Это второй из фанфиков Professor Pangaea, который я решила здесь привести и он связан с предыдущим, по крайней мере, некоторыми загадочными фразами

Summary:

«Все чувства… были ненавистны его холодному, точному, но удивительно уравновешенному уму. По-моему, он был самой совершенной мыслящей и наблюдающей машиной, какую когда-либо видел мир»

Так когда-то написал о своем друге, мистере Шерлоке Холмсе, доктор Уотсон. Миссис Хадсон подумалось, что это описание в равной степени подходит и другому Холмсу.

Примечания:

На написание этого фанфика автора вдохновила зарисовка "The other brother" автора serenissima. Она есть у меня в дневнике под названием "Другой Холмс"
morsten.diary.ru/p218135205.htm

Хотя, на мой взгляд, два этих фанфика совсем разные, и, наверное, главное, что их связывает, это ведущая роль миссис Хадсон.

Оригинал находится здесь archiveofourown.org/works/982488

Наблюдения


Холодным, дождливым утром в начале января 1891 года на Бейкер-стрит неожиданно появился мистер Майкрофт Холмс.
Миссис Хадсон провела наверх мистера Майкрофта – так она называла его про себя , ибо присутствие еще одного мистера Холмса могло бы быть довольно затруднительной ситуацией, способной ее порядком обескуражить – , надеясь, что он не принес с собой каких-нибудь новых дилемм для мистера Холмса. Он считала, что в последнее время ее жилец и так работал слишком много; даже его костюм выглядел каким-то тусклым и уставшим.
- Сэр, к вам пришел мистер Майкрофт Холмс, - возвестила миссис Хадсон, открывая дверь. Мистер Холмс повернул голову от пламени камина, к которому до того был прикован его взгляд, и слегка прищурился, услышав эту весть.
- Приготовить чай, мистер Холмс? – спросила она, когда мистер Майкрофт начал стаскивать пальто со своей внушительной фигуры, что, несомненно, было в высшей степени утомительной задачей.
- Я не…
- О, да, думаю, это было бы отличной идеей, моя дорогая, - шумно выдохнув, прервал брата мистер Майкрофт, вешая свое пальто на крючок у двери. – В холодный день я никогда не откажусь от чашки чая, как вы, наверняка, можете догадаться, и, похоже, что немного подкрепиться совсем не помешало бы и моему брату.
Мистер Холмс нахмурился, но возражать не стал. Миссис Хадсон лишь на минуту заколебалась прежде, чем ответить.
- Очень хорошо, джентльмены. Чай будет готов через несколько минут.
Когда вода начала закипать, она доверху нагрузила поднос бисквитами и маленькими сэндвичами, и вскоре, осторожно неся свою ношу, уже поднималась по лестнице, ведущей наверх, к гостиной. Когда она приблизилась к верхней площадке, то услышала резкие, нетерпеливые возгласы. Она вздохнула. Всегда так трудно было угадать подходящий момент во время жаркого спора, когда лучше постучать в дверь.
- … все твои дальнейшие нравоучения, Майкрофт, не заставят меня передумать. Сейчас я занят чрезвычайно важной работой.
-Да, да. Уж я-то, Шерлок, все знаю о твоей «важной работе». Я пришел предложить тебе заняться чем-то более достойным, нежели гоняться по стране в надежде , что какой-то счастливый случай поможет тебе исправить прошлые прегрешения. Подумай хотя бы об Империи.
- Почему я должен беспокоиться об Империи? Господи, Майкрофт, если после сорока лет жизни на этой печальной земле все, что у тебя есть это «За нас - Господь и Англия, и сам Святой Георг», то ты в еще более отчаянном положении, чем я.
- Ты, в самом деле, так считаешь, Шерлок? Медленно убивая себя из-за старой ошибки, чтоб забыть нынешнюю? Скажи, когда в последний раз ты виделся с доктором?
- Ну, хватит, Майкрофт. – Голос мистера Холмса был резким и пронзительным, как осколок стекла. – Будь так добр, и освободи это помещение.
- Подумай о том, какую пользу ты мог бы принести столь многим людям в то время, когда ты растрачиваешь свой интеллект на эти мелкие незначительные преступления…
-Уходи.
Миссис Хадсон замерла на лестничной площадке, не зная , как поступить – с таким тяжелым подносом ей ни за что бы не удалось спуститься вниз прежде, чем откроется дверь, но остаться там, где она сейчас была, равносильно было признанию, что она явно что-то слышала из разговора своего постояльца, чего намеренно она никогда бы делать не стала. Тут, бог знает откуда, ей в голову пришла внезапная мысль попробовать встать так, чтоб создалось впечатление, что она только что поднялась наверх, но прежде, чем она успела ее осуществить, дверь гостиной распахнулась и оттуда с холодным невозмутимым лицом вышел Майкрофт, и, не обращая внимания на миссис Хадсон с ее подносом, стал спокойно спускаться вниз.
Мистер Холмс стоял в дверях, провожая холодным взглядом своего брата, в его лице не было ни кровинки. Она увидела, как у него раз или два дернулся подбородок, а потом он взглянул на нее и сказал:
- Нам уже не нужен этот чай, миссис Хадсон.
Через два дня мистер Холмс уехал во Францию, и после этого миссис Хадсон видела его еще только два раза, прежде, чем получила ту ужасную телеграмму от доктора Уотсона (Я хотел вам сообщить прежде, чем вы прочтете об этом в газетах…); в день того рокового разговора мистера Холмса с профессором Мориарти, и на следующий день, рано утром, когда он стоял на темной улице, тихо смеясь, в то время, как языки пламени лизали окна его комнаты.
В последующие годы миссис Хадсон часто вспоминала о том визите мистера Майкрофта и думала о том, что все могло бы быть иначе, если бы мистер Холмс принял его предложение, в чем бы оно ни заключалось.
Она думает об этом визите и теперь, когда мистер Холмс, совершенно бесстрастный, стоит перед ней , окидывая взором комнату. Все в ней осталось таким же, как в тот день, когда он покинул ее три года назад; все следы пожарища убраны и вычищены; все картины, безделушки, записные книжки, фотографии, химические препараты и инструменты лежат на своих привычных местах, за исключением перочинного ножа, который просто лежит на каминной полке. Все так же, как было всегда, привычно покрытое пылью и ожидающее своего владельца, словно мистера Холмса не было всего три дня, а не три года.
Мистер Холмс медленно идет по комнате, неуверенно, словно вернулся в дом недавно умершего друга и не хочет потревожить скорбящее семейство. И миссис Хадсон думает , что, вероятно, ему столь же странно видеть эту комнату, как ей видеть здесь его. От того, что сейчас она видела его вот таким, здесь, где он всегда был столь властным, столь уверенным, казалось еще более невероятным, что это действительно мистер Холмс смотрит на старые царапины вокруг замка углового письменного стола, хотя в том не было ни малейших сомнений.
- Почему… - Какую-то минуту он в нерешительности колеблется, проводя пальцем по спинке своего старого кресла. – Как вы можете позволить себе не сдавать новым жильцам такие прекрасные комнаты?
Она поражена, думая, что это, должно быть, очевидно.
- Мистер Майкрофт, сэр.
Он слегка мрачнеет.
- А…
Следует долгое молчание. Потом мистер Холмс откашливается и направляется к камину и коллекции трубок, аккуратно пристроенной над каминной полкой.
- Где моя старая трубка из вишневого дерева? Может быть, Майрофт проявил сентиментальность и оставил ее себе?
- Нет, сэр, ее взял доктор Уотсон.
- А… - вновь говорит он, уже гораздо мягче. Он стоит там, спиной к ней так долго, что миссис Хадсон начинает казаться, что она вторглась во что-то очень личное, и она поворачивается, чтоб уйти.
- Миссис Хадсон, - говорит он, и она поворачивается и видит устремленный на нее взгляд этих серых глаз. – Я бы очень оценил, если б вы помогли мне сегодня вечером.
- Конечно, сэр, - говорит она, улыбаясь ему. – Разве могут быть сомнения? И это так волнующе, я ни за что бы ни пропустила такую возможность. После того, как вы так долго были моим квартирантом, минувшие три года показались мне такими серыми и безрадостными... – Она с радостью заметила, что ее слова вызывают у него улыбку, и это дает ей смелость продолжить.
- Пока вас не будет, я все устрою и, конечно, приготовлю вашу комнату. И… может быть, мне приготовить и старую комнату доктора Уотсона? Хотелось бы знать, вернутся ли сюда мои джентльмены, хотя бы на ночь, так чтоб я могла позаботиться о том, чтоб все было на высшем уровне.
- Вам придется самой спросить его об этом, – говорит он, и она не может сдержать широкой улыбки, даже когда мистер Холмс добавляет, - Если он придет сюда сегодня вечером.
- А когда вы спросите его об этом?
- Теперь же. Я, собственно, уже ухожу.
- О, сэр, тогда не буду вас задерживать! Позвольте, я только дам вам новый адрес доктора…
- Я его знаю, - говорит он, и она вновь вспоминает стоящего у двери Майкрофта Холмса, и доктора Уотсона, рухнувшего в свое старое кресло, уронив голову на руки. Мистер Майкрофт сказал ей тогда: Пусть он возьмет здесь все, что пожелает, мне все равно.
- Благодарю вас, миссис Хадсон, - и мистер Холмс на мгновение опускает ладонь на ее маленькое плечо. – Значит, сегодня вечером я на вас полагаюсь.
- Он придет, мистер Холмс. Я знаю, что он просто не сможет поступить иначе.
Мистер Холмс смотрит на нее несколько мгновений, затем выскальзывает за дверь и уходит.

Сейчас будет депрессивный пост. Этому, наверное, в немалой степени способствовали соседи, начавшие стучать в десятом часу.
Мои соседи - отдельный разговор. Самое худшее, что их боится милиция. У этой прокурорши, видно, такие лапы, что ей ничто не страшно.
Их очередной ремонт длится с небольшими перерывами с прошлой осени. И иногда это продолжается с самого утра и до самого самого позднего вечера, а потом уже до ночи там начинает ржать ремонтная бригада и слышно все так, словно мы в одной квартире.

Но часто бывает и так, что кто-то в восемь утра включит минут на десять дрель, и потом весь день тишина, а ты просто ходишь мрачный и не выспавшийся. Так и сегодня, стук был совсем не профессиональный, а ихняя маман тоже не шибко здоровая в психическом плане, она это может, чисто, чтоб порадовать соседей. В общем, утром не задалось.
А вчера виртуально проводила в отпуск коллегу и стала морально готовиться к тяжелым будням после праздников. Работа будет в бешеном темпе, а она и без того довольно напряженная.
Ну, и с моими переводами все очень грустно. В течение рабочего дня с этим почти ничего не получается, длится он бесконечно, а потом отходняк. К вечеру-ночи я совсем никакая, и это я даже без дороги на работу...

Возможно, на следующей неделе вообще забуду о том, что есть интернет.
Планов-то вагон, а вот осуществлять их становится трудновато.
Ладно, не буду о грустном

Посмотрела фильм "Две жизни". Кажется, уже второй раз.

Вскользь расскажу, если вдруг кто не слышал и кому-то будет интересно



Фильм советский, 60-х годов. Раньше в детстве, его никогда не видела, хотя я, наверное, не видела многое из старых фильмов. Но подумала, что тут еще может быть вот какая причина. В одной из небольших ролей Лев Круглый. А он кажется, уехал в свое время за границу и фильмы с ним могли положить на полку. Возможно, такое случилось с телеспектаклем "Собака Баскервилей" 1971 года, где он играл Уотсона (или Ватсона, не помню как там было)

Играют наши самые прославленные звезды: Николай Рыбников, Алла Ларионова, Вячеслав Тихонов. Ну, это что касается самых главных ролей

Ну, в двух словах о сюжете. Советские туристы на теплоходе прибывают во Францию и там в ресторане отмечают очередную годовщину Октября. Пожилой турист Востриков (Николай Рыбников) делится со своими молодыми спутниками воспоминаниями о былом. Ну, и вот тут надо сразу отметить забавную ситуацию. Потому что сидит он за столиком между Шерлоком Холмсом (Василий Ливанов) и доктором Ватсоном (Лев Круглый). Нет, я не до такой степени холмсоман, просто сейчас отметила для себя этот факт. А вчера, когда смотрела, вновь почувствовала себя семиклассницей, которая счастлива была хоть в маленьком эпизоде увидеть Ливанова и услышать его уникальный голос.



Ну, а наш пожилой турист стал рассказывать, как для него, солдата русской армии, революция началась с того, что он влюбился, совершенно внезапно, производя арест в доме князей Нащокиных. Влюбился в гордую и надменную сестру этого самого князя (М.Володина).



Которая , как легко можно догадаться, отнеслась к любви простого солдата с большим презрением, хоть и пыталась иногда воспользоваться его чувством.
Антипод героя Рыбникова - князь Нащокин (Вячеслав Тихонов)



Можно сказать, что вся эта история показывает их своеобразное противостояние. "Классовое", так сказать.
Параллельно в фильме показаны еще несколько сюжетных линий. Среди героев присутствуют и Николай Второй и Ленин. Тут собственно показан переход от февральской революции 1917 -го до Октябрьской. Не буду расписывать, у всех может быть разное отношение к этому периоду, но фильм безусловно достоин просмотра, хотя бы для того, чтоб посмотреть на игру наших звезд. Помимо уже тех, что я указала, здесь снимались такие мастера старой школы, как Л. Свердлин и О. Жизнева (они здесь играют супружескую чету , и мне это сразу напомнило фильм "Разные судьбы"), Е. Гоголева, В.Дружников, Г. Юматов
Ну, а что касается главных героев фильма, в финале можно оценить верность выбранного каждым пути. Но я не буду сбиваться на идеологию)

Еще немного скриншотов

Неудачное начало

- Инспектор Лестрейд – никудышное яблоко, гнилое до самой сердцевины!
Сэр Руперт Брэдли, комиссар полиции, излагая свою точку зрения, со всей сил стукнул кулаком по столу. Несколько бумаг, шурша, съехали при этом на край стола, подтолкнув другие листы, которые разлетелись по полу. К еще большему его раздражению, чашка чая сэра Руперта подпрыгнув на блюдце, опрокинулась, пролив свое содержимое ему на колени.
По правде сказать, в тот дождливый день в конце весны 1879 года его пренебрежительный тон вызывал у меня крайнее раздражение. Апрельские дожди сменились майскими ливнями, и Лондон пал жертвой безжалостной непогоды. Люди и мостовые промокли насквозь , и все было подавлено тяжелыми серыми тучами. Так было пять месяцев в году, и зима еще не ослабила своих ледяных объятий. Дождь все продолжался и продолжался, а температура никак не желала подниматься вверх.
Даже в уютном кабинете комиссара, где в камине все время полыхал огонь, было чертовски холодно. Но учитывая тему нашей беседы, я не мог возложить вину за то, что меня периодически охватывала дрожь, на одну лишь погоду.

***
Я откладывал эту встречу так долго, как только мог, частично по необходимости, частично по собственному желанию. В те месяцы, что прошли после моего выхода из Постернской тюрьмы, меня преследовала одна беда за другой. Страшный холод и мое изнуренное состояние подействовали на мое здоровье самым прискорбным образом и на несколько дней приковали меня к постели. Когда одна долгая неделя сменялась другой, а никакого улучшения в моем состоянии не последовало, Майкрофт задался вопросом, стоило ли ему оплачивать мое проживание, так как, по его мнению, он выбрасывал деньги на ветер, ибо, возможно, единственное, в чем я нуждался, это место в семейном склепе.
Сам он не приходил ко мне с визитами. По традициям нашей семьи болезней следовало избегать любой ценой и тех, кто выходил из строя, лучше было оставить в покое и не трогать. Однако, он все же присылал ко мне одного врача за другим; ни один из них так и не пришел к выводу о том, как меня нужно лечить, и они то предлагали мне ежедневно наедаться до отвала, то употребить совершенно непристойное количество алкоголя.
Худшим из всех был медик, который предложил мне лечиться при помощи патентованного средства, которое должно было «мгновенно вернуть мне румянец». Я апатично провел несколько дней, исследуя этот так называемый «чудесный эликсир» , и выяснил, что среди его ингредиентов были свинец, мышьяк и ртуть. Я передал результаты своих изысканий общему медицинскому консилиуму, и с облегчением услышал, что врач , прописавший мне это средство, больше не практикует.
Доктора были смущены своей неудачей, но вина за нее частично лежала и на мне. Были вещи, о которых я не сказал им, или, вернее, не мог им сказать.
Я даже ничего не сказал Майкрофту. Сказать ему все, значило признать то, что ему уже давно было хорошо известно, а именно то, что я совсем не годился на роль детектива-консультанта.
Я уже тоже начал верить в это. События, произошедшие в Постернской тюрьме, потрясли меня более, чем я готов был признать. И они заставляли меня сомневаться в своих способностях, и даже в моем собственном суждении. Еще шесть месяцев назад такое было бы совершенно невозможно.
Даже в самые худшие минуты я никогда не страдал от этого недостатка уверенности в себе.
Что-то изменилось.
И это что-то случилось в то утро, когда меня накачали наркотиками и вытащили из камеры самой отвратительной тюрьмы Англии, надели петлю мне на шею и сбросили в люк для висельников. Эта сцена вопреки моей воле вновь и вновь всплывала в памяти. Мягкое прикосновение капюшона к щеке, гулкое биение крови в ушах, острое чувство беспомощности и тщетности всего, что ни есть в этом мире. Мои сны всегда заканчивались одним и тем же, это всегда было падение в никуда, в пустоту без конца и края. И в эту минуту я обычно просыпался, дрожа и весь в поту.
Смерть сама по себе меня почти не пугает, но пусть кто-нибудь попробует взглянуть смерти в лицо и так, чтоб это ни капли на нем не сказалось. Это заставит вас признать некоторые истины. Никогда мы не бываем настолько честны, как в те минуты, когда заглядываем в бездну.
В моем собственном случае такой истиной оказалось осознание того факта, что мое последнее дело стало моим очередным промахом. Мне не удалось соответствовать собственным высоким стандартам, и, в конечном счете, Вамберри нашел Майкрофт, не ломая зубы и не меряя ногами ступальное колесо.
Это была горькая пилюля. Затем помпезно спустившись с небес подобно Юпитеру-громовержцу, Майкрофт имел наглость заявить мне, что единственный человек, коего я могу назвать своим союзником, имеет самое непосредственное отношение к тому что, что мой брат назвал «червоточиной в самом сердце Скотланд Ярда». Он запретил мне связываться с Лестрейдом, и что еще хуже – усомнился в его действиях во время моего последнего дела. Он, как Дамокловым мечом ,размахивал у меня над головой судьбой инспектора , и подобно этому несчастному древнему придворному, оказавшемуся в подобной ситуации, я понял, что мое положение весьма ненадежно.
Я подумал, что на этот раз знаю больше Майкрофта. Каковы бы ни были недостатки Лестрейда в качестве сыщика, я доверял этому человеку. Если б не его своевременное вторжение на место казни, я был бы уже мертв. А теперь меня просили заняться его делом, в результате чего его можно было бы оправдать или осудить. Мне легко было поверить в первое, чего не могу сказать о втором. Проблема была в том, чтоб доказать это, тем или иным способом, и я знал, что такая задача мне не по плечу.
Проще говоря, я утратил те навыки, благодаря которым мог заработать на жизнь.
Там, где некогда в людской толчее по лицам и одежде я легко мог опознать любовника, банкира, мошенника, лжеца, жулика или клерка, теперь я видел лишь мужчин и женщин, спешащих по своим делам. Грязь на брюках оставалась просто грязью, и лопатовидные кончики пальцев обычного пассажира значили для меня столь же мало, как запах табака, который он курил.
Я говорил себе, что это было временное затмение. По мере того, как ко мне возвращалось физическое здоровье, я решил, что за этим последует и умственное восстановление. Мало помалу я окреп, но тайная жизнь Лондона по-прежнему была для меня закрыта. Я решил взглянуть правде в глаза и признать, что был детективом-консультантом, не имеющим никаких данных для того, чтоб заниматься этой профессией и, будучи не в силах хоть как-то исправить сложившуюся ситуацию. Врачи не поймут, Майкрофт будет злорадствовать, и я буду вынужден принять одну из тех синекур в правительственном департаменте, что были в распоряжении моего брата.
Я увидел свое будущее, словно на ладони, во всех его пугающих подробностях. Медленно тянувшиеся дни, когда я буду заточен в безымянном департаменте, где стану перекладывать бумаги и тасовать чужие жизни. Потом удалюсь в клуб, а затем отправлюсь в постель, чтобы спать и проснуться на следующее утро, дабы начинать весь этот муторный процесс снова и снова до тех пор, пока не умру от скуки.
Такая перспектива терзала мою душу, мучая меня днем и неотступно являясь мне в ночных кошмарах. Мои сны были ускользающими и неуловимыми и в самые лучшие времена, теперь же я стал всерьез бояться их появления. В результате я был совершенно изнеможден. Мой ум был в полном беспорядке, мои мысли были мне совершенно неподвластны. И я говорил себе, что нуждаюсь в сне, но, что было бы еще лучше, в сне без сновидений.
Под давлением одного из моих докторов я признался ему, что страдаю от бессонницы. В ответ он прописал мне лауданум. Долгое время я противился, затем в отчаянии сдался. Сперва это снадобье принесло облегчение, я пытался не обращать внимания на те дни, когда был в смятении и не в силах был отличить свои грезы наяву от ночных кошмаров. И лишь когда я увеличил дозу, чтоб достигнуть желаемого эффекта, я понял свою глупость. Я немедля вылил эту дьявольскую смесь. Бессонница вернулась с новой силой, и я взял за правило бродить по улицам после наступления темноты, чтобы избавиться от своей летаргии.
Эти ночные прогулки заводили меня далеко, то в совсем новые места, то в более знакомые. Однажды вечером я оказался в Хокстонском ипподроме, где танцовщицы отплясывали так же весело, как всегда, и поддразнивали впечатлительных молодых людей, стоящих в кулисах. Расфуфыренный фокусник занимался своим делом , вытаскивая цветы из рукавов и карты – из кармана. Следующим номером был телепат, утверждающий, что может узнать самые сокровенные тайны совершенно незнакомых ему людей. Я завидовал ему. Даже при вполне очевидной помощи ассистента, сидящего в зале, он, по крайней мере, исполнял все то, о чем говорил. Если б на его месте был я, если б я вновь стоял на этой сцене и на меня были устремлены глаза всех этих людей, сомневаюсь, что мои несчастные усилия удостоились бы столь восторженного приема.
В тот вечер, когда я понял, что больше не могу откладывать неминуемое, мои странствия завели меня в район Уайт-холла, где я наткнулся на знакомую фигуру. На углу улицы, ведущей к Скотланд Ярду собралась толпа полицейских, и среди них я увидел нескольких инспекторов. Я поднял воротник и попытался пройти незамеченным. В этот момент собравшиеся стали расходиться, громко смеясь, и один из них натолкнулся прямо на меня.
Сбежать было не так-то просто. Мы тут же узнали друг друга. У Лестрейда был возбужденный вид, который был, видимо, весьма заразителен и его широкая улыбка зеркально отражалась на лице его собеседника, неприметного , невысокого мужчины того же возраста и комплекции.
- Черт меня раздери, если это не мистер Шерлок Холмс! – воскликнул Лестрейд, хлопнув меня по спине. – Черт возьми, я не видел вас целую вечность. И уж , по крайней мере, с тех пор, как вытащил вас из этой чертовой тюрьмы.
- Осужденный? – спросил его спутник.
- Нет, мистер Холмс помогал там Грегсону.
- О, видит бог, он в этом нуждается.
Эти двое громко расхохотались. Я попытался ускользнуть, но Лестрейд крепко вцепился в мою руку.
- Этот молодой человек настоящий счастливчик.
Я почувствовал в его тоне некоторую оскорбительную вольность. Стоя совсем рядом, я уловил исходящий от него резкий запах спиртного.
- Чуть было не сломал себе шею и теперь сможет рассказывать об этом своим внукам. «Везунчик» - вот как я говорю о нем в Скотланд Ярде.
- Я слышал, как ты по-разному называл разных непутевых малых, а вот чтоб так – никогда.
- О, но ведь мистер Холмс – это особый случай, - беспечно продолжал болтать Лестрейд. – Он был повешен и ….
- Лестрейд, - прервал его я. – Что, так необходимо об этом говорить?
Он рассмеялся и приложил палец к губам.
- Это секрет, Джеральд. Мы не должны говорить об этом.
Не было особого вреда в том, чтоб говорить об этом. Меня гораздо больше беспокоило, что это могли услышать. Но Лестрейда это явно совсем не волновало; он и его приятель продолжали пьяно смеяться, привлекая к себе внимание прохожих.
Я не склонен был здесь задерживаться. В поведении Лестрейда было нечто такое, что я находил глубоко оскорбительным для себя. Пока я страдал от мучительной неуверенности в себе, Лестрейд , подобно моему брату, совершенно исчез из моей жизни. Но Майкрофт, по крайней мере, присылал телеграммы; от Лестрейда же не было никаких вестей. Я знал, что он был свободен, и, судя по газетным отчетам, дела его шли прекрасно. Едва ли неделя проходила без того, чтоб его имя не упоминалось в связи с разоблачением какой-нибудь очередной лондонской шайки. Я мог только вообразить ярость Грегсона из-за того, что столь ненавидимый им соперник захватил пальму первенства.
Что до меня, то этот недостаток интереса с его стороны я приписывал его работе. В этом не было ничего хорошего. Ведь мне уже приходилось работать с инспектором, и этот его внезапный успех приводил меня в замешательство.
Я утешался, убеждая себя в том, что, возможно, так же, как и мне, ему отсоветовали иметь со мной дело. Майкрофт весьма недвусмысленно изложил мне свои условия, и последствия, что ждут меня в случае неповиновения. Я подумал, что возможно, кто-то поступил соответственно в отношении Лестрейда. Однако, теперь, когда я встретил его, я понял, что событие, лишившее меня средств существования, его просто забавляло.
- Рад был повидать вас, Лестрейд, - резко сказал я. – Я должен идти.
- Ну, ладно вам. – Он еще крепче сжал мою руку. – Мистер Холмс когда-то помог мне разрешить пару очень странных дел.
Если учесть обстоятельства этих расследований, «очень странные» было самое подходящее определение для них.
- А потом он поселился в прекрасной квартире в Блумсберри и считает, что теперь он слишком хорош для нас, не так ли, мистер «Сильный мира сего» Холмс? Он не станет водить компанию с такими, как мы, теперь, когда работает под руководством своего брата в правительственном департаменте самого высшего порядка. К нему теперь и не подобраться, Джеральд.
Я пристально взглянул на Лестрейда.
- Вы пьяны.
Он слегка призадумался, чтоб собраться с мыслями, и пошатнулся, пытаясь жестом показать в каком он состоянии.
- Не совсем. Но я намерен этого достичь еще до наступления ночи. – Он притянул к себе своего приятеля и похлопал его по щеке. – Это мой шурин, Джеральд. Он славный малый, не правда ли, Джеральд? И мы празднуем.
- Это я вижу. Что именно?
Лестрейд выпрямился в полный рост.
- Я стал отцом. Опять.
Я попытался вспомнить, сколько детей было до этого у Лестрейда.
- Это уже четвертый или пятый ваш ребенок?
- Фактически шестой и седьмой. Прошлой ночью моя жена родила двойню. Это девочки. Рэчел и Ребекка. – Он широко улыбнулся. – И более красивой парочки вам не найти во всей старой доброй Англии.
- Готов спорить, что они красивее, чем были вы в этом возрасте, - засмеялся Джеральд.
Я почтительно поздравил его.
- Полагаю, миссис Лестрейд здорова?
- Она в полном порядке. За ней приглядывает ее мать. И ее отец также сейчас с нами.
- Это тот джентльмен, что держит хорьков?
- Премированных хорьков, - поправил меня Лестрейд, строго погрозив мне пальцем. – Фактически, хорьков-чемпионов. Вы думаете, что знаете все на свете, но это не так. И мой тесть, он теперь очень важный человек в мире хорьков, имейте в виду о ком вы сейчас говорите.
Мне это показалось весьма сомнительной честью. Однако, этот мир был бы ужасно скучен, если бы все мы были одинаковыми.
- Вы пойдете с нами сейчас, мистер Холмс, и поможете нам отпраздновать рождение моих малюток или мне для этого нужно арестовать вас?
Мне стало интересно, какое обвинение можно предъявить тем, кто откажется пить с инспектором Скотланд Ярда, и учитывая счастливое событие и настроение Лестрейда, я решил, что не стоит проверять это на собственном примере. К тому же кое-что из сказанного им пробудило мой интерес.
Я не стал сопротивляться, когда он потащил меня вместе с Джеральдом в ближайший паб. Там была довольно жаркая и даже зловонная атмосфера, что вполне объяснимо, если массу людей, не в меру злоупотребляющих алкоголем, втиснуть в довольно тесное пространство сомнительной чистоты. Лестрейд , таща нас за собой, протиснулся сквозь толпу к бару. Нас сопровождали недовольные восклицания, когда локтями мы задевали чьи-то стаканы, пиво из которых выплескивалось на покрытый опилками пол.
- Хозяин! – позвал Лестрейд. – Выпивку для двух моих друзей. Мне и Джеральду ваше лучшее пиво, а что будете пить вы, Холмс?
Я взглянул на заляпанные стаканы и грязновато-коричневый цвет эля с изрядным осадком на дне.
- Виски, если оно здесь есть.
Лестрейд приподнял брови, а Джеральд захихикал.
- О, виски, вот как? Старый английский эль для вас недостаточно хорош? Думаю, что потом вы потребуете и содовой. Что ж, хозяин, вы слышали, что сказал этот джентльмен, подайте двойную порцию вашего лучшего виски. – Он бросил на меня испепеляющий взгляд. – Это взбодрит вас, мистер Холмс.
Перед нам поставили три стакана, и Лестрейд радостно поднял свой.
- Ваше здоровье, джентльмены, и за здоровье этого последнего пополнения нашего семейства.
- За нас, - откликнулся Джеральд. Он залпом опрокинул свой стакан и сморщился, точно проглотил раскаленный уголь. – Что ж, не так плохо. По мне, так только немного вязкое.
- Тогда его должны пить все. – И к изумлению хозяина Лестрейд вдруг вскарабкался на барную стойку и обратился к удивленной толпе. – Джентльмены, у меня родились близнецы, и мы отмечаем это событие. Налейте всем, я угощаю!
Раздались громкие одобрительные возгласы, и толпа бросилась вперед. Под их натиском меня едва не раздавило, прижав к стойке, и мне пришлось порядком побороться и оттолкнуть несколько человек, прежде чем я смог вырваться и удалиться в укромный угол. Герой дня, Лестрейд, смеялся и шутил вместе со своими собутыльниками, а через некоторое время присоединился ко мне. Джеральда нигде не было видно, и его деверь, кажется, был обеспокоен тем, что с ним сталось.
- Вам нравится? – спросил Лестрейд, опускаясь рядом со мной на скамью и кивнув на мой все еще полный стакан.
- Да, очень приятный. Благодарю вас.
Он фыркнул.
- Да выпейте же, Холмс. Вам это пойдет на пользу. У вас такой вид, словно вы в этом нуждаетесь. Вы что промокли насквозь, на все восемь футов вашего роста?
Я был гораздо ниже, но Лестрейда это не касалось.
- Вас, очевидно, совсем не кормят в этом Уайт-холле. На вас же просто лица нет. Знаете, - сказал он, делая глоток пива, - я всегда говорил, что все эти лощеные типы из Уайт-холла просто сборище кровопийц.
- Вопреки тому, что вы слышали обо мне, инспектор…
Он замахал рукой.
- Я много чего слышал, мистер Холмс. И я могу это понять. Перед вами предстали новые перспективы, так же, как и предо мной, а в семействе прибавление и все такое прочее, и я должен позаботиться и о себе. Я не могу погубить все надежды на лучшее, имея дело с любителями, которые появляются и исчезают, когда им вздумается.
- Вы, значит, считаете, что я веду себя именно так?
Лестрейд отвел взгляд в сторону.
- Полагаю, вы были заняты.
- И вы тоже не прохлаждались без дела.
- Именно так. И со всем был вынужден справляться собственными силами. Без какой-либо помощи от вас или Грегсона. И что вы теперь скажете на это, мистер Холмс?
- Аплодирую вашему усердию, Лестрейд. Если так пойдет и дальше, вы очень быстро получите место Главного инспектора.
- Меня гораздо более устроила бы прибавка жалования.
Я перевел взгляд на веселую толпу выпивох, наслаждающихся щедротами Лестрейда.
- Похоже, вы вполне преуспеваете и на своем месте.
- А, - протянул он, и его лицо озарила улыбка. – Последнее время мне немного улыбалась удача. И учитывая рождение близняшек, это было весьма кстати.
Чтоб оплатить выпивку полусотне собутыльников требовалось нечто большее, чем простое везение, о котором говорил Лестрейд. И во мне зашевелились первые подозрения.
- И что же это был за счастливый случай? – поинтересовался я.
- Из тех, что не одобрила бы моя жена.
Ну, вот теперь все было понятно.
- Тогда я того же мнения, что и она. Вы играете своим семейным счастьем.
- Да нет же, я делал совсем небольшие ставки, - начал оправдываться Лестрейд. Он увидел, как я смотрю на него. – И мне вовсе и не нужно ваше одобрение.
- Есть гораздо лучшие способы потратить ваши деньги, и более безопасные.
- При обычных обстоятельствах я бы согласился с вами, но я знаю, что делаю. Возьмем Джеральда. – Его шурин, шатаясь, направлялся к нам, взгляд его был мутным, а в руке он держал пустой стакан. – Он игрок, и скажет вам, что все зависит от случая.
- Я ни разу не выиграл, - сказал незадачливый Джеральд, едва не плюхнувшись мимо скамейки, когда у него подкосились ноги. – Уж не знаю почему.
- Вероятно, это потому что тебе вечно не везет.
У Джеральда был самый несчастный вид.
- Хотел бы я, чтоб ты рассказал свой секрет. Как тебе удалось выиграть?
- Я не могу этого сделать, Джеральд.
- Но мы же одна семья!
- Ну, семья или нет, но я должен быть совсем безумным, чтоб придушить гусыню, несущую золотые яйца, разве не так?
Я слушал их разговор, чувствуя, как растут мои опасения. Разговор о секретах азартных игр не сулил ничего хорошего. Тем не менее, я был заинтригован и склонен был надавить на Лестрейда и узнать то, что он пытался утаить. А он как раз был близок к тому состоянию, когда у нетрезвого человека развязывается язык и он может выболтать любой свой секрет.
- Ну, давайте, просто скажем, что в данный момент мне вдвойне благоволит удача, - сказал он в ответ на мои настойчивые вопросы. – Ну, а я считаю, что дареному коню в зубы не смотрят. – Он ткнул Джеральда в бок. – Ведь так?
Смысл сказанного был весьма прозрачен. И я не стал льстить себе, что такой элементарный логический вывод возвещал триумфальное возвращение моих умственных способностей.
- Что, сделали свой вывод, да? - Лестрейд мгновенно помрачнел. – Надо сказать, что вам на то потребовалось время. Видишь ли, Джеральд, мистер Холмс считает себя сыщиком – ох, прошу прощения – консультирующим сыщиком. Он может взглянуть на человека и сказать тебе, когда тот в последний менял носки.
Джеральд явно выглядел озадаченным.
- И зачем вам это знать?
- Это у него такой фокус. Думает, что это делает его умнее всех нас. Ну, что ж, посмотрим. Эй, Гарри, поди-ка сюда на минуту.
На зов Лестрейда подошел бородатый мужчина средних лет, в поношенном пальто, твидовых брюках и желтом жилете. С раскрасневшимися щеками и мутным взглядом, он стоял перед нами, пошатываясь из стороны в сторону.
- Так вот, Джеральд, - произнес Лестрейд. – Мы со стариной Гарри хорошо знаем друг друга еще с тех дней, когда я носил форменный мундир полисмена. И я готов поставить на кон полкроны, что мистер Холмс, и глазом не моргнув, скажет нам , какова профессия этого джентльмена.
Джеральд, прищурившись, окинул взглядом этого человека.
- Идет. Покажи только свои деньги.
На столе появилось несколько монет. Разговор о пари привлек к нам внимание, и я увидел, как деньги пошли по рукам.
Тем временем я взглянул на стоявшего передо мной человека и внутри у меня все сжалось. Я смотрел, я пытался заметить все детали и мне это ничего не дало. Его одежда знавала и лучшие дни; попытка казаться респектабельным, при помощи не слишком чистого галстука, мозоли на руках; странная потертость на плече, где уже намечалась дыра; небольшие бурые волоски, прилипшие к его пальто и поношенной шляпе – когда –то все это что-то значило, теперь же это был просто ряд ничего не значащих деталей. В этом городе проживало сотни тысяч таких же мужчин, и меня просили рассказать об одном из них.
Когда пауза уже слишком затянулась, я почувствовал на себе взгляд Лестрейда. Все смотрели на меня, ожидая, когда я вынесу свой вердикт. Горькая истина состояла в том, что мне нечего было сказать. Мои мысли кричали во весь голос, перебивая друг друга, так же громко, как мое колотящееся сердце. Грудь мне сдавило, и я мог думать лишь о том, как сбежать отсюда как можно быстрее.
- Ну? – подтолкнул меня Лестрейд.
Надо было что-то сказать. Я решил ухватиться за волоски – явно, животного происхождения и опустился до домыслов.
- Кэбмен, - сказал я, наконец.
У нескольких человек вырвался стон.
- Нет, он шарманщик, - сказал Лестрейд. – Я думал, что это очевидно. Где твоя обезьянка, Гарри?
-У барной стойки, она отведала полпинты самого лучшего пива, - ответил тот. – А прежде никто еще не принимал меня за кэбмена. Хоть я бы и не имел ничего против.
- Я пойду, - сказал я, поднимаясь на ноги. – Еще раз поздравляю вас с рождением дочек.
Я прямо таки выскочил из паба. Оказавшись на улице, остановился, чтобы перевести дух. И это было ошибкой. Через минуту меня нагнал Лестрейд.
- Мистер Холмс, постойте. – Я хотел повернуться, чтоб уйти, но Лестрейд схватил меня за руки и вынудил поднять на него взгляд. – Что произошло?
- Ничего.
- Вот только мне этого не говорите. Вы побелели полотно и покрылись потом, точно испугались за свою жизнь.
Он пристально взглянул на меня, и в эту минуту я увидел в его взгляде понимание. Выражение его лица каким-то неуловимым образом изменилось, и когда мне показалось, что я увидел в нем что-то , очень напоминающее жалость, я вырвался и поспешил домой. Мое унижение было полным.
Я провел беспокойную ночь и к утру принял окончательное решение. Я послал Майкрофту телеграмму, объясняя, что не гожусь для того исследования, которое он собирался мне поручить. Я сказал не более того, чем это было необходимо, и надеялся, что он припишет это моему все еще слабому состоянию здоровья.
Его ответ был краток, вроде того, что он уже дал слово и надеется его сдержать. Брат заявил, что кое-кто уже устал ждать. Если я не гожусь для этой задачи, то мне придется объясняться самолично.

***

И вот именно такое прискорбное положение дел и послужило причиной моего присутствия в офисе комиссара полиции, где я наблюдал сейчас за тем, как Брэдли осторожно вытирал пролитый им чай, а его лицо с каждой минутой становилось все более багровым.
- Ну, мистер Холмс, и что вы предлагаете с этим делать? – спросил он. – Я терпеливый человек, но ситуация обострилась. Ваш брат говорит, что вы просто очень осмотрительны и осторожны, но я хотел бы услышать ваш собственный ответ.
- Вы слишком уж полагаетесь на мои методы работы, - начал я.
- Может быть, и так. Но я не могу спорить с премьер-министром. Он сказал, что вы способный малый. Но, похоже, он был неправ. Я не стану больше ждать. Я арестую Лестрейда, и будь что будет!
Он показал жестом, что разговор окончен и мне пора уходить. Я колебался. Сдаваться так легко было не в моей натуре. Я подумал о Лестрейде, о том добром расположении духа, в котором он был накануне, и о семье, с которой он будет разлучен, если его, и в самом деле, посадят под замок. Я вспомнил его слова о кровопийцах Уайт-холла и усомнился в том, что смогу с ними ужиться.
Пока я предавался этим размышлениям, мой взгляд упал на висевший на стене гобелен в раме с вышитыми на нем словами В БОГА ВЕРУЕМ. Вера, это как раз то, чего мне сильно не хватало последнее время. Если я не мог доверять даже себе, чем я могу кому-то помочь? Но тут мне на ум пришла строка из Притч: Семь раз упадет праведник и встанет, а нечестивые впадут в погибель. Я упал один раз и уже размышлял о другом, гораздо большем падении. Возможно, это был мой долг перед самим собой и перед Лестрейдом - проверить, не осталось ли у меня в запасе еще шесть падений в бездну.
- Вы все еще здесь? – раздраженно спросил Брэдли.
Я попытался вспомнить, как ответил бы на такую дерзость еще шесть месяцев назад. Я заглянул в самую глубь своего существа и нашел там остатки былой гордости.
- Позвольте заметить, комиссар, что вы слишком поспешны в своих выводах.
Он резанул по мне пронзительным взглядом.
-Никаких уверток, мистер Холмс. Вы хотите сказать, что готовы заняться этим делом?
-Я могу лишь попытаться.
- Тогда мне остается лишь положиться на ваше благоразумие.
- Естественно. А теперь, сэр Руперт, может быть , вы расскажете мне все поподробнее? В конце концов, вы сообщили мне очень немного. Не имея глины, я не могу делать кирпичи.

И снова на тему Майкрофта и телеграмм во время Хиатуса. Автора фанфика сообщить не могу, сохранила только текст. Зато , видно, что этот текст был сохранен 30 января 2012 года. Ну, и вот сейчас на сайте такого фанфика я уже не нашла.

Лишние слова

- Глупости, - снова проворчал Майкрофт Холмс, заново расшифровывая и перечитывая телеграмму. Конечно, в его комнатах на Пэлл-Мэлл больше никого не было, но глупости были достаточным основанием, чтоб заявить об этом вслух.
На самом деле, - размышлял он, - не было бы особого риска, если бы кто и увидел это послание, но так как сам Шерлок настаивал, чтоб все было настолько засекречено – чтоб все было закодировано, сообщения были короткими, более конкретная информация должна быть строго ограничена – то можно было предположить, что и сам он будет более осторожен. И вот вместо этого его брат удлинил свое обычное послание (ПОЖАЛУЙСТА, ПРИШЛИ ДЕНЕГ. ШХ), вероятно, потратив на эти лишние слова деньги, на которые в той местности он мог бы питаться целые сутки, и в то же время предоставив шифровальщикам дополнительный материал в том случае, если бы сообщение было перехвачено.Безрассудное отклонение от его же собственных правил.
Майкрофт лениво раздумывал, возможно ли как-то закодировать свое внушение за такое нарушение правил, не нарушая их при этом самому. Ему ни на секунду не пришло в голову хоть как-то попытаться ответить на эти лишние слова, ибо – и это его безгранично огорчало – поставленный вопрос был совершенно тривиальным. Это было так не похоже на Шерлока – тратить время и деньги на пустые разговоры. Майкрофт просто отметил в уме – он никогда ничего не записывал – что нужно будет отправить необходимую сумму, и бросил за каминную решетку это вызывающе нелепое послание –
КАК ТАМ Д.У.? ПОЖАЛУЙСТА ,ПРИШЛИ ДЕНЕГ. ШХ

Этот фанфик можно сказать будет своеобразным приложением к предыдущему посту и , возможно, будет еще несколько вариаций на тему. Фанфик это собственно 1 часть из сборника "Майкрофт создает музей" автора BaskervilleBeauty. Характерно, что это все тот же 2005 год

Когда ровно без четырнадцати минут пять, в тот час, когда он всегда возвращался из своего офиса в Уайт-холле, он вошел в клуб «Диоген», его ожидало письмо. Запечатанный конверт лежал на серебряном подносе, аккуратно поставленном возле пепельницы на маленьком столике рядом с его креслом. Не могло быть никакой ошибки в том, кому предназначалось письмо, так как было хорошо известно, что это место принадлежит мистеру Майкрофту Холмсу, нахмурившемуся при виде этого послания.
При взгляде на конверт полное лицо Майкрофта исказила недовольная гримаса, все в этой мрачной мине говорило о том, как он не любит, когда прерывается привычная рутина его существования. Сейчас на часах было 16:46, и согласно заведенному им самим распорядку он должен был сидеть в кресле, с зажженной сигаретой и просматривать свежие газеты. Однако, уже второй раз за неделю прибывшее письмо нарушило привычное течение его жизни.
Первое из этих писем, пришедшее 8 мая, было написано доктором Джоном Уотсоном, другом и коллегой Шерлока. Майкрофт познакомился с ним тремя годами ранее, в связи с «греческим» делом мистера Мэласа. Добрый доктор, движимый присущей ему честностью и чувством долга, осмелился проинформировать его об обстоятельствах гибели Шерлока. К письму прилагались отчет швейцарского коронера и вырезки из местных газет. Почерк немного дрожал, выдавая эмоции автора письма, который , тем не менее, неумолимо писал далее. Уотсон выражал надежду, что Майкрофт, как единственный родственник погибшего, решит, как поступить с имуществом Шерлока. Его обратный путь из Швейцарии займет еще несколько дней, но он рад будет помочь привести в порядок дела того, кто стал самым дорогим другом для него и почитаемым героем - для многих других.
Характер и намерения доктора не вызывали никаких сомнений, но все это было большим неудобством. Перед Британией сейчас стоял целый ряд проблем безотлагательного характера, да еще к тому же это деликатное дело масонов в Южной Америке... У него на руках было нотариально заверенное завещание Шерлока, но тела не было, значит, вряд ли можно было говорить о церемонии похорон. И совсем не было времени разбираться с домохозяйками, стряпчими и имуществом. Письмо вновь было вложено в конверт , который был опущен во внутренний карман домашней куртки Майкрофта.
Задумчиво похлопав по груди своей массивной рукой, Майкрофт Холмс протянул другую за этим вторым письмом. Вскрыв его ножом для бумаг, он вытащил из конверта содержимое. Внутри дешевого конверта с итальянской маркой находилась истрепанная театральная программа со спектакля какого-то флорентийского театра. Майкрофт прищурился, вглядываясь в название спектакля. Оно было вполне достойно сцены любого ист-эндского мюзик-холла. «Номер с исчезновением». Ему не нужно было более тщательно изучать конверт или его содержимое, чтобы понять, что там более не будет никаких зацепок, что помогли бы определить личность отправителя.
Послать такое письмо было рискованно; и не менее рискованным будет любой поступок, последовавший за его получением. Если оно будет замечено и расшифровано , это может поставить под удар не одну человеческую жизнь. Задумчиво нахмурившись, Майкрофт ущипнул себя за кончик носа. Про первое письмо можно забыть. Нужно заняться вторым . И все же нужно было изучить доклад о ценах на уголь…

Всех с пятницей!

Мою новую работу, а она именно новая, легкой никак не назовешь. Даже на удаленке. Одно время это еще было как-то не напряжно, типа, у меня были несколько небольших участков и один огромный, который мы делаем вчетвером. Ну, делаем и делаем - кто-то больше, кто-то меньше... Но на удаленке ужесточились требования и контроль. И сейчас в какой-то момент дня начинается настоящая гонка, и тебя каждые десять минут спрашивают, сколько ты сделал, на чем остановился и т.д. Ну, и по хорошему, все должно быть сделано в течение дня, т.е. старший товарищ должен по идее дать знак, что все хорошо. А с этим тоже бывают проблемы и в предпраздничный день я ждала этого самого сигнала чуть ли не до половины восьмого, пока не оказалось, что про меня просто забыли, а начальник забыл выйти из программы и благостно сидит в интернете. Ну, и до смешного - сидя дома, без присмотра, во время рабочего дня почти ничего не перевожу. Наверное, просто еще эта работа для меня все же в новинку, да и учиться приходится практически методом тыка. И не хочу даже думать о том, что рано или поздно придется выходить на работу, где уже не будет никакой отдельной комнаты, а ровно в девять уже надо сидеть за компом, и весь день проводить под бдительным оком начальства, которое, видно, будет сидеть за соседним столом. Ну, и плюс, та девушка, что считается для меня, если и не непосредственным начальником, то кем-то вроде старшей по участку работы, известна своей непредсказуемостью и взрывным характером. Это можно было пережить, уйдя потом в свой уголок, а вот сидя бок о бок, все гораздо сложнее. Короче, как это ни ужасно звучит, я совсем не жажду окончания карантина.

***
Вчера посмотрела пару серий сериала "Мегрэ" с Майклом Гэмбоном в главной роли. Вот что хочу сказать. Сименона я не читала, когда-то еще в школе пробовала, но совсем не пошло, показалось как-то скучно и трагично. Потом в те же времена смотрела наши телеспектакли о Мегрэ, где его играл Борис Тенин., и впечатление было практически то же. Потом смотрела еще классические фильмы с Габеном, и, наверное, он был для меня лучшим Мегрэ, вот прямо таки его идеальным воплощением, хотя книг опять таки не читала.



Потом еще как-то относительно недавно попался французский сериал с Бруно Кремером в главной роли. Кто-то назвал его гламурным Мегрэ, и я понимаю, что под этим подразумевалось. Потому что на мой взгляд Мегрэ Бруно Кремера другой от слова совсем.



Моложе, в чем-то, наверное, даже сексуальнее, хотя не берусь утверждать - посмотрела всего пару-тройку серий. И для меня это было не слишком увлекательное кино. Решила, что я до него еще не доросла и отложила на потом.

Ну, и вот сейчас Гэмбон.



Я вообще его люблю и мне было интересно посмотреть на него в роли Мегрэ. И вообще было интересно посмотреть, как будет представлена Франция в английском сериале. К слову сказать, это телекомпания "Гранада" и в озвучке "Русского репортажа". Ну, и кругом знакомые лица из уже другой Гранады. В одной серии увидела "леди Фрэнсис Карфэкс"



, в другой "доктора Хакстейбла". Ну, и меня затянуло. Игра Гэмбона выше всяких похвал. Я, конечно, только две серии посмотрела, но очень понравилось.

Отдельное удовольствие это сцены Мегрэ с женой. Как они ведут неторопливый разговор за столом, порой лукаво подначивая друг друга. И на упрямые заверения комиссара, что он не желает уходить в отставку, мадам Мегрэ лишь насмешливо поднимает бровь









И как потом она незримо присутствует даже при его беседах со свидетелями, особенно дамами. Невольно вспоминается лейтенант Коломбо.



- А вы, комиссар не ссоритесь с женой?
-Ну, у нас бывают оживленные дискуссии.


А старушка, живущая в мансарде, дарит ему ювелирный футляр.



- Вот, отдадите жене. У вас должно быть чудесная жена.
-Как вы узнали?
-А это видно.

В общем, хочу сказать, что Гранада это Гранада. Предвкушаю дальнейший просмотр. Но поразительно какими разными могут быть экранизации одного и того же произведения. Здесь я совсем не чувствую мрака и трагичности происходящего. Все это безусловно есть, но оно не заслоняет какого-то очень позитивного и светлого настроя всего сериала, хотя может быть все еще впереди.
Если вдруг кому интересно, вот ссылка на рутрекер rutracker.org/forum/viewtopic.php?t=5002712 Возможно, фильм представлен не в лучшем качестве, но кажется, в сети он есть только в этом варианте и то стараниями энтузиастов

Еще кое-какие мысли относительно Westron Wynde и подобных ей товарищей

Ну, конечно, меня раньше волновали в этом плане только собственные интересы. Я очень быстро столкнулась с тем, как мгновенно могут исчезнуть фанфики с того или иного ресурса. Вон был такой указатель по слэшным фикам, так его уже давно можно на помойку выбрасывать - подавляющее большинство фиков исчезло вместе с авторами.
Ну, и наверное, здесь у меня в дневнике только ленивый не слышал о том, как некогда у той же Westron Wynde я увидела первую главу фанфика "Дело об обмане". С весьма закрученным сюжетом) Как Уотсон, вернувшись в Лондон после медового месяца, идет на Бейкер-стрит и застает в своей комнате нового соседа Холмса. Если не ошибаюсь, кого-то вроде журналиста, который оказывается полным его заместителем и ведет теперь запись дел Холмса. Холмс же встречает друга очень холодно и даже просит вернуть ключи от квартиры. Короче, они вдрызг ссорятся и Уотсон, хлопнув дверью уходит. Меня этот фик тогда очень захватил, а продолжения пришлось ждать долго. Возможно, оно было не совсем такое, как я ожидала, но подробностей я сейчас, увы, не помню. Короче я прочитала, а сохранить себе этот фик все как-то руки не доходили. Вернее, я сохранила несколько глав, а с остальными все чего-то тянула.
И вот когда я, наконец, собралась это сделать, оказалось, что от этого фанфика не осталось и следа!
Я вначале даже не поверила глазам, решила, что глюк, несколько раз заходила на страницу автора. Нет! Я даже ей написала, сказала, как он мне понравился, но мне возразили, что автор как раз другого мнения и потому фанфик удален окончательно и бесповоротно. Сейчас я уже даже не уверена в чем была настоящая причина. Но этот случай запомнила надолго, тем более, что о нем мне постоянно напоминали сохраненные пять глав.
В общем, как бы то ни было, а я сейчас надеюсь, что все остальное я сохранила как должно. Потому как, если что, сунуться будет уже некуда.
Потом я узнала, что был удален "Дневник Майкрофта Холмса". Возможно, я далека от каких-то законов и правил. Но свой перевод я выложила не на каком-то международном ресурсе, а в своем богом забытом дневнике, куда и дневниковские-то холмсоманы почти не заглядывают. И какой от этого ущерб для автора, я представить себе не могу. Я ж не издала книгу, нагрев руки на этом деле. И моя цель была поделиться с людьми. Безвозмездно.
Хочу сказать, что были еще некоторые подобные примеры, которые кончились, можно сказать, ничем.
Та же Кейт Лир с ее сборниками слэша по Холмсу. То время, когда все это лежало в сети, я не застала. Но помнится прочла какие-то восхищенные отзывы. И пыталась что-то найти. А оно все было вот точно так же удалено, и вроде даже издано. От Амазона я тогда была далека. А позже вдруг обнаружила, что никакой Кейт Лир там нет. А потом увидела у нее на странице многочисленные вопросы: ну, где же фанфики? Их нет ни в сети, а теперь уже и в продаже. Автор заявила, что решила их переписать. Как только, так сразу. На том все и закончилось.
Ну, и еще... Наша любимая KCS также пыталась издать "Дневник ШХ" Я совершенно случайно увидела, что его уже нет на месте. И та же картина - в сети нет, и книга не издана. Извините, ни себе, ни людям.
Ну, я знаю, что мне скажут про авторское право и вообще про разрешение на перевод.
На это есть еще один интересный пример. Есть на АОЗ такой наш переводчик Little Unicon. Помню, что при первом знакомстве меня поразили в ее переводе квадратные плечи Холмса, тем более, что, как выяснилось, речь вообще шла о шкафчике)) Потом вроде показалось, что переводы постепенно становятся лучше, но нет... И сейчас они порой выглядят так, точно были сделаны исключительно посредством гугл-переводчика. Так вот этот переводчик всегда испрашивает разрешение автора на свой перевод. Если б они знали, как выглядит их текст по-русски...

Я понимаю, что это все эмоции, и я на самом деле еще не решила для себя как поступить, что делать с новой частью "Молодого Холмса" и прочими фиками. Но удалять из дневника не буду точно - тогда и дневник можно удалить.

Для наглядности)

Инспектора Скотланд Ярда из Канона



Мне кажется, тут чувствуется влияние и Гранады (Лестрейд), и нашего сериала (Грегсон тут в чем-то напоминает образ, созданный Игорем Дмитриевым)

Этот пост пыталась написать уже раза два. Но то он почему-то сам исчез в процессе написания, то мне показалось, что вряд ли оно кому-то надо. Но хочу сейчас все же зафиксировать свой опыт и впечатления.
Все дело в том, что я заболела. Нет, сейчас уже все в порядке, но этот случай запомню надолго, уже хотя бы и потому, что последний раз брала больничный "еще при Советской власти")) Ну, не совсем так, конечно, но где-то в 90-е еще во время сессии, как сейчас помню.
Ну, так вот. Скажу сразу, что к нынешней ситуации с коронавирусом я относилась с легким скепсисом, и уж точно без всякого страха и фанатизма. При том, что я далеко не самый отважный человек, но вот чисто интуитивно я была совершенно спокойна. И сейчас ничто в этом плане не изменилось.
Я дольше, чем все наши ездила на работу, в метро была осторожна, но ни от кого особенно не шарахалась, и маски не одевала. И потом после того, как села на удаленку , спокойно ходила в магазин, заказывать продукт на дом, на мой взгляд, можно только в самой отчаянной ситуации. Короче, я была отдельно, коронавирус - отдельно.
А потом перед майскими праздниками начальница сообщила мне, что мое рабочее место демонтируют. Как я потом узнала, в кабинет рядом с моим заселяют какую-то важную новую даму, и ей нужно место для гардеробной, и моя комната просто идеально для этого подходит Когда такое слышу, во мне сразу просыпаются гены "рабочих и крестьян"и хочется идти на баррикады. Ладно, я сейчас не об этом, хотя это также повлечет за собой целый ряд прискорбных последствий.
Короче, я приехала 7 мая, чтоб перетащить все вещи в совсем маленькую комнатушку возле входа в компанию, где теперь и буду принимать клиентов, а вообще сидеть буду в общем зале , в бухгалтерии. Все это мягко говоря, не радует, но как мне сказали, это не обсуждается.
В общем, я весь день проторчала на работе, среди грузчиков и рабочих, которые выносили мебель и сейф, а потом пыталась втиснуть то, что находилось практически в двух комнатах, в одну - размером чуть побольше кабины туалета.
К вечеру следующего дня почувствовала, что меня лихорадит. Ну, мне не впервой - напилась таблеток, и весь день 9 мая проспала. Но, увы, этим все не кончилось. Я даже не сразу поняла, что поднялась температура - сперва немного -37,2 Потом уже выше 37,4. Почувствовала, что у меня немного заложен нос, но вообще как-то странно, замечаешь это только когда ложишься. А потом, когда решила ознакомиться с симптомами "короны", вычитала про это самое отсутствие обоняния. Поднесла к носу флакон с духами, и поняла, что все плохо) Но я разные симптомы орз , простуд и гриппа знаю, как никто, потому что с детства просто не вылезала из простуд , и астма моя - на простудной основе. И если уж нос заложен, то он заложен, и ты не можешь дышать и ходишь с носовым платком. А тут нет, вообще этот нос не замечаешь, только когда ложишься, начинаешь немножко сопеть.
Горло вообще никак не болело, а этого я боялась больше всего. Потому что у меня всегда так - сначала нос, потом горло, а потом может участиться дыхание. И все это осложнялось опасностью этой самой "короны". Короче я немного испугалась, и надела уже дома респиратор и перчатки, боясь заразить мать. Она, конечно, потом сказала мне все, что обо мне думает. Но в первую минуту, когда мы немного общались с ней исключительно по телефону, она даже проявила сострадание, предложила какие-то таблетки, ну и потом намекнула, что неплохо бы вызвать скорую.
Этим я решила заняться на следующий день. Позвонила начальнице, шокировала ее и сказала, что буду звонить в поликлинику. Ага! Разбежалась! Я звонила туда несколько часов и к обеду поняла, что ничего не выйдет - автоответчик, как на мтс, и в конечном итоге, после 15 минутного ожидания ваш звонок просто сбрасывается. Потом я звонила в скорую. Результат был почти такой же, вернее, я дозвонилась и мне сказали, что сейчас соединят меня с врачом. Этот самый врач после нашей беседы, убедившись, что я еще не умираю, предложил завтра продолжать звонить в поликлинику. Я уже была в шоке от заботы наших героических медиков, температура продолжала расти и поднялась уже до 37,5, при этом мне почему-то было совсем не жарко, а совсем наоборот - я вся ледяная была. А вечером почему-то вдруг чуть не потеряла сознание - буквально рухнула на диван. А очухавшись, стала опять звонить в скорую, наорала на очередного врача и он пообещал, что сейчас кто-нибудь приедет. Приехал доктор-пофигист) Он меня послушал, померил давление, сказал, что все супер. На мою просьбу что-нибудь прописать, сказал, что "ну зачем вам травить себя химией? На вас просто кто-то чихнул и все. Но зато пообещал вызвать мне врача из поликлиники. И на том спасибо.
На следующий день пришли два "космонавта". Меня больше всего удивил вопрос "Куда можно поставить принтер?" Самым первым делом было наваять два постановления о карантине на 14 дней для меня и матери, а все остальное уже потом. И мне показалось, что само мое состояние их волновало меньше всего. Послушали, сказали, что в легких чисто. Я пожаловалась на появившуюся боль в боках, пропустили мимо ушей. Врач вытащил из кармана упаковку таблеток, сказал пропить. И все! "Будете задыхаться, вызывайте скорую. Поднимется температура, сбивайте парацетамолом". Взяли мазок на коронавирус, сказали, что если все плохо, то мне позвонят. Больничный на две недели. И все лечение.
Температура была тяжелой. Выше 38 не поднималась, но я часто просыпалась от того, что она вдруг поднималась у меня в 6 утра и было очень хреново. Так было еще дня три, я почти ничего не могла есть. Пришлось впервые заказать доставку продуктов. Мне оно совсем не понравилось, но на тот момент мне было не до того. А еще через день меня стали заваливать смсками о том, что я обязана поставить на телефон приложение "Социальный мониторинг"
Ну, я почитала, конечно, о том, что это за хрень. Решила, что надо этого избежать любой ценой, хотя платить штраф за неподчинение тоже не хотелось. Повезло с тем, что телефон кнопочный. То есть, понятное дело, что у меня есть и другой и планшет, но по счастью я дала номер именно кнопочного, который кстати, не променяю ни на какие смартфоны)
Но эти добрые люди грозились все равно принести устройство для слежки. В общем, мне повезло. Я пыталась балансировать между тем, что не хочу ничего ставить, с одной стороны, и все же с другой - предпринимаю какие-то меры, чтоб сделать то, что требует наш драгоценный мэр. Я звонила в поддержку и даже встала на очередь, чтоб доставили мне эту фигню. Но , видно, было столько желающих))), что очередь до меня не дошла.
В назначенный день пошла в поликлинику. Это тоже было довольно занятно. На входе стояло три врача, преграждая путь для пациентов. Померили температуру, спросили, что мне надо. Когда сказа, что хочу закрыть больничный, пропустили. Регистратура не работает. Глупо было даже пробовать дозвониться. Отправили сразу ко врачу. Через 20 минут ожидания врач вышла и возмущенно сказала, что можно пойти и в другие кабинеты, а у нее там "очень тяжелый случай". Я пошла в другой кабинет, видела, что там сидит довольно добродушный мужик, который, по его словам, сам только что с больничного. Если б я была одержима отсутствием должного подхода, то, наверное должна была возмутиться, но я хотела просто, чтоб все это закончилось. Он меня вообще не слушал, попросил высунуть язык и то, кажется, для очистки совести. Зато нашел результаты моего мазка, все было хорошо, короны у меня не было. Спросил, как я вообще себя чувствую, спросил, что я принимала и закрыл больничный. Мне только этого и надо было и подальше от всего этого. Мое мнение о врачах ничуть не изменилось. В отношении себя я больше видела полицейских мер, нежели медицинских
На выходе услышала, что врачей в поликлинике почти нет, они ходят по больным. Стало интересно, как их вызывают) Или это те, что заболели уже давно, а когда их стало много, они перестали брать трубку?
В общем, так вот. Один раз, кстати, нарушила свой карантин. Ну, очень приперло в магазин, а доставка продуктов сообщила, что могут мне что-то привезти дня через два не раньше. Почувствовала себя шпионом)
Но благодаря длинному больничному немного отдохнула, и это очень кстати, потому что моя работа становится совершенно невыносимой, ей практически нет конца.
Отношусь к разным карантинным мерам по-прежнему отрицательно. Ношу маску не от вируса, а как сказал один товарищ "от ментов". Но знаю теперь, что есть люди, напуганные до истерики. Прочитала один пост, здесь в дайри. Девушка безвылазно сидит с семьей дома и открыто критикует матерей, выходящих на прогулки с детьми. Боится заболеть, сидя дома, от того, что они гуляют. Даже не буду ничего говорить. Кстати для информации , врачи, с которыми я имела дело, считали, что на улице маска вообще бессмысленна, ну, в магазине еще куда не шло...
И немного напряженно ожидаю, что они там придумают с вакциной. Ну, не мытьем так катаньем, не биометрия, так принудительная вакцинация. Поживем - увидим. Правда, теперь уже не так боюсь лишиться работы)