инструменту. К 1881 году Шерлок Холмс стал искусным музыкантом.

«- А игру на скрипке вы тоже считаете шумом? - с беспокойством спросил он Уотсона во время их первой встречи.
- Смотря как играть, - ответил доктор. - Хорошая игра - это дар богов, плохая же...
- Ну, тогда все в порядке, - весело рассмеялся Холмс.»

«Я уже сказал, что Холмс прекрасно играл на скрипке, - писал Уотсон, рассказывая о том, что было несколько недель спустя.- Однако и тут было нечто странное, как во всех его занятиях. Я знал, что он может исполнять скрипичные пьесы, и довольно трудные: не раз по моей просьбе он играл "Песни" Мендельсона и другие любимые мною вещи. Но когда он оставался один, редко можно было услышать пьесу или вообще что-либо похожее на мелодию. Вечерами, положив скрипку на колени, он откидывался на спинку кресла, закрывал глаза и небрежно водил смычком по струнам. Иногда раздавались звучные, печальные аккорды. Другой раз неслись звуки, в которых слышалось неистовое веселье. Очевидно, они соответствовали его настроению, но то ли звуки рождали это настроение, то ли они сами были порождением каких-то причудливых мыслей или просто прихоти, этого я никак не мог понять. И, наверное, я взбунтовался бы против этих скребущих по нервам "концертов", если бы после них, как бы вознаграждая меня за долготерпение, он не проигрывал одну за другой несколько моих любимых вещей.» (Слова Уотсона об «испытании его терпения» могут означать, что «его любимые вещи (арии в оригинале)» были взяты из произведений сэра Уильяма Швенка Гилберта (1836-1911) и сэра Артура Сеймура Салливана (1842-1900), в частности «Суд присяжных» и «Терпение».

«Послушайте, Уотсон, у вас чертовски плохой вид, - говорит Холмс доктору в 1888 году. - Ложитесь-ка на тот диван, и посмотрим, как скоро я сумею усыпить вас.»
Далее Уотсон рассказывает нам, что «он взял из угла свою скрипку. Я растянулся на диване, и он заиграл тихую, медленную, навевающую дремоту мелодию, без сомнения, его собственную: у Шерлока Холмса был неподражаемый талант импровизатора.»
С годами восхищение Уотсона музыкальными талантами Холмса еще более усилилось.. “Мой друг страстно увлекался музыкой, - писал он в ”Союзе рыжих“, - он был не только очень способный исполнитель, но и незаурядный композитор ”.
Да, пиликанье на скрипке, как называл это Уотсон, всегда было для Холмса – одним из его самых любимых занятий.


Время от времени в руки Холмсу попадали расследования.

Мы знаем, что дело «Обряд дома Месгрейвов» было третьим из них, и благодаря исследованиям двух великих шерлокианских ученых, мистера Роберта Кита Левитта и покойного Эдгара У.Смита, мы также можем идентифицировать первое и второе.
«Как можно увидеть из чтения « Записок [Британской] стрелковой ассоциации за 1877, 1880 и 1881 годы”, - пишет мистер Левитт - “в этой организации в 1877 и 1878 годах произошел скандал по поводу предполагаемого мошенничества в результате сговора между стрелками и бомбардирами во время состязаний по стрельбе из винтовки, и это стало настолько общеизвестным, что Ассоциация взяла на себя труды и расходы по найму адвокатов и агентов для сбора ”многочисленных улик против лиц, подозреваемых в мошенничестве на состязаниях".»
Ознакомившись с «Записками» за 1879 год, мистер Левитт обнаружил в протоколах одного из крупнейших состязаний, "Александер",предыдущего, 1878 года, что девятое место с призом в 10 фунтов стерлингов занял капрал Холмс из 19-го Северного Йоркширского полка. В том же году тот же самый Холмс занял сорок восьмое место в состязании под названием "Сент-Джордж" с призом 6 фунтов стерлингов.
Обратите внимание, что капрал Холмс служил в 19-м Северном Йоркширском полку; напомним, что Шерлок Холмс родился и, отчасти, рос и воспитывался в Северном Райдинге, в Йоркшире. Очевидно, Шерлок Холмс и был агентом, нанятым для сбора доказательств мошенничества. Естественно, он собирал эти доказательства под видом участника состязания. ( Мистер Левитт предполагает, что Холмс был привлечен к этому делу неким лейтенантом Бэкхаусом из 6-го Ланкаширского полка. Предположительно, он сделал это, зная о замечательных талантах Холмса, будучи соседом семьи Холмсов в Северном Райдинге.)

“Этим скандалом, известным как «Дело Муллино», - торжествующе заключает мистер Левитт, - Холмс занимался более трех месяцев [согласно материалам дела], но он действовал с такой
компетентностью и осмотрительностью, что [как и во многих других его делах] законного
разбирательства удалось избежать, и подробности так и не стали достоянием общественности,
хотя еще в 1880 году члены Ассоциации, которые были в курсе событий, требовали точной информации — и были за это взяты под арест".

Если первое дело Холмса, во времена Монтегю-стрит, было, возможно, несколько прозаичным, то его второе дело того времени было достаточно экзотическим, чтобы привести в восхищение самого романтичного писателя.

Следует вспомнить, что весной 1887 года Холмс смог оказать некоторую услугу тому, кто называл себя Вильгельм Готтсрейх Сигизмунд фон Ормштейн, великий князь Кассель-Фельштейнский и наследственный король Богемии.

Но была ли это первая встреча Холмса с этим таинственным персонажем? Вовсе нет, -предположил Эдгар У. Смит.

“ Я не сожалею о потере своего инкогнито, ибо это даст мне возможность отблагодарить вас по достоинству.”.

Эти слова, -отметил мистер Смит, - весной 1887 года вполне мог сказать Шерлоку Холмсу наследственный король Богемии.

Но это было не так.

“Они были... адресованы, - писал мистер Смит, - в 1878 году некоему Брэкенбери Ричу, бравому лейтенанту войск Ее Величества, который сильно отличился в одной из военных стычек в горной Индии, а произнес их тот, кто называл себя принцем Флоризелем.
И в качестве верности этого высказывания у нас есть свидетельство не доктора медицины, Джона Х. Уотсона, ... а Роберта Луиса Стивенсона, который в своих «Новых арабских ночах" описал деяния этого королевского храбреца.

“Тем не менее, мы не можем сомневаться, - продолжил мистер Смит, - в силе доказательств, имеющихся в двух отчетах, что Готтсрейх и Флоризель были одним и тем же человеком. Как бы тщательно два рассказчика ни пытались придать героям свою индивидуальность,сходство их склонностей, их характеров, самих их личностей сияет с яркостью маяка на тех страницах, где рассказывается об их деяниях....

“Мы, конечно, знаем, к кому обратился пришедший в боевую готовность Готтсрейх, когда шантаж поднял свою уродливую голову, и на горизонте замаячил полнейший крах. . . . Но нам не говорят, кто это был [девятью] годами ранее, кто организовал побег Флоризеля от столь же угрожающей, но уже чисто смертельной опасности Клуба самоубийц. "Все было улажено простейшими средствами", - сообщил верный полковник Джеральдин. - ‘Я договорился сегодня днем с известным детективом. Он гарантировал полную тайну, за что ему и была выдана соответствующая сумма...’ Кто мог бы заслужить доверие свиты Флоризеля в тот предыдущий, столь же тяжелый для короля час? Кого можно было бы привлечь к участию в деле, будучи уверенными, что он сохранит священную тайну этой опасной - совсем на иной манер -эскапады?
Действительно, кто же это мог быть, как не тот самый Великий человек, который так осмотрительно и так хорошо послужил совершенно разбитому Готтсрейху в [1887 году]?"

И вот, в ходе своего второго дела терпящий нужду молодой детектив, проживающий в квартире на Монтегю-стрит, был призван вмешаться в безрассудные, если не сказать смертельно опасные, события, связанные с Клубом самоубийц.

***

По ходу дела замечу, что очень люблю, когда во время перевода какой-нибудь статьи или даже фанфика или главы книги, приходится заглядывать то в одну, то в другую книгу. Вот и сегодня куда я только не заглядывала: "Аннотированный Шерлок Холмс" в оригинале и на русском, Канон в разных изданиях - если есть возможность, люблю что-то уточнять именно по тому из "Библиотеки приключений".

Для меня была немного неожиданной тут тема русских анархистов да еще и в одном флаконе с Карлом Марксом) И по нынешним временам были даже какие-то не очень приятные ассоциации. Но в связи с этим вспомнились какие-то пастиши - их , кажется, несколько - на тему Холмса и Маркса. Я бы почитала вообще-то, но пока не нашла.

***
Ну, теперь вот тут одна интересная деталь , связанная с погрешностями перевода. Немного удивили слова автора, что в "Подрядчике из Норвуда" Холмс швырнул скрипку на пол. Я такого точно не помнила и вот сейчас , в ночи, опять полезла в книжки. Что в новом переводе, что в старом значится примерно одно и то же"отложил или положил скрипку" - я так понимаю, потому что им и в голову не могло прийти, что скрипку можно бросить на пол. А в оригинале оно именно так! А мне тут как-то сразу вспомнилось, что в соответствующей серии Гранады вошедший в гостиную Уотсон как раз поднимает скрипку с пола.

***
Насчет любимых арий Уотсона это, конечно, очередная фантазия, хоть принадлежит она и не Баринг Гоулду. Но фантазия, которая прижилась. Мне уже не раз приходилось читать в фанфиках про этих Гилберта и Салливана, и теперь буду знать, откуда ноги растут. Об этом говорится и в "Комментариях" Баринг Гоулда, то бишь, в "Аннотированном ШХ".

***
Должна сказать, что вообще очень не люблю, когда Холмса соединяют с какими-нибудь литературными героями, вроде Тарзана и капитана Немо). Вот и сегодня поморщилась, было, по поводу принца Флоризеля. Но потом, когда начала копать во время перевода - а книгу я не читала, только смотрела наш фильм - наткнулась на интересную фразу. Первой мыслью у меня было, что все это очередная чепуха: где принц Флоризель и где король Богемии? Но когда стала искать точную цитату, то вдруг прочла "Блистательный Флоризель, принц Богемский". Богемский! Я, правда, особо не листала, но про Бакардию, которая фигурирует в фильме, не увидела ни слова. Прямо прочитать захотелось. Похоже, я теперь буду смотреть на короля Богемии другими глазами...

Зрелище - петля

«Дело было не только в том, что Холмс сменял костюм. Выражение его лица, манеры, сама его душа , казалось, менялась с каждой ролью, которую он играл.»
Доктор Уотсон. Скандал в Богемии


Спектакль «Ромео и Джульетта» шел весьма успешно. Но гораздо меньше Сазанофа радовало то, как шли репетиции комедий, и он надеялся еще поработать над ними перед премьерой. Он пытался менять актеров местами, давая им другие роли. По настоянию барона он назначил премьеру «Много шума из ничего» на 5 апреля. Если дать роли Девитту, Пайку и другим, то спектакль мог бы получиться. Некоторым актерам не хватало для комедии слаженности и нужной интонации. Некоторые реплики звучали совершенно плоско, а иногда актеры «так переигрывали, что у них начала кружиться голова от разреженного воздуха и они бесцельно блуждали по сцене» - как написал один критик. Пьеса шла две недели, пока не стал стремительно падать доход от продажи билетов. Сазаноф хотел отложить премьеру «Двенадцатой ночи», но его партнер стал на него давить, поэтому она состоялась сразу же , как только сняли с репертуара «Много шума из ничего». Через неделю сняли и «Двенадцатую ночь». В плане кассовой выручки не было никаких оправданий для ее продолжения. Только шутки Пайка и Девитта не давали там публике клевать носом. Другие актеры были крайне неубедительны. «Комедия явно не является сильной стороной этой труппы» - писали критики.
Эти слова засели в памяти Сазанофа. Возможно, критики были правы. Возможно, им следует избегать комедий. И они снова стали играть «Ромео и Джульетту», пока шли репетиции «Антония и Клеопатры». Сазаноф возлагал на эту пьесу большие надежды. В ней было нечто общее с «Ромео и Джульеттой» - любовь и сражения. Кроме того, приближалось время бенефиса Хэллоуса.
- Есть несколько важных ингредиентов для успешного бенефиса, - говорил Эскотту Мэтью Хэллоус несколькими неделями ранее. – Первый – это выбор правильной пьесы, которая сможет показать все ваши таланты и привлечь публику. Второй – подобрать хороший актерский состав. Третий – беззастенчивая реклама, ибо без публики спектакль – ничто. Бенефис будет успешным только в том случае, если зал будет полон. Вы должны просить купить билет всех кого знаете, и богатых и бедных.
Вы можете привлечь в спектакль любых актеров из любых театров, всех, кто только пожелает принять в этом участие. За минувшие годы я предлагал свои услуги во множестве бенефисов. Так что я не буду ограничен довольно молодыми и весьма неопытными представителями Корицианской труппы, а смогу позвать более опытных и известных актеров из других театров. Помогая мне, вы получите возможность поработать с этими актерами, познакомитесь с ними и сможете пригласить на свой собственный бенефис.
Я выбрал «Короля Лира» потому что главный персонаж подходит мне по возрасту, и я люблю разноплановость этой роли. На протяжении пьесы король ведет себя то царственно, то комично, переходя потом от драмы к трагедии. Таким образом, я могу продемонстрировать разные грани своего мастерства. В «Лире» есть также ряд ролей для мужчин среднего возраста, и это позволит мне успешно использовать там некоторых моих близких и очень талантливых друзей. Однако, есть роли и для мужчин помоложе, и для женщин. Там и любовь, и предательство, интриги и несколько поединков – все для того, чтоб привлечь публику. Я надеюсь, что , если постановка «Лира» на моем бенефисе увенчается успехом, то Сазаноф добавит ее в наш репертуар.
Есть затраты, связанные с постановкой бенефисов. Вы должны оплатить печать афиш и билетов. Я знал актеров, играющих в провинции, которые потратили на это слишком много средств и все же не смогли привлечь на спектакль достаточно публики, чтобы покрыть эти расходы. На бенефисе можно и потерять деньги. Однако, здесь, в Лондоне, где так много театров претендует на внимание публики, очень важна хорошая реклама. Я познакомлю вас с типографиями, которые делают ее для меня, и научу вас, как распространить ее наилучшим образом.
- Какая помощь требуется от меня? – спросил Эскотт.
читать дальше
- Я прошу вас сыграть Эдгара, сына графа Глостерского, который был предан своим сводным братом. Он должен спасаться бегством и скрываться под именем сумасшедшего Тома. Кроме того, я прошу, чтобы вы поставили фехтовальные поединки других актеров. Я надеюсь, что хорошо поставленные театральные побоища привлекут более молодых зрителей, которые не так хорошо знают пьесы Шекспира, но всегда рады посмотреть на захватывающие поединки на шпагах.
Я просил Девиня сыграть Эдварда, вашего двуличного сводного брата, который не только предает вас, чтобы завоевать благосклонность вашего отца, но и, воспользовавшись своей приятной наружностью, прельщает замужних дочерей короля и предает собственного отца.
Мисс Андерсон, мисс Паркер и мисс Клинтон согласились исполнить роли дочерей короля. Пайк согласился быть шутом. Мои друзья Раннисон, Уайт и Бэннок сыграют Глостера, Кента и Олбани.
Что касается декораций и костюмов, мы одолжим те, что были в «Ромео и Джульетте» и, таким образом, это не повлечет за собой дополнительных расходов.

И так начались репетиции «Короля Лира». Это была совсем иная пьеса. Менее романтичная и более интригующая. Хэллоус знал, чего хотел добиться от актеров и как этого достичь. Репетиции шли довольно гладко.

В воскресенье, после того, как начались репетиции «Лира», Джонатан Беквит, услышав звонок, пошел открывать дверь в доме Холмсов, в Кенсингтоне. Он знал, что Майкрофт Холмс придет к ним на обед, и он привел с собой гостя. Войдя в дом, Майкрофт попросил Джонатана не объявлять об их приходе и позволить ему самому представить своего спутника. Джонатан взял у них шляпы и пальто и позволил пройти в гостиную без объявления.
Майкрофт вошел в гостиную, молча, как он это делал всегда.
- Майкрофт! – воскликнул Шерринфорд, поднимаясь и идя ему на встречу.
- Приветствую тебя, брат! – сказал Майкрофт.
- С твоей стороны было так любезно прийти к нам, - произнесла Аманда, протягивая ему руку.
Майкрофт тепло пожал ее и продолжал, махнув другой рукой молодому человеку, вошедшему в комнату следом за ним:
- Хочу представить вам молодого актера, Уильяма Эскотта, который играет сейчас в Корицианском театре.
Вошедший молодой человек был высоким и худощавым, с длинными черными волосами, как у художников, и небольшой бородкой и усами. На нем был элегантный, хоть и недорогой костюм.
- Рада познакомиться с вами, мистер Эскотт, - сказала Аманда, протягивая руку и ему.
- Я тоже, мадам, - произнес он, склонившись над ней.
- Мистер Холмс, - сказал он, поклонившись Шерринфорду.
- Рад познакомиться с вами, мистер Эскотт. Проходите, присаживайтесь. Хотите немного выпить перед обедом? Нет? Что ж, если мы можем что-нибудь сделать, чтоб вы почувствовали себя более комфортно, только скажите, - сказал Шерринфорд и затем повернулся к Майкрофту. – Я подумал, что, возможно, ты убедишь прийти сюда и Шерлока.
Майкрофт поднял брови и ничего не ответил на его слова, но мистер Эскотт встал позади Шерринфорда и положил руку ему на плечо.
- Ты узнал бы его, если бы увидел? – спросил Шерлок своим нормальным голосом.
Шерринфорд быстро повернулся и схватил брата за руки, потрясенно глядя на него.
Майкрофт засмеялся.
- Ах, ты… да и ты тоже, - воскликнул Шерринфорд, коротко кивнув Майкрофту.
- Все это, и, правда, как в старые добрые времена, а? – сказал тот.
- Аманда, в детстве братья всегда разыгрывали меня. Шерлок часто бывал преступником, хотя я думаю, что планировал все Майкрофт.
- О, только не в этот раз, - сказал Майкрофт, садясь в мягкое кресло. – Я всего лишь организовал ваше знакомство.
- Но, Шерлок, на этот раз, чтоб одурачить меня, ты дошел до крайности, отрастив длинные волосы и отпустив бороду.
- Да, но, на самом деле, это вовсе не фокус. Сейчас я именно так и выгляжу. И Майкрофт представил меня совершенно точно. Сейчас я играю в Корицианском театре под сценическим псевдонимом Уильяма Эскотта.
- Господи, если б отец узнал…
- То он бы что? Отрекся от меня? Он это уже сделал, - Шерлок махнул рукой, не желая больше говорить на эту тему. – Мне нужна была работа, и я нашел такую, которая вполне подойдет, пока я не выплачу колледжу свой долг. И я, вообще-то, даже получаю от нее удовольствие. Мне пришлось прийти сюда с наружностью Эскотта, потому что у меня завтра спектакль, и если я сбрею сейчас бороду, то за ночь она не отрастет. Поэтому я подумал, что нам просто стоит свидеться, если, конечно, ты узнаешь меня.
- Твоя маскировка превосходна. Она полностью ввела меня в заблуждение.
- При всем уважении, Шеринфорд, ты не особо подходишь для проверки чьих-либо актерских способностей, - сказал Шерлок.
Шерринфорд слегка шлепнул младшего брата, и тут ударили в гонг.
Аманда засмеялась.
- Несмотря на слова Шерлока, Шерринфорд, - сказал Майкрофт, - ты заметишь, что он не осмелился подойти к тебе так близко, как к Аманде, которая, кажется, все поняла в тот момент, когда он посмотрел ей в глаза.
- Да, я тогда его узнала, - согласилась Аманда.
- Признаюсь, что я старался не встречаться с Шерринфордом взглядом, ибо боялся, что это меня выдаст, - сказал Шерлок. – В конце концов, он мой брат.
- Что ж, это был звонок к обеду. Пойдемте, - сказала Аманда. – И, пожалуйста, джентльмены, за столом ведите себя прилично.
- Да,- сказал Шерринфорд, когда они вошли в столовую, - не делая из булочки лягушку, а из жаркого – черепаху.
Джонатан, молча, следовал за ними, чтобы подать на стол.
- Это Майкрофт научил меня всяким фокусам еще в самом раннем детстве, - сказал Шерлок.
- Да, но вы, сэр, воспользовались этим довольно дерзко, - ответил тот.
- И порой в совсем неподходящее для этого время, - добавил Шерринфорд.
- А я, кажется, припоминаю, что старшие братья в некотором роде одобряли мои действия, а порой даже пытались последовать моему примеру - вставил Шерлок.
- Признаю это, - сказал Шерринфорд, отодвигая перед Амандой стул.
- Виновен по всем пунктам обвинения, - согласно кивнул Майкрофт.
- Теперь, когда мы вынесли приговор всем вам троим, - произнесла Аманда Холмс, - мне хотелось бы знать, что натворил Шерлок.
- Что бы ты хотела узнать? – спросил он.
- Ты, в самом деле, взорвал лабораторию колледжа?
- Аманда, - с укором произнес Шерринфорд.
- Нет, все в порядке, - заверил его Шерлок. – Я ставил в лаборатории эксперимент и смесь взорвалась. Это был несчастный случай. В результате меня отчислили, и я согласился оплатить возмещение ущерба, вот почему я теперь до седьмого пота вкалываю в свете софитов.
- Значит, теперь ты играешь на сцене?
- Да.
- И давно?
- Я начал репетировать с труппой три месяца назад. Театр открылся в середине марта спектаклем «Ромео и Джульетта». У нас недолгое время шли две другие пьесы, но на этой неделе идет только «Ромео и Джульетта», пока продолжаются репетиции спектакля «Антоний и Клеопатра», премьера которого состоится через десять дней. Кроме того мы репетируем «Короля Лира» для бенефиса Мильтона Хэллоуса.
- Ты живешь в Лондоне? – спросила Аманда.
- Майкрофт дает мне приют у себя или скорее терпит меня в своей квартире.
- Думаю, верно и то и другое, - заметил Шерринфорд.
- С того времени, как начались вечерние спектакли, Шерлок редко находится там в то же время, что и я, - сказал Майкрофт – Время от времени мы видимся по воскресеньям.
- Спектакли , в основном, вечерние, - согласился Шерлок. – По утрам и днем мы репетируем, когда нет дневных спектаклей.
- А как обстоят дела с твоими планами стать сыщиком? – спросил Шерринфорд.
- Я все еще намерен этого добиться, - сказал Шерлок. – И это не просто перерыв, чтоб выплатить мой долг колледжу, помимо этого я учусь множеству вещей, которые пригодятся в моей будущей профессии.
За столом воцарилась недолгая тишина, ибо , когда Шерлок сказал это, все знали, что именно его намерение стать сыщиком было причиной, по которой от него отрекся отец. Он был нежеланным гостем в поместье, хозяином которого был сквайр Холмс, но он никак не мог повлиять на то, что его сыновья делали здесь, в Лондоне.
- Можем ли мы посетить один из твоих спектаклей? – спросила Аманда.
- Разумеется.
- Нам надо это сделать, Форд.
- Да, дорогая, непременно.
- Я должен только просить, чтобы вы хранили в тайне, кто я такой, и обещайте называть меня в театре моим сценическим именем.
- Мы обещаем, - сказала Аманда. – Это будет чудесно! Словно одна пьеса внутри другой.
- Ты намерена провести здесь весь сезон? – спросил Шерринфорд.
- Да. У нас уже выстроился очень плотный график многочисленных чаепитий, обедов и балов. Все это так не похоже на нашу тихую жизнь в Йоркшире.
- И, правда, - согласился Шерринфорд.
- Няня привезет сюда мальчиков через несколько недель, - сказала Аманда.
- Мы еще не решили, на какое время они здесь останутся, - добавил Шерринфорд.
- Лондон – довольно грязное место для детей этого возраста и они еще слишком малы, чтобы оценить его достоинства, - сказала Аманда.
- Но при всей любви к мальчикам, - заметил Шерринфорд, - нам нужно немного времени для себя, чтобы повеселиться.
- Прежде, чем мы станем старыми и дряхлыми, - закончила Аманда.
- Ты никогда не будешь дряхлой, моя дорогая, - сказал Шерринфорд, взяв жену за руку и запечатлевая на ней поцелуй. – Ты будешь изысканной и утонченной даже в гробу…
- Прошу меня извинить, - прервал их Шерлок, отбрасывая салфетку и быстро выходя из комнаты.
- О, боже, - произнес Шерринфорд, опомнившись. – Казалось, он стал таким же, как преж…
Джонатан выступил вперед.
- Сэр, могу я?
- Да, ступай, - махнул рукой Шерринфорд.
- Он все еще чувствителен в отношении подобных вещей, особенно, когда расслабляется, - сказал Майкрофт, когда Джонатан вышел из комнаты.
Юноша отправился следом за Шерлоком. Он нашел его в гостиной. Когда он вошел, Шерлок поднял на него взгляд.
- Кажется, ты поправился после побоев в том доме.
- Да, сэр.
- Тебя там ударили по голове.
- Да, сэр. Я проболел несколько дней. Ваш брат пригрозил, что не позволит мне вернуться в Лондон, если я не расскажу ему все, что произошло.
- И ты все рассказал?
- В основном. Самое существенное.
- Он был удовлетворен.
- Да, сэр. Сказал, что я должен быть осторожнее.
- Ты здесь на весь сезон?
- Да, сэр, если только ваш брат не передумает.
- Как они относятся к тебе в Йоркшире? – спросил Шерлок.
- Очень хорошо, на вашего брата приятно работать.
- Со сквайром не было никаких проблем?
- Я редко вижу его. Когда мы встречаемся, кажется, он относится ко мне с тем же безразличием, что и ко всем остальным слугам. А ваш брат обходится со всеми почти ласково.
- Могу себе представить, - отозвался Шерлок.
В этот момент появился Майкрофт.
- Шерлок, пойдем, выпьем бренди в библиотеке. Я пообещал Шерринфорду, что ты покажешь несколько сцен из «Ромео и Джульетты».
- Господи, Майкрофт, а ты, что, будешь Меркуцио? Шерринфорд, очевидно, станет Ромео. Не думаю, Джонатан, что ты знаешь хоть какой-нибудь текст из «Ромео и Джульетты»?
-Боюсь, что нет, сэр.
- По крайней мере, ты воздашь должное поединкам. Что ж, полагаю, я влип…
- Именно так все и было задумано, - усмехнулся Майкрофт.
- Ха! Ну, веди, Майкрофт. Пара глотков бренди поможет все это выдержать.


Премьера «Короля Лира» на бенефисе Хэллоуса состоялась 5-го мая при полностью заполненном зале. Сазаноф воспользовался возможностью прорекламировать свой спектакль «Антоний и Клеопатра», премьера которого была назначена на следующий вечер. «Лир» Хэллоуса пробуждал воспоминания и наводил на размышления. Он был о старости и болезнях, но кроме того о равнодушии и эгоизме. Критики были весьма благосклонны. Тех, кого не сильно увлекло противостояние надменного отца и его эгоистичных дочерей, захватила интрига между Эдгаром и Эдвардом.
В следующий вечер состоялась премьера «Антония и Клеопатры». Тут критики были уже не настолько любезны. Они видели в Девине героя-любовника, но не воспринимали его в качестве воина. В отчаянной попытке спасти пьесу Сазаноф дал главную роль Девитту, но тогда это стало похоже на фарс. Он испробовал еще нескольких актеров, после чего вернулся к «Ромео и Джульетте». С этим спектаклем они могли добиваться аншлага и оплатить арендную плату, но сколько они смогут протянуть на одном спектакле? Шекспир был все еще в моде, и Сазаноф не намерен был от него отступаться. Он стал проглядывать свою стопку с пьесами. Возможно, ему следует попробовать Девиня в более злодейском образе. И тут его взгляд упал на «Ричарда III» в инсценировке Сиббера. В понедельник , после того, как был закрыт спектакль «Антоний и Клеопатра», Корицианская труппа приступила к репетициям сибберовской версии «Ричарда III» с Себастьяном Девинем в роли Ричарда, герцога Глостера.
Уильяма Эскотта стала раздражать эта длинная череда неудач.
- На каком основании Себастьяну Девиню отдается предпочтение и главная роль? – спросил Эскотт Пайка, когда они вышли на улицу.
- Может, просто из-за красивой наружности и за то, что он пару лет играл в провинциальных театрах?
- Значит, не за талант.
Пайк засмеялся.
- Он не хуже всех остальных и лишь немногим лучше некоторых. Несмотря на его поведение, по контракту у него нет права на первые роли. Как и у всех остальных, в его контракте не прописано его амплуа. Подозреваю, что Сазаноф не переставал тешить себя надеждой, что однажды подпишет контракт со «звездой» и не хотел слишком скоро ограничивать его возможности. Это немного необычно, но на Лондонской сцене происходит много изменений и это не самый странный эксперимент из тех, о которых я слышал. Можно много чего узнать, угостив кого-нибудь из стариков несколькими пинтами пива.
- Но что на счет того, что Девинь может быть низвержен?
- Несомненно, если подвернется что-нибудь получше. Вы планируете совершить переворот?
- Нет, я просто считаю, что его высокомерие не особо соответствует его таланту.
- Вы не выносите надменных выскочек, верно?
- Да.
- Тогда как же вы терпите меня?
- Я все время задаю себе этот вопрос.
Пайк расхохотался.
- Мой дорогой Холмс, - ох, прошу прощения, Эскотт, - если б я знал, что вы отличаетесь таким остроумием, то стал бы искать вашей дружбы гораздо раньше.
- Сомневаюсь.
- Поедете? – спросил Пайк, когда рядом остановился кэб.
- Нет. Мне еще надо поработать, - сказал Эскотт, помахав листами с пьесой.
Пайк отвесил ему низкий поклон.
- Как пожелаете, - сказал он, забираясь в кэб, который тут же умчался прочь.

Несколько часов спустя, когда лорд Сесил был занят захватывающим обсуждением какого-то громкого и грязного скандала в одной из гостиной своего клуба, привратник принес ему записку. Он взглянул на нее и велел привратнику проводить к нему гостя. Извинился перед всеми, сказав, что его хочет видеть один из его друзей. Вошедший Эскотт не сразу сел, а взволнованно ходил взад и вперед.
- Вы читали это, Пайк?
- Еще нет, - ответил он. – Когда-то я читал эту пьесу в колледже. А что? В чем, собственно, дело?
-Инсценировка Сиббером «Ричарда III» едва ли имеет хоть какое-то сходство с Шекспиром.
- Верно, но в этой версии спектакль ставили 175 лет!
- То, что какая-то глупость повторяется на протяжении 175 лет, не делает ее меньшей глупостью! Разница столь велика, что, мне кажется, что ставить рядом с этим названием имя Шекспира, сродни настоящему мошенничеству.
- О, так теперь это преступление? Вы определенно очень серьезно относитесь к своему искусству, но не кажется ли вам, что вы немного преувеличиваете?
- Это ужасно. Это произведение и близко не стояло с оригиналом Шекспира. Здесь плохие, а иногда, совершенно отвратительные стихи. Сиббер выхватывает самую суть из вступительного монолога Ричарда, который представляет собой изумительную речь, а все остальное запихивает в 5 акт, 6 сцену. Хотя оригинальная версия Шекспира в полном объеме может быть немного длинновата для современной публики, она содержит психологизм и глубокомысленные стихи, которых недостает инсценировке Сиббера. Цель его мешанины – скорее шокировать публику на инстинктивном уровне, нежели заставить ее думать! – изрек Эскотт и швырнул пьесу на пол.
Рукопись пролетела по полированному паркету и остановилась возле одной группы сидевших за столом мужчин. Один из них наклонился и поднял ее своими длинными тонкими пальцами. В своем гневе на инсценировку пьесы Шерлок Холмс не обратил внимания на присутствующих. Теперь же его глаза распахнулись от удивления, когда он увидел, кто протягивает ему рукопись.
- Прошу прощения, мистер Ирвинг, - сказал он.
- Похоже, она получила по заслугам. Пододвиньте сюда свой стул и расскажите нам о своих возражениях в отношении сибберовской версии «Ричарда III».
Эскотт и Пайк быстро подвинули свои стулья к столу мистера Ирвинга.
- Я – Уильям Эскотт, а это Ленгдейл Пайк.
- По крайней мере, на сцене, - сказал мистер Ирвинг с озорной искоркой в глазах.
- Да, сэр.
Шерлок Холмс пояснил, что ему не нравится, листая сценарий и показывая великому актеру различные примеры из пьесы.
- Макриди пытался сделать это в 1821-м, а Фелпс - в 1823-м, но обоим не удалось расположить к себе публику, - сказал один из актеров, сидевших за столом.
- Отклониться от того, к чему привыкли зрители – всегда рискованно, - сказал мистер Ирвинг.
- Но вы сам сами добились этого с вашим Гамлетом, - заметил Эскотт.
- Это верно, но мы понятия не имели, как это встретит публика. Во время премьеры зал был нем, как могила, на протяжении первых двух актов, - признался Генри Ирвинг.
- За кулисами никто не осмелился сказать об этом хоть слово, - сказал один из актеров, - но все мы играли, затаив дыхание. Потом в третьем акте зрители встали и зааплодировали и мы поняли , что все получилось.
- Но, Эскотт, у вас же нет опыта мистера Ирвинга, - возразил Пайк. – Вам никогда не удастся уговорить на это Сазанофа.
- Не в качестве репертуарного спектакля, - сказал Холмс с огоньком в глазах, - но у меня скоро будет бенефис…
- Вы не сделаете этого! – воскликнул Пайк.
- Я думаю, стоит рискнуть, и вы можете распространять слухи об этом, мой дорогой Пайк.
- Это может кончиться катастрофой, - сказал Пайк, качая головой.
- Или триумфом, мистер Эскотт! – воскликнул Ирвинг.
Шерлок Холмс так и просиял, глаза его засверкали от предвкушения вставшей перед ним задачи.
- Пожалуйста, держите меня в курсе того, как будет продвигаться ваш эксперимент, - сказал Генри Ирвинг. – Мне любопытно, как все получится. Но теперь нам уже пора идти. Завтра у нас длинный день, полный сплошных репетиций.
- И у нас тоже. Спасибо вам за добрые слова, мистер Ирвинг. Доброй ночи.
- Доброй ночи.
Когда они ушли, Шерлок повернулся к Пайку.
- Вы знали, что он член клуба?
- Да. Был большой скандал, когда несколько лет назад при вступлении он вначале был занесен в черный список, но многие известные члены клуба просили его повторно внести заявку на рассмотрение и позже, в тот же год он был принят. Но вы же не всерьез это говорили? О вашем бенефисе?
- Вполне серьезно.
Пайк снова покачал головой.
- Вы определенно более энергичный человек, чем я. Меня лишает сил уже сама мысль о таком замысле. Пойду-ка я, пожалуй, на покой. Спокойной ночи!
- Спокойной ночи!


Пока Шерлок Холмс учил свою роль Ричмонда в сибберовской инсценировке «Ричарда III», он в то же время проглядывал шекспировскую версию пьесы и намечал контуры своего собственного спектакля.
Они неделю репетировали «Ричарда III»с Себастьяном Девинем в главной роли , и премьера спектакля состоялась 24 мая.

- Ничего хорошего из этого не вышло, - сказал Пайк, кидая еще одну скомканную газету к остальным, что лежали вокруг него. – «В центре спектакля – зияющая пустота», - процитировал он, указывая на одну из них. – «Несбалансированный спектакль», - сказал он, указывая на следующую. – «Поверхностный» - прочитал Пайк из третьей. – «Трагедия становится комедией» - гласила четвертая. – Но в ней хорошо говорится о вас: «Молодой актер, вышедший на сцену в пятом акте в роли Ричмонда, был куда более благороден и достоверен в этом образе. Он обращается с мечом как мастер своего дела и в этой и в других своих ролях. Думаю, мистера Эскотта ждет великое будущее.»
- Думаете, спектакль закроют? – спросил Эскотт.
- Я думал, что он будет идти хотя бы несколько недель, но после этого удивлюсь, если он продержится даже завтра.
Предсказание Пайка сбылось. В тот вечер зал был почти пуст, и Сазаноф сказал им, что «Ричард III» больше у них идти не будет. Когда после этого объявления Эскотт уходил со сцены, его подозвал Сазаноф.
- Эскотт, задержитесь на минуту, - сказал он.
- Да, сэр.
- Пайк говорит, что вы были во Франции.
- Да, сэр. Я жил там несколько лет.
- Значит, вы хорошо знаете язык?
- Да, сэр.
- В таком случае мне бы хотелось, чтоб вы поехали со мной в Париж. Там живет один английский актер. Я слышал о нем много хорошего и хотел взглянуть на него.
- Буду рад. Когда вы хотите ехать?
- Завтра. Ждите меня на вокзале Виктория, мы поедем первым же поездом, уходящим в Дувр. Возьмите с собой вещи с расчетом на то, что мы пробудем там пару дней. Все расходы я оплачу.
- Я буду на месте в назначенное время.

Встретилось на фейсбуке

Смоктуновский велик, как всегда, страстен и мощен. Когда-то слышала это стихотворение на Кинопанораме в исполнении Гердта, и это тоже было сильно и прекрасно, но вот тут, правда, уже что-то большее, чем искусство...



"Я вдруг подумал - а читал ли нам Смоктуновский стихи Пастернака..?
И нигде не нахожу. Кажется, весь океан передо мной, но нигде нет ничего об этом!
И представьте, что сегодня я обнаружил у себя на старой записи - Смоктуновский прочел "О знал бы я, что так бывает, когда пускался на дебют, что строчки с кровью - убивают...", одно из самых заветных стихотворений Бориса Пастернака! Прочел удивительно и совсем не так, как его кто-либо прочитывал, как только он один и мог его произнести...

Слушаем удивительную запись - staroeradio.ru/read/p3.php?id=3312 "

Юрий Метелкин