Посмотрев несколько серий "Аббатства Даунтон", решила все же попробовать перейти тут на "ты". Показалось, что когда на конюха кто-то орет, вряд ли называет его при этом на "вы") Потом посмотрю, как быть с предыдущими главами.

Есть там еще одно грубое выражение, практически непечатное, которое я оставила, как есть, ибо его никак культурно не передашь, а слов из песни не выкинешь.

Глава 11: Тяжелый путь

На следующее утро я был грубо разбужен.
От природы я не из тех, кто рано встает, за исключением тех случаев, когда того требует необходимость. Подъем на рассвете был чем-то таким, к чему я не испытывал ни склонности , ни какого-то воодушевления, и, не имея такой привычки, я вообразил, что меня вместе с остальными обитателями конюшенного двора разбудит звон колокольчика или крик петуха.
Чего я никак не ожидал, так это того, что мне на голову выльют ведро холодной воды.
Я закашлялся, хватая ртом воздух и, моргая, уставился в неулыбчивое лицо юного Дэнни Палмера. - Уже половина шестого, - сказал он. - Вставай.
Нет ничего страшнее ученика жокея, отстраненного от своих обычных обязанностей новичком. Вчера я вынес его молчаливую ярость; но, очевидно, меня было не так-то легко простить. Я должен был задаться вопросом о его привязанности к Екатерине Великой. Было ли это просто его привязанностью к лошади или чем-то более зловещим? И не было ли ему известно, что эта невзрачная кобылка выиграет в пятницу забег?
В этот час, когда я чувствовал себя несчастным из-за дурно проведенной ночи, когда я лежал, свернувшись калачиком на лошадиной попоне и тюках сена, и мучился от сквозняков из щелей под дверью, подобные соображения были выше моего понимания. Я мог думать только о том, как пережить следующие несколько часов работы, прежде чем наступит перерыв на обед.
Как бы то ни было, я, пошатываясь, вышел из сарая и присоединился к другим парням, чтобы приступить к утренней кормежке. Я начал с Грейфрайера, который приветствовал меня теплым носом и вопрошающим взглядом ярко блестевших глаз. Екатерина Великая была смелее и сунула нос в ведро еще до того, как я вылил содержимое в ее ясли. Следующим был Голиаф, и по стайке парней, собравшихся у дверей конюшни, я понял, что это будет непростой задачей.
Они ничего не сказали, но по их ухмылкам и понимающим взглядам я понял, что сейчас что-то произойдет.
Я осторожно отодвинул засов на двери стойла и распахнул ее. Голова жеребца рванулась в мою сторону, оскалив зубы. Я отскочил назад, и конь отступил в темноту конюшни. Это было встречено смехом зрителей.

читать дальше
-Он тебя поимеет, - сказал один из них. - Голиафу всегда нравится пускать первую кровь своему парню. Лучше всего, Генри, пойти туда и покончить с этим.
Я не собирался позволять жеребцу укусить меня. Но, в конце концов, мне все равно пришлось бы войти. Даже если бы я оставил ведро у двери, мне все равно пришлось бы зайти внутрь, чтобы пополнить запас сена. Пока я обдумывал, как лучше всего нам обоим выйти сухими из воды, мои глаза привыкли к тусклому освещению, и я смог разглядеть коня в задней части стойла. Он был начеку, готовый к следующей атаке. Были видны белки его глаз, а шея блестела от пота. В холодном утреннем воздухе от черной шкуры поднимался пар, а его дыхание вырывалось из ноздрей приметными струйками, делая его похожим на огнедышащего дракона.
Наблюдая за ним и слушая насмешки других парней, мне пришло в голову, насколько просты лошади по сравнению с их хозяевами-людьми. Любовь, голод, паника - побуждения, которые мы стремимся замаскировать предательством и обманом, - явно шаблонны. Мы сами виноваты в том, что не распознали знаки. Если они захотят убить из-за соперничества, самозащиты или страха, то они это сделают. Никто не пытается спрятаться за наемными сообщниками, которым щедро платят за то, чтобы они подсыпали наркотики в чью-то еду, и наблюдать, как человека лишают жизни. Оказавшись перед выбором между Майкрофтом и тысячью фунтов лошадиных мускулов, я знал, что предпочесть.
С учетом этого, ответ на нашу проблему был очевиден. К большому замешательству других парней, я оставил Голиафа и отправился на поиски мешка. Они озадаченно наблюдали, как я высыпаю в него корм из ведерка. Затем я снова открыл дверь конюшни.
Голиаф увидел меня, но не сделал попытки напасть. Он не сводил с меня глаз, пока я обходил конюшню, добирался до яслей и насыпал в них корма. Он проявил интерес и сделал несколько шагов вперед, обнюхивая мое подношение. Когда он обнаружил, что оно ему по вкусу, он начал есть с аппетитом, больше не обращая внимания на мое присутствие. Я насыпал в ясли сена и оставил его спокойно есть.
Парни качали головами и что-то бормотали между собой, когда я появился, и по выражению их лиц я понял, что заслужил невольное уважение. Лишенные утреннего развлечения, они вернулись к своим обязанностям. Следом за ними шел невысокий пожилой мужчина, который, как я заметил, слонялся по двору накануне. Постоянная ухмылка прочертила глубокие морщины на его загорелом лице вокруг глаз и рта, а мясистые скулы почти не скрывали впалых щек. Когда он улыбался, что делал довольно часто, становилось заметно, что у него отсутствуют передние зубы, как нижние, так и верхние, остались только клыки и один или два коренных с каждой стороны. Красный нос картошкой с лопнувшими венами не добавлял ему привлекательности, равно как и его внушительное брюшко. Самой характерной из всех его черт была хромота, придававшая ему покачивающуюся походку моряка.
-Это было впечатляюще, - заметил он.
Он стоял, прислонившись к двери конюшни, скрестив руки на груди и улыбаясь мне, пока я занимался утренней чисткой коня. Его слова и поза располагали к разговору, но в этот час, когда действие вчерашней дозы опия заканчивалось, я был не в настроении кому-либо угождать.
- Генри, не так ли? Ты новенький.
Этот вопрос заставил меня кивнуть в знак подтверждения его слов. В ответ он тихо рассмеялся.
- Другие парни делали ставки на то, сколько синяков поставит тебе Голиаф этим утром. И есть те, кто лишится своих денег. Ты не будешь пользоваться популярностью.
- Я к этому привык, - ответил я.
-В самом деле? - спросил он задумчиво. - Ты лучше ладишь с лошадьми, чем с людьми?
- Ну, скажем так, что я их понимаю.
- Не могу этого отрицать. Ты хорошо справился с Голиафом. Как ты узнал?
Я остановился и погладил рукой блестящую шерсть. Бок лошади дернулся, а копыто немного приподнялось над землей в знак некоторого неповиновения, но мы достигли взаимопонимания.
- Я могу распознать ужас, когда вижу его. Он боялся не меня. Вчера он сбросил меня, не задумываясь ни на секунду. Единственное, что изменилось с тех пор, - это то, что я держал в руке.
- Ведро.
Я кивнул.
- Я так понимаю, что его когда-то этим били? Я бы сказал, что по голове, потому что вижу небольшой шрам над его правым глазом.
- Это сделал первый парень, который о нем заботился. Он всегда был очень напорист, дерзок, был Голиафом. Всегда готов наброситься на свою еду. Этот первый парень совершенно не разбирался в лошадях. Как бы то ни было, однажды Голиаф переусердствовал и выбил ведро у него из рук. Парень взял это ведро и ударил им коня по голове. Тот чуть не лишился глаза, а он - призового жеребенка герцога. Когда Мильтон узнал об этом, он плетью погнал парня отсюда в Лоустофт.
- И теперь Голиаф боится ведер.
Старик хмыкнул.
- Другие парни обычно бросали его еду на пол и убегали. Нельзя так обращаться с лошадью.- Он долго смотрел на жеребчика, погруженный в свои мысли, прежде чем снова обратить свое внимание на меня. - Для конюха, Генри, ты говоришь очень складно.
- Я работал в конюшнях лорда Роузлинна до того, как приехал сюда. Ты перенимаешь лондонские манеры, если какое-то время живешь в столице.
- Не знаю, парень, - печально сказал старик. - Я всю свою жизнь был рядом с лошадьми, и мужчиной и мальчиком. - Словно внезапно пораженный своей оплошностью, он протянул руку. - Кстати, ребята зовут меня старым дядей Томом.
Я пожал ему руку.
- Генри Холмс, - ответил я. - Ваша фамилия, случайно, не Кобли?
Впервые его улыбка померкла.
- Откуда ты это знаешь?
Это был рискованный шаг, но он принес мне поразительное удовлетворение. Когда моя проблема была под контролем, даже в свои плохие дни я все равно был лучше, чем кто-либо из сотрудников Скотленд-Ярда. Я ежедневно снижал дозу и преодолевал последствия при помощи тяжелой работы, как физической, так и умственной.
Воодушевленный и ободренный, я продолжил.
- А как еще следует называть человека, которого ласково называют "Старый дядя Том"? Отсылка к песне "Уайдкомбская ярмарка". Среди тех, кто ехал на серой кобыле, были "Старый дядя Том Кобли и все остальные"*. И все же вы родом не из тех краев. Я бы сказал, из Йоркшира.
- Да, когда я был мальчишкой... Но как, черт возьми…
- Акцент стерся, но следы все еще есть.
Он был застигнут врасплох.
- С кем ты разговаривал?
- Ни с кем. Я многое замечаю, - дипломатично ответил я.
- Что еще ты заметил? - осторожно спросил он.
Я расчесывал хвост Голиафу и не отрывался от своей работы. Я позволил своим выводам проистекать естественным путем, наслаждаясь моментом, о котором еще неделю назад думал, что он уже никогда не наступит.
-Вы были довольно успешным жокеем, пока травма не положила конец вашей карьере. Вы начали пить, от вас ушла жена, и с тех пор пробавляетесь тем, что продаете свои сведения о скачках.
Его рот раскрывался все шире, пока я говорил, и его челюсть должна была совсем отпасть при моем следующем утверждении.
- А еще вы отчим Мильтона.
Он смотрел на меня, как на существо демонического происхождения. Я постарался развеять его опасения.
- Вы лишились зубов совершенно особым образом. Передняя их часть, верхняя и нижняя, я бы сказал, выбиты при падении с лошади. На нижней челюсти я вижу небольшой кусочек корня, который все еще на месте. Значит, он был сломан, а не удален или сгнил. Вы также потеряли свои задние коренные зубы. Ограничения по весу, налагаемые на жокеев, обязывают их есть мало или исторгать съеденную пищу. Кислоты, применяемые в течение длительного периода времени, неизменно приводят к гниению зубов. Вы бы не подвергли себя такому испытанию, если бы оно того не стоило. Отсюда и ваш прежний успех.
- Да, это правда, - изумился он.
- Травма очевидна по вашей хромоте. У вас одна нога длиннее другой, перелом, который не сросся должным образом. То, что это произошло уже давно, видно по рисунку износа на ваших ботинках и вашей походке. Вас беспокоят боли в бедрах и спине, когда вы пытаетесь компенсировать вашу травму.
Он оцепенело кивнул.
- Это случилось во время забега. Лошадь опрокинула нас через ограждения. Сломала нам ногу, как морковку, обе кости, вот и все. Они так никогда и не срослись должным образом.
- Что объясняет ваше пристрастие к выпивке, о котором свидетельствует ваш цвет лица и распределение массы тела.
Он похлопал себя по внушительному животу.
- У меня нет никаких проблем с выпивкой.
- Но они были у вашей жены. То, что она ушла от вас, было следствием вашего пьянства, которому вы предались из-за потери вашей профессии. Когда человек теряет то, что ему дорого, на смену ему приходят отчаяние и еще худшие опрометчивые поступки.
Он взглянул на меня.
- Ты говоришь так, парень, как будто тебе самому такое известно.
Учитывая события последних нескольких месяцев, именно так и было. И у меня не было никакого желания к этому возвращаться.
- Что касается остального, вы снабжаете местных зазывал информацией о лошадях в этой конюшне. Мистер Мильтон не из тех, кто станет терпеть подобное поведение без веской причины. То, что он не отправил вас паковать свои вещи, говорит о том, что он сочувствует вашему тяжелому положению. Он сам был жокеем. Очевидно, он пытался подражать вам. Разница в фамилиях говорит о том, что вы могли быть только его отчимом.
- Честное слово, - сказал он, - если бы я не слышал этого собственными ушами, я бы никогда в это не поверил. Ты умный человек, Генри, и не ошибаешься. С такой проницательностью из тебя получился бы поистине хороший тренер.
Я покачал головой.
- Я был благодарен мистеру Мильтону за эту работу.
- Ты надолго не задержишься?
- Пока я не найду что-нибудь получше.
Улыбка снова озарила его лицо.
- Нет ничего лучше, чем работать с лошадьми, парень. Вот увидишь. - Он понизил голос. - Надеюсь, ты не будешь упоминать о том, что мистер Мильтон приходится нам пасынком. Никто не должен этого знать. Я был бы признателен, если бы ты держал это при себе.
- Почему он не признает вас?
Старик пожал плечами.
- Наверное, стыдится нас. Ты был прав. Я был действительно хорошим жокеем. Потом я сломал ногу, и никто больше не хотел, чтобы мы катались на их лошадях. Я не буду лгать. Это ожесточило нас. Жена ушла и забрала мальчика с собой. Однако он вспомнил старину Тома, и когда я пришел сюда, он сказал, что я мог бы задержаться и дать некоторые сведения, которые, по его мнению, должны быть известны зазывалам.
- Понимаю. И что он хочет, чтобы они узнали о Голиафе?
- Голиаф - конь герцога. Его светлость считает, что он мог бы стать чемпионом.
Я просил его продолжать.
- У герцога есть идея сделать из него племенного жеребца. На его счету несколько легких скачек , и за этого коня можно было бы получить неплохую цену за покрытие кобыл.
- Он выигрывает скачки? У него хорошая скорость.
- Да, - согласился Том. - Но не выносливость. Сейчас ему четыре, и он выиграл всего несколько скачек, будучи побежден гораздо чаще, чем он занимал первое место… Он был бы неплохим конем, если бы его кастрировали. Видишь ли, он падок на дамочек. В любом случае, этого не произойдет. Нет никакого смысла его кастрировать.
- А как насчет Екатерины Великой?
Он прищурился.
- А что насчет нее?
- Она приличная лошадь? Я спрашиваю только потому, что она тоже моя подопечная.
- Вполне приличная лошадь для кошачьего корма, - усмехнулся Том. - Я бы не стал ставить даже на то, что имя Екатерины Великой начинается с буквы "Е".
Мы оба услышали топот сапог, направлявшихся в нашу сторону. Том покинул свое место и побрел прочь, однако недостаточно быстро, потому что вновь прибывший в одно мгновение оказался рядом с ним.
- Ты же не отрываешь моих парней от работы, старина? - спросил Мильтон.
- Просто знакомлюсь, мистер Мильтон, - сказал тот, прикасаясь к своему кепи.
- Что ж, отправляйся своей дорогой. И возьми с собой эту грязную трубку. Я не позволю курить у себя во дворе. - Отправив его идти своей дорогой, Мильтон перевел свое внимание на меня. –Иди сюда, Холмс.
Я повиновался без возражений. Мильтон пристально посмотрел на меня.
- Что это у тебя на лице? - спросил он.
Я провел рукой по своему небритому подбородку, гадая, что же он увидел такого, чего не увидел я. Прежде чем я успел ответить, он ударил меня по лицу. Я пошатнулся от удара и почувствовал, как у меня застучали зубы.
- Мой тумак, вот что, - прорычал он. - В следующий раз, когда я увижу тебя, Холмс, я хочу, чтобы ты был выбрит и выглядел респектабельно. И чтоб я больше никогда не видел, что ты выглядишь, как бродяга. В будущем я хочу видеть, чтоб ты был на ногах уже в пять часов, в моей конторе и с чистым подбородком. Ты понял?
Я кротко ответил, что это больше никогда не повторится.
-Хорошо, проследи, чтобы этого больше не произошло. – Он частично остыл. - Итак, сегодня утром ты поведешь Грейфрайара и Екатерину Великую на тренировку. Но не Голиафа. Поскольку завтра у него скачки, я попросил его жокея приехать, чтобы проехаться на нем. Позаботься о том, чтоб он был оседлан и готов к выезду. Вигор не любит, когда его заставляют ждать.
Он умчался прочь, выкрикивая приказы и заставляя конюхов разбегаться во все стороны. Билли Уильямс с опаской приблизился ко мне с седлом и уздечкой в руках. Он посмотрел на мою кровоточащую губу с выражением, которое было чем-то средним между усмешкой и сочувствием.
- Ты должен следить за тем, чтобы Мильтон не ударил наотмашь, - сказал он. - Он довольно быстр, когда находится в задиристом настроении.
- Придется это запомнить.
- Вигор тоже малость распускает руки, особенно когда немного выпьет. Постарайся его не разозлить.
- Жокей Голиафа?
- Жокей конюшни, - поправил меня Уильямс. - Он ездит на всех лошадях герцога. Думает, что однажды он станет чемпионом. - Он фыркнул. - Сидни Вигор - его называют " Хаммерсмитским чудом" из-за его "мастерства" как в седле, так и вне его, если ты понимаешь, о чем я. Неприятная работенка, если можно ее так назвать. И очень самоуверенный при этом. Говорит, что он происходит из русского дворянства.- Он издал смешок. – По-моему, самое восточное место, где он когда-либо бывал, - это Саутенд-он-Си.
Он повернулся, чтобы уйти.
- Почему Хаммерсмит? – крикнул я ему вслед.
Он пожал плечами.
- Он говорит, что родился именно там. Но потом он много чего говорит. Полагаю, это звучит лучше, чем бордель в лондонском Ист-Энде. Аристократ, конечно, так я ему и поверил!
Вскоре я понял, что скептицизм Уильямса был оправдан. Сидни Вигор с важным видом появился во дворе почти в девять часов после того, как другие лошади были выведены на прогулку. Не слишком впечатляющий экземпляр, худой, как токарный станок, и ростом чуть более пяти футов, он имел нездоровый вид человека, который слишком много времени проводит в сомнительной компании.
У меня также были сомнения в его способности выполнить поставленную перед ним задачу. Он выхватил у меня поводья лошади, от него пахло алкоголем, и после того, как я подсадил его, все, что он мог сделать, это удержаться в седле. К тому времени, когда он вернулся после скачки, цвет его лица приобрел зеленоватый оттенок, а глаза закатились. Он упал с взмокшей лошади и поспешил к ближайшей стене, где его вырвало. Я увидел, что Мильтон наблюдает за ним, уперев руки в бока и раздраженно поджав губы.
- Вы будете достаточно здоровы, чтобы завтра ехать верхом? - спросил он.
Вигор пьяно ухмыльнулся, вытирая рот.
- Я и сейчас достаточно здоров. Просто дайте мне поспать, и я приведу вашего ленивого жеребца к финишу прежде, чем вы успеете сказать "Победитель Дерби".
С этими словами он, пошатываясь, направился в помещение Мильтона, как я предположил, в поисках кровати. Он случайно заметил, что я смотрю на него, и его губы неприязненно скривились.
- На что ты смотришь?- закричал он на меня. - Не стой там, разинув рот, парень. Убери за мной. А когда закончишь, можешь почистить мои ботинки.
- С удовольствием, сэр, - сказал я сквозь стиснутые зубы.
- Чертовски верно. И это честь - вот что это такое, говорю тебе, честь! Тебе следовало бы умолять меня позволить тебе начисто вылизать мои ботинки. И все же ты смотришь на меня так, как будто я ничто. Я научу тебя, я научу тебя, каково это - быть никем!
С этими словами, не глядя, куда идет, он наткнулся на дверной косяк и ударился головой. Я наблюдал, как он некоторое время пытался найти дверь. Открыв ее, он ввалился внутрь.
- Как я уже сказал, он действительно чудо, - сказал Уильямс, внезапно снова оказавшись рядом со мной. - Для меня удивительно, как он держится прямо.
- Почему Мильтон его терпит?
- Потому что он привозит домой победителей. Не спрашивай меня, как он это делает, но он лучший жокей, который у нас есть. Похоже, ты ему не понравился, так что будь осторожен с ним, Генри. Теперь он превратит твою жизнь в сплошное мучение.


***

*"Widecombe Fair », также называемая« Том Пирс »(иногда пишется« Тэм Пирс »), является известной девонской народной песней о человеке по имени Том Пирс, чья лошадь умирает после того, как кто-то одолжил ее, чтобы отправиться на ярмарку в Уайдкомбе со своими друзьями. Ее припев заканчивается длинным списком людей, отправляющихся на ярмарку: «Билл Брюэр, Ян Стювер, Питер Герни, Питер Дэви, Дэн'л. Уиддон, Гарри Хоук, старый дядя Том Кобли и все остальные. "Некоторые исследования показывают, что имена изначально относились к реальным людям.

В качестве фамилии в длинном списке" Дядя Том Кобли и все остальные "стало использоваться как юмористический разговорный язык, означающий "все и каждый ".
Иллюстрация к этой песне

@темы: Шерлок Холмс, Westron Wynde, Злостная клевета на инспектора Лестрейда

Ужасно похоже на нашу террасу и на тахту там, которая только была более высокой и к ней вплотную примыкал обеденный стол. За едой я сидела на этой тахте и забиралась туда как-то кувырком, подобрав ноги.

Сегодня первый день отпуска, и мне далеко не десять лет, а в голове полно не самых веселых мыслей, но все равно есть впечатление начала каникул.

@темы: Про меня

Из московской старины



В Москвѣ проживаетъ сынъ А. С. Пушкина, А. А. Пушкин, генералъ от кавалерiи. Бодрый и полный силъ старикъ несетъ трудную работу в Опекунском Совѣтѣ, где он состоитъ предсѣдателемъ Опекунскаго присутствiя. Москвичамъ прекрасно извѣстна симпатичная фигура старика-Пушкина, котораго нерѣдко можно видѣть гуляющимъ на Тверскомъ бульварѣ. Каждый разъ, когда онъ проходитъ мимо памятника Пушкину, старикъ бросает нѣжный и пытливый взглядъ на бронзовое изображение своего отца.

@темы: Пушкин, Фотографии

@темы: Шерлок Холмс, Робертс, Джон Уотсон, Исследования

***

"Сейчас такая рейтинговая конкуренция, что полчаса не шутишь — могут забыть. Гонка за круглосуточностью приводит к бессмысленности".

Александр Ширвиндт

***

Я не Ширвиндт, но по себе знаю, что так оно и есть. И, да, это бессмысленно.

Иногда ты вдруг непосредственно ощущаешь уроки жизни. Ну, может быть, не просто жизни, понимаешь, что тебе кто-то что-то показывает. Когда ты глядишь вслед уходящему поезду, а он давно ушел. И если вернется, то это будет уже другой поезд.

И что касается этого дневника, то вообще,наверное, нет смысла чего-то ждать и о чем-то расстраиваться, ничего не будет. Наверное, я как-то устала от надежд и ожиданий.

Насчет того, что поезд ушел. Ну, по крайней мере отчасти. Вот было время, когда народ искал книги по Холмсу 221b.diary.ru/p168720757_poisk-knig-o-sherloke-... Сейчас я днем с огнем этих людей, - которым оно надо - найти не могу. И вот здесь, когда Тенар перевела первую часть эпопеи о молодом Холмсе shbb.diary.ru/p184961134.htm?from=30 , как все мечтали о продолжении. Теперь обратная ситуация, все это есть, но никому не надо.

Но это я уже как бы задним числом, выдохлась.

***

По ходу перевода всплывает очень много вещей, которые хочется записать отдельно, но, наверное, все же все напишу в примечании к будущему посту. С Фелпсом все оказалось довольно запутано)


***
Еще такой момент по поводу дайри. Раньше, когда я не только писала посты, но и много писала комментариев и отвечала них, все было намного проще. Написал комментарий, значит, тебе точно будут приходить уведомления о всех последующих комментариев к тому посту. Сейчас все сложнее, ничего удивительного, что общение сходит на "нет". Ты должен сам следить за ответами и прочими комментариями. Это при большом желании общаться. Если его нет, то народ просто пишет коммент и спокойно об этом забывает. О каких уж беседах тут можно говорить.

***
Последнее время все чаще стала пользоваться электронным переводчиком, чаще всего от Яндекса. Ну, то есть как? Я его беру и начинаю, как скульптор с ним работать, исправлять, убирать ненужное , переписывать человеческим языком и т.д. Чаще всего, там менять надо почти все, но это все же легче, чем строить все заново самой, хотя и такое бывает и очень часто, хотя бы потому, что не все можно отсканировать. Или, когда я с придыханием) отношусь к оригиналу и хочу его чувствовать всеми фибрами и заниматься этим для меня отдельное удовольствие. Но это все опять таки говорит о том, что я выдохлась и на все меня не хватает. Преследуют мысли, что я чего-то не успею, а иногда - вот как на прошедшей неделе - думаешь, что успеешь вообще очень немного... Это, конечно, не самые радостные мысли, но по-любому помогаю себе вот таким способом. Благодаря ему, и на работе легче что-то сидеть редактировать, нежели писать заново. В отношении сканирования иногда очень жаль портить новые или , наоборот, очень старые книги и журналы, но говорю себе, что зато так их можно быстрее прочитать, иначе, что толка от их идеального состояния.

@темы: diary, Про меня

Всякое разное после минувшего дня.

А день был, конечно, очень тяжелый, я все же совсем не ходок, пусть даже и большей частью по траве. И я после ужина свалилась совершенно без сил, но потом в ночи ненадолго встала)
День тяжелый, но в определенном плане удачный. Удалось получить на почте два набора журналов - общества Норвежских исследователей Миннесоты и "Holmes&Watson report". Автор этих последних Брэд Кифовер, у него еще и свой блог есть "Sherlock Peoria" и он в одном стиле с журналами - чисто рассуждения на шерлокианские темы, ничего лишнего, и несмотря на шутливо оформленные обложки, содержание показалось вполне себе серьезным. Но с разбегу что-то большее об этих журналах сказать трудно, надо просто браться за дело и читать.



***

Еще впечатления последних дней.
Посмотрела "Путешествия с моей тетей" с Мэгги Смит. Первую половину фильма была не в восторге и казалось, что картина слишком бредовая с этой авантюрной, какой-то слишком острохарактерной тетушкой, но в итоге все же досмотрела и была этому рада. Там играл и Роберт Стивенс и мне по ходу пришла мысль, как интересно распорядились гены во внешности их с Мэгги Смит сына, Тоби Стивенса. Наверное, он все же похож на мать, хотя пронзительность ее взгляда у него смягчилась.

Кадр из фильма



***

Еще с большим удовольствием посмотрела, может, уже и не впервые "Три жизни Томазины" со Сьюзен Хэмпшир в одной из главных ролей.



Сьюзен Хемпшир для меня навсегда останется в первую очередь Флер из "Саги о Форсайтах", хотя, конечно, помню ее и в "Идеальном муже" с Джереми Бреттом и еще какие-то более возрастные роли, и еще к тому же в одной из экранизаций "Дэвида Копперфильда" она сыграла Агнес.



А одно время я мечтала посмотреть с ней "Ярмарку тщеславия" , но, увы...

В "Томазине" она играет "колдунью" Лори, которая своей любовью и сочувствием к животным как бы противопоставляется ветеринару Эндрю Макдуи, который не смог (или не захотел) вылечить кошку своей маленькой дочери. Очень понравился сыгравший его Патрик Макгуэн, никак не могла вспомнить, где его видела и он мне почему-то показался ужасно похожим на Тоби Стивенса)



Изучив "Кинопоиск", поняла, что, видимо, видела его в "Коломбо"


***
Не шибко много удалось в ночи посидеть над "Доктором Уотсоном", а на работе я вообще лишь только вскользь его читала, потому что там сплошные цитаты и надо переводить, обложившись книжками. Ну, и вот сразу опять всплыла интересная подробность расхождения в советском переводе. Запомнившаяся даже еще и по Гранаде фраза Уотсона про Фелпса, которого "забавно было вывалять в пыли на спортивной площадке или ударить ракеткой пониже спины". На самом деле, все несколько иначе. Во-первых, не вывалять, а гонять его по спортивной площадке, и ударить по голеням, то бишь по ногам. Ноги, они, конечно, ниже спины, но почему бы так их и не назвать?)

@темы: Трудности перевода, Про меня, Шерлокианские журналы, Кино

@темы: Трудности перевода, Про меня

@темы: Шерлок Холмс, Westron Wynde, Новая Шерлокиана

Новая выставка Габриэля Маццони.
Конечно, не сильно что-то новое, но просто для настроения





Сначала засомневалась, но, видимо все же, это постер к "Спящему кардиналу"







Вот такие Холмсо-шахматы

@темы: Шерлок Холмс, Шерлокианские коллекции

Подумалось недавно, что неплохо бы еще поближе посмотреть на Джека Трейси. Тем более, что он дал интервью этому замечательному журналу.



"Шерлок Холмс Ревью Интервью: Джек Трейси"



С огромным удовольствием «Шерлок Холмс Ревью» представляет первое интервью из тех, что, как мы надеемся, станут серией интервью с ведущими фигурами в Шерлокиане. Это интервью с Джеком Трейси, BSI,(автором такой важной вехи, как «Энциклопедия Шерлокиана», так же, как и других монографий, статей и книг о Шерлоке Холмсе и сэре Артуре Конан Дойле)имело место в офисе «Gaslight Publications», Шерлокианской/Дойлеанской издательской компании мистера Трейси,17 февраля 1987 года.

ШХР: Что вас в первую очередь привлекло и околдовало в Шерлоке Холмсе?

Трейси: То же, что и всех. Чудесное воплощение викторианской эпохи, кажется, захватывает каждого, кто в конечном итоге становится серьезным Шерлокианцем. И, конечно, логика – идея, что в Шерлокианском мире мы живем логикой, и как логически мыслящая личность, ты открываешь мир таким, каким ему следует быть. Когда тебе тринадцать лет, это замечательное открытие.

ШХР: Похоже, что многие шерлокианцы открывают для себя Холмса в этом возрасте…

Трейси: Да, в сущности, все мы это делаем в двенадцать-тринадцать лет. Для меня это произошло в библиотеке младших классов средней школы.

ШХР: Я понял, что какое-то время вы работали на телевидении.

Трейси: Я около шести лет был продюсером радио и телевизионных программ.

ШХР: Каким образом вы совершили скачок от телевидения к издательскому делу?

Трейси: Ну, я всегда был страстным писателем, примерно со второго курса. Я сперва поступил на телевидение потому, что подумал, что здесь будет гламурно. Но это было не так. Во-вторых, когда вы говорите людям, что собираетесь стать писателем, они говорят: «О, так вы вырастете и будете звездой, да?» Итак, как любой разумный человек, которому приходится оправдывать свое высшее образование, дорогое, как любое образование в колледже, я специализировался на некоем привлекательном и в то же время вполне законном фундаметальном предмете, то есть на телекоммуникациях. Сначала я пошел работать в университет, а затем на телевизионную станцию Индианаполиса, где снимал рекламные ролики, а после этого я был выпускающим режиссером на местном кабельном телевидении здесь, в Блумингтоне. На каждом из этих мест я проработал по два года. Однако, все это время я, действительно, хотел писать, и я вновь открыл для себя Шерлока Холмса, благодаря «Аннотированному Шерлоку Холмсу» Баринг Гоулда в 1969 году. Я пошел в библиотеку и прочел все «Писания о Писаниях». Они состояли из книги Орландо Парка «Шерлок Холмс, эсквайр, и доктор медицины Джон Уотсон: Энциклопедия их расследований». Когда я увидел слово «Энциклопедия», то подумал: «Вау, вот книга, которая объяснит мне все эти непонятные слова и фразы и географические термины, которые я не понимаю. Я взял ее, и, конечно, оказалось, что она не была ничем подобным. Это была книга, состоящая из списков и при этом плохо написанная. Я был так горько разочарован, что сказал себе, как вероятно до меня это делали тысячи других людей: Черт, я мог бы сделать кое-что получше!». Так я и сделал.
читать дальше
ШХР: Вы говорите об «Энциклопедии Шерлокиана».

Трейси: Конечно. Должен признать, что не особо снисходительно говорю о книге Парка, но я очень многим ей обязан, потому что, если бы не мое презрительное отношение к этой книге, я бы никогда не написал свою.

ШХР: Это интересно, потому что я как раз собирался спросить , вдохновляла ли она вас тем или иным образом.

Трейси: В этом плане это было критическое вдохновение. Я не очень благосклонно отозвался о ней в своей аннотации в «Энциклопедии Шерлокиане».

ШХР: Если точнее, вы назвали ее «одной из самых бесполезных из всех когда-либо опубликованных книг».

Трейси: С возрастом все мы становимся мягче, и если когда-нибудь появится второе издание, я это изменю. Это, конечно, правда, но, тем не менее, я сожалею, что сказал это. Когда я написал это, мистера Парка уже некоторое время не было в живых, иначе я никогда бы такого не сказал. На самом деле, в то время я не знал никаких шерлокианцев. Я был тогда еще за пределами нашего сообщества викторианских джентльменов, в противном случае я бы знал, что не стоит публиковать подобный отзыв. Я не отказываюсь от него, я просто сожалею, что так выразился в опубликованной книге.

ШХР: Значит, «Энциклопедия Шерлокиана» была вашей первой книгой. Сколько времени у вас ушло на ее создание?

Трейси: Шесть лет.

ШХР: Помнится, я читал, что большинство своих исследований вы сделали в университете Индианы.

Трейси: Полагаю, что в университете Индианы есть единственная в стране академическая кафедра викторианских исследований. Одной из причин этого является то, что в университетской библиотеке содержится такое обширное собрание викторианских работ. Например, у них есть все когда-либо опубликованные издания Бедекера, что оказалось бесценным для подготовительных работ над «Шерлокианой». Источники, доступные для изучения в этой библиотеке, просто потрясают. Если бы я не жил в городе, где были доступны все эти книги, я никогда бы не смог написать свою Энциклопедию.

ШХР: Я знаю, что за эту книгу вы получили «Эдгара»(Премия, названная в честь Эдгара Алана По). Не эта ли книга принесла вам также и доступ и членство в Обществе BSI?

Трейси: Да. Я был принят туда в январе 1977 года, а книга была опубликована в ноябре того года. Конечно же, я писал для «Baker Street Journal», и Джулиан Вольфф и несколько других известных шерлокианцев знали, что я пишу свою энциклопедию.

ШХР: Это настоящее признание того, насколько ценной находят шерлокианцы эту книгу. Я сам постоянно ссылаюсь на нее.

Трейси: Поэтому я и написал ее. Вернее, даже не написал, я просто собрал ее. Но сделал это именно потому, что в ней была такая очевидная и насущная необходимость.

ШХР: Успех «Шерлокианы» привел к созданию «Gaslight Publications»?

Трейси: Да. Мне надо было что-то делать с авторским гонораром от «Шерлокианы» и «Апокрифы», которая вышла примерно три года спустя. В 1979 году умер Лютер Норрис, оставив весьма серьезную пустоту в шерлокианском издательском мире, и которую я заполнил , благодаря счастливому стечению обстоятельств.

ШХР: Изыскания для ваших книг, вероятно, дали вам довольно основательное, хоть, может, и не систематическое образование в области Викторианской истории и культуры.

Трейси: О, да.

ШХР: Как по вашему, что в этой эпохе так сильно привлекает не только шерлокианцев, питающих особый интерес к этой эре, но и других? Похоже, сейчас к ней пробуждается всеобщий интерес.

Трейси: Думаю, именно потому, что это был век уверенности, такой прогрессивный век – особенно в культурном, общественном и научном отношении. Конечно, Шерлок Холмс воплотил в себе эту прогрессивное, научное отношение.

ШХР: Вы считаете, что сегодняшнее общество сильно отличается от викторианского?

Трейси: О, да. В некотором смысле – к лучшему, в некотором – к худшему. Мы гораздо охотнее и откровеннее стремимся поделиться своей свободой, чем это было сто лет назад. Викторианский век во многом отношении был аномалией. С одной стороны – концепция заокеанской империи, один из наиболее прискорбных аспектов этого века. С другой стороны – те из нас, кто извлекает пользу из культуры белых англо-саксов, определенно смотрят на нее, как на поистине, достоверно романтическую эру. Но только если вы были белым и европейцем.

ШХР: Вы бы не хотели быть африканцем…

Трейси: Или американским индейцем, или египтянином, или индусом или китайцем.

ШХР: То есть Империя давала европейцам больше уверенности в себе…

Трейси: Думаю, это был момент наивысшего доминирования Западной Европы на мировой арене.

ШХР: Как вы думаете, до какой степени Шерлок Холмс отражает такой образ мышления? В своем Введении к «Шерлокиане» вы говорите, что «на краткий исторический миг, короче продолжительности одной человеческой жизни, сложились идеальные условия для появления Шерлока Холмса.» Почему так вышло?

Трейси: Шерлок Холмс воплотил в себе концепцию ученого, как героя. Еще не было негативной реакции на науку , и мы все еще смотрели на ученого, как на того, кто поведет нас вперед к лучшим временам. Побочные эффекты этого пока не рассматривались. Поэтому, например, мы построили наши паровые двигатели, и небо было черным от дыма, а все сказали: «Ну, разве это не удивительно!», потому что кислотные осадки начнутся только через сто лет.

ШХР: Как вы считаете, если Шерлок Холмс представляет собой вообще свою эпоху, то он представляет и типичного викторианца? Холмс был известен своей внешней отчужденностью, но под ней он также мог быть довольно теплым и заботливым по отношению к своим ближним, особенно к своему единственному близкому другу, доктору Уотсону.

Трейси: Да, это пережиток романтического периода, и в некотором смысле большая часть викторианской литературы была таким пережитком. Дойль, определенно, в огромной степени испытывал влияние Романтизма. Большинство героев этого века были в той или иной степени «байроническими». Байронический герой был не просто угрюмым, но действительно испытывал презрение к людям и их нравам. Холмс бывал мрачен, но в то же время, как ученый , был человеком своей эпохи, работающим для человечества.

ШХР: Многие делали психоанализ Холмса с самыми разнообразными результатами.

Трейси: Да, это забавно. Давайте сделаем это.

ШХР: В «Энциклопедии Шерлокиане» вы приводите убедительные доводы в пользу того, что у Холмса была «легкая форма маниакальной депрессии», и в книге «Подкожно, мой дорогой Уотсон» вы снова говорите, что у него «проявляются отчетливые маниакально-депрессивные черты».

Трейси: Уотсон часто говорит о «двойственной натуре» Холмса – его энергии во время расследования, после чего следует период «черной реакции» по его завершении. Я думаю, что Дойль четко описывает легкую форму маниакальной депрессии.

ШХР: Что такого есть в Холмсе, на мгновение ставящее под сомнение его вымышленность, что позволяет проводить такой анализ?

Трейси: Полагаю, это невероятная глубина его образа. Когда Дойль определяет какую-то его конкретную черту, то становится понятным, что есть другие черты, столь же важные и глубокие. Кажется, мы никогда не сможем ими пресытиться. Холмс – один из немногих литературных героев, который предстает реальным человеком благодаря демонстрации столь многих аспектов своей личности. Надо отдать должное гениальности Дойля. Он был величайшим создателем образов со времен Диккенса, с точки зрения популярной литературы с того времени трудно представить кого-либо, кто смог бы создать персонажа одним росчерком пера так, как это удалось Дойлу.

ШХР: Популярность Холмса проявилась бесчисленными способами, но среди шерлокианцев самый очевидный это – «Высшая Критика». Майкл Харрисон назвал ее «напрасной тратой времени». Другие утверждали, что «Игра» закончена. Каково ваше мнение о «Высшей Критике» в целом и закончена ли Игра?

Трейси: Все, что вы можете сказать об этом, - правда. Это Высшая Критика, вдохновляющая и изумительная, и чрезвычайно, бесконечно захватывающая, и так же верно то, что она является тратой времени и закончена. Кажется, ее пик пришелся на конец 1960-х или начало 1970-х, и я ощущаю снижение уровня исследований и самобытности. Однако я думаю, что многое из этого, связано с тем фактом, что с каждым уходящим годом мы все дальше и дальше удаляемся от Викторианской эпохи и, следовательно, наше понимание ее постоянно снижается. Становится труднее писать об этом. Те, кто основал Высшую Критику в 1930 году, жили в Викторианский век или, по крайней мере, в нем жили их родители. Им были понятны отношения и нравы того времени. Родители и даже дедушки и бабушки большинства тех, кто пишет на темы Шерлокианы сегодня, родились уже в этом веке. Это было одной из причин, по которой я написал «Энциклопедию Шерлокиану». Я ощущал совершенно неверное и неадекватное понимание отношений , бытовавшихв Викторианскую эпоху. В настоящее время на рассказы о Холмсе часто накладываются современные взгляды, которые абсолютно неверны и не соответствуют эпохе.

ШХР: В шерлокианских работах появилось новое направление под названием «Новая критика». Оно было так названо в последнем выпуске Атлантического Ежемесячника. Они определяют эту Новую Критику как взгляд на Шерлока Холмса как на отражение его создателя, а также как на самостоятельный предмет изучения.

Трейси: Да, должен с этим согласиться.

ШХР: Вы верите, что это новое будущее шерлокианской науки?

Трейси: Да, уверен в этом. Если вы предполагаете, что Игра уже сыграна – то, нет, она, конечно, никогда не будет закончена – но если считаете, что она пошла на убыль, как это представляется мне, то изучение Шерлока Холмса, как литературного создания Конан Дойля , не только логично, но и давно востребовано. Как один из основателей Общества Артура Конан Дойля и как один из шерлокианцев, которые уже много лет назад решили, что создатель гораздо более интересен, чем его творение, я с радостью приветствую это новое направление. Я за него обеими руками.

ШХР: Атлантический ежемесячник утверждает, что в некоторых своих работах вы «играете по обе стороны поля». В качестве примера они приводят «Конан Дойля и Святых наших дней», где вы и играете в Игру и подходите к делу с исторической точки зрения.

Трейси: Они абсолютно правы. Фактически я указал им на это. «Конан Дойль и Святые наших дней» - в этом отношении переходная книга. Если б я переписал ее сегодня, то не стал бы давать себя труд , играя в Игру. Или, кто знает? Может, и стал бы…

ШХР: Ну, нельзя отрицать, что Игра – это интересно.

Трейси: Это замечательно, пока вы знаете, о чем говорите. И это очень трудно, если вы ничего не знаете о Викторианской эпохе. Акцентирование на самом Дойле создает новую игру – в которой мы все, более или менее, равны.

ШХР: Похоже, что среди ученых, не принадлежащих к шерлокианским кругам, происходит переоценка Дойла с точки зрения его как писателя и исторической личности. Что вызывает это изменение? Просто Высшая Критика выдыхается или постоянное внимание шерлокианцев переключилось на Дойла?

Трейси: По моему, Шерлокиана привлекла достаточное количество людей, и небольшой процент из них теперь составляет критическую массу для серьезного признания Дойла как такового – не только, как литератора, но и как личности. Он был потрясающим человеком.

ШХР: Говоря о Дойле в первую очередь, как о писателе, вы имеете в виду, что он в значительной степени был лишен признания и недооценен. Это так?

Трейси: О, да. В значительной степени. Литераторы в целом начинают ценить его таланты не только, как хорошего рассказчика, но и как писателя.

ШХР: А в чем его величайшая сила в качестве писателя?

Трейси: Его краткость. Его фантастическая гениальность в изображении героя или ситуации или настроения всего в нескольких словах. И эти несколько слов – это даже меньше, чем одно предложение. Мне никогда не приходилось читать другого такого писателя, как он. Он не просто описывает в общих чертах своих персонажей, он показывает их вам с невероятной глубиной подробностей, и при этом , тратя так мало слов, что это кажется сверхъестественным.

ШХР: «Сверхъестественное» - подходящее слово, когда речь идет о Дойле.

Трейси: Думаю, да.

ШХР: Рассматривая его как историческую фигуру, ученые все больше ценят его как крупного игрока в политике своего времени.

Трейси: По крайней мере, на популярной сцене его времени. Вот почему «Gaslight» переиздает так много его работ. Многие из них не издавались, по крайней мере, со времен Первой Мировой войны. Мне нравится думать, что наша серия "Столетие Конан Дойла" как-то повлияла на это возрождение, просто сделав его книги доступными для широкой публики, чего раньше не было.

ШХР: Многие шерлокианцы и в самом деле не подозревали о том, каким плодовитым писателем был Дойль.

Трейси: Не только не подозревали, но и не хотели знать. Даже перед лицом Новой Критики их не волновали не-шерлокианские произведения Дойла, и это делало их беднее.

ШХР: Настанет ли когда-нибудь день, когда рассказы о Шерлоке Холмсе будут изучаться, как серьезная литература и другими учеными, а не только шерлокианцами?

Трейси: Безусловно. Так же, как книги Диккенса – это один из способов изучения раннего периода Викторианской эры, Шерлок Холмс – это уже лучший способ изучить ее поздний период, чтобы почувствовать атмосферу того времени. Я время от времени перечитываю «Знак четырех» просто для того, чтобы окунуться в ритмы речи представителей низшего класса, которые я слышу от членов семьи Мордекая Смита или, когда Джонатан Смолл рассказывает историю своей жизни, не говоря уже о Нерегулярных отрядах Бейкер-стрит.

ШХР: Вы когда-нибудь замечали, что популярность Холмса падает?

Трейси: Шерлок Холмс никогда не испытывает упадка. Он лишь приходит в нормальное состояние перед следующим подъемом. Был бум, когда вышли «Комментарии» Баринг Гоулда, был бум, когда появился «Семипроцентный раствор кокаина» и сейчас мы переживаем подобный бум. Вы не можете считать периоды между этими бумами временем падения популярности. Это просто выдох между двумя вдохами.

***

Скажу всего несколько слов. Ну, вот мы читали уже статью про него и его предисловие к "Шерлокиане", и вроде понятно было, что он довольно своеобразный человек, возможно, окруженный загадками. Но вот сейчас, когда я несколько дней была в атмосфере этого интервью, у меня сложилось , наверное, несколько иное впечатление. Даже не знаю, как сказать, но по моему, он весьма странный шерлокианец. Скорее литературовед и дойлеанец. Сложилось впечатление, что Канон для него - это замечательные книги гениального писателя. Который написал и другие такие же замечательные книги. И вот сразу немного удивили вначале его слова о том, что его в первую очередь привлекло в Холмсе - викторианская эпоха и логика; что, правда, именно это? И "Знак четырех" он перечитывает, чтоб услышать речь людей низшего класса?
И он был очень немногословен, примерно такой же мне представляется его "Шерлокиана".) И порой казалось, что интервьюер - возможно, это был Стивен Дойл - гораздо больше увлечен Холмсом, чем сам Трейси. По мне так, если акцент с Холмса сместить на Дойля, то это будет совсем другая история...

@темы: Шерлок Холмс, Sherlock Holmes Review, Джек Трейси, Интервью