Просто эмоции по ходу дела,
У нас ужасные врачи! Всегда была в этом уверена , разумеется, на собственном горьком опыте. И периодически получаю новые подтверждения этого. Но вот, врать не буду, есть и исключения из этого правила. Попалась прекрасная Анестезиолог и внимательный сосудистый хирург. И химиотерапевт, до поры до времени казалась как минимум, знающим врачом, пусть и довольно грубым.
Но увы, боюсь, что в конечно итоге все закончится самолечением. Если мне не удастся добиться, чтоб меня хоть как-то лечили. Сегодня внезапно отменила запись терапевт, на которой было все " завязано ", и которая мне казалась вполне приличным человеком. Записаться к ней на другой день невозможно. Спасибо. Записалась абы к кому, но не уверена, что меня не пошлют, хотя я уже привыкла. Но пусть идёт как идёт, хуже уже не будет.

Вспомнила, как читала эту главу, когда ехала в метро. Удивило, что Майкрофт с Шерлоком здесь предстают, как какие-нибудь светские львы. И очень понравилась сцена в конце главы, я тогда об этом написала. В общем, это одна из лучших глав книги, даже если потом все несколько сдулось. По крайней мере, на мой взгляд.

ГЛАВА 5




Я ушел от Броуди с «Мученичеством человека» Уинвуда Рида и вернулся на Монтегю-стрит, готовый насладиться спокойным вечером, проведенным за чтением. Однако, около семи часов все мои планы рухнули, когда я услышал оглушительный грохот, сопровождаемый вибрацией стен, что могло предвещать лишь землетрясение или приближение брата Майкрофта. Звучный стук в дверь указывал на второе и, распахнув дверь, я увидел на пороге своего брата во фраке. Я издал стон.
- Дьявол! – воскликнул он, испытующе глядя на мой взъерошенный вид. – Ты забыл!
- Забыл что? – парировал я.
- Гамлет! Генри Ирвинг! Ложа! – он шагнул в комнату, прикидывая, который из моих непрочных стульев сможет выдержать его вес, затем отдуваясь, сел. – Прими презентабельный вид и не вздумай улизнуть после окончания спектакля, после него мы приглашены на ужин и ты знаешь, что я могу быть общительным только до определенного момента.
- Тогда зачем вообще быть общительным? – ответил я.
- Я делаю это ради тебя, Шерлок. Те знания, что ты приобретаешь в Бартсе и у Броуди ,будут потрачены впустую, если ты не станешь искать дружбы тех, кто когда-нибудь сможет заплатить за твои таланты.
Очевидно, он сделал выводы о том, где я провел сегодняшний день.
- Приглашены куда?
- На Саутгемптон-стрит. Стокеру и его невесте удалось там найти прекрасные апартаменты. Она одна из дочерей подполковника Джеймса Балкомба, кажется, средняя его дочь, я забыл ее имя. Та, что некоторое время назад кокетничала с этим Уайльдом. Ты должен пойти, ибо я рассчитываю, что где-нибудь через час ты напомнишь мне об одном неотложном деле. Если я пойду один, то буду вынужден симулировать припадок, чтобы сбежать, а ты ведь знаешь, Шерлок, что, в отличие от тебя, я не актер.
читать дальше
- Я не уверен, что смогу выносить Стокера целый час.
- С этим человеком все в порядке. Мы могли бы использовать таких, как он, на государственной службе. Его мозг создан для чисел и у него замечательный организаторский талант.
- Кто еще там будет?
- Своего рода зверинец, который привлекает любителей театра. Несколько человек из труппы Лицеума, Уистлер, Альфред Кемп, две сестры невесты. Ханты и их дочь, которая довольно умна. Френсис Баклэнд, которого считают интересным малым.
- Пока не начнут пропадать домашние питомцы.
- Шерлок, манеры! Там будет лорд Крэйден, его речь обычно отличается живостью .
- Когда он трезвый, - холодно ответил я.
- Стокер не может позволить себе быть таким разборчивым. Граф щедро жертвует на искусство и науку, и Стокер знает, как важно добиться финансовой поддержки. Возможно, он лелеет надежду, что при помощи лорда Крейвена Балкомб сможет сбыть с рук одну из его невесток. Приглашен и профессор Мориарти, и говорят, что он приведет свою компаньонку. Уистлер утверждает, что она самая прекрасная женщина в Лондоне, а Хант уверяет, что она играет с мастерством Сарасате и поет, как «шведский соловей» Женни Линд. Стокер говорит мне, что она и ее дети – самая завидная собственность профессора. Ты знаешь, о чем это говорит? О том, что у Мориарти есть своя ахиллесова пята. Мне это кажется интересным.
- Мистер Броуди сказал, что Мориарти купил ее.
- Мориарти мыслит, как американец, - пожал плечами Майкрофт.- Если ты видишь нечто такое, что хочешь иметь, просто назови начальную цену. Это сэкономит время. Одевайся и побыстрее, или наш кэб не сможет пробиться даже на две ближайшие к театру улицы.
Я оделся и последовал за Майкротом к поджидавшему экипажу. Мы проехали в нем совсем недолго, ибо Майкрофт оказался прав. Веллингтон-стрит была переполнена экипажами и каретами, и мы были вынуждены покинуть наш кэб за несколько улиц от театра «Лицеум».
- Думаю, вас тогда не было в Лондоне, Уотсон, поэтому вы не помните тот вечер, хотя я уверен, что вы сохранили приятные воспоминания об этом месте. Это было вскоре после того, как Генри Ирвинг вступил во владение театром, но это администрация Стокера придала ему определенный престиж. Ложа была завидным местом. Я понятия не имею о том, как ее заполучил Майкрофт, и должен сказать, там была пара титулованных лиц, которые смотрели на нее из нижних рядов, гадая, каким образом тучный мистер Холмс и его младший брат ухитрились сидеть среди самых привилегированных особ.
При новой администрации был существенно обновлен интерьер. Все наполнилось новым колоритом. Красные ковры, потолок сиял позолотой с примесью голубого, женщины поднимались и спускались по широкой двойной лестнице, а за ними тянулись зеленые, шафрановые, розовые и пурпурные шлейфы.
Мой брат был не единственным человеком не самого знатного происхождения, добившегося места в ложе. Этой привилегии была удостоена отрешенная от всего миссис Ирвинг (хотя вы невольно задавались вопросом, почему она согласилась на это)и как раз перед тем, как опустился занавес после первого акта, Мориарти и мисс Тёрнер заняли свои места в ложе напротив той, что занимали мы с Майкрофтом.
Платье леди не было лоскутным одеянием, сшитым из двух или трех несовместимых друг с другом тканей, оно также не было отягощено цветами и оборками. В этом простом белом сатине другие женщины выглядели бы безвкусными и вульгарными. На шее она носила нить черного бархата, на которой висела замечательная жемчужина в форме слезы, а в ее красновато-коричневых волосах также виднелись жемчужины.
Признаюсь, что даже превосходная игра мисс Терри в роли Офелии не могла помешать мне время от времени поглядывать на ложу профессора, и я заметил, что был не единственным, чье внимание было отвлечено от сцены. Лорд Крэйден, сидящий в верхней ложе не отрывал взгляда от ее неподвижной фигуры.
Спектакль закончился в полночь, и мы с Майкрофтом остановились в галерее, чтобы надеть наши пальто и замотать шею шарфом. Кэбов не хватало, и так случилось, что сэр Чарльз и леди Харди предложили нам место в своей карете. Майкрофт с готовностью согласился, но я хотел подышать свежим воздухом и выкурить сигарету прежде, чем ехать на утомительный светский раут и, пообещав своему брату, что не удеру на Монтегю-стрит , я направился к набережной.
Я только что зажег свою сигарету, когда увидел женский силуэт, скользящий по дороге. Было не так уж много причин, по которым никем не сопровождаемая женщина могла появиться в таком месте и в такой час, однако, ее задумчивость и меланхолия никак не вязались с тем, что она пришла на свидание. Снова и снова она смотрела на черную гладь воды, и на несколько коротких мгновений я поверил, что она собирается броситься в Темзу. Затем она сделала шаг назад и покачала головой, как если бы разгоняя свои мрачные мысли и поспешила в направлении Веллингтон-стрит, к Лицеуму. Когда она проходила под уличным фонарем, порыв ветра сорвал капюшон с ее головы, и я увидел, что бродящей в одиночестве женщиной, была мисс Тёрнер.

Я потушил сигарету и пошел за ней, когда она вернулась к толпе, выходящей из театра. Затем она исчезла в этой толчее, и я присоединился к небольшой группе, направляющейся к Стокерам, апартаменты которых были в двух шагах от Лицеума.
Я с облегчением обнаружил, что гости Стокеров были не столь утомительны, как обычная толпа, демонстрирующая свои амбиции и вышедшую из моды одежду. Я держался на расстоянии от Мориарти, не допускавшего, чтоб я приблизился к мисс Тёрнер, которую он редко отпускал от себя.
После ужина джентльмены собрались за столом за отличным портвейном, а леди сели у камина, восхищаясь нарядами друг друга. Я стал искать библиотеку Стокера, ибо Броуди как-то сказал мне, что там была собрана превосходная коллекция книг, некоторые из которых были довольно редкими и ценными.
Когда я приблизился к двери, то услышал настойчивый шепот мисс Тёрнер:
- Вы снова пьете, Генри – и бог знает, что еще! Как я могу доверять вам, когда в конце концов все может рухнуть из-за вашей слабости? На самом деле, у нас слишком мало времени – он едет на континент через считанные месяцы! Если у вас нет решимости – если вы больше не желаете служить мне поддержкой, скажите об этом тотчас же, и мы освободимся от него единственным способом, который нам остается – способом моей матери.
- Скажите это еще раз, и клянусь, я ударю вас, Вайолет! – прошипел он в ответ.
- Вы будете не первым, кто это сделал.
- Я мог бы убить его за вас.
- Не будьте идиотом, Генри. Этим вы только подпишете себе смертный приговор.
- Ах, Вайолет, - вздохнул он, и у него перехватило дыхание. – Я подписываю его сейчас.
Я увидел, как он взял ее руку и припал к ней губами. Из салона раздался взрыв смеха, и они вздрогнули; леди отдернула руку, и Крэйден заметил, что я стою на пороге.
- Шерлок Холмс – вы снова шпионите за мной! – приветствовал он меня с беззаботной улыбкой. – Вы – знаток театра, верно? Где вы видите более интригующую мелодраму, на сцене Лицеума или в салоне Стокера?
- На мой взгляд, одна не более интригующая, чем другая.
- Сказано очень дипломатично.
Он повернулся и, поклонившись леди, оставил нас одних.
Мисс Тёрнер изучала мое лицо с той же загадочной сосредоточенностью, с какой прежде исследовала форму моей руки.
- Не думаю, что вы находите это общество особо интригующим, мистер Холмс, иначе вы не пошли бы сюда с такой неохотой.
- На основании чего вы сделали такой вывод?
- По вашим ботинкам. Каблуки стоптаны там, где вы упрямо уперлись ими в пол, когда вас вытащили из вашего уютного жилища.
- Из этого вовсе не следует, что они были стоптаны недавно.
Она с улыбкой уступила.
- Они были поспешно замазаны ваксой, и я заметила подозрительное пятно на одной из перчаток вашего брата – ведь это ваш брат, не так ли? Я подозреваю, что он смазывал ваши ботинки ваксой, пока вы одевались. И это он вытащил вас сюда?
- Он.
- Ну, - посоветовала она, - вы должны поступать, как поступаю я – научиться находить развлечение, изучая находящихся вокруг вас людей. Это может сделать вечер вполне терпимым и даже поучительным.
- И что же вы узнали за этот вечер?
- Сэр Чарльз и его жена – на мели. У нее перешитое платье. Можно увидеть следы иглы, где швы были распороты и вновь зашиты. Ткани, по меньшей мере, три года. И у нее нечетное число пуговиц на левой перчатке. Вот почему она не надевает их, а носит в руке. Я подозреваю, что тальк нанесен на колени брюк ее мужа ровно настолько, чтоб скрыть их изношенность.
- Что касается миссис Стокер, - продолжала она, - то она была слишком прекрасна для монастыря и слишком бедна для графа, и там еще четыре других сестры на выданье. Я думаю, что мистер Стокер был многообещающей партией, но между тем ее нижняя юбка говорит мне о том, что им приходится экономить.
- В самом деле?
- Когда она поднимает свою юбку, вы можете заметить под ней шелк, который является модной тканью для нижних юбок. Но ее нижняя юбка из обычного муслина, а шелком всего только окаймлена по краю. Это один из способов, с помощью которого можно выглядеть модно и в то же время практично.
- Я не могу опровергнуть вашу теорию, так как этот предмет туалета обычно не видим, за исключением каймы, видимой лишь на дюйм.
- Но его можно услышать, - ответила она с очаровательной улыбкой. – Ее юбки из полушелковой ткани в уточный рубчик. Звук шелка, трущегося об шелк, совсем иной, чем у муслина – об шелк. И когда она идет, я слышу звук муслина. Это мой метод. Начните с туфель, затем перчатки, потом колени брюк у джентльменов или нижние юбки – у леди.
- Ваш метод – результат прирожденного таланта или образования?
Леди пожала плечами.
- Какая польза от одного без другого? Особенно для женщин. Мы должны жить своим умом или умереть из-за его недостатка.
В этот момент она бросила взгляд куда-то за мою спину и свет в ее глазах померк. Я повернулся и увидел Мориарти, стоящего в сводчатом проходе. Тогда ему было лет тридцать пять, однако, со своими залысинами и большим выпуклым лбом он выглядел несколько старше. У него была непроизвольная манера качать головой из стороны в сторону, что придавало ему зловещее сходство со змеей. Сперва он не узнал меня, просто произнес одно слово:
- Роуз.
Позже я узнал, что он предпочитал называть ее вторым именем, а не тем, что было дано при крещении, которое также было именем ее матери.
- Да, Джеймс?
- Мисс Хант принесла свою скрипку Амати. Я сказал собравшимся, что ты сыграешь.
Она не высказала протеста, было заметно лишь легкое движение, от которого задрожала ткань ее платья, тонкий намек на возмущение.
- Конечно, - сказала она, и, опередив его, прошла в салон.
Он последовал за ней, повернувшись ко мне спиной с пренебрежением, которое можно было бы выказать по отношению к самому раболепному из слуг. Я остался в комнате и через минуту услышал первые ноты незнакомой, но запоминающейся композиции. Никогда прежде мне не приходилось слышать, чтоб на скрипке играли с такой силой, чувством и точной техникой.
Я пошел к дверям и увидел ее, стоящей перед собравшимся обществом, смычок в ее руке скользил по струнам с такой нежностью, что казалось, она не столько играет по струнам, сколько извлекает из них мелодию. Публика была зачарована ее игрой, но не более, чем лорд Крэйден, который стоял в глубине комнаты, едва заметный, и взгляд его был столь пламенным, что я был уверен в том, что она чувствовала его тепло.
Когда она закончила, ее руки упали вдоль тела, инструмент и смычок едва держались в ее тонких пальцах. Наступил момент благоговейного молчания, а потом хозяин зааплодировал, и овации усилились, когда их подхватило все общество. К ним не присоединился только профессор, он лишь смотрел на свою протеже со спокойной самоуверенностью собственника.
Тут она покрылась краской стыда, хотя подозреваю, что общество приняло ее за румянец удовольствия. В тот вечер она больше не смотрела в мою сторону, и вскоре они с профессором уехали.

Запись из серии "Записки коллекционера" и еще кое-какие путевые заметки.
Я таки заказала несколько номеров Sherlock Holmes Journal . Вот буквально - не прошло и полгода)) Но пока это время шло, один журнал испарился, при чем я раньше сомневалась в том, что он мне нужен. Ну, конечно... Парочку совсем старых. Один - который никак не могу заполучить, с бумагами Гор Бута, там еще должно быть продолжение. Но для начала хочу узнать, что за бумаги в этой первой части. И публиковал их Утехин, это уже о многом говорит.
Ну, и еще относительно новые номера. У меня их, новых, цветных, всего два, ну, будем надеяться, что будут еще. Только вот... смотрю, чаще всего по количеству интересных статей со старыми черно-белыми они не сравнятся. Но все равно хочу. И там один номер памяти Утехина...

Ну, дальше больше. На ebay увидела рождественский номер BSJ за 2017 год. Это был важный год, там классные выпуски, в том числе и про Майкрофта, а у меня ни одного нет. Этот выпуск 50 на 50. Он о поэтессе Елене Юхасовой, которая на обеде BSI 1946 года была Этой женщиной. Ее называли "woman of Mystery".


Короче, интересно, но не уверена, что куплю. Ибо есть еще куча хотелок. А выше названные журналы обошлись недешево, хоть и куплены прямо у Лондонского Общества ШХ, которое их выпускает. Другие их продают в три раза дороже, но все равно дорого, потому что это фунты.

***

Кое-какие мимолетные мысли. Листала журнал Алека Морзе. Какие они все-таки странные эти наши так называемые шерлокианцы. Та мадам, что предлагала мне стать админом Ру-Шерлокианы, заявила, что сначала Холмса читала, а потом смотрела наш сериал, и он просто точь в точь литературный оригинал. Потом заметила, что в "Шерлоке" бессвязный набор сцен и смотреть скучно. Я не являюсь его поклонником, но бессвязный набор сцен?

Что касается нашего сериала. Наверное, мне повезло, что сначала был Ричардсон, не считая тех времен, когда наш сериал был для меня "фильмом для взрослых")) А после вот очень понравился именно Соломин, поэтому Ливанов, хоть и казался мне после Ричардсона и книг довольно странным Холмсом, но пошел, как неизбежное приложение к Соломину. И вот как-то я так ухитрялась все это смотреть, что на весь этот юмор внимания не обращала. Для меня это была иллюстрация и фантазии были совсем не сатирического характера. Были моменты, которые я просто фильтровала. Помню, как удивил выбор Михалкова на роль сэра Генри. Но я тогда особо не заморачивалась, главным было другое, остальное воспринимала, как данность. Смотрела пока могла. Потом уже, когда все стало серьезно, многое стало резать глаз и слух. И еще пуще восторги наших "товарищей". Но это я к слову. Просто иногда тяжело бывает читать кое-какие комментарии. Счастье это когда тебя понимают...

Закончила с пятым выпуском, который начала переводить уже давно. Там есть еще одна интересная для меня статья, но с ней пока повременю пока не дойду до "Большой игры"
У Эдгара Смита очень тяжелый витиеватый язык, мне это помнится и по другой его статье. Завидую тем, кто как-то ухитряется делать перевод исключительно посредством яндекс-переводчика, я же лично хоть и пользуюсь им, но потом сижу и правлю всю эту околесицу.
В конце статьи допишу кое-какие примечания.

СОСКОЧИТЬ С ИГЛЫ

автор: ЭДГАР У. СМИТ

Baker Street Journal выпуск 5 1947 год

РЕПУТАЦИЯ, приписываемая Шерлоку Холмсу из-за пристрастия к кокаину и морфию, к сожалению, бросила тень на имя, которого он по праву заслуживает за разумное и цивилизованное отношение к наркотическим препаратам в их более простительной форме. В начале своей карьеры, когда расследования были малочисленны и случались крайне редко, невозможно отрицать, что он обращался за утешением к кристаллическим алкалоидам (Доктор Чарльз С. Гудман считает, что Холмс впервые пристрастился к кокаину не от скуки, а от зубной боли: как убедительно установил доктор Гудман, он страдал от хронического пародонтоза. Статья “Холмс у зубного(Dental Holmes)” в сборнике «Профиль при свете газовой лампы»); он сам рассказывает, как обнаружил, что их влияние настолько трансцендентально стимулирует и проясняет разум, что это заставляет пренебречь его неминуемым разрушительным действием для души и тела. Однако мы знаем, что Холмс никогда не был рабом порока в клиническом смысле этого слова, ибо, несмотря на то, что в какой-то период своей жизни он “три раза в день в течение многих месяцев” принимал семипроцентный раствор кокаина, он всегда мог избавиться от его чар и найти вдохновение в азарте погони.
Тот факт, что Холмс прибегал к смертельным наркотикам лишь время от времени и добровольно, сам по себе доказывает, что его репутация наркомана незаслуженна. Однако у нас есть дополнительные доказательства, того, что упорные и добродетельные советы Уотсона, которым постепенно содействовала участившаяся и возрастающая важность профессиональных занятий Холмса, в конце концов привели к тому, что он полностью отказался от этой практики.(Пропавший регбист) Мы не знаем, сколько времени заняло исправление, но можем быть совершенно уверены, что к тому времени, когда он достиг зенита своей славы, и королева, монарх и понтифик склонялись перед ним с мольбой о помощи, Мастер научился без раскаяния и сожаления тянуться вместо шприца к сифону(gasogene).( Т.С. Блейкни считает, что такой практики еще не было на момент знакомства Холмса с Уотсоном, но что она приобрела ярко выраженный характер к 1888 году и продолжалась лишь с перерывами, возможно, до 1897 года. См. работу «Шерлок Холмс: факт или вымысел?»)

Это благородное средство для разбавления напитков, ушедшее в современную эпоху вместе с масляными лампами и извозчичьими пролетками, символизирует более простую и полезную сферу удовольствий, в которой Шерлок Холмс проявил себя разумно и достойно. Его вкусы были
разносторонними и обширными: он любил виноград так же, как и ячмень, и то и другое как в их естественном ферментированном виде, так и в более крепких дистиллированных формах. В их использовании в качестве гастрономических дополнений он был логичен и точен — у него хватило
здравого смысла запить холодный ростбиф глотком пенящегося плебейского пива (Скандал в Богемии); но когда дело дошло до устриц и пары рябчиков, мы с удовлетворением узнаем, что он предложил нечто столь изысканное, как небольшой выбор белых вин (Знак четырех). У нас есть множество свидетельств о том, что он не пренебрегал крепкими и более горячительными напитками не столько ради вкусового эффекта, сколько для угощения и общения: в начале своей карьеры он предлагал Этелни Джонсу виски с содовой, и мы знаем, что "тантал" был под рукой в углу, рядом с сифоном.



Периодически встречаются другие упоминания об интересе, который проявлял Холмс к традиционному напитку своих соотечественников. Похоже, что никаких намеренных запретов не было наложено на погребец со спиртным, находящийся в комнате, но прибегали к нему лишь время от времени, и нет никаких свидетельств того, что эти возлияния были чрезмерными или входили в привычку.
В другие дни (Палец инженера; Сиреневая сторожка) на Бейкер-стрит происходят незаметные перемены - возможно, с приходом большего достатка, - и именно бренди, а не «роса Шотландии», пользуется большей популярностью. Интересно, например, что именно этот более дорогостоящий привозной спиртной напиток был под рукой у Уотсона, - хотя мы и считали его небогатым врачом, - когда Холмс нашел способ привести его в чувство во время его первого и единственного обморока.
Но, в конце концов, именно вкус Холмса в отношении вин вызывает у нас наибольший интерес и величайшее уважение. Виски есть виски, а пиво есть пиво, и даже самый невежественный человек может найти самое отборное и лучшее вино и употребить его надлежащим образом в нужное время и в нужном месте.
Однако, когда речь идет о натуральных виноградных винах, даже для скромной репутации савойского вина необходимо обладать способностью различать его вкус, и этим качеством Мастер был наделен в исключительной степени.
По сути, он был франкофилом. Есть, конечно, упоминания о бокале портвейна в юности (Глория Скотт), и об императорском токайском (из специального погреба Франца Иосифа в Шенбрунне), с неохотой предложенном злодеем фон Борком; но определенно естественное влечение Холмс испытывал к Бордо и Бургундскому. Удивительно, что, будучи англичанином своего поколения, он, похоже, полностью избегал рейнвейна. Нигде в рассказах не упоминаются вина Мозеля и Рейнланда, и это заставляет нас задуматься, уж не предвидя ли ту роль, которую ему предстояло сыграть в Великой войне, он в свое время не взял на себя смелость объявить им что-то вроде индивидуального бойкота.
В любом случае, мы можем быть уверены, что старинные, покрытые паутиной бутылки вина, присланные из гастрономического магазина для угощения мистера и миссис Фрэнсис Хэй Маултон, происходили из какого-нибудь великолепного замка в Жиронде, и что Холмс тщательно осмотрел запыленные этикетки, чтобы удостовериться в том, что вино было разлито в бутылки в данной местности.
То же самое было и с «боне», которое пробудило в Уотсоне сентиментальные чувства по отношению к Мэри Морстен: мы можем предположить — если Холмс разделил трапезу с доктором, как ,видимо, и было на самом деле, - что он позаботился о поместье, где произведено вино и о том, где оно было разлито вино, прежде чем приступить к делу.
Интересный комментарий относительно мудрости Холмса в искусстве употребления спиртных напитков можно найти в малоизвестном отрывке в рассказе о трагедии, произошедшей с Евгенией Рондер(Квартирантка под вуалью). Там, перед тем как отправиться в Южный Брикстон, где ужасно изуродованная красавица предавалась мыслям о самоубийстве, он глубокомысленно говорит своему компаньону о том, что тщетно строить гипотезы при отсутствии фактов; затем он резко меняет тему.
- Вон там на буфете, Уотсон, холодная куропатка и бутылка Монраше. Нам следует немного подкрепиться, прежде чем отправиться в путь.
"Монраше"! Это комплимент благородному вину, что Шерлок Холмс выбрал его для восстановления сил, когда он был встревожен и пребывал в смятении; что он, несмотря уже на зрелые годы, предпочел его шприцу для подкожных инъекций и сифону. Но все же это лучшая дань уважения ему самому, его вкусу и проницательности, что он остановил свой выбор на напитке, который Куртепе с восхитительной сдержанностью назвал “лучшим белым вином в Европе”.
Присутствие Монраше на буфете в доме на Бейкер-стрит, как я полагаю, было результатом обдуманного выбора, и это характеризует Шерлока Холмса как ученого (savant) и знатока (connaisseur ) в его окончательном предпочтении вина прочим наркотическим веществам.

***
Комментарий переводчика

Немного озадачило и вызвало интерес вот это предложение. "То же самое было и с «боне», которое пробудило в Уотсоне сентиментальные чувства по отношению к Мэри Морстен: мы можем предположить — если Холмс разделил трапезу с доктором, как ,видимо, и было на самом деле, - что он позаботился о поместье, где произведено вино и о том, где оно было разлито вино, прежде чем приступить к делу."(So, too, with the Beaune which helped to incline Watson sentimentally toward Mary Morstan: we can assume—if Holmes shared the doctor’s repast, as he presumably did—that he made sure of his hospice and his bottling before he partook.)

Во-первых, стоит упомянуть, что в старых переводах это был просто кларет, без всяких Боне) Ну, это я уже давно узнала. Но здесь меня немного озадачило слово hospice, которое к тому же еще идет как "his hospice". И я сначала даже подумала, что оно тут как бы в значении "приют", то бишь Холмс должен был позаботиться о том, что ставит на стол у себя дома, хотя странновато, конечно. И я не сразу обратила внимание, что потом идет "his bottling". То есть если еще приют был его, Холмса, то разлив по бутылкам-то почему his?
Короче полезла я в сеть и там наткнулась на Hospices de Beaune . Немного исторических подробностей.
Hospices de Beaune (Оспис де Бон), пожалуй, самый известный из всех благотворительных винных аукционов. Его история началась в 1443 году, когда для ухода за больными был построен знаменитый отель Hôtel-Dieu в центре Бона.
Канцлер Николя Ролен основал Hôtel Dieu в 1443 году, когда Бон вышел из 100-летней войны, периода беспорядков и чумы, опустошившей сельскую местность. Именно для бедных и обездоленных был построен этот шедевр архитектуры, вдохновленный самыми выдающимися отелями Дье Фландрии и Парижа. За строгими шиферными крышами фасада расположены потрясающий внутренний двор, красивые лакированные черепичные крыши и потолочные люки.



В 1457 году Guillemette Levernier сделал первый подарок в виде виноградника Оспис де Бону, и эта традиция сохранялась в течение пяти веков.
На сегодняшний день винодельческое поместье составляет около 60 гектаров, из которых 50 отведены для Пино Нуар, а остальные – для Шардоне. Большинство виноградников классифицируются как Grands Crus и Premiers Crus. Уход за ними доверен 22 виноделам, отобранным управляющим поместья.

Вина Hospices de Beaune продаются на аукционе ежегодно каждое третье воскресенье ноября. Продажа, организованная сегодня аукционным домом Christie’s, является самым известным винным благотворительным аукционом в мире. Вырученные от продажи средства используются для улучшения оборудования больницы Hôtel Dieu.


Ну, и добавлю еще, что в отеле Дье снимали знаменитую "Большую прогулку". Наверное, вы помните вот эту монастырскую больницу)



Ну, и, видимо, это такое ВИНО, что автор написал его с "his", что само по себе о многом говорит.

Берусь за журналы. Конечно, всего очень много и, как сказал Атос, я "клюю из всех кормушек". Зато есть ощущение, что пытаюсь охватить как можно больше источников, а если сидеть над чем-то одним, то мало того, что это монотонно, но и к тому же все остальное останется скорее всего неохваченным.

Сделала небольшой шаг назад. Это статья из 3 выпуска Baker Street Journal, который я уже прочесала. Просто хотела отложить ее до тех пор, когда уже вплотную приступлю к Этюду, но... Все изменилось.. К сожалению, и все не так, как было еще недавно. Вот даже год назад. Долго шла к этому, а когда почти дошла, но цель перестала быть столь желанной. По крайней мере, отчасти. Ну, вернуть это не в моей власти.

Не властны мы в самих себе
И, в молодые наши леты,
Даем поспешные обеты,
Смешные, может быть, всевидящей судьбе.

Кстати, у Баратынского там есть поразительные строки, имеющие ко всему этому самое непосредственное отношение:

И пламень мой, слабея постепенно,
Собою сам погас в душе моей.

Потрясающе. Но не буду о грустном. И по вышеизложенным соображениям выкладываю эту статью. А потом пойду дальше.

Но сначала кое-какие соображения после прочитанного.

Ну, во-первых, старые шерлокианцы любили очень своеобразно выражать свои мысли. И по ходу дела решила завести на Джулиана Вольффа тэг. Если еще не завела, в чем не уверена. Покопаюсь.
Далее. Почти в каждой статье делаешь какое-то открытие. Очень интересная деталь про три двери в комнате Холмса. И не могу не отметить, как замечательно это нашло отражение в Гранаде. Один из тех моментов, когда , благодаря сериалу ты понимаешь, как все было на самом деле. А в нашем - я очень люблю эту роскошную квартиру - но от действительности она страшно далека. Но и в Гранаде третьей двери не было. Мелькнула крамольная мысль - уж не потому ли "Камень Мазарини" они сняли именно так, как сняли?) Хотя понятно, что дело было не в этом, правда , в силу определенных причин эту серию я смотрела раза полтора. Во-первых, из-за практически отсутствия в ней Бретта, а во-вторых, из-за того, о чем я недавно писала - о "Трех Гарридебах", которые впихнули туда в каком-то обрезанном и смехотворном виде.
И еще обнаружила любопытный косяк, - если только это косяк - у наших переводчиков. Всю жизнь была уверена в том, что Фелпс ночевал в спальне Холмса. А вот оказывается, что это была свободная (spare) спальня. Но переводчиков я понимаю. Холмс говорит, что в Лондон не поедет, а Фелпс, значит, пусть ночует в свободной спальне. Логично предположить, что он говорил о своей комнате. Хотя Вольффу, конечно, виднее. Тем более, что Хопкинса потом все же положили в гостиной)
Но понятно, что все это требует более пристального рассмотрения, и я надеюсь, что позже будут еще статьи на эту тему.

Итак

Я ПРИСМОТРЕЛ ОДНУ КВАРТИРКУ НА БЕЙКЕР-СТРИТ

Доктор медицины Джулиан Вольфф

Задача стабилизации целого мира поистине огромна и не может быть предпринята каким-либо отдельным человеком или небольшой группой. Поэтому она была разделена таким образом, чтобы вопросы с ее компонентами можно было решать индивидуально. В силу скорее необходимости, нежели логики общая политическая стабилизация была возложена на старшего партнера этого печально известного трио - политика, маяка и тренированного баклана. После того, как все задачи были распределены, все еще остается маленький уголок мира, представляющий интерес для всех Нерегулярных, и это по справедливости будет считаться их долгом -урегулировать его внутреннее устройство самым удовлетворительным образом.
До настоящего времени границы и физический статус сферы влияния Нерегулярных оставались неизменными. Фактически, за пределами традиционных и не слишком удачных театральных декораций, они существовали только в умах исследователей. Для этих серьезных индивидуумов задача перемещения стен и мебели в постоянном стремлении соответствовать разнообразным требованиям следующих друг за другом приключений становится очень изнурительной - даже если она носит скорее умственный, чем физический характер.
Для того, чтобы пролить немного света во тьму - или , по крайней мере, в туман – представлен сопроводительный план комнат, снимаемых по адресу Бейкер-стрит, 221Б. Легко предвидеть, что этот план потребует некоторой защиты, но можно полагать, что изображенная композиция по большей части удовлетворяет условиям, изложенным в тексте. В любом случае, если это не будет признано окончательным удовлетворительным решением проблемы, то послужит основой для дальнейшего обсуждения, которое вполне может привести к желаемому результату.


читать дальше
Гостиная – наиболее знакомая комната и не должна вызвать слишком большие трудности. Ее окна с эркером упоминаются в «Берилловой диадеме» и в «Камне Мазарини». В тексте описывается ее мебель, деталь за деталью, но не приводится ее точное расположение. И это большая удача, поскольку, таким образом, это дает нам тему для широкого научного обсуждения.
На этот раз будет уместно привести примеры незначительных проблем, связанных с точным расположением мебели. Автор считает, что Холмс сидел в восточном кресле. Это позволило бы ему сидеть спиной к окну, рядом с ведерком для угля, где он держал сигары и неподалеку от его химикатов. Это также дало бы ему дополнительное преимущество - возможность попрактиковаться в упражнениях по стрельбе, украшая противоположную стену патриотическим вензелем. Кроме того, Уотсону, сидящему в западном кресле, было бы очень удобно “спрятать жемчужину в сейф и достать оттуда материалы Конк-Синглтонского дела о подлоге" (Шесть Наполеонов), а также совершать маневры с кочергой (Три конька). Нет сомнений, что многие подобные тонкости придут в голову продвинутым исследователям.
Каждому из них еще остается снабдить гостиную всеми необходимыми принадлежностями, которые, к сожалению, не могут быть показаны на плане такого типа. Их важность будет очевидна, если понять, что они включают в себя сифон, персидскую туфлю, надпись "V.R." на стене и беспорядочно разбросанные предметы на деревянной каминной полке. Этот последний пункт заслуживает особого упоминания, потому что к нему относятся приколотые перочинным ножом письма, ожидающие ответа, бутыль с кокаином и шприцы, остатки от табака, выкуренного накануне, трубки и кисеты, револьверные патроны и маленькая шкатулка из белой слоновой кости с выдвижной крышкой. Остается надеяться, что с ней будут обращаться бережно, так как она была доставлена от мистера Кэлвертона Смита.
На первый взгляд это описание спальни Шерлока Холмса из рассказа «Шерлок Холмс при смерти». Дальнейшее исследование, по-видимому, показывает, что это описание гостиной, превращенной в комнату больного. На самом деле, существует серьезная нехватка данных о точной меблировке этой важной части дома. Считается, что ее расположение рядом с гостиной настолько хорошо известно, что нет необходимости цитировать все текстовые ссылки, указывающие на это. То, что эта спальня расположена таким образом и что в ней три двери, становится очевидным посредством событий в рассказе «Камень Мазарини» которые предполагают помимо обычно используемой двери, еще и дверь, ведущую к нише эркера, а также дверь в холл, служащая вторым выходом.
Предполагаемое расположение спальни доктора Уотсона может вызвать некоторые споры, но ссылка на самые авторитетные источники приводит к неизбежному выводу, что эта комната расположена этажом выше гостиной. По меньшей мере, пять раз Уотсон упоминает о том, как спускался из своей комнаты в гостиную.
Нет нужды что-то говорить о свободной спальне, за исключением утверждения, что как-то в июле ею воспользовался Головастик Фелпс. По какой-то причине, когда молодой Стенли Хопкинс остался ночевать, ему не предоставили свободную спальню, а постелили на диване перед камином в гостиной.(Пенсне в золотой оправе)Так как это было «непогожей ноябрьской ночью», то, вероятно, там ему было более комфортно, между камином и микстурой доктора Уотсона, состоящей из горячей воды с лимоном – и другими ингредиентами.
Никаких возражений по поводу ванной комнаты не предвидится, хотя никаких конкретных документированных подтверждений ее существования приведено быть не может. Правда, Уотсон принимал как-то ванну, но, конечно же, пользовался удобствами наверху, рядом со своей комнатой.(Знак четырех)
В настоящее время на повестку дня для критического изучения вынесен предлагаемый план комнат на Бейкер-стрит. И прежде чем пренебрежительно отодвигать в сторону этот литературный труд, написанный автором на склоне лет или подвергать его слишком суровой критике , нужно серьезно рассмотреть приведенные процитированные источники. Если сами комнаты пережили недавний суровый восточный ветер, то настоятельно рекомендуется тщательно их осмотреть. Это откроет перед нами более точные доказательства, подтверждающие или опровергающие выдвинутые теории. Фактически, вполне возможно, что пока это не будет сделано ,будет весьма затруднительно проводить все дальнейшие исследования в этом направлении.

Иллюстрация, собственно, принадлежит Strampunch, но этот пост потом перепостили много раз.

"Сон"

Находящемуся в Баскервилль-холле Уотсону снится Холмс, жизни которого угрожает опасность и который три года назад просил друга поехать с ним на континент.



- Останьтесь.
- Нет, я могу оказаться опасным гостем.



- Мне все равно, но вы ранены, Холмс!
- Это просто царапины, дорогой друг.



- Поедемте со мной на континент.
- Конечно, но куда?
- Куда угодно. Мне все равно.



- Подождите, Холмс!... Холмс!



- Подождите...

По страницам тумблера.

"Никто не пишет о Холмсе и Уотсоне без любви" . Джон Ле Карре

***

Иллюстрация в стиле Лейендекера





***
То, что написано ниже, будто сняли с языка, подпишусь под каждой строчкой. И особенно в отношении "Рейгетских сквайров".
Пишет not-equippedforthis

"Вечно скорблю о том, что Гранада не экранизировала "Трех Гарридебов". В этом есть что-то дьявольское. Даже невероятное.
"Если бы ты убил Уотсона, ты бы живым отсюда не вышел" - но произнесено это могло быть ужасно напряженным, низким, язвительным, шипящим голосом Бретта. Яростный, дикий взгляд и рука, мягко опущенная на колено Уотсона. Все это ненадежное самообладание отброшено в сторону и перед нами человечность того, что произошло. Можете представить, как я скриплю зубами от возмущения."

И мне тут нравятся тэги, некоторые из которых являются отдельными фразами :

"Нас ограбили"
"Без какой бы то ни было причины никто не экранизировал "Трех Гарридебов". А там ЭТА СЦЕНА.(THE Scene)"
"Если б я увидел, как Джереми Бретт теряет разум, склонившись над раненным Уотсоном, я тоже лишился бы рассудка. Я могу только представить этот дикий взгляд в двух дюймах от камеры"
"Иногда я думаю, как Гранада могла бы снять "Рейгетских сквайров" и у меня сразу ухудшается настроение"

Продолжаю после долгого перерыва. Переводить адски тяжело. Основой перевода как бы служит электронный перевод, но только основой, потом приходится перерабатывать каждое предложение. И чем дальше, тем больше ощущаю, что французский электронному переводу поддается плохо. То есть сама-сама. До чего-то доходишь благодаря слабым познаниям в этом языке, что-то угадываешь, что-то долго и упорно ищешь в сети. Не раз уже была мысль бросить) Но конец главы как-то примирил меня с этой книгой.
Автор, правда, весьма относительный холмсоман и стилю Дойля следовать даже не пытается и к тому же убрал Уотсона с глаз долой, а Холмса называет Шерлоком, что я упрямо исправляю)
Ну, и вот если говорить о разочарованиях, то только я, наверное, могла приобрести книгу из-за обложки и названия. Да еще на французском. Форменный кот в мешке. Ничего не зная ни об авторе, не о содержании. И сейчас могу только переводить ее главу за главой, ибо иначе и не узнаешь о чем она. Полистать книжку не имеет большого смысла, если не считать большого количества знаменитых имен. Поэтому глаза боятся, а руки делают.

Мне кажется, она еще и не отредактирована, ибо встречаются предложения с совершенно обратным смыслом. И это не потому, что я чего-то не поняла. Короче не самая легкая работа.

Глава 4
Сара Бернар



В конце апреля 1889 года, когда была разгадана тайна Медных буков, Шерлок Холмс вернулся из Хэмпшира, чтобы присутствовать на свадьбе Джона Х. Уотсона с мисс Мэри Морстен, в которую доктор влюбился в сентябре 1888 года, во время дела, названного Конан Дойлом «Знак четырех». В начале 1889 года новоиспеченные супруги переехали в Паддингтон.
Оставшись один на Бейкер-стрит, Шерлок Холмс мог свободно принимать Майкрофта, которому больше не нужно было опасаться неосмотрительности Уотсона.
Итак, однажды июльским вечером Майкрофт неожиданно появился на Бейкер-стрит :
-У меня есть два билета в Театр Ее Величества. Хочешь воспользоваться этим случаем ?
Газета «Daily Telegraph» сообщила о единственном в своем роде представлении "Дамы с камелиями" с Сарой Бернар в главной роли. "Эта француженка, - писал журналист, - единственная драматическая актриса, способная играть своим голосом, как на струнном инструменте.» Заинтригованный, Шерлок Холмс вскочил вслед за Майкрофтом в кэб, который направился на Трафальгарскую площадь.
Вооруженного биноклем, детектива больше занимало раскрытие секретов таланта французской актрисы, нежели перипетии мелодрамы Дюма, истории о влюбленной куртизанке, которая жертвует собой, чтобы не разрушить репутацию семьи своего возлюбленного. В конце последнего акта, когда Арман подходит к постели умирающей Маргариты, которую он не переставал любить, Шерлок Холмс был одним из немногих зрителей, которые не проронили ни единой слезинки.
читать дальше
- Сядь рядом со мной, мой Арман, и слушай меня внимательно. Недавно я на мгновение разгневалась на смерть, каюсь; она необходима, и я люблю ее, потому что она ждала тебя, чтоб нанести свой удар!
- Больше не говори мне, что ты умрешь, скажи мне, что ты этого не хочешь!
- Даже если я этого не хотела бы, мой друг, мне, конечно, следовало бы уступить, раз так угодно Богу. Я мертва, и все, что ты сохранишь от меня, будет чистым; я жива, и на нашей любви всегда будут пятна...поверь мне, что Бог ни делает, все к лучшему ...
- Ах, мне нечем дышать! - воскликнул Арман с таким чувством, что зрители не могли понять, были ли эти слова в тексте или они вырвались у актера.
В свой бинокль Холмс увидел, как глаза Сары сверкнули стальным огоньком: ее голос становился глуше, но взглядом она поддерживала своего партнера:
- Мне придется придать тебе смелости ? Тогда, слушай меня. Открой этот ящик, достань оттуда медальон... это мой портрет тех времен, когда я была еще маленькой! Это для тебя; оставь его себе, позже он облегчит твои воспоминания.
Арман слушал ее, рухнув в кресло и опустив голову на руки. Затем, не меняя позы, но с неожиданной энергией в голосе, Сара воскликнула::
- Ты слышишь, мой Арман ?
Арман вздрогнул. Затем Сара продолжила почти приглушенным голосом:
- Дай мне свою руку... уверяю тебя, умирать нетрудно.
Опираясь на руку Армана, она встала с канапе, на котором лежала, и Шерлок Холмс увидел, что незаметно пожав запястье своего партнера, она заставила его встать со стула.
- Ах, это странно, - сказала Сара, прислонившись к Арману, чтобы удержаться на ногах.
- Что именно? - прошептал Арман.
-Я больше не страдаю. Кажется, что я наполняюсь жизнью ... я чувствую себя так хорошо, как никогда раньше... Ах, как мне хорошо!
Ее тело, казалось, было на последнем издыхании, но она продолжала со страшной силой прижимать его к себе, а затем скользнула на диван и закрыла глаза.
- Маргарита! Маргарита! Маргарита! - проревел Арман, падая к ногам Сары. Уткнувшись головой ей в колени, он, рыдая, зашептал:
- Мертва! Боже мой! Что же будет со мной?
Затем в свой бинокль Шерлок Холмс увидел, как пальцы актрисы украдкой поглаживают шею Армана Дюваля.

- Любопытный спектакль, - сказал Шерлок Майкрофту в кэбе, который отвез их домой. – Если не смотреть в бинокль, то это была пьеса Дюма. А если посмотреть, то – драма в драме.
- Разве это не способ придать пьесе дополнительное измерение ?
-Я так не думаю.
- У Сары Бернар репутация непредсказуемой актрисы, - сказал Майкрофт, выходя из остановившегося кэба.


Не прошло и часа после возвращения Шерлока Холмса на Бейкер-стрит, когда в дверь позвонили. На лестнице послышались быстрые шаги, и в его дверь постучали. Холмс открыл дверь. Женщина, из-под полураспахнутого плаща которой виднелось платье горничной, поспешно вошла в комнату и воскликнула с сильным французским акцентом:
- Моя хозяйка хочет видеть вас, месье!
- Не могли бы вы сначала сказать мне, кто ваша хозяйка?
- Мадам Сара Бернар!
- Что ей угодно?
- Встретиться с вами сейчас - это очень серьезно. Фиакр ждет.


Когда Шерлок Холмс вошел в гостиную роскошного номера, который занимала в "Савойе" актриса, Сара закрывала на замок маленький кожаный дорожный саквояж, в который она убрала выручку от выступления. Пристегнув ключ к своему золотому поясу, она протянула руку детективу, который наклонился и поцеловал ее:
- Простите меня, месье, за эту несвоевременную просьбу, но речь идет о моей репутации и жизни одного человека.
- Вашего партнера? – спросил Холмс.
- Кто вам сказал?
- Я присутствовал сегодня вечером на вашем спектакле. Это было в высшей степени интересно, мадам. Первый раз я видел на сцене актера, который с такой очевидностью демонстрировал, что у него ломка.
- Так это было заметно! – воскликнула встревоженная Сара. – Значит, все знают?...
- Маловероятно, мадам, что большинство зрителей сможет распознать воздействие на наркомана наркотика или, скорее, его отсутствия.
- Этот наркоман, мистер Холмс, - сказала Сара, как бы невольно возвращаясь к тону трагической актрисы, - еще и мой муж.
- Я не знал об этом, мадам.
- Газеты не преминули написать об этом в свое время.
- Я мало читаю французские газеты.
- Я вышла замуж в Лондоне, в церкви Святого Андрея на Уэлл-стрит.
- Я сожалею, что это ускользнуло от меня. Я уделяю больше внимания музыкальной хронике, чем драматической.
- Вы не любите театр, сэр!
- Меня больше интересуют методы, которые он применяет. В том числе посредством голоса, тембра голоса.
- Тембра голоса ! Одного только тембра ? - сказала Сара, удивленно глядя на Шерлока Холмса.- Странно ! Но это не важно, месье Холмс, умоляю вас: найдите моего мужа!
- Сначала расскажите о нем. В своем нормальном состоянии это должен быть привлекательный мужчина с идеальным греческим профилем.
- С профилем Аполлона, месье Холмс. Атташе греческого посольства, более увлеченный театром, чем дипломатией, он попросил меня принять его в свою труппу. Я приняла его для турне по Европе. Красавец, какие бывают лишь на Олимпе, он преследовал меня, смущал, я уже готова была потерять голову. Тогда, в порыве, вместо того чтобы поддаться недостойным чувствам, я решила выйти за него замуж. Из Неаполя, где мы были, мы приехали сюда пожениться, потому что в Италии католичка, которой я являюсь, не могла выйти замуж за православного. Это было в 1882 году. В апреле будет семь лет. Вскоре после нашей свадьбы я обнаружила, что мужчина, которому я отдала свое имя...
- Вы забыли сказать мне его собственное.
-Его имя? Дамала! Жак Дамала. Что ж, Жак стал завидовать славе Сары Бернар. Он хотел бы сделать из меня Сару Дамала ! Моя публика не смогла бы этого вынести. Затем, чтобы заставить меня страдать, он стал бегать за девушками. Чтобы разорить меня, он отправился играть в Монте-Карло. Наконец, чтобы унизить меня, он уехал в Африку и вступил в полк спаги. Он вернулся во Францию только после того, как заразился там наихудшими пороками: употреблением опиума и тысячи других ужасных наркотиков. Мне пришлось прогнать его! Но вскоре, вернувшись из Америки, я узнала, что он живет в ужасных трущобах. Женское сердце не может оставаться бесчувственным. Мне было жаль его. Я разыскала его и поселила его у себя, на бульваре Перейр. Я наняла для его лечения лучших врачей Парижа. И чтобы вернуть ему вкус к жизни, я принесла себя в жертву, взяв его в свой спектакль, надеясь, что радость быть со мной на сцене заставит его забыть о своих пороках. Какое-то время у меня все шло хорошо. Это было лишь какое-то время, как вы могли заметить сегодня вечером.
- Что произошло после того, как упал занавес ?
- Он сейчас же вернулся в свою гримерную. Я пошла в свою. Когда я закончила снимать грим, то послала за ним. Он исчез. Если он устроит скандал, пресса не пощадит меня. Вы, должно быть, помните, что во время предыдущего визита газетчики написали обо мне ужасные гадости под самым бесполезным предлогом: рев моего гепарда взбудоражил соседских собак!
- Видел ли кто-нибудь, как он уходил из театра ?
- Кто? Жак? Моя горничная сказала мне, что портье видел, как он вышел и сел в фиакр.
- Могу я поговорить с вашей горничной ?
Сара позвала ее. Молодая женщина подтвердила, что портье видел, как Дамала ушел в сопровождении другого мужчины. Судя по его описанию, она думала, что уже видела его в коридоре, куда выходят гримерные. Она помнила его цилиндр, но забыла черты его лица, за исключением того, что он носил бакенбарды.
- Рыжие бакенбарды ? - спросил Холмс.
- Рыжие ? Да, в самом деле.
- Он не прихрамывал ?
- Ах, да ! - воскликнула горничная. - Я думал, что это потому, что у него неудобные ботинки.
- Мадам, - сказал Холмс, поворачиваясь к Саре, - Я был немного самонадеян: я был не единственным сегодня вечером, кто смог распознать наркомана. Но не бойтесь ничего. Ни я, ни этот человек ничего не скажем прессе. Путешествующие наркокурьеры проявляют максимальную осмотрительность. В моем списке офисов есть адрес опиумного притона, где подвизался этот человек. Завтра утром Жак Дамала вернется в свой гостиничный номер. Спокойной ночи, мадам.


Шерлок Холмс вышел из кэба недалеко от Хеймаркетта, у приличного на вид дома, в котором располагался закрытый частный клуб. В будуаре, в полуобморочном состоянии на диване лежал Дамала. Ему нельзя было возвращаться в «Савой» в таком состоянии. Тогда Холмс уселся в кресло, закурил свою трубку и, ожидая, пока несчастный придет в сознание, достал из кармана исследование о скрипках Страдивари и погрузился в чтение.
Два часа спустя Жак Дамала вздохнул. Холмс кашлянул, и спящий приоткрыл глаза, казалось, не помня, где он находится. Детектив назвал свое имя и рассказал ему о поручении, которое дала ему Сара Бернар.
- Значит, теперь она Вас отправила по моим следам.
- Я бы не взялся за это дело, если бы не чувствовал, что ваша безопасность находится под угрозой. Есть клубы, вступить в которые тем более легко, что затем трудно отказаться от уплаты взноса, который становится все более и более обременительным и все более и более неотложно требует существенного денежного вложения.
-Я должен поблагодарить вас, месье Холмс! Но что же делать, не бежать же, потому что от своих мыслей не скроешься, если только забыть о них.
- Каждый человек, рано или поздно, задает себе этот вопрос.
- Вы знаете на него ответ ?
- Пока нет. Он далеко не прост. Но со временем ...
- Я бы хотел этого, мистер Холмс. Но вы не знаете заведения Сары Бернар. Тот, кто туда проникает, не может убежать !
-Не знаю, что бы я сделал. Мадам Сара Бернар рассказала мне о вашем побеге в Африку.
- Бегство в пустыню! Испытания, которым подвергаются африканские батальоны, ужасны. В Париже трудности все же не лишают тебя комфорта. Я вернулся. Сара, должно быть, уже рассказала вам о нашей свадьбе.
- В нескольких словах.
- Она рассказала вам, как, обольщенная, не смогла устоять перед моим обаянием.
- Она сказала мне, что вы очень красивы.
- Это было правдой. Но я не любил ее. Я любил Жанну, ее сестру. Сара, неизмеримая гордость которой сравнима только с ее ревностью, никогда не терпела, чтобы кто-то обращал внимание на кого-то, кроме нее. Она хотела, чтобы я был у ее ног. Мы гастролировали по Европе. Она пускает в ход свое обаяние, подобно укротителю, который щелкает кнутом. Я упорно не хотел подчиняться. То, что было для меня чем-то вроде игры, стало для нее навязчивой идеей. Никто никогда не оказывал ей сопротивления. Молодой грек не мог не заметить ту, которая пробудила пыл старого Виктора Гюго. Тогда в Неаполе, чтобы заставить меня сдаться, безумная не от любви, а от уязвленной гордости, Сара сказала, что согласна стать моей женой. У меня хватило ума не отказаться от того, что предлагали ей многие состоятельные люди. В Италии формальности были долгими. Опасаясь, что я возьму себя в руки, она бросила свою труппу, чтобы обучать меня в Лондоне, где она могла бы надеть на меня ошейник и выставлять напоказ, как она выставляла напоказ свою пантеру, потому что эта женщина, сэр, любит не домашних животных, а домашних хищников, которые так и умирают на цепи. И я умру, месье Холмс, поверьте мне!
-Каждый несет в себе свою правду, - произнес Шерлок Холмс. - Персидская пословица гласит: "Опасно отнимать у тигрицы тигренка, а у женщины - ее иллюзии".
Сказав это, детектив поднялся с кресла и подошел к окну, чтобы раздвинуть шторы.
- Скоро рассветет. Я думаю, что сейчас вы в состоянии вернуться в отель.
Уже близился рассвет, когда Холмс помог Дамале выйти из кэба и передал его с рук на руки швейцару "Савойи".


Вернувшись на Бейкер-стрит, 221Б, он открыл ящик комода в своей комнате и достал кожаный футляр, из которого извлек шприц. Он наполнил его жидкостью из небольшого флакона, затем закатал рукав рубашки.
На следующий день юный посыльный из Отряда Нерегулярных войск, которого он использовал в деле Знака четырех, принес ему конверт с надписью "Савой". В нем был чек и записка:


«Я хотела бы поблагодарить вас при встрече, но мое слишком короткое пребывание здесь не оставляет мне на это времени. Я также хотела бы рассказать вам о моей большой подруге, композиторе Августе Холмс. Между вами есть какие-то родственные связи? Я обязательно расскажу ей о нашей встрече. В Париже для вас открыт мой салон.
С благодарностью, Сара Бернар»


Шерлок Холмс сунул письмо в карман халата и увидел, что юный почтальон до сих пор стоит у двери.
- Не нужно ждать, Билли. Ответа не будет.
- Дело не в этом, сэр, - сказал мальчик, нерешительно поглядывая на него. - Дело в том, что мне нужно вам кое-что сказать.
- В самом деле? Ну, я тебя слушаю, - сказал Шерлок Холмс.

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

В качестве небольшого пока отвлечения от работы, а заодно и от своих тревожных мыслей, пошла на тумблер и зашла на страницу acdhw, которую когда-то очень любила, особенно когда автор полемизировал в обсуждении отдельных рассказов.
А сегодня как-то очень кстати глаз упал на кое-какие гифки и я как в старое доброе время кинулась их сохранять.

Одни из тех случаев, когда можно увидеть стремительность мысли. Причем ежесекундную.



Вот он, настоящий Холмс. Вовсе не тот, кто вальяжно расположившись в кресле с трубкой в зубах, с умным, типа, видом говорит что-то нравоучительное. Кто-то потом еще говорит, что он энергичен.



Тут прямо по Чуковскому: "Нам то и дело показывают самый процесс мышления, а это в беллетристике - величайшая редкость".

Ну, и тут немного на тему "химии". Никак не могу забыть, что, видимо, целый ряд наших зрителей в Гранаде эту самую химию не видят. То ли дело в советском сериале... Невольно вспомнишь Райкина: Ну, что это за недомолвки! Ты скажи мне прямо, в лоб.

Что касается химии, то она там, вообще-то чуть ли не в каждом кадре. А вот это не химия, это нечто большее.









Вот здесь в "Подрядчике" это что-то сродни какому-то танцу - и классная работа оператора.







Последняя сцена - одна из "загадок") Думаю, бесполезно было бы спрашивать о ней Бретта, Хардвика, режиссера и автора сценария. Как и о многом другом - имеющий глаза, да увидит.